Адрес: улица Большая Московская, д. 60 Не действующий собор
Великий владимирский князь Всеволод III (в крещении Дмитрий) посвятил собор своему небесному покровителю - святому великомученнику Дмитрию Солунскому. Создание реликвария могло быть задумано им задолго до вокняжения на Владимирском престоле. Восьмилетним ребенком Всеволод - Дмитрий с матерью и братьями покинул Русь, изгнанный в 1162 г. старшим братом – «самовластцем» Андреем Боголюбским. Мать Всеволода - византийская принцесса - поселилась в Константинополе, при дворе императора Мануила Комнина, где святой Дмитрий почитался как покровитель императорской семьи. Город Фессалоники (Солунь) славился базиликой Дмитрия Солунского, где хранились его реликвии. Всеволод провел в изгнании 7 лет. Вернувшись на родину и заняв прочное положение на Владимирском престоле, добившись приоритета среди русских князей и восстановив после пожара Успенский собор Владимира, Всеволод осуществил свой замысел - строительство дворцового Дмитриевского храма.
Сообщая о построенных Всеволодом III храмах, Лаврентьевская летопись гласит: «многие же церкви созда по власти своей, ибо созда церковь прекрасну на дворе своем святаго Дмитрия чудно велми, иже бе извну камень той около всея церкви резан, и верх ее позлати». Никоновская летопись дополняет: «Иже не ища мастеров от немец, и обрете их от работных в своей епископьи». По Н.Н. Воронину, храм построен в 1194—1197 гг.; по летописным данным, обнаруженным в 1990-х гг. Т.П. Тимофеевой, в 1191 г.
«Доска гробная» - византийская икона с изображением Дмитрия Солунского была принесена в Дмитриевский собор в 1197 г. из базилики святого Дмитрия в городе Фессалоники, от гроба святого. В серебряном чеканном ковчежце хранилась «сорочка» - частица одежды, пропитанная кровью мученика. Само здание должно было напоминать драгоценный мощевик-реликварий. Так Владимир превратился во «Вторые Фессалоники». Летописец так передает о сооружении храма: «Великий Князь Всеволод, именованный во Святом крещении Дмитрий, сын Гюрчев, изда церковь прекрасну на дворе своем святого мученика Дмитрия, и украси ю дивно иконами и писаньем и принес доску гробную из Селуни Святого мученика Димитрия, миро непрестанно точащую на здравье немощным, в той церкви постави, и и сорочку того же мученика туже положи». Во Владимире икона находилась до кон. XIV в. В 1380 г., в год Куликовской битвы, либо в 1390-1400 гг., при митрополите Киприане, икону перенесли в Москву. В 1517 г. живопись «поновлялась». В 1701 г. икону вновь «поновил» мастер Оружейной палаты Кирилл Уланов, повторив первоначальное изображение. Древняя «доска гробная» под записью 1701 г. хранится в Успенском Соборе Московского Кремля.
Владимирский князь Всеволод III с сыном Дмитрием. Рельеф Дмитриевского собора. 1193-1197 гг. Дмитриевский собор. Реконструкция на 1196 г. С.А. Шарова-Делоне Дмитриевский собор. Реконструкция на 1229 г. С.А. Шарова-Делоне
Построенный на великокняжеском дворе, Дмитриевский собор был окружен дворцовыми постройками, но от них ничего не осталось. Вскоре после пожара 1229 года (вероятно, около 1230 года) к храму были пристроены с юга, запада и севера белокаменные галереи и две лестничные башни, фланкирующие храм с западного фасада. Башни были устроены для входа на хоры храма и перехода во дворец. При реставрировании собора в XIX в. на северной стороне были обнаружены следы древних пристроек наподобие тех, что были в великокняжеском дворце в Боголюбове, а на южной стороне оказались признаки заделанного входа, коим вероятно великокняжеское семейство могло проходить прямо на хоры. При нашествии Батыя, и во время опустошений, производимых в разное время татарами, литовцами и поляками, соборный храм подвергался печальной участи разграбления наравне с прочими церквями города, но, даже лишившись почти всех своих внутренних украшений, он сохранил все-таки древние стены со всеми наружными украшениями.
Дмитрий Солунский. Кон. XII – нач. XIII в.
Икона написана по заказу великого владимирского князя Всеволода Дмитрия Большое Гнездо для города Дмитрова почти одновременно с принесением во Владимир «доски гробной». Дмитров основан суздальским князем Юрием Долгоруким в год рождения (1154) и в честь сына, Всеволода-Дмитрия. Икона сохранила подлинную живопись - прекрасный образ юного святого, сидящего на троне с мечом в руке, в позе властелина и триумфатора. Находится в Государственной Третьяковской галерее. В 1380 г. Дмитриевский собор лишился своей главной святыни - гробовой доски святого Дмитрия Солунского, которая по повелению московского князя Дмитрия Ивановича была перенесена в московский Успенский собор и помещена возле гробницы с мощами святителя Филиппа. Великие князья Московские не оставляли без внимания Дмитриевский собор. В жалованной грамоте Великого князя Василия IV Иоанновича за 1515 г. в коей он жалует «своих попов, что служат у его соборной церкви Дмитрия святого в Владимире внутри города на его дворе». По этой грамоте при соборе было 4 священника и 2 диакона, которые пользовались особыми правами и привилегиями: «их никто не мог судить, кроме самого Великого князя, или назначенного им боярина; они были освобождены от всяких повинностей, имели право рубить себе лес на дрова или на строения, где пожелают». В 1536 году в царствование Иоанна Грозного, как сообщает летопись, во время городского пожара «на Дмитрии святом вся кровля згорела». Это повлекло за собой появление трапезной, соединившей западный притвор с угловыми готическими башнями, и ремонт кровли, получившей, видимо, посводное покрытие. Тогда же над галереями устроили плоские односкатные кровли, доходящие до тимпанов арок аркатурно-колончатого пояса. В северной пристройке был придел в честь Святителя Николая, в южной - в честь усекновения главы Иоанна Предтечи, на западной стороне была обширная паперть. 30 октября 1719 г. Дмитриевский собор был охвачен пламенем, при чем в Никольском приделе сгорел как престол, так и «прочее все без остатка», а на соборе сгорела деревянная кровля и все иконы. 