Этим производством занимаются крестьяне деревни Саниной, Аргунской волости, лежащей в центре плотницкого района. Производство гребел и совков существует здесь давно. Времени возникновения его никто из крестьян не помнит, и ни у кого из старожилов не удалось мне услышать хотя бы отдаленных намеков на происхождение здесь этого промысла. Надо полагать, что первоначально этому производству здешние крестьяне выучились близ Нижнего-Новгорода, где с незапамятных времен существует производство различных деревянных изделий, в том числе и совков, и куда заходили и заходят временами здешние плотники. Раз научившись этому производству, санинские крестьяне нашли очень выгодным заниматься им, чему, без сомнения, немало способствовали те исключительные условия, в которые они были поставлены во время крепостного права. Дело в том, что бывший помещик санинских крестьян, ныне умерший, князь генерал-лейтенант Хилков, отличался, по общим отзывам, замечательной добротой и гуманностью по отношению к своим крестьянам. Санинцы говорят, что до воли им жилось гораздо лучше: земли, вместо 4 дес. на душу, как нынче, приходилось по 8 дес.; лесу – сколько угодно; руби, сколько сил хватит; барин очень любил тех крестьян, которые имели хорошую, просторную стройку, нередко сам входил в такие избы и хвалил хозяев. Оброки взыскивались нестрого. О фактах, подобных нынешней продаже скота за недоимки, не могло быть и речи. За время болезни никогда оброка не брали, да и здоровые крестьяне иногда не платили, и князь великодушно прощал им. Барщины никакой не было. «Скорее самъ нашъ баринъ былъ у насъ на барщине» - смеются крестьяне. Князь, по словам санинцев, старался постоянно исполнять их просьбы и даже часто делал им добро по своей инициативе. Так, видя, что санинские бабы подвергаются ветру, стирая свое белье на открытой реке, он приказал построить для них тут беседку, при чем ассигновал на расходы по устройству этой беседки особые деньги из получавшейся им оброчной суммы. Наказаний никаких никогда не было. «Въ редкомъ доме онъ у насъ не записанъ въ поминальные списки» - отзываются санинские крестьяне о князе Хилкове. При таких условиях жили санинские крестьяне до выхода на волю. Отсутствие барщины и вообще свободные условия жизни, изобилие лесного материала и широкий сбыт гребел и совков на сильные в то время базары окрестных селений – все это обусловливало и поддерживало высокие заработки от их кустарного производства. Вся деревня занималась тогда этим промыслом и вырабатывала в общей сложности более 100 тысяч штук ковшей, т.е. гребел и совков. С начала 60-х годов обстоятельства стали быстро изменяться к худшему. Во-первых, при отведении наделов половина земли была отрезана, во-вторых, цена на лес стала возрастать гигантскими шагами, далеко не пропорционально увеличению цен на ковши, наконец, в третьих, появилась московско-нижегородская железная дорога. С проведением последней, базары, бывшие в Орехове-Зуеве, в деревне Шалово, Богородского уезда, на большой Московско-Нижегородской дороге, и в других местах, куда приезжало много подвод из селений, мало по малу стали упадать, а впоследствии и совсем нарушились. С проведением железной дороги перегрузка муки стала не так часта, требование на совки уменьшилось, а тут наступили неурожайные годы, да еще явились конкуренты по производству в Переславском уезде и других местах. По словам санинских крестьян, одно время – «полосой» - им вредили и железные совки. В настоящее же время производство последних ведется в весьма ограниченных размерах. В результате всех этих причин получилось два последствия: с одной стороны уменьшение размеров годового заработка санинского кустаря, с другой – половина деревни бросила это производство и пошла в плотники. В настоящее время производством ковшей в деревне Саниной занимается 31 дом, да семь домов торгуют ими, скупая ковши у кустарей. Под словом «ковши» мы разумеем как гребла, так и совки. Из 31 дома, занимающихся производством ковшей, постоянно занимаются этим лишь 8 домов. Остальные работают ковши лишь зимой, летом же отправляются плотничать на сторону. В деревне Санино ежегодно вырабатывается около 75.000 ковшей, на сумму 6.000 руб. сер.
