Первая русская революция 1905-го года в Гороховецком крае
Первая русская революция 1905-го года в Гороховецком крае
Н.И. Андреев. Гороховецкая историческая хроника. Сборник краеведческих статей. Выпуск второй. Владимир-2012 г.
Сведения о событиях, происходивших в Гороховце и Гороховецкой уезде в годы первой русской революции, можно почерпнуть из публикаций в районной газете «Новая жизнь» конца 60-х и начала 70-х годов и из биографических материалов, связанных с фамилиями И.А. Головушкина, К.А. Киселева, И.В. Малыгина, Н.Ф. Сперанского, хранящихся в фондах Гороховецкого музея.
К сожалению, только один К.А. Киселев оставил потомкам, до сих пор необработанные, краткие воспоминания, где один эпизод посвящен событиям 1906 года в Гороховецком уезде. Все остальное было написано людьми, не являвшимися участниками или свидетелями событий 1905-1906 годов.
Малыгин Иван Васильевич (Бакинский комиссар), по сути дела оборвал связи с родным Гороховецким уездом и всю сознательную жизнь провел на Кавказе. Служа приказчиком, он, в социальном плане, стоял на совершенно другой ступени понимания социальных процессов в России, нежели рабочий или крестьянин Гороховецкого уезда и вероятно уезд для него в этом плане, не представлял никакого интереса. Вряд ли кто сейчас возьмется с уверенностью утверждать, что известно, какие революционные взгляды были ему присущи в 1905 году.
Учитель Николай Флегонтович Сперанский был не участник, а скорее - наблюдатель событий 1905-1906 годов, что и видно из его воспоминаний. Мещанин Иван Александрович Головушкин во время пребывания в Гороховецком уезде, ни в каких противоправных делах замечен не был. Позднее он погиб в Сибири.
Остается крестьянин деревни Новые Поташи Кузьма Андреевич Киселев, который в 1961 году написал автобиографические воспоминания, в которых освещены события 1905 года. Киселеву в 1905 году только исполнилось 16 лет и степень осознанности своих тогдашних поступков и восприятие происходившего он, при написании воспоминаний в 1961 году, безусловно, освещает через призму «диктатуры пролетариата».
Однако кроме этих участников и наблюдателей событий 1905 года были и другие, оставившие заметный след в археографическом материале.
Так что же все-таки происходило в городе и уезде в то далекое время? Ответ на этот вопрос можно почерпнуть в делах Владимирского губернатора, хранящихся в фондах Государственного областного архива Владимирской области (ГАВО). При изучении этих дел становится совершенно ясно, что в самом Гороховце никаких событий, связанных с революционными выступлениями, соответствующими службами, зафиксировано не было.
В уезде дело обстояло несколько иначе. Принято считать, что в Горо- ховецком уезде были стихийные революционные выступления крестьян, выражающиеся в поджоге помещичьих имений. В фондах ГАВО хранится дело «О высылке административным порядком крестьян деревни Аксакове - Ивана Егорова Щапова, села Кожина - Василия Фролова Каменцова и деревни Березницы - Ивана Осипова Максимова за подстрекательство крестьян к поджогам частно-владельческих имений». Даже само название этого дела говорит в пользу того, что действительно в уезде происходили стихийные революционные выступления крестьян.
Что же было на самом деле? 1905 год в уезде прошел спокойно. Однако в следующем 1906 году:
1. 19 июля 1906 года в 10 часов вечера сгорел омет соломы у помещика Попова в д. Аксакове.
2. 29 августа сгорели два стога сена в имении Медниковой возле села Кожино.
3. 6 и 7 сентября у вышеупомянутого Попова сгорели еще 6 стогов клевера.
4. 9 сентября в этой же деревни сгорели: омет немолоченной ржи, омет немолоченного овса и сарай с соломой, принадлежащий крестьянину деревни Аксаково Аверьяну Козину.
5. 9 сентября опять же в этой деревне загорелся омет соломы у десятника Баранова.
