Следствие Тимофея Палехина о деле царицы Лопухиной Евдокии Федоровны в 1720-м году
В 1720-м году дьяку Тайной Канцелярии Тимофею Палехину (находившемуся в Москве), именным указом, присланным из С.-Петербурга, из Тайной Канцелярии, велено было ехать во Владимир и в Суздаль «и в тех городах в монастырях и в прочих местах, о которых показано в приложенных при том указе копиях, и которые места по следованию его покажутся, о выезде из Суздаля из Покровского монастыря бывшей царицы, монахини Елены, и о приезде и о действах ее в тех местах, на каких подводах она ездила, и кто при ней были служители, и из каких чинов и кто ей в тех проездах чинил всякую помочь, о том о всем исследовать, и которые люди как духовного, так и мирского чина к тому приличатся, и их с накрепко: давно-ль у них такой случай учинился и чрез кого именно, или чрез какую письменную пересылку, и разговоры какие у них с бывшею царицею о чем были, или от кого о том слышали, и сколь давно и сами они в том согласии с ними были ль. Так же Владимирского ямщика Тимофея Степанова сына Тезикова, да Ивана Жиркина (а которого он города и из какого чина—не показано), которые от растриги Демида, что был Ростовский Епископ Досифей, присылываны в Москву к растриге ж Якову Игнатьеву, сыскав потомуж распросить о всем накрепко».
«А по расспросам, которые люди приличатся в каких важностях, и их держать порознь за крепким караулом, где пристойно, а розыск и учиня из него выписку, с ясным известием прислать в помянутую Канцелярию с нарочным наскоро».
Кроме городов Владимира и Суздаля, Палехину предписано было произвести следствие в монастырях Боголюбове (см. Следствие о приездах царицы в приписной патриарший домовый Боголюбов монастырь), Владимирского уезда, и Покровском, «который от того Боголюбова монастыря в близости».
Сверх того на основании расспросных речей Ивана Жиркина дьяк Палехин привлек к допросу следующие места и лица:
Владимирского уезда село Кусуново (см. Следствие о Выездах царицы Евдокии чрез г. Владимир к церкви Николы Чудотворца, что в Кусунове), да село, что на Поле (см. Следствие о Выездах царицы Евдокии чрез г. Владимир к церкви Николы Чудотворца, что на Поле), и тех сел попов и церковников.
Владимирских земских бурмистров и посадских людей, да вдову посадского человека.
Владимирского Рождественского монастыря приписной Федоровский монастырь, что близ Владимира.
Рождественского монастыря архимандрита Гедеона, что в городе Владимире.
Сновицкий и Кузьмин монастыри.
Допрос подъячего И. Е. Жиркина, ямщика Т. С. Тезикова и архимандрита Гедеона Следствие свое в г. Владимире дьяк Палехин начал с Ивана Жиркина и допрашивал его «тайно» на съезжем дворе, 17-го сентября 1720 года.
В расспросе Иван сказал: «Отец де его Иванов Емельян Еремеев сын Жиркин, был слуга Рождественского монастыря, что во Владимире; и в том монастыре пострижен, имя ему было в монахах Ефрем, и в монасех умре в 703 году; а он Иван и родился при том монастыре, и служил в служках по сей год (т.е. до 703), а с сего года и до ныне служил в казенном приказе подъячим, и в прошлых де годах, а в котором имянно неупомнит, а имянно-де помнится ему, что с 717 года только в двух годах бывшая царица Евдокие чрез Владимир проезжала, как он помнит, дважды летним временем, а из Суздаля ль, или из других мест проезжала, того он Иван не ведает, и ни от кого не слыхал, а имянно проезжала в село Кусуново, которое от Владимира в четырех верстах, к церкви Николая Чудотворца, и как он уведомлялся о проезде ее бывшей царицы, тогда ездил в один раз на перевоз, что под Владимиром чрез Клязьму, и за нею до помянутой церкви, да в тож время, как она - бывшая царица чрез перевоз переехала, подходили к ней с почестью Владимирские Земские Бурмистры Федор Фомин с товарищи, человека четыре, или больше, или меньше, имян их не упомнит, а скажет он Фомин, и подносили к ней вишни и ковришку, и о том подносе докладывал ей Карло, который при ней был, а имяни его и отечества неупомнит же, и по докладу принимал у них бурмистров тот принос оный же Карло, и за тот их поднос подчивали питьем и вином и пивом, а в лице ее бывшей царицы не видали, для того что ехала в карете за стеклами, а в другой раз проведав, что она проехала к той же церкви, и он Иван приезжал к той церкви прямо, и в оба приезда подносил ей Владимирские живые стерляди и вишни, и прянишные ковришки, и бирали у него служители ее из дому его пиво и квас, и в бытность его при том чрез разговоры с ея служителями, слышал он от них, что в той церкви служивали молебны и всенощное и литургию, а служивал де приезжий с нею ж бывшею царицею поп Гаврила Федоров сын Пустынного, которого отец Федор Пустынный был ей, бывшей царице, духовник, а в Суздале в соборной церкви ключарь, и тот поп Гаврила назад тому года с четыре умре; а на клиросе певали старицы клирошанки, которые с нею бывшею царицею приезжали четыре или пять, а имянно старица Каптелина, старица Марфа, а достальных имян не упомнит, а о чем те службы были, и кого и как поминали, и ее бывшую царицу царицею ль поминали — не знает; потому что в церковь он при ней бывшей царице не вхаживал, для того что им входить в церковь было не повелено, а служителей-де в те времена при ней бывшей царице было всяких голов человек по двадцати и больше, в том числе одних слуг Суздальского Покровского девичья монастыря человек по десяти, а больше или меньше, подлинно сказать не запомнит, а по имянам которых он знал: Григорий Стахеев, Никита Клепиков с товарищи, и о достальных имянах могут показать или Стахеев и Клепиков, потому что из них Клепиков быль в тех проездах за дворецкого, понеже кушанье и питья положены были на нем, а в те оба приезда при той Николаевской церкви стаивала она бывшая царица на лугах в палатке, а на дворах в том селе Кусунове в те две поездки не стаивала, и больше того она в то село приезжала ль, того он не знает, а при той церкви в те времена обретался священник, имяни и отечества его не упомнит, который и ныне у той церкви служит, да церковников двое или три человека, а имян их он Иван не знает; и в бытность ее бывшей царицы тот поп и церковники в той церкви были ль, и что отправляли, не знает; и от тои церкви она бывшая царица со служителями своими, ночевав одну только ночь, отправя помянутое служение, проезжала к церкви ж на погост, Николая Чудотворца, что на Поле, которая от Владимира в двадцати верстах, а он из того села Кусунова возвращался в дом свой, а за нею бывшею царицею до той церкви неезживал, а по прибытии, в той церкви какое действо было, и кто что чинил, того он ничего не знает и в то время кто был у той церкви поп и причетники, того он не знает, а в тех проездах под нею бывшею царицею было монастырских подвод по пятнадцати, или больше, а знатные монастырские служки ездили на своих лошадях верхами, которых было лошадей по десяти или меньше, о том памятно сказать неупомнит, а ямских подвод под нею он Иван не видал, и оттуда возвращаясь проезжала она бывшая царица чрез помянутый же перевоз, и чрез Владимир к Суздалю, и проехав посад останавливалась на поле, и в другой проезд ее бывшей царицы выходила к ней с подносами с Владимирскими вишнями, и с пряничными ковришками Владимирского посадского человека Федора Иванова сына Мыльникова жена его вдова, имяни не упомнит, Прокофьева дочь, с дочерью своею девочкою, а имяни той девочки не упомнит же, и вышеписанный поднос ей бывшей царице подносила она вдова, а за то оная бывшая царица жаловала ее и с дочерью к руке, а другие из жен в те времена к ней бывшей царице с подносом подходили ль, и у руки были ль, того он Иван не видал, а как де оная вдова ту почесть ей бывшей царице подносила и у руки была, и то он Иван видел сам; и постояв она бывшая ч царица на том поле с полчаса отъехала в путь свой, и заехала в Федоровский монастырь, что под селом Красным, который приписан к Рождественскому монастырю, и расстоянием оный от Владимира в полуторе версте, и вступя в тот монастырь стояла в том монастыре в кельях, которые построены из Рождественского монастыря для приезда властей, и ночевала