Путешествие графа Сергея Шереметева в Суздаль в 1880 году
Девять лет тому назад, весной 1880 года, собрались мы из Кускова во Владимир, а оттуда в Боголюбов и в Суздаль. Нас было семь человек. Граф А.В. Бобринской с старшим сыном, В.А. Шереметев, Н.В. Султанов, И.А. Шляпкин, монах фотограф о. Диодор и я.
Главной целью путешествия был Суздаль. Мало посещаемый, полузабытый, он представлялся нашему воображению чем-то таинственным и необыкновенно притягательным.
Бывает иногда, что заранее представишь себе заманчивую картину, а в действительности окажется совершенно иное. — С нами случилось противное.
Мы выехали из Владимира в ясный весенний день. Дорога ровная и гладкая, все полями... «широко раздолье по всей земле», как говорится в старой песне.
— Сколько верст до Суздаля? — спрашиваем ямщика...
— Да верст двадцать будет, — отвечает он. Как близко, и как мало пользуются этой близостью. Да и кому какое дело до Суздаля? Для многих это мертвый звук. Мне припоминается давно прошедшее время, когда мы однажды зимой собрались из Петербурга в Великий Новгород... Никто понять не мог, зачем мы туда едем: „Quelle еtrange idee! Que peut-on faire a Nowgorod?“ Объяснения были излишни. Так и осталось непонятным, что может заставить добровольно ехать зимой в такую глушь...
Все-же Новгород до некоторой степени место знакомое... Nowgorod la grande, le wetche, Марфа Посадница; но представьте себе, что в каком-нибудь светском обществе вы говорите о поездке в... Суздаль. На вас посмотрят с недоумением и жалостью. „Qu’est ce que c’est que Souzdal?" — и вы напрасно потратите время на объяснение. Суздаль так и останется для большинства загадкой... Придет ли кому в голову, что этот Суздаль, когда-то стольный город Великого княжения, издревле преславный, знаменитый и многонародный, наследник Киева и предвестник Москвы; — тот самый край, куда князья наши унесли с собою заветные предания Киева вместе с иконой Богоматери Пирогощей... Слава Владимира не отняла у Суздаля особого знаменательного и священного значения, которое пережив века, через Русь Московскую и даже XVIII век, сохранилось доныне во всей своей церковной красоте.
Мы долго ехали полями. Давно уже скрылись здания Владимира. Медленно тянулась вереница экипажей. Уже начало смеркаться, когда неожиданно на горизонте показалась колокольня, за ней другая, третья, церкви с многочисленными главами, монастырские стены с башнями, и нет конца этим колокольням и церквам. „Это Суздаль" — говорит ямщик. В недоумении глядели мы на этот город; с множеством церквей — он казался, действительно, стольным городом.
Подобно тому, как в пустыне представляются и встают города с великолепными, причудливыми зданиями и садами, но все это марево и все исчезает вблизи, — так и теперь, по мере приближения, глазам нашим представилась странная картина: города нет.
Вы видите деревню, с незатейливыми, маленькими домиками, с кривыми узкими улицами... дома разбросаны случайно... Тут же в этой деревне и вокруг нее повсюду церкви и монастыри, а около них пустыри и поля. Старого города, конечно, и помину нет, но по обилию церквей можно судить о прежнем его величии. Кое-где еще уцелели сады, напоминающие описание летописца. «Во граде Суждале, по доброте земли и по приятности воздуха, паче же овощия огороднаго, си есть: капусты, луку, хрену, чесноку, а наипаче огурцов преизобильно. К тому же и сады имеются яблонные, паче же вишневые, и ныне вишень множество родится, и добротою лучше Владимирских, и от преизобилия и доброты, в царствующем великом граде Москве и в прочих знатных местах в славе не последняя, и от того обыватели получают себе немалое приобретение».
Удивительнее всего, что в таком маленьком городе уцелело столько церквей, и вы видите, что все они поддержаны, что эти древние храмы не забыты и не заброшены. Все чисто, стены выбелены, главы церквей сияют, крыши везде выкрашены... Но Суздальцы издревле славятся своим благочестием. «Состояние и обычай обывателей писанием изъяснити неудобно, понеже в одном поле растет пшеница и сочевица и плевы, и между добрыми бывают и злы; но ежели не о всех, но о некоторых подлинно возможно сказать, многие из них к писанию священному снискателны, которого из самого младенчества обучаются, и охотники к пению, и во многих видится природная острота (хотя великих наук и не знают) и честь в том себе в окрестных странах имеют. На одежду нетщаливы, но в том содержат средство по времени и месту, где бывают, тамо таковое того места обыкновение без прекословия далняго содержати тщатся».
