До Великой Отечественной войны назывался Городок Мостотреста. В январе 1965 года во Владимирском сельском районе образован Пригородный сельсовет из части селений Бараковского и Улыбышевского сельсоветов того же района. Мостострой входил в состав Пригородного сельсовета Владимирского сельского района. Владимирский сельский район преобразован 12 января 1965 года, переименован в Суздальский. По одной из версий населенный пункт получил свое название во время строительства железнодорожного моста через Клязьму.
Карта 1850 года Ж.д. мост через Клязьму Кадр из фильма «Иван Макарович» (1968 г.) Вид на реку Клязьму с моста
В 1901 году было открыто сквозное ж.д. движение от станции Рязань-Пристань до Владимира (протяженность линии - 211 километров). См. Железнодорожная линия Владимир - Тумская
1-го май 1906 года была устроена большая массовка на 3-ей версте Тумской дороги,— около «Плавучего озера». На массовке участвовали: учащиеся, земцы, учителя,— немного рабочих и большинство интеллигенции. В общем на массовке присутствовало до трехсот человек. На массовке выступали с.-д. и с.-р. Во время второй или третьей речи посты передали тревогу и массовка была сорвана. Тревога оказалась напрасной... (см. Владимирский Комитет РСДРП (б))
В 1911 году состоялся общегубернский съезд охотников, на котором было создано второе охотничье общество - губернское общество охотников (Владимирское общество охоты им. С. Т. Аксакова). Из воспоминаний члена общества А.М. Соколова: «Я жил в те времена за отцовской спиной. Когда и, ей-богу, не помню, откуда, я достал десятку. Пожалуй, я работал в 1913 году в губернской земской управе, получал 25 рублей в месяц. В обществе я состоял только 2 года (1913 и 1914 гг.), а в январе 1915 г. был мобилизован в армию и убыл на фронт. Очень многие охотники не состояли членами общества и охотились по трехрублевому билету, который выдавался полицейским управлением на Муромской улице. У охотников Общества им. С.Т. Аксакова существовал значок-вензель из трех букв - ВОО. Некоторые его носили на груди курток. Угодья этого общества располагались к югу от города в Улыбышевской пойме реки Клязьмы. Остановочный пункт находился на Орловом перевозе (теперешний мкр. Мостострой). Его еще называли "Лавров перевоз" по имени хозяина перевоза Лаврова Ивана Федоровича, который жил там в маленькой избушке. Это был суровый старик высокого роста, широкоплечий, с большой сивой бородой и с раскосыми под густыми бровями глазами. На всем участке Лаврова перевоза он держал прекрасную дисциплину одним только своим взглядом. Этот взгляд хорошо понимали и посторонние люди - рыболовы и охотники. Вот косой старик Шляпкин, живший на "Журчалке" в землянке, был страшен на вид, но выглядел все-таки веселее, нежели И.Ф. Лавров. А как хорошо было вокруг сторожки! Место сухое, всюду ивняк, издававший в жаркие летние дни какой-то особый приятный запах. В мае-июне всюду пели соловьи. Тихо и спокойно несла свои чистые воды мимо сторожки река Клязьма. Железнодорожный мост (он строился в то время), расположенный по соседству с Лавровым перевозом, снабжал хорошими сухими дровами Лаврова, и охотников, и рыболовов для костра. А если у рыболова или охотника не оставалось "пороха в пороховницах", то к их услугам в 3-х километрах находился трактирчик Пучкова при станции Улыбышево. Для проезда по мосту взималась плата - 5 копеек с подводы и 3 копейки - с пешехода. Охотники пользовались переправой бесплатно». Из воспоминаний еще одного охотника - В.А. Зворыкина, вступившего в члены общества в 1917 г.: «Помню, как мы, бывало, ездили на охоту на Орлов перевоз в поезде по узкоколейной железной дороге, которая называлась "Манжуркой". Необходимо было ехать в закрытом вагоне, так как в паровозной топке использовались дрова, и из трубы по ту и другую сторону состава летели горящие искры. Никаких населенных пунктов, кроме рабочего барака на Орловом перевозе да лесной сторожки, по ходу движения поезда не было. От Владимира до моста по правую сторону тянулся сплошной лес. Подъезжая к деревянному мосту через Клязьму, поезд резко сбавлял ход и ехал с такой скоростью, что его мог легко обогнать пешеход, идущий нормальным шагом. Мост местами шатался и скрипел» (см. Охота – занятие древнее).
