Дудукины-старшие, крестьянской закваски люди, обстоятельно налаживали свой быт и в городе. В Муроме Николаю приглянулась жизнерадостная девушка Шура. Поженились. Дети пошли. Десятерых воспитали. В будущее не страшились заглянуть. Верили, что их дети счастливыми станут. Сызмальства приучали к труду — и тем самым крепко ставили на ноги. Теперь семейная трудовая династия Дудукиных — самая многочисленная и известная на стрелочном заводе, на котором глава ее, Николай Ильич, со дня основания. Сегодня утверждают себя в рабочих профессиях уже его внуки. Общий трудовой стаж Дудукиных на этом предприятии — около 300 лет. Жили долго вместе в маленькой двухкомнатной квартирке на улице Стахановской. На каждого приходилось не более двух квадратных метров жилплощади. Сюда же возвращалась после смены рабочая кузницы Анна, сестра жены Дудукина, сюда же привели своих жен старшие сыновья. Всего их было тогда 16 человек — дружная и веселая семья. Никогда не повышал голос Николай Ильич ни дома, где столько сорванцов, ни в кузнице, где и без того шум да грохот. Ребята росли живые, озорные, но к делу и послушанию были приучены не столько словом, сколько поступком старших. С работы отец приходил уставший. Сутулясь, прихрамывая (в молодости лес перевозил — ноги обморозил) шел навстречу детворе, всегда ожидающей его с нетерпением. Отдохнуть бы! Разве орава даст? Так и липла к нему, сильному, доброму...
Старших детей в войну поднимали. Однако не раз Дудукин просился на фронт. Не отпускали. В тылу тоже было нелегко. Помимо стрелочных переводов, выпускали также и военную продукцию, работали круглосуточно. Как же умудрялся мастер кузнечно-прессового цеха Н.И. Дудукин еще и участок в соседнем лесопитомнике раскорчевать, пни на дрова расколоть, а свободную землю под картошку использовать?! Увидев на таком огородишке его ребятишек, местные жители обычно с одобрением замечали:
— Колхоз Ильича в полном составе...
Что ни говори, а здорово тогда лесопитомник помог многодетным семьям. Не дали добрые люди российские в лихую годину голоду да холоду среди них царствовать! И хотя валились с ног от усталости, зато сыты были да здоровы все, кроме старшей дочери Татьяны. Болезненной росла. Уже позади были военные годы, но горькие их последствия сказались на том, что материнство ей оказалось не под силу.
Еще не родился у Дудукиных Сашка, самый младший в семье, а они уже готовились стать дедом и бабушкой. Но при родах Татьяна умерла. Так пришло к ним большое, неизбывное горе. Было это в 1954 году. Внучку назвали в честь матери и оставили в своей семье. «Где девять, — сказал Николай Ильич, — там и десятому место на лавке найдется». Росли вместе с Сашкой, в школе их близнецами считали. Девочка звала мамой и бабушку, и ее сестру Анну. Выросла Татьяна-вторая, работать пошла, честь семьи ни в чем не уронила.
В середине 50-х — начале 60-х годов на стрелочном заводе уже складывалась семейная династия Дудукиных. Вслед за родителями пришли на завод сыновья и дочери Михаил, Владимир, Антонина, Валентина, а позже и Николай с Александром. И все избрали нелегкие рабочие профессии слесаря, стропальщика, крановщика, электрика.
Сейчас трудно себе представить те условия, в которых работал Николай Ильич. Но есть еще немало на стрелочном людей, помнящих старшего Дудукина и навсегда проникнувшихся уважением к этому человеку, надежному во всем. Неслучайно называли его беспартийным коммунистом. А он довольно скромно оценивал свое место в жизни. Считал, что в партии должны быть люди более яркой судьбы. Такое представление о коммунистах — не преувеличение. Оно подтверждалось несгибаемой верой Николая Ильича в справедливость Советской власти и преданностью ее идеалам.
Пришел Николай Ильич на завод в 1930-м. Было на нем всего 149 человек. В стране ширилось стахановское движение, и на предприятии его тоже активно подхватили. А когда первого из стахановцев со стрелочного Ф.К. Ермакова наградили за доблестный труд, Дудукин, сияя тихой улыбкой, похвастался дома: — Федька-то наш, из кузнечного, орден получил! И приговаривал одобрительно:
— Заслужил, заслужил.
