200-летие со дня рождения М.В. Ломоносова (1911 г.)
День памяти М.В. Ломоносова в Епархиальном женском училище.
8-го ноября 1911 г. в Епархиальном женском училище происходило торжественное чествование памяти первого великого русского ученого М.В. Ломоносова, по случаю 200-летия со дня его рождения. После литургии была совершена панихида по Ломоносове. Перед панихидой свящ. училищной церкви А. Соловьев сказал приличное случаю слово. К 11 ½ ч. дня воспитанницы и служебный персонал училища, во главе с о. председателем, собрались в училищном зале. Зал имел несколько необычный вид. Прямо против входа, у восточной стены, возвышалось целое сооружение, которое невольно привлекало взоры всех присутствующих. В центре этого сооружения находился портрет Ломоносова в роскошной раме. Портрет был утвержден на высоком пьедестале, так искусно обтянутом черной материей, что получалось впечатление как бы натуральной графитной глыбы. Сверху над портретом расходились драпри из материи малинового цвета, а спинка его прилегала к серой материи. Благодаря такому сочетанию красок, небольшой по размерам портрет Ломоносова хорошо был виден всем присутствующим. В середине пьедестала, на белом картоне, разделанном под мрамор, большими золотыми буквами нарисованы были инициалы имени и отчества чествуемого писателя и его полная фамилия. Подножие пьедестала сплошь было уставлено живыми цветами, так что портрет Ломоносова, обвитый внизу пальмовыми ветвями, буквально утопал в зелени. Много изобретательности и тонкого вкуса обнаружила г-жа начальница училища и преп. Н.П. Добротворский, сумевшие при самых незначительных затратах создать такое эффектное украшение зала ко дню Ломоносовского торжества. Училище может гордиться тем, что в составе своей корпорации имеет опытного и незаменимого декоратора, каким является Н.П. Добротворский.
Торжество открылось пением тропаря „Днесь благодать Св. Духа". Затем взошел на кафедру преподаватель рус. литературы М.А. Виноградов и предложил вниманию слушателей глубоко содержательную речь о Ломоносове.
Изложив биографию Ломоносова, лектор коснулся его ученых заслуг и дал подробную характеристику поэтических произведений Ломоносова и его трудов в области рус. языка и словесности. Речь была закончена словами, взятыми из панегирика Ломоносова Петру I-му, которые лектор удачно применил к самому Ломоносову: „А ты, великая душа, сияющая в вечности и героев блистанием помрачающая, красуйся; мы тобою возвышены, укреплены, просвещены, украшены. Прими в знак благодарности недостойное сие приношение. Твои заслуги больше, нежели все силы наши“.
Пространная речь М.А. Виноградова была выслушана с неослабевающим вниманием и интересом. Как живой, встал в сознании слушателей гениальный Ломоносов, во всем величии своей благородной души, которая горела любовью к науке и родине.
После речи хор воспитанниц, под управлением Ф.В. Радиксова, исполнил гимн Ломоносову, начинающийся словами „Славься, славься, великий муж“. Слова этого гимна положены на музыку самим Ф.В. Радиксовым. Композиция вышла очень удачной: торжественный гимн Ломоносову, исполненный стройно, с воодушевлением, произвел на всех сильное впечатление и потом повторен был еще раз.
Для иллюстрации сделанной в речи характеристики Ломоносова, как поэта, — воспитанница VI-1 Е. Березина довольно выразительно прочитала оду Ломоносова „Вечернее размышление о Божием величестве по случаю великого северного сияния". Эта ода представляет собой одно из лучших произведений Ломоносова. В ней сказалась цельная душа поэта, не знавшая разлада между поэтической фантазией, научной мыслью и верой. Ряд вопросов, мучительных для любознательного взора, разрешается в этой оде восклицанием: „Коль велик Творец!" Дальше исполнялись стихотворения, написанные в честь Ломоносова. Хор пропел стихотворение Некрасова „Школьник", муз. Шипулина. Жаль, что композитор не оттенил здесь известного четверостишия:
Не бедна еще природа,
Не погиб еще тот край,
Что выводит из народа,
Столько славных, то и знай...