6. 10 сентября в имении врача Владимира Петровича Маврина и его брата инженера путей сообщения Николая Петровича Маврина в деревне Отводново сгорели ледник, погреб, омет соломы и омет сена.
7. 11 сентября случился пожар в имении помещика Никитина в деревне Дуброво.
Все пожары произошли только в одной Кожинской волости и примерно в одно и то же время. Больше никаких из ряда вон выходящих событий в этот период времени отмечено не было. В результате этих пожаров пострадали: помещики, врач, инженер путей сообщения, какой-то десятник и просто крестьянин. Нетрудно сделать вывод, что именно в Кожинской волости обосновались поджигатели, которые жгли все, что было поблизости, под руками. Из всех пострадавших имений, пожалуй, следует особо остановиться на имении Медниковой. Оно принадлежало крестьянке Александре Павловне Медниковой. Ее муж Евстратий Павлович Медников, полуграмотный крестьянин Коломенского уезда Московской губернии совершил головокружительную карьеру от унтер-офицера 73 резервного пехотного батальона в 1880 году до чиновника особых поручений при начальнике Московского охранного отделения жандармском полковнике Сергее Васильевиче Зубатове, известном основателе «полицейского социализма».
В 1900 году Медников, будучи выходцем из крестьянского сословия
был произведен в надворные советники, что соответствовало чину подполковника, а в 1901 году, будучи к тому же старообрядцем, причислен к потомственному дворянству с правом внесения в третью часть дворянской родословной книги. В следующем 1902 году секретным предписанием департамента полиции, он был назначен «заведующим наружным наблюдением всей империей». Крах его служебной карьеры произошел в 1909 году, когда он узнал, что его бывший агент В.П. Меньшиков, которому он очень доверял, выступил за границей с разоблачением полицейских провокаторов в России. Он заболел и умер 02.12.1914 года в лечебнице Г.М. Тернана для алкоголиков, нервно и душевно больных в Москве. Вот его-то имение, или вернее имение его жены, площадью 406 десятин и находилось возле села Кожина.
Проводивший расследование поджогов, уездный исправник Александр Павлович Лавров безошибочно установил, что имели место умышленные поджоги и уже к 15 сентября арестовал их участников. В своем рапорте Владимирскому губернатору за № 348 от 16 сентября 1906 года, даже этот, до мозга костей полицейский, чиновник не решился назвать поджигателей революционерами. Не были они и в полном смысле крестьянами. Вот последний абзац рапорта А. П. Лаврова. «Все обнаруженные злоумышленники принадлежат к разряду мастеровых работавших в Баку, Москве и Сормове. Есть основания предполагать, что руководитель сообщества к уничтожению усадеб есть вышеупомянутый Максимов, работающий в Москве, в Смоленских мастерских...». Таким образом, версия о крестьянских выступлениях в Гороховецком уезде во время первой русской революции не более как миф.
В этом же рапорте Лавров сообщает губернатору рассказ о событиях в Кожинской волости его тайного осведомителя крестьянина Вязниковского уезда Михаила Андреевича Корсакова: «29 августа ночью в лавку в Кожине... пришли Каменцов, Шилов и еще кто-то. Каменцов просил дать закуски и спичек. Каменцов при расспросах Корсакову покаялся и сказал: «Я не виноват, но меня сегодня ночью заставляют сжечь Медникову, я попал в партию революционеров, которые будут жечь здешние помещечьи имения». Получив от Корсакова спички, все трое ушли, а через полчаса после этого свидетель видел в окно, что загорелось два стога в имении Медниковой... и далее... «Крестьянин Каменцов 12 сентября обошел всех торговцев села Кожина и под угрозой выжечь, получил по два рубля с каждого», финал этой истории таков: Каменцов был приговорен к каторжным работам на срок 4 года. Шилов, он же Максимов, к высылке, Щапов к высылке на 3 года в Архангельскую губернию. Каменцов возвратился из ссылки на каторжные работы уже после февральской революции и был убит крестьянами деревни Шубине за угрозу поджечь деревню и дом священника погоста Фролова о. Дмитрия Казанского. Похоронен в лесу возле деревни Шубино.
