Старая Южа Вязниковского уезда Владимирской губернии
Старая Южа
В средние века Южская округа входила в состав Стародубского княжества. Стародубские земли простирались от Палеха, Ряполова, Мугреева и сел по берегам реки Шижегды на севере до сел по речке Таре на юге, местами будучи южнее нынешнего московско-нижегородского шоссе. Однако связь со стародубскими князьями эти вотчины потеряли еще до того, как появилась Южа. Во всяком случае, до того времени, когда о Юже в первый раз говорится в исторических документах Впервые Южа упоминается еще в XVI столетии. Собственно самое первое на сегодняшний день известное документальное известие о Юже относится к 1556/1557 г, когда в данной грамоте князей Пожарских (Василия Ивановича. Ивана и Петра Васильевичей, Федора и Ивана Ивановичей, Тимофея Федоровича и Петра Борисовича) архимандриту Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря Михаилу на пустошь Клестовскую упоминается «Южьской рубеж». В середине XVI века «селище Южа» принадлежала Григорию Карамышеву. Это не кто иной, как Григорий Яковлевич (Нечаев) Карамышев, сын Якова Нечая Ивановича Карамышева, потомок дворянского рода татарского происхождения, восходящего к началу XV века. В феврале 1536 г.
Григорий Карамышев встречал польско-литовского посла, а 22 февраля присутствовал на торжественном обеде в Москве по случаю приема посла великим князем. Вероятно, тогда же Карамышеву, чьи родовые вотчины находились на Волоке, было пожаловано поместье в Стародубе-Ряполовском, в котором и было «селище Южа». В1550 г. Григорий Яковлевич Карамышев вошел в состав тысячников сыном боярским третьей статьи по Стародубу. Это был единственный стародубский помещик — не из прежних стародубских удельных князей. В середине 1550-х гг. Григорий Карамышев и его сын Федор служили по дворовому списку со стародубских поместий. По родословцам Федор Григорьевич Карамышев показан бездетным. После его кончины Южа, вероятно, была отписана на великого государя (царя Ивана Грозного), который передал ее своему двоюродному брату князю Владимиру Андреевичу Старицкому. В разъезжей грамоте земель царя Ивана Грозного и князя Владимира Старицкого 1566/1567 г. упоминается «село Селище Южской волости». Возможно, Селище — это и есть собственно Южа, так как в грамоте князя Воротынского, о которой сказано ниже, упоминается «Селище Южа» и, вероятно, это надо понимать как «Селище, Южа тож». Но царский брат владел Южей недолго. Вскоре от князя Старицкого это селение перешло к князьям Воротынским из старшей ветви черниговских Рюриковичей (потомкам св. Михаила Черниговского) — знаменитому воеводе середины XVI столетия князю Михаилу Ивановичу Воротынскому. В1569 г. князь Михаил Воротынский завещал Южу в числе прочих вотчин своей жене Стефаниде. После того, как Воротынские попали в опалу, Южа, скорее всего, была вновь записана «на великого государя». После Смуты начала XVII столетия к 1627-1629 гг. «село Никольское, Южа тож», было пожаловано Федору Фомичу Толмачеву. Второе название было дано по деревянной церкви св. Николая Чудотворца, уже существовавшей тогда в селе. Вероятно, первый по времени деревянный храм появился в Юже еще в последней четверти XVI столетия. К примеру, именно тогда впервые была построена церковь в государевой деревне из бывших стародубских вотчин Всегодичах (позже — село Большие Всегодичи). К 1645 г. Южа значилась в вотчине Никифора Юрьевича Плещеева. Н. Ю. Плещеев, по прозвищу Чермный, потомок старинного московского боярского рода, к тому времени уже четвертый десяток лет состоял на государевой службе. В 1643 г. он находился на воеводстве в Туле, в 1644 г. принимал участие во встрече датского королевича Вольдемара в Москве, в 1646 г переписывал Ростовский уезд, а в 1647 г во время похода молодого царя Алексея Михайловича в Николо-Угрешский монастырь и подмосковное село Покровское дневал и ночевал на царском дворе. В1648-1649 гг. Плещеев находился на воеводстве в Путивле. На этом сведения о нем кончаются. Вероятие вскоре после этого он скончался. После смерти Никифора Плещеева южская вотчина перешла по наследству его дочери Евдокии Никифоровне Плещеевой (ум 08. 04.1695), вышедшей замуж за боярина и дворецкого князя Ивана Борисовича Репнина (ум. 05. 06.1697), государственного деятеля в царствование пяти первых царей из династии Романовых — от Михаила Федоровича до Петра I, потомка князей Черниговских-Оболенских. К 1678 г. Южа (село Никольское тож) значилось во владении князя Ивана Борисовича Репнина. Его наследником стал известный полководец петровского времени фельдмаршал князь Аникита Иванович Репнин (1668-03.07.1726). Его увековечили не только историки в своих научных трудах, но и воспел А.С. Пушкин, упомянув князя в поэме «Полтава» среди ближайших сподвижников Петра Великого. Князь А.И. Репнин скончался уже в царствование вдовы Петра I — Екатерины I, занимая при государыне одно из первых мест. В 1715 г. по так называемой ландратской переписи в вотчине князя А.И. Репнина в селе Юже, кроме Никольской церкви, имелся «двор прикащиков», где обитал и сам приказчик - Михаил Семенович Зиновьев. Сам князь-фельдмаршал если и бывал в своем обширном южском имении, то редко и наездами. После прославленного полководца Южу унаследовал его внук, ротмистр лейб-Кирасирского полка князь Сергей Иванович Репнин. В 1751 г. он продал южское имение генерал-поручику, действительному камергеру и кавалеру графу Карлу Ефимовичу Сиверсу. Сын капитана шведской службы Иоахима-Иоганна фон Сиверса, К. Е. Сиверс достиг при императрице Елизавете Петровне званий генерал-поручика и гофмаршала. Еще в 1745 г. он был возведен шведским королем Фридрихом I в баронское достоинство, а в 1760 г. от императора «Священной Римской империи» Франца I получил графский титул, граф К. Е. Сиверс владел Южей 10 лет или даже чуть менее. 