Евгений Иванович Орлов родился в 1849 г. в селе Дунилове, Шуйского уезда. Лишившись своего отца, который был псаломщиком при церкви этого села, еще до появления своего на свет, Евгений Орлов остался на попечении своей матери, которая сосредоточила на нем, как на единственном своем сыне, всю свою любовь. Без всяких материальных средств к жизни осталась вдова Орлова по смерти мужа, и Евгений Иванович вырос в нужде и лишениях. Он поступил в Шуйское духовное училище и, по окончании курса в нем, перешел в 1864 г. во Владимиpскую духовную семинаpию.
Окончивши в 1870 г. семинарский курс одним из лучших студентов и не имея средств для дальнейшего, высшего образования, по выходе из семинарии, он решился тот час вступить на самостоятельную дорогу, тем более, что мать, воспитавшая его на последние свои гроши и видевшая в нем единственную отраду в жизни, в праве была теперь ожидать от него поддержки себе. К счастью, Евгений Иванович очень скоро получил место: в ноябре 1870 г. он определен был учителем приготовительного класса в свое родное Шуйское духовное училище. Однако не долго суждено было ему пробыть на этом месте: в августе 1871 г. Правление Владимирской духовной семинарии назначило его к поступлению в Московскую духовную академию, куда он и был принят на казенное содержание. Кончивши в 1875 г. курс академии, в августе того же года приказом Обер-Прокурора Св. Синода он определен был на должность учителя латинского языка в Воронежскую духовную семинарию. В Воронеже он прослужил до 1877 г.
С 30 декабря 1876 г. в Муромском духовном училище сделалось праздным место смотрителя, за увольнением от этой должности протоиерея Любомудрова. Евгений Иванович, тяготея к родине, подал прошение о перемещении его на открывшееся в Муромском училище смотрительское место.
8 марта 1877 года состоялся съезд депутатов Муромского училищного округа: этот съезд должен был сделать выбор между несколькими претендентами на смотрительское место. Баллотировка оказалась не в пользу Евгения Ивановича: большинством голосов был избран на праздное смотрительское место другой кандидат. Но несмотря на это, дальнейший ход этого дела совершенно неожиданно направился в пользу Евгения Ивановича. Высокопреосвященный Антоний, бывший Архиепископ Владимирский, получив журналы съезда, нашел невозможным утвердить избранного духовенством кандидата в смотрительской должности, по особым уважительным причинам, и на смотрительскую должность был определен Евгений Иванович. Новоопределенный смотритель прибыл в Муром 8 мая, а 9 вступил в свою должность, которую с честью и проходил в течение 16 лет. Служба Евгения Ивановича в должности смотрителя падает на весьма важный период в истории Муромского духовного училища; за время его службы училище обновилось как с внешней, так и с внутренней стороны. Каково было Муромское духовное училище до Евгения Ивановича и каким оно стало за время его шестнадцатилетнего управления им, это хорошо можно видеть из ревизорских отчетов. В июне 1875 г. Муромское духовное училище было обревизовано Членом учебного комитета Зинченко, а в половине декабря 1876 г., т.е. за несколько месяцев еще до вступления Евгения Ивановича на должность смотрителя, получен был отчет об этой ревизии. Результаты ее оказались крайне неутешительными для Муромского духовного училища: оно найдено Ревизором во всех отношениях в неудовлетворительном состоянии. По отзывам Ревизора, помещение училища было тесным, холодным, грязным и вообще далеко неудовлетворяющим своему назначению; учебная часть, за немногими исключениями, была поставлена в училище неудовлетворительно. Особенно непривлекательной оказалась жизнь воспитанников училища: они, по замечанию Ревизора, находились в крайне неблагоприятных гигиенических условиях: квартиры их, находясь большей частью в бедных помещениях, иногда в подвальных этажах, были сыры, грязны и тесны, условия жизни и грубая среда вредно влияли на поведение учеников, которое обнаруживалось в проступках, свойственных неблаговоспитанным детям, ученики мало были приучены к дисциплине, что заметно было и на уроках, и на экзамене. Для пользы учебно-воспитательного дела Ревизор признал необходимым обновить училищное начальство. Последнее, действительно, и обновилось, между прочим, вступлением Евгения Ивановича в смотрительскую должность.