28 февраля 1720 г. соборный поп Иван Васильев с братией подал в монастырский приказ прошение, в котором объяснил, что построенный в 1191 году с резным белым камнем и крытый медью, с вызолоченной главой Дмитриевский собор, пострадавший столь сильно от пожара, не может быть возобновлен средствами причта, так как «одна деревнишка, данная к той церкви, Керпчино (Фрязино) дает оброку по четыре рубля на год, а жалованныя дачи больше 20 лет жалования денежнаго и хлебнаго не дают». В результате ремонта была выполнена надкладка четверика, кровля перекрыта заново тесом на четыре ската. В это же время глава и крест были «позлащены», а стены побелены известью. По осмотре в 1756 г. ключарем Успенского собора Иоанном Иоановым придельного Николаевского храма, оказалось: «на главе крест железный с сиянием, с вызолоченной короной, глава крыта муравленой зеленой черепицей, вход в церковь выложен белым камнем с уступами, наружные двери деревянные, створчатые, на крюках и железных петлях, внутренние двери – стеклянные, столярные. В этом приделе царские двери тоже столярные и, притом, позолоченные и на них образа – Благовещения и четырех евангелистов; в иконостасе на правой стороне – образ Спасителя, Николая Чудотворца, трех святителей и прочих святых, а на левой – образ Богоматери; на южных алтарных дверях – иконы Архангела Михаила и Предтечи и св. в. к. Владимирских. Во втором ярусе образа – отечествия Господня и 12 апостолов. Иконостас придела был вызолочен, сосуды серебряные, а другие из чистого олова. Кроме того, имелись два подсвечника жестяных, а перед иконами медные лампады». «... Глава и крест, которые позлащены были, от давних лет потемнели и заржавели, кровля погнила... стенное иконное писание послиняло, опало и от стен отвалилось, а иное хотя частями и не отвалилось и на стенах значится, и то все ветхо, слиняло и отстало от стен...». В 1760 г. в соборе произошел пожар. По описи церковного имущества в соборе остался антиминс, новоисправленный в 1755 г.; бывший над престолом балдахин в пяльцах деревянных, покрытый белым холстом, на железных крючках, был снят за ветхостью. В 1778 г. священник Василий Андреев, объясняя, что от бывших в прежнее время пожаров иконостас с некоторыми местными иконами погорел и что исправленные от повреждений иконы обветшали, а в верхних частях иконостаса икон не имеется, причем одеяния престола и жертвенника непригодны, просил о восполнении утвари и исправлении ветхостей на собранную от жертвователей сумму, что и было ему дозволено. Лишь в 1781 году главу обили медью и вызолотили вместе с крестом «огневым золочением», а кровлю покрыли тесом «на четыре ската». В 1784 году пол в храме сделали кирпичным и выполнили новый («низкий») иконостас столярной работы, для которого написали новые иконы. В 1788 г. священник собора Афанасьев и диакон Васильев доносили преосв. Иерониму, что во исполнение его распоряжения, ветхий иконостас заменен новым, иконы переписаны, пол в алтаре поднят и все, необходимое к освящению, приготовлено. Храм «побелили и покрасили». Побелили резьбу, а покрасили фон между резьбой и остальные части фасадов без резьбы. В послойных раскрытиях это соответствует бирюзовому цвету (эпоха барокко). 21 сентября 1804 г. обер-прокурор свят. Синода князь Голицын, сообщая преосв. Ксенофонту, что Дмитриевский собор пришел в крайнюю ветхость и здание угрожает падением, просил об освидетельствовании его и представлении сметы для ремонта. По освидетельствовании, в соборе оказались ветхости следующие: в алтаре и приделах с хорами пол кирпичный выбитый, на стенах церкви побелка местами осыпалась, особенно внутри, пыль от кирпичных полов с известью окрепла, двери с западной стороны и с полуночной дощатые слабы и работы последней; при одной из них каменное крыльцо из белого камня валится, а при другой двери и совсем нет. Внутри и вне церкви от бывших пожаров белый резной камень, из которого вся церковь сделана, во многих местах, а особенно снаружи, исключая древнюю историческую резьбу, местами излопался и перегорел и от того валится; в церкви на хоры ход также при переменах сделан не в своем месте. Кровля на всей церкви, алтарях и приделах деревянная пришла в крайнюю ветхость. Иконостас в настоящей и придельной церкви не золочен и в некоторых местах ветх. В 1805 году по ходатайству государственного канцлера графа Александра Романовича Воронцова указом императора Александра I «на поправление ветхостей» собора из казны выделили 8 тысяч рублей в полное распоряжение Преосвящ. Ксенофонта. Для поправки ветхости была назначена особая комиссия. В соборе производились поправки и улучшения: вызолочен иконостас с новой на верхнем ярусе надстройкой, сделаны царские врата, резные на всех пилястрах трофеи, во фризе алагрек, с репьями, на филенках, наверху иконостаса вырезан Новый и Ветхий заветы в рамках; царские врата, балдахин и хоры вызолочены червонным золотом, иконостас окрашен и покрыт лаком; в 1807 г. по углам юго-западному и северо-западному над древними приделами устроена колокольня (вторая), а с западной стороны – приделано крыльцо с колоннами; обрешечена вся кровля, как на соборе, так и на приделах, на двух фронтонах и колокольнях; на две колокольни устроены лестницы с поворотами; собор оштукатурен внутри и два новые над крыльцами с колокольнями фронтона; внутри собора около купола сделан карниз; снаружи обвалившийся камень и резьба вычинена и выкрашена (Покраска снаружи камня и резьбы с иероглифами, цвет охристый (эпоха классицизма)), и состав красящего материала не указаны.); кровля на соборе покрыта железом в гладь, в закрой шахматом с приделами и двумя колокольнями и папертями в гребень, крыльцами фронтона и двумя над приделами главами белым железом по деревянному решетнику в закрой с выпуском железных стропил и подставами; старую на церкви главу перекрасили старым материалом в заклеп и вокруг всей вообще кровли сделан подзор и на всех главах переправлены кресты; при соборе сделаны два каменных крыльца, из которых на одном фронтон с восьмью колонками, у которых базы, капители и ступени сделаны из белого камня с карнизами, на правой стене в симметрию к старой колокольне со сводом; в трапезе придельной Николаевской церкви заложена арка и в ней на колокольне пробран свод и сделан ход; на обоих приделах вновь сделаны главы.
В 1812 году во время прибытия Преосвященного Августина из гор. Мурома в гор. Владимир «на 27-е число (воскресенье) октября св. иконы (Московские — Владимирская и Иверская) перенесены были (из Дмитриевского собора) в Рождественский монастырь.
Дмитриевский собор на виде Владимира (со шлемовидной главой). 1801 г. «Чертеж» Дмитриевского собора. 1836 г. Дмитриевский собор до реставрации 1837-1847 гг. Дмитриевский собор до реставрации. Рисунок Ф.Д. Дмитриева. 1837 г.