ночь, и отправляла вечерню и утреню и литургию, и Федору Стратилату молебен, а в том служении во всем был помянутый же поп Гавриил, который с нею бывшею царицею ездил, а клиросную службу отправляли теж монахини, а в то время был в том монастыре строитель Матвей, и по ныне тот строитель в Рождественском монастыре иеромонахом, а клиросным был монах Савватий, который слеп и ничего не видит, да другой старец Никандра, а во время отправления той службы оный строитель и монахи в церкви были ль, того он Иван не ведает, и он Иван в той церкви при том служении не был, а был за нею бывшею царицею в том монастыре, да при том же ее бывшей царицы в том монастыре бытии приезжал к ней бывшей царице после литургии Рождественского монастыря, что во Владимире архимандрит Гедеон, и был у той бывшей царицы в пред-помянутых кельях, и поднес ей бывшей царице образ Александра Невского чудотворца, да хлеб монастырский, а на том хлебе — рыбы черного арца два лыка и живые стерляди, и свежие вишни в кузовках, а тот принос до кельи приносили того Рождественского монастыря служки два человека, а кто имянно, не упомнит, а при том подносе в сенях был он Иван, а архимандрит был в келье у той бывшей царицы с одним образом с полчаса, а достальное подносное приняли у той кельи ее бывшей царицы сослужители на монастыре, и внесли в сени, а кто имянно, не упомнит, а в сенях приняли монахини, и за архимандритом понесли в келью, а из и кельи отдали тот поднос Никите Клепикову, а притом был слуга Егор Клепиков, да Иван Воронин с товарищи, а потом тот архимандрит вышед из кельи поехал из того монастыря по прежнему в Рождественский монастырь, а он Иван остался в том Федоровском монастыре, и по отъезде его архимандритовом вскоре и она бывшая царица из того монастыря поехала в Суздаль: и он Иван провожал ее от того монастыря версты с две, и возвратился ко двору своему, а как он архимандрит был у той бывшей царицы в келье, и с нею бывшею царицею какие разговоры имел ли, того он Иван ничего не ведает, и ни от кого не слыхал, да в прошлых же годах, а в котором имянно не упомнит, только помнится де ему, что еще прежде вышепомянутых ее бывшей царицы двух поездок, был он Иван в патриарше ломовом в Сновицком монастыре по знакомству того монастыря у игумена Викентия, и в то время в тот Сновицкий монастырь приехала бывшая царица Евдокие после литургии, и служила молебен, а тот молебен игумен-ли отправлял, или помянутый поп Гавриил, того он неупомнит, и по молебне была у того игумена в келье и кушала со всеми при ней обретающимися монахинями, а. поп и служители обедали в другой передней келье, а монахини и служители были вышепомянутые ж, и он Иван обедал с теми же служителями, а Он игумен при ней бывшей царице и при них не был, а был в сенях, в особом чулане, а тех служителей подчивал того монастыря бывший казначей Варсонофий Кудрявцев, который ныне в Москве на Патриаршем дворе житенным, да игуменский келейник, который ныне в том же Сновицком монастыре иеромонах Виктор, а в бельцах имя ему было Викентий, а бельцом ли в то время был или монахом, неупомнит, а вышепомянутый игумен Викентий умре тому уже года с четыре, а как де он Иван в том монастыре был, и в то де время Покровского монастыря слуга Никита Клепиков с товарищи сказывали ему Ивану, что она бывшая царица заехала в тот Сновицкий монастырь из Патриарша ж домоваго Кузмина монастыря, в котором она бывшая царица была по обещанию ж для моления, а после обеда вскоре из того Сновицкого монастыря поехала в Суздаль, а он проводил ее из того монастыря до Суздаля до Покровского девичья монастыря. И за поздним приездом ночевал того монастыря на Конюшенном дворе, не входя в тот монастырь, а по утру, после ранней обедни на походе в том монастыре в сенях ее бывшей царицы кельи, отдав ей поклон поехал во Владимир, в дом свой, а более-де того, о чем он сказал выше сего, она бывшая царица чрез Владимир не проезживала, и из Покровского монастыря куда езживала ль не ведает, а он-де Иван у ней бывшей царицы как прежде, так и после вышеписанных проездов в Суздале в Покровском монастыре был неоднократно, и по возможности своей от рыб и огурцов, и от вишен, и от коврижек ей бывшей царице поднашивал, а сколько чего, и в которое время, того он за прошедшими годами сказать неупомнит, а стал он Иван ее бывшую царицу знать и в келью к ней вступать по такому случаю, как в городе Суздале митрополит Ефрем преставился, и для погребения его приезжал в Суздаль из Ростова бывший Епископ Досифей, что ныне растрига Демид, и в то число из Суздаля по его Ивана и по жену его Иванову присылал он Досифей чтоб ему Ивану быть к нему в Суздаль, и по присылке его в Суздаль он ездил, и в Суздале оный Епископ ей бывшей царице Евдокии бил челом, и просил, чтоб она до него Ивана с женою была милостива, потому что за ним Иваном его Досифея сестра родная, и по такому случаю он Иван к ней бывшей царице, и езживал, и в келью к ней хаживал, и видал ее бывшую царицу всегда в белицыном платье, а что она была пострижена, о том он Иван не ведал, и ни от кого не слыхал, и в монашеском платье ее никогда не видал, и как в 718 году начался о том розыск, и в то-де время взят он был в Москву в Преображенск на Генеральный двор и распрашиван, и в распросе своем о том он показал имянно, и что он дел ее противных никаких не видал, и от Епископа Досифея ни о каких противных же делах не слыхал, и в согласии с ними он не был сказал же, и по тому распросу учинено ему наказанье, бит батоги, и с Генерального двора освобожден по прежнему в дом свой, а бывшего-де верхо-Спасского протопопа Якова Игнатьева, что ныне растрига, знал он потому, что-де он города Владимира уроженец, и приходские их церкви Николая Чудотворца, что слывет старов, попов сын, и тот-де его отец поп Игнатей, и погребен у топ Николаевской церкви; он же Яков был знаком вышепомянутому бывшему Епископу Досифею, и назывались между собою братьями, а родства между ними никакого не было, а по какому случаю братьями назывались не ведает, и писем от бывшего Епископа Досифея к нему Якову он никаких не перенашивал, также и словесных никаких пересылов чрез него Ивана между ними не было, и из Ростова и из Владимира и из других никаких мест он Иван не переезживал, а бывал у него Якова Игнатьева в доме в Москве не по одно время по вышеписанному случаю, он приходской их церкви вкладчик, при си л и вал к нему Ивану не по одно время с письмами в ту церковь вклад, церковную всякую утварь, и подризники, и церковные книги, о чем явно в церковной вкладной записной книге имянно, и письма-де у него о том в доме его имелись, которые ныне у него в доме, по осмотре всех писем взял дьяк Тимофей Палехин, а Владимирского-де ямщика Тимофея Степанова сына Тезикова знает он, потому что города Владимира уроженец и того города ямщик, и бывшего де Ростовского Епископа Досифея, что ныне растрига Демид, он Тезиков знавал же, потому что он Досифей того ж города Владимира уроженец, а пересылки-де от него Досифея ко растриге Якову чрез него Тезикова, так же и от него Якова к бывшему Епископу Досифею, какие письменные пли словесные были ль, того он Иван не ведает, и от него Тезикова, и ни от кого того не слыхал, а он Иван к нему растриге Якову писал с ним Тезиковым, а сколько не упомнит, о посылке в Москву вишен, о которых он Яков писал к нему Ивану, и к нему Тимофею, чтобы прислать вишенных дерев с две тысячи, про обиход Государыни Царевны Марии Алексеевны, которые вишни они и отправили, а те письма отдавал он ему Тезикову, за своею печатью, а иные- де грамотки отдавал он Иван ему Тимофею о присылке в церковь Николая Чудотворца, в которой он в приходе, церковной утвари и сосудов, а более того он Иван с ним Тезиковым к нему растриге Якову не писывал, и грамоток никаких не посылывал, для того, что иных нужд, кроме вышеписанного до него Якова не касалось, и в сем распросе сказал он Иван самую правду, и ничего не утаил, а буде он Иван в сем распросе сказал о чем неистинную правду, а после того от кого в чем изобличен будет, и за то указал бы великий Государь учинить ему смертную казнь.