«Батальон на стрельбище. Тронулись из Военного городка на стрельбище к Плавучему озеру. Идти верст 8, но утренняя прохлада подбадривает и длинный путь не утомляет… Да и не впервой! Не учиться идем, а освежить свои познания, лишний раз испытать меткость. Дорогой даже отдыхать не стали, чтоб сберечь время и показать, что «мы народ к походам привычный!..» («Призыв», 27 ноября 1923).
Центральные фермы моста длиной по 13 саж. Длина моста — 152 саж. Высота от уровня реки до головки рельс - 4,87 саж. Мост состоит из 10 ферм.
«Особые трудности представились при работе у большого моста через Клязьму около Владимира. Пока открывается широко-колейное сообщение лишь между станц. Курлово и Владимиром. Экономическое значение этого богатого лесом района, для М.-Кур. ж. д. весьма большое, да я для хозяйства нашей губернии и соседней Рязанской оно также великое. Открытие широкой колеи состоится в воскресенье 30 сентября и будет ознаменовано скромными торжествами. В 10 ч. в воскресенье на Рязанском вокзале состоится митинг, после чего уже широко-колейный состав поезда с представителями железно-дорожных организаций, администрации, НКПС, местных советских и др. учреждений проследует до ст. Курлово, где тоже будет проведен митинг. По пути будет осмотрен и открыт переделанный мост через Клязьму. Hа обратном пути поезд остановится в Гусе, где и будет устроено торжественное заседание, посвященное этой победе на хозяйственном фронте. По возвращении поезда во Владимир, по новой линии будет открыто сообщение, уже заготовлены три ширококолейных состава, которые и будут пропущены: один с грузом крепежного леса для Донбасса, другой с грузами местной промышленности и третий с материалами дороги» («Призыв» 29 сентября 1923).
«Вчера, в пять часов утра, был снесен свайный мост через реку Клязьму на «Орловом перевозе». Мост отнесен течением на полторы версты почти вплотную к железнодорожному мосту. Обстоятельства этого происшествия следующие: около месяца тому назад улыбышевский ВИК построил этот мост. Когда его принимали, то нашли вполне пригодным. Все было ничего до 3 июня. Утром в этот день крестьяне Улыбышевской волости, Владимирского уезда, отправились во Владимир для регистрации своих лошадей. Мост, с бывшими на нем в этот момент 9-ю лошадьми и 15 крестьянами неожиданно покачнулся, осел на воду и, оторвавшись, поплыл вниз по течению. Неизвестно что было-б при столкновении снесенного моста с железнодорожным, если бы не помощь неизвестного гражданина, пустившегося вплавь с веревкой на помощь крестьянам и лошадям, находившимся на мосту» («Призыв», 4 июня 1927).
В пос. Шпалорезка располагался начальный пункт узкоколейной железной дороги Шпалорезка - песчаный карьер, расположенный вблизи реки Клязьмы, к западу от посёлка Мостострой. Построена она была в 30-е гг. Использовалась в основном для вывоза песка.
Вблизи песчаного карьера в те времена находился исправительно-трудовой лагерь. В связи с этим, в народе ходили слухи, что данную узкоколейку строили заключённые. Узкоколейная железная дорога Шпалорезка - песчаный карьер была разобрана ещё в 1970-х гг. От перекрёстка Мостостроевского шоссе с южным обходом до Клязьмы сохранилась насыпь бывшей узкоколейной железной дороги.
Перед войной там начали строить плотину Клязьминской ГЭС, строительство которой было прервано войной, и более не возобновлялось.
