Неподалеку от города Юрьев-Польского, среди раздольных полей и лугов черноземного Ополья, находилось некогда село Некоморно. В начале ХХ века более ста крестьянских дворов теснились на взгорье в верховьях извилистой и маловодной Колокши. Именно здесь 11 ноября 1906 года в семье крестьянина-бедняка родился мальчуган, будущий видный военачальник и страстный пропагандист Николай Михайлович Миронов. Конечно, радуясь младенцу, ни отец Михаил Александрович, ни мать Елена Михайловна не могли даже предположить, что выпадет сыну трудный, но славный солдатский путь и станет он генерал-лейтенантом.
Нелегким выдалось детство. На семью из восьми душ имевшейся в хозяйстве земли не хватало: на жену и девок наделов не полагалось, не отвели полоску и на старшего сына-калеку. Рос Николай смышленым, шустрым и, едва исполнилось семь, хотя и был невысок росточком, стал приобщаться к доле крестьянской. Постепенно познал немудреный, но изнурительный труд земледельца — пахал и сеял, бороновал, жал, косил и молотил. Всякую работу научился исполнять быстро, добротно, как и требовали оба Михаила: отец и дед по матери, к которому Николай ходил помогать в крестьянских делах.
Учиться Николаю в ту пору довелось недолго. В 1916 году окончил церковно-приходскую трехлетку, освоил письмо, чтение да простой счет, но среди односельчан стал считаться грамотным. Однако нужда, тяжкий труд все сильнее давили их семью. Да и другим было не легче: империалистическая война разгоралась, налоги становились тягостнее, уходили и гибли на войне мужики. Воспрянули было духом, когда докатилась весть о Февральской революции. С ватагой друзей побежал Николай в школу, где имелся единственный на все село портрет царя, сорвали его со стены, а потом вместе топтали, пока не истерлись клочья. Но радовались, как оказалось, преждевременно: не переменилась крестьянская жизнь.
Весть об Октябрьской революции крестьяне встретили радостно. В селе состоялся большой сход. Выступали на нем агитаторы, рабочие из Юрьев-Польского. Николай стоял возле телеги, с которой произносили речи ораторы, и слушал... Часто упоминали декреты о мире, о земле, говорили о Ленине. И хотя многое было непонятно, по лицам односельчан было видно, что произошло событие важное, и теперь по-новому пойдет вся их жизнь. А настоящую крестьянскую радость мальчугану довелось испытать, когда начался передел земли и навсегда исчезли из Опольских просторов помещичьи угодья. Вместе с отцом и дедом плакал Николай, получая наделы по новому закону — на каждого едока, что есть в семье, и на мужскую душу, и на женскую.
Но старое не уходит без жестокого сопротивления. Эту истину усвоил тринадцатилетний Николай Миронов, когда ночью однажды окружила их село банда. Всех мужиков, парней выгнали на улицу, угрожая обрезами, шашками, повелели: идти приступом на город, в противном случае — смерть. Переминались мужики, упорствовали, да страшна была угроза — толпой двинулись ранним утром на Юрьев-Польский. Светало быстро. Стало видно, как из других сел и деревень тоже продвигаются к городу толпы подгоняемых бандитами крестьян. Так началась в июле 1919 года известная в тех краях контрреволюционная вылазка, спровоцированная местными кулаками и дезертирами.
На всю жизнь запомнился Николаю тот тягостный день. Несколько горластых баб богатеев созвали сельчанок, привели к поповскому дому. Потребовали от отца Петра ударить в колокол за дарование победы. Николай, крутившийся среди орущей толпы, теперь знал, чем может обернуться колокольный звон для бедняцких семей,— опять безземелье, нужда, голодуха... Но батюшка не спешил исполнить бабью волю. Сначала сослался на отсутствие ключей от церкви. А когда парни спешно привели церковного старосту, отец Петр, строго оглядев баб, молвил решительно: «Не буду я молебен служить супротив Советской власти... Ступайте-ка по домам». Крестьянки сразу утихомирились, разошлись по своим избам. А после полудня прибежали и мужики из города. Отряд красных бойцов, подоспевший из Иванова, и гарнизон, отстоявший станцию, разгромили банду и выгнали непрошенных «гостей» из Юрьев-Польского. Вечером вернулся отец и, хотя Николай приставал с расспросами, рассказать толком ничего не мог: сам прятался у городских родственников.
