Петр Иванович Багратион (1765-1812) - российский генерал от инфантерии, шеф лейб-гвардии Егерского полка, главнокомандующий 2-й Западной армией в начале Отечественной войны 1812 года.
Портрет П.И. Багратиона. Джордж Доу. Первая пол. XIX в. Государственный Эрмитаж
В начале 1811 г., предвидя возможность вторжения Наполеона в пределы России, выдвинул план, который предусматривал заблаговременную подготовку к отражению агрессии. С августа 1811 года — главнокомандующий Подольской армией, переименованной в марте 1812 года во 2-ю Западную армию.
Петр Иванович Багратион не раз бывал в с. Симе, Владимирской губернии. Когда России угрожала смертельная опасность со стороны более чем полумиллионной армии Нaпoлеона, Петр Иванович находился на отдыхе в селе Симы. Вскоре oн получил из Петербурга извещение о том, что назначается главнокомандующим второй западной армии. Расставаясь со своими друзьями, он обещал в недалеком будущем снова встретиться с ними. В начале Отечественной войны 1812 года 2-я Западная армия располагалась под Гродно и оказалась отрезанной от основной 1-й армии наступавшими французскими корпусами. Багратиону пришлось с арьергардными боями отступать к Бобруйску и Могилеву, где он после боя под Салтановкой перешел Днепр и 3 августа соединился с 1-й западной армией Барклая-де-Толли под Смоленском. Несмотря на старшинство в чине, в условиях, когда Главнокомандующий не был официально назначен императором, объявил о своем добровольном подчинению Барклаю. Однако после оставления Смоленска перешел в резкую оппозицию к последнему, о чем говорил и писал совершенно открыто.
В своих письмах к руководству страны (после оставления Смоленска) разыгрывал «русскую карту», настаивая, что генералы-иностранцы погубят Россию, а военного министра М. Барклая де Толли, приказывавшего отступать, прямо называл изменником. Возглавлял партию «горячих голов», требовавших дать Наполеону генеральное сражение; имел огромную популярность среди офицеров.
При Бородино армия Багратиона, составляя левое крыло боевого порядка русских войск, отразила все атаки армии Наполеона.
На Бородинском поле 26 августа (7 сентября) около 12 часов дня осколок ядра раздробил генералу большеберцовую кость левой ноги (или, как указано в официальном донесении, «в средней трети левой голени»). Утверждается, что с поля боя генерала вынес офицер А. Д. Олсуфьев. Армия Багратионапонесла тяжелейшие потери и была вынуждена в середине дня, уже после тяжелого ранения Багратиона, отступить за Семеновский ручей.
Раненный П.И. Багратиона 27 августа 1812 года вместе с докторами Говоровым и Гангартом был отправлен в Москву. Находясь в Можайске, он упомянул о своем ранении в письме царю Александру I: «Я довольно нелегко ранен в левую ногу пулею с раздроблением кости; но нималейше не сожалею о сем, быв всегда готов пожертвовать и последнею каплею моей крови на защиту отечества и августейшего престола…»
9 сентября у генерала начался жар. С 10 сентября началось нагноение раны. Лишь только 12 сентября, после врачебного консилиума, стало ясно, что осколок ядра по-прежнему находится в теле Багратиона. 15 сентября по прибытии в гостиницу Сергиева Посада при осмотре раны врачи согласились с фактом перелома большеберцовой кости. В тот же день по окончании консилиума было принято решение о безотлагательной ампутации. От предложенной врачами ампутации князь отказался. 14 сентября у него был диагностирован сепсис.
По настоянию Голицыных тяжело раненного Петра Багратиона повезли на лечение в село Симу, Владимирской губернии. Под вечер 19 сентября уже обессиливший князь в карете был привезен в Симу, в имение своего друга и родственника Бориса Андреевича Голицына. Чтобы раненый меньше страдал от тряски экипажа, крестьяне выстилали дорогу соломой, а последние километры и вовсе несли генерала на руках.