Ребятня, уловив добрую интонацию, впитывала в себя суть оценки труда простого рабочего. Им-то еще предстояло заслужить подобное уважение к себе, к своему будущему делу. Отцовские уроки, определяемые ответственными во всем поступками, вершили их характеры без назиданий и поучений. Мать, ясное дело, отцу поддакивала. На очередном семейном совете, а такие встречи с детьми продолжались до самой ее смерти, больше обращаясь к сыновьям, говорила:
— Ребята, спасибо вам, что не опозорил никто из вас нашей доброй фамилии — ни в озорстве, ни в пьянстве не замешаны.
Не предостерегала назойливо, смотрите, мол, у меня, такие-сякие, не осрамитесь! Мудрой была женщиной. Умело вела свой большой дом. Мужу союзница и духовная опора, с полуслова его понимала. Парней настоящими мужчинами не только трудом, но и уважением к женщине и самим себе воспитывала. В иной семье, смотришь, у сына волос седой, а родители его все «по-свойски» шпыняют, не щадя достоинства, не приучив к самостоятельности. Трудно затем кому бы то ни было положиться на такого человека. Уже тридцать, сорок, а он... Нет, Александра Максимовна уважительно к взрослым сыновьям обращалась: «Спасибо вам...» — Это окрыляло, — вспоминает Владимир Николаевич, первым из сыновей укрепивший и развивший славные трудовые традиции дудукинской династии. Долгое время работал в той же самой кузнице, что и отец. И вот однажды его вместе с другими передовиками производства пригласили на чествование во Дворец культуры им. 1100-летия г. Мурома. Домой вернулся после торжества с орденом «Знак Почета». Конечно, был горд наградой, подумал тогда, как бы порадовался за него отец, будь он жив. Сам же считал, что звание орденоносца обязан всем своим делом постоянно оправдывать. Зная отзывчивость Владимира Николаевича, его готовность, не откладывая, помочь людям, его не раз выбирали депутатом и народным заседателем. Более 30 лет электрик В.Н. Дудукин отдал любимому делу. И по сей день он пользуется у заводчан и уважением, и авторитетом. Кого бы ни спросили о главных чертах дудукинского рода, отвечали одно — трудолюбие, совестливость.
Секреты этих качеств, их истоки, ведут к истинно народной, простой и последовательной педагогике Дудукиных-старших. Уважай себя, не теряй достоинства — в этом есть и уважение к обществу. Душа русская прошла через многие испытания, но не всякий с честью их выдерживал. Не хлебом единым жив, определен человек. В обществе, свободном от эксплуатации, особо ценится в нем чувство долга, верности, надежности и по отношению к коллективу, и по отношению к «ячейке государства» — семье. Здорово осуждали люди того, кто в трудные голодные годы уходил от семьи. Был у Николая Ильича закадычный друг Василий. Не мог простить ему, что шестерых на жену оставил и туда, где повольготнее и посытнее, определился. Разорить такое семейное гнездо казалось Дудукину немыслимым. Не по-людски, не по-человечески! Разве ж у него, с мал мала меньше, не бывало горьких дней? Бездетные обеспеченные родственники просили отдать им одного мальчонку на воспитание. Нам, мол, радость, да и вам легче остальных прокормить. Да как же это отдать, кровиночку- то свою? — удивлялась мать. На всех хватало родительского тепла и внимания. Все пятеро сынов не только трудиться добросовестно учились, но и интересы Родины достойно обеспечивали во время армейской службы. В каких только родах войск они ни служили — всюду командиры отмечали их надежность, а когда мать поехала к Николаю в часть на присягу, ее встретили с почетом, хорошо устроили, разрешили погостить.
Любителей легких хлебов Дудукины и сейчас не жалуют, умеют отличать тех, кто за перестройку на словах, от тех, кто делом ее добивается.
