Лебедев Михаил Петрович, архидиакон
Лебедев Михаил Петрович Михаил был сыном подрядчика и родился 29 августа 1895 г., в г. Петергофе. Лебедевых в России было много, фамилия входила в десятку самых распространенных. Много было и священнослужителей по фамилии Лебедев. Особенно много их было в Санкт-Петербургской губернии, к северо-востоку от Москвы и в Рязанской губернии. Учитывая тот факт, что Михаил после получения образования в сельской школе поступил в мужской монастырь в Сергиевской пустыни, можно с большой степени уверенности сказать, что он имел родственные связи со священнослужителями одного из рода Лебедевых.
После окончания сельской школы он поступил на обучение певческому мастерству в хор Сергиевой Приморской пустыни.
В период учения хоровому пению в Сергиевой пустыни о. Михаил впитал в себя все те уникальные черты монашества и самоотречения, которые он потом использовал в борьбе с обновленчеством. История развития хорового искусства в Приморской пустыне описана в работе В. Котлярова «Очерк истории Троице-Сергиевой пустыни под СПб., 1958».
«На основании указа Св. Синода от 29 октября 1836 г. в Троице-Сергиевой пустыни была открыта школа. Школа начала действовать только с ноября 1839 г. Сначала учеников в школе обучалось мало, так как помещение было малых размеров. В школе обучались дети штатных служилых людей и окрестных поселян. В ведомости за первую половину 1850 г. значилось: “штатно-служительских детей - 4, а из окрестных поселян - 20. В школе обучались только мальчики»…Архимандрит Игнатий «отлично понимал, что в монастыре прежде всего должно быть на высоком уровне богослужение. Настоятель сам стал подбирать музыкальных иеродиаконов и певчих, а архидиакона Гедеона выкупил у фабриканта Жукова за 200 руб. “Из разных монастырей были вызваны способные к пению монашествующие и послушники, хотя это стоило не маловажных издержек на проезд вызываемых, и издержки эти большей частью падали на собственную сумму настоятеля.
Так устранено было первое препятствие. Второе было устранено Самим Промыслом Божиим, который неожиданно послал обители такого наставника пения, какого только пожелать можно. Это был протоиерей Петр Иванович Турчанинов. Проживая с 1836 г. по 1841 г. в соседней Стрельне, наш знаменитый церковный композитор взял на себя по просьбе о. Игнатия труд обучить церковному пению сформированный настоятелем монастырский хор и с этой целью написал для него, между прочим, несколько лучших своих музыкальных произведений. Таковы, например: Слава и Ныне, Единородный Сыне, Херувимская, два номера Милость Мира, Достойно есть, Отче наш, Хвалите Господа с небес, Да исправится молитва моя, Ныне силы небесныя, Вкусите и видите, Благословлю Господа, Воскресни, Боже и Ангел вопияше... …Совокупными трудами знаменитого композитора и архимандрита монастырский хор вскоре возведен был на степень первого в России монашеского хора”.
«Строгое уставное богослужение и прекрасное пение вызвали в пустынь новый поток богомольцев и любителей хорового пения. Из певчих прежде всего прославился своею необыкновенной октавой друг настоятеля Михаил Чихачев. Лесков описывает случай, когда Чихачев, будучи в гостях у своей родственницы Кавелиной, удивил октавой знаменитого в то время певца Рубини. “Рубини пришел в восхищение и сказал, что он в жизнь свою не встречал такой удивительной октавы и жалеет, что лучшие композиторы не знают о существовании этого голоса». «Жители столицы еще больше полюбили пустынь. Знать Петербурга избрала пустынь местом погребения своих родственников, устраивая фамильные склепы под храмами, или рядом с ними…». «Своей разносторонней деятельностью пустынь способствовала прославлению русских монастырей и монашеского подвига. Рядом с пустынью стояла столица, в которую проникали западные, часто вредные течения. В большинстве случаев они направлялись против монашества и православия. Пустынь должна была отражать все эти антиправославные выпады и сохранять народ в чистоте. Благодаря покровительству преподобного Сергия, пустынь справлялась со своими обязанностями, поэтому Троице-Сергиева пустынь особенно большое значение имела для Петроградской епархии».
После окончания обучения о. Михаил стал профессионалом в области церковного пения и с 26 февраля 1915 по 17 июля 1923 г. служил протодиаконом в церкви Успения Божией Матери на Сенной площади. Церковь построена в 1765 г. тщанием коллежского асессора Саввы Яковлевича Яковлева, каменная, престолов в ней пять: главный во имя Успения Божией Матери и приделы: Всемилостивого Спаса, Св. Архистратига Михаила, Свв. Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого и Преп. Саввы Освященного. До 1922 г. церковь относилась к Патриаршей Церкви. С августа 1922 г. по февраль 1923 г. церковь относилась к Петроградской автокефалии. С весны по август 1923 г. церковь захватили обновленцы. С августа 1923 г. по 6 ноября 1923 г. церковь вновь стала принадлежать Патриаршей Церкви. С ноября 1923 г. после ареста и ссылки Лебедева церковь вновь стала обновленческой и с 25 января 1932 г. переименована в обновленческий кафедральный собор.
После разгона обновленцев церковь окончательно закрыли в апреле 1938 г. Здание собора взорвали в январе 1961 г. в связи со строительством станции метрополитена «Площадь Мира». В память о взорванной церкви на Сенной площади в 2003 г. построена часовня.
Церковь Спаса на Сенной (Церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы). Вид со стороны колокольни.
В петроградский период жизни о. Михаила ему пришлось сделать свой выбор, по какому пути идти: принять путь обновленчества, которому последовал в том числе и знаменитый протодиакон Холмогоров, или поддержать традиционную Православную церковь, за которую боролся Патриарх Тихон. В Петрограде обновленцы захватили большинство храмов, и выбор другого пути был связан с потерей возможности служить в церкви и зарабатывать на жизнь. В то тяжелое из-за экономической разрухи время о. Михаил не принял обновленчество с их «демократическими» принципами. Одним из главных апологетов обновленчества, с которым пришлось столкнуться о. Михаилу был А.И. Боярский (наст. фамилия Сегенюк). В 1917 г. А.И. Боярский был избран гласным Колпинской городской думы, выступал с демократических позиций и являлся сторонником христианского социализма. В 1921 г. он был арестован по обвинению в контрреволюционной агитации.