Следующий номер программы был особенно интересен. Воспитанница II-1 О. Леонова, с наивным простодушием, очень мило и вместе с тем так искусно продекламировала стихотворение Глинки „Мальчик в лаптях" (Ломоносова), что должна была, по единодушному желанию слушателей, повторить его еще раз. Затем перед портретом Государя Императора исполнен был гимн „Боже, Царя Храни". Торжество закончилось пением „Достойно есть"...
Чествование памяти М.В. Ломоносова по поводу двухсотлетия со дня его рождения.
Памятование великого Ломоносова 8 ноября происходило во Владимирском училище согласно программе, указанной в предложении Его Высокопреосвященства. Кроме поминовения на заупокойной эктении во время литургии и по окончании последней на панихиде, после причастного стиха, произнесено было Помощником Смотрителя Н.А. Булатовым слово, посвященное памяти великого ученого. Проповедник в доступной пониманию слушателей речи постарался раскрыть назидательность жизни Ломоносова, исполненной глубокой, искренней веры в Бога и неустанного труда на пользу науки и родины. В 11 ½ часов дня началась в рекреационном зале вторая половина юбилейного торжества. Заблаговременно на задрапированной подставке был повешен в золоченой раме портрет Ломоносова и затем в самый день памяти установлен в упомянутом зале на возвышенном помосте и задекорирован тропическими растениями. К упомянутому времени в зале собрались лица училищной корпорации и учащиеся, и после молитвы „Днесь благодать св. Духа". Смотритель училища, желая наиболее осмыслить для питомцев предстоящее чтение, кратко раскрыл мысль, что Ломоносов достиг высокой славы благодаря не только таланту, но неутомимой своей деятельности, особенно же любви к науке. Для иллюстрации же, насколько высоко ценил Ломоносов науку, учеником 4 кл. Ф. был прочитан отрывок из оды „На день восшествия на престол Импер — цы Елизаветы Петровны".
Затем, преподаватель Н.Н. Ушаков в нарочито приготовленной речи ознакомил с главными обстоятельствами жизни и деятельности Ломоносова, при чем особенно подробно остановился на отроческих и юношеских его годах, когда он с изумительным рвением занимался учением и наукой. Речь с захватывающим интересом была выслушана юной публикой, и взоры питомцев постоянно обращались к вдохновленному лицу Ломоносова по изображению его на портрете. После речи прочтено было учеником 3 кл. А. стихотворение Некрасова „Школьник". Далее училищный хор пропел кантату муз. Красностовского на слова Майкова: «Тебя Господь избрал от малых». Юбилейное собрание закончилось молитвой — „Достойно есть".
Вечером того же дня Смотритель училища, чтобы сильнее запечатлеть в сердцах учеников великий образ Ломоносова и изумительные обстоятельства его жизни, прочел им биографию М.В., переданную в форме живого рассказа А. Ульяновым. В течение нескольких дней слышались разговоры между учениками о Ломоносове, некоторые обращались за разъяснениями возникших между ними вопросов и недоумений. Ясно, что биография великих людей есть одно из лучших воспитательных средств для юношества.
8-го ноября Епископ Евгений в Муроме — в день памяти по первом русском ученом М.В. Ломоносове — совершил в соборе литургию и при участии градского духовенства панихиду. Слово, посвященное памяти М.В. Ломоносова, произнес священник Л. Белоцветов. За литургией и за панихидой присутствовали учащиеся Троицкой и Георгиевской церковно-приходских школ с своими учительницами. В начале первого часа Владыка посетил духовное училище и присутствовал на акте в честь М.В. Ломоносова.
9 ноября — по случаю престольного праздника совершил литургию и молебен, а накануне — всенощное бдение, в Спасском монастыре.
Из жизни Муромского духовного училища.