Если попытаться определить семейный девиз династии, ее нравственное кредо, нелишне было бы вспомнить слова, сказанные еще в незапамятные времена А.Н. Радищевым как родителем: «Чадо мое! Умеренность желаний и любовь к ближнему сделают тебя счастливым...». Знай меру во всем — эти слова и могли бы стать их девизом. Негромкая, но славная история этой трудовой династии созвучна духу времени. Верны они традициям памяти, преемственности поколений.
Недавно почти вся близкая родня, 32 человека, собралась на квартире у Александра, в доме которого в последнее время жила мать, где проходили их семейные советы. Пришли на день ее памяти. Отца-то в 1969 году не стало, а матери — в 1984.
За столом, как водится, стали родителей добрым словом поминать.
— Изработался, — лаконично заключил средний из братьев, Николай. И продолжал: — Ему бы в нынешних условиях поработать — дольше бы жил. А он едва-едва до пенсии дотянул. В чем дух держался, но работу все не бросал.
Тут и Надежда, сестра, вставила:
— Мать с ним счастливой была. Пела она хорошо, от души. Слез и нытья не любила. Саш, включи-ка запись, где она с теткой поет!
Антонина, единственная из всех унаследовавшая чистый сильный голос матери, знавшая от нее множество русских народных песен, не выдержала и, боясь расплакаться, вышла. А в маленькой, бывшей родительской, комнатке зазвучала любимая песня матери — «Станционный смотритель». Певучий, звонкий голос Александры Максимовны, с особым чувством выплакивая боль русской души, вел первую партию, Анна вторила. Хорошо пели и словно вернули своих притихших слушателей в неповторимую пору детства. И как-то остро в этот щемящий момент почувствовалась неразделимость, преемственность поколений старшего и младшего.
Николай Ильич Дудукин
Весь образ трудовой, наполненной заботой друг о друге жизни детей Н.И. Дудукина говорит о том, что не пропало заложенное в них родителями. Свято чтится память о них, прививается уважение детей и внуков к фамильным традициям.
— Нет, не зря они жизнь свою трудовую прожили и верили в наше будущее. Все дала нам Советская власть, — дрогнувшим от волнения голосом Надежда заговорила неожиданно торжественно. — Все при хорошем деле, квартиры от завода получили благоустроенные. В доме у каждого все есть — живи и радуйся, трудись на славу... Общаясь с Дудукиными, замечаешь в них, что при всей демократичности их отношений с людьми они с особым достоинством реагируют на несправедливость. Даже с начальством они просты и естественны, как люди, безупречно знающие свое дело, уверенные в своем мнении, бескомпромиссно отстаивающие свою правоту. Нет в них иждивенческой позиции: мы, мол, люди маленькие — пусть за нас начальство решает. Владимир Николаевич, например, в интересах дела не боится и на конфликт с начальством пойти. Не без труда удалось ему убедить руководителей цеха и производства в необходимости вдвое увеличить штат электриков в кузнечно-прессовом цехе. Самого-то, привыкнув к его обязательности и безотказности, без конца просили: — Володя, помоги на механосборочном участке электрооборудование наладить, что-то там не все получается. У тебя опыт...
А в своем цехе дел невпроворот, когда его отвлекали на другие участки, напарник один изматывался. Проанализировав положение, Дудукин отправился к начальству. Проблема с кадрами была решена. Много хороших дел на его счету за эти три десятка лет рабочей жизни. В последнее время он трудится в коммунальной службе завода, жилой фонд которого растет с каждым годом. Кстати, в адрес ЖЭУ стрелочного меньше всего приходит жалоб в городские инстанции, его работники считаются заботливыми хозяевами. Владимир Николаевич и Николай Николаевич, мастер ЖЭУ, — одни из них. Не любят они бумажной волокиты, надо людям помочь и свое мастерство проявить — не заставляют себя долго упрашивать, не ссылаются, что у них вызовов много да наряд, мол, не успели оформить. Жена Владимира Николаевича уже рукой махнула на то, что он, не откладывая, собирается мгновенно в ответ на неизменное:
— Володя, помоги...
Есть в Муроме завод «Рембытмашприбор», да не все электробытовые приборы в починку берет. Вот и приходится таким умельцам, как Владимир Николаевич, тратить на это львиную долю своего свободного времени, труд на благо окружающих им не в тягость.