Смертельное ранение генерала Багратиона на Бородинском поле. Худ.: А.И. Вепхвадзе, 1948 г.
Вот как описывает путь до Симы Сергей Голубев:
«До Симы оставалось верст 10-12, а дорога все еще была не ровной и корнистой. Она пробиралась дремучим бором. Дремучая тишина прерывалась только голосами птиц… Сумерки застилали окрестность. Когда карета остановилась у подъезда, было уже темно. Обитатели дома Голицыных одновременно узнали о великом несчастье. Огромная толпа людей окружила карету. Багратиона внесли в комнату. Большую и полутемную. Тишина ее нарушалась торопливыми, непонятными словами, беззвучными, как речь мертвого, — бредом Багратиона. Князю Петру чудилось, будто кто-то слепой шел поодаль, спотыкаясь и руками ощупывая дорогу. «Ага,- догадывался князь Петр.- Это идет жизнь! Это судьба моя смотрит на меня!» — но около него стояла добрая старушка мать. Он знал, что у нее много детей, что обо всех она должна позаботиться и что вот и для него отыскалось у нее время. Добрая, добрая старушка!». 21 сентября была проведена операция расширения раны, и только по ее результатам врачам с необратимым опозданием удалось нарисовать полную картину ранения: «Знатным разрезом мягких частей около раны открыт в оной совершенный перелом и раздробление берцовой кости, которой острой и неровные концы, вместе с черепком ядра, глубоко в мясистые части вонзившемся, неоспоримо причиняли во время болезни князю жестокую и нестерпимую боль и самою горячку. Гнойной и вонючей материи вышло из раны чрезвычайное количество, и рана представилась на взгляд весьма глубокою с повреждением важных кровеносных сосудов и нервов». В ходе операции с большим опозданием из раны были удалены инородные тела, в том числе и осколок ядра. В современной литературе принято считать, что смерть генерала стала следствием неправильно поставленного первоначального диагноза. Кем-то из близких к нему людей однажды было сказано, что Наполеон находится в Москве. Об этом знали и раньше, но все старались держать от Багратиона в тайне. Сообщение о занятии врагом Mосквы произвело очень сильное впечатление на больного.
22 сентября у Багратиона была обнаружена гангрена. Утром того дня Багратиону была вновь предложена ампутация, однако вечером врачи сами отказались от операции. 23 сентября Багратион, понимая свою обреченность, продиктовал завещание. Накануне смерти он дал отпускную своему крепостному человеку Ивану Алексеенко.
12 (24) сентября 1812 год, спустя 17 дней после ранения, в первом часу пополудни Петр Иванович Багратион умер от гангрены в селе Сима Владимирской губернии.
Комната, в которой умер Багратион
Генерала похоронили в селе Симе в саркофаге в летней Богоявленской церкви при многочисленном стечении народа из соседних городов, сел и деревень.
Табличка на Храме Д. Солунского в пос. Сима Владимирской области о первом захоронении П. Багратиона
В 1839 г. по инициативе его бывшего адъютанта Д.В. Давыдова прах П.И. Багратиона был перенесен из села Сима на Бородинское поле и погребен на батарее Раевского, рядом с Главным монументом.