21 февраля 1761 г., в свою очередь, он перепродал Южу Михаилу Степановичу Опочинину. М. С. Опочинин принадлежал к старинной дворянской фамилии. Он родился в 1699 г. и вырос в бурное петровское царствование, служа офицером-артиллеристом. В конце 1740-х гг. Михаил Опочинин служил советником Артиллерийской конторы, в 1753 г. он был пожалован в чин генерал-майора артиллерии. В 1753-1760 гг. М. С. Опочинин занимал высокий пост президента Берг-коллегии и дослужился до чина тайного советника. Вероятно, именно Михаил Степанович был тот самый генерал-майор Опочинин, который упоминается в «Истории России» С. М. Соловьева, как усмирявший взбунтовавшихся крестьян заводчика Евдокима Демидова. Бунтовщики с оружием в руках противостояли регулярным войскам и до назначения Опочинина даже разбили два батальона полковника Олица, которого взяли в плен. Опочинин действовал решительно и захватил 674 «смутьяна». Из них зачинщики были сосланы в Сибирь. К 1763 г. за М.С. Опочининым в Юже с деревнями (Омелово, Нефедьево, Тарантаево, Реброво, Костяево, Русиново и Сойна) состояло 420 мужского пола душ (в самой Юже—93 души). 21 сентября 1764 г. Михаил Степанович скончался и был погребен в селе Каменка Мышкинского уезда. После смерти М. С. Опочинина Южа недолгое время принадлежала его сыну Ивану Михайловичу Опочинину, вольтерьянцу и любителю литературы. Ярославские же имения Опочининых достались другому сыну Михаила Степановича надворному советнику Петру Михайловичу Опочинину. Сын последнего флигель-адъютант цесаревича Константина Павловича, а позже — действительный тайный советник и обер-гофмейстер Федор Петрович Опочинин (1779-1852) был женат на дочери фельдмаршала светлейшего князя Михаила Илларионовича Кутузова-Смоленского Дарье Михайловне и стал основателем «великосветской» ветви рода. Унаследовавший Южу И. М. Опочинин, как и его отец, служил по артиллерии и достиг майорского чина. В 1767 г майор артиллерии Иван Михайлович Опочинин скончался, видимо, еще достаточно молодым человеком. Его вдова Прасковья Петровна Опочинина вторично вышла замуж за бывшего кавалергарда, капитана Василия Алексеевича Кашинцева, служившего потом уездным и губернским прокурором. П. П. Кашинцева умерла в 1772 г. Ее супруг был жив еще и в 1782 г. Ему принадлежало село Иваново Судогодского уезда Владимирской губернии. Таким образом, Южа перешла к внуку Михаила Степановича, в третьем поколении служившего по артиллерии. Николаю Ивановичу Опочинину. Но и ему не был отпущен долгий век. Артиллерии подпоручик Н. И. Опочинин умер 25 февраля 1775 г., не дожив восьми дней до своего 24-летия и был погребен в селе Очаково Московского уезда при входе в Троицкую церковь. Очаковское имение — село Очаково на речке Навексе, вошедшее ныне в черту города Москвы, приобрел еще Михаил Степанович Опочинин в 1757 г. Он же в 1757- 1761 гг. выстроил в Очакове каменный храм в честь св. Димитрия Ростовского. Опочинины владели Очаковым до 1781 г., после чего село приобрел известный поэт второй половины XVIII века Михаил Матвеевич Херасков. В1788 г. Очаково купила дочь Николая Ивановича Опочинина Екатерина. Ей село принадлежало до самой кончины в 1852 г. и она же все это время владела Южей. После разорения французами в 1812 г. в Очакове была устроена в 1813 г. новая церковь в честь св. Троицы вместо старой деревянной. Под храм отвели бывший усадебный одноэтажный дом. Троицкая церковь была окончательно сломана в 1967 г., Дмитриевская же — восстановлена и с 1992 г. вновь стала действующей. Южская вотчина досталась в 1775 г. вдове Николая Ивановича Опочинина Татьяне Федоровне и их дочери Екатерине Николаевне Опочининой. В 1795 г. за ней в селе Никольское, Южа тож, числилось 118 мужского и 149 женского пола душ. В том же 1795 г. на пожертвования прихожан, помещиц Татьяны Федоровны и Екатерины Николаевны Опочининых в Юже рядом со старой деревянной Никольской церковью была выстроена новая каменная в честь Смоленской иконы Божией Матери с приделом во имя св. Николая Чудотворца и каменной же колокольней. Новый храм был освящен по благословению епископа Владимирского и Суздальского Виктора (Онисимова). Известно, что Преосвященный Виктор лично посещал село Южу, возможно, это случилось как раз при освящении новопостроенного каменного Смоленского храма. Старый деревянный южский храм в 1819 г. был перенесен на сельское кладбище, где стоял до 1837 г. Главный престол нового каменного храма был посвящен Смоленской иконе Пресвятой Богородицы в честь почитаемой местной иконе Смоленской Божией Матери—Одигитрии, чудесным образом обретенной одним из местных крестьян. И в соседних Ковровском и Шуйском уездах этот образ был тогда особенно почитаем. Имелись даже свои местночтимые чудотворные иконы: Шуйско-Смоленская и Ковровско-Смоленская. Сохранилась клировая ведомость этой первоначальной каменной церкви за 1855 год, еще до позднейших перестроек: «Ведомость о церкви Смоленский Божия Матери, Вязниковской круги, что в Юже, за 1855-й год. В означенном селе церковь построена в 1795-м году, тщанием прихожан. Зданием каменная, с такою же колокольнею и оградою, в одном углу которой построена в 1855-м году каменная сторожка, крепка. Престолов два: в настоящей холодной во имя Смоленския Богородицы, в теплом приделе во имя Св. Чудотворца Николая. Утварью достаточна. Причта