Бурков Алексей Александрович (23.02.1948 – 10.09.2011) – актер, театральный режиссёр, главный режиссер Владимирского театра драмы (1991-2004), заслуженный деятель искусств РСФСР.
Алексей Александрович Бурков родился 23 февраля 1948 года в селе Большая речка на Байкале. Окончил Восточно-Сибирский институт искусств. Свой творческий путь Алексей Александрович Бурков начинал в качестве актёра в Русском драматическом театре г. Улан-Удэ в 1972 году по окончании театрального отделения Восточно-Сибирского государственного института культуры (ныне ВСГАКИ). Только за первые три года сыграл более 20 ролей. Среди них Валентин в «Валентин и Валентине» по М. Рощину, Армен в «Большой семье» Я. Волчек и М. Овчинникова, Яго в «Отелло» В. Шекспира, Освальд в «Привидениях» Г. Ибсена и другие. За роль Рабачева в спектакле «Светит, да не греет» А.Н. Островского молодой актёр был удостоен Диплома I степени Всероссийского смотра, посвящённого 150-летию со дня рождения А.Н. Островского. Уже тогда Алексей Бурков мечтал заняться режиссурой. Это желание привело его сначала к преподавательской деятельности в Восточно-Сибирском государственном институте культуры. Затем он прошёл стажировку в аспирантуре Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии у Товстоногова, и в Москве у А. Эфроса и М. Захарова. Восемь лет был главным режиссером Улан-Удэнского русского драматического театра (1984–1990). Каждый из спектаклей, поставленных молодым режиссёром Бурковым, будь то «Недоросль» Д. Фонвизина, «Гнездо глухаря» В. Розова, «О мышах и людях» Дж. Стейнбека, «Счастье моё» А. Червинского, «Печка на колесе» Н. Семёновой, «Лолита» Э. Олби по В. Набокову, «Кремлёвские куранты» Н. Погодина и другие, вызывал острейший интерес и разные отзывы, чаще всего благожелательные. Особый успех имела его постановка «Медеи» Еврипида с Ниной Тумановой в заглавной роли. «В качестве главного режиссёра А. Бурков сосредоточил усилия театра на создании оригинального репертуара. В рамках этой задачи он явился сценическим „крестным отцом“ драматургии нашего земляка С. Лобозёрова, его трёх пьес — „Маленький спектакль на лоне природы“ (1983), „По соседству мы живем“ (1985), „От субботы к воскресенью“ (1988).
Именно в его, бурковском, репертуаре открылись новые грани в творчестве таких актёров, как Н. Туманова, Е. Тихомиров, Г. Шелкова, Л. Архипова, Н. Рагулина, Г. Овчинников, Е. Путивец, Н. Вершинина, И. Бабченко, М. Ланина, Ю. Роголев, Г. Сизых. Театр совершил ряд ближних и дальних гастролей, включая Москву, Кострому, Минск, Иркутск» (А.А. Политов, театровед, заслуженный деятель искусств Республики Бурятия).
После Улан-Удэ А.А. Бурков с 1991 по 2004 год он был главным режиссёром Владимирского академического театра драмы.
Из воспоминаний заслуженного артиста России Александра Сергеевича Швачунова. – «Со своей будущей женой учились в Воронежском государственном институте искусств. Пришла любовь, и на третьем курсе мы сыграли свадьбу. Закончив институт с красными дипломами, по распределению поехали работать во Владимирский академический театр драмы имени Луначарского, поступили в труппу и тут же расстались. Галина осталась работать в театре, а я в 1992 году отправился на срочную службу. Направили меня в Центральный академический театр Российской армии. В то время одним из режиссеров театра был известный режиссер, народный артист Александр Бурдонский – внук Иосифа Сталина, сын Василия Сталина и Галины Бурдонской. Под его руководством ставили спектакль «Шарады Бродвея». Со Сталиным он не встречался ни разу и, по его словам, деда видел лишь в гробу. Характер у Александра Васильевича был жесткий – впрочем, режиссер просто не может быть размазней. В декабре к нам в Курск приезжает Центральный академический театр Российской армии, среди актеров есть те, с кем я работал тогда, во время службы. После армии я вернулся во Владимирский театр, где сыграл более 50 ролей».
Устанавливаются российско-немецкие творческие контакты (обмен постановщиками: в 1994 году режиссер из Баварии поставил во Владимирском театре спектакль-калейдоскоп миниатюр «Говорящая собака»: в 1996 году главный режиссер Владимирского театра драмы Алексей Бурков поставил в Эрлангенском театре спектакль «Старомодная комедия» по пьесе А. Арбузова. Происходит и обмен пьесами: в Эрлангене поставлены пьесы владимирского драматурга Льва Проталина «Ништяк» и «Русская Машка», а во Владимирском театре драмы главным режиссером А. Бурковым поставлена фольклорная комедия баварца Франца Креца «Без меня меня женили». Также проходят гастроли владимирцев в Германии в 1992 году со спектаклями «Жизнь Василия Фивейского» по Л. Андрееву и «Семейный портрет с посторонним» С. Лобозерова.
