Максим Горький и Владимирский край
Максим Горький (настоящее имя — Алексей Максимович Пешков; устоявшимся является также употребление настоящего имени писателя в сочетании с псевдонимом — Алексей Макси́мович Горький; 16 [28] марта 1868, Нижний Новгород, Российская империя — 18 июня 1936, Горки, Московская область, СССР) — русский и советский писатель, прозаик, драматург, основоположник литературы социалистического реализма, инициатор создания Союза писателей СССР и первый председатель правления этого союза. Один из самых значительных и известных в мире русских писателей и мыслителей…
Алексей Максимович в 1880 г. служил «в мальчиках» у муромского купца Глебова, а в 1891 г. снова побывал в Муроме, бродя по Руси. Его рассказ «Губин» содержит точные зарисовки этого уездного города. «В людях» Пешков был учеником иконописного мастера в Палехе Вязниковского уезда.
В 1896 году "Владимирские рожечники" были приглашены на Всероссийскую ярмарку в Нижний Новгород. В один из дней к эстраде подошел высокий худощавый человек с густыми черными усами. Это был Максим Горький. В «Нижегородском листке» (№ 188, 10 июля 1896 г.) он написал о встрече с ними.
«НАРОДНЫЕ ХУДОЖНИКИ МСТЕРЫ
I.
Позднею осенью, когда рейсы парохода кончились, я поступил учеником в мастерскую иконописи, но через день, хозяйка моя, мягкая и пьяненькая старушка, объявила мне владимирским говором:
— Дни теперя коротенькие, вечера длинные, так ты с утра будешь в лавку ходить, мальчиком при лавке постоишь, а вечерами — учись!
В мастерской жарко и душно; работает около двадцати человек «богомазов» из Палеха, Холуя, Мстеры: все сидят в ситцевых рубахах с расстегнутыми воротами, в тиковых подштанниках, босые или в опорках. Над головами мастеров простерта сизая пелена сожженой махорки, стоит густой запах олифы, лака, тухлых яиц. Медленно, как смола, течет заунывная владимирская песня:
— Какой нынче стал бессовестный народ — при народе мальчик девочку прельстил...
Поют и другие песни, тоже невеселые. но эту — чаще других.
...Иконопись никого не увлекает: какой-то злой мудрец раздробил работу на длинный ряд действий, лишенных красоты, не способных возбудить любовь к делу, интерес к нему...
...Жихарев обиженно принимается за работу. Он лучший мастер, может писать лица по-византийски. по-фряжски и «живописно», итальянской манерой.
Но, роясь в подлинниках, он громко ворчит:
— Связали нас подлиннички эти... Надо сказать прямо: связали!
Живем без окрыления... Где — душа? Душа — где? Подлииннички... да! — есть. А сердца — нет...
Я скоро понял, что все эти люди видели и знают меньше меня; почти каждый из них с детства был посажен в тесную клетку мастерства и с той поры сидит в ней. Из всей мастерской только Жихарев был в Москве, о которой он говорил внушительно и хмуро:
— Москва слезам не верит, там гляди в оба!
Все остальные бывали только в Шуе, Владимире... М. Горький «В людях» (отрывки).
II.
Отдел X. «Художественная промышленность», — написано на 3-х входах в центральное здание. Художественная промышленность занимает почти четверть всего громадного кольца, в котором помещены, как я говорил уже, четыре отдела. Эта отрасль промышленности заслуживает серьезного изучения и глубокого внимания, как верный знаменатель высоты культуры страны.
Она должна быть ярким выразителем национального вкуса к изящному, показателем степени и понимания русским человеком красоты уровня культуры и его духа. Помимо столь глубокой важности, она еще и потому интересна, что у нас является впервые на выставке...
...Я долго и много ходил по отделу и все искал в нем художественности... Я далек от того, чтобы строго относиться к нашим художественным изделиям, и не ставлю им в упрек их недостатков,—я просто говорю, что у нас нет никакой художественной промышленности, нет ее и не может быть. Кто ее насаждал или развивал, когда и как? Никто, никогда...