К тому распросу Иван Жиркин сам руку приложил, да в руке ж своей приписал тако:
А о Кусуновском попе напамятовал он: зовут его Григорьем, Михайлов сын, да на память же мне Ивану пришло, что при подносе от земских людей были ж Андрей Мошатин, Игнатий Бородин; писал я Иван Жиркин своею рукою».
Того же 17-го сентября допрашивал дьяк Палехин и Владимирского ямщика Тимофея Степанова Тезикова, который на допросе показал:
«Дед-де его и отец и он урожденцы того города, а бывшего де Ростовского Епископа Досифея, что ныне растрига Демид, знал он, потому что он того ж города Владимира урожденец, Владимирского Рождественского монастыря служен сын, он же в Сновицком монастыре бывал игуменом, а как он Досифей отлучился из Владимира в Ростов Епископом, и с того-де времени он Тимофей с ним Досифеем свидания никакого в Ростове и Суздале и в Москве никогда не имел, а как он был во Владимире, назад тому с семь лет, и погребал тетку свою родную, а как ее зовут, и чейская жена, не помнит; и в то-де время он Тимофей его бывшего Епископа Досифея, по отъезде из Владимира в Красном селе, которое разных помещиков, а расстоянием от Владимира по Ярославской дороге версты с полторы; таким образом как он Досифей из Владимира поехал в Суздаль, и до того-де села Красного провожали его того города Владимира земские бурмистры, и градские жители, в то время и он Тимофей был с нимижь, и поднесли те градские люди ему бывшему Епископу Досифею калач, а разговоров с тем бывшим Епископом он Тимофей, как во Владимире, так и при том провожании никаких не имел, и в Ростове и в Ярославле он Тимофей никогда ни зачем не бывал, а в Суздале-де он Тимофей бывал для своих нужд, для выбирания домов своих, что имел он наперед сего с Суздальскими жителями торг, а в Покровском-де девичье монастыре он Тимофей никогда не бывал, и бывшей царицы Евдокии он и не знал, и чрез Владимир куда она ездила-ль, он Тимофей не видал, и ни от кого не слыхал, для того что бывал в поле для работы, и в отлучках в ямской гоньбе, и для торгового промысла, а когда приезживал тогда в одну пору обнеслась речь, что будто проехала она бывшая царица Евдокие чрез Владимир в Суздаль, а ездила-де молиться Николаю Чудотворцу, что на Поле, а именно от кого он слышал, того он конечно не помнит, а на каких она подводах ездила, и кто при ней были, и сколь многолюдно, и кто ее где встречал, или провожал, того он Тимофей ничего не знает, и ни от кого не слыхал, а растригу-де Якова Игнатьева, что бывал верхоспасений протопоп, знал он, потому что он тогож града Владимира урожденец; за ним же Яковом была его Тимофеева сестра двоюродная Ефимья Иванова дочь; и как-де он Яков из Владимира отлучился, с того времени во Владимире не бывал, а назад-де тому лет с семь, как он Тимофей был в Москве, и в то де время у него Якова в Москве в доме его бывал по свойству, а писем-де от растриги Демида, что был Ростовский Епископ Досифей в Москву, и никуда к нему Якову Игнатьеву никаких не переваживал, и словесных никаких пересылок, как от него растриги Демида, к растриге ж Якову Игнатьеву, так и от Якова Игнатьева к Досифею с ним не бывало, и он него растриги Демида никогда небывал; только-де важивал он к растриге Якову Игнатьеву грамотки Владимирского Рождественского монастыря от подъячего Ивана Емельянова, сына Жиркина, и те грамотки отдавал он ему Якову в Москве в доме его за печатью, а какие те грамотки, и о чем они писаны, и от него-ль Ивана, или от других кого, о том он не сведом, а больше того он Тимофей ничего не знает. И в сем распросе он Тимофей сказал самую истину, и ничего не утаил; а буде он Тимофей сказал что ложно, или что хотя мало утаил, и за то указал бы великий государь учинить ему смертную казнь».
Одновременно с допросами подъячего Жиркина и ямщика Тезикова был допрос и архимандриту Рождественского монастыря Гедеону, у которого дьяк Палехин, также как и у Жиркина, произвел обыск и пересмотрел все бумаги. При этом пересмотре архимандрит Гедеон представил Палехину какое-то письмо, врученное Гедеону, по его словам, неизвестною ему вдовою в Чудовом монастыре. Что это было — за письмо — неизвестно, так как ни самого письма, ни копии с него при деле не сохранилось. Привлеченный к допросу, архимандрит Гедеон подал дьяку Палехину 22 сентября собственноручную повинную, следующего содержания:
«Владимирского Рождественского монастыря недостойный архимандрит Гедеон, по вопросу дьяка Тимофея Палехина:
Царскому Пресветлому Величеству приношу всю свою сущую винность, пиша своеручно.
Воля его великого Государя нашего со мною грешником, виноват, виноват перед ним великим Государем, яко и пред самим царем небесным.
Бывал у бывшей царицы и в Суздале и в Федоровском монастыре, что близ Владимира с хлебами и рыбами, а иногда при тех принашивал к ней и мед и вишни, а в начальном своем к ней приезде и образ Александра Невского окладной поднес, и в тех моих приездах при поклонах согрешил окаянный, называл ее царицею в лице ее, токмо как бы со порадовати, а за очи в молитвах моих ни соборне, ни келейне, ни на просфиромивании ни единого - ни поминывал, и никому не веливал воистину, и на уме сего не бывало; а и бывал у ней всего только четырежды, и то не своим хотением, но по просительным словам Авраама Федоровича (Лопухина, брата царицы Евдокии Федоровны. Ф. В.), и милости ее никакой не испивал, и молебнов никаких о ней не отправливал, и никого не заставливал, и никому царицею ее называть не веливал. И признавал отчасти по некоторому в коварстве поданному мне в Чудове монастыре письмецу, что ей царицею не бывать, о нем же будет писано ниже, а когда и какие Авраама Федоровича о ней бывшей царице были мне слова, и о том извествую самую сущую правду: В прошлом 1715 году, Октября «15» дня переведен я грешник из Можайско-Лужецкого монастыря в Рождественский монастырь во архимандриты, и в прочих днях вышеписанного месяца ездил я по чину новоначалия моего с поклонами явитися, нося образы и хлебы в домы благородных господ; в начале был у Государыни Благородной царевны Марии Алексеевны в Покровском, а потом и у иных господ и вкладчиков, а при тех был и у Авраама Федоровича, и он меня принял с любовию, паче иных, и изволил меня выхвалять, как я жил в Чудове и в Лужецком; пожалуй-де поживи, також и в Рожествене, а при тех своих словах подчивал и питием, разговаривая не мало, и потом взял меня за руку и поцеловал ю и поклонился и стал шептать ко уху моему со умилением, молю де благоговейство твое честный и святый отче, не остави-де пожалуй любовию твоею бедных наших, кои ныне есть в странах ваших, и не забывай-де их тамо своею рыбкою, и иными благопотребными им, и не оскорбляй-де их бедных, но и утешай, как Бог наставит твою святыню, да поволь-де к ним и ездить, присмотря время себе, авось любо-де мы тебе и послужим, а наипаче-де не оставляй и нас в молитвах твоих.
