Игумения Мария (Белаго) - Настоятельница Суздальского Покровского женского монастыря
Настоятельница Суздальского Покровского женского монастыря, Владимирской Епархии, Игумения Мария (Белаго) родилась в 1851 году 24 марта в семье столбовых дворян в Тульской губернии по фамилии Белаго. После смерти своей матери на 9 году она приехала погостить во Владимирский Княгинин женский монастырь к родной тетке настоятельнице монастыря игумении Марии. Еще не получив великосветского образования, она увлеклась тихой монастырской жизнью. Получив Архипастырское Благословение от Преосвященнейшего Епископа Феофана, управлявшего в то время Владимирской Епархией, на поступление в монастырь, Мария, в мире Александра Владимировна, на всю жизнь осталась и пребыла в монастыре. Воспитавшись под руководством своей тетки, она уже в 1867 году 24 декабря зачислена была в число сестер монастыря и начала нести всевозможные монастырские послушания наравне с прочими сестрами монастыря. В 1881 году 1 июля была покрыта рясофором, а в 1883 году 8 декабря помещена на монастырский штат. С 1886 года по 1904-й г. состояла заведующей монастырской библиотекой. С 1888 года по 1903-й г. состояла учительницей рукоделия при церковно-приходской школе Владимирского Княгинина монастыря. За усердное обучение рукоделию получила Архипастырское благословение от Высокопреосвященнейшего Архиепископа Сергия и со свидетельством благодарность от Совета Братства Св. Бл. Князя Александра Невского. 16 апреля 1896 г. за деятельное распространение книг и брошюр религиозно нравственного содержания из склада Братства Св. Бл. Князя Александра Невского со свидетельством получила благодарность от помянутого Братства. С 1897 года по 1904 г. состояла ризничей монастыря. 18 июля 1904 года Епархиальным начальством была назначена начальницей Знаменской общины в городе Коврове. За учреждение при Знаменской Общине церковно-приходской школы получила Архипастырское благословение от Преосвященнейшего Епископа Никона и с свидетельством благодарность от Епархиального училищного совета. 23-го апреля 1906 года определением Св. Синода назначена настоятельницей Муромского Троицкого женского монастыря и возведена в сан Игумении. 6 мая 1906 года за отлично усердное при честном поведении прохождение должностей, на нее возложенных, была награждена золотым наперсным крестом. 27 февраля 1908 года за внимательное отношение к нуждам монастырский церковно-приходской школы в Муромском Троицком женском монастыре получила с грамотой благодарность от Владимирского епархиального училищного совета. 26 сентября 1908 года за пожертвование на благоустройство Муромского Троицкого женского монастыря получила с грамотой благословение Св. Синода. 12 октября 1909 года Св. Синодом переведена была Суздальский Покровский женский монастырь. 6 мая 1913 года за отлично усердное при честном поведении прохождение должностей Всемилостивейше была награждена золотым крестом с украшениями из кабинета Его Императорского Величества. 3 июня 1915 года, в 4 ½ часа утра, после продолжительной и тяжкой болезни скончалась. На погребение ее 4 июня в 8 часов вечера, чтобы почтить усопшую, прибыл Преосвященнейший Евгений, Епископ Юрьевский. Владыка проехал прямо в Спасский мужской монастырь, где с подобающей честью был встречен и принят новым отцом Архимандритом Александром. 5 июня в 8 часов утра в Покровский женский монастырь прибыл о. Архимандрит Александр, 3 протоиерея, о. благочинный г. Суздаля и несколько градских священников для выноса тела усопшей Игумении. После обычной литии гроб был поднят священнослужителями и вынесен из кельи, где послушница Покровского монастыря Пелагия Правдина произнесла такую речь: «Гряди, незабвенная наша, настоятельница: тебя сретает наша общая мать св. Церковь, по отношению к которой ты была верною дщерью и которая готова тебя принять в свои объятия; а мы, осиротевшие дети, с великою скорбью предстоя твоему гробу, желаем сими словами воздать тебе последний долг сердечной любви. Давно-ли сии