Русино (в прошлом сельцо Заозерье, Новое Заозерье, Богородское) — село в Ковровском районе Владимирской области.
«Село Заозерье, при речке Пордухе, находится от уездного города (Ковровский уезд) в 18 верстах и от губернского города в 45 верстах». [1]
Курганный могильник Пушок находился ок. 6 км. к северу от села Русино, мыс правого берега р. Клязьма, урочище Старый завод, в лесу. Три насыпи высотой 0.9-1.0 м., диаметром 4-7 м., с кольцевыми ровиками у основания, расположенные на высоте 8-9 м. над рекой. Курганы поросли деревьями и кустарником. По внешним признакам могильник может быть отнесен к древнерусским домонгольского времени. [2]
Герб рода дворян Владыкиных
В начале XVIII столетия майор Копорского мушкетёрского полка Иван Васильевич Владыкин построил в нескольких верстах от центра родовой вотчины, села (Старое) Заозерье, свою новую усадьбу в месте, которое стало обозначаться как сельцо Заозерье. В 1737 г. игумен Любецкого Успенского мужского монастыря Авраамий освятил храм. После освящения храма сельцо Заозерье стало селом. Но, поскольку село с таким названием уже было неподалеку (Заозерье — нынешнее село Воскресенское), то новое село стали называть Заозерьем Новым.
В течение XVIII—XIX столетий Русино оставалось типичным помещичьим селом. «В детские годы я слышал, что где-то у села Русина в очень давние времена был завод по обработке белого камня. В зрелые годы в прибрежном сосновом лесу этого села мне удалось разыскать место завода и целые холмы изделий, покрытых уже слоем земли и хвои. Вот какой представилась мне картина того времени. Знойный полдень 17.. года. У Русина, на берегу Клязьмы, густо дымя трубами, раскинулся завод. Здесь крепостные каменотесы превращают белые глыбы в красивые колонны, аккуратные капители, плиты для облицовки, огромные каменные чаши, фигурные детали. И все это по Клязьме, Оке, Волге и другим водным путям растекалось по всей Руси, украшало храмы, дворцы, общественные здания больших городов. Достоверность этого подтверждают архивные документы. Так, в топографическом описании Владимирской губернии, относящемся к 1794 году, указывалось, что «живущие в Ковровском уезде по берегам Клязьмы крестьяне упражняются в рытии белого камня и делании извести». Золотые руки наших предков творили чудеса белокаменного искусства, а сами мастера пухли от голода, переносили насилие и произвол. М. ВОРОНЦОВ, краевед» («Знамя», 10 октября 1985).
В начале XIX века село Заозерье Новое упоминается в документах как Богородское — по храму в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Тогда же появляется, возможно в просторечии, и третье название — Русино. Так, в одном из документов 1779 года упоминается «село Богородское, Русино тож». Со временем именно наименование «Русино» стало основным, хотя вплоть до 1917 г. село официально именовалось как Заозерье Новое.
Наряду с ткацким и кожевенным производством в Ковровском уезде в 1806 г. на реке Клязьме близ села Русина был основан Кляземский хрустальный завод. Его основателем стал купец 1-й гильдии из города Касимова Рязанской губернии Лукьян Прохорович Якунчиков. Место для завода ему приглянулось «по случаю тому, что много близ оного состояло лесу». Лукьян Якунчиков женил своего старшего сына Степана на бедной дворянке Екатерине Михайловне Радиной, дочери поручика Михаила Тимофеевича Радина. На ее имя были записаны купленные для работы на заводе крестьяне.
К 1812 году завод Лукьяна Якунчикова имел 1 печь, 45 человек вольнонаемных рабочих, не считая крепостных, числившихся дворовыми людьми, выработал 290 тысяч стеклянных изделий, из которых 188 тысяч было продано. В 1814-му на этом заводе трудилось уже 76 рабочих, и в течение этого года было произведено 63 тысячи хрустальных графинов, 31 тысяча таких же кружек и 150 тысяч рюмок — также из хрусталя. Князь И.М. Долгоруков упоминает о посещении завода Якунчиковых 11 июля 1813 г., когда он заезжал к сестре своей жены Е.А. Владыкиной в село Русино: «11-е число... мы провели его кое-как в деревне у Владыкиной, и для рассеяния мыслей, потому что оно весьма было нам нужно, ездил я взглянуть на работы нового стекольного завода в соседстве, который мне был известен и прежде. Гуты только что начали раскуриваться. Стекло готовили, а не обрабатывали».