положено по штату издавна: священник один, диакон один, причетников два; а по нормальному штату: священник один, причетников два. Земли при сей церкви имеется: усадебной 3, пашенной и сенокосной 33 десятины, на которую плана и межевой книги не имеется, а обозначена она на общем плане с крестьянами, который хранится при церкви, дел о сей земле никаких не производится, и сами священно- церковно-служители сею землею владеют, лесу и других угодий не имеется. Дома священно-церковнослужителей деревянные собственные, построены на церковной земле. На содержание священно-церковно- служителей постоянного оклада нет, а пользуются доходами от прихожан, содержание посредственное. Зданий, принадлежащих к сей церкви, никаких нет. Ближайшие к сей церкви села: Большая и Малая Ламны расстоянием в 7-ми верстах». Приход южского храма состоял из 280 дворов, 629 мужского и 786 женского пола душ. В 1811 г. село Южу с шестью деревнями (Омелово, Нефедьево, Тартаево, Реброво, Костяево и Русиново) Т. Ф. Опочинина отказала в приданое дочери Екатерине Николаевне Опочининой, вышедшей замуж за Петра Петровича Нарышкина. П. П. Нарышкин (20.05.1764- 26. 10.1825) принадлежал к старинному дворянскому роду. Его отец, тоже Петр Петрович Нарышкин (1726-1782), служил в лейб-гвардии Измайловском полку и вышел в отставку гвардии майором. Он был женат на княжне Прасковье Васильевне Репниной (ум. 1793), дочери генерал-адъютанта и генерал-фельдцейхмейстера князя Василия Аникитича Репнина, внучке фельдмаршала Аникиты Ивановича Репнина и тетки фельдмаршала Николая Васильевича Репнина. Таким образом, Петр Петрович Нарышкин приходился правнуком прежнему владельцу Южи князю А. И. Репнину. Родная сестра П. П. Нарышкина Наталья Петровна Нарышкина (1758-1825) была замужем за князем Степаном Борисовичем Куракиным, брак с которым оказался неудачным и окончился разводом. Петр Петрович Нарышкин в молодости, как когда-то и его отец служил в лейб-гвардии Измайловском полку и к 1792 г. уже был гвардии капитаном. Потом он был пожалован в действительные камергеры и в 1803 г. в чин тайного советника, а затем получил назначение сенатором в 5-й департамент Сената. Он был намного старше своей супруги. На девице Опочининой Нарышкин женился вторым браком Подробные воспоминания о чете Нарышкиных оставил князь И.М. Долгоруков, поэт и мемуарист, занимавший пост владимирского губернатора в 1802-1812 гг. Про Е. Н. Нарышкину Опочинину он писал в книге «Капище моего сердца» с неподдельной теплотой: «Опочинина Катерина Николаевна. Ныне жена сенатора Нарышкина. Мать ее, зажиточная и тщеславная женщина, старалась ей дать наилучшее модное воспитание, в чем и успела. Девушка хорошо говорила по-французски, знала музыку, пела приятно, танцевала с искусством и играла удачно разные роли на театре. Словом, эта девушка совершенно приготовлена была для света, а притом натура одарила и главными своими преимуществами: умом и пригожеством. Она начала рано выезжать в публику, лет 15-ти, я стал ее знать, и так как мать ее охотно принимала к себе молодежь фамильную, то и я старался быть въезж в дом ее, в чем и успел. Побывавши у нее раза с два, я ей как-то полюбился и сделался по времени так короток, что участвовал во всех их пирах, даже и в отборных обществах. Начались театры, балы. Я готов был всячески забавляться — молодому человеку редко такое обращение сходит с рук без последствий. Я скоро влюбился в Катерину Николаевну и действительно начал помышлять о соединении судьбы своей с нею. Мать ее казалась на это очень наклонной, ибо по суетному ее тщеславию, она высоко ценила удовольствие видеть дочь свою княгиней. Девушка, будучи сама молода и резва, а я хоть не пригож да затейлив и пылок, мы скоро поняли друг друга, и если б отец мой не имел какого-то непреодолимого отвращения к этому союзу, то бы тотчас приступил к решительным переговорам. Провидение иначе расположило и ее и мое частью служба заставила меня ехать в Питер. Там, завербован будучи ко Двору в актеры, я сильнее еще влюбился в Смирную, на которой женясь, приехал в Москву в отпуск в то самое время, как Опочинина помолвлена была уже за Петра Петровича Нарышкина, моего приятеля и сверстника в летах. Сии события в обоих семействах не прекратили нашего знакомства. Я также ездил к Опочининой, как и прежде, старая страсть возобновилась, и, будучи в отставке бригадиром, живучи праздно в Москве, я беспрестанно посещал Опочинину. Дочь ее всегда езжала к ней на вечер. Муж ее тогда посещал клобы и мужские собрания, а я, просиживая один с его тещей, часов до 3 ночи, увлекался до того моим пристрастием к Нарышкиной, что жена моя начала питать беспокойные подозрения, которые действовали на благосостояние нашего семейства. Я чрезвычайно, наконец, был влюблен в Нарышкину, и готов был даже удалиться от всех своих обязанностей, для того только, чтоб уловить взор ее, услышать из уст ее песенку и просидеть с ней, хотя молча, целые сутки. Такая страсть явно угрожала семейному нашему счастью. Жена моя, женщина несравненная, увидала ясно, что способ спасти мое сердце есть удалить меня из Москвы. Она в этом успела весьма нечаянно, и своими убеждениями, советами, общими силами с отцом моим, который чрезвычайно любил ее, произвела, что я искал места в статской службе и, надеясь определиться в Москве, попал в Пензу. Надобно было расстаться с Нарышкиной: я уехал, и страсть погасла. Потом, бывая в Москве и наконец сделавшись снова ее обывателем, я остался дружен в доме Нарышкиной, но уже это было не опасно. Я и поныне предан Катерине Николаевне, по