Требуется, например, создать новенький рисунок ситца, батиста, мебельного кретона, трипа. На фабрике имеется художник по этой части. Очень редко сей художник действительно художник, в большинстве же случаев это — крестьянин из Холуя, Палеха и Мстеры, сел Вязниковского уезда, Владимирской губернии сплошь занятых иконописью. Малый, воспитанный на изображении аскетических лиц, фигур и прямых складок платья, попадает на фабрику в качестве «рисовальщика» и вместо Василия Блаженного и Николы Милостивого должен создать «узорчик повеселее». Чтобы сосед фабрикант — «узорчика» не перенял и не выработал по нему партии, художника запирают в отдельное помещение и позволяют ему во все время создания «узорчика» выходить вон не иначе, как под надзором, следят за ним, дрожат над ним. Он сидит и потеет над созданием узора, для которого образцами ему служат узоры ситцев, уже вышедших из моды. С одного из них берет веточку, с другого листочек, с третьего цветочек и, глядишь, готово какое-нибудь яркое уродство»
/Отрывок из очерка «Отдел X. Художественная промышленность». Газета «Одесские новости» №3726, 23 августа 1896 г./
Горький интересовался деятельностью владимирских литераторов, переписывался с Я. Коробовым и Н. Назаровым. Его корреспондентами были ученики вязниковской школы, которая позже стала носить имя Горького.
В октябре 1906 года из-за туберкулёза Горький с гражданской женой поселился в Италии. 31 декабря 1913 года, закончив в Италии повесть «Детство», после объявления всеобщей амнистии по случаю 300-летия дома Романовых (коснувшейся прежде всего политических литераторов), Горький поездом через станцию Вержболово вернулся в Россию.
В 1910-е годы один владимирский мальчик написал в Италию находившемуся там русскому писателю Максиму Горькому письмо. Мальчик, первоклассник Федя Волчанецкий, страстный коллекционер почтовых марок, — обращался к писателю с просьбой прислать ему итальянские марки.
В то время сотрудник местной владимирской газеты Н.Н. Дмитриевский, друг семьи Волчанецких, посоветовал мальчику раздобыть марки столь необычным способом. «Горький любит детей и не откажет в просьбе», сказал он школьнику. И не ошибся. Об увлекательной истории переписки Горького с первоклассником из Владимира рассказал на своих страницах журнал «Филателия СССР».
Редакцией журнала в кон. 1970-х был разыскан автор детских писем к Горькому. Им оказался пенсионер Фёдор Иванович Волчанецкий, проживающий в то время в городе Щелкове Московской области; несмотря на годы, он не утратил своей привязанности к филателии. И что самое интересное — коллекционер сумел сохранить все три полученные от Горького письма. Два из них еще не публиковались. Текст всех писем, адресованных в 1911 г. и в начале 1912 года мальчику Феде во Владимир, был напечатан журналом, Волчанецкий писал:
«...Вот незабываемые строки великого Горького, ставшего, по его собственному выражению, «поставщиком марок». За каждым его словом — добрая улыбка, скрытая напускной серьезностью»:
«Посылаю вам, дядя Федя, марки; очень рад буду, если это доставит удовольствие.
Будьте здоровы, желаю всяческих успехов.
М. Горький.
Поставщик марок для русских и иных наций мальчиков и девочек».
Федя поблагодарил писателя и, конечно, обратился в новой просьбой. Горький ласково и шутливо отвечал:
«Многоуважаемый дядя Федя!
Достопочтенное письмо ваше получил и посылаю вам марки, скопившиеся за это время. Если вам уже не нужно, подарите товарищам.
Благодарю вас за портрет вашего училища: лицо у него солидное и внушающее некий страх мне, неученому.
Будьте здоровей, веселей и любите все хорошее. Остаюсь готовый к услугам вашим
Горький, Максим
праправнук Робинзона Крузо, известного вам островитянина. Прилагаю портреты острова Капри».
Мальчик обратился к Горькому в третий раз и вновь получил множество марок и письмо:
«Спасибо вам, милый Федя, за карточку и за поздравление с Новым годом!
И я вас поздравляю. Пусть новый год даст вам много нового, хорошего; а даст дурное — ничего! Тоже берите немножко — после над дурным можно будет хорошо посмеяться. Главное — ничего не бойтесь! Человек на то и живет, чтобы дурное одолевать, искоренять и чтобы засеять всю землю хорошим, — да будет вся как сад!
Вам надобно немножко побольше движенья, а то у вас грудь узковата, надо кашу гречневую есть — худенький вы. Надеюсь, ваша мама не рассердится на меня, что я насчет каши и движения проповедую? И папа не рассердится?