«1. Давным-давно... Весеннее небо менялось непрестанно. То светило солнце, то хлестал снег с дождем. Ветер свирепствовал, рвал деревья, запутывал длинные пряди берез в узлы, раскидывал тучи. Лишь белые облака на горизонте неподвижно и долго стояли над театральной площадью, как колонны, которые держали косо идущие снеговые тяжелые тучи. Эти столбы облаков возвышались, будто в рост стоящие над театром святые в белых одеждах. На открытом пространстве площади в окружении церквей, Золотых ворот и бешено мчащихся облаков многоярусное, из стекла и бетона, здание неожиданно напоминало несущийся корабль... Перед утренней репетицией в театральных коридорах было тревожно. Шли разговоры о венках и цветах, а известные всему городу актрисы ходили в черном. "Когда похороны?" - спросил кто-то. - "Сразу после репетиции". На репетиции спектакля "Давным-давно" был срочный ввод актера: вместо уехавшего исполнителя входил в спектакль студент III года театральных курсов Устинов: - Начинаем с танцев! И шесть ловких молодцов танцевали и пели, и фехтовали на сцене снова и снова, одетые в обычные джинсы и свитера. Летели искры от сабель, а лица были грустны. А.А. Бурков, главный режиссер театра, поставивший этот спектакль, обратился к молодому актеру:
- Андрей, я очень сожалею, сочувствую...
Оказалось, умершая 83-летняя Ольга Васильевна Мансветова, бывшая актриса театра, - бабушка Андрея Щербинина, играющего драгуна Горича в спектакле - того обаятельного, с бородкой гусара, под аккомпанемент гитары которого все герои поют знаменитые мелодии Т. Хренникова. Шла репетиция, Андрей рассеянно участвовал в ней, но, возможно, невольно вспоминал, как бабушка усаживала его, маленького, в ложу на спектакле "Зайка-зазнайка", где она играла Зайчиху, и угощала его "реквизитом" - морковкой; как жили они в старом здании театра в служебной комнате, а, возможно, и о том, какой веселой всегда была бабушка, смешливой и доброй, живой и подвижной. А может быть, как росла березка у театра, посаженная дедом, бывшим директором театра, когда Андрею исполнился годик... Как жила эта большая театральная семья - отец Андрея тоже работал в театре, в осветительном цехе в 50-е годы и дружил с Е. Евстигнеевым. И, конечно, он вспомнил о том, как бабушка, по своей актерской интуиции, за три дня до смерти пришла в старое здание театра на ул. Гагарина - прощаться... "В молодости была звезда! - сказал о ней хранитель театральных легенд народный артист И.Ю. Туйметов. - Красавица была!" Спустя девять дней мы сидели в кабинете у Валентины Владимировны Ленковой, помощника главного режиссера по труппе, листали старые программки и вспоминали роли, спектакли... Кого только не играла О.В. Мансветова! Лидочку в "Свадьбе Кречинского", Анну Каренину (из Москвы приезжали критики посмотреть на нее, говорит В.В. Ланкова), Катерину в "Иван-да-Марье". Да сколько их было... И вот представьте, ну бывают же чудеса - когда-то играла Шурочку в том спектакле, что шел и в день ее похорон, тогда он назывался "Гусарская баллада", - играла давным-давно, лет 40 назад! Впрочем, в пространстве и времени нашего театрального корабля такие чудеса нередки. История театра уходит в середину XIX века, память хранит образы многих выдающихся актеров и режиссеров. Тогда, давным-давно, блистали здесь корифеи русского театра прошлого века: А.П. Ленский, Т.А. Стрепетова, М.Н. Ермолова, О.О. Садовский. В мемуарах Ленский, прославленный актер и режиссер Малого театра, писал: "...никогда потом не встречал я такого хорошего отношения к искусству, к труппе, как у Огаревых (руководителей театра), тут во Владимире. Служба у Огаревых была превосходной школой... Многие пьесы шли прекрасно и с большим ансамблем". И вот, спустя сто лет, весенним вечерам при переполненном зале идет спектакль "Давным-давно" - так же прекрасно и с большим ансамблем. Восторженные, совершенно ошалевшие от блеска, фантазии, удали, веселья, музыки, динамичного действия, от зажигательной игры всех актеров, зрители и плачут, и смеются, забывая про затхлый быт, сквозь который пробивается подлинное искусство и вытаскивает на свет все лучшее, что есть в человеке. Спектакль идет почти четыре часа на одном дыхании, и актеры живут на сцене, совершенно забывая обо всем. Кто мы, откуда мы и куда идем? Герои 1812 года напоминают нам: мы не должны сейчас терять себя, когда в русской истории были такие люди. Добрый, чистый спектакль пробуждает уже глубоко сокрытые в нас патриотические чувства. Зал взрывается аплодисментами, когда появляется великолепный Кутузов (его играет народный артист Российской Федерации Леонид Соловьев, он же, кстати, играет Наполеона); когда гусарский поручик Ржевский в прекрасном исполнении засл. артиста Асафова Михаила заставляет гордиться ловкостью и самоотверженностью во имя Родины и Любви.