Степан и его младший брат Павел Якунчиковы, касимовские купцы І-й гильдии, продолжили дело отца. При них производство также росло. В 1828 году Кляземский хрустальный завод выпустил уже 385 тысяч единиц хрустальной посуды, гладкой, шлифованной и рисованной, графинов, стаканов и рюмок. Кляземский завод успешно работал вплоть до 1832 года и выпускал графины, стаканы и рюмки.
Якунчиковы и жили при заводе. У Степана была дочь Агафья, родившаяся в 1807 г., а у Павла — Сусанна, родившаяся в 1817 г. Наследницей стала Агафья Степановна Якунчикова. Она вышла замуж за отставного поручика Лубенского гусарского полка, участника войны 1812 года Егора Яковлевича Касаткина. Бедный поручик женился на богатой наследнице, принеся ей свою хотя и захудалую, но дворянскую фамилию. Якунчиковы в 1832 г. приняли решение о переносе завода в более богатое для стекольного производства лесом и необходимым песком место. После долгих поисков они выбрали участок в густом лесу южнее с. Смолино. Этот участок назывался путошью Нечаевской и принадлежал смолинской помещице Александре Ивановне Щербачевой, урожденной Любучениновой. Ее отец, статский советник Иван Семенович Любученинов, в начале 1779 г. приезжал в Ковров по поручению наместника графа Романа Воронцова на торжество открытия нового уездного города. См. Нечаевский хрустальный завод.
Сын Михаила Ивановича Владыкина Василий Михайлович Владыкин, получивший в наследство от отца Русино, проводил в начале 1810 годов обновление деревянной церкви в честь Рождества Пресвятой Богородицы. В 1806 году при селе Русино ему принадлежало 313 «мужеска полу душ» крестьян.
Славой сумасброда по праву пользовался отставной прапорщик лейб-гвардии Преображенского полка и помещик села Русино Василий Михайлович Владыкин. О нем также подробно рассказывал В. Н. Шаганов: «...В том же направлении и в то же время подвизался близкий родственник Крюковского, помещик Владыкин, живший в своем имении недалеко от города Коврова. Для иллюстрации старого доброго времени стоит рассказать про некоторые чудеса этого Владыкина. В Коврове в конце июня месяца, в день Смоленской Божией Матери, обыкновенно бывает ярмарка, и в это время приносят местночтимую в губернии икону, которую сопровождают массы богомольцев. Икону по пути ее следования принимают в деревнях и помещичьих усадьбах, и хозяева, желающие принять ее в свой дом, обыкновенно далеко выходят к ней навстречу. В усадьбу, где бывает икона, к этому времени обыкновенно съезжается много помещиков соседей. Рассказы про Владыкина относятся к началу 1830-х годов. При встрече иконы Владыкин устроил следующее чудо. Он приказал снять шкуру с только что заколотого теленка, разделся донага и телячью шкуру напялил на свое тело. Сел верхом на лошадь и в таком виде выехал встретить иконy. При аханьях и смятении толпы богомольцев, сопровождающих икону, он эскортировал ее до своего дома и затем куда-то исчез. Как обыкновенно, после молебна с водосвятием, духовенству при иконе и приезжим гостям был предложен обед. Но угощала одна хозяйка, хозяина не было. «Не замышляет ли еще какого чуда», — перешептывались гости и монахи. Они уже давно знали Владыкина, и их не шокировала такая встреча. «Мало ли что дворянину может прийти в голову, — рассуждали они, — им все можно...» Обед уже приходил к концу, стали пить за здоровье хозяев, пожелав оное и отсутствующему главе дома. В это самое время под столом раздался оглушительный выстрел, стол накренился, посуда вся посыпалась со стола, некоторые гости попадали вместе со стульями, другие в ужасе искали спасения в бегстве. В это время из-под стола с мушкетоном в руках и в той же телячьей шкуре вылез Владыкин, заливаясь хохотом от собственного удовольствия. Длинная скатерть на большом круглом столе совершенно скрыла прятавшегося туда Владыкина, а прислуга, хотя, конечно, и знавшая это, не смела и намекнуть об этом гостям или даже жене хозяина. Мушкетон этот — старинное, теперь уже археологическое оружие. Это был пистолет громадных размеров, на дуло которого навинчивалась толстая медная воронка, чтобы заряд