воспоминаниям прошедшего, но без прежнего пристрастия... Я всегда с живым удовольствием вспомню мое к ней отношение, нашу взаимность, ее доверенность ко мне в ее несчастий (ибо она была подвержена некогда самому жестокому бедствию во время проказ ее мужа) и мою горячую любовь к ней, готовую на всякое пожертвование О! Как сильно и хитро она управляла моей душой! Как она мастерски меня соблазняла пустяками, ничем, одним словом, взглядом, и я был у ног ее. Ни одна женщина, может быть, легким и неосторожным поведением не заслуживала более ревности, как она, но я не смел, хотя и имел причины, ее ни к кому ревновать... Я уже стар теперь и, конечно, в Нарышкину не влюблен, но без восторгов не могу вспоминать того времени, в которое она владела всеми моими чувствами и учила меня находить блаженство в обманах страсти. В сочинениях моих найдутся два приветствия, написанные мною ей, по случаю ее отъезда в Киев. Ей же принадлежат стихи под названием «Желания» и многие песни, которые я писал, будучи воспламенен ею. Одна она, решительно скажу, одна могла быть опасна для бесподобной моей Евгении, и жена моя, во все 17 лет нашего супружества, ни к одной женщине, кроме Нарышкиной меня не ревновала, потому что, будучи сметлива и прозорлива, она тотчас увидела, что Нарышкина мастерски управляет средством обольщения, и кокетство ее тем страшнее было, что его заметить было трудно. Отдадим сию последнюю похвалу женщине, которая уже отыграла роль свою в свете и теперь, удалившись от него в строгое семейное уединение, может только требовать приязни, в чем я ей не откажу до последних дней моих». Про Петра Петровича Нарышкина князь Долгоруков тоже оставил пространные воспоминания: «... Первое наше свидание было в манеже, в котором мы учились ездить верхом. Учителя наши были знакомы и нас между собой познакомили, с тех пор мы навсегда остались приятелями. Все случаи нашей жизни взаимно к тому способствовали. Он служил в гвардии и попал ко Двору. Я также служил в гвардии и вертелся у Двора. Это укоренило приязнь между нами, оба мы по времени разными путями попали в гражданскую службу, он жил всегда в Москве, и я по большей части также. В одно и то же почти время мы с ним поженились, я на Смирной, он на второй жене своей, Опочининой, овдовевши в первом браке. Родство его и мое было между собой в сватовстве, и мы почти те же дома посещали. Он родился в том же годе, как и я, в 64-м, месяцем только позже меня; следовательно, все нас делало ровесниками и товарищами... Я долго жил в Пензе, но это не остудило Нарышкина ко мне: он в то время, предавшись несчастной слабости, был выведен из обыкновенного своего положения и ни с кем не знался, кроме ханжей и пьяных попов, которые совсем, было, его погубили. В такой развратной жизни он все свое имение расстроил, лишился важного состояния и, обратясь, так сказать, в тягость своему семейству опамятовался, но поздно, ибо никогда не мог воротить своего имения и остался беден навеки. Живучи в доме тещи своей, он содержался ею при помощи малого своего жалованья, получаемого от Сената, где он числился, имея чин камергера, за обер-прокурорским столом. Несчастья сделали его благоразумным. Он перестал пить, обратился к трезвой жизни, но уже в общество попасть и стать на первую ногу он не мог. Все от него удалились, и ему самому дико было с первыми знакомствами большого света сблизиться. Я один остался у него из старых его приятелей и, постоянно его любя, никогда не разрывал с ним связи. Будучи в Володимере, вел с ним дружескую переписку, он уже тогда был сенатор... Из всех доказательств его дружеского расположения ко мне, какие я в памяти моей собрать могу, нет важнее испытанного мною во время моего вдовства. Я тогда тотчас по кончине жены моей привезен в нашу подмосковную, Никольское, и он, как скоро сведал, что я тут, один из всех моих родственников и знакомых прискакал меня навестить. Этой
жертвы, этого посещения я вечно не забуду... Нарышкин и я, мы
можем назваться друзьями и будем, кажется, ими всю нашу жизнь». После кончины мужа, Е. Н. Нарышкина осталась единоличной владелицей Южи. В 1834 г. за тайной советницей Екатериной Николаевной Нарышкиной в селе Никольское, Южа тож, значилось дворовых 7 мужского и 7 женского пола, а крестьян — 166 мужского и 193 женского пола души. Всего в Южской вотчине состояло 622 мужского и 747 женского пола душ. Южа оставалась имением Е. Н. Нарышкиной до ее кончины в 1852 г. Таким образом, семейству Опочининых (включая Нарышкину, урожденную Опочинину) Южа принадлежала 91 год — почти целое столетие. После кончины Нарышкиной-Опочининой Южу унаследовал ее сын поручик Николай Петрович Нарышкин. За ним в 1858 г. по X ревизской переписи состояло в селе Юже дворовых 5 мужского и 4 женского пола, крестьян, соответственно, 154 мужского и 186 женского пола душ. Всего в Юже и семи соседних деревнях за Нарышкиным значилось 631 мужского и 755 женского пола душ. В 1859 г. Южу у Нарышкина приобрел состоятельный вязниковский помещик Иван Александрович Протасьев. До этого в приданое за женой Марией Евлампиевной Кашинцевой (племянницей вязниковского предводителя дворянства Александра Сергеевича Кашинцова и внучкой другого вязниковского предводителя Василия Петровича Нестерова) он получил обширные имения в Вязниковском уезде, в частности — село Преображенское в непосредственной близости от Южи. Иван Александрович Протасьев родился 8 ноября 1802 г. в семье отставного поручика лейб-гвардии Преображенского полка Александра Ивановича Протасьева. Происхождение его матери Марии Владимировны пока остается неизвестным Протасьевы являлись помещиками Ростовского, Вологодского и Калязинского уездов, соответственно Ярославской, Вологодской и Тверской губерний. Дед южского помещика Иван Федорович Протасьев служил при императрице Елизавете Петровне секунд-майором. Его внук Иван Александрович Протасьев начал службу подпрапорщиком в Бородинском пехотном попку 8 сентября 1818 г. Через год 18 сентября 1819 г. он был переведен юнкером в Дерптский конно-егерский полк, еще через два месяца 25 ноября получил первый офицерский чин прапорщика. 