Восьмое ноября 1911 года, день двухсотлетия со дня рождения первого и величайшего русского ученого Михаила Васильевича Ломоносова, ознаменован в Муромском духовном училище торжественным актом. За неимением в училище свободного зала для акта освобождена была от школьной мебели комната первого класса и декорирована зеленью, цветами и портретами писателей; большой портрет чтимого юбиляра помещен был на передней стене над эстрадой для певцов и чтецов. К 12 часам дня собрались все ученики училища, преподаватели, попечитель училища Н.В. Зворыкин, ученицы старшего отделения Троицкой двухклассной школы и многие из духовенства и граждан города.
В 20 минут первого прибыл Преосвященный Епископ Евгений. При входе Владыки учениками училища был исполнен тропарь свв. Бесплотным Силам и гимн „Боже, Царя Храни". Когда Владыка и все гости заняли места, преподаватель училища А.И. Сокольский произнес прекрасную, доступно — изложенную речь о жизни и трудах Михаила Васильевича. Затем, согласно программе, выработанной педагогическим персоналом и утвержденной Его Преосвященством, учениками продекламировано двенадцать номеров из произведений Ломоносова, Фон-Визина, Крылова, Некрасова и других писателей. Декламация сменялась хоровым исполнением пяти гимнов и песен. Акт закончился народным гимном в 2 часа 15 мин. Стройное пение хора, бойкая декламация произвели на слушателей очень приятное впечатление. Владыка выразил глубокую благодарность юным исполнителям программы и преподавателям А.И. Сокольскому и Ф.А. Перлову, много потрудившимся над приготовлением учеников, а также и начальствующим лицам за образцовый порядок.
Свящ. Л. Белоцветов. (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 47-й. 1911 г.).
М. В. Ломоносов как естествоиспытатель (К 200-летию со дня рождения)
М.В. Ломоносов родился тогда, когда жил и действовал великий преобразователь русской жизни и государственности Петр Великий. Последний и лично бывал на берегах Белаго моря и без всякого сомнения, как своею личностью так и деятельностью, не мог не влиять даже на самые низкие слои населения. К учению призывает сам царь, приближает к себе людей сведущих, поручает им важные государственные должности, не взирая на происхождение. Думал так, вероятно, и Ломоносов, когда решился бежать из родительского дома в Москву. В школе он яснее сознал свои наклонности и старался изучать, что ему по душе. Вызов в Петербург для изучения математики и физики как раз совпал с стремлениями питомца Заиконоспасской школы и на всю дальнейшую жизнь определил главный характер его деятельности. Со всей энергией своей богато-одаренной натуры он принялся, как в Петербурге так и заграницей, за изучение сродных его положительному уму предметов и действительно стал естествоиспытателем в полном смысле этого слова. Познакомившись с трудами лучших физиков, химиков и математиков запада, он приобрел научный склад мышления и выработал метод для самостоятельной работы в деле изучения природы. Не следуя рабски за мнениями даже знаменитых ученых, каков Ньютон, Ломоносов умел критически отнестись к таким мнениям, отбрасывая одни и следуя другим, или же, если ни одно из существовавших тогда мнений не удовлетворяло его, он составлял свою гипотезу и пытался доказать ее. Позднейшие исследования вообще показали, что Ломоносов был прав.
Ломоносов велик не в одной какой либо отрасли естественных наук, но и во всех тогда известных. В физике он разрабатывал теорию света и цветов. Теория колебания эфира, тогда еще не разработанная, показалась ему более вероятной, чем теория истечения световой жидкости, высказанная Ньютоном. Благодаря авторитету последнего, теория истечения долго господствовала в науке. Но впоследствии оказалось, что теория колебания светового эфира может объяснить все наблюдаемые глазом явления, а потому ныне и общепринята.
