Жильцов Анатолий Васильевич родился 25 октября 1926 года в д. Непотягово Савинского района Ивановской области.
За 35 лет работы на Ковровском экскаваторном заводе Анатолий Васильевич Жильцов ни разу не бывал ни в санатории, ни в доме отдыха. Даже прекрасная заводская турбаза на реке Клязьме его не особенно влечет к себе. Разумеется, если бы он просил путевки, ему, орденоносцу, ударнику коммунистического труда, не отказали бы. Но не тянет его к больничной чистоте санаторных комнат, к ухоженным паркам профсоюзных здравниц. Пусть другим там хорошо, полезно, весело. А ему всего милее родная русская природа: лес и поля, Клязьма с ее берегами, деревеньки, раскинувшиеся на холмах. Каждый выходной, оседлав велосипед, уезжает он то по грибы, то по ягоды, на рыбалку. А то просто так, пешком уходит с утречка побродить по росе.
Свою любовь к природе Анатолий Васильевич объясняет просто:
— Как ее не любить! Я вырос в ней. Самые счастливые дни детства связаны с деревней Горюшкино, к памяти о которой привязан пылко и преданно до сих пор. Небольшая деревенька эта утопала в садах. Кругом лес с ягодами и грибами. Жила в деревне родня по матери: дед Федор Михайлович и бабушка Анна Алексеевна. Было у них уютно и радушно. Когда семья Жильцовых по желанию отца Василия Егоровича, кузнеца по профессии, переехала в город, Анатолий не упускал случая побывать в Горюшкине. Влекли туда деревенский простор, рассказы деда и тайны чердака дедова дома. Хранились на том чердаке старинные часы с боем. Добрался как-то до них Анатолий, разобрал по колесикам и винтикам, а оживить не смог. От деда, конечно, попало. Но, кто знает, может быть, с тех пор к его любви к природе присоединилась и любовь к технике. А у отца в кузне тоже было интересно. Отец подковывал лошадей, чинил разный инвентарь; работал споро, с увлечением...
Давно нет деревни Горюшкино. Теперь на ее месте — поле. Но осталась она нетленной и благоухающей в сердце Анатолия Васильевича Жильцова — одного из ее сыновей.
В семье Жильцовых один за другим родились дети. Старшим, Анатолию и Евгению, поручали присмотр за малышами. И не только присмотр, но и разную работу по дому. Наверное, из-за этого Анатолий учился слабовато. Дома поругивали, но драмы не делали. Отец и мать верили, что руки у сына дело найдут, а голова — придет время — наберет знаний. Вопрос, как быть с учебой, решила война.
В 41-м отец Анатолия находился на военных сборах. В первые же дни войны он уехал на фронт. Перед отправкой Василий Егорович подковал лошадей кавалерийского подразделения и с ним верхом на коне проезжал Ковров. На улице увидал сына. Окликнул громко:
— Анатолий! Толя! — Поднял мальчика на коня и провез до вокзала. Мать едва успела к проводам эшелона. Вскоре на отца пришла похоронка, шестеро детей стали сиротами. Всего два письма успел прислать отец с фронта. Последнее — из-под Смоленска. Анатолию тогда шел 15-й год, а младшему братику Славе было всего 3 месяца. Матери посоветовали хоть самых малых детей устроить временно в детдом. Ни одного не отдала Клавдия Федоровна. «Пусть лучше старшие пойдут работать, но жить надо всем вместе», — решила она. Анатолия определили учеником по ремонту ткацких станков на фабрику имени Абельмана. Мальчишек на фабрике было много. Посылали их пилить лес, вязать и сплавлять плоты. Фабрика нуждалась в топливе и добывали его рабочие сами. Вслед за Анатолием стал работать Женя. Чтобы прокормить детей, мать бралась за любую, самую тяжелую работу. Семье, конечно, помогали школы: одеждой, обувью. На детей платили пособие. Но именно свой труд был главной опорой в жизни Жильцовых. Все дети были абсолютно послушными. Мать любили, чтили и очень даже побаивались. Никто не осмеливался сказать ей вроде безобидного: «Да ну тебя...» Как тут не подивиться народной педагогике, которой владела женщина с двуклассным образованием сельской школы! Клавдия Федоровна никогда не кричала на своих детей и не читала им длинных нотаций. Но к труду обязывала всех. И результаты оказались неплохими. Сплоченность и дружба, царившие в семье Жильцовых, имели давние истоки. В их доме не было угрюмости, отчуждения, зависти к чужому благополучию. В семье все любили петь. До войны, когда жили в деревне, собирались семьей по вечерам при керосиновой лампе. Отец играл на балалайке, сестра Римма на гитаре. Пели старину: «Выйду ль я на реченьку», «Коробейники», «На муромской дорожке». Дружный семейный хор звучал на каждом празднике... Анатолию шел семнадцатый год, когда в 1943-м он получил повестку из военкомата. Сначала 11-месячные курсы снайперов, потом пятимесячные курсы танкистов и — на фронт. Танкистов привезли в Горький уже экипажами по четыре человека. Шубин, Иванов, Рыжаков и Жильцов, соответственно — командир, механик, командир орудия и заряжающий.