2. Три капитана Ильбар Юсупович Туйметов, этот настоящий театральный сказочник, Оле Лукойя, говорит: «Театр - корабль, это правильно. В этом есть логика. Любой корабль должен иметь капитана - это режиссер, главный режиссер. Пойдет ли корабль - решает он. И слово его – закон». Сидят вместе три режиссера - Алексей Александрович Бурков, Владимир Георгиевич Лаптев и Ерин Анатолий Алексеевич. И вдруг, - заглянув в дверь: - Как на корабле? - спрашивает сидящих директор театра В.А. Прищепа. - Нормально! - отвечает главный режиссер. Нынешняя раздробленность государств - бывших республик страны - прибила к нашему кораблю разных капитанов затонувших русских театров, которые, собравшись, как в Ноевом ковчеге, вышли в новое плавание. А.А. Бурков - заслуженный деятель искусств России и Бурятии - долгие годы был главным режиссером республиканского русского драматического театра в Улан-Уде. После гастролей в Москве в 1982 году, покоривших столичную публику и критиков, ему присвоили звание заслуженного. Владимир Георгиевич Лаптев - заслуженный артист Эстонской ССР - был режиссером и актером в Таллинском русском драматическом театре и сыграл там 130 ролей. Они знакомы с юности: вместе учились в 60-е годы в институте культуры в Улан-Удэ, в котором преподавали большие мастера сцены - мхатовцы, таировцы - бывшие ссыльные, оставшиеся на бурятской земле. В дипломном спектакле Буркова "Медея" Лаптев играл Ясона. Вместе они создавали молодежную студию актеров и ставили в 60-е мятежные годы спектакли, которые поднимали из кресел и взрывали зал - например, Войновича. Позже пути однокашников и единоверцев разошлись: Бурков после армии поступил в аспирантуру к Товстоногову в Ленинградский институт театра, музыки и кино, а Лаптев в аспирантуру ГИТИСа - к Гончарову, главному режиссеру Театра Маяковского, после чего Владимир Георгиевич попал в Таллинн, а Алексей Александрович - в Улан-Уде главным режиссером. О выпускном спектакле Буркова, поставленном в ГРУДТ Бурятской АССР, о "Медее", писала газета "Правда" солидную и восторженную рецензию. Не раз он покорял москвичей. А в 1992 году два капитана встали на якорь (правда, Бурков года на два раньше) во Владимирском театре, чтобы за несколько лет поставить много ярких спектаклей. А.А. Бурков поставил "Смуту", за которую удостоен премии на фестивале А.К. Толстого, спектакли: "Иван - не будь дурак" по пьесе Островского, "Лев зимой" по Голдмену, "Дядя Ваня" Чехова и др.; В.Г. Лаптев - "Свет мой, Сашенька" (его недавно транслировали по радио России), "Романтики" по Э. Ростану, "Я люблю эту серую кошку", "Две девушки приглашают" (пьесы Льва Проталина) и др. Для пополнения команды новыми силами они создали актерскую учебную студию, в которой идут занятия по солидной программе уже три года (в Таллинне Лаптев выпустил восемь актерских курсов!). Бурков, придя в театр в 1990 году, обновил команду: привез из Воронежского театрального училища пять талантливых молодых актеров. Но при этом он вернул на корабль "старую гвардию" - мастеров, ветеранов сцены, которые до него были уволены на пенсию, - И.Ю. Туйметова, А.А. Зотова, О.В. Денисову и других. И корабль, который, по свидетельствам многих членов экипажа, уже прилично затягивало в болото от внутренних разногласий и интриг, выполз и медленно тронулся в путь... И.Ю. Туйметов, вдохновленный возвращением в театр, поставил в качестве режиссера спектакль "Выходили бабки замуж", где играют почтенные актеры, но как играют! Как незабываемо заслуженная артистка О.В. Денисова танцует "цыганочку", сверкая глазами, с каким обаянием и теплым юмором ведет роль "жениха" бабок - деда Абдуллы - сам Ильбар Юсупович. Каждая из "бабок" хороша - у каждой актрисы - и у С.Г. Соловьевой, и у Л.Г. Лозинской, и у Г.А. Борисовой - свои слог, жесты, судьба. И опять у зрителей я вижу и слезы, и смех. Третий капитан на корабле - режиссер Ерин Анатолий Алексеевич - служит в экипаже 10 лет и успел уже пространство корабля спроецировать на сцену: в спектакле "Сокровища капитана Флинта" развеваются паруса - белые театральные кулисы, которые ложатся на штанкеты - и чисто театральными средствами без особых декораций на сцене возникают образ корабля, романтика, дальние плавания, приключения... Ерин, как и Бурков, и Лаптев, - из непокорного поколения "оттепели". В те годы он тоже в молодежном театре в Красноярске участвовал в авангардных, "левых" спектаклях, которые взрывали зал на две половины. Позже учился на режиссерском отделении в ЛГИТМИКе. Работал режиссером в Иркутске, в Орле. А сейчас наших трех капитанов объединяют общие большие идеи: найти лицо театра через репертуар, ставить русскую классику, которая должна зазвучать по-новому. Чтобы возродить, говоря высоким слогом, русскую ментальность. Из спектаклей этого сезона, которые поставил Ерин, зрительский успех выпал на постановку водевилей "Я русский на манер французский" - по водевилям А.П. Чехова, А.И. Крылова, Д.Г. Ленского, - чистосердечных, смешных и добрых, в которых великолепно играет В. Лаврентьев. С успехом шли "Хочу сниматься в кино", "Лисички", детский спектакль "Золотой цыпленок" и др. На капитанский мостик нередко встает и народный артист Леонид Алексеевич Соловьев. Незабываем его спектакль "Записки сумасшедшего" по Гоголю: как жаль, что этот спектакль уж не идет! Другие его постановки - красочные, волшебные детские "Конек-Горбунок", "Аленький цветочек", комедия "Чао". Их отличает смелая фантазия, свободный полет образов и мыслей. - Это самородок, - говорит о нем Бурков.