Ломоносов ясно сознавал, какое значение для человечества имеют те естествоиспытатели, которым удается открыть ту или иную тайну природы. „Справедливо заслуживают у потомства славу те, усилиями которых открываются тайны природы. Почитать должно, не последней похвалы заслуживают и те, кто следует стопам первых. Поэтому и я уповаю заслужить себе некоторую благодарность, когда движения воздуха, перпендикулярные к горизонту, выведу, которые служат не только причиной гремящей электрической силы, но и источником многих других явлений в земной атмосфере". Мнение об электрическом происхождении грозы тогда еще только нарождалось и Ломоносов с жаром принялся за исследования, не щадя иногда и жизни. Он установил вблизи своего дома металлический шест, изолированный от проводников электричества, провел от этого шеста проволоки в свою квартиру н наблюдал, как выскакивали во время грозы искры из проволоки при приближении к пей руки. Из подобных опытов он убедился, что иной раз проявления электрической силы в атмосфере обнаруживаются и помимо грозы, а иногда и во время грозы они не заметны. 26 июля 1793 года подобные опыты чуть не стоили жизни нашему естествоиспытателю. Во время грозы он приблизил палец своей руки к проводу, соединенному с шестом, и стал наблюдать за цветом искр, посыпавшихся на его руку из проводника. Вдруг блеснула молния и раздался оглушительный удар грома, и в тоже мгновение поток искр из провода прекратился. Жена Ломоносова уговорила его отойти от опасвых проводников. Только что они уселись за стол к обеду, прибежал перепуганный служитель академии с известием, что профессор Рихман убит громом. Оказалось, что тот же самый удар молнии, который только напугал семью Ломоносова, был роковым для Рихмана. Последний производил над явлениями атмосферного электричества наблюдения, подобные тем, какие вел и Ломоносов.
На основании подобных наблюдений, опытов и размышления Ломоносов и составил теорию о происхождении атмосферного электричества. Атмосфера высших слоев иногда настолько охлаждается и охладившись сжимается, что делается тяжелее нижних слоев. Вследствие этого равновесие нарушается, а потому высшие слои воздуха, как более плотные, опускаются вниз, а нижние поднимаются вверх. Таким образом возникают вертикальные движения в атмосферах, вызывающие взаимные трения воздушных частиц. Отсюда и электризация, а затем и проявления электрической силы в грозах, полярных сияниях и других электрических явлениях в земной атмосфере. — Кометные хвосты, по мнению Ломоносова, ни что иное, как полярные сияния, подобные земным.
В химии Ломоносов начертал настолько полную программу этой науки, что последняя, по мнению авторитетов, недавно только приступила к выполнению этой программы. Замечательно здесь предвидение Ломоносова о происхождении разных веществ на земле. Он думал, что горная соль, металлы — не первоначальные материи, а образовались из других веществ. Он допускал возможность преобразования одного вещества, называемого простым, в другое простое же вещество, хотя в тоже время относился отрицательно к алхимии. Только в самое последнее время ученым удалось подметить, что действительно преобразование одного вещества в другое возможно и наблюдается на самом деле.
А вот что говорит Ломоносов о происхождении янтаря: „Все, за лучших почитаемые минерографы, пишут, что янтарь произошел в земных недрах из соединения кислоты, которая содержится в сере, с земляными и масляными частицами. Но еще ни один химик из серной кислоты, из какой либо горючей горной материи и из земли янтаря не составил, и по всему знанию и химическим опытам видно, что и быть тому не возможно". Затем доказывает, что янтарь растительного происхождения.
Ломоносов и астроном. 26 мая 1761 года астрономы академические Красильников и Курганов наблюдали редкое явление, — прохождение Венеры по диску солнца. Ломоносов наблюдал тоже явление самостоятельно, хотя „больше для физических примечаний". Перед вступлением планеты замечено было, что солнечный край в том месте, где должен был показаться темный диск Венеры, стал неявствен, хотя темного пятна планеты и не было еще видно. Затем только показалось и самое пятно. Перед выступлением планеты, „когда передний ее край стал приближаться к солнечному краю, тогда появился на краю солнца нупырь, который тем явственнее учинился, чем ближе Венера к выступлению приходила... При сем ясно примечено, что как только из оси трубы Венера выступала в близость краям отверстия, тотчас являлись цветы от преломления лучей... По сим примечаниям господин Советник Ломоносов рассуждает, что планета Венера окружена знатною воздушною атмосферою, таковою (лишь бы не большею), какова обливается около нашего шара земного". Это заключение Ломоносова было подтверждено западными учеными, но не скоро. Уже в XIX столетии признано было существование атмосферы вокруг Венеры.