Техника промысла
В рассматриваемом нами промысле употребляются следующие орудия производства: 1) Двуручная пила – цена 2 рубля. 2) Три топора. Для оболванивания на местах рубки деревьев употребляют топор с длинной ручкой, дома же работают легким топором с коротким топорищем; для раскалывания деревьев употребляют тяжелый, короткий топор-колун. Каждый из этих топоров стоил прежде по 75 коп., нынче, в последние два года,- по 1 рублю каждый. 3) Тяпка. Она представляет из себя деревянный крюк, на который насажена собственно тяпка; конец последней состоит из наваренной стали. Стоит 35 копеек.
4) Нож-резак «наличальный». Стоит 30 копеек. 5) Резец – весь из стали с обеих сторон; имеет березовую ручку. Стоит 35 копеек. 6) Две стальные цикли: одна, пологая,- для гребел, другая, полукруглая,- для совков. Стоит 10 копеек. 7) Наструг – большой стальной нож с загнутыми ручками. Стоит 60 копеек. 8) Цикля длинная, стальная. Стоит 60 копеек. Прежде вместо нее употребляли обломки косы; но лет десять назад ее заменила стальная пластинка из поперечной пилы, которую приделывают железными гвоздями к железной толстой пластинке, чтобы не гнулась. Это оказалось многим лучше прежнего. Все эти инструменты изготовляются в местной кузнице, принадлежащей аргунскому волостному старшине Михаилу Антонову. Орудия производства, как видно, простые; но в высшей степени важно, чтобы они «сносили» дерево, не забирали «глыбже», чем следует: если чуть немного прорезать глубже – пропала вся работа. Кустари, занимающиеся производством деревянных ковшей в Ярославской губернии, первое время покупали для себя нужные инструменты здесь, в санинской кузнице. Сырым материалом производства является дерево различных пород. Всего более ценится в этом промысле береза, которая отличается твердостью и вообще более годна для ковшей, чем осина; но последняя вдвое дешевле, и работать из нее лучше, «складнее». Березу прежде покупали в окрестностях, теперь же лишь немногие берут ее вблизи, да и те могут достать лишь тонкую, вершка 3 – 4 в диаметре, из которой выделывают только небольшие ковшички. Большая часть кустарей, занимающихся этим промыслом, ездит за березой верст за 50,- в Александровский, Юрьевский и другие уезды. Ездят недели на вде и более, всей семьей. Там обрубают лес «на-серо» - обтесывают снаружи, долбят, словом – делают дерево столь легким, что на воз помещается «чураков» на 500 ковшей, тогда как необолваненных можно увезти всего для 50 – 60 ковшей. В таком виде привозят их в свою деревню. Береза – 16 вершков в окружности и аршин 25 длины (вверху не менее 2 ½ вершк., а часто и 6 вершк.) – стоит нынче 3 руб. 60 коп. Лет 20 назад никто не ездил далеко за березой: все покупали ее из соседних березовых рощ. Особенно настоятельная нужда в лесе чувствуется в последние 10 лет. Особых промышленных заведений для этого промысла здесь нет. Производством занимаются в обыкновенных жилых избах. Так как в комнате становится иногда сыро, отпотевает потолок, то часто отгораживают часть избы, и образующийся таким образом между сенными стенками и вновь построенной внутренней «отделокъ» играет роль мастерской. Совки работаются из дерева толщиной от 2 ½ до 6 вершков, при чем до 4-х вершк. Режутся 8 – 8 ½ верш. Длины, а начиная с 4-х до 6-ти вершков делают два квадрата длины, т.е. вдвое длиннее ширины. С 6-ти вершков начинают делать гребла. Длину берут равной толщине, начиная с 8-ми вершк.: 8 вершк. Толщина и 8 длина, 9 вершк. Толщина и 9 вершк. Длина и т.