По воспоминаниям, переданных Д.А. Виноградовым, Дмитриевский собор перед приведением его в первобытный вид, представал в следующем виде: «В трех алтарных абсидах были расположены три большого размера окна, одно большое окно было и на западной стороне. Боковые пристройки возвышались до уровня окон древнего храма, то есть, до половины главного входа. Пристройка к западной стороне имела форму трапезы, к которой примыкала паперть, имевшая пять-шесть ступеней. Здание трапезы занимало почти все пространство, огражденное ныне железной решеткой. Над двумя углами трапезы возвышались две колокольни. Южная часть трапезы имела печь, которая нагревала Ивановский придел; в северной была сооружена лестница ведшая на хоры через проделанную дверь (вероятно, после обращена в окно). От главного храма по внутренней стороне, трапеза была отделена от оснований колоколен кирпичной стеной. Вход в трапезу был устроен сбоку главного входа в храм. По бокам от этого входа были две стены, которые в связи с стеной отделений для колоколен образовывали как бы паперти, служившие помещением для богомольцев, не имевших возможности быть в самом храме. Согласно описи 1781 г. глава собора была в то время обита медью и вызолочена, сам храм был крыт тесом, внутри него был поставлен новый белый иконостас «иконным писанием еще не изображенный». В таком виде Дмитриевский собор существовал до 1834 г.
Дмитриевский собор до реставрации 1837-1847 гг. Рисунок В.А. Жуковского. 1837
Реставрация Дмитриевского собора
Во время возвращения из Казани в С.-Петербург г. Владимир посетил российский император Николай I. Николай I осмотрел Дмитриевский собор внутри и при этом обратил особое внимание на рельефные изображения львов под сводами на столпах, обозрел и наружные рельефы собора и, указав на неуместность приделов и пристроек к храму, приказал их сломать и привести собор в первоначальный вид. Это повеление было отдано непосредственно Владимирскому губернатору Ланскому. Указом императора Николая I от 26 марта 1836 г. «на поправление ветхостей и возобновление храма» из казны выделили 24455 рублей. Составленный план и смета по реставрации собора, были представлены в Св. Синод и указом от 24 ноября 1836 г. план, по одобрении его главным управлением путями сообщения и публичными зданиями, был утвержден, а указом Св. Синода от 31 января 1838 г. была возвращена и смета, причем было дано знать, что на переустройство собора повелено отпустить из казны 24455 руб. 45 коп. ассигнациями (6987 руб. 27 коп. серебром). Перед началом работ из двух приделов престолы и жертвенники были перенесены в главный храм; утварь, ризница, иконостас и все иконы – в Кафедральный собор и в женский монастырь.
Дмитриевский собор. Чертеж Ф.Ф. Рихтера. 1837 г.
О вызове к торгу 1838 год: «Строительная Комиссия, учрежденная для приведения Дмитриевского Собора по Высочайшему повелению в первобытный вид, сим объявляет: не пожелает ли кто оставшийся от разломки пристроек онаго Собора купить бутовый камень; почему благоволят таковые явиться в оную Комиссию, состоящую при Владимирской Духовной Консистории, к торгу 15-го и через три дня к переторжке 19 июля в 11 часов в присутственные дни». Входные двери были запечатаны и пространство вокруг храма огорожено. На соборе разобрали древние северную и южную галереи и башни и упразднили находившиеся в них приделы во имя святителя «на Николая Чудотворца и пророка Иоанна Предтечи. Старое железо и лещедь от сломанных приделов купил священник села Гориц, для строившегося в селе храма, а весь бут и кирпич, оставшийся по сломке колоколен, кроме белого камня, купил подрядчик Медведкин. Колокола с одной колокольни были сняты еще в 1810 г., по распоряжению Преосв. Ксенофонта Владимирского, с тем, чтобы в Дмитриевском соборе быть одному колокольному звону с Кафедральным собором. Были сняты четыре колокола, из которых в первом было 91 пуд 20 фунт., во втором, с латинской надписью 5 пуд 20 фунт., в третьем – 1 пуд 24 фун. и в четвертом – 13 фунт. Тогда же по диаметру барабана снаружи установили металлическую связь - кольцо. 1838-1839 гг. - изготовили и установили в кладку новые резные камни и колонки «на алебастровом растворе», расчистка внешней резьбы от прежней покраски, решение покрасить стены выборочно в желтый цвет и основная покраска стен с резьбой в дикий цвет (красящий материал не указан). В сентябре 1839 г. каменные работы были окончены крестьянином села Порецкого подрядчиком Медведкиным и по свидетельству члена Губернской Строительной Комиссии, Стелицкого от 25 октября 1839 г., были признаны прочными. Указом св. Синода от 30 мая 1841 г. была утверждена смета в 6063 руб. 52 коп. серебр. на устройство иконостаса. 10 сентября 1841 г. епархиальное начальство предоставило комиссии, «старую штукатурку в алтаре, церкви и на хорах во всех местах отбить, неровные камни, где нужно, обтесать и все стены перетереть, как нужно, под росписание». По осмотре крыши и главы на соборе, оказалось, что стропила в замках прогнили, железо местами проржавело, а в куполе были обнаружены трещины. Подрядчик, взяв за работу 2 тыс. руб., поставил условие, чтобы негодное к употреблению железо было отдано ему и чтобы укрепить купол было разрешено, употребить оставшееся от разломки приделов старое железо. Купол был связан двумя крестообразными связями. Кровля была покрыта, окрашена медянкой, устроены водосточные трубы, а щели замазаны алебастром. При разборке пристроек с южной и северной сторон собора были открыты большие ветхости, которые исправить было решено только на западной стороне, а остальные «расчистить». «Ветхости были крайния» и особенно в угловых арках западной стороны, на месте нахождения колокольни, которые грозили разрушением. Стены выше арок над дверями отошли, а с северной стороны заметны следы просачивания воды; в алтаре замечены трещины и особенно в сводах стены южного отделения. Эти повреждения грозили зданию разрушением, но своевременно не были усмотрены губернским архитектором, который расходы по производству этих исправлений и не включил в смету. Вновь назначенный, после смерти прежнего, архитектор Никифоров Яков Максимович признал необходимым стены собора укрепить железными связями, которых до этого не было в здании собора. Стены были пробиты на 3 вершка для засовов связей в обух, с заделкой в плоскости стен на протяжении 28 погонных сажен. На эти работы было дополнительно отпущено св. Синодом 2 тыс. руб. серебром. Кроме того, на укрепление колонн и камней было употреблено 2500 пуд. алебастра и резного железа 9 пуд. 7 фунт. По окончании каменных работ был сооружен новый иконостас, который с находившимися в нем иконами был признан не соответствующим древности собора, а потому был составлен новый рисунок, снятый с иконостаса суздальского Рождественского собора и составлен план на роспись икон и стен картинами греческого стиля. За исправление прежнего иконостаса было заплачено 8 тыс. руб. ассигнациями, за написание икон – 7690 руб. ассигн. и за роспись стен – 6500 руб. Летом 1843 г. мастера приступили к работам и начали подготовку стен под роспись. Мастера «выковывали» стены так усердно, что даже белый камень «большими штуками» откалывался. Архитектор Никифоров в своем донесении объяснял причины повреждения здания, не возбуждая вопроса об уничтожении фресок, а объяснил дробление камня неосторожностью и небрежностью рабочих, которые отбивали штукатурку способом «ковки» стен ранней весной, когда камень лишь начинает оттаивать. 