Учительский съезд в г. Александрове в 1901 году /Отчет об учительском съезде в г. Александрове Владимирской губернии с 27-го по 31-е декабря 1901 года. Составлен инспектором народных училищ В. Беллюстиным/
Мысль об устройстве съезда принадлежит уездному училищному совету. 15 сентября 1901 года он решил обратиться к земскому собранию за средствами и тогда же наметил цель, состав и особенности съезда.
К представленному докладу земское собрание отнеслось сочувственно и постановило ассигновать 300 рублей на расходы по его устройству.
Применительно к желаниям, выраженным на училищном совете, и согласно с мнением учителей, инспектором народных училищ была составлена программа и послана на утверждение, каковое и последовало 2-го декабря.Программа 1. Необходимость совместных и согласных трудов законоучителя и учителя в деле воспитательного влияния на учащихся детей. Школьная молитва, посещение церкви и говение.
2. Желательность возможно большего общения учителя с учениками. Внеклассные чтения. Беседы с детьми, образовательные прогулки и игры. Школьные праздники, елки, праздник древонасаждения. Ночлежные приюты.
3. Как устроить школьный порядок и разумно поставить дисциплину? Какие и в какой мере допускать наказания? Ставить ли баллы?
4. Соблюдение чистоты и опрятности в школе и вообще исполнение правил гигиены.
5. Связь всех учебных предметов начального курса. Связь церковно-славянского чтения и церковного пения с Законом Божиим. На что обратить внимание в каждом из этих предметов? Чего можно достигнуть в течение каждого года и чего требовать на экзамене? Учебники и пособия.
6. Дели изучения родного языка. На что больше обращать внимание: правописание и грамматику или чтение и изложение? Объем требований, которые можно предъявлять к каждому отделению по каждому отделу. Экзаменные работы и вопросы. Насколько желательно и возможно расширить программу, напр. ввести исторические и географические сведения, расстановку знаков препинания? Как организовать домашнее чтение? Руководства и пособия.
7. Характер арифметики, распределение по годам, экзаменные требования. Задачники. Наглядные пособия.
8. Садоводство, рукоделие и другие профессиональные знания. Насколько они удобны и полезны в начальной школе?
9. Давать ли уроки на дом, по каким предметам и сколько? Как устроить дело занятий с 3-мя отделениями? Есть ли цель вводить 4-ый год в начальную школу и какая?
10. Чем руководствоваться при переводе учеников в следующее отделение? Оставлять ли на 3-й, 4-й и т. д. год в том же отделении? Что делать с отстающими и мало-успевающими? Как приохотить девочек к школе?
11. Как распределять работу между несколькими преподавателями? Нужно ли определенное расписание уроков и как его выработать? Обмен и замена уроков. Какова должна быть роль классного журнала?
12. Порядок получения от земства книг и учебных пособий, жалования и сумм на ремонт школьных зданий. Список школьного имущества, исключение ветхого и возвращение лишнего.
13. Средства для умственного и материального подъема учителя: книги для чтения, педагогические курсы, общество взаимопомощи.
14. Желательность участия учителя в устройстве библиотек-читален и народных чтений.
Училищный совет программу разослал заранее, в начале октября, по школам, при чем просил г.г. учителей подумать, подготовиться, составить письменное сообщение хотя бы на один из пунктов (а если можно, то и на 2, на 3) и предложить свои вопросы, которые стоят в связи с задачей съезда.
Учащие откликнулись на призыв и много сообщений, в форме докладов, было прочитано и разбиралось во время заседаний съезда.
Г.г. учащих совет просил привезти с собой тетради по всем предметам. Масса их была доставлена, разложена в зале собрания, и этим дана возможность членам знакомиться с постановкой дела в разных школах.Хозяйственная часть Немало хлопот доставило распределение г.г. учащих по квартирам. Было решено искать квартиры в городе, а не устраивать особые в училище (приходском или городском). Для небольшого срока — 5-ти дней — нет расчета добывать кровати, искать прислугу и возиться с кухней. На время святок освободились квартиры учениц женской гимназии и ими удалось воспользоваться. Расход на каждое лицо выразился, примерно, суммой 75 к. в сутки, при полном содержании. Давались суточные деньги и тем, кто поместился у родственников или у знакомых.
Проезд до города — бесплатный, на земских лошадях. Также и возвращение.
Во время заседаний присутствующим предлагался чай и легкая закуска. Такая мера, на первый взгляд, пожалуй, мелочная, способствовала вместе с остальными подробностями тому, чтобы беседы носили характер откровенный, семейный и непринужденный.
Все члены заседали за одним большим столом, протянутым сквозь зало заседаний земского собрания.
Правом бесплатного проезда и содержания на земский счет воспользовались, благодаря любезности управы и ее заботливости, также учащие и министерских школ и некоторых фабричных.
300 рублей на содержание вполне достало и даже оказался излишек (95 руб.). Сверх того, радетель просвещения в уезде, Асаф Иванович Баранов, которому почти десяток школ обязан возникновением, постройкой зданий и содержанием, предоставил 150 рублей на напечатание отчета.
Члены съезда Согласно установленному правилу, председателем собрания был инспектор В. К. Беллюстин. Нa заседаниях присутствовали также: предводитель дворянства С.С. Стромилов, член от земства в училищном совете П.А. Красюк, земские начальники: Д.В. Головин, К.Н. Товаров, В.А. Цвиленев, от духовенства — о. Радугин П. и от министерства — А.О. Веселов, инспектор городского трехклассного училища.
Учащие собрались почти все. И это несмотря на то, что многие на праздники хотели съездить погостить к родным, иные, люди семейные, ждали к себе детей. Являться или нет, — вполне предоставлялось каждому. Училищный совет лишь приглашал, но не обязывал. И все таки уезд явился почти в полном составе, кроме тех, кому приехать не представлялось никакой возможности. Были учителя из земских школ и министерских, а также фабричных—частных.
Всего собралось учителей 16, учительниц 34. Законоучителям тоже предложено было присутствовать и предлагалось содержание от земства. Из них явилось 8. Некоторые были все время, иные день— 2 — 3. Но если примем во внимание, что в это время священники обременены приходом и годовой отчетностью, то и количеству 8-ми надо порадоваться и благодарить за присутствие на съезде.
Ход занятий 27-го декабря, утром в 10 часов, отслужен был молебен пред началом. Точно также и в конце, в день закрытия, отслужен был молебен.
Ежедневно с 27 по 31 декабря г.г. учащие сходились к половине десятого утра и оставались до 3-х дня, с получасовым перерывом после полудня. Утреннее заседание считалось нормальным, главным. Вечером с 6 часов и до 8 шли рассуждения подготовительные, выводы которых на другой день утром повторялись и дополнялись. По вечерам не все могли присутствовать: из подгородних школ учащие к утреннему заседанию приезжали на лошадях и после 3-х часов уезжали домой. К таким ближайшим школам принадлежали также 2 больших фабричных, Струнинская и Карабановская, в которых числится не менее 18 преподавателей.
В воскресенье вечером, 30 числа, все члены съезда были на спектакле в Струнинском театре, по приглашению владельца фабрики А.И. Баранова.