3. Команда Окончен спектакль. Зрители одеваются; много студентов, а на устах у них - шутки из пьесы "Чао", который только что смотрели: "Я говорю с ней на древнегреческом, а она отвечает мне на марсианском". - "А вы освойте марсианский". В фойе еще слышен смех, блестят глаза, зрители восхищаются игрой засл. артистов Г.С. Шевченко (Куфисель) и Л.А. Акининой (госпожа Мартине), и молодыми очаровательными актерами И. Клочковым (Венсан) и М. Егоровой (Софи) и не подозревают, какое невиданное зрелище разворачивается в пустом зале. Четыре хрупкие немолодые женщины за несколько секунд разматывают огромные серые полотна диаметром метров 20 и накрывают ими кресла в зале фантастически ловко. - Вы будто паруса разматываете, - шучу я. - А мы матросы! - мгновенно отзываются они со смехом. Одна из женщин - Клара Владиславовна Крамок сейчас работает контролером, а раньше, до пенсии, была помощником режиссера, а ее муж был директором театра. Другая, Л.П. Пушкарева (Скобелева), - бывшая актриса. Они говорят: - Театр - это семья, не работа. Мы здесь - братья и сестры, бабушки и дедушки, и любая работа важна. И я вспоминаю, как главный режиссер говорил: - На Западе про нас пишут: русский театр - это дом. Мы должны сохранить наш Дом! Есть такое понятие у Немировича-Данченко - "театральный человек" - это не только актер, художник, но и вахтер, гардеробщик, рабочий сцены и т. д. Сейчас в экипаже нашего корабля остались настоящие театральные люди, которые самоотверженно, бескорыстно, за мизерную плату (у актеров потолок - 300 тыс. руб.) не просто служат, а живут театром, нередко работая за двоих, за троих. Например, актер Андрей Щербинин - еще и зав. радиоцехом. А зам. директора С.Г. Кириков, работая без выходных и с утра до позднего вечера, один выполняет обязанности, которые в Вологодском театре исполняют пять человек! По этому поводу в театре шутят: "Театр - это еще и неизлечимый диагноз". Здесь много годами отработанных обычаев, приемов наладки сложнейшего механизма, строгая дисциплина, когда каждый вершит свое дело без особого принуждения. Украшает корабль замечательный художник - Станислав Бахвалов. В его декорациях всегда есть тонкое ощущение образа спектакля, ощущение пространства, присущего именно данной теме, времени. В них чувствуется большая культура и еще что-то, что трудно передать словами - какое-то дыхание театра: он создает лицо театра. Не каждому театру посчастливилось иметь в "команде" своего драматурга. Работать над пьесой вместе с автором - это живой и увлекательный процесс: драма рождается прямо на сцене. На нашем театральном "корабле" два спектакля поставлены по пьесам Льва Проталина (это литературный псевдоним Валерия Ильича Канахина, зав. литературной частью): "Две девушки приглашают" и "Я люблю эту серую кошку". Им написано несколько пьес, театры проявляют к ним интерес: пьесы идут по России; сняты два фильма по его сценариям - "Дом на Рождественском бульваре" (по пьесе "Ништяк") и по мотивам рассказов И. Бунина - "Мещерские". В Германии, в г. Эрлангене, готовится к постановке пьеса «Ништяк». Валерий Ильич - настоящий театральный человек: он профессиональный артист, окончивший актерский факультет Щепкинского училища при Малом театре, это человек, хорошо знающий законы сцены и тайны драматургии. Но главное в команде - это актеры. Во Владимире собран актерский ансамбль, в котором представлены разные школы: Школы-студии (ВУЗ) при МХАТе, ЛГИТМИКа (ныне Санкт-Петербургская Академия им. Черкасова), ГИТИСа, Красноярского института искусств, Воронежского, Харьковского и так далее. А.А. Бурков как главный режиссер слепил из представителей разных театральных школ команду, которая, в целом, разговаривает на одном языке и у которой одна вера. Как пошутил Михаил Васильевич Асафов: - Сейчас в команде бунта нет. Пока каждый выполняет свое дело, и это - слава богу, поэтому мы отшвартовались и корабль плывет. Бывает, конечно, и штормит, и заносит, и морская болезнь случается - а на каком корабле этого нет? Главное-то в другом. Кстати, Асафов - мхатовец. С Н.А. Гороховым они ровесники и учились в одно время - у Грибова, Стриженова, Массальского, участвовали в спектаклях МХАТа. Интересно, что Асафов, коренной москвич, сын генерала - участника Великой Отечественной войны, в свое время сбежал из Суворовского училища, чтобы трижды поступать в театральное! Этих актеров со мхатовской школой отличает высокая актерская техника и интеллект. Оба они заслуженные артисты России. Много интересного можно рассказать и о других актерах - потрясающая была бы книга! Например, заслуженные артисты Людмила Алексеевна Акинина и Александр Ефремович Чубченко. Они когда-то учились в филиале Школы-студии МХАТа в Красноярске. Сложилась театральная семья. На нашем "корабле" - более 20 лет. Много замечательных спектаклей связано с их участием. В.В. Ленкова вспоминает, какой успех имела Людмила Алексеевна: даже в Риге на гастролях в 1977 году зрители спрашивали билеты за два квартала до театра, а тогдашний председатель Гостелерадио, совершенно очарованный ее игрой, отдал приказ сделать запись этой постановки на Всесоюзном радио. Много запомнившихся зрителю ролей сыграла Акинина, например, главную роль в "Медвежьей свадьбе" по пьесе Луначарского, в "Украденном счастье" по пьесе Ивана Франко, Катерину Измайлову в спектакле по Лескову. А.