И аз его вопросил, о ком изволишь говорить сие, и он рек: есть-де в Суздале в монастыре Покровском, а кто именно, как-де тебе и не слыхать. И аз дознался, что слова его стали быть о бывшей царице, стал ему говорить тихо же: как мне то Авраам Федорович сметь делать, чаю при ней есть прекрепкий караул, как был при царевне Софии, у Новодевичья монастыря. И он мне сказал: не имей-де пожалуй о сем сомнения: караула-де у ней ныне нет, сведен давно, и не то, что-де вашей братье, но и всяким-де уже людям ходить к ней свободно, бывают-де у ней Суздальские власти, яко же годе им, да и сама-де она ездит, куда ни похощет не возбранно.
И я простотою моею такому честному лицу поверил, и поклон его за велико поставил в себе, дал ему слово мое, что по воле твоей Авраам Федорович против избытков рыбою и иными потребами делиться рад, а и ездить, буде подлинно при ней Государева караула нет, готов, и за тем словом изволил меня от себя отпустить, и проводил на самое нижнее крыльцо свое, и в 1-й день Ноября был я в Чудове монастыре у литургии, и в Благовещенской их церкви; не знаю чья вдова, исходящими из церкви, приняла у меня благословение, и подавая мне бумажку говорила: прими де господине отче у меня убогия вдовицы 2 лепты, и помяни у себя в монастыре родителей моих, а имена их писаны в сей бумажке. И я чаяв быть правде, спроста ту бумажку у ней принял благодарно, и положил себе в карман, а смотреть что в ней есть позазрелся людей, а чаял, что подлинно родители у ней и писаны, и прибыв на подворье осмотрел на едине, и в ней обернуто 2 гривенника, а писаны не родители, но на мое имя письмо писано про бывшую царицу, и подано под коварством, и на второй и третий день в Чудов нарочно ради той вдовы ездил, и прилежно смотрел, и не мог видеть ю, и положил в мысли моей спроста, что та бумажка, по описанию в ней подлинно прислана ко мне сверху от некоторых благородных ведущих о бывшей царице лиц, и хранил ту бумажку и до ныне весьма бережно, и никто ее у меня не видал, а хотя в той бумажке и написано мне, чтобы ее тотчас сжечь, но я того не сделал, юже ныне при сем моем грешнице повинном письме подал дьяку Тимофею Палехину, и о сей бумажке признавал и верил, что бывшей царице царицею не бывать, и имел в мысли моей, что некое лицо писало то знатно ведая, и о сей-то бумажке помянуто выше письмецом названо.
И по прибытии моем с Москвы в Рождественский монастырь ноября с 8-го, генваря до 16-го числа 1716 года, у ней бывшей царицы не бывал, и ничего не посылывал, а в 16-е число поехал в монастырские свои вотчины, кои есть в Суздальском уезде, и прибыв в Суздаль не быв у ней бывшей царицы, прошение Авраама Федоровича припомянул, и про караул слова его стали мне быть верны, что-де подлинно при бывшей царице Государева караула нет, согрешил дерзнул ехать к ней с почеетию, яко сущь новоначальный, и приехав своими грешными глазами провиде, что истинно караула нет нигде, только на крыльце стояли люди, и то-де Покровские слуги, а ее бывшей царицы дневальные, а сколько их было числом, от страха во истинну было не до считания, и если-бы был караул, никако-бы идти, к ней и не помыслил, и по докладу оных дневальных пустили меня вверх к ней бывшей царице одного только, и быв пред нею ее поздравлял, воля в вине моей великого Государя, виноват, царицею называл, и писанные в вышепомянутой бумажке слова ей согрешил, под видом будто правду говорил, и от нея кроме милостивых слов ко мне, ничего не слыхал, да благоволила спрашивать: видел-ли ты где на Москве моего братца, как он живет, и велик-ли-де у него сын? и я сказал, что и в доме у него был, и он любовно меня принял, и проводил, и слова ей его сказал не все, только то, что неостави-де пожалуй любовию твоею бедных наших, кои ныне есть в странах ваших, а сына его в то время не видал. И она благодарив, и поволила меня отпустить, и на подворье принесли мне дневальные ее подачи.
Да в том же 716 и 717 годах, в летние времена, ездила она бывшая царица молиться в село за град Владимир к Николе на Поле, и к Николе на Кусуново, и ночевала в приписном нашем Федоровском монастыре, что близь града Владимира. Были при ней в походе знатно монастырские их и Покровские слуги, а при них были ли какие иные люди, а в лица и именами и прозваниями ни единого их не знаю, мнится числом человек под 30 или и больше, а монахинь и с белицами казалось человек было около 10, и поп был при ней свой, сын бывшего ключаря Федора Пустынного, звали Гавриилом, а какие подводы в тех ее походах были — не ведаю, и какие у ней бывшей царицы (тут что-то, вероятно, пропущено) в тот свой приписной Федоровский монастырь по утру, и она бывшая царица была в церкви, и пели при ней литургию запершись, а служил-де вышепомянутый ее поп Гавриил, а читали и пели ее ж клирошанки, а строителю того ж монастыря иеромонаху Матвею и церковникам и прочим тутошним жителям, и из келий своих вон выходить не велели, а из церкви она шла ограждена красными сукнами, и в тот день был я пред нею и в иныя ее прибытности бывал на малыя времена, и представ ей только спрашивал о ее здравии телесном, а она меня спрашивала о спасении душевном, и поднес хлеб, и прочее, что приваживал со смиренным поклоном, и она пожалует меня рюмкою ренского или церковного, и во всякий мой к ней приезд жаловала полотенцами, и отпущала, а видал ее всегда в мирском одеянии, и была ли пострижена, и видал-ли ее кто монахинею — не ведаю, и ни от кого не слыхал. И при отхождении моем от нея принимала она благословение мое, руку мою целовала, и я ее руку целовал же, а во все мои к ней бывшей царице прибытности, отпущая меня всегда говаривала, чтоб я молился о здравии великого Государя нашего Царя и великого князя Петра Алексеевича, и о его детях и внучатах, а царицу Государыню Екатерину Алексеевну поминала ли или непоминала, ей-ей не помню, только то помню, что своего она имени не припоминывала, только говаривала не всегда ж, чтоб я помолился о ее смерти. Ивана Жиркина с женою пред нею в Федоровском монастыре видал, а единого или дважды не помню, а по какому случаю он бывал — не ведаю; и о нем Иване она бывшая царица мне говаривала, чтобы я до него был добр, а чего ради — не ведаю ж.