Почему то эти, как тогда называли «беспорядки», происходили в Гороховецком уезде не в 1905, а в 1906 году, когда волна «революционной активности» в России уже спадала. Вероятно это являлось следствием переноса действий революционно настроенных людей из городов в сельскую местность после наступления реакции, так как боясь арестов, многие уезжали из городов в деревни к месту приписки а кроме того многие, заподозренные в неблагонадежности, были попросту высланы из городов под надзор полиции также к месту приписки.
В 1906 году: по постановлению Харьковского временного генерал- губернатора за агитацию путем распространения нелегальной литературы, в Гороховецкий уезд высланы, под негласный надзор полиции, крестьяне деревни Морозовка Пряхин Иван Федорович и Борищев Михаил Петрович", по постановлению Нижегородского окружного суда, после заключения, выслан под надзор полиции крестьянин деревни Выезд Архипов Ефим Егорович.
На основании п. 17, ст. 19 правил о местностях, объявленных состоящими на военном положении (шла война с Японией) высланы под гласный надзор полиции Иркутским генерал-губернатором мещанин города Гороховца Головушкин Иван Александрович и крестьянин деревни Морозовка Половников Павел Николаевич. Из города Александровска (Запорожье) выслан крестьянин села Красного Севостьянов Николай Иванович.
Все они были котельщиками, работавшими на паровозостроительных заводах в Харькове и Сормове, железнодорожном депо станции Александрова и на строительстве железнодорожных мостов через реку Енисей в Красноярске и реку Сунгари возле Харбина в Маньчжурии. Никто из этих поднадзорных не был замечен в чем-то предосудительном, хотя определенную агитационную работу в уезде некоторые из них проводили.
4 октября 1906 года вышеупомянутым Гороховецким исправником Лавровым был арестован ранее высланный из Харькова и отправлен во Владимирскую тюрьму поднадзорный Борищев за распространение среди крестьян прокламаций и «вообще преступных воззваний о неплатежах повинностей, неотдаче рекрут и неповиновении властям». После освобождения из-под стражи 29.12.1906 года он, по сообщению жандармского ротмистра Гоголева, из Владимирской тюрьмы был отправлен в Гороховецкий уезд под особый надзор полиции, как обвиняемый в государственных преступлениях.
Пожалуй, этот человек, уроженец деревни Морозовки, подавший в 1905 году по заданию Харьковской организации РСДРП гудок ко всеобщей
забастовке в городе Харькове, по праву может называться профессиональным революционером и активным участником первой русской революции на юге России. 26.03.1908 года ему было предъявлено обвинение по статьям 129, 104, 130, 132, а 26.01.1909 года он был осужден Московской судебной палатой к заключению на один год и 6 месяцев которые назначено отбывать в Гороховецкой тюрьме, куда он в тот же день и был заключен.
За это же преступление, то есть за распространение так называемого «Выборгского воззвания», в 1906 году был арестован и Кузьма Андреевич Киселев, который вместе с 14-летним Александром Ивановичем Глебовым 25 июля в Фоминках распространял на базаре это воззвание бывших членов Государственной Думы.
Киселеву в это время было 17 лет и его дело № 1722 в фондах Владимирского губернатора так и называется «Об аресте крестьянского сына деревни Новых Поташей Гороховецкого уезда Кузьмы Андреевича Киселева за распространение воззваний бывших членов Государственной Думы». В 1906 году Киселев еще не был крестьянином, а был крестьянский сын и тем не менее позднее, в 1961 году, он напишет, что являлся членом партии большевиков с 1905 года? Тогдашняя либеральная администрация и подошла к нему как к крестьянскому сыну. Еще в марте 1905 года Киселев был арестован в Сормове на нелегальном собрании, но был отпущен под надзор полиции, как несовершеннолетний. После вторичного ареста Киселев 10 дней провел в Гороховце, а потом был отправлен во Владимирскую тюрьму, где находился до декабря 1906 года. В своих воспоминаниях он пишет: «Начальник тюрьмы Имшевицкий представлял в то время либералом себя, разрешал вместе всем прогулки во дворе и одна из камер была общей столовой, где кушали мы все вместе...». Здесь впервые пересеклись пути двух гороховчан-революционеров. Киселев далее пишет, что вместе с ним во Владимирской тюрьме были: «Из Гороховца Миша Борищев эсдек меньшевик и крестьянин Щапов за поджог помещицы Медпичихи...». Щапова он не причисляет ни к какой партии.