Зал для занятий съезда был отведен в земской управе.Мнения и заключения 1. По первому вопросу, данному в программе, о единении учителя и священника, прочитан был доклад учительницей А. В. Секавиной, и в обсуждении его участвовали почти все члены съезда. Выяснилось, что едва-ли есть другая тема, более жгучая, острая и тяжело влияющая на школьную жизнь. Где портятся отношения между батюшкой и учителем, там и народ, смотря на распрю, теряет уважение к училищу. В борьбу нередко вовлекаются и лица посторонние, отцы и матери и прихожане, и иногда доходит до того, что сами дети, которым следовало бы быть подальше от этих, глубоко прискорбных, происшествий, становятся активными участниками, подмечают, рассказывают дома, пересуживают и, под влиянием одного преподавателя, устраивают неприятности другому. Какой худой пример крестьянам и как прискорбно отзывается это на детях!
Единодушно все присутствовавшие указывали на полную необходимость единения и в воспитательном и в собственно-учебном отношении.
Где же причины столкновений и как их устранить? На некоторые съезд мог указать вполне определенно.
Первая и главная — борьба авторитетов: кто старший в школе? Кто должен быть распорядителем и кто кому обязан подчиняться? Кого считать хозяином?
Съезд признал, что для пользы школы все эти вопросы надо считать излишними и праздными. Для целей школы не нужно ни хозяев, ни господ, равно как нежелательны рабы и слуги. Желательны товарищи, одушевленные одной благою целью — как можно более, при помощи ученья, воздействовать на направление и ум детей и воспитать из них добрых людей. Таким образом не должно состязаться в школе о власти, о покорности и подчинении. Педагогически священник и учитель равноправны. Они друг другу помогают, друг с другом советуются, за свою часть отвечают и в чужую не вступаются.
Но как же быть, когда, к прискорбию, нарушатся нормальные, желательные отношения и место их займет натянутость и наконец враждебность?
На этот случай съезд рекомендует: не доводить вопросов до границы, после которой невозможен поворот, не доводить до остроты и прибегать, насколько только можно, к посредничеству. Чтоб не раздулась распря, полезно обращаться к третейскому суду товарищей. Помочь тут могут и другие лица, авторитет которых достаточен для ссорящихся: члены училищного совета. Но только просьбам спорящих отнюдь не должен придаваться характер жалоб, обвинений, доносов и т. д. Пусть ищут просто разъяснения: как поступить в известном случае? Как поделить? Как привести к согласию? Подобные ходатайства, чтоб не являться жалобами, снабжались бы не только подписью истца, но и того, на ком отыскивают. С этим условием училищный совет мог бы помочь во многих затруднениях и разъяснением предотвратить не мало ссор. Обыкновенно в училищный совет идут тогда, когда уж перессорились, и ищут наказания виновного. Зачем совет считать местом суда и кары? И для него приятнее, предупредивши вовремя разлад, внести единство в школу и этим дать ей средство к дружному труду.
2. Предложение учителя Г.В. Доброчаева: рекомендовать учащим, чтобы на будущее время не подавалось жалоб и не писалось обвинений без ведома того, кого желают обвинить. Пусть жалоба идет открыто, без утайки, не облекается в форму доноса, а идет честно, откровенно. В знак этого желательно на обвинении иметь и отзыв (подпись) обвиняемого. И только в случае, когда лицо, против которого направлена бумага, по предъявлении откажется дополнить своею подписью и отзывом, она препровождается без подписи, с пометкой об отказе.
Таким путем, можно надеяться, избегнем мы возможности доносов и установим доброе согласие, так как, по большей части, противники скорее помирятся, чем согласятся подписать.
Речь г. Доброчаева нашла сочувствие, и г.г. учащие решили рекомендовать воспользоваться указанным путем. При этом указали еще раз, что весьма желателен третейский, товарищеский суд.
3. Второй причиной несогласия учителя с законоучителем является обмен уроков. По указанию программы, священнику предоставляется на выбор тот день и час, который он желает взять для своего урока. На деле это сводится в иных местах к тому, что для Закона Божия нет никакого расписания. Когда придет священник, то и урок. Иной раз, только что учитель начнет занятия, задаст работу, расскажет, как к ней приступиться, вдруг батюшка — опять тетради собирай, урок в средине прерывается. Учитель недоволен, что время потерялось даром, и батюшке нельзя иначе: то служба, то приход не позволяют поспеть вовремя и заставляют, против воли, не пользоваться расписанием.
Но еще тяжелее, когда перемена уроков зависит от произвола, а не от нужды: законоучитель приходит, когда ему хочется, не обращая внимания на учителя.
Как поступать в подобных случаях? Как оградить права того и другого?
В виду того, что изучение Закона Божия во многих школах стоит не высоко, что пропуски уроков случаются нередко и потому присутствие священника в училище весьма желательно,— в виду всего подобного никак нельзя препятствовать священнику брать для уроков время, назначенное расписанием учителю. Но чтобы оградить учителя от перерыва в его занятиях, рекомендуются: пусть священник, перерывая урок учителя, одновременно делает в журнале отметку о причинах, которые принудили его прервать урок.
4. Что делать, когда по расписанию назначен урок Закона Божия, а священник не придет? Предоставляется учителю занять урок своим предметом. При обоюдном соглашении возможно, вместо Закона Божия, устроить чтение из тех отделов, какие надо бы пройти законоучителю. Этим учитель окажет помощь Закону Божию. Священник, в свою очередь, не должен пропускать, заранее уведомлять, что он не может быть в училище, чтобы заранее достигнуть соглашения относительно замены.
5. Наоборот, когда учитель болен или не может вести занятия, о. законоучитель всячески старается, чтобы занятия в училище не прерывались.
Самое лучшее, если он заменить уроки учителя своими или же чтением Евангелия. Не лишнее, по соглашению с учителем, заняться и его предметами.
7. Съезд принял заключение: весьма желательно, чтобы при школьной молитве присутствовала вся корпорация учащих, т. е. законоучители и учителя. Во всяком случае, молитва без наблюдения старших, наставников, происходить не должна. Недоразумения по поводу молитвы скорее всего могут возникнуть в больших школах, где много учащих. Там ученики собираются все, а учащие, по возможности, тоже все, или же избираются из них особые, так сказать, дежурные.
8. Каким условиям полезно подчинить чтение молитвы? Она должна читаться неспешно, внятно, благоговейно. Подъем религиозных чувств — ее цель. Она должна отличаться не столько количеством, сколько качеством, т. е. возбуждением религиозного настроения. Чтение ее не есть обязанность дежурных: иной дежурный плохо прочитает, ему за это учитель выговорит и даже накажет, а это нейдет к молитвенному настроению. Чтение молитвы никак нельзя считать обязанностью, подчас и неприятной. Чтению учить и заставлять читать — уместно на уроках, тогда есть время и поправить, и указать, и сделать выговор. Во время же молитвы перед уроками должно быть чтение благоговейное и безмятежное, без тяготы и гнева.
Удобнее всего читать молитву чтецу хорошему, надежному, в виде награды, чтоб добрый мальчик, который заслужил доверие хорошим направлением, мог передать свою настроенность и слушателям.