Посылаю марок, есть — очень редкие, как сказал итальянец-профессор, подаривший их. Итальянцы — очень милый и любезный народ; узнав, что я посылаю марки русским детям, они засыпают меня марками.
Вырастите большой — обязательно поезжайте в Италию, это интересней всех Америк, даже когда о них Эмар с Майн-Ридом пишут.
Ну, будьте здоровы, будьте счастливы!
М. Горький.
Январь 2.09.1912. Капри».
После этого Федя, при всей его наивности, все же решил, что больше беспокоить доброго «поставщика» не следует.
Благотворное влияние на рост литературных сил Владимирского края оказал Максим Горький. Он внимательно относился к развитию молодых дарований, возлагал на них лучшие надежды, видел в появлении писателей из народа верную гарантию расцвета литературы. Известны его отзывы о литераторах - уроженцах Владимирского края: Я.Е. Коробове, Д.Н. Семёновском, И.А. Назарове, СД. Фомине, Н.И. Колоколове, С.Я. Елпатьевском.
/>Владимирская Газета «Красная молодёжь» сыграла «значительную роль в объединении молодых владимирских литераторов. По инициативе редакции в 1926-1927 годах была образована литературная группа “Молодая гвардия”.
«Большое значение в культурной жизни комсомола имела литературная группа начинающих писателей и поэтов — «Молодая гвардия», широко развернувшая свою деятельность в 1927—1929 годах. Силами этой группы были изданы сборники «Молодняк», «Poст» и «Гудки».
Многие члены группы печатали свои произведения на страницах газет и журналов, издававшихся во Владимире. Здесь начали свою деятельность поэт Безыменский и писатель Полторацкий.
Член литературной группы Михаил Марков вел переписку с Горьким. Большим событием в жизни литературной группы было письмо, полученное Марковым от Горького:
«Владимир. М. Маркову.
Говоря откровенно, стишки Ваши так себе, т. е. не хороши. Такие образы, как: «Стая оврагов», «окунутые в поте» и проч. — это плохо. Еще хуже то, что Есенина Вы ставите выше Пушкина и Лермонтова, что уже совсем скандал.
Но мало-ли какую чепуху может скалить человек 18 лет от роду. Я тоже, вероятно, такие же оглобли гнул в Вашем-то возрасте, как Вы гнете. В эти года печататься не следует, а надобно учиться во всю силу. Вот что, сударь мой. А таких стихов, как Ваши, теперь печатают версты. Однако, «В глуши» не так уж плохо, если выкинуть «Стаю оврагов». Поэтому очень рекомендую Вам учитесь, детушка.
Положение у Вас, действительно, аховое. Но не падайте духом. Посылаю Вам сто долларов, передохните немножко, приоденьте братьев и сестер, подкормитесь. В мае, в конце, напомните мне о себе, написав письмо по адресу: Москва, редакция «Правды» Горькому. Тогда я Вам пришлю еще деньжонок и книг.
Главное - держитесь крепче, геройски. Все, всякую ерунду житейскую можно преодолеть при желании
Жму руку А. Пешков
19/IV.—28.
Соренто».
Письмо это опубликовано в газете «Красная молодежь» («Призыв», 29 октября 1943 г.).
21 сентября 1928 г. редакция губернской газеты "Призыв" выслала Горькому комплект газет, издававшихся во Владимирском крае. Через две недели, 6 октября, на страницах "Призыва" появился ответ писателя владимирским журналистам, содержавший положительную оценку их труда и совет, как лучше работать.
1. ВЛАДИМИРСКИМ РАБКОРАМ
«Товарищи!
С газетами, которые вы мне прислали, я ознакомился. Фабрично-заводские газеты я вижу не первый раз, мне присылали их в Италию. Я встретил эти газеты с радостью потому, что они—одно из очень крупных достижений рабочего класса на его пути к новой культуре.
Вам, наверное, известно, что работу рабселькоров и военкоров я ценю очень высоко. Мною предложено было «Рабочей газете» использовать тысячи писем ваших для книги «Государственное значение работы рабкоров», — думаю, что эта книга будет сделана и в ней вы, тт., увидите, кат велик ваш труд.
Видеть это вам необходимо потому, что каждый рабочий должен отдавать себе ясный отчет не только о своей индивидуальной работе, но и о коллективной работе каждой производственной группы, каждой области, всего класса.