Честь и слава Суздальцам, умеющим хранить свою святыню и веками созданные памятники зодчества. И теперь редко где можно встретить такое богатство и разнообразие остатков процветавшего здесь Русского искусства. В общем Суздаль и до сих пор производит самое отрадное впечатление, и стоит на него посмотреть. «По положению места, той град имеется построенный на месте красном, ни весьма гористом, ниже паки доловатом и мокром; но несколько, хотя местами и долины имущее, но сухое и приятное и к плодоношению всякому угодное (не токмо овощия, но и древес садовных множество плодящее), от царствующаго града Москвы к северо-востоку склоняющееся сто осмьдесят верст разстоянием.... Воздух весьма приятный и здравый. В средине лета от солнца и в средине зимы от студени средство содержащий, где ни безмерная теплота, ниже чрезвычайная бывает стужа, но все в меру и сносно, и к житию человеческому приятное, угодное место».
Мы остановились в гостинице, и сразу переменилось впечатление... Ничего подобного по неудобству и грязи себе представить нельзя. Как мы переночевали, как могли устроиться в таких нечистых, заплеванных комнатах, с мышами, тараканами и всякими насекомыми — сказать трудно. К счастью, с нами были провизия и вино. Граф А.В. Бобринской на этот счет был особенно запаслив. Чего только не бывало у него в чемоданах и корзинах; вначале, как водится, над этим смеялись, но потом с благодарностью воспользовались его гостеприимной трапезой.
На другое утро мы приступили к осмотру древностей Суздаля, насколько нам позволяло краткое время... Глаза разбегались от множества драгоценных и разнообразных памятников.
Три монастыря главным образом подлежали нашему осмотру: Спасо-Евфимиевский мужской, и женские: Ризположенский и Покровский, а также и кафедральный собор. Мы начали с последнего. «Во граде Суждале соборная церковь, идеже есть престол преосвященных архиереев Сужъдальских, первопрестольная, во имя Рождества Пресвятыя Богородицы, каменная, имеется древняго строения, из белаго камени состроенная». Суздальский собор так хорош, впечатление производит он такое сильное, что не знаешь, с чем его сравнить... Величественный иконостас в несколько рядов икон, изумительные входные двери... трудно было оторваться от всего, что было перед глазами. «Повелением и жалованием благовернаго и христолюбиваго Великаго Князя Василия Иоанновича, Божиею Милостию Даря (sic) и Государя и Самодержца всея Русии, разобрана бысть святая Божественная соборная и Апостольская церковь Рождество Пречистые о трех версех лета 7036, а замышлением и благословением смиреннаго епископа суждальскаго владыки Генадия, свершена бысть о пяти версех в преименитом граде Суждале, оным же Генадием епископом и освящена на память святых мученик иже в Крите, лета 7038».
Когда мы взошли в Собор, в нем никого не было. Встретили мы только старика священника и попытались кое-что у него расспросить... Он указал на соборный пол, блиставший чистотой недавней окраски: «Здесь сплошь все могилы и надгробия были « — говорит нам старик: — «здесь похоронены Князья Шуйские». Мы слушали с недоумением: и все замазано, все уничтожено!.. К счастью, возможно было бы восстановить эти надгробия по сохранившемуся плану и по соборной летописи. Из нее узнаем мы, что здесь действительно преданы земле: Князь Михаил Васильевич Суздальский, инок Закхей, Горбатый, Кислой, Княгиня его инокиня Александра, сын их Князь Феодор, Княгиня Горбатая, Епископов Суздальских четырнадцать, Князей Шуйских семь, Князей Бельских шесть, трое князей Скопиных, Князь Иван Семенович Ногтев... Неужели нельзя подумать о восстановлении по существующему и сохранившемуся плану того, что уничтожено невежественной рукой?