Весьма желательно, чтобы молитву пели, где возможно, чтоб пение являлось складным, стройным, достаточно простым. Чтобы привыкнуть к пению молитв, для этого полезно на уроках Закона Божия от времени до времени петь песнопения. Законоучитель мог бы с большой пользой пред праздником и после праздника петь тропари. Разученные тропари очень уместно вставлять и в школьную молитву и этим изменять ее состав, чтобы привычка к одному составу не привела к заученности, механичности.
9. В виду изложенного, согласно предложению о. А. И. Рождественского, состав школьной молитвы, которой начинается учебный день, определился так: Молитвы начинательные, включая Царю Небесный и Отче Наш, Молитва утренняя, Богородице, Молитва Ангелу Хранителю, «Спаси, Господи, люди Твоя», «Молитва за живых и умерших», Достойно.
10. Следующий вопрос коснулся посещения учениками церкви. Учитель П.И. Сокольский высказал, что привлекать детей к посещению храма необходимо убеждением детей и родителей их. Убеждать и разъяснять должен и учитель, и священник. И на уроках и в церковной проповеди священник с силою указывает то, насколько важно присутствие детей в храме во время Богослужения. Учитель личным примером подкрепляет убеждения.
Но принуждения, переходящие в обременение и наказание, не должны иметь места в этом случае. Иначе в детях разовьется взгляд на церковь, как место исполнения тягостных обязанностей.
О. А.И. Рождественский высказывался за пользу приучения, хотя без наказаний. Он выставлял значение привычки, которую и следует развить, воспитывая в добром направлении.
После обмена мнений, пришли к такому выводу: привлекать детей к посещению церкви следует, но без наказаний; словом убеждения и собственным примером священник и учитель обязаны воздействовать и на детей и на родителей.
11. Должны ли дети ходить к Богослужению с учителем или с родителями?
О. А.И. Рождественский: учитель должен быть везде во всем примером для детей. Отсюда следует, что и за службой учитель должен быть вместе с детьми и надзирать за ними.
Учитель Г.В. Доброчаев: эта обязанность надзора - крайне тяжела. Одно из двух: или молиться, или смотреть за школой. Учитель, занятый надзором, сам не имеет времени молиться. Гораздо лучше, если поручить детей надзору матери или старухи—бабушки. Они усерднее и с большей легкостью усмотрят; они возьмут с собою в церковь и приведут домой обратно. И дети будут себя держать спокойнее, так как стоять придется им не вместе, а порознь, при родителях.
Остальные участники съезда разделились. Большая часть примкнула к мнению 1-му, меньшая ко 2-му. Небольшая часть, вместе с председателем, выразилась так: пусть надежные родители присмотрят сами за детьми, возьмут их в церковь, поставят рядом и последят; для тех же, у кого родные сами неисправны, пусть учитель будет вместо родителей.
12. Заметки относительно говения высказаны следующие. Во-первых, которую неделю выбрать для говения,— это зависит от условий школы и деревни, и самое разумное вперед не назначать, а выбор предоставить на волю школьной корпорации и местного священника. Во-вторых, все согласились, что со школой надо ходить за службу и учителю, так как родители говеют отдельно от детей.
13. Вопросы следующей серии касаются общения детей с учителями. В целях воздействия на нравственный подъем учеников, для лучшего влияния на их характер, в видах скорее воспитательных, чем чисто учебных, учитель пользуется всяким случаем, чтобы расширить сферу своих воздействий на детей. Чтоб заложить в них прочные основы добрых общественных задатков и возбудить стремление к движению путями нравственного роста, для этого учебные предметы не в силах оказать больших услуг. Преподавание Закона Божия и чтение, конечно, развивают добрые наклонности; но что касается других предметов, то нравственному воспитанию они содействуют немного, косвенно. И вот, в целях влияния на доброе развитие характера, желательны беседы учителя с детьми. Как доказательство того, что школе много надо потрудиться, чтоб получить следы влияния на строй характера, инспектором был приведен такой пример.
В одной из школ он дал ученику для изложения такой вопрос: когда он вырастет, то чем ему хотелось бы тогда заниматься? На это ученик (из старшей группы) ответил в таком роде, что лучше бы всего ему хотелось пить водку. Отсюда видно, как много надо потрудиться учителю, чтобы воспитать хоть некоторую нравственную устойчивость.
Съезд выразил желание, чтобы кроме прогулок в праздники или вообще в свободные часы имели место и прогулки в учебные часы, отчасти с учебной целью.
Но так как это дело новое и может породить недоумение среди крестьян, то для начала, в виде опыта, пока устроить их немного: 1 или 2 в течение учебного года, преимущественно осенью в хорошую погоду, или весной. Эти прогулки могут содействовать сближению учителя с учениками, могут развить доверие к учителю и укрепить его авторитет. Пользуясь ими, учитель сообщить некоторые сведения о природе, коснется вопросов хозяйства, разберет случаи из жизни детей и т. п. В непринужденной беседе многому можно научить незаметно, и время, потраченное на нее, никак нельзя считать проведенным без пользы.
17. Внимание учителя к играм детей прежде всего может выражаться в том, что он их организует, помогает их устраивать. Но стеснять детей в развлечениях, пока они не перешли разумного предела, никак нельзя. Игра тем и хороша, что в ней свобода, и дети в ней находят такое приложение, какое более идет к характеру. Пока в игре не вышло уклонений, которые не допустимы, как вредные, до тех пор пусть учитель не вмешивается. Он может иногда принять участие, для поощрения, но только как такой же член, а не начальник.
Вот мнение гг. учителей. При этом они выразили, что очень бы хотелось добавить к играм, которые известны нашим детям, еще другие, какие-нибудь новые. И земство хорошо бы сделало, если б прислало в школы по экземпляру книжки, в которой говорится о разных школьных играх.
18. Устройство елок привилось во многих школах. На Рождестве, когда для взрослых открывается возможность развлечений, которые подчас нельзя причислить к безобидным, как не порадовать детей хорошим школьным праздником — елкой! Воспоминание о ней останется светлой картиной на всю жизнь.
Откуда брать средства для елки? Некоторые предлагают разверстывать расходы между детьми. Но с этим согласиться трудно. Тогда праздник будет не непринужденный, а платный. Да и что делать тогда бедным детям? Еще в городе это возможно, хотя и с натяжкой, а в деревне совершенно трудно.
Съезд признал, что лучше всего деньги добывать так: просить попечителя принять участие в расходах и открывать подписку среди местных жителей. Гостинцы, конечно, раздаются детям, а украшения для елки могут переходить из года в год.
19. Председатель возбудил вопрос о том, чтобы устраивать весной и осенью так называемое древонасаждение. По Высочайшей воле во всех губерниях России организуются посадки деревьев при помощи учеников, с доброй целью развить в учащихся любовь к растительности, путем посадки и ухода. Перед посадкой учитель должен разъяснить, как именно ее производить. Точно также надо показать, как за посаженным ухаживать. Устройство подобных древонасаждений лучше всего вести таким путем, чтоб дети не смотрели на них, как на работу, при том обязательную, а видели в них праздник. С этой целью и время выбирать лучше не в будни, а в праздники и детям раздавать гостинцы; по окончании устраивать игры, пение. В прошлые годы в иных местах подобные посадки очень удавались, т. е. учащиеся чувствовали себя весело и время проводили не без пользы. Особенно удачно устраивалось дело там, где оно встречало сочувствие обществ или отдельных лиц, которые помогали личным трудом и средствами.