Находясь в заключении, он обратился к уполномоченному губернской ЧК с просьбой не смешивать его с «контрреволюционными попами» и разрешить участвовать в помощи голодающим. Заявил, что принимал очень многое из программы коммунистов, кроме разрешения религиозного вопроса. Боярский уверял, что его «нужно поставить на положительную работу, которой он с избытком загладит свою вину, если она усмотрена», и, «если нужны еще какие-нибудь гарантии и подписки, он охотно даст их» (Архив УФСБ по С.-Петербургу и Ленинградской обл. Д. П-82322. Л. 89-89 об.). Вскоре он был освобожден по болезни и с 1922 г. стал одним из лидеров обновленческого движения, обвиняя «реакционное» духовенство в равнодушии к судьбе голодающих Поволжья.
С 1922 г. А.И. Боярский участвовал в деятельности наиболее радикальной обновленческой группировки «Живая церковь». Однако уж осенью того же года ушел из нее вместе с Введенским: они стали лидерами вновь созданной более умеренной организации «Союза общин древле-апостольской церкви». В 1923 г. вошел в состав обновленческого Высшего церковного управления, в августе того же года переименованного в Священный Синод.
Один из примеров, характеризующий поведение Боярского, приведен священником Сергием Желудковым, который вспоминал со слов своего знакомого об одном из эпизодов жизни Боярского. Когда отец Александр, уже будучи обновленцем, говорил проповедь, вдруг его прервали из народа возгласом: «Знаем мы вас! Все вы на Гороховую бегаете!»… На Гороховой улице было здание ВЧК-ОГПУ. Реакция священника была мгновенна. Он прервал проповедь и ответил с горячей убежденностью: «Александр Невский тоже в Орду ездил. Надо было ему — и ездил. И мы: надо нам — вот мы и бегаем!».
25 ноября/8дек.1923 г. в журнале «Рев. и Церк. 1924, №1-2» был издан циркуляр НКЮ № 254 о запрещении поминовения на церковных богослужениях лиц, находящихся под судом, в частности, в отношении гр. Белавина (Патриарха Тихона): «Поскольку такое чествование, выражающееся в упоминании имени данного лица в публичных молитвах, проповедях и т.п., с присоединением к этому звания, по состоянию в котором это лицо совершило вменяемое ему преступное деяние, носит характер явной политической демонстрации против рабоче-крестьянской власти или направляется с явным намерением возбудить в населении недовольство или дискредитировать власть, оно является деянием уголовно-наказуемым».
В исследовании Д.В. Сафонова о значении этого циркуляра говорится: «Следующим ударом по Патриарху был циркуляр Наркомюста от 8 декабря 1923 г., в котором поминовение Патриарха во время богослужений признавалось уголовно наказуемым деянием». Патриарх разрешил не поминать себя, тем не менее о. Михаил продолжал поминать Патриарха Тихона. Есть воспоминания архимандрита Феодосия (Алмазов) о борьбе Лебедева с обновленцами: «За нашими епископами в ссылку пошли еще несколько боевых протоиереев. Был дважды сослан даже протодиакон Михаил Лебедев». «В Успенской церкви в одно из воскресений служил литургию протоиерей Александр Боярский. На великом входе протодиакон Михаил Лебедев торжественно помянул полным патриаршим титулом Святейшего Патриарха Тихона... После этого протодиакону Лебедеву, конечно, пришлось проститься с о. Александром Боярским и причтом храма, но он был вознагражден: сам Святейший Патриарх принял его в состав своего штата в Москве, он стал патриаршим протодиаконом, заменившим архидиакона Константина Розова». После того как о. Михаил выступил против основателя обновленческого движения Боярского, его осудили и выслали из Петрограда. Через некоторое время о. Михаил переехал в г. Москву на службу в церковь Успения.
Следует отметить, что о. Михаил после обучения в Приморской пустыни всю свою короткую жизнь продолжал совершенствовать свой голос в исполнении духовной и классической музыки. Отца Михаила приняли в состав хора Мариинского театра в Петербурге, где он пел, скорее всего, с 1918 г. по 1923 г. До революции петь в опере посвященному в сан возбранялось. При советской власти запрет утратил силу. Патриарх Тихон, наложил такую резолюцию на прошение одного из диаконов разрешить пение в хоре: «Петь разрешаю, но без припляса».
«Хор Мариинского театра – коллектив, широко известный в России и за рубежом. Он интересен не только высочайшим профессиональным мастерством, но и своей историей, которая богата событиями и тесно связана с развитием русской музыкальной культуры». «С приходом советской власти из театра уходят почти все ведущие артисты балета, но все-таки удается сохранить классический репертуар. Театр подвергается большевистским рейдам, инструкциям и циркулярам, артистам урезаются нормы продовольствия. В оперной труппе в какой-то мере положение спас Федор Шаляпин, который вернулся в театр в 1918 году и стал его художественным руководителем. Он привлек в творческий коллектив театра талантливую молодежь, сумел сохранить костюмы и реквизит театра, которые большевики собирались раздать неимущим крестьянам. Шаляпин восстановил несколько русских и европейских классических опер, много выступал сам. В 1922 г. Шаляпин эмигрировал из России, оставив в Мариинском театре сильный коллектив артистов и дирижеров».
В 1920 г. бывший Мариинский театр был переименован в Академический театр оперы и балета. Там выступали: Ф.И. Шаляпин, В.И. Касторский и др. В работе с хором принимал участие и знаменитый режиссер Альберт Коутс. На протяжении нескольких десятилетий этот артист был своего рода посредником, связующим звеном между английской и русской музыкой. Сын англичанина и русской, он родился в Петербурге и с детства воспитывался в атмосфере любви к искусству своей родины — России.
Дирижер Альберт Коутс с артистами хора Мариинского театра.
На фотографии из архива Мариинского театра представлен дирижер Альберт Коутс с артистами хора после представления оперы Модеста Мусоргского «Хованщина» в 1919 г. В верхнем ряду, пятый слева стоит о. Михаил в роли Русского воина. Он выделяется на фоне участников хора своей мощной фигурой (http://www.mariinsky.ru/company/choir/history/).