тотчас по выходе из дула разбрасывался во все стороны. Употреблялся мушкетон обыкновенно при нападении разбойников. В те времена такое оружие можно было встретить во многих домах, особенно в нашем крае, где были под боком пресловутые Муромские леса и другие пути в Заклязьменских дремучих борах, по трудно проводимым болотным гатям. Чудивший Владыкин очень любил свою жену, хотя и для нее тоже устраивал всякие сюрпризы. Перед своими отъездами куда-нибудь обыкновенно до полусмерти застращивал ее разными, совершенно вымышленными, опасностями. Устрашая, зимой рассказывал о целых стаях голодных волков, уже будто бы нападавших на усадьбы и загрызавших людей. Летом рассказывал о разбойниках и оставлял свою Дуничку в ужасном страхе. Дуничка, по отъезде мужа, к окнам ставила столы, на столы стулья и что попало, созывала десятка два дворовых баб и девок и на ночь располагала всю эту свиту около своей кровати. Раз, ранней весной Владыкин начал собираться в дорогу. «Дуничка, — говорил он жене, — на сей раз особенно поберегись. Ходят слухи, что сам Иван Фаддеич появился в наших местах. Давно о нем ничего не было слышно, и уж коли пошел слух, то это недаром. А как Иван Фаддеич на нашего брата дворянина да на богачей купцов зол — это тебе, чай, известно. (Иван Фаддич в народе пользовался славой защитника бедных против богатых...) Умоляю тебя, Дуничка, особенно опасаться. Сам я возьму с собой человек пять дворовых и оружие возьмем. Если бы не крайняя нужда, ни за что бы не поехал, да нельзя: и губернатор, и архиерей вызывают...», — врал Владыкин. Осталась Дуничка одна, собрала вокруг себя дворовых баб и девок и их перепугала до смерти. Закроют окна ставнями, заставят изнутри стульями, двери все завалят, сидят, попивают домашние ягодные водицы (чаев тогда еще не было), рассказывают друг дружке про разбойников и еще пуще друг друга пугают, так что к ночи вся дворня дрожит и при каждом шорохе кричать начинает. Проходит ночь, другая — пока все, слава Богу, но на третью ночь точно слышат как будто откуда-то скачут, потом свист, крик, чем ближе, тем все хуже. Наконец из ружей палят, окна ломают. Дуничка со всем бабьим штатом ниц лежит, под подушки головы спрятали, ни живы, ни мертвы. Ставни с окон срываются, рамы выбиваются, вваливаются какие-то люди и начинают всех баб неистово пороть нагайками, а Дуничку завертывают в одеяло и передают в окошко верховому. Всадник ее куда-то мчит. Дуничка. конечно, без чувств. Очнулась Дуничка и видит — лежит она на полянке в лесу, близко костер разложен, и около костра какие-то люди сидят, вино пьют, разбойничьи песни горланят. Присматривается и видит: между разбойниками и сам ее благоверный сидит. Увидел, что Дуничка очнулась, подбегает к ней, становится на колени и говорит: «Дуничка, жить без тебя не мог, в разбойники пошел и решился тебя похитить…». Трое суток по отъезде из дому пьянствовал Владыкин со своими дворовыми в ближнем лесу, вообразил себя разбойником и сотворил похищение своей Дунички. Но Дуничка не в особой претензии, пугаться ей уже не в первый раз. Она, вероятно, даже довольна, что ее похитили. Романтизм тогда был в моде, и благородные разбойники Брайнгельских лесов воспевались в десятках баллад Жуковским, Козловым и другими поэтами. Баллады эти переписывались в тетради девицами тех времен и питали их несбыточные мечтания среди дикости крепостнических нравов. Рассказывали еще о многих чудесах Владыкина, но после одного чуда он несколько поослаб и, кажется, вскоре после того сошел с исторической арены. Раз он облюбовал две стоящие близ проезжей дороги березы, приказал дворовым наклонить вершины и к вершинам прикрепить большую корзину. «Я сяду в эту корзину, — сказал Владыкин, — и буду свистеть на проезжих, как Соловей-Разбойник, чтобы никто не смел по этому пути ходить». Нагрузили корзинку провизией, посадили в нее барина и начали потихоньку отпускать веревку. Веревка почему-то не выдержала и лопнула, березы взмахнули вершинами и далеко выбросили из корзинки нового Соловья-Разбойника. Владыкин сильно расшибся и переломил себе ребро».
