Чтобы не путать деревню с посёлком Курлово, а впоследствии и с городом Курлово, в повседневном обиходе говорят «Курловская деревня», а не Курлово. Курловская деревня имела своеобразный статус. По духовному ведомству она входила в палищинский приход, а по административному делению — в Бутыльскую волость. Эта двойственность давно преодолена, но уже ни прихожан, ни населения вообще там почти не осталось. Название деревни связано, скорее всего, с её первым владельцем и он либо получил её по наследству, либо в дар, или купил эту деревню.
Курловы фигурируют в исторической литературе давно и подвизались в охранном отделении, и, как пишет В. А. Чалмаев, один из них имел даже кличку «крысо-хорёк», и был сподвижником Горемыкина по защите бюрократических устоев России.
Разумеется, что предки сановника такого ранга могли иметь деревушку в дебрях Мещерского края как хороший подарок. Но здесь же при более глубоком рассмотрении мы сталкиваемся с необходимостью выяснить происхождение такой фамилии. На Руси в недалёком прошлом основой многих фамилий служили прозвища и клички. Л. В. Успенский проводит целое исследование феномена прозвищ и их генетической связи с фамилиями в историческом аспекте.
«В грамотах XV, XVI, даже ещё и XVII века мы сплошь и рядом натыкаемся на такие, например, сообщения: «А руку к сему приложили монастырский детёныш Медведко Филиппов, да дети его Тимофей, да Кот, да Комар Медведковы». Уже здесь, как видит читатель, заложена возможность появления фамилий: Котов, Комаров, потому что требуется при записи детей обозначить, «чьи они». Вполне возможно, что прозвище Куролов тоже послужило основанием возникновения фамилии Курлов. Однако прозвища давались «холопам» и низшим сословиям, но и это не исключает, что выбившийся из низов крестьянин или торговец перешёл в другую социальную группу или сословие и облагородил свою фамилию, выбросив одну букву.
Можно, конечно, допустить и финноязычную версию: куралаш — пахать (мар.), т. е. распаханное место (Кузнецов С. К.,1910), и куро — скопление кустов, домов, кура — улица — (эрз.), но нам кажется, что это, всё-таки — некоторая натяжка. Из этих слов могло быть образовано название места, где сейчас станция Куровская, да и название самого города.
Точно можно сказать только одно. Нельзя объяснить происхождение ойконима Курлово при помощи наивной сказки, распространённой среди населения, и даже среди интеллигенции города Курлово. Суть сказки в том, что «мужики, (добавим, «настолько тупые»), строили поселение а, построив, задумались, как же его назвать. Летевшие мимо журавли прокурлыкали, и поселение решили назвать Курловом».
До отмены крепостного права община крестьян деревни принадлежала баронессе Будберг. Помещица Будберг была крупным землевладельцем, на территории прихода ей принадлежала одна из разделённых общин и в Головарях. Высокий социальный статус помещицы позволял её крестьянам не совсем обычно использовать земельные угодья. По традиции леса, например, разделялись участками и отдавались в полное распоряжение домохозяевам, даже в 1870-х годах. В других крестьянских общинах такой привилегии не было. Крестьяне были обеспечены строевым лесом и не знали нужды с дровами.
Крестьянская община деревни располагала 461 десятиной общественной земли. Раздел проводился по работникам. На одного работника приходилось по 10,7 десятины — больше чем где-либо в приходе. Собственной земли не было ни у кого, но община арендовала пастбище у Мальцова и платила ему 15 рублей в год. Платили также и Барскому за прогоны к пастбищу и по его владениям 50 рублей в год.
В деревне в 1886 году насчитывалось 30 рабочих лошадей, 38 коров, 7 телят, 46 овец, 6 свиней. Один двор был без лошади и коровы. При сопоставлении разных цифр обнаруживается диспропорция между размерами земельных наделов и количеством скота, что создавало дефицит органических удобрений, а минеральных у крестьян тогда не было вообще. Поэтому навоза вносили по 75-125 возов на десятину и урожай получали, чуть ли не в 2 раза меньше, чем в других деревнях прихода.
В деревне было 3 пруда и 13 колодцев. 30 хозяев имели по одной избе, 5 изб были казённые, принадлежали владельцам лесов и предназначались для лесной стражи и подрядчикам дровяных работ. Все строения крыты деревом и железом. Амбаров и сараев было 18, риг и овинов 13.
Местные промыслы специфичны. Большинство мужчин —14 человек, занимались корчеванием пней, 9 плотницкими работами, также были — 1 столяр, 1 портной и 2 лесника. Отхожие промыслы мало отличаются от местных. Из 14 отходников 8 занимаются корчеванием пней, 4 плотничают, 1 дроворуб (дровосек), и 1 рабочий завода. Женщины занимались пряжей льна. Товары и хлеб покупался в Туме.
В 1886 году дети нигде не учились, однако в отчёте по материалам 1897 года в деревне показана земская школа грамоты. Кем построена школа, Мальцовым или Барским, выяснить не удалось.
Используемая литература: А.В. Головин, И.И. Кондратьева «Природа и люди Центральной Приозерной Мещеры. Приход Ильинской церкви села Палищ». 2016