д.; а для 6 и 7 вершков толщины длину все-таки надо в 8 вершков. Скажем теперь несколько слов о приемах этого производства. Опишем последовательный ход работ при производстве гребел в том случае, если их работает один кустарь; при этом заметим, что прежде, чем перейти от одной отдельной операции к другой, кустарь проделывает ее над всем количеством чураков, которые имеются в его распоряжении. Чураки, как нам известно, привозятся с места рубки дерева уже оболваненными на-серо. Дома кустарь прежде всего 1) оболванивает дерево более совершенным способом, кружит его, затме 2) тяпает – выдалбливает внутри, 3) лицует – срезывает края, «краешки наличаетъ», 4) другого рода тяпкой – оттяпкой оттяпывает дерево, 5) отчищает внутри циклей – полукруглой стальной пластинкой, 6) обрезает снаружи настругом, 7) чистит снаружи длинной циклей, 8) отделывает ножем-резаком ручку. Ход работ для совка такой же, как и для гребла, только здесь, вместо оттяпки, употребляется резец. Если работа производится не одним кустарем, а двумя, то работы распределяются между ними следующим образом: Отец 1) кружит, сын 2) тяпает, отец 3) краешки лицует, а сын 4) обрезывает верх, отец 5) вырезает резцом, сын 6) вычищает внутри круглой циклей, а также 7) верх циклей долгой, отец 8) заканчивает работу – отделывает ручку. Втроем работать «нестройно». Втроем должно сделать 60 штук ковшей. Двое делают по сорок: один сорок болванит, другой сорок вытяпывает; третий же член семьи на свою часть должен оболванить и их же вытяпать, а отделка их пойдет так: старший член семьи краешки наводит, второй по старшинству оттяпывает, третий короткой круглой циклей очищает внутри, если же успевает, то обрезает настругом и верх некоторых из них, второй раз оканчивает их всех, второй член долгой циклей отчищает верх, первый же оканчивает работу – отделывает ручку. Втроем работать неудобно, и потому в таких случаях для «складности» приглашается еще один рабочий. Вчетвером работа идет обыкновенно таким образом: двое оболванивают и двое вытяпывают; потом один краешки наводить, второй оттяпывает, третий циклей круглой внутри вычищает и часть верха обрезает, четвертый обрезывание его заканчивает и длинной циклей все верхи очищает. Первые два дела длиннее – медленнее работа, так что два других сделают в это время три операции. Затем все четверо оканчивают ручки. Приготовленные таким образом совки и гребла идут в сушку. Сушат их: летом и весной – в сарае, в тенистом месте, так как на солнце они трескаются, а зимой – в избе на печи или в так называемых грядках, на тонких жердочках. После сушки совки и гребла иногда подвергаются окончательной отделке, т.е. их чистят циклей; но это делают редко, только по заказу, в громаднейшем же большинстве случаев совки и гребла после сушки прямо поступают в продажу.
Экономика промысла
Число всех кустарей, занимающихся в деревне Саниной производством гребел и совков, равно 52, а число промышленных единиц 31,- следовательно на каждую из них приходится по 1.7 работника. Таким образом мы видим, что рассматриваемый промысел принадлежит к типу мелких производств. Наемных рабочих здесь нет; в промысле господствует домашняя система производства, причем кустари являются самостоятельными предпринимателями. Только крестьянин Иван Васильев, который ездит работать ковши в Моршанский уезд Тамбовской губернии, имеет несколько человек наемных рабочих из своей деревни. Разделение труда здесь существует лишь только подетальное, и то лишь в больших семьях, где работает несколько человек. Учиться промыслу начинают с 12-ти лет. Сначала мальчик только чистит снаружи большой циклей да тяпает внутри на-серо. Самые трудные операции – оттяпывание начисто и оболванивание, придание деревянному обрубку хотя грубой, но в общем верной формы изделия. Этим операциям большинство выучиваются не раньше 16-17-ти лет. Рассматриваемый промысел принадлежит к числу весьма выгодных кустарных производств, так что он легко и с успехом конкурирует с плотничеством, которое принадлежит к числу очень прибыльных, «денежныхъ» промыслов. Главные расходы поглощает здесь сырой материал – береза и осина. Последняя в особенности сильно поднялась в цене за последнее время, вследствие чего и ковши из нее теперь продаются по удвоенной цене, чем это было лет 15 назад. Осиновое дерево в окружности 7 – 8 четвертей стоило 15 лет назад 50 – 60 копеек, теперь же его продают не менее, как за 1 р. 50 коп. – 1 руб. 60 коп. Сотня гребель и совков стоила тогда 5 руб., теперь такая же сотня стоит 8 – 11 руб. Береза подорожала значительно менее, так как