Бывшего Ростовского Епископа Досифея знал, и в Ростове у него бывал единого, того ради, что он Рождественского нашего монастыря обещальник и вкладчик, и при моей бытности дал он нам вклад 50 руб., а крайней любви и дружбы с ним не бывало, и тайностей никаких с ним не говаривал, кроме того что советова мне он о … и я ему сего весьма отрекся, и писем к нему ни от кого не переваживал, и людьми не пересылывал, и от него такоже, а Стефана Глебова до манифеста и имени нигде не слыхал, Якова Игнатьева в лице знал, и в доме у него бывал едино, в начальных днях архимандричества моего с хлебом и рыбою, потому что он верховой протопоп и царевичу духовник был, а слов с ним тайных никаких не бывало. Матвей иеромонах и строитель Федоровского монастыря, который при приходах бывшей царицы в том Федоровском монастыре был, ныне в том монастыре не обретается, до приезда дьяка Тимофея Палехина отправился к Москве во все к сроднику своему монастырского приказа подъячему Матвею Боголюбову, хотел-де его иеромонаха он подъячий пристроить на Москве в Ново-Спасский монастырь, а жил уже он иеромонах из Федоровского монастыря в Рождественском монастыре, а отпросился того ради, что не мог чред своих священствовать и псалмов читать, а в Суздале у ней бывшей царицы был дважды в 716 г., как выше писано, да в 717 году в феврале месяце из Ростова ехав, а был по приказу Епископа бывшего Досифея, сказал ей от него благословение, да поднес ей от него в куле запечатанные рыбы, а письма никакого не было, и на словах ничего не приказывал, а которые при мне бывали монастырские наши люди, тех и к крыльцу близ непущивали.
И сии мои вины все, и прописанную в винах моих, каворзно поданную мне в Чудове бумажку, желал я усердно принести еще в 718 году в последних марта месяца числах, да некому было вверити.
Их же ныне с горестию приношу все Царскому Пресветлому Величеству самою сущею истинною правдою, ни затевая, ни укрывая, под страхом смертной казни, разве что в самом крайнем затмилось забытии.
И сие мое повинное письмо писал аз архимандрит Гедеон своею рукою и подал дьяку Тимофею Палехину, Сентября «22» дня 1720-го года».
Несмотря на то, что архимандрит Гедеон в повинной своей показал, что вдова, вручившая ему 1-го Ноября в Чудове монастыре, под видом родительского поминанья, письмо, была ему совершенно незнакома, и ни имени ее, ни звания он не знает, и даже разыскать ее не мог, дьяк Палехин счел необходимым еще раз, устно, допросить 24 сентября об этой вдове архимандрита Гедеона. Но Гедеон дал тот же ответ: «Вдовы-де, которая принесла к нему Гедеону в Чудов монастырь письмецо, имяни ее конечно не знает, а откуда приходила или была прислана, по истинне не ведает и доныне. Сверх того дьяку Палехину показались подозрительными заключительные слова повинной архимандрита Гецеона: «разве что в самом крайнем затмилось забытии». Палехину показалось, что Гедеон не все высказал в своей повинной и свою неискренность прикрыл общим выражением.
На устном допросе, 24-го сентября, он потребовал от Гедеона объяснения этих слов, как бы желая своею настойчивостью заставить Гедеона припомнить забытое. Но не будучи в состоянии ничего припомнить, Гедеон принужден был ограничиться разъяснением своих слов и ответил: «а что в конце повинной своей написал он своею рукою, разве что в самом крайнем затмилось забытии, и то он написал того ради, что конечно более того ничего не помнит, и на ум не пришло, а ежели впредь кто на него что покажет, и в то время по показанию буде что припамятует, приносить будет без утайки ж; да он же припомнил, что в бытность в Федоровском монастыре бывшей царицы поднес ей портище камни (вероятно камки), а какого цвета неупомнит, и больше того ныне не помнит».
Допрос Владимирских земских бурмистров и посадских людей: 1) бурмистра Федора Холщевникова; 2) посадской вдовы Агафьи Мыльниковой; 3) бурмистра Андрей Мошатина; 4) бурмистра Андрей Бородина; 5) бурмистра Петра Баженова (Канатчикова тож); 6) посадского Павла Макарова; 7) посадского Ивана Дулова; 8) бурмистра Федора Алферова; 9) бурмистра Тимофея Дорошина; 10) бурмистра Якова Дятлова; 11) бурмистра Ивана Обросимова; 12) бурмистра Ивана Дорошина (он же Демидов); 13) бурмистра ДЛуки Траянова, и 14) бурмистра Федора Коновалова — о проездах царицы Евдокии через г. Владимир.
Вследствие того, что проезды царицы были за несколько лет до допроса и были не один раз и при каждом проезде встречали ее разные бурмистры и посадские — в показаниях их встречается разногласие: одни говорят, что подносы их принимали царицыны служители, другие — что подносы принимал царицын Карло, третьи — что Карло с конюхами; одни говорят, что за подносы их угощали, другие, что — нет. Но помимо таких мелких разногласий, из показаний названных лиц можно вывести следующее:
В 715, 716 , 717 г., летом, месяца и числа не знают, царица проезжала из Суздаля через Владимир. Федор Фомин Холщевников, Андрей Мошатин, Дмитрий Мыльников, Петр Баженов и другие Владимирские посадские люди, человек 10, встречали царицу на переезде ее через Клязьму и подносили ей калач (долгий) большой, лоток вишен, лоток рыбы свежей, огурцов ста с два, коврижки, о подносе докладывали царице служители ее и тот поднос они же приняли, в том числе был Карло (на лошади верхом), за поднос те служители подчивали посадских вином и пивом; в лицо царицу посадские не видали и у руки не были «для того что она ехала в карете за стеклами, да и стояли они от той кареты саженях в 20-ти или больше (3505)»; проезжала царица к церквам Николая Чудотворца в селе Кусунове и на Поле; служителей с царицею было верхами и в колясках человек с 30 — 20, старицы 4, в колясках, из Суздаля вдова Лихонина; из каких чинов — не знают; подводы были Покровского монастыря, по словам подводчиков; перед приездом царицы земский бурмистр Андрей Мошатин призвал посадских людей в земскую избу и велел им тот поднос подносить «и такой поднос подносили они с общего совета мирских людей, против старых своих обычностей спроста, а не в какую силу»; что царица была в Суздале в Покровском монастыре — знали, а была ль пострижена — не знали и ни от кого не слыхали. Как царица проехала служитель царицы, имени его не знают, велел им кланяться по трижды в землю в след за каретой.
Из всех вышепоименованных, допрошенных Палехиным лиц у руки царицы была и ее видела только вдова Федора Мыльникова, Агафья Прокофьева, которая удостоилась этой чести за то, что в 715 г., во время проезда царицы через Владимир «незнаемо-де какой человек приезжал ко двору ее верхом с оловянною четвертиною и просил у нее квасу, а сказал, что прислан от бывшей царицы; и она-де Агафья тому присланному четвертину квасу дала, и как она бывшая царица возвращалась оттуда через Владимир в Суздаль, и к ней Агафье приезжал же верхом человек, и говорил ей, что спрашивает-де тебя царица, чтоб она к ней пришла на поклон, и она-де Агафья по призыву того человека к ней бывшей царице приходила с дочерью, и у руки ее была; а видела-де ее бывшую царицу в мирском платье, в осеннем кунтыше, да в польской шапке, да при ней же бывшей царице была вдова Авдотья Степанова дочь, бывшего суздальца посадского человека Григорья Лихонина жена, которая ей Агафье в свойстве, двоюродной ее Агафьиной снохе тетка; и по ее ль Авдотьину докладу ее Агафью к той бывшей царице, или по другому какому случаю призывали, того она ничего не знала, и видеть той царицы не искивала, также и в другой, и в третий проезды по одинажды, по присылкам от нее бывшей царицы она Агафья выхаживала с дочерью ж, и у руки ее бывала ж, и видала ее в таком же женском темном платье, в кунтыше, да в польской шапке, и в те времена носила она Агафья к ней бывшей царице в почесть вишни, и прянишныя ковришки, и за ту почесть, также и за квас она бывшая царица ее благодарила, и дочери ее по два поима пожаловала по ленте золотной, а кроме-де того с нею ничего не разговаривала» …, «а в Суздале-де она до того случая бывала, как ее бывшую царицу в проездах она видала, и в Покровском монастыре один раз была; а в хоромах у нее бывшей царицы не бывала и ее саму не видала»; в доме вдовы Авдотьи, от Покровского монастыря в дальнем расстоянии, была и ночевала; и Авдотья из Суздаля во Владимир к ним приезжала и стаивала в доме у Василья Мыльникова по свойству и она Агафья виделась с нею в том доме, а разговоров между ними о бывшей царице никогда никаких не было.