Офицер, распоряжавшийся погрузкой танков, подвел четверку Шубина к громадной машине:
— Это ваша будущая крепость на войне, — сказал он. А через несколько минут танк вполз по настилу на платформу, вскоре состав двинулся на запад. Анатолий попал на передовую в завершающую фазу войны.
В бои вступил в составе 48-й танковой бригады, входившей во 2-ю танковую армию генерала Богданова. Не пересказать событий ежедневных фронтовых будней: марши, атаки, засады, похороны друзей, стремительное движение вперед. Самыми впечатляющими были бои за Берлин. Много раз описана в разных книгах и статьях Берлинская операция, но устные рассказы очевидцев всегда вносят какой-то штрих, какую-то живинку, задевающую душу. Когда Анатолий Васильевич по-своему, памятью бывшего солдата воспроизводит апрельские события 1945 года, чувствуется, что он снова там, в своем могучем танке Т-34, на том поле, забитом до отказа военной техникой. В книге маршала Жукова «Воспоминания и размышления» есть точные данные о мощи техники, собранной 1-м Белорусским фронтом на Берлинском направлении для апрельского штурма: «На сравнительно узком участке фронта за короткое время было сосредоточено 68 стрелковых дивизий, 3155 танков...» В одном из 3155 танков находился девятнадцатилетний заряжающий, парень из Коврова, Анатолий Жильцов. Он помнит предрассветную тишину 16-го апреля. Помнит, как по сигналу созвездия ракет вспыхнули сотни прожекторов, осветивших и ослепивших все впереди. Гром из десятков тысяч орудий оглушал до боли в ушах. С этим громом соединялся мощный рев колоссального количества танков. А с неба неслась, как девятый вал, гудящая волна звука от сотен самолетов, летящих на штурм.
Помнит Анатолий, как по команде «Огонь!» он заряжал свою пушку. Горячие гильзы одна за другой отлетали в танк. Еле успевая их хватать и отбрасывать в сторону, он поднимал все новые и новые снаряды. За 30 или 40 минут боя пушка выпустила несколько десятков снарядов. Несмотря на работу вентиляторов, танк наполнился дымом и гарью. Лица танкистов, напряженные и разгоряченные боем, стали черными от копоти. Гильз под ногами в танке уже было столько, что приходилось открывать люк и выбрасывать их на поле. Враг ответным огнем пытался сдержать наступление. Снаряды то и дело ударялись в башню танка. От этих ударов в голове гудело набатом. Но страха не было. Или лучше сказать: было не до страха. Руки выхватывали из ящика очередной снаряд, толкали его в жерло пушки, ловили через миг раскаленную гильзу. И так — до конца боя. В какие-то секунды глаза командира успевали заглянуть в перископ. Что творилось кругом! Костры горящих танков, дым и пыль, казалось, поднимались до неба. Анатолий помнит, что было солнце. И — не было его. Оно через толщу дыма и пыли светило, как Луна. Тускло и тревожно. Первого и второго мая 1945 года танковое подразделение, в котором служил Жильцов, вело бои в Берлине. Уже было ясно, что победа добыта. И вот-вот будет объявлена официально и всему миру. Десятки тысяч гитлеровцев сдавались в плен. Они вылезали и выползали из подвалов, колодцев, чердаков. Горы оружия, сданного пленными, росли на глазах. Картина сокрушительного разгрома врага в Берлине ошеломляла Анатолия своей грандиозностью, темпом и необычайным подъемом духа, который мог быть только у победителей правого дела. В ночь на третье мая танковую бригаду отправили в город Науэн, расположенный северо-западнее Берлина. Там предстояла ликвидация остатков немецких частей, ушедших из берлинского окружения. В Науэне он и встретил День Победы. В те дни советские воины встречались с американскими солдатами. Последние, не скрывая своего восхищения мужеством наших воинов, обменивались сувенирами и адресами. Крещенные огнем жесточайшей войны, они взаимно радовались миру и надеялись всегда жить в мире...