Торжественное отправление праха Князя Петра Ивановича Багратиона на Бородинское поле из села Симу
На сих днях происходила Владимирской губернии Юрьевского уезда в селе Симе трогательная и величественная церемония: не всякому, может быть, известно, что покойный Генерал от Инфантерии Князь Багратион, после полученной им раны в Бородинском сражении, отправился для пользования в имение своего друга, Князя Б.А. Голицына, помянутое село Симу, где 12-го числа Сентября 1812 года он скончался и похоронен внутри тамошней приходской церкви. Государю Императору благоугодно было повелеть бренные останки знаменитого вождя-Героя перенести на то место, где он защищая отечество, получил смертельную рану. Вследствие таковой Высочайшей воли, Святейший Синод возложил на Преосвященного Парфения Архиепископа Владимирского и Суздальского составить церковный церемониал. Бывшему адъютанту покойного Князя Багратиона, известному партизану Д.В. Давыдову поручено было сопровождать тело до самого Бородина с почетным конвоем всего Киевского Гусарского полка квартирующего в Юрьевском уезде. Но постигшая смерить не позволила ему исполнить этой священной обязанности, и по распоряжению Правительства весь военный обряд возложен на Командира Киевского Гусарского полка. Поднятию гроба, торжественному поминовению и отправлению тела на Бородинское поле, назначено быть 3, 4 и 5 чисел сего Июля. Будучи один из тех, которые пользовались честию — находится при особе Князя Багратиона во время кровавой Бородинской битвы, и потом сопровождать его раненого до Москвы, я вменил себе в священный долг явиться на эту умилительную церемонию, которая как целью своею, так и воспоминаниями ею возбуждаемыми должна отозваться глубоко в душе каждого воина, а особливо воина тех времен. Честь, которую Государь Император соизволил оказать, по истечении 27 годов праху Полководца бывшего некогда славою Российской Армии, повелев перенести его на Бородинское поле к самому времени торжественного воздвижения памятника в славу падших жертв на сей упитанной кровью земле, показывает, как высоко Царь оценивает воинские заслуги; о как утешительно такое внимание для каждого сына отечества, и каким сильным служит оно поощрением к подражанию доблестям таковых мужей. И так 3-го числа Июля мы должны были узреть гробницу вмещающую драгоценный прах Бородинского героя. Того числа утром весь Киевский Гусарский полк собрался в селе Симе; в тот же день приехал Преосвященный с почетным Духовенством и свитою. В 6 часов пополудни, начали подымать из могилы лежавший в ней более четверти столетия гроб, который оказался в совершенной целости. Прямо из могилы, не раскрывая гроба, поставили его в приготовленный свинцовый склеп, который сам вмещался в новую великолепную гробницу. Потом началась панихида, которую отправлял Архиепископ Парфений с избранным Духовенством. Стечение народа со всех сторон собравшегося за несколько дней, было неимоверно велико. 4-го числа поутру прибыл начальник губернии, и съехалось довольно значительное число дворян; некоторые даже из отдаленных мест. В 10 часов Преосвященный начал совершать Литургию с службою за упокой и пред окончанием произнес речь в честь и память высоких заслуг Героя. В этот же день, в саду прилежащем к дому нынешнего владельца Симы, была устроена обширная зала в виде палатки, где накрыт был обеденный стол на сто кувертов, к которому приглашены были Преосвященный с почетным Духовенством, Гражданский Губернатор, весь корпус Офицеров Киевского Гусарского полка и все наличные Дворяне, съехавшиеся на торжественное поминовение. Между тем, во все время, толпы народа не преставали окружать день и ночь гроб, поставленный посреди церкви и Духовенство едва успевало удовлетворять усердию просивших об отправлении поминовения по усопшем полководце. 5-го числа в 8 часов утра, после литургии, совершена Преосвященным панихида в напутствие. После чего Штаб и Обер-Офицеры Киевского Гусарского полка, к которым присоединились и другие отставные заслуженные воины, поднявши гробницу, вынесли из церкви и поставили на колесницу с балдахином, которая должна довести драгоценные останки до самого Бородина; гробу сопутствует Образ Пресвятой Смоленской Божией Матери, бывший неотступно при Князе Багратионе во всех его походах и со времени его кончины хранившийся в Симской церкви, над его могилою. Народ просил позволения тащить колесницу: нельзя было отказать столь пламенному усердию. Шествие началось обыкновенным подрядном Духовенство впереди, за ним траурная колесница; сзади Киевский Гусарский полк; трубачи играли погребальный марш: необозримое пространство было усеяно зрителями. Пред выходом из селения в последний раз, Преосвященный совершил литию и благословил в путь, запрягли в колесницу лошадей и печальная процессия потянулась тихо. Несмотря на знойное солнце множество народа сопровождало колесницу во весь переход до Юрьева на расстоянии 20 верст. Таким образом лишилось село Сима драгоценного своего залога; но за то должная почесть на Бородинском поле ожидает славный прах героя.