Князь К. Н. Голицын вспоминал об этом периоде жизни о. Михаила в своих записках: «Он обладал внушительной фигурой и необыкновенно мощным красивым басом. Задолго до посвящения в дьяконы и до того, как он стал патриаршим протодьяконом, Лебедев занимался музыкой, пением. Рассказывали, что на этой почве состоялось его знакомство с Шаляпиным, который будто бы пророчил ему известность и славу на артистическом поприще» (Записки князя Кирилла Николаевича Голицына. М., 1997. С. 204). При переезде в Москву о. Михаил одновременно со службами в церкви Успения стал работать в хоре Юхова. Хор Ивана Юхова был одним из самых популярных в Москве, выступал со многими знаменитыми московскими дьяконами К.В. Розовым, А.П. Здиховским, М.К. Холмогоровым, В.П. Ризположенским, солистами Императорских театров А.В. Неждановой, В.Р. Петровым.
Описывая московский период жизни о. Михаила, архимандрит Феодосий (Алмазов) писал: «Значительных и колоритных диаконов было так много, что написать хоть что-либо о каждом из них - это тема объемистого бытового исследования и нет еще нового Лескова или нового Мельникова-Печерского, который вдохновился бы ею и осилил бы ее. Пока что перечислим хоть поименно тех из них, которые своим постоянным участием не только украшали, но во многом содействовали и молитвенности и торжественности всех богослужений Святейшего Патриарха Тихона, где, конечно, первым будет все тот же великий патриарший архидиакон Константин Васильевич Розов. Следующий, равноценный ему по значению и, быть может, еще более замечательный по своему музыкальному дарованию и возможностям (единственным в своем роде!) - протодиакон храма Никиты Мученика на Басманной улице – Михаил Кузьмич Холмогоров. Затем пойдут: Михаил Лебедев – безвременно погибший в самом начале своей славы, соперничавшей с Розовской...».
Свою лепту в воспоминаниях о даровании о. Михаила внес протодиакон Андрей Папков, сын художника Папкова, который отобразил образ Лебедева на иконе. Отец Андрей, в одном из писем мне, написал: «…данные о Лебедеве я почерпнул от Николая Петровича Хохлова, ныне покойного, некогда бывшего иподиаконом в Питере при митрополите Серафиме Чичагове, и знавшего Лебедева до его отъезда в Москву.
Согласно его описанию, Лебедев был высокого роста и красавец собой, с правильными чертами лица, небольшой бородой и гладко зачесанными назад волосами. Основываясь на этих достаточно скудных сведениях мой отец и изобразил его на своей иконе. Подобные скудные сведения даются и в лицевых подлинниках для иконописцев для традиционного изображения того или иного святого. К сожалению, фотографии Лебедева у моего отца не было.
Но что самое, как мне кажется интересное, это свидетельство о голосе Лебедева. То, что он голосом разбивал стаканы, то это, говорят, встречалось на Руси не раз. Ценно другое. Как-то сидя с Николаем Петровичем и слушая оперную запись с участием известного итальянского баса Чезарэ Сьепи (Cesare Siepi), я спросил, «Ну как?» и после маленькой паузы получил ответ «Ну, это запел Миша Лебедев». А Николай Петрович был профессиональным музыкантом; в свое время окончил Ленинградскую консерваторию по классу виолончели, и всю жизнь проиграл в симфонических оркестрах. Стало быть его ушам можно доверять. А голос у Сьепи (если вы его не слышали) исключительной красоты тембра - бархатный и согревающий душу…».
В октябре 1924 г. в Москве должно было состояться чествование шестидесятилетия А.Т. Гречанинова русского композитора изветного своими хоровыми произведениями. В праздновании принял участие известный церковный хор И.И. Юхова и детский хор музыкальных школ Гнесиных и Беркман. В праздничном мероприятии должен был принять участие и отец Михаил, однако уже в августе 1924 г. его посадили в Бутырскую тюрьму. Что же произошло за этот короткий период? Помощь Патриарху Тихону в организации поездки в г. Серпухов.
О. Михаил начал служить при Патриархе после смерти архидиакона К.В. Розова. «После смерти К.В. Розова (1874-1923) была создана особая комиссия, которой было поручено найти заместителя почившему. В Москву был приглашен протодиакон Санкт-Петербургского Казанского собора Михаил Лебедев, также не монах. Последний принял предложение, короткое время служил при патриархе и вскоре был расстрелян».
Летом 1924 г. борьба с обновленчеством вступила в решающий период. Патриарх Тихон проводил сложную тактическую политику, направленную на отстаивание интересов традиционной церкви. Тем не менее, из-за сильного давления ОГПУ ему приходилось делать вид, что он не против сближения с обновленчеством. С другой стороны, он готовил поездку в один из мощных центров традиционного православия в г. Серпухов, где хотел объединить усилия духовенства по борьбе с обновленцами. Задачей о. Михаила было подготовить визит Патриарха Тихона в Серпухов и возглавить подготовку хора для проведения служб в разных церквях города. Для этого о. Михаил в мае 1924 г. предварительно совершил поездку в г. Серпухов, где отобрал самых лучших исполнителей из разных хоров. В память об этой поездке о. Михаил сфотографировался у стен в мужском Высоцком монастыре. О. Михаил стоит в заднем ряду, шестой справа.
Визит патриарха Тихона в Серпухов происходил при большом стечении народа, стоявшего с двух сторон улиц, по которым проезжал Патриарх. Святитель Тихон присвоил собору Николы Белого статус Кафедрального собора. В память о визите была сделана фотография у собора Николы Белого. На этой фотографии о. Михаил стоит с букетом белых ромашек шестым слева во втором ряду. После приезда патриарха значение собора Николы Белого возросло, однако и его постигла тяжелая участь многих Серпуховских храмов.
Фото из книги «Храмы Серпуховского благочиния» стр. 132. Выполнено в праздник Святых жен-мироносиц в Высоцком монастыре.
Фото из книги «Храмы Серпуховского благочиния» стр.14. Серпуховское духовенство с патриархом Тихоном у стен собора Николы Белого.