Однако Жильцову до возвращения домой оставалось еще пять лет. Завоеванный мир требовал охраны. Необычным событием и вроде как бы развлечением на фоне служебных будней было участие танкиста Анатолия Жильцова в съемках фильма «Падение Берлина». Натурные съемки производились в Берлине и в кино-павильонах Потстдама. Потом в кино видел Жильцов свою броневую крепость и снова переживал предпобедные битвы. Семь лет службы в армии дали ему многое. Армия стала его главной школой жизни. — Солдат учится каждый день. С шести утра и до отбоя, — отвечает сейчас Жильцов тем, кто спрашивает его, чему и как учат в армии. И это так. Ведь все, что он не добрал в школе, получил затем в армейских классах. В армии он прошел путь от заряжающего орудие до механика-водителя современного танка. В учебных воинских классах развил свой политический кругозор, обрел четкую жизненную позицию. Отслужив в армии, кавалер ордена Красной Звезды Анатолий Жильцов вернулся в Ковров. На экскаваторный завод пришел в первых числах января 1951-го, через два месяца после демобилизации. В отделе кадров завода получил назначение в 1-й механический цех на 2-й участок валов и шестерен. 35 лет прошло с тех пор. И все эти годы Анатолий Васильевич верен своему цеху и своему участку. Начал с токарного, но любознательность повлекла к освоению других станков. И получилось так, что Жильцов освоил работу на всех станках своего участка. Может, если требуется, заменить любого рабочего. Парторг цеха Юрий Михайлович Никитин, знающий Жильцова в течение тридцати лет, дает такую оценку труду и характеру Анатолия Васильевича:
— Жильцов все время ищет! Аккуратен и точен. Не было случая, чтобы он опоздал на работу. Контактный, прямой. Честен во всем.
Мнение парторга разделяют председатель цехового комитета профсоюза Павел Егорович Праздников, старший мастер 2-го участка Николай Тихонович Зятиков, мастер участка Тамара Васильевна Рыбакова. Все они с уважением говорят о мастерстве, порядочности, доброте и партийной активности Жильцова.
Анатолий Васильевич из поколения неравнодушных! Все, к чему прикасаются его руки, охватывает взгляд и разум, — искренне волнует и интересует его. Одно он любит, другое — ненавидит. Ненавидит недобросовестную работу, пьянство, потребительство, зазнайство, приспособленчество. И говорит об этом прямо. На собраниях. В кулуарах. Где угодно. Любит семью, завод, свою работу, природу, цветы, песни. Любит дружбу и мир, за который он воевал.
Жильцов — мыслящий современный рабочий. Он из тех, кто желает, чтоб с мнением рабочего считались, чтоб голос его слышали. Недаром, когда его спросили на заводском «Огоньке», чтобы он сделал для завода, если бы был директором, он ответил:
— Почаще бывал бы у рабочих в цехах! В этих словах Жильцова четко проявился демократизм его натуры. Заслуги Анатолия Васильевича в труде дважды отмечены правительственными наградами. За успешное выполнение планов девятой и десятой пятилеток и ударный труд ему были вручены орден Трудового Красного Знамени и орден Ленина. Кроме того, он награжден медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина», многими Почётными грамотами. К наградам он относится ответственно и сдержанно, считая, что он — просто живет и работает по совести.
Что верно, то верно: Жильцов живет и работает по высшей рабочей совести.
Умер 28 июля 1996 года.
Владимирский край в годы Великой Отечественной войны Ковровский экскаваторный завод