Mы поспешили в Спасо-Евфимиевский монастырь, настоятель которого Архимандрит Досифей считается одновременно и комендантом крепости. В монастыре караул и гауптвахта. Здесь еще застали мы заключенных в казематах монастырских узников, долго уже томившихся за какие-то неясные преступления... Старший в карауле рапортовал благополучие. О. Досифей, приветливый и умный, переведен сюда из Нижнего, где он прошел через хорошее испытание. Он служил при Нижегородском Преосвященном Иеремии, о котором распущено столько толков и рассказов о необыкновенной его строптивости и дерзости, за что он будто бы и был удален с нижегородской кафедры на покой... В этих слухах много преувеличенного. Преосвященный Иеремия был действительно крут и вспыльчив, характера и направления независимого, но он умел привязать к себе людей, которыми дорожил и которым доверял. Лично я познакомился с ним за несколько лет перед тем. Мы встретились случайно на Волге, в Городце. Он садился на пароход, на котором мы шли из Ярославля в Нижний. Разговор его был живой и приятный, говорил он здраво, внушительно, и давал хорошие наставления детям; он умел поддержать достоинство сана: лицо было выразительное, глаза бойкие, и сам был чрезвычайно подвижен. С детьми обходился он очень ласково.
Мы осмотрели Спасо-Евфимиев монастырь довольно подробно, насколько нам позволяло время. С разрешения о. Досифея, были мы в казематах, проходили узким коридором, с множеством дверей, над которыми были небольшие окна с железными решетками. Из них выглядывали узники. Их было около десяти. По местным отзывам, их содержали понапрасну, и нельзя было не сочувствовать их освобождению. Граф А. В. Бобринской близко принял к сердцу это дело и обещал содействовать решению их участи. Их скоро освободили, и быть может не без его участия.
Монастырь удивительно хорош... «Верою и радением Великаго Князя Бориса Константиновича Суздальскаго, преподобный отец наш Евфимий прииде в Суздаль из Нижняго Новгорода в лето 6865, поживе всех лет 88 и преставися в лето 6912, апреля в 1 день... Сделана церковь Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа при Государе Царе и Великом Князе Феодоре Иоанновиче всея России и при Архиепископе Иове Суздальском лета 7100 году, сентября во 2 день, а освящение бысть в лето 7104 августа в 1 день».
Мы любовались драгоценностями ризницы и библиотекой, не зная на чем остановить внимание: такое было изобилие предметов чрезвычайно редких и драгоценных. Не наглядишься и на внешний вид монастыря, с его белокаменными, зубчатыми стенами и башнями разнообразных форм и строений. Одна другой лучше, одна другой изящнее по очертаниям, рисунку и удивительному богатству и разнообразию изразцов.
В одном из женских монастырей встретили мы случайно художника И. А. Мартынова: он срисовывал какое-то здание для своего прекрасного альбома акварелей русских древностей.
В Ризположенском монастыре нас встретили с неожиданным почетом: с пением монахинь мы приложились к мощам преподобной Евфросинии, и пили чай у игумении; потом очень обязательно дана нам была возможность осмотреть ризницу и особое помещение, где расположено такое богатое собрание крестов, панагий, складней, образов и прочих древностей (и все в величайшем порядке), какого мы давно не встречали. «В лето 6715 году построен в Суздале Ризположенский девичий монастырь и в лето 6715 прииде из Чернигова дщерь Благовернаго Великаго Князя Михаила, именем Феодулия, и пострижена и переименована бысть Евфросиния, и в лето 6746 еще жива бывше, плени град нечестивый царь Батый, обитель же ея молитвами сохранися от плена неврежденна». Мощи св. Евфросинии почивают под спудом. В предисловии к недавно изданному Императорским Обществом Любителей Древней Письменности житию ее говорится следующее: «Пример высокаго благочестия, просиявшая паче всех российских постниц», блаженная Евфросиния всегда была идеалом подвижницы. «И аще кто и самое отроча вопросит», замечает инок Григорий (описатель жития св. Евфросинии), «кто есть в России черноризицам чиноначальник, и отвещает, яко Евфросиния Великая Княжна, дщи благовернаго Великаго Князя Михаила Черниговскаго. И кто есть философом философ — и не обрящеши кроме Евфросинии. Аще и не в Афинах учися блаженная, но афинейския премудрости изучи, философию же и литорию и всю грамматикию, числа и кругом обхождение и вся премудрости. Благодать же обрете от Бога на небеси и на земли чудесная Евфросиния». Это одна из тех избранниц, говорит издатель, «жития коих предлагают историку русской литературы самый обильный материал для изучения нашей старой Руси, не только в религиозном, и вообще бытовом, но и в художественном отношении». Мы перешли в Покровский монастырь. «Монастырь девичь, Покрова Пресвятыя Богородицы, построенный тщанием Благовернаго Князя Андрея Константиновича, брата благовернаго Князя Бориса Константиновича Суждальскаго, при Великом Святителе и Чудотворце Иоанне, Епископе Суждальском, по благословению его, в лето 6872».