23 января 1821 г. Протасьев вышел в отставку поручиком. В 1827-1829 гг. по выбору дворянства он занимал должность депутата Рязанского губернского дворянского собрания от Раненбургского уезда. Затем после женитьбы на Кашинцевой Протасьев перебрался на жительство во Владимирскую губернию, в город Вязники. Осенью 1830 г. и с лета 1831 по лето 1832 гг. он состоял попечителем 1-й части г. Вязники «во время свирепствовавшей эпидемии холеры». Тогда же Иван Александрович председательствовал за уездного предводителя в местном холерном комитете. В 1836-1838, 1842 и 1857-1869 гг. Протасьев занимал пост вязниковского уездного предводителя дворянства. 7 июля 1857 г. «за отличие по службе» он был награжден орденом св. Станислава III ст., 27 января 1860 г. за выслугу лет по выборам получил орден св. Владимира IV ст., а 3 июля 1861 г вновь за отличие по службе ему был пожалован орден св. Станислава II ст. Последней наградой Протасьева стала «Анна на шею» - орден св. Анны II ст. Им Протасьев был награжден 27 марта 1866 г. С 1850 по 1855 гг. Иван Александрович состоял членом аристократического Английского клуба в Петербурге. Помимо службы по выборам дворянства, И. А. Протасьев активно занимался хозяйственной и предпринимательской деятельностью. В 1840-е гг. вместе с рязанским помещиком А. И. Кошелевым занимался винными откупами. В частности, держал откупа в Зарайске и Егорьевске. В 1848 г Кошелев передал И. А. Протасьеву вместе с А. И. Колеминым винные откупа по Коломне, Ряжске, Сапожке Рязанской губернии и по Спасску Тамбовской губернии. А. И. Кошелев писал об этом в своих записках: «Освобождение мое от откупов произошло довольно неожиданно и оригинально. В феврале 1848 года я приехал в деревню — в с. Песочню, и меня посетили короткие приятели А. И. Колемин и И. А. Протасьев. Последний был моим товарищем по двум откупам (по Зарайску и Егорьевску). Держал я один еще Коломну. Ряжск, Сапожок и Спасск Тамбовской губ. Вечером я высказал моим гостям сильное желание покончить с откупами и даже выяснил те условия, на которые я бы охотно их сдал. Условия мои были крайне выгодны для тех, кто пожелал бы снять содержимые мною откупа. И. А. Протасьев даже смеялся надо мною и сказал, что видно откупа мне крепко надоели и, что я хочу их сдать во что бы то ни стало. Вскоре после того мы разошлись и отправились спать. Вставал я всегда рано. Еще до рассвета А. И. Колемин вошел ко мне в кабинет и сказал мне, что он всю ночь не слал и все думал о вчерашнем нашем разговоре. Тут мы еще много потолковали: к 9 часам к чаю пришел И. А. Протасьев и в течение дня все было улажено и устроено. Затем последовали в марте и апреле фактические передачи откупов, и к 1 мая я был о них окончательно освобожден». И. А Протасьев, получив в приданое за женой имение Преображенское, в 1859 г приобрел у Нарышкиных и соседнее южское имение. В Юже он осушил болото Юзга, превратив его в озеро Вазаль, а в 1860 г. на берегу этого озера выстроил трехэтажный корпус бумагопрядильной фабрики на 18 тысяч веретен. В 1862-1863 гг. И. А Протасьев расширил каменный храм в честь Смоленской иконы Божией Матери в селе Юже и практически заново выстроил колокольню при нем. Как говорится в капитальном труде «Свод памятников архитектуры и монументального искусства России» по Ивановской области церковь в Старой Юже «на средства помещика И. А. Протасьева частично перестроена, наложены закомары, сделаны новые обрамления растесанных проемов и новое перекрытие трапезной, увеличенной к западу, причем колокольня возведена заново». В 1865 г. он продал фабрику, вместе с 8500 десятин леса, прилегающего к ней, крупному торговцу бумажной пряжей, миткалем и ситцами Асигкриту Яковлевичу Балину за 320500 руб. Южская фабрика, при переходе от Протасьева, была оборудована только на 16000 мюльных бумаго-прядильных веретен. После продажи Южской фабрики за Протасьевым оставалось 15400 десятин земли в Ковровском (деревни Кокошкино и Сенино) и Вязниковском (село Старое Татарово с деревнями) уездах Владимирской губернии и в Раненбургском уезде Рязанской губернии (село Михайловское, Чемоданово тож). Иван Александрович Протасьев скончался 11 января 1875 г. в возрасте 72-х лет и был погребен в Московском Донском монастыре. От брака с Марией Евлампиевной Кашинцевой он имел 4-х сыновей и 4-х дочерей. Из их числа наиболее значительного положения достиг старший сын действительный статский советник Александр Иванович Протасьев (05.03.1831-28.09.1888), окончивший школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, служивший чиновником особых поручений при рязанском и владимирском губернаторах, а потом — по выборам дворянства. Он был женат на дочери гвардии полковника графа Сергея Дмитриевича Толстого графине Софье Сергеевне Толстой. Внук И. А. Протасьева (от второго сына, выпускника Александровского лицея коллежского асессора Евлампия Ивановича Протасьева) коллежский асессор Иван Евлампиевич Протасьев в 1912-1917 гг. был последним вязниковским уездным предводителем дворянства.