Кафедральный собор после смерти патриарха Тихона закрыли в 1929 г. По рассказам старожилов иконы из него были снесены на р. Нару и сожжены на льду. В это время о. Михаил уже находился в ссылке в Ивановской области. Но сначала ему пришлось побыть в Бутырской тюрьме до отправки его по этапу в Иркутскую губернию и три года провести в ссылке на реке Илим.
М. Лебедев в Бутырской тюрьме
Факт ареста М. Лебедева подтвержден дневниковыми записями Н. Кирьянова за август 1924 г.
«23-ие. Заключены в темницу: настоятель Донского монастыря архимандрит Алексий, протопресвитер о. Александр Хотовицкий, протоиерей Дмитрий Боголюбов и архидиакон Михаил Лебедев». После ареста Лебедева перевели в Бутырскую тюрьму. Отец Михаил был настолько цельной личностью, что даже арест и тюрьма не могли сломить его добрый нрав к православным с одной стороны и ненависть к власти с другой стороны. В книге Новикова Н.П. «Воспоминания о пребывании в Бутырской тюрьме 1924-1925гг.» на странице 365 говорится:
«Один раз даже упросили протодиакона Лебедева спеть что-нибудь на память присутствующим, и он уважил эту просьбу и спел несколько куплетов из стихотворения «Полоса ль ты моя, полоса», вызвав общий восторг. - Этакий голосище, - говорили о нем в камере, - он заглушил даже городской шум, всегда слышимый через тюремные стены. Во время его пения оставшиеся в камерах заключенные, устремились в коридор, откуда были видны гуляющие, и облепили все окна, махая белыми платками, а когда он кончил, раздались дружные аплодисменты. Конечно, всем бы хотелось еще послушать этого редкого человека, но его стеснялись беспокоить и больше не просили. Сам же он не был расположен петь светские песни и держался как-то особо среди всей публики». В Бутырской тюрьме отец Михаил работал дворником. Князь Голицын описывает следующий случай. «Он вместе со священником о. Алексеем, вместе с ним выполнявшим роль дворника в тюрьме, зашел в здание бывшей церкви, где хранился дворницкий инвентарь, и, видя себя под церковными сводами, венчанными небольшим куполом, он не смог побороть искушение и решил испытать, как звучит голос. Оставшись, видимо, довольным пробой, Лебедев, к великому ужасу о. Алексея, начал... провозглашать анафему - нужно ли уточнять, кому именно!».
Через непродолжительное время отец Михаил был этапирован в ссылку в Иркутскую губернию. Из дневниковых записей Н. Кирьянова за октябрь 1924 г. «6-ое. Отправлены в ссылку (в Сибирь): настоятель Донского монастыря архимандрит Алексий, протопресвитер Александр Хотовицкий и протодиакон Михаил Лебедев».
Архидиакон М.П. Лебедев. Май 1924 г. (Архив А.А. Мосолова)
Ссылка в Илимский край
Отец Михаил отбывал трехлетнюю ссылку в деревне Зарубина Нижнеилимского района Тулунского округа Иркутской губернии. По данным книги «Географические названия Нижнеилимского района» Зарубина - деревня на правом берегу реки Илим в 45 км от ее устья. Деревня названа по фамилии пашенного крестьянина Ивашки Зарубина. Впервые упоминается в 1669 году. В 1965 году все население выехало в другие места, а территория затоплена в 1974 году. В настоящее время над бывшей деревней находится Усть-Илимское водохранилище.
В Иркутской ссылке в деревне Зарубина не было больших храмов. Тем не менее красивые очертания берегов Илима и отражение звука его голоса над водной гладью придавали отцу Михаилу новые силы для будущих боев за православие.
Административная ссылка во Владимир и арест
После окончания ссылки в Сибири Лебедева направили сначала в Иваново, а затем в г. Владимир под административный контроль. Сначала отец Михаил (М.П. Лебедев) служил в Никитской церкви, которая расположена недалеко от Костерина переулка. Там, видимо, и состоялось знакомство Лебедева и Платонова. После закрытия Никитской церкви Лебедев перешел настоятелем в Церковь Вознесения Господня. Туда же перешел служить регентом церковного хора и И.И. Платонов (младший) после закрытия и разрушения Николо-Златовратской церкви, прихожанином которой Платонов был с начала XX в. со времени переезда в г. Владимир из деревни Луговской.
Церковь Вознесения в г. Владимире
На первом этапе о. Михаил поселился в доме Кукукина Спиридона Евсеевича (по профессии кузнец, проживал по адресу ул. Летнеперевозинская, д. 26).
Улица Летнеперевозинская, д.26
Затем он переехал со своей женой в дом И.И. Платонова по адресу: Костеринский переулок, дом 21 (не сохр.). Снимал комнату вместе со своей женой.
«17-го августа в губсуде назначено к разбору дело троих городских священников: Лебедева, Устинова и Солертовского.
Они обвиняются в том, что во время церковных богослужений публично чествовали б. патриарха Тихона, его заместителя Крутицкого и других лиц из духовного мира, в свое время осужденных советской властью за ряд тяжких преступлений против рабочих и крестьян.
Установлено также, что обвиняемые организовывали среди верующих пожертвования в пользу составного за контрреволюцию духовенства.
Солертовскому, кроме того, ставится в вину, что он во время своей церковной проповеди указывал, что крымское землетрясение не является стихийным бедствием, а «карой, посланной неверующим от бога».
Обвиняемые насаждали религиозную вражду между верующими. В декабре прошлого года в Пятницкой церкви в связи с этим произошел форменный дебош, для прекращения которого пришлось вызвать наряд милиции. Во время беспорядков слышались антисоветские выкрики.
По делу церковников вызывается шесть свидетелей. Деяния обвиняемых квалифицируются по 59 ст. УК (контрреволюция)» («Призыв», 27 июля 1928).
В начале 1930 г. ОГПУ получило задание по усилению выявления контрреволюционных группировок в связи с трудностями процесса коллективизации и проблемами со снабжением населения продовольствием. Поскольку ОГПУ помнило о событиях 1918 г., связанных с восстанием в г. Владимире участников организации «Спасение Родины и революции» и знало тех лиц, которые могли возглавить центры по противодействию политики сов. власти, было принято решение о ликвидации группы, возглавляемой Эрном и Алякринским и другими активными членами. В группу осужденных ОГПУ включило 22 человека, в том числе в ее состав ввели трех священников. На первом этапе арестовали священников М.И. Соколова и И.И. Зотикова, а в последующем после первых допросов арестовали и М.П. Лебедева.