Члены съезда вполне примкнули к мнению, что древонасаждение полезно и желательно. Они пообещались будущей весной сделать опыты в этом направлении. Одно только затрудняет: где сажать деревья? Решено: сажать кругом училища, или вдоль улицы, или на отведенном месте за деревней, смотря где пожелает общество, к которому и надо обратиться с запросом об отводе места.
21. На второй день съезда, 28-го декабря, занялись вопросом о воспитательном воздействии, свободе детей, классной дисциплине и школьном порядке. Суждения открылись сообщением учителя П.А. Иванова о пределах воздействия. В иных училищах излишне стесняют детей, муштруют, запугивают, приводят к забитости. В других обратно: полная непринужденность, излишняя развязность, распущенность. Поэтому необходимо точнее указать: какая именно свобода желательна для школы? Очевидно, разумная, т. е. такая, при которой вреда не терпит ни сам учащийся, ни окружающие — люди и обстановка. Всех детей учитель направляет к пользе самих их и товарищей. Он запрещает те поступки, которые приносят явный вред. Во всем же остальном дети свободны и произвол учителя не должен применяться.
Например, учитель запрещает игру. Разве она вредна? — Нет. Разве он заменил ее полезным чем-нибудь и подходящим к детской природе? Нет. А в таком случае не следовало вмешиваться, запрещать, стеснять. И это будет уж не воспитательное действие, а произвол, каприз учителя.
С мнением учителя Иванова съезд согласился. Пришли к такой формулировке: в школе забитость и распущенность — две крайности. Желательна разумная свобода, когда детей стесняют только в том, что вредно им, или товарищам, или тому, что окружает.
24. Вопрос коснулся наказании. Учитель А.А. Лебедев прочел доклад, в котором, касаясь воспитательных подробностей, перечислял и виды наказаний.
Вопрос о наказаниях затронул всех и дал беседу очень оживленную. Прежде всего группа учащих выразила свое убеждение, что в начальной школе вполне возможно обойтись без всяких наказаний, что сельские ребята настолько старательны, серьезны и восприимчивы к добрым внушениям, что подгонять их наказаниями не представляется нужды, что наказания глубоко вредны, как подавляющие личность и развивающие безотчетный страх.
В виду жарких прений, председатель выставил программу, по которой для удобства и системы и повели беседу.
Председатель сказал: тот ученик, к которому мы применяем наказание, напоминает больного, которого мы лечим. Хорошо тому человеку, который всю жизнь не лечился и в полном здоровья прожил до старости,— хорошо и тем детям, которых воспитали без наказаний. Всякое лекарство, излечивая нас от болезни, вместе с тем вредно влияет на органы, расшатывает нас и делает хилыми.
Так и наказание, освобождая от шалостей, все же, нельзя не сознаться, оставляет свой горький отпечаток на нравственном складе ребенка. Наказание, как средство устрашения, а таким оно, в большинстве и является, парализует свободную деятельность;, приводит к забитости и является ограничителем естественных сил ребенка, в то время, как школа призвана развивать эти силы. И если лекарство вредит человеку возмужалому, взрослому и тем более вредно организму неокрепшему, детскому, то и наказание, как элемент устрашающий, особенно вредно детским годам. А какое же наказание свободно от устрашения? Где нет устрашения, там нет и наказания, по крайней мере дети не видят там наказания. Я лично вполне убежден и согласен с только что выраженным: начальная школа может обойтись без наказаний. Проверил я это на деле, когда занимался в начальном училище. Я поставил себе целью сделать так, чтобы совсем не наказывать; и это мне удалось, хотя первые месяцы приходилось очень трудно и я едва не отступил от своего обещания: так велико было искушение наказать. Но зато потом, когда мне удалось поставить школьный строй и убедить себя и показать ребятам, что наказания излишни, тогда мне оставалось радоваться: так шло легко, приятно и без огорчений мне и детям. И так, я лично вполне сочувствую тому учителю, кто обошелся бы без наказаний, считаю это очень ценным, полезным и к тому же достижимым. Как было-б хорошо, если бы в начальной школе, в полном ее составе, везде, всегда изъяты были наказания! Но этого пока не видим. Они применяются. В громадном большинстве училищ их применяют осторожно, в меру, не забывая о некоторой их ядовитости. Но мы должны сознаться, что, хотя и в редких случаях, наверно вы читали, мера взысканий переходит границу.
Всем нам понятно то негодование, которое охватывает родителей и посторонних при каждом подобном прискорбном случае. Установимте-ж меру взысканий и перечислим все виды. Пусть наша лестница будет длинна, но не с тем, чтоб пройти все ступени. Зачем они нам? Мы перечислим затем, чтобы дать себе полное, ненарушимое обещание пользоваться только этими наказаниями и не прибегать к другим, более острым, недозволенным и возбуждающим. Для врачей и аптек установлен длинный список лекарств, допускаемых законом. Все ядовитые и сильно действующие в нем не содержатся и их применять не позволено. Так и наш список пусть обобщит все возможное в сфере взысканий. Но опять я напомню: чем меньше на деле и в школе мы будем лечить при помощи этой учебной аптеки, тем более в школе будет здоровья, довольства и сил. И плохо придется ребенку, которого вырастим мы на этих учебных лекарствах.
25. Следуя докладу г. Лебедева, собрание подробно, шаг за шагом, разобрало систему предложенных взысканий. Многое было отвергнуто, а иное добавлено.
а) Наказания; строгий взгляд, выговор наедине и перед классом. На это все согласны. Только некоторые заявили, что строго смотреть не умеют.
b) Стояние на месте и у стены. Первую меру не приняли, потому что цель стояния, очевидно, разобщить одного шалуна от другого. Если же поставить на месте, то шалить они могут по-прежнему. Кроме того, тот, кто стоить, загораживает собою всех сзади сидящих. Стояние у стены допустимо, так как имеет смысл; его можно заменять пересаживанием того, кто шалит, к тем, кто надежен.
c) Удаление из класса — большинство высказалось против. Во-первых, тот, кого так наказали, лишается участия в работе и пропускает занятия и, следовательно, должен отстать от своей группы. А во-вторых, что он делает за дверью, напр. хоть в коридоре? Без надзора, пожалуй, и шалить.
На это возражали, что удаление из класса, если, конечно, применяют его редко и в случаях особо-экстренных, оказывает сильное воздействие и помогает исправлению.
d) Лишение участия в школьных развлечениях. Эта мера принята.