ее и тогда было мало. За деревом санинские крестьяне принуждены ездить верст за 50,- к Александровскому, Юрьевскому уездам и в другие места. Хотя в полуверсте и есть сотни десятин леса, годного для ковшей и стройки, но они принадлежат «Морозу», который, «скорее совсемъ задушитъ, чемъ продастъ хоть одно деревцо». Отправляются обыкновенно на несколько недель всей семьей и нанимают на местах рубки дерева квартиру, за которую платят щепами, которых остаются при работе целые кучи, и вместе с тем по 35 коп. с человека в неделю. Лес обыкновенно снимают на выбор кругом. Если за первый выбор платят по 3 руб. за березу, то за второй берут по 2 р. 50 коп. и т.д. до 1 р. 60 коп. за березу. Срубленный лес пилится на чураки. Для этого нанимают здесь пильщиков, которые берут за распилку по одному рублю с каждого дерева. Срубленный и распиленный на чураки лес свозится в соседнюю деревню, где нанята квартира. Здесь уже обделывают их – оболванивают на-серо, обрубают и до некоторой степени выдалбливают, чтобы сделать их более легкими, более удобными для перевозки; таких оболваненных чураков помещается на возу до 400 – 500 штук, тогда как необолваненных поместится всего лишь 50 – 60 штук. За приготовленными чураками приезжает кто-либо из членов семьи; для доставки домой одного воза чураков требуется не много менее двух дней. При путешествиях за деревом возят с собой особый маленький «походный» самоварчик; в деревне же остается большой домашний самовар. Инструменты оставляют в запертом сундуке на той квартире, где оболванивают деревянные чураки. Первый раз вначале кустарного года кустарь отправляется за лесным материалом около Ивана Постного (29-го августа). Найдет место, облюбует рощу и остается там недель на пять, в продолжение которых к нему несколько раз приезжают из дома за чураками. Возвратившись домой, он работает здесь недели три; затем уезжает в тоже самое место до Николы Зимнего (6-го декабря), когда здесь, в деревне Санино, бывает храмовый праздник. Потом отправляется до Святок; все Святки проводит дома; затем – до масленицы, возвращается к масленице недели на две, на три, а после нее уезжает на весь пост – до Пасхи. После Пасхи, если не хватит «постовой заготовки», то добавляет материал весной, в начале июня. К Петрову дню все кончают работу. Таким образом санинские кустари около половины рабочего времени в году проводят на стороне, заготовляя сырой материал для своего производства. Вычислим теперь чистый доход кустаря в этом промысле. Из 8-ми вершкового чурака выходит 4 гребла, а из 6-ти вершкового – всего два; совков же из чурака всегда выходит два, так как они глубже, зато дерево для них надо тоньше, и потому они дешевле. В настоящее время каждая четверть окружности березы стоит 30 коп. Таким образом 6-ти четвертей в диаметре береза покупается за 1 руб. 80 коп., 10-ти четвертная – 3 р. и т.д. Положим, куплена береза 1 арш. в диаметре; за нее, следовательно, будет заплачено 3 руб. 60 коп. Полагая, что распилка и провоз обойдется в 1 р. 40 коп.: мы определим стоимость сырого материала в 5 руб. Из такой березы выйдет полторы сотни совков и гребел различных величин – средним числом по 9 рублей сотня. Эти полторы сотни кустарь сработает в 8 – 10 дней и заработает таким образом за это время 13 руб. 50 коп. – 5 руб. = 8 руб. 50 коп., месячный же его заработок будет в среднем равняться 22 – 25 рублям. Плотник же, живущий на хозяйских харчах, получает в неделю обыкновенно 4 – 5 руб., т.е. зарабатывает в месяц при готовых харчах 16 – 20 руб. Таким образом эти два промысла представляют почти одинаковую выгоду для крестьян; но так как оседлая жизнь не в пример лучше кочевой и «таскатной», то крестьяне в общем отдают предпочтение производству гребел и совков. Весной, когда цены на плотников сильно повышаются и размер их заработка во время великого поста достигает часто 40 р., большая часть санинских кустарей бросает свое домашнее производство и идет в плотники. Постоянно занимаются этим производством, как видно из переписи, всего лишь 8 домов. Мы вычислили среднюю величину заработка санинского кустаря. Но заработок этот подвержен большим колебаниям от многих причин, в числе которых весьма существенную роль играют условия, которыми обставлен сбыт этих товаров. К рассмотрению этих условий мы теперь и приступим. Долгое время санинские крестьяне сбывали свой товар большей частью торговцам, приезжавшим в деревню Санино из различных мест, главным же образом из Гуслицкого района Московской и Владимирской губерний. Эти торговцы, везя различные бумажные материи (карусет, сарпинку и т.