Факт широкого и быстрого роста маленьких фабрично-заводских газет я считаю признаком роста «свободы слова» из «нутра», из сердца рабочего класса. Эта свобода, которую вы сами взращиваете, разумеется, социально несравнимо ценней той «свободы», которую хотели бы иметь люди, способные использовать ее только для того, чтобы сказать вам:
«Назад, ребята!»
---Просматривая «Основу», «Голос Кольчугинца», «Фабричный Гудок», «Гудок Собинца», «Абельмановку», «Свердловку», «Красный Текстильщик», «Правду Текстильщика», — я вижу, что литературная грамотность этих газет заметно повышается в сравнении с газетами, которые были мне известны раньше. Вместе с повышением грамотности, и, вероятно, в зависимости от этого, тон газет стал, как будто, более спокойным и серьезным. Заметки пишутся «по существу дела», с подчеркнутым желанием товарищески учить, культурно воспитывать. Не видно излишних резкостей, обидных для товарищей, меньше торопливости осудить товарища, который часто «не ведает, что творит» не «по злой воле», а по неразумию, по некультурности, потому, что он еще не понимает, что работает он не на паразита-хозяина, а на свой класс и, значит, на себя самого.
Из моего письма рабкорам «Депо имени Ильича» вы, конечно, понимаете, почему меня тревожит тон, форма «самокритики». Я чувствую себя человеком не чужим рабочему классу и все, чем он живет, все трения внутри его, все распри и недоразумения — не смогут не задевать меня. Рабочий класс - огромная активная сила... Хочется видеть в вашей среде больше искренней дружбы, больше бережливости друг к другу, больше сознания вами вашего классового единства.
В каждой, из присланных вами газет, все-таки можно найти десятка полтора, два небрежностей, неправильностей языка, мелких грамматических ошибок. Например: в «Основе» у «Дяди Саши» первые два стиха:
— Здорово, ребятишки, — «Едят тебя мышки»,—
Тут, разумеется, нужно «Вас», а не «тебя». В заметке «Несчастный случай»—«Случилось было» «несчастье», а нужно «случилось бы», и т. д. Когда-нибудь, выбрав свободный день, я попытаюсь подробно указать вам на все эти мелочи. Я считаю, что против них необходимо бороться вот почему:
Пишущая молодежь привыкает к тому. что плохое знание литературного языка проходит незамеченным редакторами, и молодежь не учится писать грамотно, не заботится о четкости формы, о ясности мысли. Затем, напечатав пяток - другой заметок, юноша начинает считать себя готовым к литературной работе, у него развивается самомнение и уже нередки случаи, когда самомнение переходит в болезнь, именуемую «графомания»—страсть к писательству.
Такого рода больные считают себя гениями, а грамотность их—ниже критики. Вот, один из них, автор длинных повестей и стихов пишет мне:
«Я слепо верю в свою способность намерения писать, а критику понимаю, как зависть и конкуренцию. Меня шесть раз печатали в стенгазете и еще просят».
Убедить таких людей, что «слепо» работать нельзя, что они малограмотны и должны учиться, — убедить их в этом уже невозможно, ибо они «невменяемы», — больные. Таких больных в среде вашей, т.т., уже не мало, а их—не должно быть. Они теряют все свое свободное время на сочинение бессмысленной ерунды, они уже—несчастные люди, испорченные надолго, а может быть и навсегда. Они будут плодиться и размножаться, если не отнестись к ним так строго и требовательно, как того требует дело. А ведь журналистика и литература художественная — дело великой важности. Рабочий класс должен овладеть всею техникой этого дела, оно— его боевое оружие, необходимо ему для самозащиты и для нападения.
Рабселькоры, военкоры—молодые солдаты армии бойцов, словом, они должны, выдвигать из своей среды людей на командные должности редакторов, художников литературы, сатириков, толковых корреспондентов, освещающих действительность. Графоманов рабочему классу не надо.
Будьте более требовательны к работе друг друга, более строги к чистоте и ясности языка, без этой ясности — невозможна ясность мысли.
Привет! М. Горький».
/Газета «Призыв» (г. Владимир) № 233. 6 октября 1928 года/
2 «ВЕЛИКИЕ ДЕЛА СОВЕРШАЮТСЯ В НАШЕЙ СТРАНЕ...»