е) Оставление после уроков для окончания и исправления работы, которая исполнена небрежно — принято. Это взыскание разумное, естественное, так как оно стремится не унизить личность, а только возместить убыток, который причинен небрежностью, и возместить для пользы самого ученика.
f) Удаление детей из школы на день, на два. Меньшинство высказывалось против и приводило те соображения, какие говорят и против удаления из класса. Но большинство признало эту меру возможной, в особо важных случаях, в виду глубокого влияния ее на настроение учащихся. Меньшинство предупреждало, что удалять из школы все равно, что обращаться к содействию родителей, а оно во многих случаях приводит прямо к физической расправе. Разъяснено: детей родителей, которые склонны к такой расправе, не удалять.
g) Оставлять ли после уроков за шалости? Нет, потому что, если шалун будет без работы, то он найдет опять, чем пошалить. Если же давать учебную работу, то это унижает характер работы и обращает ее как бы в средство наказания; взгляд же на учение, как на наказание, крайне нежелателен. Меньшинство примкнуло к мнению, что оставлять возможно, когда есть надзор со стороны учителя и если остаются не помногу, так что шалить не представляется возможности.
h) Лишение пищи, в каком бы то ни было виде и случае, отвергнуто: сельские дети плохо питаются и дальнейшее ограничение может вредить их здоровью.
i) Обращаться-ли к содействию родителей? Много голосов раздалось против. Указывали, что содействие, правду сказать, приводится к рукам и пруту, к потасовке. Выходит не содействие, а просто-напросто кулачная расправа, нередко тут же перед школьной дверью.
Решено: искать действительного содействия, а не побоев, и обращаться к тем родителям, в которых можно быть уверенным, что они поймут учителя и будут действовать в одном с ним направлении гуманными приемами.
к) Допускать-ли полное удаление ученика из школы? Большинство решило утвердительно. Но заметили при этом, что удаление является взысканием тяжелым, крайним, таким, которое влияет на всю судьбу ребенка. Прежде чем решиться на такую меру, учитель должен трезво обсудить и взвесить, действительно ли ученик настолько низок, что пребывание его является соблазном для других и вносит пагубу, заразу в училищную семью. Масса нареканий и неудовольствий падает обыкновенно на учителя за удаление ребенка. Поэтому рекомендуется, не полагаясь на собственное мнение, которое, быть может, принято и наспех, сгоряча, входить в училищный совет с подобными вопросами и представлять на утверждение совета.
I) Одним из членов съезда было предложено, как наказание, лишение ученика дежурства, когда ему приходит очередь. На это возразили, что во многих школах дежурство является повинностью и лишить дежурства — не значит наказать. Но в иных училищах, где роль дежурных является почетом и наградой, там лишение дежурства может служить хорошим наказанием.
m) Практиковать ли в виде наказания вызов в школу на праздник? Съезд согласился с мнением о. А.И. Рождественского, что святость праздника не допускает того, чтоб омрачать его мирскими счетами. Учителю и так дано 6 дней для всевозможного воздействия на школу, и день седьмой, день радости и отдыха, не должен обращаться в день наказания. Да и что делать детям в школе? Без надзора и без работы они могут шалить, а надзирать за ними — значит отягощать учителя в единственный день отдыха.
n) Причислить ли к разумным наказаниям такое, когда детей лишают права брать книги для чтения? Меньшинство за это наказание, большинство — против. Причины следующие. Привычка к чтению весьма желательное качество, и цель начальной школы, между прочим, развить привычку к чтению. Но до сих пор эта насущная потребность питалась слабо. В нашем уезде, да должно быть, и в большинстве других, организация детских библиотек слаба и чтение детей не пользуется тем вниманием, какого оно заслуживает. А если это так, то крайне неуместно урезывать и ограничивать такое дело, которое, наоборот, нуждается во всяком поощрении и расширении. Поэтому до тех пор, пока не укрепится и не установится на твердой почве дело чтения, никак нельзя его и ограничивать.
Да и потом: достигнет ли такое наказание той цели, которую мы ставим? Ведь ученик, лишенный книги, попросит у товарища, и что-ж тогда? Преследовать товарища?
26. В связи с докладом А. А. Лебедева поставлены и решены такие пункты:
1) Докладчик предлагает требовать, чтобы дети на уроках сидели, положа руки на стол, ноги вытянув прямо, и смотрели учителю в глаза. Собрание не согласилось с этим и высказалось, что такая поза мучительна и неестественна. Она стесняет порывы естественной свободы. Ее нельзя считать нормальной и следует признать за средство наказания.
2) Какие полномочия предоставлять дежурным ученикам? Прежде всего дежурный обязан следить, в порядке-ли учебные пособия, которые ему поручены, есть ли чернила, мел и проч.; дежурный раздает тетради, книги и собирает их; он выполняет другие поручения, по указанию учителя, которые необходимы для классного порядка. Надо-ль допускать, чтобы дежурный следил за поведением товарищей? В силу необходимости, приходится. Учителю нельзя быть безотлучно в школе. Он в перемену пойдет позавтракать, а без него тут могут нашалить. Дежурные необходимы. Но полномочий власти над товарищами давать не следует. Дежурный может только сообщить учителю, а сам наказывать не смеет и расправляться с младшими не должен. Во всяком случае, наблюдение дежурного за школой и сообщение учителю о провинившихся — порядок, вынужденный обстоятельствами, и не особо симпатичный.
27. Вопрос о постановке баллов решен был отрицательно. Баллы в начальной школе — придаток лишний, занесенный из средней школы. Учитель и без баллов знает, далеко ли подвинулись его ученики. Кроме того, и им самим, и их родителям неясно, что значат баллы. Но самый главный недостаток — произвольность, влияние минуты. Когда учитель в духе, то и отметки ставит снисходительно, когда же сердится, то строго. Редкому учителю приходится быть настолько спокойным и так владеть собой, чтобы невольно, при выставке отметок, не впасть в пристрастие. Вот этот элемент необоснованности и произвольности и есть крупнейший недостаток всех балловых систем. И если б эту произвольность возможно было устранить, тогда отметки могли бы оказать и пользу. Напр., когда ученики решают задачи, то можно подсчитывать, кто сколько решил задач в этот раз и всего с начала года. Когда ученики пишут диктант, то можно вести подсчет, кто сколько сделал ошибок в этом диктанте и во всех диктантах с начала года. Подобные отметки основательнее, потому что они покоятся на фактах и на счете, а не на произволе. Что касается отзывов «хорошо» и «дурно», то их надо употреблять с крайней осторожностью и разборчивостью, чтоб дети понимали, что именно хорошо, и почему оно, действительно, хорошо. Зависть человеческая воспитывается похвалой не тем вещам, которые светлы и ясны, а главное таких, которые не доказали права на заслугу. И так, чтоб сделать отзыв „хорошо", учитель должен убедиться, что это, действительно, прекрасно.
31. Для всех учащих несомненно, что дети должны заботиться о чистоте лица и рук и, по возможности, одежды. Хорошо было бы, если бы при каждой школе был умывальник. Желательно, чтоб позаботились об этом попечители. Конечно, полной чистоты требовать нельзя: то пальцы перепачкают чернилами, то руки загрязнят, когда играют в перемену. Но позаботиться о чистоте необходимо, чтобы привить полезный навык.