В заключение все допрошенные посадские люди сказали, что «окроме-де вышеписанного она бывшая царица из Суздаля, из Покровского девичья монастыря, в которые монастыри и места выезжала-ль, и на каких подводах ездила, и кто при ней были служители, и каких чинов люди, и кто в тех проездах какую помощь ей чинил ли, того они ничего не ведают, и ни от кого не слыхали».
Дьяк Палехин всех их отдал, 24 сент. 1720 г., «при письме по росписи» под арест Владимирскому воеводе Василью Ивановичу Кафтыреву «с роспискою, которых велено ему содержать под караулом, чтоб были все в целости».
«И сказан им бурмистрам великого государя указ, с приложением рук, что как они Мыльников и Хахалин во Владимир явятся объявить их дьяку Тимофею Палехину, где он обретаться будет, или куда указом царского величества повелено будет без всякого укрывательства и утайки».
На счет Ивана Хахалина, как мы видели выше, дьяк Палехин сообщил и Ушакову, предоставляя ему распорядиться о сыске и допросе Хахалина.
«К ней же бывшей царице, как была больна приезжал зимним временем брат ее Авраам Лопухин с вечера в ночных часах, и по утру рано той же ночи и поехал».
«Да прихаживали на поклон в день рождения царского величества и государя царевича Алексея Петровича, и благородного великого князя Петра Алексеевича, и в господские праздники и в день ее имянин бывшие суздальские митрополиты Иларион, Ефрем, которые померли; Суздальский же бывший епископ Игнатий, что ныне митрополит Сарский и Подонский; Спаса Ефимьева монастыря архимандрит Досифей, что был потом Ростовский епископ, растрига Демид, и казнен; да Кириак, который и ныне на обещании в том-же Спасском монастыре; боярин князь Борис Иванович Прозоровский, Данило Михайлов сын Татищев, Андрей Иванов сын Чаплин, Артемий Матвеев сын Каратеев, Иван Болкунов, Андрей Вешняков, Афонасий Сурмин, да одинажды ландрат Андрей Максимов сын Греков; подъячий Яков Васильев сын Куренков, Афанасий Сергеев сын Безсонов, и жены их, кроме Сурмина и Безсонова, хаживали ж, в помянутые ж праздники и в другие дни временно».
«Да непрестанно прихаживали помянутый духовник ее, суздальского собора ключарь Федор Пустынный, который казнен, да сын его того-ж собора протопоп Андрей Пустынный, который пред взятьем ее бывшей царицы скрылся, и ныне где не знает, и сын его Андрей».
«Да хаживала ж к ней бывшей царице суздальского жителя гостиной сотни Григория Лихонина жена вдова Авдотья Степанова дочь, и низывала по приказу ее бывшей царицы в тот Покровский монастырь на два стихаря оплечье, и другую церковную утварь».
«И сын ее Григорий Лихонин, да Иван Семенов сын Лихонин хаживали ж; и из них Григорья Лихонина у двух детей, да подъячего Якова Курбатова у четырех сыновей, была восприемницею, принимала их от купели в Покровском монастыре, а Курбатова одного младенца у церкви Казанские Богородицы, что в Суздале, и восприемников с нею, кроме попов, которые служили, никого не было; и они (служители?) в те времена в церквах не бывали. К ней же бывшей царице, в помянутые ж государевы ангелы прихаживали на поклон суздальские земские и таможенные и кабацкие бурмистры, и принашивали калачи, рыбу, мед сотовой, и от овощей, также и ренское и церковное; а принимала у них то приносное казначея Маремьяна и карлица Агафья и старица Каптелина; и по приказу бывшей царицы поднашивали им оные ж вино, а иногда жаловала их на погреб; а на том погребе подчивали их бурмистров вином же и пивом и медом дворецкий Никита Клепиков и дневальным слуги; и оные бурмистры сходя с того погреба, по приказу стариц и дневальных слуг перед хоромами ее бывшей царицы кланялись по трижды в землю, а перед нею бывшею царицею те бурмистры никогда не бывали, и лица ее не видывали; и те подносы поднашивали и на поклон хаживали, и ее бывшую царицу царицею называли спроста, а не в какую силу и смотря на других».
«Также и от помянутых архиереев к ней бывшей царице свежую всякую рыбу присылывали».
«Да и Рождественского монастыря архимандрит к ней бывшей царице перед приездом своим присылывал свежую ж рыбу стерляди».
«Да Иван Жиркин и жена его приваживали ж к ней бывшей царице рыбу ж и огурцы и вишни, а жена его поднашивала пряничныя ковришки. Якова Курбатова жена принашивала к ней бывшей царице калачи и ренское и церковное в четвертных».
«К ней-же бывшей царице прихаживали на поклон в господские праздники и государевы ангелы того Покровского монастыря бывшая игуменья Марфа, которая в 718 году взята на генеральный двор, и ныне в ссылке в Александровой слободе с соборницами Маремьяною, что ныне в том монастыре игуменьею, Маргаритою, что ныне в том же монастыре казначеею, с Марфою Курбатовою, которая умре; и в праздники отдавали ей бывшей царице поклон в сенях ее при выходе из церкви; а в государевы и царевичевы праздники бывали и в келье ее бывшей царицы, и жаловала она их к руке, и временно подносила им из своих рук ренское. Она ж бывшая царица посылывала от стола своего подачи того монастыря с дневальными, которых дневальных бывало у кельи ее того Покровского монастыря из слуг, в каждую неделю по 6 человек, с переменою; а по толикому числу дневальных приказал словесно определить дьяк Михаил Волков, который ее бывшую царицу в тот монастырь привез, а имянно: к архиереям Илариону, Ефрему, Игнатию, к Федору Пустынному и к сыну его Андрею Пустынному, к Даниилу Татищеву, к Андрею Чаплину, к Якову Курбатову, к архимандриту Кириаку, ко вдове Авдотье Лихониной, к слугам Никите Клепикову, Семену Воронину, к подъячему Василью Крюковскому, к бывшей игуменье Марфе, к соборной старице, что ныне игуменья, Маремьяне, к старице ж Маргарите, которая ныне казначеею, в преподобенский монастырь к игуменье Екатерине».
«А в Суздале в домах она бывшая царица ни у кого не бывала, только как был духовник ее Федор Пустынный болен, ездила она бывшая царица к нему в дом летним временем, в Петров или в Госпожин пост днем, и будучи у того духовника исповедывалась, и после исповеди отъезжала по прежнему в монастырь».
