Михаил Матвеевич Снегирев, бывший ординарный профессор Императорского Московского Университета, статский советник, отец известного археолога Ивана Михайловича Снегирева (род. в Москве 23 апр. 1793 г.), происходил из духовного звания, как и большинство деятелей прежнего времени.
Родился в собственной Ея Императорского Величества вотчине Александровой слободе (город Александров), Переславль-Залесского уезда, в 1760 году; отец его, Матфей Матфеев, был священником при церкви Рождества Христова. Восприемницей Михаила Матвеевича (крестной матерью) была Императрица Елизавета.
На 10-м году Михаила Матвеевича, обученного русской грамоте, отец отвез в Троицкую Лаврскую семинарию, хотя и была своя в Переславле; это было в феврале 1770 года, так как в то время еще не существовало определенных сроков для приема учеников. Троицкая семинария считалась тогда одной из лучших, так как находилась под особым покровительством Платона (Левшина), впоследствии митрополита Московского, который, сделавшись в 1762 году ректором семинарии, любил ее, как свое детище, заботился об ее процветании, входил в мельчайшие подробности как преподавания, так и быта учащих и учащихся.
Быт семинаристов того отдаленного времени представлял много особенностей и в Троицкой семинарии был точно регламентирован различными инструкциями, над которыми не мало потрудился и Платон. Читая эти инструкции в настоящее время, удивляешься не тому, как размерена была жизнь по параграфам, а той полноте, той мелочности, при которой не забыты и волосы учеников („чтобы волосы были подстригаемы так, чтобы алавержей и висков висячих не было, а была бы голова чисто причесана и в пучок волосы завязаны"), и веники в бане. Существовали инструкции и относительно ношения платья и обуви (в 1771 году велено было „студентам богословии и философии шить сертуги, а прочим казакины"; в 1779 г. вместо камзолов велено сделать халаты; в 1777 г. было выражено Платоном желание, чтобы „не более выдавать, как одну пару сапог и одни головы: в летние и зимние дни ребята могут ходить босиком в бурсах, кроме праздников и школы с церковию"); не забыт был и стол семинаристов, вообще-то не роскошный, и особенно бедный для посредственных учеников (в 1771 г. предложено было по временам отменять кашу на ужине, — и это в то время, когда на четверых полагалось полтора фунта мяса). Когда существовали такие порядки в Троицкой семинарии, в то время учился там и Михаил Матвеевич Снегирев. В 1783 году, когда М.М. был в богословском классе, вследствие поступившего требования от Московского университета, он был выбран в число студентов университета, где продолжал заниматься науками философскими, юридическими и физическими.
По окончании курса в университете в 1786 году, М.М. Снегирев, после установленного испытания, произведен был в магистры философии и свободных наук и тогда же был определен учителем высшего русского класса в академическую гимназию. К этому же времени относится и первое, известное нам, литературное произведение Михаила Матвеевича — „Мысли, или положения философическия на французском, немецком и российском языках" (М., 1787 г. 8°). В том же 1787 году под усмотрением М.М. Снегирева и товарища его по университету, Василия Сергеевича Подшивалова, составлялся и был издан сборник — „Распускающийся Цветок, или собрание разных сочинений и переводов, издаваемых питомцами учрежденнаго при Императорском Московском Университете Вольнаго Благороднаго Пансиона" (Москва. В Универ. Типогр., у Н. Новикова. 1787. 8°. 14 ненум. и 232 стр.). Этот сборник был посвящен кураторам университета — И.И. Шувалову, И.И. Меллисино и М.М. Хераскову. Успех сборника, продававшегося по 30 кон., вызвал желание тех-же лиц издать в 1789 г. другой сборник — „Полезное упражнение юношества, состоящее в разных сочинениях и переводах, изданных Питомцами вольнаго благороднаго Пансиона, учрежденнаго при Императорском Московском Университете" (Москва. В Университ. Типогр., у Н. Новикова. 1789. 8°. 6 ненум., IV и 399 стр.), посвященный издателями директору московского университета П.И. Фон-Визину. В 1796 году М.М. Снегирев „возведен был в достоинство" экстраординарного профессора и с этого времени начал преподавать в Московском университете логику и нравственную философию. В следующем году Михаил Матвеевич в торжественном собрании университета 30 Июня 1797 г. произнес речь — „О пользе нравственнаго просвещения" (напечатана тогда-же — М., 1797 г. 4° и после перепечатана в сборнике — „Речи, произнесенные в торжественных собраниях Императорского Московского Университета русскими профессорами онаго, с краткими их жизнеописаниями". Изд. Общества Любителей Российской Словесности. 4 части. М., Универ, тип. 1819 -1823 8°).