Е. Чубченко оставил след в душе зрителей своим исполнением многих ролей и особенно, по рассказам ветеранов театра, в спектакле "Иван и Мадонна", в спектакле "Последний журавль" (роль Степана), в спектакле "Белая болезнь" по К. Чапеку и др. В этой театральной семье вырос сын Андрей - ныне ведущий актер МХАТа. Есть работа. Есть талант, ум, силы. Есть борьба за выживание, за детей. Балов - нет. Есть бенефисы. А бенефис, по мнению Татьяны Ивановны Евдокимовой, неповторимой Филумены, - это дань актеров любимой роли: "Мы должны отдавать должное судьбе за то, что этапная роль, этапный спектакль были в нашей жизни". "Филумено Мартурано" шла во Владимирском театре 9 лет на аншлагах, зрители смотрели спектакль по нескольку раз. А спектакль не умер за столько лет: сыновей Филумены (Горохова, Асафова) заменили новые (С. Приставко, И. Бирюков, А. Щербинин), а Татьяна Ивановна все в своей силе и славе! И склоняются к ее ногам в день чествования "тузы" города, несут цветы зрители, а члены экипажа корабля устраивают целое представление, читают стихи, поют, танцуют. - Я покорена, - признается Татьяна Ивановна после бенефиса. - Это моя семья. Что-то привораживает здесь нас всех.
4. "Дядя Ваня" на "верхней палубе" На малой сцене - "верхней палубе" - герои так близко, что можно до них дотронуться рукой. Сначала - смущение, но вскоре принимаешь условия игры. И веришь, веришь. Я забывала мгновениями о себе, о том, что это театр, таинственно погружаясь в другую жизнь. Этот спектакль как сон. Условная обстановка начала века. Буфет с наборными стеклышками, венские стулья, белоснежная скатерть, цветы. Часы! Непременно часы - длинный футляр с маятником, столь тревожным. Вечерний фонарь под капроновой сетью - сумерки. Птицы поют. Изумительная игра всех актеров. Завораживает своей красотой Елена Андреевна (заел. арт. Литвы О. Демичева). Как совершенна в своей пластичности Соня, духовность которой тонко передает Галя Халецкая. Как сидят напротив друг друга, соединившись лбами, смешной, человечнейший дядя Ваня (Асафов) и его страстный друг Астров (Горохов) в последней сцене: - Ты ее обнимал? - Да, я ее обнимал! Как страшно бледнеет профессор Серебряков (А.Е. Чубченко), когда дядя Ваня стреляет в него… Гармония. Гармония многих - всех участников спектакля. Ее мало в нашей жизни. А в театре - вот она - живет. Этот спектакль, который поставил А.А. Бурков, отличается отсутствием фальши: каждый актер по-чеховски многозначен и точен, прелесть их игры в том, что не передается словами - а взглядами, паузами, внутренним чувством. При этом возникает ощущение образа автора. Как сказал бы Станиславский, "красивая, художественная, подлинная правда..." Чтобы так сыграть Чехова, надо передумать, почувствовать почти то, что передумал сам автор. Как ученик Георгия Товстоногова, А.А. Бурков убежден в том, что театр - искусство вторичное, первичен литературный текст, а режиссер - добровольный "раб" автора. Во времена Чехова знаменитая речь Астрова в III действии о сжигании лесов и гибели животных воспринималась символически, как иносказание, и режиссеры того времени ставили ату сцену как не очень уместные философствования Астрова. И вот настало время, когда слова Астрова остро отзываются болью в душах свидетелей экологического кризиса. В спектакле Буркова эта сиена - одна из самых волнующих. Неправда, что Чехов устаревает: он остается одним из "немногих прорицателей, которые сто лет назад по слабым симптомам поставили диагноз начинающейся тяжелой болезни ", - как писал А.П. Чудаков. После спектакля захотелось читать К.С. Станиславского: "Чехов - неисчерпаем, потому что, несмотря на обыденщину, которую он будто бы всегда изображает, он говорит всегда, в своем основном, духовном лейтмотиве, не о случайном, не о частном, а о человеческом с большой буквы..." И.Ю. Туйметов в своей неопубликованной статье "Искусство артиста" пишет: "Театральное искусство - искусство коллективное: драматург, режиссер, художник, музыка, свет и т. д. Но все усилия должны быть направлены в период создания спектакля на главное - на артиста. Артист в сценическом искусстве должен быть фигурой номер один. Язык, которым говорит поэт, - слова, язык музыканта - звук, язык живописца - пятно цвета, положенное на холст, язык спектакля - артисты. И как набор слов еще не стихотворение, набор случайных звуков еще не симфония, набор случайных пятен - не картина, так и набор просто артистов в спектакле без творческого подхода к роли, без фантазии, направленных на решение и воплощение художественного образа, - не спектакль. Художественный образ - это когда обобщение в созданном артистом образе выходит далеко за пределы исполняемой им роли". Прощаясь с нашим кораблем после этих тонких и точных слов об актерском труде, вспомним снова Островского: "Талант и сам по себе дорог, но в соединении с другими качествами: с умом, с сердечной добротой, с душевной чистотой, он представляется нам уже таким явлением, перед которым мы должны преклоняться"» (Татьяна ВАСИЛЬЕВА. И КОРАБЛЬ ПЛЫВЕТ... Встречи и впечатления. 1995 г.).