Речь
В напутствование тела Князя Петра Ивановича Багратиона, по Высочайшему повелению назначенного к преданию земле на поле Бородинском, произнесенная в церкви села Симы, Парфением Архиепископом Влaдимирским 4 Июля 1839 года.
«Господ с тобою сильный крепостию (Кн. Суд. .17, 12.). Так приветствовал Ангел Господень назначенного Господом сил в вождя и защитника Израилю, сына Иоаса, Гедеона. Сетующие слушатели! У Бога нет мертвых, пред ним все живы. Аще живем, аще умираем Господни есмы. Жив Бог, жива душа мужа силы лежащаго в гробе; живы бессмертные подвиги; цела печать на скрыжале деяний, явственно выражающая высокую истинну, яко Господь бе с ним, сильным крепостию. Господь с тобою, сильный крепостию. Мир духу твоему! Слава твоя блистает лучами бессмертия; даже до века память твоя воблагословение. Но почто не мир праху твоему? Почто кости твои изнесены из недр покоища? Почто гроб твой пред очами нашими? Почто окрест его и служители Алтаря и высшие сановники, и твои присные и свидетели необоримого твоего мужества, Благородное Дворянство и победоносные сыны брани? Неоскорбись душа добляя! Самодержавный благочестивейший Монарх благоизволил успокоить останки твои в недрах полей Бородинских, упитанных и кровию врагов и кровию сынов отечества, положивших за веру, за Царя и отечество живот свой. Веление Царя непререкаемо, воля помазанника Божия — священна. И какое место успокоения достойнее приснопамятного Князя силы? Оно не на земле чуждей, на земле родной; оно предел его добльственных подвигов. Оно училище для воинства. Господня земля и исполнение ея. Един Бог всея земли; все человечество; - одно семейство Отца Небесного. Но умирать среди иноплеменных, было горьким чувством для самых праведников. Святые родоначальники Израиля, Иаков и Иосиф завещали Иаков Иосифу: «погребите мя со отцы моими» и Иосиф братии своей: «совознесите кости моя отсюду с вами»; и завещание исполнено, как священнейшая обязанность. «Пал Иуда Маккавей, лев в делех своих, именитый до последних земли, и рыдаша его Израиль плачем велиим: како паде сильный, спасаяй Израиля; и взяша и погребоша его в гробе отец его». И где почиет прах, крепкого в брани, Маккавея России? Близь стен ли Очакова и Праги; — необоримых твердынь? Нет, здесь храбрость и мужество его, и его сподвижников водрузили знамя победы. Не на Кавказе ли и Альпах, не на высях ли на доблачных гор, куда он возносился с бодрым духом на крылиях орлиных? Или в ужасных пропастях, куда ниспускался, преследуя враждебные силы? Нет; там трофеи славы, не гроб его. Вот он тяжко уязвленный, в куче мертвых тел, окруженный дикими горцами. Очевидная гибель! Но все благое провидение, готовившее его к великим и важным подвигам, сохранило от позора. Вот он предан на жертву для спасения Российского воинства. Тьма тем галлов при Галлабруне, окружают его. Пред ним плен или смерть; но Герой, «яко скимен рыкающь в ловитве» расторг забрала; пала от страны его тысяща и тьма одесную его; к нему же не приложилась. Кто бы не оплакал кончины его на чуждей земле, среди торжества иноплеменных. Но Господ спасе его. Бородино - вот предел его доблестных подвигов! Брошен жребий. Благоразумие, начало - вождя Российского воинства, сосредоточив силы утомленные долговременным, необычным уклонением от битвы, решило противопоставишь преграду и оплот наступащим враждебным полчищам. И природа, и искусство призваны для необоримого ограждения. Но ошуюю воинского стана поприще боя немогло быть надежною твердынею; необходимо было заменить слабость места неодолимым мужеством. Избран, и