Ломоносов — трезвый мыслитель в общих вопросах естествознания. В одном из своих научных произведений он касается мнения древних философов о том, что земля образовалась из воды. „Из новых", говорит Ломоносов, „держался их мнения славный английский испытатель природы Роберт Бойль". Это тот самый Бойль, с именем которого, вместе с именем Мариотта, связан закон о зависимости между объемом данной массы газа и его упругостью. О законе этом говорит и элементарная физика, а потому имя Бойля многим из нас известно. Этот-то ученый произвел следующий опыт: он посадил в высушенную и тщательно взвешенную землю тыквенное семя и, поливая по мере надобности, вырастил плод вместе с листьями. Затем взвесил плод и оставшуюся землю. Оказалась потеря в весе земли, но ничтожная по сравнению с выросшей на этой земле тыквой. Отсюда он заключил, что вещество плода, земляная часть, образовалась из воды, употребленной на поливку. „Но кто рассудит", замечает Ломоносов, сколько употребленная вода на поливанье во все время рощения дала оной тыкве от себя имеющейся всегда земли, и сколько воздух почерпаемый листами растущего плода вместил в него носящейся тонкой земляной пыли, тот никогда не поставит при сем за нужное дело претворение воды в землю.
Разнообразная деятельность Ломоносова не мало препятствовала ему отдаться вполне научным изысканиям. Вот что говорит он в одной из своих речей, слове о происхождении света, сказанном в публичном собрании академии: «Хотел бы я изъяснить все, что о цветах чрез пятнадцать лет думал, между другими моими трудами. Но сие требует во первых весьма долгого, и больше нежели для публичного слова позволенного времени. Второе к ясному всего истолкованию необходимо нужно предложить всю мою систему физической химии, которую совершить и сообщить ученому свету препятствует мне любовь к Российскому слову, к прославлению Российских героев, и к достоверному изысканию деяний нашего отечества».
Как видно из этих слов, Ломоносов имел ясное понятие о физической химии, науке, которая начала разрабатываться и получила самостоятельное значение только в последние десятилетия.
Научная деятельность нашего ученого не ограничивалась чистой наукой. Он понимал, какое важное значение в жизни нашего отечества имели преобразования Петра Великого и горячо любил образ его. „Блаженны те очи, которые божественного сего мужа на земли видели... Блаженны и треблаженны те, которые пот и кровь свою с ним за него проливали и которых он за верную службу в главу и в очи целовал помазанными своими устами". Такие чувствования, естественно, направляли деятельность Ломоносова в ту же сторону, в которую были направлены и преобразования Петра, т. е. в практическую. Петру нужны были ученые люди для того, чтобы у себя дома и своими средствами можно было строить корабли, лить пушки, находить материал для этих пушек. Ломоносов ясно сознавал, что земля наша велика и обильна и, изучив горное дело заграницей, написал целый трактат под заглавием: „Первыя основания Металлургии". Здесь он подробно описывает, как и где искать рудные месторождения и как обрабатывать найденную руду, чтобы добыть тот или другой металл. По ясности и обстоятельности изложения этот трактат служил, вероятно, настольной книгой для современников, посвятивших себя разысканию и добыванию из земли металлов, я, надо думать, не потерял значения и в настоящее время.