1996 г. «“СВЕТ С ВОСТОКА? ДАЙ-TO БОГ!” - именно так начал свой рассказ о новом главном режиссере Владимирской драмы самый грустный и самый язвительный журналист Владимиро-Суздальского княжества г-н Скорбилин. Это случилось ровно пять лет тому назад, когда заслуженный деятель искусств России Алексей Александрович Бурков принял приглашение владимирских властей и переехал с крайнего востока Федерации в самый ее центр, Помню, что тогда меня поразил именно лирический тон зубастой и колючей “Молвы”. И хотя лично познакомилась с Бурковым только через год, первым впечатлением об этом человеке обязана певучей и ласковой скорбилинской статье... Правда, уже к концу того нелегкого сезона “Молва” начала ядовито пощипывать и погрызывать главрежа. Но свет тогда он упорно излучал. Несомненно. Первое сияние досталось чужому детищу. “Мольеру” по пьесе Михаила Булгакова “Кабала святош”. Получил его Алексей Александрович в наследство от своего предшественника, Юрия Галина. Пришлось не только “усыновить” эту махину, тщательно отрепетировать, достойно представить зрителю. Творческий максимализм вынудил “нового Главного” уточнять концепцию, заново ставить ряд художественно важных сцен. В довершение он подарил спектаклю поэтичный и выразительный финал. Смерть великого драматурга и лицедея - трагическое событие, которое повлекло за собой не только закрытие его театра, но и начало крушения целой театральной эпохи, - неожиданно и светло трактовано режиссером. Смертное ложе, окруженное венцом свечей, плавно и величественно взмывало к колосникам. И вдруг над залом, над миром, в огромном воздушном пространстве два молодых, свежих голоса - мужской и женский - заговорили радостно и беззаботно о первенце госпожи Поклен - о новорожденном Мольере. Прелестный булгаковский юмор и лиризм из пролога к роману “Личная жизнь господина де Мольера”... Горькая реальность, переплетающаяся с оптимизмом потомков, оценивающих и жизнь, и смерть драматурга через толщу веков. Слова, сказанные о беспомощном младенце, оказались обращенными и к личности гения, уходящего в мир иной,- зазвучали как пророчество, как гимн бессмертию таланта: “Он дышит. Он ЖИВЕТ!” В спектакле было много спорного, иные актерские работы воспринимались несколько эскизно. Но уникальность режиссерского почерка и темперамента бросилась в глаза. Приятно поразила. И была надежно подтверждена всем последующим творчеством... “нового Главного”. Потом был уже собственно бурковский режиссерский дебют на владимирской сцене - “Смута” по трилогии А.К. Толстого. Колоссальная историческая фреска потребовала от театра непривычного напряжения, обнаружила в его организме провалы, прорехи, застарелые недуги. И вместе с тем, дала возможность и коллективу, и режиссеру разом, залпом, “одним глотком” познакомиться друг с другом. Было трудно производственным цехам. Исполнителям. Художникам. Неимоверно трудно - режиссеру-постановщику. Но спектакль получился. Острый, страстный, подчеркнуто аскетичный. Опять - незабываемый, емкий зрелищный финал. Квинтэсссенция идеи, яркая зримая метафора. В багровых всполохах вздыбившаяся под ногами Бориса Годунова земля, казнящая и свергающая его,- неизбежный итог адского падения прогрессивного реформатора, переступившего через кровь невинных, пошедшего по трупам во имя великой идеи... Трудно даже вообразить, каких высот достигла бы цивилизация, если бы все великие прогрессивные идеи осуществлялись! Но тут же услужливая память подсовывает классически ехидную дилемму о том, что путь в ад вымощен благими намерениями. Особенно в юности трудно в это поверить. И именно с юношеским альтруизмом, энтузиазмом, вдохновением Алексей Бурков, тогда едва переступивший через сорокалетний рубеж, принялся за реализацию своего прекрасного плана по воплощению не менее прекрасной творческой программы. Этот альтруизм в сочетании с внешней простотой, доброжелательностью и светлым обаянием привлекли к нему тогда немало сердец. Вселили надежду на стабильность, на быстрое возрождение театра. Один из пунктов программы предусматривал создание творческого содружества режиссеров-постановщиков, своего постоянно действующего “режиссерского корпуса”. Идея эта была так романтически прекрасна и вместе с тем абсолютно реальна, практична и логична, что следующей нашей главой должна непременно стать Вопрос о его формировании изначально решался как бы сам собой. Но прежде все- таки немного статистики. За последние двадцать лет на “посту” главного режиссера театра драмы сменили друг друга шесть человек: 1977-1980 гг. - режиссер Константин Баранов (три сезона); 1980-1983 гг. - исполнял обязанности гл. режиссера, режиссер Михаил Морейдо (три сезона); 1983-1986 гг. - режиссер Юрий Копылов (три сезона); 1986-1987 гг. - и.