Сестра Соловья-разбойника из Русино
Забавы отставного гвардии прапорщика Владыкина вполне схожи с теми утехами богатого барина Кирилла Петровича Троекурова, которого столь красочно, можно сказать, с натуры, описал Пушкин в «Дубровском». В. М. Владыкин принадлежал, между прочим, к старинному дворянскому роду, известному с XV столетия. Его «Дуничка», Евдокия Алексеевна Безобразова, вообще принадлежала к ковровской уездной аристократии. Ее родная сестра Аграфена была вторым браком замужем за бывшим владимирским губернатором князем Иваном Михайловичем Долгоруковым, другая сестра была женой графа Федора Матвеевича Апраксина, два брата и племянник занимали пост Ковровского предводителя, еще один брат предводительствовал в Покровском уезде, а четвертый был городничим в Юрьеве-Польском.
В начале XIX века часть имения в селе Русино перешла к мужу племянницы В.М. Владыкина отставному поручику Сумского гусарского полка Александру Дмитриевичу Воинову (1801-1856). Из обер-офицерских детей, служил в Сумском гусарском полку (1821-1827), отставлен поручиком (29.12.1827), депутат дворянства от Ковровского уезда (1835-1840), за ним 209 душ в Ковровском уезде (1847). Женат с 31 января 1827 г. на Надежде Ивановне Владыкиной (ум. после 1878). У них четыре дочери. Воиновы жили в своем имении села Русино, Богородское тож, Ковровского уезда — родовом имении Владыкиных. Умер 22 июня 1856 г. 56-ти лет, похоронен в Русино.
За отсутствием сыновей имение поделили его четыре дочери, а также племянник В. М. Владыкина поручик Александр Алексеевич Владыкин. В описании Русино 1857 г. указывается, что в этом селе находятся «два господских дома гг. Воиновых и Владыкина».
Русино считалось одним из крупных сел Ковровского уезда. В 1733 г. в приходе церкви с. Заозерье Новое были три двора помещиковых, 47 дворов крестьянских. В 1771 году там насчитывалось 127 жителей, в том числе 19 дворовых людей — прислуги в господской усадьбе Владыкиных. В 1806-м в «селе Богородское, Русино тож» проживало 313 человек. В 1857 году в Русино значилось 402 жителя и 49 крестьянских дворов.
Исторического максимума население Русино достигло в 1904 году, когда там проживало 432 человека в 65 дворах, а среди местного населения были развиты офенский, плотницкий и кирпичный промыслы. В селе имелись две бакалейных лавки.
К 1923 году там насчитывалось 377 обитателей.
В начале 1930-х годов в селе был создан колхоз «Новое Русино», который в начале 1950-х вошёл в состав укрупненного колхоза «Объединённый труд».
Численность населения: в 1859 г. – 328 чел., в 1905 г. – 432 чел., в 1926 г. – 349 чел., в 2002 г. – 9 чел., в 2010 г. – 13 чел.