«Здравствуйте, товарищи!
Спасибо за письмо, в котором вы рассказали мне об отличных успехах, достигнутых вашим разумом и вашим трудом. Когда я получаю такие, как ваше, письма колхозников, я испытываю глубокую радость. Ведь нельзя не радоваться, видя и чувствуя, как перерождается мелкий собственник крестьянин, становясь настоящим общественником, сознательным советским гражданином, бойцом за всемирную правду Ленина и партии верных его учеников.
Лет за 40 до наших дней мне приходилось батрачить по деревням Среднего Поволжья и Украины. по казачьим станицам Дона и Кубани. Бывало, товарищи, работаешь у зажиточного крестьянина или казака и видишь: разумный человек, а односельчанам своим—лютый враг. Сытость и здоровье его скота ему дороже не только жизни прохожего батрака, а дороже и жизни односельчан и даже родственников, которые беднее его. Таких крепких хозяев в ту пору называли «мироедами» и чем умнее, хитрее был мироед, тем более жестоко, бесчеловечно он относился к людям.
Маломощные хозяева за глаза проклинали «мироеда», а перед ним вели себя униженно, как рабы, как крепостные перед барином. В деревне он был «царь и бог», беднота у него по уши в долгу, за пуд хлеба, который он давал человеку весной, осенью ему платили два и два с половиной. Он, конечно, был исправным плательщиком налогов, жил в дружбе со становым приставом, попом, урядником, начальство охотно прикрывало его беззаконные поступки, защищало против жалоб людей, которых он грабил, похваливало за «уменье жить», которое сводилось к уменью грабить.
И вся жизнь деревенских кулаков, помещиков. фабрикантов, чиновников, попов, лавочников, кабатчиков сводилась на грабеж миллионов крестьян и рабочих. «Один с сошкой, семеро—с ложкой».
В наши дни мы видим, что на самом деле, в капиталистических, т. е. сугубо кулацких государствах—быстро развивается процесс обнищания трудовых масс, идет разорение крестьянства, созданы десятки миллионов безработных рабочих.
У нас, в Союзе Советов, в стране, где хозяйствует и законодательствует сам трудовой народ в лице его наиболее разумных представителей, у нас идет процесс обогащения трудового народа. Этого не видят лишь своекорыстные люди, привыкшие жить грабежом рабочей силы, не видят потому, что не хотят видеть, невыгодно нм признать, что у трудового народа достаточно силы разума для того, чтобы построить жизнь на новых основаниях.
Путь, указанный крестьянской бедноте и рабочим учением величайшего революционера Владимира Ильича Ленина, — единственный путь, который ведет и приведет трудовой народ всего мира к освобождению из железной паутины капитализма, к равенству всех людей в труде и в правах. Наша революция практически доказала правильность этого пути. Дружная, героическая работа рабочих в 15 лет поставила промышленную технику нашей страны почти на уровень любой из капиталистических стран. Мы догоняем их и скоро перегоним. Имущество Союза Социалистических Советов быстро растет: деревня за десяток лет получила сельскохозяйственных машин на миллиард шестьсот миллионов и около 200 тыс. штук тракторов, до революции вырабатывалось различных удобрений для полей всего 20 тыс. тонн, а уже в 1932 году выработано 612 тысяч. Даже враги наши, капиталисты, понимают, что это растет имущество не какой-нибудь отдельной группы людей, а имущество всего трудового народа, понимают, что правительство Союза Советов и партия не имеют иных интересов, кроме одного: чтобы все население было сыто, здорово, хорошо одето и обуто, чтобы перед всем юношеством нашей страны был открыт широкий, свободный доступ к науке — к тому оружию, которое позволило капиталистам завоевать и укрепить бесчеловечную свою власть над рабочими и крестьянами. Все чаще убеждаешься, что колхозное крестьянство начинает понимать огромное значение науки. Вот, например, колхозники Ленинградской области, Пестовского района, Климовского сельсовета пишут мне, требуя книг, радио, культурных развлечений. Они пишут: «Колхозники не те люди, которые интересовались только своим мелким собственничеством, не обращая внимания на свой культурный уровень». Такие заявления получаешь все чаще.