о. главрежа, заслуженный артист РФ Соловьёв Леонид Алексеевич (один сезон)… Итак, до прихода А. Буркова, как следствие затяжной чехарды в художественном руководстве театра, как иммунитет на нее возникла и получила широкое распространение так называемая АКТЕРСКАЯ РЕЖИССУРА. Впрочем, глубже погрузиться в это понятие и подробнее проанализировать его у нас с вами еще будет и время. И повод. Наиболее ярким и яростным представителем этого направления театральной деятельности можно считать народного артиста РФ Леонида Алексеевича Соловьёва, попробовали себя на этом поприще и заслуженный артист России Чубченко А.Е., народный артист РФ И.Ю. Туйметов и другие. Да и Ерин Анатолий Алексеевич, профессиональный режиссер, многие годы вынужденно работавший в актерском составе, с присущей ему скромностью и интеллигентной настойчивостью периодически выходил на большого зрителя в режиссерском качестве. К приходу в театр А.А. Буркова им было поставлено несколько спектаклей на Малой сцене. Эти камерные экспериментальные постановки имели в городе и в профессиональной (в частности - столичной) критике весьма положительный резонанс. Во-первых, основа всех спектаклей А. Ерина - хорошая и очень хорошая литература, которая ему близка и которую он интерпретирует особенно бережно и любовно. Среди его постановок – «Сотворившая чудо» У. Гибсона, «Перед зеркалом» по В. Каверину, «Хочу сниматься в кино» Н. Саймона. Его утонченно-флегматичная и созерцательная манера очень импонирует интеллигентной публике. Особняком в этом перечне стоит спектакль “Спортивные сцены 1981 года” по пьесе Э. Радзинского, который отличается неожиданной для его темперамента психологической остротой и парадоксальностью. Но в целом его “творческая палитра” представляется мягкой, акварельно-прозрачной, излучающей душевную чистоту, ясность, оптимизм. Дальнейшие постановки Анатолия Алексеевича полностью подтвердили это. Малая сцена пополнилась безобидной и трогательной комедией Азиза Несина «Убей меня, голубчик!», прекрасным водевилем «Я русский, на манер французский» по мотивам миниатюр А.П. Чехова, И.А. Крылова и Д.А. Ленского. Серьезной работой оказался “Стеклянный зверинец” по пьесе Теннесси Уильямса. На Большой сцене с успехом идут детские музыкальные спектакли - “Красная шапочка” Евг. Шварца, “Сокровища капитана Флинта” Б. Савельева и “Бременские музыканты” Ю. Энтина и В. Ливанова. Вторым бойцом режиссерского корпуса оказался друг юности Алексея Буркова, земляк и почти однокашник, Владимир Георгиевич Лаптев. По окончании в конце 60-х годов Восточно-Сибирского института культуры они благодаря легендарной постановке “Медеи” Еврипида, в которой Бурков был сопостановщиком, а Лаптев играл Ясона, оказались заброшенными в центральную Россию. Бурков - в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии (ЛГИТ-МиК), где успешно закончил ассисентуру под руководством профессора Г.А. Товстоногова. А Лаптев совершенствовал свои знания в аспирантуре ГИТИСа и начал работать в Московском театре им. Маяковского у Андрея Гончарова. Но если Алексей Александрович душой и телом был привязан к Байкалу, к Сибири-матушке, возвращаясь к ним и после Ленинграда, и после стажировки у выдающихся московских режиссеров Анатолия Эфроса и Марка Захарова, то Владимир Георгиевич
из Москвы вскоре перекочевал в Таллинн. И прожил в столице Эстонии восемнадцать лет. Одним словом, В.Г. Лаптев вот уже три с половиной года работает во Владимире. За это время им осуществлено во Владимирском театре драмы восемь постановок. Один спектакль поставлен в Нижнем Новгороде. Владимирский вариант пьесы Е. Греминой “За зеркалом”, который в постановке В. Лаптева называется “Свет мой, Сашенька”, транслировался по российскому радио. Кроме того, за этот срок им была организована, набрана, обучена и выпущена в жизнь Актерская студия из девяти человек. Все выпускники получили документ о среднем специальном образовании. Все трудоустроены и продолжают сотрудничество со своим руководителем, который в настоящий момент увлечен идеей создания в городе Молодежного театра. В июле 1996 года Владимиру Георгиевичу Лаптеву, режиссеру-постановщику Владимирского театра драмы, заслуженному артисту Эстонии, исполнилось ровно полвека!» (Журнал «Старый Владимирец», №3 июль 1996 год).
При руководстве Буркова в 1998-ом году театр стал академическим.