Вскоре его снова освобождают, как он пишет, по «малолетству» и 01.05.1907 года осуждают в Нижнем Новгороде с зачетом времени, проведенного во Владимирской тюрьме. Он пишет, что его на суде защищал присяжный поверенный Николай Николаевич Троицкий по просьбе писателя Максима Горького???
В следующем 1907 году в конце июля месяца последовал третий арест К. Киселева в Сормове. По его словам он был арестован «... за покушение на начальника паровозо-котельного цеха монархиста, погромщика, члена черной сотни истинно русских людей, инженера Анатолия Капелькина». За это, по сути дела уголовное преступление, он, опять как несовершеннолетний, был осужден Нижегородским окружным судом к 9 годам каторжных работ. На этом и кончается его революционная деятельность. Невыясненным остается вопрос, какое отношение имеет тяжкое уголовное преступление к революционной борьбе. Не совсем понятно, какие же революционные идеи исповедовал в 1907 году К.А. Киселев. Как известно террор в то время не являлся средством борьбы РСДРП(б), к которой Киселев себя относит.
Вооруженный террор применяли в практике революционной борьбы эсеры-максималисты и анархо-коммунисты. В этом поступке впервые проявляется Киселев, как человек, для которого не существует компромисса. То, что могут быть иные суждения по вопросам достижения политических целей, он не понимает. Те люди, которые думают иначе, чем он, просто враги. Таков начальник цеха А.В. Капелькин, которого следует убить. Таков крестьянин села Фоминок И.А. Чекунов. Вот как его характеризует Киселев: «В этот период (1917 год) в Фоминках большим авторитетом пользовался крестьянин этого села Чекунов Иван Афанасьевич. Он тогда называл себя либералом и дружил с товарищем Грандовым, который после Октябрьской революции был заместителем редактора газеты «Беднота». Чекунов И.А. являлся типичным представителем мелкой буржуазии. Как частный собственник, он страдал характерными чертами мелкой буржуазии, мещанским индивидуализмом, мелкособственническими стремлениями...».
И.А. Чекунов в период революции 1905 года был сидельцем в казенной лавке «Общества трезвости», помогал попам и буржуазии сильнее и крепче закабалить трудового крестьянина. В период революции 1905 года выдавал себя за либерала, сторонника партии кадетов, а в период реакции стал монархистом и в доказательство своей приверженности монархии был инициатором сбора и установки памятника «императору Александру второму в селе Фоминке». Для Киселева даже в 1961 году, когда писались им эти строки, совершенно не имеет значения, что крестьянин Чекунов пользовался среди односельчан большим авторитетом, и что впоследствии этот авторитет признал за ним В.И. Ленин. Он не вписывается в удобную для его миропонимания схему «культа бедности» и в связи с этим он тоже враг, наделенный чертами «частного собственника».
В 1917 году о Гороховецком уездном комиссаре Временного правительства судье Петре Сергеевиче Шумилине он говорит, что это:
«... отъявленный мерзавец, возрождавший самые худшие стороны деятельности царских жандармов. Население этого «держи-морду - комиссара» ненавидело». Вряд ли это заявление соответствовало действительности, так как, по его же словам, Шумилина поддерживало «... руководство кадетов, меньшевиков и эсеров», то есть всех слоев населения уезда.
