29 августа 1883 года в 3-м часу пополудни в селе Бородине, Суздальского уезда, скончался после продолжительной болезни на 27-м году своей жизни преподаватель Тифлисского духовного Училища, Евфим Александрович Вознесенский.
Е.А. был сын священника Владимирской епархии. Родиной его был город Суздаль, где родитель его долгое время состоял диаконом при одном из бедных городских приходов. Первоначальное образование получил в Суздальском духовном Училище, а затем — во Владимирской духовной Семинарии. По окончании полного курса наук в Семинарии, Евфим Александрович, как первый из студентов, был назначен Правлением Семинарии на казенный счет в число студентов С.-Петербургской духовной Академии, куда он и поступил с полным успехом. Первые два года образования в Академии, несмотря на массу занятий и трудность академического курса, а также не особенно благоприятные в С.-Петербурге климатические условия, пользовался, можно сказать, цветущим здоровьем. Но, находясь в третьем курсе, он, как человек нежного телосложения, однажды в осеннее время сильно простудился и занемог горячкою. Хотя болезнь эта с помощью медицинских средств и миновала, но последствием ее осталось у больного воспаление легких, которое мало-помалу развиваясь, при неблагоприятных климатических условиях столицы, обратилось в хроническое, иначе сказать — в чахотку. Сначала он не обращал особенного внимания на болезнь свою и продолжал с прежним рвением и самоотвержением заниматься науками. Представив в третьем курсе Академии объемистое сочинение на соискание ученой степени кандидата Богословия, он думал было о переходе в IV-й курс отдохнуть от сильного умственного напряжения, рассчитывая через это укрепить свои слабеющие силы. Но необыкновенно трудолюбивый и любознательный от природы, он по-прежнему и в IV-м курсе Академии не оставлял любимых научных занятий, между тем как болезнь, постепенно развиваясь, стала обнаруживаться у него более ощутительным образом.
По успешном окончании полного академического курса в 1881 году со степенью кандидата Богословия Е.А. по совету академического врача, заявил желание поступить на службу на Кавказ, как местность более других выгодную в климатическом отношении, куда и был определен центральным Управлением, согласно своему желанию, на должность преподавателя по Греческому языку. Поступив на службу, он всей душей отдался благородному делу обучения духовного юношества. На первых же порах неутомимая и успешная деятельность его в качестве преподавателя духовно-учебного заведения была поощрена лестным отзывом о ней г. Миропольского, который ревизовал Тифлисские духовно-учебные заведения в 1882 -м году. Г. Ревизор Миропольский отозвался о новом преподавателе, как человеке, вполне знающем свой предмет и преподающем его с усердием и полным успехом. Нужно здесь заметить, что деятельность преподавателя по древним языкам в Кавказских духовно-учебных заведениях значительно труднее и сложнее такой же преподавательской деятельности в России. Дело в том, что обязательное обучение древним языкам введено в духовно-учебных заведениях на Кавказе в очень недавнее время и по отзывам гг. ревизоров прививается там очень туго и медленно. Понятно после этого, что лестный отзыв г. Миропольского об успешной преподавательской деятельности Вознесенского ясно свидетельствовал как об обширных и основательных познаниях его, так и о снаровке, или уменье молодого учителя перенести с успехом свои познания с почвы теоретической на практическую, т.е. приложить к делу свои познания. Поощренный таким блестящим отзывом на первых же порах своей деятельности, Е.А. еще с большим рвением продолжал стараться о развитии вверенных его руководству детей, которые с своей стороны высоко ценили самоотверженного труженика науки. Высоко также ценили и товарищи его по службе: об этом лично и письменно передавали пишущему сии строки сослуживцы Е.А. Результатом самоотверженных трудов Вознесенского на скромном поприще обучении духовного юношества явилось заметное усиление прежнего мучительного недуга. Болезнь начала брать свое. Сильная боль в груди, сухой кашель, кровохаркание, одышка и ненормальное по временам сердцебиение явились предвестниками худого исхода болезни. Зловещие симптомы эти побудили его внимательнее отнестись к медицинским средствам, которым раньше он не придавал особенного значения. Но все принимаемые им средства медицинские оказывались теперь безуспешными. Около четырех лет гнездившийся в больном мучительный недуг не стал поддаваться медикаментам. Тогда больной решился отправиться на родину, думая здесь получить облегчение от болезни. Прибыв на родину в мае месяце 1883 года на каникулярное время, он объявил родным, что едва ли Бог приведет ему вернуться на службу на Кавказ, что у него еще с января месяца этого года явилось ясное предчувствие неизбежной в скором времени кончины его. И действительно, на глазах своих родных жизнь многострадального юноши догорала, как свечка. В последнее время он стал как бы мириться с неизбежной участию.
Только в день смерти своей 29 августа, почувствовав после бессонной ночи крайнее стеснение в груди, он утром наступившего дня начал тосковать и тужить, говорил о напрасно потраченных научных трудах и о близкой неминуемой смерти. Когда родные стали утешать больного надеждою воскресения и вечной жизни, лице его страдальческое прояснилось и просияло, и он немедленно попросил пригласить к себе духовника, местного настоятеля о. Павла Георгиевского. Во время совершения таинств исповеди и причащения св. Христовых Таин больной ни на минуту не позволил себе присесть, или прилечь, несмотря на свои крайне слабые силы. Когда духовник предложил ему во время исповеди присесть, или прилечь, ввиду крайней слабости его, то больной ответил ему, что если когда, то особенно в настоящие минуты он, как человек умирающий, должен с особенным благоговением напутствоваться в жизнь загробную, а потому считает необходимым, хотя и при крайней слабости сил, стоя на ногах, исповедаться и приобщиться св. Христовых тайн. Едва держась на ногах, умирающий с глубочайшим благоговением и крайнею сосредоточенностью душевного настроения исповедался и приобщился Св. Христовых Таин. Около часу заполдни умирающему предложено было пособороваться, на что он изъявил полное свое согласие и готовность. Во время совершения таинства елеосвящения больной также по возможности стоя и с глубоким вниманием выслушивал молитвословия церковные. Вскоре после совершения таинства елеосвящения больному стало заметно хуже, и духовник начал чтение отходной. В конце чтения отходной умирающий испустил последний вздох.
Погребение почившего происходило 1-гоо сентября. При отпевании находилось пять священников. По странному стечению обстоятельств отпевать покойного пришлось между другими и брату его, только что посвященному иерею. При погребении покойного пишущим настоящие строки сказана была надгробная речь, в которой обращено было особенное внимание слушателей на необыкновенную доброту души покойного, выражавшуюся главным образом в делах благотворения как нравственного, так и материального, своим многосемейным и бедным родным и на необыкновенное уважение покойным личности ближнего — добродетели, к сожалению, редкие в наше скудное любовью к ближнему время. Пред началом отпевания духовным отцом почившего сказано было поучение, в котором обращено внимание слушателей на самоотверженные труды и заботы покойного, ни сил, ни здоровья и спокойствия не жалевшего для счастья своего и главным образом родных своих, на неисповедимость путей Промысла, пресекающего жизнь человека не по нашим расчетам и соображениям и на христианскую кончину многострадального юноши. Мир праху твоему многострадальный и честный труженик науки, жизнь свою положивший за други своя! Е. Вознесенский.
Владимирская епархия Владимирская губерния.