Другое произведение Ломоносова, имеющее также чисто практический характер, носит такое заглавие: „Рассуждение о большей точности морского пути". В настоящее время морские суда ходят по морю почти также, как железнодорожные поезда по суше. Рулевой по компасу также строго держит путь своего корабля, как рельсы железной дороги направляют путь поезда. Но не то было во времена Ломоносова. Тогда не было еще паровых машин, не было тех двигателей, которыми ныне корабль спокойно рассекает морские волны. Ветер, как движущая сила, до сих пор не поддается усилиям человека. Нужно было особое искусство для безопасного плавания по морю под одними парусами. С другой стороны, даже и при искусном управлении парусным кораблем, не трудно было заблудиться в безбрежном море, так как не были известны еще законы магнитной силы, управляющей стрелкой компаса, не существовало точных и легких способов для определения местоположения судна. Ломоносов в своем рассуждении и указывает способы определения широты и долготы места как в ясную, так и в пасмурную погоду, описывает существующие уже и изобретенные им самим для этой цели приборы, показывает, как ими пользоваться. Но он прекрасно сознает, что все это не спасает мореплавателя от бурь и волн морских. Нужно знать еще направление и быстроту морских течений, нужно уметь предсказывать погоду, нужно знать, как изменяется склонение магнитной стрелки в различных местах земной поверхности. Для решения таких вопросов нужны долговременные ученые изыскания, нужны большие средства. «К спасению толикого добра все должно употреблять силы, и против толь великого и страшного Исполина, каков есть Океан, всеми подвигами и хитростьми надлежит ополчиться... О есть ли бы оные труды, попечения, иждивения, и неизчетное многолюдство, которые война похищает, и истребляет, в пользу мирного и ученого мореплавания употреблены были; то бы не токмо неизвестные еще в обитаемом свете земли, не токмо под неприступными полюсами со льдами соединенные береги, открыты; но и дна бы морского тайны рачительным человеческим снисканием, кажется, исследованы были».
Занимаясь сам научными исследованиями, Ломоносов хотел и других привлечь на туже ниву. Но реформы Петра не проникли еще так глубоко в сознание общества, чтобы оно в массе своей ясно понимало пользу просвещения. Надо было показать наглядными примерами, как велика эта польза. В начале своего „Слова о пользе химии" Ломоносов поэтически п с исчерпывающей полнотой сравнивает американского дикаря с европейцем и заканчивает это сравнение такими словами: «Не ясно ли видите, что один почти выше смертного поставлен, другой едва только от бессловных животных разнится. Толь великую приносит учение пользу, толь светлыми лучами просвещает человеческой разум, толь приятно есть красоты его наслаждение!»
Не малым препятствием к распространению просвещения и научного образования служило также убеждение многих современников Ломоносова, будто науки противны вере и Священному Писанию. Ученый академик резко осуждает такое убеждение. «Создатель», говорит он, «дал человеческому роду две книги. В одной показал свое величество, в другой свою волю. Первая видимый сей мир, Им созданный, чтобы человек, смотря на огромность, красоту и стройность его зданий, признал божественное всемогущество, по мере себе дарованного понятия. Вторая книга Священное Писание. В ней показано Создателево благоволение к нашему спасению. В сих Пророческих и Апостольских богодохновенных книгах истолкователи и изъяснители суть великие церковные учители. А в оной книге сложения видимого мира сего физики, математики, астрономы и прочие изъяснители божественных в натуру влиянных действий суть таковы, каковы в оной книге Пророки, Апостолы и церковные учители. Не здраво рассудителен математик, ежели он хочет Божескую волю вымерять циркулом. Таков же и Богословия учитель, есть ли он думает, что по Псалтыри научиться можно астрономии илп химии. Знание натуры, какое бы оно имя ни имело, христианскому закону не противно; и кто натуру исследовать тщится, Бога знает и почитает, тот с Василием Великим согласится, коего словами сие заключается: Аще сим научимся. Себе самые познаем, Бога познаем, Создавшему поклонимся, Отца прославим, Питателя нашего возлюбим, Благодетеля почтим, Началовожду жизни нашея на сущие и будущие поклоняющеся не престанем».
М. Г. (В. Е. В. № 49-й. 1911 г.).
Владимиро-Суздальская епархия.
Владимирская губерния
Copyright © 2020 Любовь безусловная
|