Перейдя в коммунальную службу рядовым работником, В.Н. Дудукин вскоре стал бригадиром, не остались и тут незамеченными его умение толково организовать дело, убедительно доказать начальству наиболее приемлемый вариант быстрого устранения аварии на линии, добрые и одновременно требовательные отношения с товарищами. И опять-таки ниточка подобного поведения к отцу тянется. Николай Ильич попусту с руководством не спорил, умел поступками убеждать. Став мастером, на рабочих не давил ни окриком, ни приказом. Порой те на пределе работали. Детали вручную грузили. Подъемных средств не было. Это Валентина, дочка его, много позже умело будет управлять краном грузоподъемностью в 10 тонн. А в те времена даже вагонетки, упираясь изо всех сил, вручную толкали. Видит мастер: рабочий, устав, решил передохнуть, подходит.
— Тяжело? — спрашивает.
— Не сахар! — буркнет тот, покосившись хмуро, словно уличенный в чем-то постыдном.
— Передохни. Дай-ка я немного подсоблю, — примиряюще скажет Николай Ильич. И налегает жилистым телом на вагонетку. Подобные поступки не требовали лишних объяснений. Понимали мастера люди, чувствовали при нем собственную значимость. Его чуткое отношение прибавляло им сил.
— Помнится, — размышляет В.А. Беспалов, занимающийся историей завода ученик Дудукина, — пришел я в кузницу мальчишкой. Без преувеличения скажу, работа была адова. Но люди, люди-то какие были! Гордились мы, что трудились рядом со старыми коммунистами Н.Ф. Балакиным, братьями Постниковыми, вступившими в партию в первые годы революции. Один из них был первым комиссаром милиции, другой участвовал в подавлении контрреволюционного мятежа в июле 1918 года. Легендарные были личности... Как они умели говорить с рабочими, когда шли в цеха, — горячо, убежденно! Да и не могло быть иным слово людей, крещенных Великим Октябрем. И полуголодные труженики верили им, шли за ними, как в бой.
Вспоминая о времени, в которое проявился подлинный энтузиазм Н.И. Дудукина и его товарищей, Виктор Андреевич отметил, что ни одно правительственное задание «стрелочникам», какое бы жесткое оно ни было, не осталось невыполненным. Умело руководил сложным хозяйством кузнечно-прессового цеха, тогда еще единственного на заводе, Николай Ильич.
После войны, в 1948 году на железнодорожном транспорте начиналась новая эпоха. Количество народнохозяйственных грузов резко возросло. На смену стареньким паровозам пришли более мощные, затем их сменили тепловозы. А пути, по которым они мчались, не соответствовали уже новым требованиям. Как известно, наиболее изнашиваемое, уязвимое звено в них — стрелочные переводы, основная продукция стрелочного завода. Началось освоение нового их типа Р-43 вместо Р-38, то есть более тяжелого устойчивого типа. Основная ноша сложного задания легла на плечи Н.И. Дудукина и его товарищей. Параллельно осваивалась и новая конструкция по выпуску уравнительных приборов для железнодорожных мостов. Обстоятельность Николая Ильича, его универсализм, помноженные на добросовестность труженика, позволили решить и эти задачи успешно. В 1954 году коллектив предприятия и кузнечно-прессового цеха ждало новое серьезное испытание. Впервые осваивая крестовины из рельсов типа Р-50 с литым сердечником, люди в смене Николая Ильича работали слаженно, организованно. Ничем не подчеркивал он то, что смерть дочери дает ему право расслабиться.