Стрижка волос. Надо ли стричь наголо или можно допустить, чтоб всякий ходил так, как хочет, но только чтобы голова была, во всяком случае, причесанная, если кто не хочет стричься? За первое, т. е. за обязательную стрижку, высказалось большинство. За второе — меньшинство вместе с председателем.
32. Пятый вопрос программы съезда — сущность и цель преподавания Закона Божия, церковно-славянского чтения и пения.
Относительно Закона Божия все нужное указано в примерных программах М. Н. П. 1897 г. Епархиальное начальство в апреле 1901 г. нашло необходимым подтвердить, что «Закон Божий должен преподаваться с полным усердием и вниманием и в распределении учебного материала по годам законоучители должны руководствоваться программой, утвержденной министерством народного просвещения 7 февраля 1897 г.»
Таким образом программа и объяснительная к ней записка должны быть приняты к руководству и исполнению. Вопрос может касаться только экзаменов. Требования от учеников, представленных к экзамену, бывают часто, так сказать, односторонни и даже произвольны, в зависимости от лица, которое экзаменует. Поэтому, на что же обратить особое внимание преподавателю Закона Божия и что считать центральным, без усвоения чего и долг законоучителя не выполнен? О. А.И. Рождественский представил мнение, с которым согласились остальные о. о. законоучители и член училищного совета прот. П.И. Радугин. Оно заключается в следующем. Цель преподавания Закона Божия — религиозно-нравственное назидание и воспитание добрых привычек, чувствований и настроения. Фактическая сторона, т. е. заучивание событий из истории, а также усвоение Богослужения и текстов, является лишь вспомогательным орудием для первой, главной цели и не должна собою поглощать высокого значения религиозно-нравственных воздействий. Поэтому и на экзаменах никак нельзя оценивать успехов по Закону Божию при помощи единственно количества усвоенных подробностей. За многие из них мы можем быть лишь благодарны, но требовать их обязательного знания не вправе и обращать внимание должны прежде всего на степень роста религиозно-нравственного настроения. А потому и подготовка к экзамену излишня для Закона Божия, так как существенные сведения должны быть у детей всегда, после того как им преподаны, и их усваивать необходимо настолько твердо, чтобы могли остаться на всю жизнь. И если для других предметов имеют мало ценности те знания, которые усваиваются только для экзамена и вместе с ним проходят, то для Закона Божия тем более такая подготовка только для экзамена не может иметь смысла.
33. Согласно отзывам о.о. законоучителей съезд признал лучшим учебником «Епископа Агафодора — наставление в Законе Божием» (ц. 25 коп.). Он отличается особою доступностью для понимания детей и приспособлен к нуждам начального образования. Учебники Афинского, Миткевича, Петра Смирнова гораздо менее доступны. Из них Афинского все же удобнее. Еще хорош учебник Аф. Соколова «Уроки христианского учения» (допущее для учительских библиотек, ц. 40 коп.). Он также отличается доступностью и применен к потребностям детской природы.
34. Содействовать тем целям, которые имеются в виду при обучении Закону Божию, возможно и должно славянским чтением. И если все предметы в школе должны друг другу помогать и приводить к единой цели, то эта помощь несомненна в таких, родных по сущности, предметах, как Закон Божий и грамота славянская. Примерные программы по Закону Божию указывают те места священного писания, которые содержат рассказы о событиях, имевших место в священной истории. Поэтому, особое внимание необходимо обратить на те повествования Евангелия, где излагаются события, обычно помещаемые в священной истории. Эти места необходимо читать и перечитывать, преимущественно пред остальными. И если о главнейших евангельских событиях ученикам придется слышать и на уроках Закона Божия и на славянском чтении, то эти сведения твердо войдут в сознание детей и укрепятся в нем. Эти события полезно будет прочитать по всем Евангелистам и повторить. Таким образом, больше будет пользы, когда пройдем мы по Евангелию все выдающееся по пригодности для детского развития, чем если бы читали мы подряд и останавливались где-нибудь в средине, не прочитавши многого существенного, и вместо этого пройдя места, которые, по недостатку времени, можно бы и выпустить.
И так, желательно в славянском чтении пройти особенно отчетливо главы Евангелия, в которых повествуется о выдающихся моментах Нового Завета. Среди них должного внимания заслуживают так называемые Воскресные Евангелия, которые готовить надо с учащимися каждую неделю перед воскресением. Их объяснение рекомендуется вниманию законоучителя.
Вот взгляды, которые высказаны были на заседании и приняты большинством.
37. В связи с Законом Божиим и славянским чтением стоит и пение, так как в начальной школе обучают, в особенности, пению церковному.
Необходимость пения никем не отрицается и члены съезда вполне ее признали и подчеркнули желательность его преподавания. Сомнительным для многих является вопрос: почему ж именно учитель обязан вести пение, а не священник и не кто иной? Учитель без того 4—5 часов обязан говорить без умолку и утруждать свой голос. И где ж ему еще, сверх этого, и петь? Кроме того, учитель бывает иногда и безголосый, и не умеющий вести занятия по пению. Поэтому обязывать учителя и требовать с него, чтобы он вел, во что бы то ни стало, пение, никак нельзя. И даже простым молитвам иной учитель не в силах обучить; желательно, чтоб в этом ему помог священник, если, конечно, в силах.
Признали: учитель и священник обязаны равно, по мере сил, заботиться о том, чтоб научить детей простейшим песнопениям. Учитель может пользоваться с этой целью особыми уроками, хотя бы получасовыми, а священник поет с детьми молитвы на уроках Закона Божия. И это очень подходит к занятиям Законом Божиим, так как стоит в связи с ними. Так например, чем тропари учить обыкновенным образом, гораздо лучше их усваивать при помощи пения. Или еще, зачем же весь урок вести словесно и составлять его из чтения и объяснения, гораздо лучше делать вставки и ряд словесных изложений разнообразить пением. Оно так сродно детской душе и побуждает к общей работе, наводит на молитвенное настроение и помогает запоминанию. Таким образом весьма желательно, чтоб на уроках Закона Божия не только занимались словесным изучением, но и пели те молитвы, которые необходимы для данного занятия.
38. К тому, что сказано о пении, председатель съезда добавил следующее. Училищный совет и земство очень желали бы, чтобы во всех училищах преподавалось пение. Но так как многие учащие не в силах вести его, то помочь им имеется в виду особыми учителями пения: где дьякон, где псаломщик, где регент хора. За это может быть вознаграждение по 25 руб. (в год). С начала нынешнего года эти должности открылись в 4 училищах, на следующие годы можно открыть и в остальных, лишь бы найти умеющих преподавателей. Условием для них желательно постановить: чтобы имели урока два в неделю (часовых) и научали простейшим песнопениям, так чтобы дети могли пропеть молитву перед классом, после класса, а в церкви: Богородице, Отче наш и Верую, а также праздничные тропари. При этом обучать необходимо все училище, а не только тех, которые годны для хора.
Г.г. учащие заметили на это: очень удобно иметь особого учителя, который вел бы пение. Но получается некоторая несправедливость. Если ведет занятие особенный учитель, то ему за это платят жалование, а если учитель школьный, то бесплатно. Мы, учителя, вовсе не настолько обеспечены, чтобы отказаться от равноправности в этом случае, и просим, чтобы тем из нас, которые ведут занятия по пению, также производилось добавочное жалованье.