ООО "Ольга" действует с 10 января 2002 г. Директор - Гаричева Галина Яковлевна. Село Русино, д. 22. Основным видом деятельности является «Разведение молочного крупного рогатого скота, производство сырого молока».
ООО "Техносфера" зарегистрирована 20 сентября 2018 г. Директор - Карпычев Александр Евгеньевич. Село Русино, д. 33б. Основным видом деятельности является «Ремонт машин и оборудования».
СТ "Приволье" Кбал действует с 1 января 1992 г. Организация САДОВОЕ ТОВАРИЩЕСТВО "ПРИВОЛЬЕ" КБАЛ ликвидирована 6 октября 2011 г.
Известные русинцы
В 1836 у дьячка с. Русино родился Вишняков Александр Григорьевич — русский публицист, и историк, тайный советник, сенатор 4 департамента правительствующего сената. Александр Григорьевич получил известность как специалист по истории церковного раскола и автор многочисленных публикаций и книг по данному вопросу. Скончался сенатор Вишняков 1 декабря 1912 года в Петербурге.
Церковь Рождества Пресвятой Богородицы Церковь Троицы Живоначальной
В начале XVIII в. Иван Васильевич Владыкин подал челобитную в Синодальный казенный приказ, в которой просил о дозволении «за дальностию от других церквей» «построить вновь в сельце Заозерье деревянную церковь в честь Рождества Пресвятой Богородицы». В марте 1728-го из Святейшего Синода было получено дозволение начать строительство церкви в Заозерье. В сентябре 1737 г. И. В. Владыкин сообщил в Синодальный казенный приказ о том, что «оная церковь построена и ко освящению совсем готова». В 1737 г. игумен Любецкого Успенского мужского монастыря Авраамий освятил храм. Церковь была деревянная, с одним престолом — в честь Рождества Пресвятой Богородицы; к новопостроенной церкви назначен был причт: священник, дьячок и пономарь; на содержание причта строителем церкви отведено было из собственных земельных дач «пашни 15 четвертей в поле, а в дву по тому ж, сенных покосов на 15 копен, да под кладбище и под усадьбы полторы десятины»; приход образовали: 3 двора помещиковых и 47 дворов крестьянских. В том же 1737 году на церковь положена была дань, которую повелено было взимать с следующего 1738 года, «с дворов: с попова 2 к., с дьячкова, с пономарева 1 к., с помещиковых трех по 3 к. 9 коп., с крестьянских 47 по 1 ½ коп. 70 ½ коп., заезда 10 коп., десятильнича дохода 30 коп., да по присланной из вотчинной коллегии промемории с поступной к той церкви пашни 15 четвертей по 1 ¼ с четверти 22 коп. с ½, с сенных покосов с 15 копен по 1 кон. 15 коп., итого данных 1 р. 60 коп., полоняничных с 3 дворов 12 коп., казенных пошлин 17 коп., на подмогу полковым попам 10 коп., всего по 1 р. 99 коп. на год». В 1746 году дань была уменьшена и церковь платила рубль 60 копеек. Деревянная церковь в 1777 году обновлялась вдовой И. В. Владыкина Прасковьей Афанасьевной Владыкой (Шимановской). Сын Михаила Ивановича Владыкина Василий Михайлович Владыкин, получивший в наследство от отца Русино, проводил в начале 1810 годов обновление деревянной церкви в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Старая деревянная воиновская церковь Рождества Пресвятой Богородицы оставалась в селе до 1883 года. В 1883 году она сгорела от подожжённого рядом сена (там же). На её месте была возведена не сохранившаяся сегодня входная каменная часовня. Пятиглавая каменная церковь, с такой же колокольней и оградой, построена в 1882 году иждивением крестьян: Тимофея Ивановича Малышева, Ивана Макаровича Куранова и Прокопия Михайловича Гусева. [1] В село Новое-Заозерье, 21-го июня 1883 г. определен во священника окончивший курс Семинарии Дмитрий Розанов. Престол в церкви один — в честь Святой Живоначальной Троицы. [1] Церкви принадлежали здания: входная каменная часовня, устроенная тщанием прихожан на месте сгоревшей деревянной Богородице-рождественской церкви, и деревянная сторожка. [1] Земли при церкви: усадебной 2 десятины, сенокосной по берегу реки