«В посёлке Мостострой, расположенном на территории Улыбышевского сельского Совета, проживает свыше ста семей. Но вопрос о том, в каких условиях живут здесь люди, руководителей Совета почти не интересует. Более десяти лет, например, не ремонтировались в посёлке колодцы, хотя самообложение мы платим регулярно. Председатель сельсовета тов. Болотов в нынешнем году заверил нас, что старые колодцы приведут в порядок и построят один новый. Но, к сожалению, слова председателя не подкрепляются делами. Правда, ещё весной для ремонта заготовили лесоматериал, привезли и новый сруб. Но этот сруб забрал к себе на усадьбу, не имея на то никакого разрешения, житель посёлка тов. Носов, а лесоматериал так и лежит без движения. Нет в нашем посёлке и культурно-просветительного учреждения. А кино в последний раз мы смотрели два года тому назад. П. ЗЕЛЕНОВА, пос. Мостострой» («ВК», 11 октября 1955).
Поселок Мостострой был включен в состав города Владимира в 1990 году, согласно решению № 173 от 28.04.1990 г. Владимирского областного Совета народных депутатов (ф. 3789, оп. 1, д. 5333, л. 76 Архивного департамента администрации Владимирской области).
Отделение связи 600038 Улица Школьная, д. 12 Комитет территориального общественного самоуправления № 14 Ленинского района муниципального образования. Город Владимир. Улица Школьная, д. 10 Улица Школьная Часовня Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Ул. Набережная
Кирпичная часовня, оконченная постройкой в 2011 г. Кубическая одноглавая постройка простой архитектуры, посвящена по благословению владыки Елогия святым мученицам Вере, Надежде, Любови и матери их Софии - новопостроенная. Ее возникновение связанно с местным 78-летним жителем Валентином Феодоровичем Мауриным. На свои личные сбережения и помощь неравнодушных людей, он смог выстроить небольшую часовню - первую, в истории жизни микрорайона, и безвозмездно передал ее Владимирской Епархии. Приход Архангела Михаила на Студеной горе взял на себя попечение о часовне и жителях микрорайона Мостострой.
Еженедельно по воскресениям и большим праздникам, клирик прихода священник Николай Смирнов совершает в часовне молебны и панихиды. Жители очень благодарны за возможность вознести свои молитвы к Богу рядом со своими домами.
Магазин «Продукты» Ул. Центральная, д. 2а
Озеро Подборное – карьерное озеро. Озеро Банное
За мкр. Мостострой в лесу находятся 3 маленьких круглых глубоких озера выстроенных в одну линию, в 2-х км. друг от друга.
Озеро «без дна» (Бездонное)
Озеро без дна
Озеро Ежово
Озеро Ежово
Озеро Плавучее
Озеро Плавучее
Плавучее Озеро расположено на левобережной надпойменной террасе реки Клязьмы у западной окраины поселка Мостострой. Это лесное озеро карстового происхождения с заболоченными берегами. Оно занимает котловину около 10 гектаров. Филолог и мифолог Буслаев в XIX веке так писал о нем: Болотистые, обросшие мхом, берега Пловучего озера обильные ягодами, привлекают сюда горожан и поселян, которые, однако, спешат уйти в сумерки - из-за дурной славы озера… Мшистые зеленые кочки, плавающие от одного берега озера к другому, предание обратило в могильные колоды».
По преданию убийцы князя Андрея Боголюбского были казнены князем Михаилом. Заговорщиков вели к месту казни с подрезанными пятами, затем их зашили в рогожные мешки и подожгли. Останки казненных сложили в деревянные коробы и утопили в озере Плавучем.