Сюда сослала была в заточение Царица Евдокия Лопухина... «На ограде монастырской были устроены преизрядные покои многочисленные, деревянные, брусчатые, в которых пребывала Благоверная Государыня Царица монахиня Елена, и той покои в 1752 году по обветшании все сломаны, где ныне и знаку никакого не имеется». Нам показывали церковь ее домовую и то место, где, по преданию, она стояла во время службы... Здесь еще жива память злополучной Царицы, невольной постриженницы, и сторонников ее, архимандрита Досифея и Глебова... Сюда приезжал и царевич Алексей...
Мы спустились в склеп, темный и низкий, со сводами; нас обдало сыростию... здесь ряд могил... Подходим к первой гробнице: «Схимонахиня София». Это Соломония Сабурова, постриженная «неплодия ради»... Перед нами целая драма, глубокая по содержанию и неисчислимая по последствиям... Послушаем летописца. «В лето 7014, сентября в 4 день, благоверный Великий Князь Иван Васильевич всея России, сочета законному браку сына своего благовернаго Великаго Князя Василия Иоанновича всея России, избра ему предобрую отроковицу Соломонию, дщерь боярина Георгия Константиновича Сабурова, и венчани быша Преосвященным Симеоном, митрополитом всея России, в соборной велицей церкви Пресвятыя Богородицы честнаго и славнаго ея Успения, в преименитом граде Москве; и поживе благоверный Великий Князь Василий Иоаннович всея Руси с Великого Княгинею Соломониею двадесят лет и два месяца, а благия отрасли (си есть чадородия) Господь им понедарова. И в лето 7034 ноября во 2 день, благоверный Великий Князь Василий Иоаннович всея России постриже свою благоверную Великую Княгиню Соломонию Георгиевну во иноческий чин по совету ея, безчадства ради и немощи, и наречено имя ея во иноческом чину София. И того же лета, генваря в 25 день, в неделю яже о Мытаре и Фарисее, благоверный Великий Князь Василий Иоаннович всея России приобщися второму браку, чадородия ради, поят Княжну Елену, дщерь Василия Львовича Глинскаго, и венча их Даниил митрополит. И в лето 7038, августа в 25 день, в 7 часов нощи, родился благоверному великому Князю Василию Иоанновичу всея России от Великия Княгини Елены Васильевны, сын Великий Князь Иоанн Васильевич всея России. Он же Великий Государь после отца своего остася юн сый, и потом бысть Грозный Государь Царь и Великий Князь Иоанн Васильевич всея России Самодержец. И благоверная Великая Княгиня Соломония, переименованная во иноческом чину София, поживе в иноческом чину в Покровском девичье монастыре благодарно и богоугодно, 17 лет и полтора месяца, и преставися в лето 7051, декабря в 16 день, и погребена бысть в том же Покровском девичье монастыре, а мощи ея чудотворныя лежат в раце под спудом, под церковию святыя Богородицы честнаго ея Покрова, и от гроба ея многая чудеса и исцеления быша с верою притекающим во славу Христа Бога нашего».
Тут же рядом с Соломонией похоронена «Благовернаго Государя Царя и Великаго Князя Иоанна Васильевича и всея России, благоверная Царица Анна», из рода Васильчиковых. И кругом все могилы, в склепе, перед церковью и под колокольней... Тут же жена Царевича Иоанна — инокиня Александра, в мире Евдокия, дочь боярина Богдана Юрьевича Сабурова. Сестра Великого Князя Василия Иоанновича инокиня Княжна Александра, при которой построена церковь Покрова. Княгиня инокиня Александра «удельная Полоцких». Княгиня инокиня Евфимия Шемячищевых с дочерьми. Княгиня инокиня Евпраксия с племянницей девицей Ириной, дочерью Нагих. Князя Василия Иоанновича Горбатого-Суздальского Княгиня инокиня Варсонофия; Князя Ивана Петровича Шуйского Княгиня инокиня Марфа да сестра ее Княжна Елена. Другая инокиня Марфа, жена Князя Ивана Андреевича Шуйского, и третья инокиня Марфа, жена Князя Ивана Ивановича Шуйского с сестрою его Княжной Еленой; Княгиня инокиня Анисия; Князя Димитрия Ивановича Шуйского Княгиня Екатерина... В паперти по правой стороне: Княгиня инокиня Марфа Татевых; Княгиня инокиня Александра Ногтевых; Княгиня инокиня Александра Черкасских. А в палатке под колокольней: Княгиня инокиня Александра да дщери ея Княжна Елена и Евфимия Кислых; и под лестницей: Княгиня Марфа Князя Федора Скопина и жена Князя Федора Бельского Княгиня Александра.