30 июня 1843 г. на западной стороне собора, в арке, под двумя слоями штукатурки были открыты следы древней росписи, о чем архиепископом Парфением было донесено свят. Синоду, с представлением рисунка изображения, а губернатором представлено Министру Внутренних Дел, по докладу которого Император повелел: командировать живописца для восстановления живописи, если можно в прежнем виде. Архиепископ Парфений просил разрешения свят. Синода наложить на некоторые попорченные места фресок части прежней, снятой штукатурки и по исправлении, по возможности, вычистить, а изображение неба в вершине свода написать вновь, применительно к остаткам рисунка в верхней части фрески. Во исполнение Высочайшего повеления Министр Императорского Двора, князь Волконский командировал во Владимир академика Солнцева. Солнцев, по обозрении живописи, признал ее относящейся к XII в. и изображающей страшный суд и предоставил исправление ее живописцу Сафонову. 30-го сентября 1843 г. строительная комиссия донесла, что «внутренние стены собора все сверху донизу окованы гладко, протерты алебастром, расписаны иконогреческим писанием маслом на шпаклевке из ералевского грунта с мелом». Безнадежная простота авторов этого донесения вполне соответствует первобытным приемам реставрации. На работы по подготовке стен к росписи было израсходовано 1500 руб. сер. и на продовольствие мастеров 20 кулей ржаной муки. Эта сумма была затрачена для совершенного уничтожения и полной гибели фресковой живописи на «кованных» стенах Дмитриевского собора. Из контракта с владимирским 1-й гильдии купцом Петром Ильиным усматривается трогательная заботливость о прочности и полном пренебрежении к собору, как к месту сохранения предметов древности. Роспись икон и стен собора, что было исполнено крестьянином Сафоновым к 24 июня 1844 года, под руководством академика Солнцева. 23 августа 1844 г. Министр Внутренних Дел и Обер-Прокурор свят. Синода сообщили архиепископу Парфению о разрешении «допустить немедленно крестьянина Сафонова к возобновлению случайно открывшейся под штукатуркой Дмитриевского собора древней живописи, с уплатой ему за труды 150 руб. серебром». В донесении архиепископа Парфения от 15 февраля 1847 г. присутствовавшему в св. Синоде архиепископу Гедеону значится, что, по наставлению академика Солнцева, Сафонов в скором времени означенные картины исправил.
Дмитриевский собор после реставрации. Акварель Ф.Д. Дмитриева. 1844 г.
В итоге: был понижен уровень пола свыше 1 аршина и новый выстлан лещедью по древнему основанию; расширенным окнам вновь была придана форма щелееобразных, в окна вставлены рамы со стеклами; в 1846 году в углу северо-западных стен собора построена винтовая дубовая лестница на хоры, в основании лестницы поставлен черный дуб; в 1846 г. сделаны 6 дверей, из которых – три дубовых, обиты снаружи железом и 3 железные; 3 февраля 1843 года был сделан тротуар перед собором из белого камня, шириной 1 квадр. аршин и швы залиты известью; от стен проведены отливы, с проведением их за решетку; наружные стены собора были окрашены краской серого цвета; позолоченная по меди глава, очищена. В 1845-1846 годах кровлю покрыли железом по новым деревянным стропилам и окрасили «медянкой». «В Апреле месяце сего года Гофмаршалом Олсуфьевым, по повелению Их Императорских Высочеств Государя Наследника Цесаревича и Великого Князя Александра Николаевича и Супруги Его Великой Княгини Цесаревны Марии Александровны, присланы к Владимирскому Архиепископу Парфению священные сребропозлащенные сосуды со звездой, двумя тарелочками, ковшиком для теплоты, лжицею и копием, устроенные, по воле Их Императорских Высочеств, по древнему рисунку, для доставления оных в возобновляемый по Высочайшему повелению Владимирский Дмитриевский Собор. — На поддонке Святого потира сделана следующая надпись: «В возблагодарение подателю всех благ Всесвятому Богу, повелением Благоверного Государя Наследника Цесаревича и Великого Князя Александра Николаевича и Супруги Его Благоверной Государыни Цесаревны и Великой Княгини Марии Александровны, устроен сей Священный потир в Соборный Храм Великомученика Димитрия во град Владимире в лето 1845 (Год изображен славянскими литтерами), что изображено и на Дискосе» (Влад. губ. ведомости. №22. Суббота, 2 июня 1845). В 1846 году вокруг собора установили чугунную ограду на белокаменном цоколе с тремя воротами, а территорию вокруг собора в пределах ограды покрыли «булыжным мелким камнем» во избежание сырости, с отливом от стен и отводом воды за пределы ограды с помощью белокаменных желобов. Тогда же стены храма окрасили «дикою» (серой) клеевой краской, а места «между резьбою» «бланжевой» краской (телесный цвет, эпоха эклектики). В 1838 году в барабане главы крестообразно установили железные связи.
Указом Синода от 23 декабря 1846 г. было разрешено произвести уплату 505 руб. 26 коп. на устройство из кипарисных досок престола и жертвенника. 24 августа 1847 г. архиепископом Парфением было совершено торжественное освящение собора, при участии избранного городского духовенства и в присутствии губернатора Данаурова. При крестном ходе из Кафедрального собора сосуды были перенесены в Дмитриевский собор. 16 июля 1848 г. соборный священник Извольский донес архиеп. Парфению, что вследствие дважды бывшей сильной бури, укрепленный на куполе в кирпиче крест колеблется, а в образовавшееся отверстие проникает вода и что староста собора 1-й гильдии купец А.Н. Никитин изявил согласие принять на свой счет расход по исправлению главы, с условием, что если древние медные листы окажутся непригодными, сделать новое покрытие, положив его на стропила, а крест и главу покрыв червонным золотом. С разрешения св. Синода эти работы были произведены. 10 декабря 1850 работы были завершены. Купол был устроен «по привилегированному способу фабрики Старчикова, а крыша покрыта золоченой сеткой, каковое покрытие, по теоретическом выводам, может существовать гораздо долее обыкновенной позолоты». Никитин пожертвовал на переустройство купола до 10 тыс. руб. сер. Также Никитин сделал вклад в пользу собора: хоругви, медный ковчег, 6 медных лампад, 4 шкафа, 12 табуретов, 4 свечи к местным иконам, всего на сумму 410 руб. сер. 12 марта 1852 г. Никитин был награжден золотой медалью на Александровской ленте. Позолоченная сетка на куполе собора просуществовала лишь 7 лет. 22 сентября 1857 г. бурей на западной стороне собора была повреждена кровля, а сетка со всех сторон загнулась, с северо-западной стороны была сорвана и сброшена на землю. 2-го декабря 1857 г. местный благочинный донес, что повреждения исправлены.