Несколько сдержаннее отзывается Киселев о тех, с кем начинал свою революционную деятельность и кто впоследствии не пошел по его пути. Это народный социалист крестьянин деревни Новые Поташи Александр Иванович Глебов и крестьянин деревни Крылово эсер П.К. Можаев. Приведем отрывок из воспоминаний Киселева. «В 1917 году председателем уездной земской управы (глава администрации района) был народный социалист Глебов Александр, а продовольственную управу (управление сельского хозяйства) возглавлял эсер Можаев. Глебов А. в 1905-1906 годах помогал мне распространять нелегальную литературу и вместе со мной Московской судебной палатой привлекался за распространение прокламаций. После моего ареста Глебов прервал всякую связь с большевиками и в 1917 году стал называть себя сторонником народных социалистов. Идейным вождем и вдохновителем этой партий был Пешехонов - министр продовольствия в правительстве Керенского».
О своей дальнейшей судьбе после осуждения в каторжные работы Киселев пишет, что в 1910 году из Владимирской тюрьмы он был отправлен в Александровский централ Иркутской губернии. Дальнейшей его биографии, вплоть до 1917 года, пожалуй, позавидовал бы даже знаменитый профессиональный революционер Камо (Тер-Петросян), совершивший три побега из царских тюрем в 1904, 1905, 1911 годах. К. Киселев тоже бежал трижды: в 1911 году со станции Могоча Забайкальской области, где находился на постройке Амурской железной дороги, в 1912 году во время пребывания в Казаковской тюрьме, в 1914 году с поселения из Торейской волости Селенгинского уезда. Довольно странно, что, получив 9 лет в декабре 1907 года, два раза совершив побег с каторги, он в 1914 году уже на поселении. Ведь он уже не несовершеннолетний. Как бы то ни было, по его словам в 1914 году опять следует арест, в 1915 году освобождение, в 1916 году опять арест и окончательное освобождение, уже по амнистии, после февраля 1917 года. Фантастическое, если не сказать триумфальное, шествие по тюрьмам, каторгам, этапам и поселениям.
После 1906 года в России, резко снизилась революционная активность. Наступил период, который позднее назовут «Столыпинской реакцией». Многие революционеры эмигрировали, другие, разочаровавшись в результатах вооруженной борьбы, отошли от революционной работы, третьи были репрессированы или, как, например, А.И. Глебов, отказались от методов вооруженной борьбы и пошли конституционным путем. То же самое происходило и в Гороховецком уезде. Исправник Лавров в рапорте Владимирскому губернатору по поводу поведения поднадзорного И.А. Головушкина, 27 апреля 1911 года писал: « Ни в чем предосудительном не замечен. Служит на ватной фабрике в г. Гороховце и получает 1 рубль 20 копеек в день».
10 ноября 1914 года помощник начальника Владимирского жандармского управления ротмистр Будницкий в отношении № 194 сообщал своему начальнику следующее: « В пополнение представления моего от 27.07.с.г. за № 1300 доношу, что вновь произведенной разработкой по делу существования в Гороховецком уезде революционной организации среди учителей и учительниц не добыто никаких положительных данных по коим можно бы было судить о действительности сведений изложенных в предписании за № 1060».
Вернувшийся после февраля 1917 года К. Киселев отмечает, что ситуация в центре России сложилась в пользу конституционных преобразований и что основная масса рабочих поддерживает ее. Он пишет, что в Сормове: «Меньшевики в это время играли видную роль среди рабочих». И далее о положении в Гороховце. «В гор. Гороховце еще не было большевистской партийной организации. На судостроительном заводе существовала сильная организация меньшевиков, руководимая Борищевым Михаилом, которые был непосредственно связан с Мартовым и с меньшевиками Сормовской организации... В г. Гороховце была организация эсеров, которую возглавляли: учитель Быстров Александр, чиновник Госбанка Троицкий и прапорщик запасного полка Ветошников.