А.Я. Балин рядом с прядильным корпусом в 1868 г построил ткацкую фабрику на 108 механических станков. А.Я. Балин владел фабрикой с 1865 по 1885 гг., значительно расширив ее производство, и за это время основал еще две бумагопрядильные фабрики: в Можайском уезде совместно с Ф.Д. Пупышевым и в Клинском уезде Московской губернии, совместно с В.А. Макаровым. Кроме этого у Балина была очень обширная торговля ситцами всякого рода. Чтобы дать возможность старшим сыновьям принимать непосредственное участие в делах, он решил выделить Южскую фабрику из числа общих своих дел и учредил Товарищество на паях, которое и было Высочайше утверждено 31 мая 1885 года, под фирмой «Товарищество Мануфактуры Асигкрита Яковлевича Балина», с основным капиталом в три миллиона рублей. Учредителями Товарищества были: Асигкрит Яковлевич Балин, жена его Илария Николаевна Балина и два старшие сына: Николай Асигкритович и Александр Асигкритович Балины. При учреждении Товарищества Южская мануфактура имела 50186 мюльных веретен и 120 механическо-ткацких станков. После смерти А.Я. Балина, последовавшей в год учреждения Товарищества, Правление Товарищества составляли: Илария Николаевна Балина, Николай Асигкритович и Александр Асигкритович Балины, при чем Николай был директором-распорядителем. При нем основной капитал фирмы возросло 6 млн. руб. На Южской фабрике перед революцией 1917 г. имелось 1128000 бумаго-прядильных мюльных и ватерных веретен и 1800 механическо-ткацких станков и готовилось к постановке еще 225. На предприятии трудились 5300 рабочих. Основной капитал Товарищества вместо прежних 3000000 возрос до 6000000 рублей. Напротив села Южи (Старой Южи) был построен большой фабричный поселок, так называемая Новая Южа с больницей, гимназией. Народным домом, электростанцией и благоустроенными домами для рабочих и служащих фабрики. Вместо прежних дворян-помещиков заботы о Смоленской церкви взяли на себя местные фабриканты Балины. В 1888 г. Леонид Асигкритович Балин обновил здание, покрыв фасады цементной штукатуркой и переписав настенные росписи внутри, а также перезолотив иконостас «золотом 11-золотникового достоинства». Росписями занимался палехский иконописец Василий Евграфович Белоусов. Тогда же на средства Л. А. Балина были устроены чугунная лестница и чугунные хоры. Именно с того времени храм в честь
Смоленской иконы Божией Матери приобрел законченный вид, подробное архитектурное описание которого имеется в вышеупомянутом «Своде памятников...»: «Первоначальные формы сильно перестроенного в духе эклектики и пострадавшего от разрушений храма относятся к стилю барокко. Необычность основному двусветному четверику с пятигранным пониженным и чуть суженным алтарем придает завершающий поздний ярус крупных килевидных закомар (по три с каждой стороны). Они образуют переход к широкому восьмерику с первоначально открытыми проемами и граненой куполообразной барочной кровлей, увенчанной шаровидной главкой. Прямоугольная трапезная — более широкая, чем четверик и с закругленными восточными углами — коротким переходом (позднее обстроен) соединена с высокой четырехъярусной колокольней позднеклассического облика. Ее два нижних четверика несут два восьмерика звона, прорезанных высокими, но довольно узкими арками и завершенных фигурной кровлей с круглыми люкарнами и маленькой главкой. Первоначальный барочный декор фасадов (парные плоские пилястры по краям основных объемов с выпущенными углами, антаблементы и карнизы с раскреповками) несколько искажен поздней штукатуркой, из-под которой кое-где видны остатки наличников с валиками и сандриками. Обрамления арочных окон выполнены в духе русского стиля — их составляют штукатурные архивольты или рамочные наличники с килевидным верхом. Разделяющий ярусы четверика многопрофильный карниз переходит на стены алтаря и трапезной, где он служит венчающим. Основное помещение храма с восьмериком на двухступенчатых тромпах перекрыто восьмилотковым сводом; алтарь имел коробовый свод с граненой конхой, переходящий в граненую конху с распалубками. Два тонких белокаменных столба трапезной и подпружные арки поддерживали деревянные перекрытия типа ненарушенных сомкнутых сводов». Благотворитель южского Смоленского храма Леонид Балин скончался 17 апреля 1890 г. в 8 часов вечера на 26-м году жизни от чахотки. Погребен он был при единоверческой церкви села Дунилово Шуйского уезда в семейной усыпальнице Балиных. Л. А. Балин завещал 50 тыс. руб. на устройство и содержание престарелых рабочих и их семей. Сегодня известны имена многих священников южского храма. В 1715 г. при деревянной Никольской церкви служили священники Михаил Васильев и Андрей Семенов. Затем в южском храме священствовал Дмитрий Михайлов, упоминаемый в 1737 г. Священническое место тогда, как и вообще места в причте, передавалось от отца к сыну. Потом в Юже служил представитель следующего поколения