хладные, крепко к персем прижатые руки, давали нам благословение! Давно-ли сии померкшие очи бодрственно зрели на пажити вверенной тебе обители! Давно-ли немощетвующий язык твой увещевал нас быть кроткими и смиренными! Но теперь уста твои уже безмолвны и ты, светильник наш, скрылся в хладных объятьях могилы. Ты, усердная труженица, почила от трудов своих. О, если бы сии слезы нашей пламенной любви к тебе могли согреть твое охладевшее тело, если бы глубокие вздохи и сетования наши могли бы оживить тебя. Но увы! Смерть неумолима и судьбы Божии непреложны. Ты, дражайшая мать наша, мудро руководившая своими чадами, и теперь приникни духом твоим на нас и прими беседу сию, растворенную слезами любви. О смерть, смерть! Горька память твоя, но ты одна служишь нам пристанищем от волнений житейских. Господи! Призри на слезы сетующих и на воздыхание скорбящих! Наш долг теперь молить Тебя о причтении к лику избранных усопшую рабу, Тебе от юности послужившую и в вере скончавшуюся. Со святыми упокой, Христе, усопшую рабу твою игумению Марию». К 9 часам прибыл Преосвященнейший Евгений, по встрече которого началась Божественная литургия. Всю литургию и отпевание усопшей безукоризненно и стройно пел монастырский хор. По заамвонной молитве Преосвященнейший Евгений произнес прочувственное слово, в котором красноречиво охарактеризовал личность усопшей и ее подвиги на пользу обители. На самый чин отпевания во главе с Преосвященнейшим Евгением вышел целый сонм священнослужителей: о. Архимандрит, четыре протоиерея, 30 священников и 10 диаконов. Перед началом отпевания о. благочинный г. Суздаля произнес надгробное слово. «Пред нами стоит гроб, в коем лежит почившая настоятельница здешней обители игумения Мария! Смерть, неизбежная участь всех, прекратила в ней жизнь телесную до будущего воскресения мертвых, а бессмертной душой, после многих подвигов земной жизни и изнурительной болезни, она теперь уже вкушает блаженное успокоение в Боге. Памятником ее подвигов является забота о благосостоянии монастыря, ходатайства пред Правительством об отводе леса, о благоприобретении в пользу монастыря других имуществ и вообще непрестанная забота о благоукрашении храмов Божиих и благоустройстве обители. Ты, усопшая, ревнительница стройного и духовно-умилительного пения, довела его до возможного совершенства. За это ты будешь наслаждаться чудным пением Ангелов на небе, ибо верует св. церковь, что Ангелы непрестанно воспевают хвалу Богу на небесах. Сей многочисленный сонм священнослужителей сего града и ближайших весей во главе с Преосвященнейшим собрался на твое погребение, как бы в знамение небесной награды за твои многочисленные труды. Ты, оставив сетующих сестер-невест Христовых, теперь приступила к граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и шествуешь в обитель вечного покоя. Веруем, что ты, усопшая, перешла в царство небесное, уготованное праведникам, а посему вы, осиротелые сестры, остановите токи слез ваших. Тяжела разлука с такою доброю и попечительною настоятельницей. В утешение вас скажу, что она, стяжав дерзновение у Господа, будет молиться о вас пред Господом Богом, а своим любвеобильным духом превитать с вами в обители. А теперь будем усердно молиться и приникнем к песнопениям св. церкви, из коих составлен самый чин монашеского погребения, и помолимся о упокоении ее души в месте светле, злачне и покойне, отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание». Во время чина отпевания, после Евангелия, священник П. Казанский произнес следующее слово: «Приидите, последнее целование дадим, братие и сестры, умершей, последнее ей приветствие, последнее к ней собеседование! Почила ты, наша дорогая матушка Игумения, почила на веки! В последний раз являешься ты среди нас, в сем святом храме Божием. Но мы видим тебя уже не стоящей на своем обычном месте и молящейся, но предлежащей пред нами, недвижимой, бездыханной, во гробе, чтобы, по исполнении христианского обряда погребения, отправиться от нас в путь, аможе вси человецы