Достаточно полно основные участники этой группы описаны Сыромятниковым в газете г. Владимира «Призыв», 1930 г., № 239 (3261), от 28 октября.
«ГПУ РАСКРЫТА КОНТРРЕВОЛЮЦИОННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ белых офицеров и дворян
От ПП ОГПУ по ИПО
ПП ОГПУ Ивановской промышленной области раскрыта и ликвидирована контрреволюционная белогвардейская организация — остатки организации «Спасение родины и революции», в количестве нескольких десятков человек.
При ликвидации изъято: несколько десятков револьверов и винтовок с соответствующим количеством боеприпасов, типографский шрифт и бумага, телефонные аппараты, пишущие машинки и т. д.
Центром контрреволюционной деятельности организация избрала город Владимир с разветвлением своей работы в ряде городов и мест Советского Союза.
Основной задачей контрреволюционной организации являлось — свержение советской власти через вооруженное восстание и установление в стране военной диктатуры.
Решением ОГПУ нижепоименованные обвиняемые приговорены к расстрелу.
… 20) Лебедев Михаил Петрович, служитель религиозного культа и активный участник контрреволюционной организации, в прошлом оперный артист и отбывавший наказание за контрреволюционную деятельность.
Приговор приведен в исполнение.
Кроме того, приговорено к высшей мере социальной защиты — расстрелу, еще пять обвиняемых, но в виду наличия данных, позволяющих судить о их исправлении, расстрел заменен 10 годами строгой изоляции.
Остальные участники контрреволюционной организации приговорены в концлагеря на разные сроки.
Кто они?
ОГПУ раскрыло во Владимире контрреволюционную белогвардейскую организацию.
Кто они, эти обломки проклятого прошлого, эти «спасители родины и революции» и от кого спасают они родину? Черносотенцы и кадеты. Дворяне и помещики. Полковники лейбгвардии Преображенского полка. Полицеймейстеры личной охраны Николая Кровавого. Сыновья и племянники губернаторов и вице-губернаторов и — сам архиепископ. Прислужники и ценные псы помещиков и капиталистов,— для них они спасают родину от рабочих и крестьян, которые смели их в помойную яму истории.
Один из вождей контрреволюционной организации, Эрн, в своих показаниях заявляет:
«Я расхожусь с линией коммунистической партии по всем основным вопросам политики, но я лично не против советской структуры и лишь за то, чтоб эта структура носила в себе диктатуру фашизма».
Другой вожак белогвардейщины, Алякринский С.С., говорит об этом-же, но более откровенным языком:
«Идеалом нашей борьбы считаю замену пролетарской диктатуры фашистской диктатурой».
По вопросам тактики борьбы их комментируют другие участники контрреволюционной организации.
«Мы брали ставку на войну, на интервенцию»,— заявляет Зражевский.
«И на вооруженное восстание»,— вторит Федоров и добавляет:
«У нас были и спецы этого дела — полковники, а оружие мы уже часть имели, другую же часть могли найти на стороне».
Программа контрреволюции до простого ясна. «Заменяем диктатуру пролетариата диктатурой фашизма. Организуем вокруг себя всех врагов советской власти, сколачиваем из них боевые дружины и отряды, придаем им в качестве начальников наших полковников лейбгвардии и, — очень хорошо, если будет война, начинаем вооруженное восстание».
Правда писаной программы на этот счет у них не было, но она им и не требовалась.
«Мы считаем излишней писаную программу,— говорит один из руководителей контрреволюции,— нас всех объединяет одно — наша общая ненависть к советской власти и эта ненависть и была нашей программой».
Наряду с подготовкой вооруженного восстания (сколачивание кадров, закупка оружия и огнеприпасов) контрреволюционеры занимались и вредительством. 18 человек находились на работе в советских и кооперативных организациях и там вредительствовали. Эта группа белогвардейцев и вредителей периодически созывала во Владимире, в доме бывшей миллионерши Лейкфельд-Кузнецовой и других, свои конспиративные собрания, на которых и обсуждались все программные и тактические вопросы борьбы с советской властью.
Конкретные решения скреплялись монархическими тостами. Так, например, на одном из вечеров, устроенном в честь Е.А. Алякринской, участник контрреволюционной группы протодьякон Лебедев произнес своеобразное многолетие «за будущего царя и отечество», «за странствующих белогвардейцев и скорейшее их возвращение на родину», попутно предав «проклятию и анафеме» Советский Союз.
Интересно отметить, что этот же Лебедев после раскрытия контрреволюционной организации просил его помиловать, обещая сложить с себя сан и использовать свой голос — бас — на пользу советского государства…
Сыромятников» («Призыв», 28 октября 1930).
Уже в этой короткой характеристике автор сознательно вводит читателя в заблуждение. М. Лебедев не был оперным артистом, а лишь участником хора, сначала Мариинского театра, а затем хора Юхова (ныне хора им. Юрлова). Ниже приведены полные тексты двух последних допросов М. Лебедева, из которых можно понять, что все выдвинутые обвинения против М. Лебедева являются, по меньшей мере, не соответствующими действительности.
«Из протокола допроса Лебедева Михаила Петровича от 15 октября 1930, который в дополнение своих показаний дополнил: При всей указанной кампании ранее в протоколе, в котором я давал показание, я знаю Алякринскую Ару. Но на политическую тему не вел, и может она говорила кому другому, но я не слыхал. У Алякринских я бывал с 1928 г., часто, приходил исключительно попеть, пели мы больше с Холмской Еленой Петровной арии и романсы. Про политику не пели. В 1930 г. бывал я у Алякринских когда в месяц два раза, а иногда больше или меньше в зависимости от настроения. Посещали Алякринских много, всех не знаю. Для социалистической власти я плохого ничего не делал… Я давал концерты в Москве в доме союзов и при Красной армии. Власть знает лучше почему раскулачивает, а мое дело малое, и я не обязан бороться против кого либо. Что говорит население я не слыхал, но с крестьянами видался. На вопрос идеала борьбы я считаю это чушь, власть ни кто сменить не может. И в том, что я делал в семействе Алякринских, виновным себя не признаю. Так как я имел знакомство с Зотиковым Ильей Ив., он является священником, Соколовым, священником и со всей семьей Алякринских, знаю Архангельского регента, все эти лица настроены не против Сов. власти. Все они из разного происхождения. Из пролетарского происхождения из них нет.