С каждым годом колхозное крестьянство богатеет машинами, растет количество удобрений, обеспечивая урожай, расширяется трудовой опыт, и через несколько лет все крестьянство Союза Советов, перейдя на колхозное, большевистское хозяйство, начнет повсеместно строить города с общественными столовыми, хлебопекарнями, прачечными; этим женщины освободятся от каторжной домашней работы, которая бесполезно и преждевременно пожирает их силы, их здоровье, а непрерывный рост количества сельскохозяйственных орудий сократит и облегчит тяжкий труд мужчин. Построят различные школы высшего типа, театры, клубы, библиотеки и навсегда уничтожится различие между городом и деревней, главное же — исчезнет почва, на которой неизбежно рождаются грабители чужого труда, и различные лодыри, лентяи, идиоты—«мирские захребетники» и паразиты трудового народа.
Великие дела совершаются в нашей стране людьми. которые искренно, твердо и смело идут по пути, указанному Лениным, равняются по генеральной линии Центрального Комитета партии большевиков.
Много еще у нас врагов. Враг — силен, хитер, жесток, но все более ярко и пламенно разгорается разум рабочих и колхозных крестьян, и этот огонь выполет и сожжет врага так же, как выпалывают на полях и сжигают сорные травы.
Читая письмо ваше, вспомнил, как рабочие «Гуся-Хру-стального» вероятно близкие ваши соседи, в 1919 году пускали завод свой в работу; сами «на себе» возили дрова, восстанавливали производство своими силами. Молодежь ушла на фронты войны против генералов, фабрикантов, помещиков, а старики, женщины, подростки, работая, как настоящие герои труда, добились своей цели — завод ожил. Сколько у нас было фактов такого смысла, и все они говорят одно и то же: хорош у нас трудовой народ, и когда он хочет быть настоящим советским народом — коллективистом, — умеет он быть таковым.
От всей души желаю вам, товарищи, здоровья, бодрости духа, непоколебимо крепкой веры в скорую победу вашего великого дела — строительства нового, социалистического общества.
Живите дружно. М. Горький».
/Письмо колхозникам села Губцева и др. «Крестьянская газета» 1933 № 76, 2 сентября/
3. ВЯЗНИКОВСКИМ ШКОЛЬНИКАМ
«Очень рад, товарищи, что книжка Ильи Груздева понравилась вам, и очень хорошо будет для вас, если повесть о жизни моей усилит ваше желание учиться, узнавать жизнь и человека.
Написать рассказ для вашей стенгазеты я не могу, очень занят большой трудной работой, а вот скоро будет напечатана в Москве статья моя и в ней включен маленький рассказ о том, каком у меня был враг, когда мне было 9 лет от роду. Так вот вы прочитайте этот рассказ, он смешной, я скажу, чтоб вам прислали его.
Карточку свою пришлю вам, пришлю и снимки с Сорренто, где я живу. Школ таких, как ваша, в Италии нет и учат здесь в школах совсем не тому, чему учат у нас в России, а тому, чему у нас учили до революции. Это вам объяснят преподаватели, а я могу вам рассказать, что по общему мнению учителей Германии, Франции, Чехословакии, русские мальчики самые даровитые и лучшие ученики. Некоторых я знаю, например, Илью Вольнова, сына писателя. Он считается в школе Неаполя первым учеником, и его переводят из класса в класс без экзамена, в пример прочим. Удивительно хороший и талантливый мальчик.
Здесь вообще большой интерес к России. Книги наших писателей переводятся и читаются так, как никогда еще этого не было.
Ну, будьте здоровы, желаю Вам всего доброго.
М. Горький.
26 марта 1927 года. Сорренто»
/Газета «Рабочий край» (г. Иваново) 20 июня 1936 г./
Память:
- В 1928 году расширенное бюро ком. Секции предложило назвать улицу Юрьевскую в гор. Владимире именем М. Горького. 13 августа 1928 г. Юрьевская улица была переименована. Ее назвали именем русского советского писателя – улицей Горького.
- В 1933 году с согласия Горького его имя стал носить колхоз Гусь-Хрустального района. Ответ Алексея Максимовича колхозникам напечатан 31 августа 1933 г. в гусевской газете «Большевик», а 2 сентября того же года в «Правде».
- В декабре 1944 г. во Владимире открылась областная научная библиотека имени Горького.
Пьеса А.М. Горького «Враги» и «дело об убийстве директора фабрики Саввы Морозова — Сергея Назарова»
Уроженцы и деятели Владимирской губернии
|