противопоставлен Князь Багратион «с крепкими сердцем». Его страшный сопротивник, величайший полководец и победитель Европы, измерив орлиным оком и слабость места и слабость противупоставленных сил, совокупив в одну точку четыреста грамоносных, убийственных жерл, двинул крепчайшия, страшныя полчища. Казалось: сам ад, разверз челюсти. Настал роковой час. Бесстрашный герой наш рек в сердце своем: «небуди нам бежати от них и аще приближися время наше, умрем мужественно ради братии нашей, и неоставим вины славе нашей, вcи крепцыи сердцем», ринулись на
тьмочисленного врага, закипела кровавая сеча, «поколебалась земля, отягчися брань, и падоша язвены мнози от сих и от тех, и Иуда паде». Паде Русский Маккавей. Смертельная рана отъемлет, неодолимаго вождя у крепких воинов; не стало одного и верная дружина его дрогнула и обратилась вспять. И вот конец доблественных подвигов Князя силы. Но гдеж трофеи славы, где лавровые венки, всегда украшавшие главу Героя? Не язва ли к язве? Оставив дружину свою в смятении, уклонившись с боя Бородинского под кров приветливой дружбы, страдалец еще должен был испить горчайшую чашу, услышать убийственную весть о плене матери городов отечества и вопиять: увы мне! Почто рожден есьмь видети сотрение людей и сотрение града святаго и сидети зде, внегда предаватися ему в руки врагов, и святыни в руки чуждых? Увы мне! И тяжкий вздох о несчастии отечества был последний вздох его, и дружелюбная рука закрыла вежди его, и мирная весь, достояние героев Петра Великого, стяжанное доблестями прияла прах в недра свои. И почто тревожат еще и что износят прах на роковое поле Бородинское? Роковое? Но утешься душа добляя! Конечно поле Бородинское - не поле Полтавы, не поле Куликово, где на костях падших героев возвеяло знамя победы; но поле жесточайшей кровопролитнейшей битвы. Ты всегда учил твоих ратоборцев, побеждать врагов, преследуя орлиным полетом, или быть щитом, или с львиным мужеством, отражать преследующих,- но здесь Ты учил умирать за отечество. Ты исполнил долг свой и пал искупительною жертвою. Теперь исполняют долг свой и Царь, и твое отечество, предал остатки твои земле, упитанной кровию твоей дружины. Утешься душа добляя! Бородинское поле покрыто жертвами православных воинов; но огрудь твою, о грудь твоих сподвижников сокрушалась и крепость враждебных полчищ. Бородинское поле - убийственный камень претыкания для торжествующих врагов, предверие блистательных побед, заря славы, осиявшей воинство Русское лучами бессмертия. Утешься, душа добляя! Матерь градов - предмет тяжкой твоей скорби, не во узах, не в пепеле; но в лепоте, но в венце победном. На поле Бородинском - не торжествующие враги, токмо кости их, - смешанные с костьми твоей дружины; были опять и враги, но преследуемые орлами Русскими, обращенные в постыдное бегство, уязвляемые, поражаемые. Утешься душа добляя! Сражавшиеся под твоими знаменами останки кровавой сечи, разделили славу Русского воинства, освободили отечество от двадесяти язык, расторгли узы самых врагов, искупили плен Столицы Русской - пленом Столицы Галлов; заплатили им за зло добром; а твой страшный сопротивник, всегда победоносный вождь, игравший жребием и Царей и Царств, побежден, посрамлен, развенчан, переброшен чрез моря на чуждую землю, как пленник, и погибе память его с шумом; а твоя память? Вот уже 27-е лето и воблагословениях. А твоя память? О какое утешительное умилительное готовится зрелище! В день кровавой битвы, во славу героев, положивших на поле Бородинском жизнь свою, совершится торжественная тризна; более ста тысяч Российского воинства облечется во все оружие, развергнет знамена, повторит урок приснопамятной брани. Сам могущественнейший из Монархов двигнет тьмочи сленные силы - воздашь достойную почесть падшим защитникам отечества. Утешься душа добляя! Ты будешь свидетелем, как роковое место обратится в место славы, как откроется величественный памятник, как безмолвно, но красноречиво будет завещевать и внушать потомству:
«Воины России! Здесь пали добльственные: Багратионъ, Кутайсовъ, Тучковъ и тысячи Героевъ, пали за честь, за спасение отечества, они умели побеждать, но умели принесть в жертву и жизнь свою. Страшливые! Вощъ для васъ училище, вотъ святыня, долженствующая воодушевить васъ необоримымъ мужествомъ!» — Но что там о страну памятника? Непобедные ли трофеи? Не храм ли земной славы? Нет: это мирная обитель, посвященная славе Божией, благочестивою любовию, где ищущие спасения в безмятежной тишине возносят теплые молитвы и Богу, «ему же вси живы», где приносится бескровная жертва во имя искупившего мир пречистою кровию опрощении грехов, и о блаженном упокоении проливших кровь свою, и принесших себя в жертву за веру и отечество, Какое же место успокоения достойнее приснопамятного Князя силы?
И так тебя зовет Царь и отечество, которому посвящена и принесена в жертву жизнь твоя. Так дорог прах твой! Он будет краеугольным камнем и венцем памятника, признательностию Царя воздвигнутого во славу и память падших с тобою сподвижников, в пример и поучение Русского воинства. Прими приснопамятный Герой, прими в напутствование и наши о тебе вздыхания и наше искреннее о тебе моление. «Господ с тобою сильный крепостию». Господь да увенчает тебя венчанною славою на земле, немерцающего славою на небесе. Мир духу твоему. Мир праху твоему. И тленное сие да облечется в нетление и мертвенное сие да облечется в безсмертие, и Имя твое будет жить в роды; и довека память твояв благословение».
ПРИМЕЧАНИЯ:
1) При печальной церемонии находился нарочно приехавший друг и родственник покойного Героя Действительный Камергер Князь Г.А. Грузинский.
2) При гробе были участвовавшие в Бородинской битве сыновья покойного Генерал-Лейтенанта Б.А. Голицына; Генерал-Майор Князь Андрей, служивший тогда Л.Г. в Конном полку. Действительный Статский Советник, Предводитель Дворянства Владимирской губернии и владелец села Симы Князь Александр, бывший в том же полку и находившийся при Главнокомандующем Князе Кутузове. Коллежский Советник Князь Николай, состоявший при особе покойного и сопровождавший раненого Героя с поля Бородинского.
3) Бывшие свидетели страдальческой кончины Князь утверждали, что глубокая скорбь о потере столицы ускорила смерть его.
4) Село Сима, где 12_Сентября 1812 года скончался на 43 году жизни своей Главнокомандующий 2 Армией Князь Петр Иванович Багратион, и где покоилось тело его в церкви Богоявления Господня, пожаловано Генерал-Фельдмаршалу Князю Михаилу Михайловичу Голицыну в 1708 году за победу над Генералом Левенгауптом под Лесным в присутствии самого Государя Петра I-го, как видно из жалованной грамоты.
5) После сильного и кровопролитного отпора при малом Ярославце, Французская Армия отступала чрез тоже Бородинское поле.
6) Вдова Генерал-Лейтенанта Тучкова соорудила церковь у батареи при Д, Семеновской в честь Нерукотворенного образа Спасителя для поминовения русских воинов падших на Бородинском поле. Ныне там женский Монастырь. (Прибавление к Владимирским Губернским Ведомостям. №28 Суббота Июля 15 дня 1839)
В 1912-м году отмечался столетний юбилей Отечественной войны 1812 года.