«Здешней (Владимирской) Губернии и уезда верстах в 10-ти от Губернского города вверх по течению Клязьмы, и верстах в 3-х от большой Московской шоссейной дороги находится озеро, называемое Пловучим. Оно имеет в окружности более 400 сажен и называется Пловучим от кочек, плавающим на поверхности его. Эти поросшие мхом и зеленью кочки повременно, то силой ветра, то стремлением волн были отрываемы от болотистых, трясинных берегов, и ныне (разумеется в летнее время) плавают по нему в виде зеленых островов. Круглая фигура этого озера, глубина простирающаяся по местам до 5-ти сажен. Вокруг густой лес, в котором, особенно в летнее время, обитает множество ночных птиц, придают ему вид некоторой таинственной мрачности. Эта мрачность становится страшной и ужасной, когда соединяются с ней исторические воспоминания, приукрашенные суеверным народным преданием. Владелец поместья, занимавшего то место, где находится Москва, боярин Кучкович, за непокорность казнен был великим князем Юрием Владимировичем Долгоруким. Великий князь сжалясь над несчастным семейством Кучковича, взял к себе двоих сыновей его, а на юной прелестной дочери женил сына своего Андрея Юрьевича. Один из шурьев Андрея, когда сей последний был уже Вел. Князем за учинение важного преступления подвергнут им был наказанию. Этот поступок сильно вооружил против него обоих братьев, а еще более злобную супругу его; они только ждали случая наложить руки на Вел. Князя; и случай скоро открылся. Благочестивый и набожный Князь, по своему обыкновению, выехал из Владимира в новопостроенный им город Боголюбов, предаться в уединении духовным размышлениям. Здесь-то кровные враги его совершили свой злодейский замысел. Услышав о сем Суздальский князь Всеволод Юрьевич брат убиенного, пошел ко Владимиру, чтобы отомстить за смерть брата; поймав Кучковичей, он приказал зашить их в короба и бросить в озеро. Народное суеверие сплело из сего странную басню, которую простолюдины и доныне рассказывают за истину. Говорят, что земля не приняла убийц святого, и что плавающие по озеру островки, суть те самые короба, в коих забиты были тела их. Верование народа в сии странные и противоестественные чудеса, основывается конечно не на доказательствах ума и исторической верности, а на суеверном религиозном чувстве его, которое необыкновенные злодеяния любит, в примере прочим, наказывать необыкновенными мучениями еще в здешней жизни. Посему-то у нас утопленникам, удавленникам, колдунам, убийцам и т.п. простой народ не дает места в замогильной стране, но оставляет их здесь терпеть странные и необыкновенные мучения». К Владимирским Губернским ведомостям. № 5. Суббота, 29 января 1844 года.
Субботин А.П. пишет (1877): «Для любителей природы можно рекомендовать поездку на Пловучее озеро в ямском бору, 8 верст; озеро около версты в окружности и, как говорят, бездонное; на нем – плавучие островки, которые по словам старожилов ничто иное, как обросшие мохом короба, вмещающие в себе убийц Андрея Боголюбского; близ Пловучего озера есть другое озеро Круглица, поменьше, в форме тарелки.
Среди владимирских жителей еще в нач. ХХ в. существовало предание о таинственном Плавучем озере. Окруженное с юго-запада густым сосновым бором, а с остальных сторон мелким лесом и кустарником, оно было расположено в семи верстах от Владимира, в районе Ямской слободы, недалеко от левого берега Клязьмы. Озеро было глубоким, и вода в нем необыкновенно черна. На поверхности его плавали мшистые зеленые кочки - людская молва утверждает, что будто бы это и есть те самые коробы с останками казненных убийц. Говорят, что в ночь на 29 июня, когда был убит князь, из озера якобы доносятся протяжные и тяжкие стоны, пугающие одиноких путников.
«Прыгнешь посильнее и земля ходуном ходит, т.к. болото... Болото там кругом, засосет и не вынырнешь... Трактора вязли... болота, комары, гадюки... Озеро пользовалось популярностью среди горожан Владимира. Избегали только посещать его в дату смерти Боголюбского (29 июня по ст. ст.), поскольку по поверью в эту ночь призраки шумели… Несколько лет назад там была вышка для ныряния, от нее до сих пор бревна, вбитые в дно в одном месте остались, так что глубина там вполне достижимая, просто дно илистое, торфяное. Когда с той вышки ныряли, можно было достать до дна. Говорят, что черпали ил рукой и случалось, что вытаскивали какие-нибудь потеряные безделушки типа браслетов-заколок». «Цвет воды темный, потому что озеро торфяное и вода там коричневая, но при том прозрачная». «Пловучее озеро имеет берега из мха, покрывающего воду, местами он тонкий и достаточно сильно раскачивается, а местами кажется твердой землей, местами дырявый».