д.), а также седла (из д. Губинской), захватывали с собой из деревни Санино совков и гребел и везли их для продажи на юг России. Случалось часто, что ковши все распроданы, так что торговцы покупают готовые чураки и просят сделать из них. Продав свой товар в Ростове-на-Дону, Таганроге и других городах южной России, эти торговцы возвращались обратно домой, привозя сюда с собой для продажи: груш, яблок, сладких стручков, лимонов, апельсинов и т.п., от торговли которыми они наживали большие деньги. Торговать мукой считали невыгодным: цены ее известны – много не наживешь. Лет 15 назад, с проведением железных дорог, гуслицкие торговцы перестали приезжать в деревню Санино за здешним товаром. До проведения железных дорог каждую неделю были сильные базары у св. Ильи Пророка в Гуслицах, в Орехове-Зуеве, в г. Богородске и др. местах. Сюда приезжала масса подвод с мукой из степей. Последнюю насыпали в верета, завязывали их, покрывали дерюгой и продавали с возов на базарах. Тут ковши расходились в большом количестве. В настоящее же время санинские кустари сбывают ковши и гребла своим же односельчанам-торговцам, которые ездят торговать ими на юг России. Таких торговцев имеется здесь в настоящее время 8 человек; из них только один дом работает и занимается торговлей, а остальные только торгуют. Все они пользуются большим благосостоянием и зажиточностью, чем остальные санинские кустари. Торговля греблами и совками доставляет им весьма значительные выгоды. Так, недавно один из этих торговцев, проездив с товаром на юг России всего лишь пять недель во время Великого поста, выручил чистой прибыли более ста рублей. Товара было на 1 ½ тысячи рублей. Лишь немногие крестьяне, и те очень редко – всего какой-нибудь один раз в год, сами возят свой товар в Москву, Тульскую и Рязанскую губернии. Там цена сотни обыкновенно на 2 р. 50 коп. – 3 руб. выше, чем в деревне Санино, почему для санинских кустарей и является очень выгодным возить туда свой товар. Товар свой кустари возят иногда на своей лошади, иногда по железной дороге. Положим, он повез на своей лошади 8 сотен гребель и совков. Если цена сотни в деревне 8 руб.. то в Москве кустарь продаст ее за 10 ½ руб., т.е. получит валовой прибыли 84 рубля. Проездит он три дня, на харчи и на овес лошади издержит рубля 4, всего дорога станет ему рублей в 8-мь. Следовательно, чистой прибыли от этой трехдневной поездки он получит 84 руб. – (64 руб. + 8 руб.) = 12 руб., т.е. он получит на каждую сотню рублем с четвертью больше того кустаря, который по неимению средств и торговых связей не может предпринять такой поездки и вынужден продавать товар торговцам из своей деревни. Эта продажа производится большей частью в кредит, редко на наличные. В последнем случае кустарь получает от торговца за сотню на 50 – 75 коп. и даже на рубль дешевле, вследствие чего крестьяне стараются продать товар в кредит и сбарышить таким образом с каждой тысячи 5 – 10 руб., которые они получают недели через три. Даже бедные, нуждающиеся в деньгах кустари большей частью отдают свой товар торговцам в кредит, а деньги занимают у других лиц. Письменных условий при отдаче в кредит товара торговцу не составляется, и случаев обмана в этих делах здесь не бывало. Впрочем, в деревне Санино случился один такой «пунктъ»: торговец .С. Грачев отказался отдать кустарю Е.