В 1932 г. монумент и могила уничтожены, в 1987 г. восстановлены в прежнем виде.
На месте Богоявленской церкви была воссоздана могила П.И. Багратиона в виде мемориальной мраморно-гранитной плиты, выполненной в 1965 г.
Мемориальная мраморно-гранитная плита в честь П.И. Багратиона. с. Сима. 1963 г.
В усадебном доме Голицыных в селе Сима, в небольшой комнате находится небольшая экспозиция (Музей Багратиона), посвященная прославленному полководцу.
В Юрьев-Польском историко-архитектурном и художественном музее создана экспозиция, посвященная жизни П.И. Багратиона – музей знаменитого полководца Отечественной войны 1812 г.
23 сентября 2012 года в с. Сима, был установлен памятник великому полководцу.
Памятник Багратиону в селе Сима
РАНЕНИЕ И СМЕРТЬ П.И. БАГРАТИОНА (С ПОЗИЦИЙ СОВРЕМЕННОГО ВРАЧА)
Герман ОСИПОВ - кандидат медицинских наук, доцент Личность полководца, командующего 2 Западной армией в Отечественную войну 1812 г., Петра Ивановича Багратиона (1765-1812 гг.) привлекает внимание владимирских краеведов тем, что в с. Сима (Юрьев-Польский район) командующий скончался от раны, полученной в Бородинском сражении, и там же был похоронен. Там же организован и действует музей П.И. Багратиона, проводятся краеведческие чтения. Тридцатого сентября 1992 г. в г. Владимире областным фондом культуры проведен вечер, посвященный 180-летию Бородинского сражения и памяти полководца П.И. Багратиона.
В течение длительного времени после смерти П.И. Багратиона сообщались противоречивые данные о его ранении и смерти. Эти сведения не позволяли сделать правильный вывод: действительно ли рана полководца была смертельной и нельзя было предотвратить трагический исход способами и средствами лечения, имевшимися в распоряжении медицины того времени?
В центральном государственном военно-историческом архиве сохранились копии рапорта начальника штаба 2 Западной армии генерала Э.Ф. Сент-Шриеста (Сен-При) императору Александру I от 14 сентября 1812 г. о смерти и захоронении П.И. Багратиона, врачебное донесение с подробным описанием его раны и болезни, обнаруженные только в 50-е годы 20 века (ф. 29, оп. 1/153а, св. 22, д. 3481, л. 56-61). В Центральном музее медицины (г. Москва) хранится история болезни П.И. Багратиона. Основным лечащим врачом раненого полководца был Яков Иванович Говоров, старший врач Литовского полка на Бородинском поле. Он написал книгу «Последние дни жизни князя П.И. Багратиона» (СПб., 1815). Профессор хирургии Гильдебрандт был приглашен на 5 сутки после ранения, по прибытии П.И. Багратиона в Москву. Третий врач - Гангарт - будучи главным медиком 2-й западной армии, постоянно находился при командующем.