Партию кадетов возглавлял лавочник Бурмистров и врач Тукалло». Итак, в 1917 году К. Киселев вероятно во второй раз встречался с М. Борищевым. Характерно, что он называет этого человека либо ласково «Миша», либо уважительно «Михаил» и не допускает в адрес его никаких выпадов. Да ведь и как могло быть иначе? Когда К. Киселев писал свои воспоминания, профессиональный революционер, член РСДРП (м), соратник Юлия Осиповича Мартова, про которого Н.К. Крупская писала, что это «человек чрезвычайно тонкой чувствительности и благодаря тонкости своего восприятия понимал идеи Ленина с большим талантом», Михаил Петрович Борищев был еще жив. А уж он-то знал, как все было на самом деле. Ю.О. Мартов был лидером меньшевиков, к числу которых принадлежал М. Борищев, и это были те люди, которых при помощи краткого курса ВКП (б) «вымыли» из истории и зачеркнули их роль в пропаганде марксизма в России, в подготовке революции 1905 года и февральской 1917. Известно, что восстание на броненосце «Потемкин» было поднято меньшевиками, а легендарный лейтенант Шмидт с «Очакова» не был большевиком, а являлся социалистом умеренного толка. В 1905 году меньшевики составляли большинство в организации РСДРП России. Их лозунги и методы политической борьбы были наиболее понятны рабочим, и революционно настроенная прослойка их была меньшевистской. Меньшевикам принадлежит и сама идея создания Советов, как органа народного самоуправления. Впервые она была изложена в «Искре» в июне и июле 1905 года меньшевиком Ф. Даном и вскоре реализована в Петербурге, причем председателем первого Совета стал меньшевик Зборовский, а исполком Совета возглавили меньшевики Троцкий и Хрусталев-Носарь.
Справедливости ради следует заметить, что идею Советов большевики первоначально отвергли и только позднее, после приезда Ленина из-за границы, согласились с ней.
Судьба меньшевиков трагична. Они были безжалостно уничтожены. Уничтожены именно за то, что они знали, как все происходило. В.Г. Короленко, не принявший Октябрьский переворот, писал об этих людях А.М. Горькому: «История когда-нибудь отметит, что с искренними революционерами и социалистами большевистская революция расправлялась теми же методами, как и царский режим». В этом он ошибался. В.Г. Короленко умер в 1921 году и не мог знать о том, что происходило потом в России. Такие репрессии против меньшевиков и эсеров, которые последовали в конце 20-х и 30-х годов в России и не снились царским жандармам.
В Гороховце же, говоря словами К. Киселева, произошло следующее: «В самом Гороховце меньшевики, эсеры и кулаки из с. Красного (Борищев, Боровков, Быстров Александр) привели к зданию Уездного Совета депутатов большую толпу, состоящую в основном из женщин, которые кричали «Долой Советы! Освободите из тюрьмы наших кормильцев! Они давали нам много хлеба, а вы даете голодный паек. Все усилия, затраченные на уговоры разъяренной толпы, не привели к ожидаемым результатам. Часть главарей были задержаны и... отправлены в г. Владимир. Меньшевистских провокаторов Борищева и Боровкова судил революционный трибунал. Быстров - правый эсер скрылся... «Этим событиям, говоря опять словами К. Киселева, предшествовали следующие: «В конце декабря 1917 года я прибыл в Гороховец, 13 февраля 1918 года я, в качестве председателя, руководил работой уездного съезда Советов, который избрал меня председателем уездного городского Совета депутатов. На съезде было много эсеров и меньшевиков, большинство которых скрывались под маской беспартийных».
События в стране шли по вертикали. По примеру вооруженного переворота в Петрограде 25 октября 1917 года стал осуществляться вооруженный захват власти на местах.
В книге Экземплярского «Исторические справки по районам», Москва. 1936 г. отмечено, что «При выборах в Учредительное собрание (ноябрь 1917) по Гороховецкому уезду было подано голосов за эсеров 17182 (57,4%)». Уезд оставался крестьянским и симпатии крестьян были на стороне тех, кто выражал их интересы, на стороне эсеров. Рабочие- котельщики, наполовину крестьяне, разделяли взгляды социалистов умеренного направления - меньшевиков, что неоднократно и подчеркивает в своих воспоминаниях председатель первого уездного Совета. Однако власть захватили большевики.