«Она ж бывшая царица ездила из Покровского монастыря в Суздаль к церквам молиться, в соборную церковь Рождества Богородицы, в Спасский Ефимьев, в Преподобенский девичь, в Николаевский девичь-же монастыри, к церквам Казанской, к Тихвинской, к Знаменской Богородицы, к Борису и Глебу, Лазаря праведного, архиерейской вотчины в село Кибало, к церкви Николая Чудотворца, которое село от Суздаля в четверти или в двух одинажды; а в помянутых церквах бывала не по одно время, и выезжала к тем церквам с вечера в ночных часах, и отправляли в тех церквах всенощные и после всенощных молебны; а после молебнов в иных церквах и водоосвящение, те службы отправляли у Казанской Богородицы бывший той церкви поп Василий, который умре, да поп Михаил, который и поныне у той церкви, одинажды служил же всенощное и молебен с водоосвящением, в соборной церкви духовник ее Федор Пустынный, да сын его протопоп Андрей, а в других церквах отправляли службы бывший Покровского монастыря протопоп Симеон, который до взятья бывшей царицы лет за шесть постригся, и слух был, что он после взятья бывшей царицы умре, да того ж монастыря поп Антип, который в прошлых же годах умре ж, да Петропавловский поп Гавриил, который умре ж; а во время тех служб, тех церквей попов и причетников и никого в церковь непускали; и церковные ключи брали прежде приездов ее, посланные слуги, и отпирали они-ж, токмо в Спасском монастыре однажды при ней бывшей царице служил молебен архимандрит Кириак один, а в том служении ее бывшую царицу царицею он не поминал. Да в Преображенском монастыре игуменья Екатерина, в приезды ее бывшей царицы, во время службы, по присылке от ней бывшей царицы, в церкви была по три пойма; и при ней ее бывшую царицу царицею не поминали-ж; и из церквей выходила и отъезжала по прежнему в монастырь ночным-же временем; а при входах и выходах ее из кареты монастырские слуги были отсыланы от той кареты дале, и ее бывшую царицу как те слуги, так и сторонние никто, кроме Никиты Клепикова и Григорья Стахеева, не видывали; а они Клепиков и Стахеев стаивали близ той кареты, и временно ее бывшую царицу они видывали. Она ж бывшая царица выезжала из Покровского монастыря молиться в 709 году в Кузьмин монастырь однажды, зимою, и приехав в ночи пела молебен; и той-же ночи приехала-ж в Покровский монастырь, и с того года из монастыря не выезжала лет с 10-ть, а потом была в том-же Кузьмине монастыре при бывшем игумене Симоне дважды, да при нынешнем Григорие одинажды; в Боголюбове монастыре дважды, и в первый приезд при прежнем игумене, которого в то время в том монастыре не было, а сказывали, что был на Москве; в другой раз при нынешнем Аверкие, который был в то время в монастыре».
«В тех походах бывали при ней бывшей царице во всех старица Каптелина, да Марфа, да клирошанки по 4, из определенных к Благовещенской церкви, в которой она бывшая царица в Покровском монастыре слушивала литургию с переменою».
«Да в тех же во всех походах бывал при ней бывшей царице помянутый Петропавловский поп Гавриил, да Карло Иван Терентьев, да дворянская дочь девка Марья Стромилова, да временно бывала и вдова Авдотья Лихонина, и в тех монастырях и у церквей отправляла малые вечерни и всенощные и литургию и молебен, с водоосвящением; а те службы отправлял помянутый поп Гавриил, а клиросную службу отправляли они клирошанки, а пономарскую службу помянутый Карло Иван Терентьев».
«В тех служениях на эктениях и на молитвах молили Бога о здравии великого государя и цариц и царевичей и царевен, обще; а бывшую царицу Авдотью царицею не поминали; а во время той службы тех монастырей игумены и монахи, и приходские попы, и причетники, и никто в то время в церкви не бывали».
«В тех монастырях стаивала она бывшая царица в игуменских и в братских кельях, на Кусунове, и на Поле стояла летним временем позади дворов в шатре, а зимою в Кусунове в первый приезд стояла на дворе патриарша дворянина, который в то время был на службе, а была в доме только одна дворянская жена, и стояла в горнице; а та дворянская жена была в подклети, и ее бывшей царицы не видала».
«В другой зимний приезд стояла той церкви у попа, а его с домашними высылала из того двора на другие дворы».
«В Ундоле стояла на крестьянском дворе».
«В Ненашевском на монастырском дворе».
«Да как к Кусуновской церкви переезжали под Владимиром через перевоз Клязьмы реки, и в тех проездах подходили к ней бывшей царице с подносом Владимирские земские люди бурмистры, и подносили калачи, да вишни и другое, токмо в лицо ее бывшую царицу не видали, потому что она во всех путях езживала закрывшись стеклами и занавесками и стояли они бурмистры вдали кареты ее».
«Да под Владимиром-же на поле подходила к ней, по присылке от ней бывшей царицы, на поклон Владимирская вдова Агафья Мыльникова, с дочерью девочкою, и подносила ей вишни и прянишную ковришку и была у руки ее. Также и в село Ненашевское на подворье Юрьевские земские бурмистры на поклон к ней бывшей царице приходили-ж, и подносили калач и рыбу, токмо они бурмистры перед нею бывшею царицею не были ж».
«В тех во всех походах бывало за нею бывшею царицею Покровского монастыря слуг и работников человек по 30 и больше, и меньше, верхами на своих и монастырских лошадях; и под нею бывшею царицею бывали лошади монастырские ж, того-ж Покровского монастыря».
«А в те во все походы, по приказу бывшей царицы наряжала тех слуг, также и что надлежит в дорогу брать приказывала о всем старица Каптелина».
«Она ж бывшая царица и в Покровском девичье монастыре в соборную церковь вхаживала временно, ночным временем, ко всенощному в год по однажды, в простые дни, в которые прилунится; а в ту бытность бывали в той церкви при ней бывшей царице помянутые клирошанки, а других монахинь никогда в те времена не бывало».
«Да в одно время, как уведомилась о рождении благородного великого князя Петра Алексеевича, и в то время днем выходила она бывшая царица из келий своих в соборную церковь, закровенна красными сукнами, и никто ее в том походе не видал-же, и слушала в той церкви благодарный молебен, а стояла в той церкви в казенке; которая в той церкви на правой стороне, закрыта-ж сукном, и при том молебне были многие монахини; и после-де того молебна она бывшая царица выстави из-за сукна одну свою руку, и жаловала к той руке всех монахинь, которые в церкви были, и дала им денег, а сколько числом не упомнит; а в лицо-де ее бывшую царицу те монахини не видали-ж, а из той церкви выходила закровенна сукнами-же».
«А как она бывшая царица в помянутые монастыри и к церквам из Покровского девичья монастыря выезжала, и в те числа выхаживала из хором до кареты, за сукнами, и никто ее того монастыря из монахинь не видывали; и из келий вон не выхаживали; и когда она бывшая царица пойдет из келий своих в соборную церковь или с монастыря в помянутые походы и в то время того монастыря монахини, чтоб из келий не выходили, и окна-б были закрыты, старица Каптелина слугам приказывала, по приказу ее-ж бывшей царицы».
«А оная-де как нынешняя игуменья Маремьяна, келарь Ираида, казначея Маргарита, и соборные старицы и другие монахини, о выездах ее бывшей царицы и о действах ее ничего не ведали. Старица-ж Каптелина показала, что в помянутых во всех местах поп Гавриил на эктениях и на молитвах поминал ее бывшую царицу царицею Авдотьею, по приказу ее бывшей царицы, а памятцы, которые подаваны были для поминовения о здравии, и те все писывал, по приказу ее бывшей царицы Карло Иван Терентьев. А в которых-де монастырях и местах показано, что прикладывала она бывшая царица приклады, и те-де приклады прикладывала сама бывшая царица, и прочие вклады посылала она-ж».