После этого события в селе стали часто появляться агитаторы из города. Они выступали на сходах, собраниях. Николай вместе с товарищами своими старался не пропускать такие встречи с комиссарами, как называли этих смелых людей односельчане. Именно в ту смутную и переломную пору навсегда уверовал он в неодолимую силу пламенного большевистского слова. Менялось настроение крестьян, росло их сочувствие Советской власти. Все больше подвод с хлебом отправляли жители Некоморно в города Владимир, Юрьев-Польский, вывозили зерно на станцию, откуда вагонами уходил драгоценный груз в Иваново-Вознесенск и в Москву.
Жизнь постепенно налаживалась, и четырнадцатилетний Николай Миронов снова поступил учиться, теперь уже в пятигодичную школу второй ступени. А в 1922 году стал он первым комсомольцем села Некоморно. Мать хотя и тревожилась за сына — уж больно непоседлив, настойчив, как бы беды какой не случилось, — но, скрывая слезы, нашила все-таки на рукав синюю эмблему с яркой вышивкой шелком — РКСМ. Повзрослевший сразу Николай вскоре стал признанным вожаком деревенской молодежи. Организовал комсомольскую ячейку, вместе и дружно развернули работу среди парней и девчат.
В это время Николай Миронов и начал выступать с докладами. Рассказывал о политическом моменте, чтобы отлучить побольше сельчан из церкви, проводил и атеистические беседы. Однажды, когда он закончил рассказ о вреде религии, один из мужиков усомнился: «Ты вот, Николай Михайлович, вроде бы все верно сказываешь. А послушать сейчас попа, он тоже как будто не врет. Где же все-таки правда?» Собравшийся в избе люд зашумел, заспорил. Послали ходоков за отцом Петром. Тот выслушал посланцев, постоял в задумчивости, потом глухо проговорил: «Я и сам, люди добрые, в боге сомневаюсь шибко... Прав, пожалуй, сын Михаила Миронова». И не пошел на предложенный диспут. А вскоре отказался батюшка от священного сана, перебрался в построенную на окраине села избу и занялся крестьянским трудом. Навсегда перестала действовать церковь в селе Некоморно.
В 1924 году в жизни Николая Миронова открывается новая страница: способного комсомольского активиста направляют продолжать образование во Владимир. Четыре года в педагогическом техникуме— здесь он повстречал свою первую любовь, скромную и старательную студентку Антонину, с которой и соединил свою судьбу. Здесь же в 1927 году был принят кандидатом в члены партии большевиков.
Членом ВКП (б) стал уже в Горьком, куда откомандировали его для дальнейшей учебы. В январе 1930 года в Свердловском райкоме партии вручили партийный билет. Будучи еще студентом третьего курса, Николай Михайлович разработал и начал читать на заочном факультете курс лекций по политической экономии, а когда закончил аспирантуру, преподавательская работа в институте, сделалась главным и любимым занятием. Научно-педагогическая деятельность — сокровенная мечта и призвание Н.М. Миронова. Он готовил себя к ней тщательно. Трижды избирался в состав бюро парторганизации института — это лучшее свидетельство авторитета и доверия товарищей.
Но жизнь и на этот раз распорядилась по-своему. Партии требовались преданные и опытные кадры, знающие экономику народного хозяйства. Летом 1934 года Николая Михайловича направляют в Канавинский райком ВКП(б).