Вообще искать революционеров среди рабочих Гороховецкого уезда занятие не благодарное. Котельщики были самыми высокооплачиваемыми специалистами в России. Средний заработок рядового котельщика на стороне составлял в месяц 60 рублей. В 1895 году гласный Гороховецкого земства П.П. Булыгин, по вопросу об ассигновании 5000 рублей для устройства в Гороховецком уезде, ремесленного училища, на заседании земской управы, отмечал, что эти деньги, идущие на повышение квалификации котельщиков, крепко связанных со своим земельным наделом, в доходную статью бюджета никогда не вернутся. Он говорил «... котельщикам, о которых я вчера слышал много разговоров, зарабатывать еще больше быть может преждевременно... Котельщик, зарабатывая в месяц нередко до 150 рублей, или тяготится присылать остающимся дома отцу, матери, брату, или присылает исключительно на ту долю надела, которая приходится на него...». Заметим, что корова в начале XX века в России стоила 25 рублей. Стоимость продуктов питания была баснословно низкой. Н.С. Хрущев в своих мемуарах пишет, что он «... работая простым слесарем, зарабатывал 45 рублей при ценах на черный хлеб в 2 копейки фунт, на белый - 4 копейки, фунт сала - 22 копейки, яйцо стоило копейку, ботинки - до 7 рублей». (Вопросы истории № II, 1994, стр. 65).
Большое число поднадзорных котельщиков, высланных в уезд в 1905- 1906 годах, объясняется недовольством народа непоследовательными действиями царя и правительства, приведших Россию к тяжелой и неудачной войне с Японией. Непродуманная политика министерства внутренних дел, возглавляемого Плеве, привела Россию к крестьянским волнениям в Харьковской губернии и еврейским погромам на юге страны. Недовольны положением в России были все, включая и высокооплачиваемых рабочих. Недовольство было всеобщим. 97-летняя А.М. Меркулина рассказывала автору очерка, что ее отец - котельщик из деревни Васильчиково, работавший в мастерской депо станции Бердянск Екатеринославской железной дороги, человек законопослушный и глубоко верующий, бывший при том цеховым старостой, в обязанность которого входило ставить рабочих на молитву и поддерживать огонь в лампаде перед цеховой иконой, в 1905 году приносил домой, прятал и распространял листовки и нелегальную литературу, к большому огорчению домашних.
Наибольшее количество революционно настроенных людей во время первой русской революции отмечается в Красносельской и Кожинской волостях, а из деревень Гороховецкого уезда, безусловно, на первом месте стоит деревня Морозовка. Один из уроженцев этой деревни котельщик Луганского паровозостроительного завода Гартмана Даниил Николаевич Гуров входил в состав одного из первых Советов в России в 1905 году. Об его участии в работе Луганского Совета несколько раз упоминает К.Е. Ворошилов на страницах своего автобиографического произведения «Рассказы о жизни» М. 1968. В частности на стр. 184 он отмечает: «Большой силой в городе к тому времени стало наше рабочее депутатское собрание и его ЦК, который по сути дела, все более превращался в орган нашего рабочего управления, нашей рабочей власти. В исполком входило пять человек: Д.А. Волошинов, Д.М. Губский, Д.И. Гуров, И.Н. Нагих и я». В каждом случае Ворошилов деликатно умалчивает о партийной принадлежности Д.Н. Гурова, да это и понятно, так как главы книги, в которых упоминается Гуров, посвящены беспощадной борьбе с меньшевиками.
Гороховец и уезд в 1905-1929 гг. Город Гороховец Гороховецкий уезд 20-летие революции 1905 года во Владимирской губернии Стачечное движение в 1905 г. во Владимирской губернии