ОЗЕРО ПЛОВУЧЕЕ
В июльскую пору, под солнышком жгучим, Харчей и питья захватив на три дня, Случилось нам рыбу удить на Пловучем, И нас было трое (включая меня).
Когда к берегам подошли мы зыбучим, Сновали ужи безбоязненно тут, На севере дыбились черные тучи. "Здесь будет Стоянка!" - сказал Баламут.
Стоянка на озере Пловучем
Мы выбрали место, палатку разбили, А Петька развел колоссальный костер, Не ведая лиха, вовсю задымили Лесную полянку и дремлющий бор.
Закончили трапезу чинно, неспешно, И только забросил я свой поплавок На водную гладь среди ряски прибрежной, Гляжу: на пеньке восседает дедок.
Монгольские скулы, бородка седая, Он смугл, коренаст и движенья легки, Но тут с удивлением я замечаю, Что старец лишен, увы, правой руки.
Осанкою гордый, а взгляд его мудрый Сияет каким-то небесным добром, И, некогда бывшие рыжими кудри, При свете заката блестят серебром.
Чудна, старомодна на старце одежка: Какой-то потертый от лет лапсердак, Лоснятся порты, остроносы сапожки, Ну, в общем, одет, как заправский рыбак.
С сомненьями чтоб распрощаться своими, Знакомство спешу заключить поскорей: - Здорово, рыбак! Ты откуда? Как имя? - Ты, ОтрОк, зОви меня прОстО - Андрей.
Заря догорала полоскою узкой. - Ты, видно из местных - на "О" говоришь! - Слыхал ли ты, ОтрОк прО храм БОгОлюбский? - Конечно же, старче! Ты просто смешишь!
Ну, кто же не знает в Москве и Париже О храме святом Покрова на Нерли? Его величавей я, право, не вижу Ни в здешних краях, ни в заморской дали.
Грифоны и львы этот храм украшают, Над каждым окном богородицы лик С тоской на просторы речные взирает. - Все лепо и ладно, - промолвил старик.
- Давно ли рыбачишь на озере этом? - Да вот, почитай, как ушел на покой, Я здесь обитаю зимою и летом. - Не скучно ли, старче, от жизни такой?
Рассказ старика
- А что - наша жизнь? Словно тень промелькнула, Голубкою сизой ушла в облака. Он тяжко вздохнул. Легким ветром подуло. И тут я услышал рассказ старика.
Поведал он мне то, что было в начале, Как терем воздвигли, как строили храм. Такое придумать возможно едва ли, Как будто все это он пережил сам.
Лиловые сумерки ночь увенчала. Замолкло на гнездах своих воронье. Три раза болотная выпь прокричала, Признаться, кровь стыла от воплей ее.
Как будто бы страждущих душ завыванье С мольбой о пощаде летело сквозь лес, И гром отдаленный урчал в назиданье Среди ожидания полных небес.
Сосновые угли в костре догорели. Над озером плыл лик кровавой луны. Петро с Баламутом в палатке храпели И видели, верно, приятные сны.
А дед рассказал о чудесной иконе, Что тайно везли из далекой земли, Но намертво встала повозка, и кони Никак ее с места стащить не смогли.
Видать это место любимое богом, Там церковь воздвигли, а рядом дворец. Камней драгоценных и золота много На это пожаловал княжий ларец.
А в стольном Владимире храм белоснежный Как птица вознесся над Клязьмой рекой, Могучая крепость над ширью безбрежной Родной стороны охраняла покой.
Под солнцем сияли, слепя позолотой, На фоне безоблачных синих небес, Красы неземной Золотые Ворота, А рядом дремучий раскинулся лес.
К востоку, где Лыбедь река протекала Ворота Серебряные возвели, Они отражали набегов немало Коварных соседей с булгарской земли.
От Волжских Ворот по дороге старинной На Клязьму шел путь прямиком на причал, От Медных - на Суздаль, Ворота Арины Куда-то вели, но Андрей умолчал.
Он вспомнил затем про былые походы На Новгород, Киев, на камских булгар, О том, как опутало в прежние годы Зазнайство кичливое местных бояр.