Священнослужителей — о. Михаил Дмитриев, упоминаемый в 1763 г. Его преемником стал сын священник Аверкий Михайлов (1749-1824). После о. Аверкия Михайлова настоятелем Смоленской церкви стал его второй сын Петр Аверкиевич Люстров, служивший в Юже с 1824 по 1833 гг. Он родился около 1796 г., в 1822 г. окончил Владимирскую духовную семинарию, где, по-видимому, получил и столь вычурную фамилию. С 1824 г. Петр Люстров был женат на дочери священника села Хотимль Ковровского уезда Василия Александровича Крылова Елизавете Васильевне Крыловой. П. А. Люстров скончался в Юже 15 июля 1833 г. и был погребен при Смоленской церкви. Преемником о. Петра стал священник Василий Федорович Шепелев, по-видимому, зять о. Петра Люстрова. В 1826 г. он окончил Владимирскую духовную семинарию и в 1828-1833 гг. служил диаконом в селе Верхний Ландех Гороховецкого уезда. Затем в 1833 г. епископом Владимирским и Суздальским Парфением (Чертковым) он был рукоположен во священника и в течение 14 лет был настоятелем храма в селе Южа (1833-1847). В 1847 г. он скончался в Юже 47-ми лет от роду. О. Василия Шепелева в Юже сменил сын пономаря села Плесец Ковровского уезда Василия Андреева Андрей Васильевич Миртов. Он родился в 1824 г. и в 1846 г. окончил полный курс Владимирской духовной семинарии, после чего женился на дочери священника В. Ф. Шепелева Глафире Васильевне и епископом Владимирским и Суздальским Парфением (Чертковым) был назначен в село Южу. С 1847 по 1884 гг. 37 лет о. Андрей Миртов был настоятелем южского храма. В Юже он вел подробную приходскую летопись, которая частично дошла до наших дней и является ценным источником по истории села и храма Старой Южи. В 1884-1888 гг. о. Андрей Миртов служил настоятелем единоверческой церкви в селе Дубасово Судогодского уезда, вышел за штат и в 1894 г. принял иноческий постриг с именем Александр. Его матушка скончалась от чахотки еще 31 октября 1880 г. Посвященный в иеромонаха, а потом в игумена и архимандрита, о. Александр (Миртов) в 1894-1897 гг. был настоятелем Муромского Спасского монастыря, а в 1897-1899 гг. — настоятелем Муромского Благовещенского монастыря. Он скончался 26 апреля 1899 г. в возрасте 75-ти лет в Муроме. В Юже Андрея Миртова сменил в 1884 г. священник Евгений Павлович Алеев. Его дед Василий Егорович Груздев в 1822-1867 гг. был настоятелем меленковского собора. Отец будущего южского священника Павел Васильевич Алееев (новую фамилию он получил в семинарии) в 1860 г. окончил Владимирскую духовную семинарию и потом служил в разных селах Владимирской епархии: диаконом в селе Козлове Александровского уезда (1860-1868), священником в селе Тюриково Шуйского уезда (1868-1873), в селе Афанасьево Шуйского уезда (1873-1876), с. Щербово Ковровского уезда (1876-1887), селе Булгакове Суздальского уезда (1887-1889), селе Шумилово Суздальского уезда (1889-1900), после чего выбыл за штат. Сын последнего Евгений Алеев после окончания Владимирской духовной семинарии в 1883 г. около года служил законоучителем и учителей в Южсхом фабричном училище. 29 августа 1884 г. архиепископом Владимирским и Суздальским Феогностом (Лебедевым) он был рукоположен во священника в Смоленский храм села Южа. Там он последовательно получил все положенные священнику награды, набедренник, скуфью, камилавку и наперсный крест с украшениями от Св. Синода, а в 1912 г. был награжден орденом св. Анны III ст. В 1921 г. Святейший Патриарх Тихон наградил о. Евгения Алеева саном протоиерея. Е. П. Алеев служил в Юже до выхода за штат 27 января 1930 г. Одна из последних известных на сегодняшний день клировых ведомостей Смоленской церкви села Южа сохранилась за 1911 год и содержит немало интересных подробностей о состоянии храма накануне революционных потрясений: «Ведомость о церкви Смоленской, состоящей Вязниковского уезда Владимирской епархии в селе Юже за 1911 год. Церковь построена в 1795 г. тщанием прихожан, в 1863 г распространена усердием владельца того села Иоанна Александрова Протасьева, в 1888 году возобновлена усердием потомственного почетного гражданина Леонида Асигкритовича Балина. Зданием каменная с такою же колокольнею в одной связи, крепка, покрыта железом. Престолов в ней три: главный во имя Смоленский Божия Матери, южный придельный — в честь се Николая Мирликийского; северный — в честь муч. Леонида Утвари достаточно. По штату при ней положены: священник и псаломщик. Кружечных доходов за 1911-й год получено 645 руб. 10 коп. От церковно-причтовой земли 90 руб.; проценты с причтового капитала 102 руб. 55 коп. Земли при церкви состоит: усадебной вместе с погостом церковным 1 десятина 915 кв. саж, пахотной 18 дес. 1535 кв. саж, сенокосной 14 дес. 1845 кв. саж., лесной 11 дес. 400 кв. саж в расстоянии 3-х верст от церкви. Всего 45 дес. 2295 кв. саж. Земли сии находятся в беспорочном владении причта. Планов на пахотную и сенокосную земли нет, на лесной дарственный участок план имеется. Качество церковной земли: пахотная песчаная, не плодородна; сенокосная пойменная по Клязьме — плодородна.