В 1879 г., когда Евгений Иванович потрудился над благоустроением училища уже в течение трех лет, ревизовал Муромское училище другой Член учебного комитета, и оно перед ним предстало в ином, несравненно лучшем, виде: за трехлетий промежуток времени Муромское училище, благодаря деятельности нового начальства, значительно улучшилось: воспитательная часть в училище, по отзыву Ревизора, приведена была за это время в удовлетворительное состояние; учебная часть, за исключением некоторых частностей, была поставлена правильно; в квартирном быте учеников также заметны были улучшения, несмотря на то, что крайняя бедность большинства из них ставила, по замечанию Ревизора, почти неодолимые для начальства препятствия к улучшению квартирной жизни учеников. За указанное время предприняты были серьезные меры к благоустройству училища и с внешней стороны: еще за два года до второй ревизии, весьма скоро после вступления Евгения Ивановича в должность смотрителя, предложено было духовенству или капитально ремонтировать старое училищное здание, или приступить к постройке нового. Настойчивыми побуждениями духовенства Правление училища, при помощи Его Высокопреосвященства, достигло того, что для училища было построено, наконец, новое прекрасное каменное здание, которое Ревизор Зинченко, по сравнению с старым помещением, назвал в 1883 г. «дворцом» (см. Освящение здания Муромского духовного Училища в 1883-м году). В последнюю ревизию, бывшую в 1888 г., Муромское училище найдено Ревизором во всех отношениях в хорошем состоянии.
Чтобы быть вполне благоустроенным учебным заведением, Муромскому училищу не доставало общежития и своего храма; и то, и другое в последние годы службы Евгения Ивановича было устроено.
Вот каким, по ревизорским отчетам, стало Муромское духовное училище за 16 летнюю службу Евгения Ивановича в должности смотрителя. Было бы, конечно, несправедливостью приписывать благоустройство училища исключительно начальнику его: не преувеличивая заслуг Евгения Ивановича в указанном отношении, мы должны сказать, что в деле благоустройства училища работали дружно и честно все, близко стоявшие к интересам училища; но Евгений Иванович, как начальник, всегда стоял во главе всякого начинания и предприятия на благо вверенного ему заведения, давал каждому делу должное направление и с редким уменьем и свойственной ему настойчивостью доводил его до конца. Заботясь о благоустройстве училища и о поднятии в нем учебно-воспитательного дела на должную высоту и работая совместно с другими заинтересованными в этом деле лицами, Евгений Иванович обратил внимание и на жизнь учеников. Увидавши крайнюю бедность некоторых из них, он пришел к ним на помощь, учредив при училище общество вспомоществования. Если в учебно-воспитательном деле добрые результаты достигались дружными усилиями начальника и его сослуживцев, видевших в нем живой пример необыкновенно аккуратного и честного отношения к своему делу, то общество вспомоществования нуждающимся ученикам Муромского училища, одному Евгению Ивановичу обязано своим существованием. Познакомившись с бытом учеников, он на третий год своей службы (в 1879) вошел в Правление училища с докладной запиской, в которой, нарисовав картину бедственного положения некоторых учеников, указал Правлению на необходимость учредить при училище благотворительное общество. Мысль эта была принята членами правления с полным сочувствием, и деятельным смотрителем весьма быстро была осуществлена: в следующем 1880 г. общество было утверждено и открыло свою благотворительную деятельность. С тех пор, в течение 14 лет, оно расходует на пособие учащимся от 200 до 400 руб. ежегодно. Сколько бедняков за это время, только благодаря своевременной материальной поддержке общества, получило возможность продолжать образование в училище, поступить в семинарию и кончить там курс! Память об основателе общества не умрет среди подобных лиц; будет жить она всегда среди учащихся бедняков училища, которые никогда не переводятся здесь и постоянно нуждаются в помощи общества.
Евгению Ивановичу Муромское духовное училище обязано и устройством хороших библиотек,— фундаментальной и ученической. Фундаментальная библиотека, правда, была в училище и до Евгения Ивановича, но весьма плохая: в ней были только некоторые духовные журналы за несколько лет и небольшое количество, во всяком случае, недостаточное, пособий и руководств к преподаванию предметов училищного курса. Что касается ученической библиотеки, то до поступления Евгения Ивановича на должность смотрителя ее совсем не было при училище. Он горячо принялся за устройство библиотек, и, благодаря его стараниям, в настоящее время при училище имеется снабженная достаточным количеством книг ученическая библиотека и такая хорошая фундаментальная, какую редко можно встретить в низшем учебном заведении. До конца своей службы Евгений Иванович был озабочен изысканием средств на эти библиотеки и пополнением их новыми книгами. Не мало времени и трудов употреблял он и на то, чтобы пользование книгами сделать легким и удобным: аккуратный во всем, он и здесь завел порядок, какой свойствен каждой более или менее благоустроенной библиотеке, и за все это нельзя не выразить ему искренней признательности. Мы указали только на такие стороны училищной жизни, где особенно очевидною сказалась полезная деятельность Евгения Ивановича. Но как много было других сторон этой жизни, которые требовали забот и трудов от начальника! Кто близок к училищной жизни, тот знает, как много разнообразных обязанностей лежит на смотрителе училища. Чтобы успешно справиться с ними, нужно всецело отдаться им, нужно работать энергично и постоянно. И Евгений Иванович с редкой любовью относился к своим обязанностям и за все время своего смотрительства с неослабевающей энергией работал на пользу вверенного ему заведения, и, как прекрасно сказано в одной речи над гробом почившего, «не было уголка в нашем училищном мирке, куда бы не проникал его глаз и где бы не чувствовалась его опытная рука». Да, он любил то дело, во главе которого стоял; он вкладывал в него всю свою душу, и никогда не жаловался, что обязанности, подчас не легкие, тяготят его, не дают ему покоя. Он так сжился, сроднился с интересами училища, что без преувеличения можно сказать, для него немыслима была жизнь вне училища. 16 лет — довольно продолжительный период времени, и Евгений Иванович в течение его едва ли раза два брал отпуск, и то весьма на короткий срок. Даже в последнее время, когда врачи советовали ему на время оставить свою должность, чтобы поправить свое здоровье, он не согласился расстаться с своими обязанностями и с какою то особенною горячностью, с нервным возбуждением, которыми отличалась его служба в последнее время, исполнял их до тех пор, пока ужасная болезнь, которая свела его потом в могилу, не развилась окончательно.