Заговор
Коварный вопрос я подкинул Андрею. Ну, как на него среагирует он? - А правда, что князя убили евреи? - Ты, отрок, услышал всего только звон!
Ефрем Моисеич был княжеским другом, С Кавказа был выходцем ключник Анбал, Кровавое дело доверили слугам, Но Петр, зять Кучки, над всем правил бал.
Боярина Кучки несчетные братцы Владели землей над рекою Москвой, Князь с ними однажды решил разобраться, Свершив в одночасье суд праведный свой.
То в пятницу было во время обедни, Яким прибежал, запыхавшись, к Петру: - Доколе выслушивать княжии бредни? Сегодня наш братец казнен поутру!
А в доме Кучковом как раз пировали, (И это в разгаре Петрова поста!) Двенадцать апостолов там поминали (Лишь только один из них предал Христа).
- Вот, нынче того, ну, а завтра другого, И так изведет он любого из нас, Пора нам, бояре, скрепить наше слово, Что близок его окончательный час.
Яким продолжал: - Вы боитесь, я вижу. Ужель вы и впрямь все не верите мне? Его сумасбродством я первый обижен, Ведь я шурин князя по первой жене.
Тогда состоялся на тайной обедне Злодеев преступных кровавый совет, Решили они, что нельзя больше медлить, Иначе же жди неминуемых бед.
Убиение
И в пятницу, в ночь на кровавое дело Тайком пробираясь, всем телом дрожа, Пошли супостаты в покои несмело, А вдруг остановят их там сторожа?
Но стражников верных княгиня Улита В тот вечер хмельным напоила вином, Валялись они у дверей, как убиты, И спали мертвецки бесчувственным сном.
Анбал открыл погреб, чтоб быть им храбрее, Медовых напитков отведав сполна, Направились к ложнице князя Андрея, Душою трусливы, смелы от вина.
И в дверь постучали. - Кто там? - Я, Прокопий. - Неужто Прокопий? Ты там не один? (Но звякнули тут наконечники копий). - Конечно же, я! Ну, открой, господин!
- Нет, паробче, слышу, что ты не Прокопий! Ответил им князь на настырный вопрос. И тут обнаружил, что меч его острый Анбал, его ключник, заране унес.
И кинулись, выломав дверь, на Андрея, А надо сказать, князь вельми был силен, Он встретил злодеев, ничуть не робея, И даже на пол одного бросил он.
И тот неожиданно вскрикнул от боли, А князь благоверный укрылся в углу, Впотьмах, сгоряча, своего закололи, Того одного, что лежал на полу.
Но вскоре, опомнившись, князя разили Мечами и саблями, острым копьем, И, думая, что наконец-то добили, Ушли своим темным, злодейским путем.
Услышавши стоны, опять воротились. А князь за столпом почти кровью истек, Из уст пресвятые мольбы его лились, Но Петр мечом ему руку отсек.
Промолвить успел он пред лютым ворогом: - Услышь меня, Боже, я душу свою, Быть может и грешную, но ненароком, О, Господи, в руки твои предаю!
Убийцы его растворились во мраке, И больше ни слова он не произнес. По ближним дворам заскулили собаки, Завыл безутешно любимейший пес.
А князя злодеи бездушно раздели И бросили голым его в огород. Прервал ненароком я деда Андрея, Воскликнув в сердцах: - Ну, а как же народ?
Смута
- Ну, что тебе, отрок, сказать о народе, Который бунтует, заветы поправ? Лишь только немного ослабнут поводья, Прорвется наружу языческий нрав.
Разграбили княжеский дом и палаты, Забрали иконы, меха, серебро, Одежды и ткани, каменья и злато, И всякое прочее князя добро.
Казнили и слуг его лютой расправой, Бесчинства творили и в ночи, и в день, Вонючие смерды хмельною оравой Из дальних и ближних пришли деревень.
Убили посадников, челядь прогнали, Заморских избили они мастеров, В домах их, что было, безбожно забрали, Угнали стада и овец, и коров.
Тем временем тело увечное княжье Кузьма Киевлянин в саду разыскал: - Да чтож вы наделали, изверги вражьи?! И к церкви с убитым, скорбя, пошагал.