Дома для священно- и церковнослужителей на церковной усадебной земле: дом деревянный для священника построен тщанием прихожан в 1892 г. и составляют собственность церкви. Другие здания принадлежащие церкви, каменная церковная сторожка и деревянный сарай. Псаломщик помещается в собственном доме на церковной земле. Дом для жительства священника, церковная сторожка и церковный сарай — в хорошем состоянии. Расстоянием сия церковь от Консистории в 120 верстах, от местного благочинного в селе Палехе в 30 верстах, от уездного города Вязников в 45 верстах, от почтовой станции Южа в 2-х верстах; почтовый адрес церкви: станция Южа, Владимирской губернии. Ближайшие к сей церкви: Асигкритовская при Южской фабрике Балина в 2-х верстах, села Малой Ламны в 7 верстах. Приписанных к сей церкви церквей нет, часовен нет. Книги до церковного круга подлежащего есть все. В церковной библиотеке находится книг для чтения предназначенных 217 томов. Церковные деньги... неподвижной суммы состоит в кредитных учреждениях 200 руб. Имеющиеся в приходе школы: земское начальное училище открыто в 1886 г. В сем году в нем обучается 70 мальчиков, 48 девочек. При церкви состоит старостою церковным крестьянин села Южи Георгий Памфилов Бобылев, который должность свою проходит с 1887 г июня 27 дня. Преосвященный в последний раз посетил приход в 1900-м году». Приход храма состоял из 200 дворов, 570 мужского и 569 женского пола душ. Последним южским священником перед закрытием храма стал Виктор Александрович Покровский. Его предки на протяжении четырех поколений с 1770 г. служили диаконами в Юже. О. Виктор окончил Владимирскую духовную семинарию в 1895 г., затем преподавал в Ярцевском фабричном училище в Вязниках, а 5 августа 1900 г. епископом Муромским Платоном (Грузовым) был рукоположен во священника к Николаевской церкви села Шумилове Суздальского уезда. 14 мая 1929 г. архиепископ Иваново-Вознесенский Севастиан (Вести) определил о. Виктора Покровского к Смоленской церкви Старой Южи. В 1930 г. о. Виктор был назначен настоятелем Смоленского храма, а 20 марта 1931 г. — благочинным 5-го Шуйского округа. Храм в честь Смоленской иконы Божией Матери был закрыт в 1939 г. Еще в 1862 г. в составе Вязниковского уезда Южа стала центром одноименной Южской волости, которая по декрету ВЦИК от 24 мая 1926 г. перешла в Шуйский уезд Иваново-Вознесенской губернии. В 1925 г. село и поселок были объединены в город Южу, который в 1929 г. перешел в Ивановскую область и до сих пор находится в ее составе. Сегодня население Южи составляет около 20 тысяч жителей. С 2000 г. церковь в честь Смоленской иконы Божией Матери в Старой Юже возрождается. Ее настоятелем назначен священник Алексий Личахев, трудами которого вместе с прихожанами постепенно восстанавливается разоренный в течение шести советских десятилетий храм.
Южский фабричный приход
Южская бумаго-прядильная и ткацкая фабрика находится в 1 ½ вер. от села Южи; основана она в 1862 году помещиком Протасьевым, в настоящее же время фабрика принадлежит товариществу Балиных.
В 1895 г. при фабричной богадельне устроена церковь во имя Св. апост. Асигкрита. К церкви определен причт — священник и псаломщик. На содержание их получалось от служб и требоисправлений и процентов с причтового капитала (15 600 руб.) — до 1400 р. в год. Для членов причта устроен церковный дом.
Земли при церкви не имелось. В приходе по клировым ведомостям числилось 105 душ муж. пола и 104 женского, но все население этого фабричного местечка более 2000. [1] 15-го января 1907 года в с. Юже, Вязниковского уезда, в богаделенной церкви товарищества В.А. Балина произошел от неизвестной причины пожар, — около 3 часов дня. Потушенный в сравнительно непродолжительное время, именно к 6-ти час. вечера, пожар все же причинил значительные повреждения храму. Так обгорели и прокоптели многие из свв. икон, попортилась во многих местах внутренняя стенная живопись, сгорели одежды и несколько подгорело основание св. престола. Сила огня и жара в церкви была до того сильна, что расплавились некоторые металлические предметы. При начале этого пожара было проявлено особенное мужество местным диаконом И. Смирновым. Он вместе с трапезником вошел в церковь и хотел пробраться к алтарю; но с трапезником от дыма, случился обморок, и его пришлось вынести из храма. После этого о. диакон один ползком по полу добрался до алтаря, снял со св. престола антиминс, дарохранительницу и мирохранительницу и тем же путем и способом выбрался назад. Вот геройский поступок о. диакона, сопряженный с опасностью для его жизни, удостоверен протоколом гражданской власти и отмечен в репорте Епархиальному Начальству. Ремонт обгоревшей церкви уже начался и, благодаря энергичным заботам церковного старосты В.А. Балина, очень быстро подвигается, так что прихожане будут иметь скорое утешение молиться в обновленном храме. (В. Е. В. № 5-й. 1907 г.). При фабрике с 1878 г. существовала школа, преобразованная в 1895 г. в двуклассное училище; учащихся бывало ежегодно около 200. [1]
17 апреля 1907 года Губернским по делам об обществах присутствием зарегистрировано было новое профессиональное общество текстильщиков в с. Юже, Вязниковского уезда. Сведений о деятельности и организации этого общества не имеется. В архивном деле старшего фабричного инспектора за 1907 г. «об обществах и союзах учрежденных на основании высочайше утвержденных 4 марта 1906 года временных правил» оно значится уже закрытым.
Источник: 1. Добронравов, Василий Гаврилович. Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии: Вып. 5.: Шуйский и Ковровский уезды. Вязниковский и Гороховецкий уезды. - 1898. - 505, VII c. 2. Ковровский исторический сборник. Выпуск 4. Историко-краеведческий музей Ковровского района. Ковров, 2005.
Вязниковский уезд Этнографический очерк Вязниковского уезда в 1867 году Владимирская губерния.