Председатель съезда обещал похлопотать об этом перед земством, тем более, что в некоторых других уездах такой порядок уже введен, и тем учителям, которые ведут занятия по пению, дается добавочное жалованье.
48. Съезд признал, что большим подспорьем для чтения являются разумно организованные школьные библиотеки. Они дополняют те знания, которые ребенок выносит из школы, и, самое главное, развивают расположение к чтению. Любовь к книге и к чтению никогда так не развить учением, как можно развить внеклассным чтением. Здесь ученик свободен и самостоятелен, он выбирает то, что ему по вкусу и по силам. Книжки для чтения бывают написаны, по большей части, картинно, интересно и кажутся они гораздо занимательнее сухих учебников.
Желательно, чтоб земство, губернское и уездное, обратило внимание на ученические библиотеки, помогло существующим и организовало в тех школах, где их нет.
49. При организации ученических библиотек желательно, между прочим, чтоб в каждое училище был прислан набор книг для классного чтения разных авторов. Если в школе, кроме нормальной книги для чтения, вроде «Нашего Родного» или «Вешних всходов», будет еще экземпляр «Родного Слова», «Детского мира», книжек для классного чтения Л. Толстого, «В школе и дома» Бунакова, «Учебных книжек» Паульсона, «Пчелки» Поливанова, хрестоматии Барышникова, классных книг для чтения Попова, Пастухова, Некрасова, Ермина, Волотовского, Лубенца, Руднева, Максимова и Глушина, Горбунова-Посадова и т. п., то эти книжки принесут большую пользу и учителю, и детям. Учитель ознакомится с системами различных авторов и выберет из каждого полезное; иное прочитает вслух, а то так может выдать на дом, так же, как выдаются вообще книжки для чтения. И это тем более удобно, что авторы подобных классных книг обыкновенно помечают, для какого года и отделения предназначают книгу, и следовательно учителю указано, в какую группу какую книжку выдавать.
50. Некоторые гг. учащие, в школах у которых имеются библиотеки для детей, поставили вопрос о том, как руководствовать детей в домашнем чтении, необходимо-ли наблюдать и как вести надзор и, между прочим, нужно-ли проверять прочитанное и спрашивать детей о том, что прочитали. Иначе и чтение пройдет без пользы, дети будут читать, не вдумываясь, иную книгу бросят на средине, а иную, и совсем не прочитавши, сдадут учителю. Вот в целях упорядочения дела и нужен надзор учителя.
Пришли к такому заключению. Проверка должна иметь второстепенное значение. Она приносит пользу, но в то же время и тяготит. Иной, пожалуй, и книг не будет брать, чтоб не попасть с проверкой. А если заставлять насильно, чтоб читали, то это, вместо расположенности, может привить боязнь и неохоту и даже отвращение. Проверка, в виде контроля, который является угрозой, может отвадить детей от чтения. Желательна проверка без взысканий, в виде необязательной беседы. Еще дороже будет, когда учащиеся сами будут беседовать с учителем по поводу прочитанного, будут просить, чтоб выяснил сомнительное, непонятное и темное, будут рассказывать ему (устно и письменно) о том, что их особенно интересует. Такие свободные беседы с учителем, действительно, помогут чтению и, главное, усилят к нему расположение и интерес. И вообще привычка обращаться за разъяснением непонятного — одна из дорогих. Она поддерживает свежесть ума, пытливость, предприимчивость. Унылый вид имеет тот ребенок, который сам не спрашивает, а только ждет, чтобы его спросили. Он не живой, а полумертвый. В нем погасили естественную склонность ставить вопрос о том, чего не понимает. И школа совершает преступление, когда придавливает эту естественную склонность, вместо того, чтобы развить ее. Нe только чтение домашнее, но и такое, которое ведется в классе с учителем, т. е. все виды объяснительного чтения, должны стремиться к тому, чтоб дети обращались с вопросами к учителю, а не учитель к детям. Ведь так естественно, чтоб человек непонимающий искал ответа у того, кто понимает. А в школе мы видим обратное: учитель запрещает спрашивать (или, по крайности, не поощряет), пока не обратится сам с вопросом. От этого двойное неудобство. Во-первых, никакой учитель не может точно уловить вопросов, которые ребенку нужны и интересны, т. е. которые являются вопросами его, а не учителя. И во-вторых, от этого наклонность к размышлению и любознательность не так напряжены в учащихся, как если бы вопросы ставили ученики. И как бы было хорошо; какая общая и оживленная беседа получилась-бы, если бы вопросы ставились учениками и решались их товарищами, учитель-же являлся-бы истолкователем того, что детям не под силу, но что затронуло их любознательность. Итак, учитель должен позаботиться о том, чтобы не столько спрашивать детей, сколько чтоб дети обращались к нему с вопросами.
77. Четвертый день заседаний съезда, 30 декабря, воскресенье, начался с 8-го пункта программы: «На сколько желательны в начальной школе садоводство, рукоделие и другие прикладные знания?».
В нашем уезде мы их почти совсем не видим. В общем, они желательны, когда не отнимают времени для изучения общеобразовательных предметов. У школы времени немного, и не хватает даже для главной цели — дать общее образование,— поэтому брать из него на прикладные знания никак нельзя.
Если уж заводить ремесла или садоводство, то чтоб, хоть при небольшой программе, они велись толково и приводили к практическим умениям и навыкам. Иначе эти занятия, не приводя к заметным результатам, возбудят недоверие среди учеников и их родителей.
Рукоделие, кроме прямого назначения — дать девочкам уменье, необходимое в хозяйстве, может иметь и косвенное — расположить родителей к училищу и побудить их, чтобы не брали девочек из школы, когда выучатся грамоте. В наших местах и девочек пускают в школу не менее, чем мальчиков, но только не дают им долго в ней учиться: как только выучится грамоте, т. е. читать — писать, так и берут. А рукодельем возможно будет привлечь к тому, чтоб девочки подольше оставались в школе.
78. Давать ли уроки на дом? Большинство учащих высказало, что, если не давать, то им не выполнить программы. Кроме того, домашние занятия содействуют привычке к самостоятельной работе. Условия домашней жизни в нашем уезде не настолько плохи, чтобы домашние работы признать невозможными.
Но во всяком случае работы должны быть таковы и должны даваться в таком количестве, чтоб ими не обременять детей. Никакой разумный учитель, который любит и понимает свое дело, не станет, как говорится, «выезжать» на домашних работах; он не будет основывать на них всего успеха занятий. Отошло то время, когда учителя в классе занимались только тем, что спрашивали данные уроки. Теперь главная работа сосредоточивается именно на том, что успевают сделать в классе, а все вечерние занятия являются подмогой и пособием.
79. Вводить 4-й год в начальный курс — очень полезно и желательно. И население едва-ли будет против, скорее за. Препятствие является лишь в том, что в большинстве училищ один учитель, а при одном учителе вести 4 отделения немыслимо. Зато, где двое или более учащих, не представляется нужды откладывать введение четвертой группы. Тогда возможно будет пополнить курс, округлить, осмыслить, усвоить обстоятельнее.