Семь последующих лет работы в Ленинском райкоме, городском и областном комитете партии стали большим жизненным университетом. Партийная работа для него — это неустанная творческая мысль и деятельность, непрерывно возрастающая по сложности и масштабам. Уже в 1939 году Н. М. Миронов избирается секретарем по пропаганде, а осенью следующего — вторым секретарем Горьковского обкома партии. Являясь также депутатом Верховного Совета РСФСР первого созыва, Николай Михайлович вместе с товарищами по работе, коммунистами и трудящимися области делает все возможное для выполнения заданий третьей пятилетки.
А международная обстановка накалялась. В феврале 1941 года Миронов едет в Москву — он участник XVIII партийной конференции. Был принят напряженный народнохозяйственный план на 1941 год, особое внимание уделялось укреплению обороноспособности страны. И темпы развернувшейся работы стали действительно невиданными.
Как наладить за три месяца производство авиамоторов, когда не отведена даже площадка для завода, а строительство его по нормам около трех лет? Где изыскать дополнительные силы, ресурсы? Подобные вопросы вставали перед Николаем Михайловичем и членами бюро обкома во множестве. Организационными делами занимались по 18—20 часов в сутки. Где возникали особые затруднения, второй секретарь выезжал срочно, сам вникал в детали и тонкости инженерных проблем. Довелось целую неделю поработать и в Муроме, который относился тогда к Горьковской области. Здесь на одном из заводов медленно осваивался выпуск дельта-древесины. Вместе со специалистами и рабочими нашли верное решение, сообща одолели препятствия, и столь необходимый в авиастроении материал наконец-то пошел.
Да, опыт убеждал, и теплое слово, и страстный призыв, обращенные к уму и сердцу трудящихся, пробуждали энергию неиссякаемую. Николай Михайлович много выступал на митингах и собраниях. Мобилизовали тысячи коммунистов и беспартийных, направляли их на создаваемые оборонные предприятия. Заводы, цеха размещали даже в недостроенных корпусах, под временными навесами. С действующих производств снимали нужное оборудование, спешно подводили коммуникации. Проходили недели, месяцы, и с оживающих конвейеров все в возрастающем количестве начинала сходить продукция. В мае 1941 года, когда весеннее солнце заливало цех радостным светом, Николай Михайлович в составе государственной комиссии принимал авиационные моторы нового типа. Страна получила их в срок.
Война. Началась она, как и для всех, — внезапно, хотя надвигающуюся угрозу предчувствовали, к ней всемерно готовились, но слишком мало история отвела времени. В конце второй недели войны по решению Центрального Комитета партии были мобилизованы некоторые кадровые работники области, в том числе, и старший политрук запаса Миронов. Седьмого июля 1941 года он стал слушателем высших курсов политсостава РККА. Фронт приближался, войска остро нуждались в опытных политработниках.
Годы войны для Н. М. Миронова целиком связаны со службой в центральных областях России, а самое трудное время боевой страды — с обороной столицы. Восемнадцатого августа 1941 года учеба на курсах для него закончилась. Постановлением Государственного Комитета Обороны Н.М. Миронов назначается начальником политуправления Московского военного округа, ему было присвоено звание полкового комиссара.
Круг дел, которыми пришлось заниматься комиссару Миронову в те суровые годы, поистине безграничен. Формировались и обучались батальоны, полки, дивизии; десятки тысяч добровольцев трудились нередко под бомбежками и обстрелом, возводя оборонительные сооружения; в западной зоне округа разворачивались жестокие бои — и все требовало внимания, сил, энергии.
Укреплялись подступы к столице, в Москве было введено осадное положение. Войска противовоздушной обороны отражали многочисленные налеты фашистской авиации. Руководство строительством Московской зоны и боевой деятельностью войск на ближних подступах возлагалось на командующего МВО генерала Артемьева П.А., партийно-политической работой руководило политуправление.