пойдем. Да, братие и сестры, жаль навеки расставаться с такой гуманной, светлой, доброй и деятельной начальницей! Но пути Божии, неисповедимы. Видно пробил час, когда Богу угодно взять этот созревший плод из этой юдоли земной в вечные обители Отца Небесного, где нет ни болезней, ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная. Что же сказать вам матери и сестры в утешение в последний раз при виде почившей, которая еще так недавно жила среди нас? Конечно, почившая не требует от нас никаких похвал для себя: ей теперь требуется одна только наша сердечная молитва к Богу. Однако скажу несколько слов о почившей для нашего назидания, как дань уважения к светлой человеческой личности. Не много с небольшим пять лет она управляла сей святой Обителью, но за это сравнительно короткое время, она очень много полезного сделала для нее. Так, она устроила богадельню, где приютилось много бедных, безродных и слабых старушек, не имевших, где главу свою приклонить, а теперь они обогреты, накормлены, обуты и одеты. Далее, покойная приобрела, можно сказать, вечный кусок хлеба для Обители, выхлопотавши более 115 десятин казенного леса. А сколько она приютила и воспитала несчастных сирот детей и пригрела их своей материнской лаской. Затем, когда началась настоящая война, она была, можно сказать, первой инициаторшей по устройству комитета по призрению больных и раненых воинов и сама принимала деятельное участие по снабжению воинов бельем и другими необходимыми вещами. Наконец она устроила при монастыре лазарет для больных и раненых воинов, где они нашли себе покой и радушие. Да и не перечесть всех ее добрых дел и начинаний... Жизнь покойной была подобно ключу прохладной воды, оживляющей и веселящей, она разливала окрест себя любовь и милость. Покойная ясно сознавала и твердо помнила, что быть начальницей, значит работать и работать для пользы и процветания Обители. Вместе с правильным взглядом на монастырскую жизнь в почившей соединялась замечательная сила воли, не та сила воли, от которой худо приходится другим, а сила,— обнаруживающаяся в строгом уважении к правам других, в самоотверженном желании помочь другим. А честное отношение к своему долгу, доходившее иногда до самоотвержения, гуманная снисходительность к другим, мягкость и незлобие сердца, простота и прямота обращения, благородство духа, чуждое всего мелочного... Да и можно-ли перечислить все прекрасные черты личности усопшей. За такую христианскую жизнь Господь и удостоил ее христианской, непостыдной и мирной кончины,— накануне еврей смерти она сподобилась причаститься Святых Христовых Таин, а это и есть драгоценнейший залог для будущей блаженной жизни. Поэтому, матери и сестры, за такие неутомимые и высоко — полезные труды и подвиги во благо святой Обители от полноты своих признательных сердец, сплетем усопшей живой венок, чистейший всякого злата, серебра и камений многоценных, венок святой и чистой молитвы об упокоении в селении праведных — в царстве небесном души рабы Божией Игумении Марии». После отпевания гроб усопшей был с подобающей честью изнесен на место упокоения — на западной стороне холодного храма по правую сторону паперти. Перед положением гроба в могилу послушница Раиса Лилина произнесла прощальную речь. «Ты ли дорогая наша настоятельница в недры хладныя и мрачныя пещеры в сень смертную грядешь и долга здесь от нас последняго ты ждешь. Под матерним твоим покровом и в сени крил твоих цвели; мы мнили, что свет твой так скоро не зайдет, но вот ударил час, тебя нет больше с нами и мы остались сиротами. Нет больше сил у нас сию утрату понести, наставница, дорогая мать в последний раз прости». На гроб были возложены венки (3) от родственниц и от сестер обители. По окончании погребальных обрядов в покоях умершей настоятельницы богомольцам был предложен чай и поминальная трапеза. В 4 ½ часа вечера сего же 5 июня Преосвященнейший Евгений выбыл из Суздаля.
(Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 29-й. 18-го июля 1915 года).
Владимирская епархия