И. Самарину 18 руб., которые был должен последнему за его товар. Самарин подал на торговца жалобу в волостной суд, и последний, несмотря на отсутствие письменной сделки, приговорил Грачева отдать деньги. В Москве здешние кустари сбывают свой товар главным образом крестьянину д. Санино Петру Ивановичу Шмелеву, который занимается доставкой на железные дороги и в другие места метел, лопат и т.п. Он нажил от своей торговли более ста тысяч капитала и живет уже лет 10 постоянно в Москве, имея там свой дом. Купленные у санинских кустарей совки и гребла по сотням он продает потом в розницу, отдельно, причем берет за каждую штуку 10 – 75 коп. и даже до 1 рубля. Средним числом за сотню он возьмет не менее 20-ти рублей, т.е. получит на нее 9 -10 рублей прибыли. Столь же выгодным образом продают свой товар на юге России и торговцы д. Санино, о которых мы говорили раньше. В хорошие урожайные годы цены на ковши стоят высокие, так что тогда каждая сотня продается в среднем на 2 рубля дороже, чем в неурожайный год. Таким образом дом, работающий в год 3 – 4 тысячи ковшей, получает в год урожайный 60 – 80 рублями более годового дохода, чем в год застоя. Лет 8 назад несколько кустарей из д. Санино стали уходить делать ковши и гребла в Моршанский уезд Тамбовской губернии. Производимые там ковши они продают частью в окрестной местности, частью в городах: Таганроге, Ростове-на-Дону и т.п. Лес в той местности Тамбовской губернии, где живут санинские кустари, сравнительно очень дешев, совки же и гребла, вследствие близости рынка для сбыта и отсутствия посредников, продаются ими там дороже, чем здесь, так что производство это доставляет им значительно больше выгоды, чем здешним крестьянам. При этом часто они поступают таким образом: снимают у помещика рощу с условием продать ему выработанные из нее совки и гребла по такой-то цене, т.е. они расплачиваются за лес не деньгами, а совками и греблами. В Моршанский уезд уходит главным образом семейство Ивана Васильева, но с ним отправляются 5 – 6 кустарей и из других домов в качестве наемных рабочих, при чем они получают по 6 рублей за каждую сотню сработанных ими ковшей. Живут эти кустари в Тамбовской губернии всю зиму, возвращаются домой лишь к сенокосу. Таким образом рассматриваемое нами кустарное производство в последнее время получило здесь у некоторых семей характер отхожего промысла. Рабочий день в этом промысле начинается обыкновенно с 4-х часов утра и продолжается до 10-ти вечера. На обед и завтрак уходит около трех часов, так что средняя величина рабочего дня будет равняться здесь 14 часам. Величина кустарного года различна: одни из крестьян прерывают кустарную работу лишь на три летних месяца, другие же перестают работать с весны, с масленицы и т.п., когда они находят более выгодным идти на сторону и заняться там плотничеством. Вообще можно положить, что 2/3 санинских кустарей работают полгода и лишь у 1/3 их кустарный год длится до 9-ти месяцев.
Сельское хозяйство и общинное землевладение в дер. Санино; умственное и нравственное развитие санинских крестьян
В сельско-хозяйственном отношении д. Санино занимает одно из самых первых мест в плотницком районе, где она находится. Приведем сначала те условия, на которых крестьяне получили свой надел. По 10-й народной ревизии здесь числилось 241 душ. В пользовании их находилось до 1862 года удобной и неудобной земли 2300 дес., из которых собственно под усадьбами 12 дес. Получили полный надел по 4 дес. на душу, всего – 964 дес. удобной и 86 дес. неудобной. Оброк тогда положен по 10 руб. с души – 2410 руб. в год. Оброк должен вноситься к 1-му января, 1-му июня, 1-му октября. Из числа душевного оброка относится на усадьбу 1 р. 50 коп., так как она причисляется к 1-му разряду по ст. 243 местного положения, вследствие чего повинность за пользование всей усадебной оседлостью крестьянского общества составляет в год 361 руб. 50 коп., а выкупная сумма за всю оседлость 6016 р. 65 коп. Сверх надельной земли крестьяне имеют еще 1003 дес. купленной ими у князя Хилкова земли, при чем 368 дес. поруби куплено по 5 руб. за десятину, а 635 дес. по 2 руб. 50 коп. десятина. Несмотря на это, санинские крестьяне