Я имел с разрешения ОГПУ на связь с красной армией в … г. Владимире, в Новосибирске, где давал концерты. И на меня очень хорошо произвело впечатление, хотя я не военный человек. Связи с крестьянами я не имел, а вообще я имел связь только с бывшими людьми. За все сборищи у Алякринских мы никаких планов о борьбе против власти не составляли, а говорили больше о житейских делах, которые заключались в пении и игры в карты. При всяком тосте произносили слова за здоровье молодым! Горько! Ура! Больше были возгласы за кампанию. Подпись М. Лебедев. Больше показать ничего не могу. Протокол мне прочитан, записано с моих слов верно. К сему и подписался: Читал М. Лебедев». … В дополнение к первому протоколу допроса Лебедева Михаила Петровича.
«По существу дела показал следующее: не указанных в первом протоколе не указал следующих лиц Кукукин Спиридон Евсеевич (по профессии кузнец, жил у него на квартире, проживал по адресу Летнеперевозинская, 26 или 28, точно не помню), Гундобину Александру Алексеевну и ее мужа Вас. Иван. Эрн А.Я., Фруктову Елену Герасимовну и ее мужа Дмитрия Ивановича. Всех этих лиц, кроме Эрна у Алякринских, я не встречал. У Алякринских я еще встречал Холмскую Елену Петровну, еще одного фамилии которого не помню, кажется Фаворский. Я с ним мало знаком и др. фамилий, которых не помню. Устроители вечеринки с выпивками пели песни, я пел романсы и арии. На этих вечеринках велись беседы на политические темы, в частности о колхозах, о 16 партсъезде, о хозяйственных затруднениях, о правом уклоне, в частности о Бухарине, Рыкове и Томском.
Я знаю, что я вращался в кругу лиц, среди которых были административно высланы как-то Зотиков, Соколов, а также среди бывших лиц, среди гнилой интеллигенции. На этих беседах были споры на политические темы, в которых я ничего не понимал и участия не принимал. Виновным в предъявляемом мне обвинении я не признаю. Показания с моих слов записано и мне зачитано. Читал М. Лебедев». Как видно из протоколов допросов, М. Лебедев не дал показания против конкретных людей, в том числе, и против священнослужителей. Скорее наоборот, там где следователь хотел, чтобы М. Лебедев признал, что они настроены против советской власти, М. Лебедев вставил частицу НЕ при прочтении протокола («все эти лица настроены НЕ против сов. Власти»), тем самым он не доносил, а скорее защищал Зотикова и Соколова.
В тексте следующего протокола М. Лебедев признает, что в его окружении были административно высланные лица и гнилая интеллигенция, что обсуждали политику, были споры на политические темы, но даже в этом случае Лебедев не указывает конкретных фамилий с тем, чтобы им не навредить в ходе следствия. Виновным в предъявляемом ему обвинении М. Лебедев себя не признал. Скорее всего, текст последнего протокола допроса был написан следователем таким образом, чтобы если не прямо, то косвенно заставить Лебедева признать наличие разговоров о сов. власти в его присутствии, что было трудно отрицать, поскольку следователь, скорее всего, знакомил в процессе допроса Лебедева с высказываниями других арестантов. Мало вероятно, что М. Лебедева интересовали такие деятели сов. власти как Бухарин, Рыков и Томский. Лебедев, скорее всего в своей жизни не использовал термин «гнилая интеллигенция». Партийных деятелей и термин «гнилая интеллигенция» больше знали работники ОГПУ. Лебедева на встречах интересовало пение и он ходил к Алякринским для того, чтобы спеть романсы и арии.
Попытки дискредитации М. Лебедева Сразу после расстрела М. Лебедева и других арестованных в газете г. Владимира «Призыв», 1930 г., № 239 (3261), 28 октября была напечатана статья Сыромятникова с названием «ГПУ раскрыта контрреволюционная организация белых офицеров и дворян». В газете есть два абзаца, относящиеся в М. Лебедеву, в которых автор сделал все возможное, чтобы дискредитировать Лебедева в глазах православных владимирцев. Сыромятников пишет: «Так, например, на одном из вечеров, устроенном в честь Е.А. Алякринской, участник контрреволюционной группы протодиакон Лебедев произнес своеобразное многолетие «за будущего царя и отечество» «за странствующих белогвардейцев и скорейшее их возвращение на родину», попутно предав «проклятию и анафеме» Советский Союз. Интересно отметить, что этот же Лебедев после раскрытия контрреволюционной организации просил его помиловать, обещая сложить с себя сан и использовать свой голос бас - на пользу советского государства».
Следует отметить, что в этот период И.В. Сталин был озабочен тем фактом, что большое количество профессионалов в области пения уехало за рубеж и уровень солистов Большого театра, других театров упал. В своей книге «Сталин и органы ОГПУ» автор А.Т. Рыбин пишет: «Долгое время я работал у Сталина и военным комендантом Большого театра СССР, где Сталин бывал как сорежиссер, а не зритель. Он всячески способствовал притоку в ГАБТ видных солистов оперы П. Лисициана, М. Рейзена, дирижера С. Самосуда, В. Борисенко, М. Михайлова и др.». По видимому, И.В. Сталин дал указание А.В. Луначарскому, отвечающему за культуру. Луначарский подключил к этому и писателя М. Горького, и они стали приглашать на беседы тех священников, которые имели хороший голос, с тем, чтобы склонить их к сложению с себя сана и выходу из церкви. Таким примером стал диакон М.Д. Михайлов, обладающий мощным басом. Интересно, что по силе голоса народ ставил его на третье место после протодиаконов М. Лебедева и М. Холмогорова. «…Мощный густой бас Михайлова, неподражаемый в нижнем регистре, на верхних нотах терял свою силу, что давало основание знатокам диаконских голосов ставить его «в третьи» (С.А. Шумский. «Воспоминания»). «Большую роль в творческой судьбе Максима Дормидонтовича сыграли А.М. Горький и А.В. Луначарский. Встречи и беседы с ними привели к тому, что Михайлов бросил службу в церкви и стал певцом в студии радиовещания…»
Диакон М.Д. Михайлов
О том, что Михайлов хотел прекратить служение в церкви, скорее всего знали в ОГПУ. По данным биографии Михайлова он в 1930 г оставил служение, не снимая сана, и поступил в оперную труппу Радиоцентра, в 1930—1932 гг. — солист Всесоюзного радиокомитета г. Москвы. В 1932-1956 гг. — солист Большого театра СССР.