14-го сентября 1864 г. Иоанн Дмитриевич Холуйский Преосвященным Епископом Владимирским Феофаном посвящен был во диакона в безприходный Дмитриевский собор, а в 1873 году 14-го января Высокопреосвященным Архиепископом Антонием — во священника к приходской Владимирской Троицкой церкви. В 1865 г. награжден камилавой Владимирской духовной Семинарии - профессор, Дмитриевского Собора свящ. Александр Сперанский. Указом Святейшего Синода от 10 мая 1869 г. объявлено, что по ходатайству Епархиального Начальства, награжден скуфьей г. Владимира Дмитриевского собора, священник Алексей Розов. В 1878 г. в должность церковного старосты к Дмитриевскому собору утвержден купеческий сын Вакх Муравкин.
Вид с востока. Кукушкин В.Г. 1876-1881 гг.
Храм не отапливался. 26 октября, в день храмового праздника, двери собора открывались и служба церковная торжественно совершалась в последний раз, а затем храм снова закрывали до наступления более теплого времени. В 1883 г. было устроено пневматическое отопление, «тщанием и усердием» соборного Протоиерея В.В. Косаткина и соборного старосты купца В.Н. Муравкина. Местом для устройства печи и дымовой трубы избрано было с южной стороны, на расстоянии от храма двух саженей; проводы, втягивающие нагретый воздух из печи, а равно вытягивающие холодный воздух из храма в печи проложены под южной соборной дверью, на глубине одного аршина. Нагретый воздух через каналы поступали в два железных шкафа с отверстиями, из которых теплый воздух проходил из печи в храм. Эти шкафы высотой до 3-х аршин, а 5 вытянутых отверстий выведены к полу в виде решеток. При таком устройстве не только вид храма, но и само здание его осталось в полной целости. Чтобы закрыть трубу духового отопления и иметь при соборе постоянную охрану и наблюдение решено возвести звонницу в стиле византийских церквей и в форме трех арок, увенчанных главою, по образцу главы собора и в общих контурах сходную с очертаниями самого собора. От жертвователей было собрано 1530 руб. 66 коп., недостающее было восполнено Муравкиным, который приобрел колокольный звон, общим весом до 200 пудов. До этого звон производился в один колокол, весом до 10 фунтов, находившийся на наружной западной стороне крайнего окна храма. В окна собора вставили двойные рамы, а к дверям пристроили внутренние тамбуры. Собор был покрыт белой краской, рельефы были расчищены и оттенены темно-красным цветом (русский стиль) масляной краски, которой они покрыли для предохранения от выветривания камня. В.В. Косаткин свидетельствует: «Храм как белокаменный, был покрыт белою краскою, каковой цвет признан был единственно соответствующим собору, а рельефы были расчищены, оттенены коричнево-серым цветом масляной краски, которой они покрыты для предохранения от выветривания камня».
По обеим сторонам солеи были устроены клиросы по постановке киотов для древней иконы св. муч. Димитрия и для вновь сооруженной св. вел. муч. Пантелеимона. В 1897 г. эти киоты были позолочены, а Обществом хоругвеносцев для храмовой иконы была сооружена серебряная риза, стоимостью в 1.000 руб. В 1888 г. новая покраска рельефов и фона клеевой краской светло-синим цветом («церковный» цвет). В 1890 г. очередная покраска рельефов и фона (красящий материал и его цвет не указаны). В 1892 г. иконостас был позолочен во всех частях, иконы реставрированы и венцы покрыты золотом. В 1896 г. иконостас был прочищен, а стенная живопись возобновлена, переустроены печи для отопления собора и устроен новый пол из метлахских плит. Стены собора внутри, в нижней своей части, были обложены красным сукном, с бордюром из багета. Внешняя резьба красится в темно-серый цвет, а фон в белый. Это было последнее поновление фасадов в цвете в духе модного тогда архитектурного стиля «модерн».
«Престол в соборе один во имя великомученика Димитрия Солунского. Из предметов, замечательных древностью или в другом отношении, в соборе хранились следующие: 1) Старинная золотошвейная хоругвь, взятая по возобновлении собора из древнего г. Суздаля. 2) Деревянный точеный подсвечник 1604 г. 3) Евангелие 1658 г. – бывшего во Владимире Спасского-Златовратского монастыря. 4) Серебряные потир и дискос, пожалованные собору царевною Мариею Алексеевною с надписью на потир: «1714 г. Сентября при державе благочестивейшаго Государя царя великаго князя Петра Алексеевича всея России самодержца тщанием благородной Государыни царевны и великой княжны Марии Алексеевны построен потир в г. Владимир в церковь Великомученика Димитрия Солунскаго». 5) Жалованная грамота великого князя Василия IV Иоанновича, писанная на пергаменте 4 марта 1515 г. Причта по штату положено: священник, диакон и псаломщик. По планам 1760 и 1770 гг. причту собора принадлежит земли: а) пахотной 59 дес. 1862 кв. саж., б) сенокосной 95 дес., из коих 2 дес. отошло под линию Московско-Нижегородской железной дороги, и огородной 8 дес. 2088 с. Содержание причта составляли: арендная плата за землю, проценты с капитала 2043 руб. и доходы от служб и требоисправлений - всего более 1600 руб. Церковных домов для причта нет. Прихода нет» (Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии. 1896).
Диакон Дмитриевского собора Василий Простосердов, 12 мая 1901 г., перемещен в село Брутово. С 1 декабря 1902 г. старостой собора стал В.Е. Васильев. В 1906 г. на средства Васильева был обновлен иконостас и настенная живопись собора и приобретены различные предметы церковной утвари.
Диаконы Дмитриевского собора Ф. Быстрицкий и приходский А. Забелин (1910 г.) Протоиерей Дмитриевского собора В.В. Косаткин умер 29 января 1914 г. «Заседание Владимирской Ученой Архивной Комиссии состоялось 23 апреля 1914 года под председательством Товарища Председателя А.А. Шипова. В начале собрания член Редакционной комиссии Н.В. Малицкий сделал доклад о труде протоиерея В.В. Косаткина «Димитриевский собор г. Владимира», законченном почившим в самый день его смерти. Труд о. протоиерея, по словам докладчика, восполняет собою перечень ученых работ по этому вопросу в нашей церковно-археологической литературе и в некотором отношении является новым вкладом в эту богатую сокровищницу. Первая глава исследования о. протоиерея В.В. Косаткина дает довольно подробное описание Димитриевского собора с наружной и внутренней стороны и особенно подробно трактует о тех обронных украшениях, которые в изобилии покрывают наружные стены Димитриевского собора и составляют своего рода загадку для археологов-исследователей. Протоиерей делает здесь сводку существующих научных взглядов и объяснений и приходит к выводу, правда, не новому в современной литературе, но единственно возможному при настоящем состоянии церковно-исторического знания. Вторая глава более обширная, посвящена изложению истории тех перестроек и переделок, каким подвергался Димитриевский собор в своей многовековой прошлой истории. По недостатку материала о. протоиерей мало останавливается на истории собора в древнейшее время и говорит главным образом о тех повреждениях и переделках, каким собор подвергался в ХII и XIX веках. Это — самая ценная часть труда о. протоиерея. На основании данных консисторского архива он сообщает много сведений, касающихся внешнего вида Димитриевского собора в половине ХII столетия и тех ремонтных работ, какие на основании Высочайшего соизволения Императора Николая I произведены были в Димитриевском соборе в сороковых годах XIX столетия. С грустью о. протоиерей констатирует, что лица, производившие ремонтные работы, не обладали достаточным знанием дела и не задавались вопросом о сохранении в целости одного из драгоценнейших памятников старины и древнерусского искусства. Автор полагает, что многие из старинных фресок, украшавших Дмитриевский собор внутри, во время этой реставрации погибли навсегда». Память почившего о. протоиерея, как одного из деятельных членов Владимирской Ученой Архивной Комиссии, почтена была 23 апреля 1914 г. присутствующими на Заседании Владимирской Ученой Архивной Комиссии пропетием «вечной памяти» усопшему. Затем Правителем дел Комиссии А.В. Смирновым предъявлены были собранию прекрасные фотографические снимки Димитриевского собора, сделанные в недавнее время фотографом Н.В. Иодко. Собрание постановило: труд прот. В.В. Косаткина поместить в «Трудах Владимирской Ученой Архивной Комиссии» и при этом иллюстрировать его рисунками, сделанными с фотографических снимков фотографа В.В. Иодко. Протоиерей Дмитриевского собора, о. Алексий Васильевич Беляев (1915 г.). Член Правления Общества вспомоществования нуждающимся воспитанникам Владимирской Духовной Семинарии.