Как видно из донесения, 26 августа 1812 г. (старый стиль) около 11 часов дня П.И. Багратион «...получил рану на середине берцовой кости левой ноги, причиненную черепком чиненого ядра». Рана «...с первого взгляда казалась неважной, наружное малое отверстие оной скрывало раздробление берцовой кости и повреждение кровеносных сосудов и нервов». Первая повязка на поле боя была названа в донесении «простой»; во время второй перевязки в полевых условиях (вскоре после ранения) хирург Яков Виллие, главный медицинский инспектор русских войск «...рану несколько расширил и вынул из оной малой отломок кости». Ранение на первый взгляд было незначительным, и даже опытные врачи перелом кости обнаружили не сразу. Мысль о полном переломе кости и повреждении важных сосудов и нервов левой голени - не возникла и появилась значительно позднее: 31 августа в Москве хирург Гильдебрандт поставил вопрос о немедленном расширении раны и удалении инородных тел из нее. Решение было принято правильное, но оно было осуществлено лишь по прибытии П.И. Багратиона в с. Сима на 13 сутки после ранения. Почему? Из-за протеста со стороны П.И. Багратиона против такой операции. «...На предложение медиков князю, чтобы он позволил себе, не отлагая времени, сделать большой разрез в ране для изъятия из оной черепка и др. может быть инородных тел, настоятельный ответ всегда состоял в прекословии оному и несоглашение на минутное терпение от операции, до приезда в с. Симы». 8 сентября здесь была, наконец, операция: «...знатным разрезом мягких тканей около раны открыт в оной совершенный перелом и раздробление берцовой кости вместе с черепком ядра... Гнойной и вонючей материи вышло из раны чрезвычайное количество, и рана представилась на взгляд весьма глубокою с повреждением важных кровеносных сосудов и нервов».
Произведенный широкий разрез не мог уже изменить течение болезни, и на 15 сутки после ранения встал вопрос об ампутации левой конечности: «...10 числа по общим рассуждениям медиков нужно было предложить князю об отнятии ноги. Сие предложение навлекло гнев князя». Позднее, когда командующий дал согласие на ампутацию, врачи отказались от ампутации, т.к. «...сильная гнилая горячка, крайнее изнеможение сил и нервные припадки служили уже явным противоупоказанием к предприятию отнятия ноги». Время, к несчастью, было упущено и результат не замедлил последовать - в 1 час дня на следующий день, т.е. спустя 17 суток после ранения, при явлениях тяжелого сепсиса, высокой температуры, «...страшных судорожных припадков с потерей сознания» П.И. Багратион скончался в возрасте 47 лет.
Похоронен он в церкви с. Сима. На надгробной бронзовой доске было вызолочено: «Князь Петр Иванович Багратион, находясь у друга своего князя Бориса Андреевича Голицына Владимирской губернии, Юрьевского уезда, в селе Симе, получил высочайшее повеление быть главнокомандующим 2-й Западной армии, из Симы отправился к оной и, будучи ранен в деле при Бородине, прибыл опять в Симу, где и скончался сентября 11 дня». По другим опубликованным источникам день смерти П.И. Багратиона - 12 сентября 1812 г. (старый стиль). 5 августа 1839 г., в связи с торжествами по случаю 25-летия окончания войны с Наполеоном в 1914 г., останки его были перенесены на Бородинское поле и захоронены в ограде памятника павшим в бою воинам; в 1912 г. там был воздвигнут памятник П.И. Багратиону.
Итак, П.И. Багратион был ранен осколком ядра в среднюю треть левой голени, на первый взгляд, рана казалась незначительной и перелом кости своевременно не был обнаружен. Необходимо было произвести широкое раскрытие раны. Это позволило бы обнаружить перелом, удалить инородные тела и свободно лежащие осколки кости; расширение раны предотвратило бы скопление большого количества гноя, создало бы его отток и не способствовало развитию, возможно, гангрены и общего сепсиса. Обнаружение перелома заставило бы медиков фиксировать (шинировать) конечность (т.е. создать ей покой), что значительно уменьшило бы боль и страдания раненого при эвакуации с поля боя и транспортировке: Бородино - Москва - Сима. Единственной мерой, которая давала шанс на спасение жизни полководца, являлось своевременное и решительное хирургическое вмешательство. Врачи не настояли на правильном решении об ампутации левой голени и упустили благоприятный момент. Жизнь П.И. Багратиона могла быть спасена при своевременных и энергичных хирургических мерах, что было вполне возможно в российской медицине начала XIX века.
Участники Отечественной войны 1812 г. Полки, названные в честь городов Владимирской губернии Уроженцы Владимирской губернии, принявшие участие в Отечественной войне 1812 г. К событиям 1812 г. в гор. Владимире Город Муром в XIX веке.