Ни днем, ни ночью не прекращалась боевая и политическая работа в войсках Московской зоны обороны. В трудные дни октября 1941 года, когда смертельная опасность нависла над Москвой, Н.М. Миронов выехал в район Клина, где сосредоточилась, закончив формирование, танковая бригада. Вражеская 3-я танковая группа и 9-я полевая армия, действовавшие на этом направлении, преодолевая сопротивление, продвигались вперед, пытаясь обойти столицу с северо-запада и севера. В районе с. Тургинова между нашими войсками образовался разрыв. Выполняя приказ, переданный полковым комиссаром Мироновым, наши танкисты ночью оседлали дороги, чтобы принять бой и остановить противника. Под утро выяснилось: танки врага повернули в направлении Калинина. Переменчивая военная обстановка сложилась удачно: танковая часть, где находился Н.М. Миронов, неожиданно оказалась на фланге фашистских войск. Медлить было нельзя, полным ходом наши танки устремились на бронированного врага и вскоре с тыла обрушили всю свою огневую мощь на его боевую технику. Те жестокие октябрьские бои явились боевым крещением для тысяч и тысяч бойцов, командиров, добровольцев народного ополчения, а также и для Николая Михайловича Миронова. Часто бывая в войсках, в стрелковых дивизиях, артиллерийских, авиационных и танковых полках, встречая выходящие из тяжелых боев части либо напутствуя на защиту столицы свежие соединения, бригадный комиссар Миронов всегда знал солдатские нужды и запросы, умело влиял на настроение людей, вселял в них уверенность в победу. И в той сложнейшей обстановке надо было создавать нормальные, конечно в фронтовом понимании, условия для выполнения боевых задач, что ставились перед бойцами и командирами. Проводились собрания, тысячи патриотов вступали в Коммунистическую партию, в комсомол, регулярно организовывались и концерты, поездки в прифронтовую зону артистов, поэтов, писателей.
Весь аппарат политуправления, которым руководил Николай Михайлович, работал четко и слаженно. Днем политработники разъезжались по близким и дальним подразделениям. Возвращались в штаб за полночь, до 3—4-х часов утра оперативно решали организационные вопросы, обрабатывали сводки, приказы и еще до восхода солнца снова выезжали на линию фронта, в места дислокации частей округа. Сон, отдых, питание — все урывками, в пути, в короткие часы затишья.
Разгром немцев под Москвой, сняв прямую угрозу столице, словно высветил и огромный опыт боевой и политической работы, обретенный войсками Московской зоны обороны и в целом Московского военного округа. Правительство, командование высоко оценили заслуги бригадного комиссара Миронова: орден Красная Звезда — за активное участие в боях по разгрому фашистов под Москвой. Потом за дела ратные и мирный труд были еще высокие награды — орден Отечественной войны II степени, еще орден Красной Звезды, орден Трудового Красного Знамени, почти полтора десятка правительственных медалей, отразивших славное участие в боевом пути Советской Армии, и высшая оценка военных и гражданских заслуг — орден Октябрьской Революции. Но первая Красная Звезда дорога по-особому: в апреле 1942 года в Кремле вручил ее лично Михаил Иванович Калинин. От имени большой группы награжденных Николай Михайлович держал ответное слово, заверил партию и правительство, что вместе с товарищами по оружию будет достойно служить Родине. Как драгоценная реликвия хранится в семье Мироновых фотография, запечатлевшая тот незабываемый миг и образ Всесоюзного старосты.
24 августа 1943 года салют двадцати залпов из 224 орудий возвестил миру об очередной блестящей победе Красной Армии - освобождении Харькова. На следующий день, вместе с сообщением об этом событии, газета «Красная Звезда» опубликовала постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР и список лиц, произведенных в генерал-майоры, среди которых значился и Н.М. Миронов.
Опыт организатора и уменье разбираться в людях, нацеливать их на решение выдвигаемых партией задач были высоко оценены также новым назначением: в августе 1946 года коммунист Н.М. Миронов переводится на ответственную работу в ЦК ВКП(б). Почти трехлетняя деятельность в аппарате Центрального Комитета обогатила практикой ведения различных партийных и государственных дел, связанных с послевоенным возрождением страны.