Михайлов был не единственным, кому ОГПУ предлагало сложить сан. Протоиерею Гарькавцеву (Гаркавцев) Семену Григорьевичу во время гонений на церковь было предложено выбрать - заключение, ссылку или оперный театр. Он служил протодиаконом вместе с М. Д. Михайловым. У о. Симеона был сильный, красивый голос - низкий бархатный баритон. О. Симеон после отказа петь в театре был арестован и отправлен на Север.
По воспоминаниям Платоновой Анны Ефимовны - жены И.И. Платонова - регента хора в церкви Вознесения, и его дочери Татьяны к ним в дом (где в то время жил М. Лебедев с женой) приезжал М.Д. Михайлов
(факт приезда Михайлова есть в допросе Платонова за 1930 г.).
Любопытен тот факт, что согласно протоколу допроса И.И. Платонова в дом Платонова приезжал к М. Лебедеву не только М.Д. Михайлов, но и Владимир Дмитриевич Прокимнов и Павел Григорьевич Чесноков.
Прокимнов Владимир Дмитриевич с 1921 по 1931 годы служил в храмах Москвы; возведен в протодиаконы в 1922 году. С 1931 по 1949 годы работал в светских учреждениях и пел в церковных хорах. В 1949 году определен Патриархом Алексием I диаконом, а в последующем стал и архидиаконом Патриархов Московских и всея Руси Алексия I и Пимена.
Чесноков Павел Григорьевич.
Знаменитый композитор Павел Григорьевич Чесноков, русский композитор, хоровой дирижер, автор широко исполняемых духовных композиций. Как композитор, Чесноков пользовался широкой всемирной известностью. Во всех его церковных произведениях ярко выражен основной смысл православных богослужебных песнопений, это-свет и радость, что является основой всего православного богослужения... Книга П.Г. Чеснокова «Хор и управление им» является своеобразной энциклопедией работы с хором. Вся жизнь профессора П.Г. Чеснокова была посвящена служению русскому церковному хоровому искусству.
Таким образом, можно констатировать, что М. Лебедев даже в административной ссылке в г. Владимире был центром притяжения специалистов церковного хорового пения и, таким образом, выполнял значительную роль в сохранении церковного православного пения.
По моему мнению, если с Лебедевым его гости и обсуждали варианты выхода из церкви и переход на работу в светских учреждениях, то скорее всего, еще до своего ареста, М. Лебедев принял решение остаться в церкви, По своему характеру Лебедев был истинным христовым воином и не хотел предать то дело борьбы за традиционную православную церковь, которым он занимался вместе с Патриархом Тихоном. Лебедев не хотел предавать и участников хора церкви Вознесения и тех, кто дал ему кров для его семьи. Вряд ли о. Михаила расстреляли, если бы он вышел из церкви. Это был бы громадный успех ОГПУ. В деле М. Лебедева (хранящегося в архиве ФСБ) ни мной ни молодым историком. Не найдено прошение Лебедева на имя суда или ОГПУ, в котором он просил бы оставить ему жизнь взамен на предательство. Косвенным подтверждением этой версии может служить та же статья в газете «Призыв», в которой ОГПУ, зная о возможном выходе Михайлова из церкви, решило усилить давление на сомневающихся и дополнительно использовало информацию в своих интересах – интересах дискредитации памяти о борце за православие. М. Лебедев после расстрела не мог отстоять свою честь и достоинство.
Е.А. Тучков 1929 г.
В списке, составленным Тучковым, нач. 6-го отдела СООГПУ 4 сентября 1924 г. При фамилии Лебедев была сделана приписка Тучкова: «Личный диакон [Патриарха] Тихона, весьма популярен в Москве. Предан [Патриарху] Тихону, пьяница. Подлизывается к реакционным попам, провозглашая на интимных обедах многолетие Николаю». Данные инсинуации о. Михаил категорически отрицал на следствии.
Лебедева расстреляли 23 октября 1930 года на территории Богородице-Рождественского мужского монастыря в г. Владимире.
Белокаменный памятный крест установлен 30 октября 1993 года в арочной нише западной монастырской ограды. Расстрелы проводились у восточной стены. В монастыре с 1918 по 1991 гг. размещалась ВЧК (ГубЧК, ОГПУ, НКВД, КГБ).
Таким образом, на основании документов и свидетельств очевидцев можно сделать следующие выводы. В течение своей короткой, но яркой жизни о. Михаил совершил несколько гражданских и духовных подвигов.
1. По воле судьбы он оказался в эпицентре борьбы с обновленчеством в Петрограде. Несмотря на уголовный запрет прославления Патриарха Тихона он сделал это в присутствии одного из лидеров обновленчества Боярского, тем самым фактически подписав себе первый приговор и ссылку, но отстояв честь и достоинство Православия.
2. Во время заключения в самой страшной Бутырской тюрьме он при свидетеле предал анафеме советскую власть.
3. Отец Михаил не отступил от веры и не вышел из церкви, как ему это предлагалось в период репрессий до его ареста и расстрела.
4. Несмотря на сильное давление следствия, которое скорее всего знакомило Лебедева с допросами других арестантов, в том числе и допросами, в которых говорилось о том, что о. Михаил предал анафеме сов. власть на дне рождения у Алякринских, о. Михаил, согласно материалам следствия, не обвинил ни одного из многих присутствующих на дне рождения людей, указав лишь о том, что было совершенно очевидно всем, что на дне рождения он слышал критику советской власти. Лебедев отверг все обвинения против него лично и не пошел на сделку со следствием, на котором ему, скорее всего, устно предлагался выход из Православной церкви взамен на сохранение жизни.