чувствуют крайне настоятельную нужду в земле, в особенности сенокосной. Они арендуют миром ежегодно на 220 руб. покоса, кроме того отдельные домохозяева в количестве 31 человека, как видно из подворной описи, снимают ежегодно луга в общей сложности на 200 руб. Одни из этих крестьян имеют купленную землю в размере 13 десятин. Из 32 домов, занимающихся производством ковшей, один принадлежит солдату, не имеющему земли, три – бобылям (один из них имеет лошадь), по старости лет не получившим надела, остальные 28 домов занимаются земледелием, при чем лишь один из них не имеет лошади и принужден обрабатывать землю наймом. Это – Иван Степанов, который живет работником у Ивана Васильева и вместе с ним ездит работать совки в Моршанский уезд Тамбовской губернии. Но Иван Степанов землю не бросил и обрабатывает ее, нанимая лошадь у соседей; возвращается к себе домой каждый год на время полевых работ. Кроме указанных четырех безлошадных из числа ковшевников, в д. Санино есть 13 домов, не имеющих лошадей; из них семь принадлежат вдовам – бобылкам, четыре – плотникам, один – мельнику, один – бобылю – старику. Все эти дома производством ковшей уже не занимаются. Из них мельник, живущий близ Москвы, сдает свои два тягла кр. Ефиму Иванову за 15 руб. в год; двое из плотников сдают свою землю в люди, один обрабатывает наймом, а четвертый из плотников, Филипп Андреев, совсем бросил землю, и она лежит в пустырях. Таким образом мы встречаем в д. Санино лишь один дом, и то принадлежащий чистому плотнику, который бросил свою землю и не обрабатывает ее.
Количество всех лошадей, содержимых ковшевиками, равно 34. Они распределены таким образом: по одной лошади имеют 21 двор, по две – 5, три – 1 двор, так что на каждый двор, занимающийся хлебопашеством, приходится средним числом по 1,2 лошади. Коровы распределены таким образом, что 7 домов имеют по одной корове, 11 – по две, 9 – по три и один дом содержит четыре коровы. Общее количество содержимых ковшевиками коров, равно 59, так что на каждый хозяйственный дом приходится в среднем по две коровы. 7 крестьян, занимающихся по зимам исключительно торговлей совками, имеют 12 лошадей и 16 коров, т.е. лошадей на каждого из них приходится по 1 5/7, коров – по 2 1/8. Как видно, скотоводство у санинских кустарей находится в довольно удовлетворительном состоянии. Только благодаря этому обстоятельству, они имеют возможность получать с своей земли сносные урожаи. Вообще же земля здесь песчаная и без навоза ничего не дает. На тягло здешний крестьянин вывозит обыкновенно 35 телег, подув по 25 в каждой, т.е. он вывезет для ржи на тягло,- значит, приблизительно на десятину,- около 875 пудов навоза. При таких условиях рожь родится сама – 3 ½ - 4, и с 9 высеваемых на тягло мер нажинают 32 меры. Впрочем, некоторые из крестьян намолотили нынче и по 5 четвертей на тягло; но такие случаи являются уже исключением. Ржи высевают по 4 ½ меры на душу, по 9 на тягло. С тягла на семью, состоящую из двух работников и двух детей 8 – 12 лет, хлеба хватает до Рождества. Сеют обыкновенно рожь, только некоторые крестьяне – кустовку, но она родится не особенно хорошо. «Пробовали-было сеять ярицу – яровую рожь. Первый годъ уродилось съ меры – ¾, второй – ¾. На третий думали собрать много, а намолотили всего одинъ бурачекъ. Тогда разбросали его курамъ и решили не сеять больше ярицы». Овес на песчаной почве выгорает, почему, вместо него, сеют здесь гречку, 12 – 14 мер на тягло. Греча родится чрезвычайно неравномерно. В последние два года родилась плохо: обыкновенно же урожай ее сам – 4. Некоторые высевают иногда и овес, в размере не более 1 -2 мер. Землевладение у санинских крестьян мирское, общинное. Деревня Санино составляет одну цельную сельскую общину. Земля делится по тяглам, из которых каждое заключает в себе две души. При наделе землей в деревне было 240 душ, т.е. 120 тягол, которые делились на 15 «осьмаковъ», по 8 тягол в «осьмаке». Теперь прибавился еще один «осьмакъ», и таким образом образовалось 128 тягол. Земля делится сначала на 16 «осьмаковъ», а потом каждый «осьмакъ» делит ее уже между своими членами. 