Харлампий Волский 27 авг. 1915 г. перемещен к Димитриевскому гор. Владимира собору.
Роспись Дмитриевского Собора
Светлое и праздничное чувство не покидает и внутри храма. Интерьер поражает ясностью форм и простотой членений. Собор хорошо освещен и от обилия света кажется воздушным. Это ощущение еще более усиливается от гладко отесанных белокаменных стен, которые сами являются источником света и как бы раздвигают границы храма.
Четыре крестообразных столба, соединенных между собою и со стенами полуциркульными арками, легко несут коробовые своды и барабан, перекрытый куполом. Почти незаметное сужение подкупольных столбов кверху создает еще большую пространственность интерьера. От внутренних украшений собора мало что сохранилось.
Снимки с древней живописи, открытой под несколькими слоями штукатурки при возобновлении собора Разрез Дмитриевского собора
В ходе восстановительных работ в интерьере храма в 1840-е годы из-под толстого слоя штукатурки обнаружились фрагменты неизвестной живописи, которые академик Ф.Г. Солнцев, срочно приехавший их освидетельствовать, безошибочно отнес ко времени первоначальной росписи собора в конце XII века и признал их творением византийских (греческих) мастеров. По настоянию Ф.Г. Солнцева работы по сохранению древних фресок в храме были поручены опытному палехскому иконописцу Михаилу Львовичу Сафонову.
Фресковая роспись Дмитриевского собора. XII в.
В 1844 году под наблюдение Ф.Г. Солнцева и по его «наставлению» композиция «Страшного суда», открывшаяся в центральном и южном нефе под хорами, была расчищена и местами слегка затонирована с более четкой прописью контуров фигур, их ликов и складок одежд, в результате чего живопись приняла более графический характер, приближенный к известным византийским образцам. Остальную часть храма тот же МЛ. Сафонов расписал заново «на клеевой краске в древнем греческом виде». Он по возможности восстановил первоначальную схему росписи, расположив композиции в соответствии с древними образцами, и выполнил изображения, ориентируясь на стиль новооткрытых древних фресок в храме, сохранив «греческий манер».
В конце XII века собор был расписан. К сожалению, древняя живопись сохранилась лишь на центральном и южном (большом и малом) сводах под хорами.
По традиции здесь представлены сцены «Страшного суда». На южном склоне большого свода изображены шесть сидящих на престолах апостолов и стоящие за ними ангелы с мерилами и сферами в руках. Идентичная композиция (шесть апостолов с ангелами) находится и на северном склоне этого свода.
На малом своде находится изображение рая.
На северном склоне развернута сцена «Шествие праведных в рай». Процессию возглавляет апостол Петр с ключом и крестом в руках, за ним представлены праведные жены, среди которых Мария Египетская, Христина, Екатерина, императрица Феодора и другие. Далее - трубящие в землю и в небо ангелы, созывающие на суд.
Апостол Петр. 1197 г. Роспись северного склона южного нефа Райский Сад. 1197 г. Роспись южного склона южного нефа Из сцены «Страшный Суд». 1197 г. Роспись центрального нефа Из сцены «Страшный Суд». 1197 г. Роспись центрального нефа
На южном склоне малого свода - сидящая на троне Богоматерь с ангелами в увитой виноградом беседке и «Лоно Авраамово» с праотцами Авраамом, Исааком и Иаковом. У Авраама, сидящего в центре, на коленях находится младенец, символизирующий души праведных, рядом - еще две группы стоящих младенцев, ждущих своей очереди в лоно рая. Вся сцена представлена на фоне экзотических деревьев райского сада с сидящими на них птицами. Рядом с Исааком - шестиконечный крест и фрагмент руки благоразумного разбойника, первого поселенца рая. Это начало еще одной несохранившейся композиции, которая располагалась на западной стене под сводом и изображала врата рая. Сцены «Страшного суда», как видим, очень близки по построению композиций подобным сценам в Успенском соборе. Андрей рублёв, конечно, их видел и старался следовать им, хотя и по-своему. Так на практике осуществлялась в средние века преемственность самых лучших художественных традиций, диктовавшаяся не только церковным каноном, но и благодарной памятью талантливых мастеров. В цветовом строе фресок преобладают золотисто-желтые, красноватые, фисташковые, ярко-зеленые, фиолетовые и голубые тона. Одухотворенные лики святых мягко высветлены. Форма лепится посредством полутонов. Покоряют своим изяществом красота и декоративность линий. Складки одежды и лики переданы разнообразными. виртуозно положенными белильными штрихами и бликами, безошибочно подчеркивающими форму. Свободно и непринужденно переданные повороты фигур, их позы и жесты, движения, классически правильные лики свидетельствуют о живых традициях античного искусства. В росписи собора участвовали греческие и русские мастера. Это были выдающиеся художники своего времени Ведущая роль принадлежала константинопольским живописцам. Ими написаны двенадцать апостолов и правая группа ангелов на южном склоне большого свода. Русскими мастерами написаны ангелы левой группы южного склона большого свода, ангелы на северном склоне и все композиции малого свода. Находясь в храме, всегда испытываешь желание зримо ощутить написанные на его стенах и сводах сцены, тем более, если они расположены достаточно высоко. Существовал целый ряд приемов, с помощью которых художник добивался своей цели - приближал фрески к зрителю. Этому во многом способствовало построение живописных композиций. Благодаря таким приемам росписи становились легко читаемыми. И это притом, что освещенность храма была явно недостаточной: дневной свет проникал лишь через небольшие щелевидные окна в барабане и на фасадах.