Клязьмы 2 десятины и пахотной 33 десятины. [1] Церковные документы: копии метрических книг с 1855 г. и исповедных росписей с 1877 г. Опись церковного имущества, составленная в 1883 году. [1] Причта по штату положено: священник и псаломщик. Причт на содержание получал: от земли 25 руб., за требоисправления 175 р., процентов с причтового капитала 190 р. и казенного пособия 392 руб., а всего в год 787 руб. Дома у причта собственные, построенные на церковной земле. [1] Приход состоял из села и деревень: Сажиной (в 1 версте от церкви) и Кулеберева (в 5 верстах). В 1897 г. всех дворов в приходе 84, душ мужского пола 238 и женского пола 242 души. [1]
Священник села Заозерья, Ковровского уезда, Александр Альбицкий, 13 июля 1907 г., уволен заштат. Священник села Головина, Юрьевского уезда, Иоанн Лебедев, 24 июля 1907 г., перемещен в село Новое-Заозерье, Русино тоже, Ковровского уезда.
В 1916 г. псаломщик с. Нового Заозерья, Николай Крылов согласно прошению перемещен к Христорожд. собору г. Коврова.
Русинское училище в с. Русине, Клюшинковской волости открыто с 1887 г. Помещалось в собственном доме, построенном попечителем школы, купцом Петром Михайловичем Курановым, племянником храмоздателя И. М. Куранова. В этой школе он состоял попечителем 12 лет.
В 1899 г. «Число учащихся – 30 мальч. и 8 дев. Законоучитель – священник с. Русина Александр Альбицкий, окончивш. курс во Владимирской духовной семинарии; в должности с 1892 г. Учительница – Марья Васильевна Языкова, окончившая курс во Владимирском епархиальном женском училище; в должности с 1 сентября 1896 г. Попечитель – Богучаровский купец Петр Михайлович Куранов, домашнего воспитания; ремонтирует училищное здание; в должности с 1887 г. Помещение училища собственное, удобное. Квартира учительнице в две комнаты. Собственно училище занимает одну комнату. Ночлежной комнаты нет. На содержание училища общество расходует 75 руб. и на наем прислуги 20 руб» (Журналы очередного и экстренного Ковровских уездных земских собраний 1899 – 1900 гг.).
Петр Михайлович Куранов
П. М. Куранов родился 1 январи 1845 г., в селе Русине. Родители его из бывших помещичьих крестьян Воиновых и Костенецких, и уроженцы также вышеупомянутого села, отец Михаил Макарович род. 1 ноября 1812 г., а скончался в том же селе 20 января 1895 г., где и погребен; его матушка Пелагея Ивановна, урожденная Касимова, родилась в 1814 г. П. М. Куранов получил домашнее воспитание; женат на Марье Васильевне. П. М. Куранов состоял землевладельцем — 1497 десятин земли при селе Русине и имел 4 каменных дома в уездном городе Богучаре, Воронежской губ. С 1887 г. состоял попечителем церковно-приходской школы в селе Русине; с 22 июня 1888 г. определен почетным смотрителем Богучарского Александровского городского трехклассного училища; в 1889 году 16 июня удостоен Высочайшей благодарности за пожертвование в означенное училище иконы Свв. Благоверного князя Александра Невского и Марии Магдалины, с металлическим ставником в память совершившегося чуда 17 октября 1888 года над Августейшим Монархом в сохранении драгоценнейшей жизни Их Императорских Величеств и всей Царственной Семьи. В 1891 году по единогласному избранию Богучарским Уездным Земским Собранием и утверждению Правительственным Сенатом по 1-му департаменту состоял одно трехлетие почетным мировым судьей по Богучарскому уезду с 21 января 1892 года. За полезную деятельность и усердие по должности попечителя школы в селе Русине в 1892 г. 12 ноября Всемилостивейше пожалован серебряной медалью для ношения на шее на Станиславской ленте. В 1897 году 6 декабря Всемилостивейше пожалован за неслужебные отличия по училищу серебряной медалью с надписью: «За усердие» на Станиславской ленте, для ношения на шее. Кроме того П. М. Куранов состоял Богучарским городским головой с 17 января 1894 года и старостой Богучарского собора с 1893 года.