В феврале 1949 года генерал-майор Миронов опять приступает к учебе — он слушатель основного курса Высшей ордена Суворова I степени военной академии им. К.Е. Ворошилова. Золотая медаль, полученная в январе 1951 года — «За отличное окончание академии»,— убедительное свидетельство усердия, настойчивости и высшего уровня усвоенных наук. Жизнь снова вывела его на педагогическую стезю, довоенная мечта, ради достижения которой был затрачен огромный труд, исполнилась. Начав старшим преподавателем кафедры истории военного искусства Военной академии им. М.В. Фрунзе и сочетая лекционную и организаторскую деятельность, Н.М. Миронов становится заместителем, а затем и начальником военной кафедры.
В 1956 году он назначается начальником управления пропаганды и агитации Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота. Положительной оценкой его деятельности в этой должности является присвоение ему в 1958 году очередного воинского звания генерал-лейтенанта. В этом же году Н.М. Миронов назначается первым заместителем начальника Военно-политической академии им. В.И. Ленина. Двенадцать лет он работает в этой должности и в сентябре 1970 года увольняется из кадров, но в академии остается в качестве доцента кафедры истории военного искусства. Еще шесть лет успешно ведет учебную и научно-исследовательскую работу, воспитывая кадры политработников и преподавателей. Трудящиеся столицы дважды избирали Н.М. Миронова депутатом Моссовета.
Но и после выхода на пенсию Николай Михайлович не отстранился от общественной и научно-исследовательской работы. С неослабной энергией генерал-лейтенант в отставке исследует архивные материалы, посещает места былых сражений, деятельно откликается на просьбы редакций написать статью, брошюру, посещает учебные заведения, школы. Приходится заниматься и делами житейскими: генерал-лейтенант в отставке Миронов — секретарь парторганизации микрорайонами люди к нему идут.
Общественное признание — высшая оценка пройденного жизненного пути. Десятки благодарственных грамот от академий, партийных и советских органов получил Николай Михайлович в связи с семидесятилетним юбилеем. Множество поздравительных телеграмм и приветствий пришло от друзей и знакомых. А 10 ноября 1976 года, накануне дня рождения, газеты опубликовали счастливую весть — Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Миронова Н.М. за заслуги перед Советской Армией орденом Октябрьской Революции.
В жизни каждого человека, наряду с общественной, есть и другая важная сторона — семейная. Первая и неизменная любовь Николая Михайловича — Антонина Кузьминична — всегда была для него подругой верной, а для троих детей — заботливой матерью. Химик по специальности, как и муж, — педагог по призванию, она вместе с памятью о Н.К. Крупской, с которой неоднократно встречалась, всегда хранила верность полюбившемуся делу.
С той поры перемен произошло много: стали пенсионерами родители, получили высшее образование и обзавелись своими семьями дети. Старший сын Владимир, окончив Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф.Э. Дзержинского, служил на кораблях Балтийского и Тихоокеанского флотов. А после завершения Военно-морской академии капитаном первого ранга плавал на подводных лодках Северного флота в Заполярье. Закончив службу морскую, стал главным редактором военно-морской редакции Военного издательства Министерства обороны СССР. Ведущим инженером в научно-исследовательском институте работает и ныне дочь Альбина. А младший сын Борис, выпускник Московского автомеханического института, теперь научный сотрудник НИИ автомобильной промышленности. В квартире деда-генерала часто собирались все поколения, и взрослые, и молодежь. Спокойный труд и добрый лад царили в большой семье Мироновых.
...Коммунист Миронов регулярно приезжал на Владимирскую землю, чтобы встретиться с родственниками и друзьями, полюбоваться молодеющими городами и селами, всем, что создали его трудолюбивые земляки, ради чего и он трудился неустанно.
Умер в 1995 году.
Владимирский край в годы Великой Отечественной войны