Странно, что этот самый Покровский монастырь, сокрывший несчастную жертву Великого Князя Василия — пользовался особым благоволением сына его, Грозного Царя... «Тому монастырю многую показовавше милость Благочестивейший Великий Государь Иоанн Васильевич, Самодержец Всероссийский, и богато награждаше драгоценною церковною утварию, и святыми иконами и вотчинами, и неоднократно в той обители своею царскою особою соблаговолили быти... Благочестивейший Великий Государь Царь и Великий Князь Иоанн Васильевич, грядый со многочисленным воинством на взятие славнаго града Казани, его же и взя в то время в свою державу, прииде в показанную обитель и с собою соблаговоли принести образ Пресвятыя Богородицы, пребогато украшенный сребром, и златом и камением драгоценным».
Видели мы эту икону: она висит и теперь на почетном месте в соборе Покровском. Строгий лик ее весь украшен драгоценными ожерельями, жемчужные кисти висят по сторонам... Икона удивительно хороша. Фотография с нее снята была о. Диодором.
Опять вернулись мы в Спасо-Евфимиев монастырь, и под впечатлением всего виденного долго еще сидели у о. Досифея в оживленной и занимательной беседе... Перед нами восставали тени прошлого, лица исторические, святители и подвижники, инокини и княгини и невинно пострадавшие, и все достигшие места упокоения в преименитом граде Суждале... И рядом с именами древними припоминаются другие имена, другого времени. Здесь томился в затворе барон Аш, здесь заключен был несчастный Кирилл Разумовский. И здесь же в богатой усыпальнице покоится Князь Д. М. Пожарский...
В Суздале сохранилось прекрасное здание ХVII века, каменная двух-ярусная постройка, почти заброшенная, в которой помещается что-то недоделанное. Видны следы жилья и как будто канцелярия, но очень уже все беспорядочно и неясно... Грязь и запущение со всех сторон. А тут же в этих комнатах красуются удивительные и любопытные изразцовые печи.
Как не воспользоваться таким зданием, таким сокровищем для устройства местного древлехранилища! Сколько жизни можно было бы придать современному Суздалю, осветив его прошлое на пользу и в разумение настоящему!
Закончу словами летописца: «По украшению бо града Суздаля святых церквей, внешнему и внутреннему, кто любопытно от приезжих взирая, несумнителъно скажет, что сей град Суздаль в благолепии святых церквей может сравниться и со всеми великими и именитыми градами»...
На обратном пути мы заехали в Борисоглебскую церковь Кидекши на Нерли, где когда-то был загородный двор Великих Князей Суздальских; Князь Великий Георгий Всеволодович «восхоте ту на берегу Нерли устроити церковь соборную... и град с крепостью пренести на оное место, но по некоему явлению возбранен бысть, остави то свое начинание, и устрои церковь прекрасну и пречудну соборную... И монастырь согради на обитание иноком, и прозва то место Кидекша, т. е. покинутое, или негодное... В лето 6667 преставися князь Борис Юрьевич, и положен в Кидекше, его же отец его созда»...
Но монастырь оскудел. Преосвященный Стефап, Архиепископ Суздальский и Торусский, писал в 7186 году Царю Феодору Алексеевичу: «Пожалуй меня богомольца твоего, повели, Государь, в Суждальском уезде пустой Кидекоцкой монастырь с вотчинами отдать в Суждальскую Архиепископию и построить общежительство игумена, чтобы ваше Государское богомолье в пустоте и в нестроении не было, и гробы благоверных Великих Князей в забвении без украшения и памяти их без поминовения не были»... Цари Алексей Михайлович и Федор Алексеевич, уважая ревность Стефанову, переписывались с ним; со всем тем Кидекша осталась покинутой и монастырь ее не возобновлялся. Отсюда поехали мы в Боголюбов, где еще цело здание, в котором убит св. Андрей Князь Боголюбский...
Уже было поздно, когда мы двинулись из Боголюбова большой шоссейной дорогой на Владимир. В сумерки ехали мы нагорним берегом Клязьмы, любуясь ее разливом под сильным и глубоким впечатлением всего испытанного.
Пожелаем каждому, кому это возможно, посетить «преславный и преименитый град
Суждаль».
Граф Сергий Шереметев.
Москва. 11 февраля 1889.
Город Суздаль
Copyright © 2017 Любовь безусловная
|