Михаил Петрович Лебедев. Октябрь 1930 г (Архив ФСБ)
М. Лебедев и икона святых новомучеников Российских
Память о М. Лебедеве долгое время хранилась среди священнослужителей, эмигрировавших из России. Неслучайно его фамилия попала в перечень мучеников как «Михаил, архидиакон Владимирский, н-препмуч. (†1930 г.)» в книге протоиерея Михаила Польского «Новые мученики Российские», опубликованном в Томе 1: Джорданвилль, 1949. Том 2: Джорданвилль, 1957. Также неслучайно, что М.П. Лебедев изображен на иконе священномучеников, написанной в Русской Православной Зарубежной Церкви. Икона написана для Богоявленского храма в Бостоне, художником Николаем Александровичем Папковым, отличается тем, что она первая, написанная с «клеймами», т.е. с иллюстрациями образов преследования, мучений и смерти православных христиан в России, помещенными вокруг центрального образа святых Новомучеников. Общее содержание для всех изображений на иконе выражено в названии самого образа: Новомученики Российские за Христа смерть приявшие. Кто они? Это те, которые взяли свой крест и последовали за Спасителем, претерпев до конца смертные муки (потому всех мучеников изображают с крестом в руках). Тут мы видим представителей всех слоев населения Православной Руси: от скромного поселянина и нищего странника до Царя и Патриарха.
«Царские мученики окружены сомном священномучеников во главе с патриархом Тихоном, митрополитами Владимиром, Петром, Агафангелом и Вениамином. Изображены также архиепископ Илларион, первомученик прот. Иоанн Кочуров, московский протодиакон Михаил Лебедев и бесконечный 3. Память о протодиаконе М.П. Лебедеве.
Сын художника, протодиакон Андрей Папков рассказывает о творчестве своего отца. (Москва 2009 г.). (Личный архив С.В. Бирюкова)
«Многие иконописцы Русского Православного Зарубежья написали иконы Новомучеников Российских ко дню их соборного прославления Русской Православной Церковью за границей 1 ноября (19 октября ст.ст.)1981 года в Синодальном соборе Знамения Божией Матери в Нью-Йорке.
Одна из икон сонм архиереев, священнослужителей, монашествующих, мирян и детей. Перечислить и изобразить их нет никакой возможности, поэтому они изображены безымянно, символично, объединенные крестной смертью, собравшиеся под сенью Креста Христова в Горнем Иерусалиме, в Церкви Торжествующей, имена же их всех, Ты, Господи, веси». Икона написана художником Николаем Александровичем Папковым для Богоявленского храма в Бостоне (США). Михаил Лебедев расположен на изображении иконы в первом ряду справа с иконой в руке.
Память о М.П. Лебедеве Хотя Михаила Лебедева и поминали с 1993 г. у памятного креста в мужском Рождественском монастыре в г. Владимире, но фамилия Лебедева упомянутая в перечне расстрелянных в монастыре не давала представления о том, кем он был и почему его расстреляли.
Владимирские православные до сих пор не знают о том, что он был архидиаконом Патриарха Тихона и погиб за то, что отстаивал православие. 23 октября 2015 г. исполнилось 85 лет со дня расстрела М. Лебедева.
В 2010 г. я связался с теми храмами, в которых Лебедев служил или был в течение своей короткой жизни: с настоятелем Свято-Троицкой Сергиевой Приморской пустыни под Петербургом, священниками прихода на территории Иркутской Епархии Нижнеилимского округа, где служит благочинный иерей Игорь Янавичус. Я посетил церковь Вознесения и присутствовал на панихиде о. Владимира в Богородице-Рождественском мужском монастыре г. Владимира, на территории которого расстреляли о. Михаила.
В воспоминаниях сестры Сергея Александровича Крашенинникова - Марии Александровны кратко описывается время, проведенное ее братом, Сергеем Крашенинниковым во Владимире в 1930 г., в то время он служил алтарником в храме Вознесения:
«Сережа родился на Сергиев день 1914 г. на осеннего Сергия. Сначала его определили учиться в Москве, еще у бабы Лизы не отобрали семикомнатную квартиру, и первые два класса он проучился в Москве, после этого перешел в школу в Петушках, но там была только неполная средняя школа, полная средняя школа была во Владимире, и он уехал во Владимир, жил у тети Нюты, дяди Вани, бабушка Акулина там жила, она больше всех внуков обожала Сережу, особое чувство к нему было. Причем он попал к ним в очень трудное время, когда были карточки, папу нашего первый раз посадили, мама не могла помогать совсем, и тетя Нюта совершенно героически делила все поровну между своими двумя дочерями-близнецами и Сергеем, совершенно ни в чем его не урезая. Там он был алтарником, очень любил там храм, там был изумительный о. диакон, перед которым он преклонялся, и вот там ужасное: он был свидетелем, как их всех арестовали и всех расстреляли.
Мама говорила: я вдруг увидела, как Сергей может плакать. Он пережил такую трагедию расправы с церковью во Владимире…».
Если вспомнить тексты воспоминаний современников М. Лебедева - никто не писал о его двоедушии, слабости. Скорее наоборот, он совершал может необдуманные поступки, но поступки истинно верующего человека. Поэтому, Е.А. Тучков и другие деятели ОГПУ видя, что М. Лебедев может стать лидером противодействия обновленчеству, учитывая его возможность влиять на огромные массы прихожан своим прекрасным мощным басом, тут же отправили его в ссылку в 1924 г. и тщательно следили за всеми его поступками после возвращения из Сибири.
Источник:
Сергей Бирюков «Все мы из прошлого». Часть I «Владимирский купец Иоанн Платонов и архидиакон Михаил Лебедев».
Платонов Иван Иванович (младший) (8 ноября 1881 - 16 ноября 1937) – Владимирский купец, потомственный почетный гражданин.
Святители, священство, служители Владимирской Епархии
Собор Владимирских святых.
|
| Категория: Владимир | Добавил: Николай (21.01.2018)
|
| Просмотров: 1859
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