Очевидно, курс школы с 4-мя годами не может и не должен равняться с курсом трехгодичной школы. Дополнения желательны в таких отделах: историю и географию пройти по краткому учебнику, природоведение — по избранным статьям из первой и второй книги «Детского мира», усвоить грамматические термины в пределах грамматики Тихомирова, кроме залогов и видов, но включая причастия и деепричастия, главные и придаточные предложения. По арифметике — элементарные сведения о десятичных дробях, как их обозначать, складывать и вычитать, действия с простейшими обыкновенными долями (по Гольденбергу или Арженикову). По Закону Божию желательно, при повторении начатков и объяснения Богослужения, достигнуть более подробных знаний; желательно, чтобы священник сообщил повествования о самых выдающихся событиях церковной истории.
Таким образом, четвертый год явится дополнением 3-х первых отделений. В 3 года проходится программа, которая положена для трехгодичной школы, а на четвертый год к ней прибавляются добавочные сведения. Если же ту программу и тот объем, который указан для нормальной школы с 3 годами, принять для школы с 4-мя годами и разделить ее, сообразуясь с продолжительностью, на 4 части (года), то это будет несправедливо и несообразно: там один учитель проходит в 3 года, а здесь двое работают 4 года.
Съезд признал, что и экзаменные требования не могут предъявляться одинаковые, как к школе с трехгодичным курсом и одним учащим, так и к школе с 4 годами и двумя учащими. Даже в тех случаях, когда один учитель имеет на руках все три отделения, или ведет одно (в фабричных школах), экзаменные требования должны быть разные и непременно соответственные с условиями обучения.
82. Оставлять детей на третий, на четвертый год в одном и том же отделении съезд прознает бесцельным и нежелательным. Обыкновенно те, кто долго остается в том же отделении, от скуки пускаются на шалости и вредно влияют на товарищей. Тому, кто, по неспособности, не в силах одолеть в течение двух лет положенного курса, лучше уж оказать, если возможно, снисхождение и перевести его в следующую группу. Там он, положим, опять останется на лишний год. Так доберется до экзамена и если выдержать не в силах, то в этом не учитель виноват.
83. Что делать с отстающими и малоуспевающими? Конечно, если можно, то сам учитель помогает им и подгоняет, подравнивает. Но часто так бывает, что самому учителю едва можно справляться с нормальными учениками и некогда ему возиться со всеми отстающими. Тогда уж останется одно: отставших поручать товарищам, чтоб те им помогали.
На эту тему добавил несколько и председатель съезда. Он высказал, что школа слишком мало воспитывает взаимопомощь между детьми. Уроки Закона Божия и чтение твердят им постоянно, что надо помогать друг другу, работать сообща, оказывать услуги и выручать из трудных положений. Но в школьной жизни, где для детей не мало трудных положений, оказывать услуги и помощь часто запрещается. Конечно, учитель, запрещая подсказывание или списывание, вразумляет ребят, что такая помощь приносит вред и что ее оказывать не надо; пусть это так, но где же, спрашивается, возможно детям помочь друг другу во время школьной жизни? Только и слышишь запрещения: нельзя смотреть к соседу! Ты не показывай ему! Нельзя подсказывать! Знай всякий свое дело! Ведь, это все учитель воспитывает склонность к обособленности, а не привычку к взаимной помощи. Я посоветовал бы применить такой порядок, какого сам держался в школе; мне кажется, он может оказать полезное влияние. Я разделял школу на маленькие группки, человека по 3, при чем каждая группка состояла из детей возможно равного развития: одна из лучших, другая из хороших, третья из средних, иная из плохих. И всякую работу такая группка исполняет сообща: вместе пишут диктант, вместе идет решение задачи и т. д.
Они друг к другу смотрят в тетради, друг другу поправляют, советуются, спрашивают, помогают и объясняют. Все члены группки отвечают один за всех, так напр. о том, что решена задача, они только тогда должны сказать, когда ее решение готово у них у всех. Такую общую ответственность полезно провести и далее, распространяя на случаи школьных порядков и дисциплины. Получается, быть может, соревнование, но это будет соревнование полезное, здоровое, так как в нем не отдельное лицо вступает в состязание с другим, а группа. Учителю придется наблюдать, чтобы, во-первых, переговоры группы не причиняли беспокойства остальным, и во-вторых, чтобы члены группы объясняли друг другу, а не давали списывать. Но этого не может случиться, если группа составлена из равносильных. Кроме развития взаимопомощи, получатся еще удобства те, что мелкие ошибки и описки будут ученики указывать друг другу, и учителю останется только исправлять то, что прямо происходит от незнания.
Члены съезда обещались испробовать этот порядок.
84. Вопрос: как приохотить к школе девочек? Воздействовать на их родителей, чтобы они не брали слишком скоро из школы и не препятствовали им доучиваться. А сами девочки очень охотно ходить в школу и в этом отношении не уступают мальчикам.
100. По вопросу о библиотеках для учителей присутствовавший в заседании член губернской земской управы Г. А. Смирнов сообщил, что губернское земство озабочено устройством учительских библиотек и рассчитывает вскоре организовать по 10 библиотек в уезде, с тем, чтоб каждая такая библиотека находилась при определенном земском училище и все соседние учителя могли ею пользоваться. Губернская управа просит указать, какие пункты представляются удобными, в смысле центральности и средств сообщения, для устройства в них библиотек.
Съезд выбрал следующие пункты: 1. Нушпол, 2. Константиновское, 3. Еремино, 4. Сватково, 5. Корелы, 6. Воскресенское, 7. Махра, 8. Александров, 9. Зиновьево, 10. Годуново.
31 декабря, днем, съезд закончился. Вечером не занимались, чтобы дать возможность тем, кто не из города, встретить Новый год в семье.
Для небольшого срока (пяти дней) проделано было достаточно: успели разобрать 109 вопросов, высказали пожелания и наметили ходатайства; некоторые темные стороны, недоумения и сомнения получили должное решение.
Учитель Выпуковской школы Н.М. Березин, старейший из всех учителей уезда (29-й год в одном училище), по поручению товарищей, в сердечных выражениях благодарил председателя училищного совета С. С. Стромилова и, в лице его, училищный совет за созыв съезда и за заботы о начальной школе.
После молебна о. А.И. Рождественский, учительницы А. И Романова и М. А. Титова высказали свое полное удовлетворение работами съезда. Они в особенности подчеркнули то чувство свободы, непринужденности и нестесненности, которое равно испытывалось всеми в полной мере. Не было ни старших, ни младших, ни начальников, ни подчиненных, были друзья и собеседники. Председатель съезда благодарил от всей души всех, посетивших съезд, гг. преподавателей за полную их откровенность и за готовность участвовать в работе, насколько было сил у каждого.
Съезд уполномочил председателя засвидетельствовать глубокую признательность уездному земскому собранию за созыв съезда и А. И. Баранову за его гостеприимство и за сочувствие задачам съезда.
Город Александров
Copyright © 2017 Любовь безусловная
|