Умер он от прогрессивного паралича мозга 22 февраля 1894 г. Одно ли какое либо выдающееся обстоятельство в жизни Евгения Ивановича было причиной этой страшной болезни, или целая совокупность неблагоприятных для его здоровья условий среди постоянных трудов привела его к такой роковой развязке,— неизвестно. Всего вероятнее, предполагать последнее.
Признаки его болезненного состояния начали обнаруживаться осенью 1891 г. Нервное расстройство и бессонница заставили его тогда обратиться к медицинской помощи. Врач, познакомившись с его болезнью и понявши, к каким печальным последствиям может принести она его, посоветовал ему взять продолжительный отпуск и уехать куда-нибудь, чтобы рассеяться и укрепить расшатанные нервы; но Евгений Иванович, очевидно, не подозревая ничего серьезного в своем положении, не послушал совета врача. Обычная замкнутая жизнь, постоянные заботы и занятия по училищу ускорили развитие болезни, которая не замедлила проявиться в странных поступках,
свидетельствовавших о ненормальности умственных способностей его. В начале ноября его повезли в Москву к психиатру. Возвратившись оттуда и вступивши в должность, он чувствовал себя лучше: нервное возбуждение его, по-видимому, улеглось, и разумная деятельность как будто снова возвратилась к нему; но такое состояние продолжалось очень не долго: в начале марта 1892 г. болезнь его обнаружилась в более сильной степени. Снова был взят отпуск, и в этот раз больного повезли в Петербург, а оттуда в Кронштадт. Возвратившись в Муром в конце марта, Евгений Иванович уже не вступал в должность: болезнь его в это время приняла уже определенную форму тихого помешательства. С этого времени мы весьма редко видели Евгения Ивановича: большую часть времени он проводил или дома, или у своих родственников, проживающих в Муроме. Случалось нам встречать его во время прогулок. Идет он, бивало, в сопровождении кого-нибудь из домашних, идет туда, куда поведут его; походка его неровная, нетвердая; взгляд растерянный, блуждающий; лицом он как будто не похудел, но одежда повисла на нем, как будто она не для него и шита... Тяжело было видеть его в таком положении!
В мае 1893 г. он был уволен от должности; в мае же он навсегда покинул дорогое ему училище и поселился с семейством в купленном доме, где 22 февраля 1894 года и умер, оставив после себя большое семейство, состоящее из жены, пятерых малолетних детей и матери старухи. Смерть его не была ни для кого неожиданностью, тем не менее болезненно отозвалась не только в среде родственников его, но и всех, близко знавших его, для него же лично она, думается, явилась успокоительницей от тяжелых душевных и телесных страданий. Над гробом почившего было отпето несколько панихид учениками училища, в присутствии начальства и преподавателей. Утром 24 числа, перед выносом тела из дома, снова собрались около гроба Евгения Ивановича начальствующие, учащие и учащиеся: в это время, перед литией, преподавателем П.В. Сахаровым была сказана речь и от всех бывших сослуживцев Евгения Ивановича быль возложен на гроб его веном. Кончилась краткая лития, и печальная процессия направилась к училищной церкви, где совершено было отпевание. Во время литургии преподавателем Н.И. Румянцевым, вместо запричастного стиха, было сказано слово, а после «Буди имя Господне» Архимандритом Мисаилом была произнесена речь. Особенною задушевностью отличалась произнесенная перед отпеванием речь Н.П. Травчетова, бывшего помощника Евгения Ивановича по должности и ученика его. Во время отпевания произнесена была краткая речь одним из учеников училища. Эта речь была проникнута горячею любовью к почившему начальнику и тронула многих из присутствовавших до слез. После отпевания, воздавши последнее целование почившему, учащие и учащиеся проводили тело бывшего своего начальника до места его упокоения.