Преемственность поступков дудукинской породы отразилась и на младшем Александре. Ему было всего 15 лет, когда умер отец. Смышленый и живой парнишка хорошо помнил все, что связано с отцом. По нему измерял свои поступки. Решив вступить в партию, он подал заявление лишь тогда, когда доказал делом, что способен продолжать славные трудовые традиции отца, удостоенного звания «Почетный железнодорожник». Бригадир слесарей-сборщиков, он так сумел сплотить их, что они за короткий период ускорили темны сборки стрелок. В механосборочном участке, на старом производстве, где начал работать, их по норме всего по одной за смену собирали. Ну, норма есть норма! Выше головы не прыгнешь. Да только дудукинской породе успокоительные формулы не по душе. Ведь продукция стрелочного завода и поныне в остром дефиците. На экспорт во многие страны идет. Может, и громко сказано, но умеют Дудукины по-государственному, масштабно мыслить. Скажем, взять такую простую арифметику. В нашей стране всего три стрелочных завода. Вместе взятые, они выпускают пока что треть требуемой стране продукции. А каков же выход из положения? Вот они, реальные вопросы перестройки: как и где всем - от рабочего до инженера — искать резервы? На этих предприятиях идет сейчас большая реконструкция. Муромский стрелочный прошел уже первый ее этап, количество работающих на нем возросло вдвое, а потребность в опытных, надежных кадрах — во сто крат. И когда перед Александром встал этот вопрос и наступил час испытания в его трудовой биографии, он один из первых вызвался оправдать доверие коллектива завода при строительстве нового цеха стрелочной продукции. Брали туда самых умелых и ответственных. Младший Дудукин пошел в их число.
Дети Дудукиных
На новом месте молодой коммунист возглавил бригаду по сборке контррельс, наиболее сложных узлов стрелочного перевода. Меньшим количеством стали также собирать по восемь стрелок за смену. А старший брат Владимир, орденоносец, еще и подзадоривал:
— Ну, давай, догоняй, сочтемся славою...
Александр, нахмурив густые пшеничные — в отца — брови на сильно загоревшем лице, сердился:
— При чем тут слава? Дело надо делать на совесть!
Не раз приходилось слышать подобные слова и от других его братьев и сестер.
— На том стоим, — резюмировал Николай, которому в его должности мастера ШЭУ это качество, добросовестность, часто на выручку в сложных производственных ситуациях спешит. Наравне с мужчинами трудятся и Антонина с Валентиной, отдав более четверти века нелегким профессиям стропальщицы и крановщицы. И им тоже коллектив стрелочного завода адресовал за это время немало добрых слов. В этот юбилейный для страны и нашего города 1987 год Антонину Николаевну наградили медалью «Ветеран труда».
Надежда сама-то на другом заводе работает, а сын ее пришел на стрелочный, пока он представитель третьего поколения в единственном числе. Цех выбрал тоже нелегкий — инструментальный. Думается, что упорства в освоении рабочей профессии ему не занимать. Есть с кого брать пример. Мать-то, Надежда Николаевна,
вначале продавцом работала, одна из всех «отступница». Бывало, соберутся вместе. Все — о заводе, об общих делах, а она в стороне как будто. Не вытерпела. Сменила профессию. Специальность литейщицы выбрала. Признаться, такая неожиданная переквалификация требует немалого мужества. Но в этом тоже суть дудукинского характера.
Тянет к ним других. Тех, кто от одиночества устал, кто радость человеческого искреннего общения с ними разделяет. Знакомая Антонины Николаевны завела как-то разговор:
— Сын один в семье, эгоистом растет.
Смеются:
— К нам приводи почаще. Коллективистом станет.
...Много лет прошло с тех пор, как жили все вместе на Стахановской. Теперь там только Виктор с семьей остался. А почти все остальные на улице Кооперативной в домах стрелочного завода обосновались. Некому больше собирать их на семейные советы. На табличках могил родителей даты: 1908—1969 гг. и 1911 — 1984 гг. Два промежутка времени, ставших для их детей и внуков исходными. Да, история династии начинается с этих имен: Николай и Александра, но с окончанием их жизненного пути она продолжается в делах Дудукиных-младших, в их памяти.
Память — это мерило всех нравственных начал в человеке. Дудукины сильны ею. Сильны своей честной позицией рабочего человека. Не нарушили они главную семейную заповедь рода — жить достойно, как им и завещано матерью и отцом...
Источник:
Владимирские династии/Сост. Я. П. Москвитин; Под общ. ред. Я. П. Москвитина; Литобработка Л. А. Фоминцевой. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1989. — 208 с.
«Муромский стрелочный завод» Владимирская энциклопедия