Если теперь, входя в храм, мы находим его очень светлым, то это лишь потому, что свет ему придают белокаменные стены и своды собора, расчищенные от живописи и сами являющиеся источником света.
В древнее же время собор выглядел иначе. И художники, приступая к росписи собора, несомненно, учитывали характер его внутреннего пространства. Оно поражает простотой и ясностью форм, своеобразной «однозначностью». Нет никаких неожиданных пространственных эффектов. Стены, столбы и своды как бы наступают со всех сторон.
Живопись, покрывавшая в свое время столбы, своды и стены, не противоречила этому впечатлению. Это ощущение еще более закрепляла и примененная здесь система так называемой «обратной перспективы», при которой линии, удаляясь, не сближаются, а наоборот, расходятся. По отношению же к зрителю эти линии, наоборот, будут сходиться, приближаться к нему. Вследствие этого получается такой эффект, при котором фигуры не углубляются в стену, не проваливаются в нее, а напротив, как бы выплывают на зрителя, усиливая тем самым их восприятие. Кроме того, приближаясь к зрителю, они становятся сами как бы участниками всего происходящего в храме. Фигуры святых приобретают и определенную материальность и весомость, благодаря большим красочным пятнам. Это также придает им реальность. Фигуры становятся соучастниками молитвы, они существуют в одном пространстве с молящимися. Этим достигается связь зрителя с росписями.
Определенным было и отношение художника к пространству и использованию этого пространства для передачи художественной мысли. Мы никогда не встретим попытки углубить пространство и тем самым нарушить плоскость стены. Композиция разворачивается всегда на плоскости и носит ярко выраженный плоскостной характер. Попытка художника изобразить отдаленность одной фигуры от другой приводит его к тому, что он изображает эти фигуры одну над другой, как бы ставя их друг на друга. При этом размеры фигур нисколько не уменьшены и отчетливость форм и линий не ослаблена. Это и приводит к «фризовому», «рядному» построению композиции.
Естественно, что такой прием художник использовал не случайно. Хорошая читаемость фигур апостолов по горизонтали и вертикали должна была служить общему зрительному восприятию с расстояния. И такое композиционное построение как нельзя лучше способствовало этому.
Тот же принцип построения мы можем отметить и в фигурах ангелов. Они составляют три ясно читаемых ряда один над другим. В первом ряду ангелы изображены по пояс, во втором - по грудь, в третьем - одни нимбы. Древние мастера очень чутко относились к композиционному построению фигур. Уже с самого начала работы они мыслили фреску, рассчитанную на восприятие с расстояния. Отсюда ее построение по «рядам», которое не давало взгляду зрителя разбегаться.
Кроме того, художник стремился выделить отдельно и каждую фигуру. Так, апостолы как бы заключены в рамку, образованную троном, вследствие чего воспринимаются вполне самостоятельно.
Наряду с отмеченным разнообразием и живостью поз и поворотов фигур следует особо сказать об их необычайно ритмичном построении. Особенно это относится к фигурам ангелов. Между двумя фигурами ангелов первого ряда художник ставит одну фигуру во втором ряду.
И так на протяжении всей длины фриза каждые три фигуры ангелов образуют своего рода пирамиду. Этим достигается не только единое восприятие первого и второго рядов ангелов, но и их последовательный, неторопливый ритмический обзор.
Особую роль в построении формы играли контуры и линии. Отдельно следует остановиться на методике передачи драпировок одежд, которые служили художнику не только для изображения особенностей фигуры, но и декоративным средством для достижения ее лучшей видимости. Каждая складка рассчитана на восприятие издали. Это - белые резкие акцентировки, выполненные белилами. Недаром древнерусские мастера так заботились о чистоте этих красок. Так, в одном из текстов XVI века, являющихся несомненно копиями более древних источников, говорится: «А в которой краске нет белил и в той краске держать вода опричная, чистая, а кистей пробельных у той воде не мочити, а на пробельные кисти держати иной сосуд с водою».
Блестящее умение мыслить линиями лишний раз говорит о глубоко развитом чувстве декоративности. Схематизация, превращение складок в ритмичный узор, иногда геометрический, как нельзя лучше способствует монументализации изображения. Складки проведены то широкими длинными мазками, то образуют яркий сочный блик. Белые линии складок чередуются с черными. Иногда мастер прибегает к штриховке складок. Очень интересна трактовка драпировок на колене. Чтобы подчеркнуть тесно облегающий колено плащ и падающие от него складки, художник делает большое пятно пробела овальной формы и отводит от него вниз несколько геометрических узких белых полос – складок. Что касается трактовки волос апостолов и ангелов, то они большей частью также разделены пробелами в чередовании с темными линиями. Пробелы идут иногда параллельно (Иаков), иногда более беспорядочно (Андрей). Особенно изящны и декоративно выразительны локоны волос ангелов. Они расположены волнообразно и довольно точно выявляют объем головы.
Даже при первом взгляде на фрески бросается в глаза красота и декоративность линий. Язык линий становится как бы способом выражения ведущей мысли художника. Внутренние думы апостолов и ангелов, их движения передаются не только через выражения лиц, но и путем подчинения всех элементов композиции направлению главных линий. Так, мягкие линии склоненных голов ангелов и необычайно нежные движения рук апостолов говорят о «тихой сосредоточенной беседе», об их внутреннем единстве. Линия сжата и экономно передает только сущность изображения. В то же время она не лишена и декоративного характера. Доходчивость формы и цвета, их восприятие на расстоянии - конечная цель художника. Разрешив эту задачу, он достигает и духовного воздействия своей живописи на зрителя.
Скульптура Дмитриевского Собора
Собор представляет собою небольшой одноглавый крестово-купольный храм с тремя мощными полуцилиндрическими апсидами с восточной стороны. Он принадлежит к распространенному в XII веке на Владимирской земле типу четырехстолпных соборов. При возведении собора применена традиционная для владимирского зодчества техника белокаменной кладки. Храм сложен из блоков белого камня размерами 34-45x45-65 сантиметров. По архитектурной композиции, пропорциям и членениям собор является характерным образцом владимирского зодчества XII века и отражает этап его наивысшего развития. По форме его объем приближается к кубу и имеет четкое конструктивное построение. По вертикали фасады расчленены пилястрами с тонкими полуколонками на три прясла, завершающихся дугами закомар. Наружным пилястрам внутри собора соответствуют столбы-пилоны, также делящие пространство на три части: три продольных и три поперечных нефа. По горизонтали фасадная композиция уравновешена аркатурно-колончатым поясом, проходящим примерно посредине стен и придающим построению собора по высоте (вместе с барабаном) также трехчастность. Облик храма торжествен и строен. Он весь проникнут спокойным величавым ритмом и наполнен мужественной красотой. Мощная шлемовидная глава со световым барабаном на квадратном постаменте плавно завершает композицию. сооружения, слегка сдерживая медлительное движение архитектурных масс вверх. Снаружи собор имеет изысканный, поистине царственный убор из резных камней. Несмотря на пышность декорации и обилие рельефов, архитектура собора не теряет своей композиционной ясности и не тонет в дивном узорочье. Напротив, резное убранство еще более подчеркивает слаженность и неразрывность скульптуры с архитектурой. Внизу тонкой резьбой оторочены порталы, выше аркатурный пояс подчеркивает ярусность высотной композиции, еще выше густо заполненные резьбой поля прясел имеют упорядоченное (строчное) построение, наконец, на барабане резьба заполняет простенки между оконных проемов. Всего в скульптурном убранстве храма насчитывается около полутора тысяч резных камней. Собор как бы покрыт тончайшим кружевом. Мастера создали декорацию, не имеющую себе равной ни по художественному совершенству, ни по виртуозности исполнения. Вся резьба подчинена единому идейному замыслу, заключающемуся в прославлении красоты и совершенства мира, созданного по законам гармонии.