Рыдал и стенал он, и плакал от горя, Но пьяный дьячок не открыл ему храм: - Куда торопиться? Брось князя в притворе. Пускай он чуток поваляется там!
Пять дней грабежей, воровства и разгула, Пять темных ночей продолжался разбой, Но образ чудесной иконы Микула Святой Богородицы нес пред собой.
Священники в ризах торжественным шагом По стольному граду с молитвой прошли Под трепет хоругвей, под княжеским стягом, И чудо свершилось - грабеж пресекли!
Возмездие
Недолго играли зачинщики в прятки, Уйти от возмездия не удалось, Поймали их вскоре, разрезали пятки, Насыпали рубленых конских волос.
Злодеи стонали от боли и злости, Такой незавидной была их судьба, Прогнав сквозь толпу, перебили им кости, Живыми еще засмолив в короба.
Позорною смертью средь воплей народа Прервалось неверной княгини житье, За ноги повесив ее на воротах, Каленой стрелою пронзили ее.
И татям другим неповадно чтоб было, Во веки их прокляли прежде всего, Пловучее озеро их поглотило, Черней темной ночи глубины его.
Безудержный стон прокатился над Русью, И голос набатный тревожно звучал, Наполнен тоской, безысходною грустью, О будущих жертвах он мрачно вещал.
И если бы брат не ходил бы на брата, Совсем по другому пошли бы дела, И Русь одолела бы всех супостатов, По новому руслу бы жизнь потекла. Но в древней Руси испокон не любили Такие словечки: "абы", да "кабы", И чарку пригубив, нещадно рубили, "Ничтоже сумняшесь", дубы на гробы.
Исход
Вновь выпь прокричала три раза средь ночи, Я хворост в костер тут подбросил как раз, Воздев на меня свои светлые очи, Старик продолжал свой печальный рассказ.
И дед - Мономах, что построил Владимир Пред взором моим промелькнул как живой, Отец, деревушке безвестной дал имя, Которую позже назвали Москвой.
Лилась его речь, как родные напевы, Уверенный голос негромко звучал, Текли его мысли, как соки по древу, О том, что случилось в начале начал.
И взгляды его для меня были новы, Откуда пошла первозданная Русь, Но сказ его вам передать слово в слово Во всей доскональности я не берусь.
Озеро Пловучее
Здесь жуткие стоны звучат среди ночи, Тех грешных убийц, что сразила судьба, И словно замшелые темные кочки, Поныне здесь плавают те короба.
Над озером плыли туманные тени. - Ну, отрок, прощай! Мне пора на покой. А, ежели что, приходи без сомнений, - Андрей помахал своей левой рукой.
И старец исчез в предрассветном тумане, Волнений своих побороть я не смог, Недолго еще посидел на поляне И снова забросил я свой поплавок.
И снова забросил я свой поплавок
Вернувшись к друзьям, сообщил я в палатке: - Я с князем Андреем беседовал тут! Петро усомнился: - Ты, Ваня, в порядке? - Закусывать надо! - сказал Баламут.
И сам я не понял, откуда все это? Быть может, Андрей мне явился во сне? На этот вопрос однозначно ответа Найти до сих пор не случилося мне.
Я все рассказал вам от буквы до буквы. Спит озеро крепко. Поверхность тиха. Кровавыми каплями осенью клюква Сверкает среди изумрудного мха.
Другое предание рассказывает еще об одном озере с болотистыми берегами и черной водой; месторасположение его в восьми верстах от Владимира, невдалеке от муромской дороги и деревни Байгуши. В народе оно называлось Поганым или Поганцом. Свое название оно получило с того дня, как в глубине его с камнем на шее была утоплена жена святого Андрея, соучастница его убийства. "Поганое озеро или Поганец (как оно называется в народе) - озеро Владимирской губернии и в 8 верстах от г. Владимира. Поганец имеет кругловатую форму, в ½ версты длины и ширины; берега болотисты. В Поганом, по преданию, была утоплена супруга вел. кн. Андрея Боголюбского Улита, замешанная в убийстве своего мужа. /Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. - С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон. 1890—1907"./
Магазин «Продукты»