Еще ранее назначения профессором университета М.М. Снегирев был определен преподавателем русского языка в Университетском Благородном пансионе, где после, по 1814 год, обучал и закону Божию. В 1793 г. ему поручена была должность переводчика при конференции Университета, которую он исправлял десять лет, быв здесь и секретарем, а также членом училищного комитета; в 1797 г. М.М. был пожалован коллежским асессором; шесть лет он был секретарем цензурного комитета и цензором. В 1804 году М.М. Снегирев был командирован для открытия Владимирской гимназии; как член училищного комитета, он в 1808, 1809 и 1814 годах обозревал училища губерний — Вологодской, Владимирской, Московской, Рязанской и Ярославской; наконец, из возложенных на М. М. Снегирева, вне университетского преподавания, поручений нужно отметить чтение им логики для чиновников, службою обязанных.
В 1809 г. Михаил Матвеевич произведен был в надворные советники, а в 1810 г. утвержден ординарным профессором церковной истории и истории философии. В виду отсутствия в то время подходящих руководств по церковной истории, М.М. для слушателей своих написал его, но оно не было напечатано, так как в несчастный 1812 год рукопись „Руководства к церковной истории" Снегирева пропала вместе с библиотекой и всем имуществом Михаила Матвеевича.
В 1813 году, по возвращении в Москву после изгнания неприятеля, Михаил Матвеевич был назначен деканом этико-политического отделения и членом временной комиссии, учрежденной после нашествия неприятеля, для управления текущими делами университета. В 1817 г. он произведен был в коллежские советники и тогда же от высшего начальства поручена была Снегиреву кафедра естественного, политического и народного прав, которую занимал он до самой смерти.
В 1820 году М.М. пожалован был статским советником и в том же году, 16 июня, скончался, к величайшему прискорбию семейства и друзей.
Скромный труженик, не искавший славы, М.М. Снегирев напечатал много переводов, без обозначения своего имени, и потому трудно их указать. Известен только один перевод с французского, вместе со Степаном Смирновым, книги — „Иудейския письма к Вольтеру, с прибавлением сокращеннаго комментария", соч. Аббата Гене (М., Унив. тип., 1808 — 1817 гг. 6 частей. 8°). Кроме того, есть известие, что Снегирев трудился над составлением „Славянской грамматики" и „Хрестоматии со Словарем", но были ли они изданы — неизвестно. Все произведения Снегирева отличаются ясностью и хорошею отделкой слога.
Усердие и ревность в исполнении возлагаемых Должностей, праводушие и честность, неутомимость и постоянство в трудах отличали, говорит И.И. Давыдов, сего заслуженного мужа во все течение долговременной службы. Лекции его, с возможным старанием приготовляемые, бывали поучительны, по многоразличным сведениям, и приятны, по ясности и легкости в объяснении. Он владел языком
своим и умел с искусством выражать на оном и самые отвлеченные предметы преподаваемых им наук — достоинство в ученом сколь важное, столь и весьма редкое. Он услаждал беседы свои снисходительностью и приветливостью к слушателям, которых почитал он друзьями. Благородные питомцы университета, всегда признательные к наставникам своим, достойно почтили память уважаемого и любимого ими профессора: они несли тело покойного до места погребения.
«Михаил Матвеевич, принося пользу сведениями своими на публичных лекциях и в сочинениях, приносил ее и в приятных домашних беседах, в кругу семейном. Дом его, закрытый для шумных и суетных увеселений, всегда открыт был для юных друзей его — слушателей и для товарищей. Вспоможение бедным и сиротам, уделяемое от посредственного состояния, и ходатайство о них, вменял себе М.М. Снегирев в обязанность: это составляло его радости и утешение. Он не домогался знатности, поставлял ее в чистой своей нравственности; не искал богатств, находя их в умеренности; не требовал покровительства, имея его в собственных трудах. Единственное заступление его в горестях и напастях, искушающих жизнь человека, состояло в вере».
М.М. Снегирев погребен в Москве на Лазаревом кладбище, близ товарища своего и старинного друга, профессора Андрея Мих. Брянцова. Профессор А.Ф. Мерзляков, бывший ученик Снегирева, сочинил ему стихами надгробную надпись.