Западный фасад, центральная половина, верхний ярус Западный фасад, верхний ярус. Западный фасад Дмитриевского собора. Западные двери Западный портал Северный фасад, центральная часть, верхний ярус Северный фасад, верхний ярус Северные двери Архивольт северного портала Восточный фасад, верхний ярус Восточный фасад, средняя часть, верхний ярус Южный фасад, центральное прясло, верхний ярус Южный фасад, верхний ярус Южный портал Южные двери
Подлинные рельефы располагаются на западном фасаде, в центральных и восточных пряслах южного и северного фасадов, на апсидах. На западные прясла южного и северного фасадов попало много резных камней с башен и разобранных в 1838 г.; немало рельефов пришлось выполнить заново. Древний аркатурно-колончатый пояс уцелел только в западном прясле северного фасада; прочие колонки и фигуры святых вырезаны в ХIХ в. Исключение составляют 13 колонок и сидящие святые на западном фасаде, снятые с башен. Блоки с раскидистыми «древесами» под фигурами святых также переставлены с башен. Эти рельефы отличает графичность, декоративность и артистизм. Рельефы ХIХ в. более примитивны и грубоваты. В первоначальном замысле скульптуры ведущей темой является тема власти. Ее раскрывают композиции с рельефом св. Давида в трех центральных закомарах. В образе Давида - псалмопевца, пастыря, царя, пророка - предвосхищен образ Христа. Знакомство с резьбой удобнее начать с южного фасада, выходящего к Клязьме. Это была парадная сторона, где находились княжеский дворец и вход в храм, поэтому и тематика рельефов здесь преимущественно светская. В замковом камне портала находится изображение царя Давида, сидящего на троне из львов. В закомаре правого прясла - композиция «Полет Александра Македонского на небо», где воплощена идея триумфа сильной великокняжеской власти. Символами власти и покровительства служат геральдические фигуры львов, барсов, орлов. Весь тварный мир - звери, птицы, деревья и травы - внимает Давиду у подножия престола.
Главный персонаж резьбы - сидящий на троне библейский царь и пророк Давид. Он помещен в центральных закомарах всех трех фасадов (кроме восточного). В одной руке у него гусли (или Псалтырь?), а другой он благословляет все живущее на земле. Вокруг него - звери, птицы, растения, фантастические животные, святые и всадники. Они преклоняются перед царем, внемлют его словам и прославляют его мудрость. Кажется, все живое собралось здесь, чтобы послушать псалмопевца. Строитель собора Всеволод III видел в царе Давиде своего покровителя, он был для него идеалом всесильного владыки, которому была послушна вся Вселенная. Это и определило место и роль образа Давида в рельефном убранстве собора. На фасадах помещены царственные львы и барсы, грациозные олени и лани, могучие орлы и величавые лебеди. Есть здесь и сказочные существа: сирины, кентавры, драконы. Многие рельефы собора связаны с образами языческой мифологии. Это свидетельствует о привнесении в рельефное убранство народных вкусов и представлений. Видимо, многие мастера были выходцами из народной среды и хорошо знали персонажи народного эпоса. Больше того, многие рельефы выполнены под большим влиянием народной резьбы по дереву. Это привнесло в них особую привлекательность и очарование. Западный фасад считался главным в культовом отношении. В центральной закомаре вновь изображен Давид на троне, в левой Давид представлен с сыном Соломоном, а в правой - три святых (рельефы XIX века). Наибольший интерес представляют здесь античные сцены борьбы Геракла с немейским львом, с стимфалийскими птицами и лернейской гидрой, а также рельеф «Самсон, раздирающий пасть льву» (находятся в центральном прясле) и рельеф «Никита избивает беса» (расположен в правой закомаре). Сцены битв человека дополняются сценами смертельных схваток зверей и животных. Здесь представлено и наибольшее число фантастических существ. Они тоже в позах борьбы. Особенно интересны кентавр с мечом в руках и человеко-дракон. Так иносказательно мастера передали идею борьбы христианства с враждебными силами (иноверцами). Основная тема резьбы северного фасада - прославление силы и мудрости самого создателя собора, великого владимирского князя Всеволода III. В центральном прясле изображен Давид, в левом - сам Всеволод со своими сыновьями. Князь сидит на троне, на коленях у него младший сын, старшие в почтительной позе склоняются перед ним. Хотя резчик и не пытался передать портретные черты княжеской семьи, он впервые представил в скульптуре изображения конкретных людей. Тем самым Всеволод уподоблялся святому и ставился наравне с Давидом. Северный фасад выходил к городу, поэтому изображение на нем всесильного князя должно было напоминать жителям о беспредельной власти и могуществе владимирского самодержца. На северном фасаде почти нет сцен схваток и битв. Здесь расположены преимущественно княжеские символы - львы, барсы, грифоны, переданные в торжественных позах предстояния. Здесь все проникнуто миром и спокойствием. Особо следует обратить внимание на рельефы с апостолами. В центральном прясле, слева от окна, есть изображения Петра и Павла. Это рельефы XII века. Резные надписи возле них обнаружены во время реставрации собора в 1975 году. По правую сторону сохранились поздние рельефы святых в медальонах. В закомаре правого прясла северного фасада ныне вставлены рельефы XIX века с изображением «Денсуса». Первоначально же здесь был представлен Соломон, что еще более возвышало Всеволода и уравнивало его с мудрейшим библейским царем.
Стены храма описывают возрождение души на небесах. Птица - это образ души, начинается возрождение в созвездии Льва. На небесах земная душа соединяется с небесной душой, пары птиц и львов показывают соединение двух душ в созвездии Льва. Две поднятые руки показывают подъём двух душ на небеса, лев с головой и крыльями птицы показывает, что душа находится в созвездии Льва, другая символика поясняет возрождение. Никаких Македонских в храме нет, стыдно читать такую чушь.