Троицкая церковь в с. Русино. Вид начала ХХ века.
«Иконам в кооперации не место. При самом входе в Русинский кооператив первым долгом бросается в глаза аршинная икона. Как ни странно, но факт налицо. Пора бы правлению кооператива откомандировать икону на чердак, а в кооперативе побольше наклеить лозунгов и аншлагов о целях и задачах кооперации. Дело бы пошло куда лучше» (Газета "Призыв". 10 июня 1923 г.). Троицкая церковь закрыта решением Ивановского облисполкома от 29 февраля 1940 года. 16 января 1941 года её официально «ликвидировали». Из воспоминаний старожила села Владимира Васильевича Шарова (род в 1928 году): «Как церковь закрывали – не помню. Зато помню, как сбрасывали с неё колокола. Руководил этим мероприятием местный председатель Лузанов Григорий Яковлевич – на коне, весь в портупее… Под колокольню стащили памятники с кладбища, устелили ими землю. Канаты растянули. Колокола, значит, сбрасывали, чтоб они разбивались о надгробия. А самый маленький колокол повесили в селе для пожарных целей. Потом он исчез куда-то. Иконы из церкви все снесли в сарай – за магазином он у нас был, а уже оттуда вывезли их. Если местные жители что и сохранили, то очень немного. Была на кладбище гробница помещиков Курановых, так её всю разворошили, раскидали. А вот здесь (показывает на пустырь к северо-западу от храма) монашенки жили в бараках. Мы их так и называли – «монашенки»… Мы мальчишками лазили в церковь, и там много ещё чего оставалось и обстановка долго сохранялась. Утварь всякая… Книги были такие большие, с деревянными обложками. И подсвечники были. Мы домой ничего не приносили. Знали – если принесёшь, о-го-го как влетит от родителей! Лазили в подземный ход, да он завален уже. Потом там заключённых поселили. В церкви сколотили нары. Всю территорию вокруг колючей проволокой обнесли. А потом и забросили вовсе.
Сейчас тут намусорено везде. Дачники понаехали, дома новые строят, а мусор тут же и выкидывают. И в пойме всё загрязнили. Там раньше поля были и рыбы в озёрах много. Это сейчас её мало, а бывало, утром придёшь на озеро, так вода от рыбы вся дышыт. Сплетёшь верёвку из конского волоса, привяжешь к ветке – вот и вся снасть. За утро по ведру улова домой приносили. А если бы у нас экраны, да жабровки были современные – так и не вытянули бы…».
В годы Великой Отечественной войны здание церкви использовали как барак для работавших на лесоповале заключённых. Позднее церковь использовалась в хозяйственных нуждах колхоза. От храмовой ограды и часовни теперь не осталось ни следа. Кладбище разорено и поглощено современными захоронениями. Среди немногочисленных старинных памятников уцелели надгробия родителей школьного попечителя П. Куранова – Михаила Макаровича и Пелагеи Ивановны.
Троицкая церковь в с. Русино. Фото Геннадия Халтурина Колокольня Троицкой церковь Троицкая церковь Фото Геннадия Халтурина
7 января 2015 года прошла впервые за 76 лет служба в храме в Русино. У храма появился священник.
Источники: 1. Добронравов, Василий Гаврилович. Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии: Вып. 5 и послед.: Шуйский и Ковровский уезды. Вязниковский и Гороховецкий уезды. - 1898. - 505, VII c. 2. Археологическая карта России Владимирская область. Под редакцией Ю.А. Краснова. Москва. 1995.
Владимирская губерния. Ковровский уезд