«А именно что кто из духовного и мирского чина людей, о вышеписанном порознь показал, о том явствует в подлинной выписке; и которые из них отданы под арест, и кто на росписки, и под каким определением, о том явствует в оной же выписке».
Генваря 24 дня 1721 года.
Кроме слуг и монахов Покровского девичья монастыря, из которых многие были уже допрошены и раньше, в Москве, дьяк Палехин допрашивал и многих других лиц, разного звания и разных сословий. Показаний этих лиц не было у нас в руках и имена их мы узнаем только из приложенного при экстракте Палехина списка лиц, привлеченных к допросу и отданных на поруки и под присмотр надежных людей. В виду важности этого списка для справок, мы помещаем его вполне:
«Покровского девичья монастыря слуги Никита Клепиков, Григорий Стахеев, Василий Шорин, Михаил Родионов, Ив. Крюковский, приказный Семен Воронин, Петр Стахеев, Яков Стахеев, Андрей Родионов, Федор Попцов, Александр Правдин, Кузьма Крюковской, Федор Свешников, отданы по росписи при письме Суздальскому комисару Петру Лоскутову с роспискою, которых велено ему содержать под крепким караулом, чтоб все были во всякой целости … и т. д.
По возвращении в Москву, в конце 1720 или начале 1721 года, дьяк Палехин писал в канцелярию тайных розыскных дел «и прислал при письмах своих подлинные распросы, по Владимиру и Суздалю, и других мест разных чинов людей, и из того Суздальского сыску подлинную выписку и экстракт, которые по Суздалю имеются особо, а и Владимирский подлинный сыск, за великостию его к сему делу не сообщен же, а имеется особо».
16-го октября 1720 года Ушаков получил письмо от Палехина об окончании Владимирского следствия. При письме были приложены экстракт дела и объяснительная выписка из показаний допрошенных.
«1720-го года, октября 24 дня, по указу великого государя, действительный тайный советник кавалер и от лейб-гвардии капитан П. А. Толстой; генерал-лейтенант и лейб-гвардии подполковник И. И. Бутурлин; бригадир и лейб-гвардии майор А. И. Ушаков; полковник и лейб-гвардии от бомбандир капитан-поручик Г. Г. Скорняков-Писарев, слушав вышеписанного дела и выписок, приказали: Владимирского уезда патриарша домового Боголюбова монастыря монахов и служителей и попов и церковных причетников; и владимирцев посадских людей и вдову Мыльникову, всего 33 человека, которые держатся в Москве в губернской канцелярии и во Владимире у воеводы, из-за караула освободить; а именно: монахов 8 человек в прежний монастырь сказав того Боголюбова монастыря правителю и им монахам его великого государя указ, под смертною казнию с запискою и приложением рук их, что им в том монастыре быть и никуда не отлучаться; а прочих 25 человек отдать на росписки знатным людям по указу, за которыми росписками жить им в домах своих и никуда не отъезжать. О чем в подкрепление написать им лишение обеих имений и живота, а роспищикам штраф, что великий государь укажет; а по взятии штрафа как оных заказом спросят, им роспищикам поставить, без всякой отговорки, тотчас; а Рождественского монастыря архимандриту Гедеону и Тезикову и Жиркину с женою быть под караулом, в тех же местах, до указа; и о том в Московскую губернию к вице-губернатору и дьяку Палехину послать указы».
Подписали: Петр Толстой, Ив. Бутурлин, Андрей Ушаков, Григорий Скорняков-Писарев.
21 февраля 1721 г. по Владимирскому сыску состоялось следующее решение Тайной Канцелярии:
«Действительный тайный советник кавалер и от лейб-гвардии капитан П. А. Толстой, генерал-лейтенант и лейб-гвардии подполковник И. И. Бутурлин, бригадир и лейб-гвардии майор Г. Г. Скорняков-Писарев, слушав вышеписанной, присланной от дьяка Тимофея Палехина из Владимирского сыску подлинной выписки и экстракта, приказали: Владимирского Рождественского монастыря архимандрита Гедеона прислать в Петербург, за крепким караулом; а подъячего того ж монастыря Ивана Жиркина (за которым сестра родная растриги Демида, бывшего Ростовского епископа), что они о выездах бывшей царицы монахини Елены из Суздальского Покровского монастыря начали ведать с 1715 г., и бывали у нее в келье неоднократно; а жена его и ночевала, а за нею бывшею царицею они — Иван с женою по монастырям, и по церквам езживали, и нашивали ей пищу и питье, и в проездах ее чинили помощь, — встречали и провожали ее; и по представлению и по просьбе помянутого Демида к нему Жиркину и к жене бывшая царица была добра; да они ж Жиркин с женою видали ее бывшую царицу всегда в мирском платье; и почитали ее царицею, и в руку ее целовали, и кланялись ей по трижды в землю; и за то учинить им в Суздале при Покровском монастыре наказанье кнутом, и сослать на вечное житье в Сибирь. И для той ссылки отослать в Сибирский приказ; а в указе к губернатору объявить, чтоб их до Сибири везли за караулом. А в Сибири определить его Жиркина в чин, по рассмотрению губернаторскому. А Владимирского ямщика Тимофея Тезикова освободить на росписку, понеже до него Тезикова в сысках Владимирском и Суздальском, и по взятым из Москвы, по объявлению верхоспасского собора псаломщика Семена Иванова, из дому растриги Якова Игнатьева, царевича Алексея Петровича письмам важности не имеется; а о прочих, по тому ж Владимирскому сыску, о которых приговором октября 24 дня 720 года определено:
Владимирского ж уезда, патриарша домового Боголюбова монастыря монахов и служителей, и попов и церковных причетников, и владимирцев посадских людей, и вдову Мыльникову, всего 33-х человек, которые держались в Москве, в губернской канцелярии, и во Владимире у воеводы; из за караула велено освободить, а имянно: монахов 8 в прежний монастырь, сказав того Боголюбова монастыря правителю, а им монахам указа, под смертною казнию, с запискою и с приложением их рук, что им монахам в том монастыре быть, и никуда из него не выходить до указу; а попов с причетниками, и монастырских служителей и посадских людей и вдову — всего 25 человек отдать велено на росписки, и жить им в домах до указу, и никуда не отъезжать. И о том к вице-губернатору Московскому и к Палехину указы посланы; а ныне оных 33 человека, по тем роспискам, учинить свободными, по прежнему; и о том к вице-губернатору и к Палехину писать; а о других, по тому ж Владимирскому делу, о которых прежде решения никакого не было учинено, игумена одного, строителей двух, казначея одного, монахов 37, попа одного, дьякона одного ж, дьячков, сторожей, конюхов 6, итого 49 человек, которым от Палехина сказан государя указ, под смертною казнию, чтоб они из тех монастырей без указу никуда не отлучались, ныне их учинить свободными же, по прежнему. И которые в сем приговоре объявлены к свободе, и до оных важных причин не касается; токмо они о приездах бывшей царицы монахини Елены в монастыри и к церквам были сведомы; а купецкие люди, в проездах приносили ей харч, а в лицо ее бывшую царицу не видывали, кроме вдовы; а которые монахи и купецкие люди, по тому ж делу подлежали быть в сыску, и они ныне в отлучках, и их не сыскивать; для того что до оных коснулось до монахов, о бытности бывшей царицы в монастырях что они о том слыхали, до купецких людей в подносах харчевого; а для наказанья Жиркину и с женою ехать Палехину самому; и о вышеписанном о всем к нему Палехину писать».
Петр Толстой.
Андрей Ушаков.
Гр. Скорняков-Писарев.
Труды Владимирской ученой архивной коммиссии. Книга X. 1908.
Лопухина Евдокия Федоровна.
|