За почти 13 лет работы главным режиссером и художественным руководителем Владимирского театра драмы Алексей Бурков только во Владимире поставил более сорока спектаклей, многие из которых стали этапными для театра. Среди них: «Смута» по трилогии А.К. Толстого, «Семейный портрет с посторонним» С. Лобозёрова, «Давным-давно» А. Гладкова, «Лев зимой» Дж. Голдмена, «О мышах и людях» Дж. Стейнбека, «Комедия о российском дворянине Фроле Скабееве» Д. Аверкиева, «Дядя Ваня» А.П. Чехова, «Слепые» М. Метерлинка, «Рюи Блаз» В. Гюго, «Пигмалион» Б. Шоу, «Баллада о солдате» В. Ежова, Г. Чухрая, «Ужин дураков» Ф. Вебера, «Сильвия» А. Герни, «Прощальная гастроль князя К.» по повести «Дядюшкин сон» Ф.М. Достоевского), «№ 13» Р. Куни, «Жизнь господина Мольера», «Старомодная комедия» А. Арбузова, «Женитьба» Н. Гоголя, «Это было недавно» И. Губача, «Эзоп» Г. Фигейреду.
Режиссер — это сваха
Режиссер — это сваха, считает главный режиссер Владимирского академического театра драмы, заслуженный деятель искусств России Алексей Бурков. Во Владимирском областном драматическом театре был аншлаг. При полном зале зрителей главреж театра Алексей Александрович Бурков отметил свое 55-летие истинно по-театральному — бенефисом, в котором участвовали почти все артисты труппы.
— Успех спектакля во многом зависит от верного распределения ролей. От того, насколько точно я угадаю психофизическое соответствие актера и роли.
Если удачно "сосватаю" артиста и автора пьесы, то результатом "счастливого брака" станет успешный спектакль, — признался Бурков в блиц-интервью во время своего бенефиса.
И хотя речь шла об общем принципе профессии, а не о конкретной постановке, 55-летие Алексей Бурков отметил именно "Женитьбой" Гоголя.
— Проблема женитьбы существует всегда. Во все времена были Подколесины, люди, которые панически боятся взять на себя ответственность за семью, за детей, за будущее. У этого "вечного типа" в любой момент должна быть наготове открытая форточка, чтобы была возможность сбежать в решающий момент, — обосновал бенефициант выбор пьесы.
Публика увидела пока лишь первый акт комедии. Премьера спектакля 16 января.
Второе отделение бенефиса стало уже не иносказательным диалогом художника со зрителями, а прямым. В роли дотошного зрителя выступил председатель Попечительского совета театра, проректор ВГПУ профессор Виктор Малыгин.
— Я подпитываюсь классикой, — признался юбиляр. — Театр — это звучащая литература. В том, как и что говорит герой пьесы, зашифрован некий смысл, который режиссер должен разгадать.
Но все гениальные задумки авторов останутся невоплощенными, если не будет Артиста. В театре все начинается с него и им заканчивается. Он главный, он оживляет мертвое пространство.
Многие артисты считают большой удачей, что судьба свела их с таким режиссером, как Алексей Бурков. Работу с ним относят к своим университетам.
А когда-то он сам выбрал экзотичную для паренька из сибирской деревни профессию артиста. Она давала уникальную возможность прожить много жизней, почувствовать разные состояния и эпохи.
После театрального факультета института культуры в Улан-Уде он 5 лет актерствовал. Яго в "Отелло", Ясон в "Медее", Освальд в "Привидениях"…
Но пришло желание ставить спектакли самому. Алексей Бурков поступил в аспирантуру Ленинградского института театра, музыки и кинематографии, к Товстоногову:
— Он имел не только талант, но и глубокое знание грамматики профессии, — вспоминает Алексей Бурков. — Масштаб этой личности таков, что он даже внешне казался высоким, хотя роста был среднего. Мы были им покорены и невольно подражали.
Например, слово декорация, как и он, говорили через "э" — дэкорация. И как "Отче наш" усвоили главную заповедь мэтра БДТ: в искусстве надо идти своим путем.
После мастерской Товстоногова Бурков работал режиссером-стажером у таких известных мастеров, как Марк Захаров и Анатолий Эфрос. Как артист пробовался в кино. Но съемочный процесс оттолкнул суетой и бестолковщиной:
— Снимался я мало. Просто приятно было работать с друзьями, — вспоминает Алексей Александрович. — Последним был 2-серийный телефильм Бориса Халзанова "Нет чужой земли". Сыграл градоначальника местечка, куда сослали декабристов Бестужевых. Благодаря съемкам в детективе "Крик тишины" получил водительские права. Юрий Соломин играл следователя, а я свидетеля — водителя лесовоза. Пришлось сесть за руль — и это стало страстью на долгие годы.
Валерия СЕРГЕЕВА. «Призыв» 29 декабря 2003.
Много лет Алексей Бурков сотрудничал и с коллективом театра "Вечерний" (открыт в 2001 году) народного артиста России Леонида Соловьёва (умер в 2010 г.), где поставил "Эзопа". В последнее время режиссер сотрудничал с театром "Новая сцена", где в постановке Алексея Александровича должен был выйти "Ревизор".
Скончался Бурков Алексей Александрович 10 сентября 2011 года.
Владимирский академический театр драмы Владимирская энциклопедия