17-ти летний крестьянин получает одну душу, т.е. половину тягла; с 20-ти лет он начинает владеть целым тяглом, если только не состоит на призыве; в противном случае они имеют одну душу. С 55-ти лет с него снимается половина тягла, а с 60-ти лет он может уже совсем не иметь земли. Все тягло; за исключением леса, сдается здесь на год за 7 – 8 рублей. Нынче два тягла «ходили» даже за 13 руб. 50 коп. Пахатную землю делят через 10 – 12 лет. Луга, расположенные близ деревни, делят ежегодно, а лежащие вдали – через каждые пять лет. Что касается купленной земли, то она разделена на тягла таким образом, как они существовали в момент покупки. Эта земля находится в вечном пользовании тех крестьян, которые получили ее при покупке. Так как купчая совершена на санинское общество, то никто из крестьян не имеет права продать землю кому-нибудь на сторону. Друг другу же они продают, причем, как видно из подворной переписи, перепродано из рук в руки 22 ¾ тягла, т.е. около 180 десятин. Купленная земля делится также по тяглам между собственниками ее. Делят через различное число лет. В последний раз решили переделить на пять лет. В сфере общинных порядков мы находим здесь гармонию интересов и стремление к возможно равномерному распределению всех удобств и тягостей, которые имеются в общине. Многие полевые работы начинаются и кончаются по звонку, сразу всем селом. С этой целью один из крестьянских мальчиков проходит, звоня в колокол, вдоль всего села или по полевой дороге. Жатва, например, всегда начинается в один день, чтобы все домохозяева находились в одинаковых условиях по отношению к выжинанию межников. В отношении умственного развития д. Санино занимает бесспорно первое место во всём плотничьем районе Покровского уезда. Обратимся к фактам. В самом деле, на 274 человека мужского пола приходится здесь, как видно из произведенной мной подворной переписи, 145 грамотных, т.е. в мужском поле 60 проц. Грамотных; общее же число грамотных в дер. Санино равняется 190, что составляет 31,9 проц. Всего населения этой деревни,- процент громадный, если мы примем во внимание, что для России средняя величина грамотности составляет лишь 4 проц. Но если мы от решения общего вопроса о развитии грамотности среди санинцев перейдем к рассмотрению некоторых отдельных, частных сторон этого вопроса, то натолкнемся здесь еще на более поразительные факты. Так, оказывается, что имеющуюся в д. Санино школу посещают 11 дев. И 29 мальчиков, т.е. все мужское население школьного возраста обучается грамоте. Обыкновенно мальчик ходит в школу три года: «тутъ уже определится, годенъ онъ къ ученью или нетъ». Таким образом в д. Санино, помимо всяких правительственных и иных воздействий, окрепла и получила практическое осуществление идея обязательного обучения детей. Далее, нельзя не отметить той сильной наклонности к чтению, которая характеризует санинцев. Чтение книг и газет составляет здесь обычное явление. Пишущему эти строки удалось между прочим познакомиться в д. Санино с одним из кустарей, который в отношении своего умственного развития является далеко не дюжинной личностью. Я говорю о кр. д. Санино, Ефиме Иванове С-не, «коренномъ ковшевике», по выражению крестьян. Это – человек, жадно ищущий в книгах и газетах разрешения волнующих его вопросов. Вот уже 10 лет, как он внимательно следит за газетами. Сначала он почти совсем не мог понимать газет, по обилию в них иностранных слов. «Нетъ, нетъ, да какъ фыркнетъ: демаркационна линия, али опять харантия, мобилизация, демобилизация, тутъ и понимай, какъ знаешь. Теперь-то ужъ это мы все понимаемъ, а прежде – трудно было». Я спросил, как понимается им слово «мобилизация»? Он отвечал: «собирание войскъ, а демобилизация – это когда войска распускаютъ». Он чрезвычайно интересуется внешней политикой. Ему известно много имен различных государственных деятелей, как русских, так и иностранных. Он знаком с их прошлым, делает часто очень меткие характеристики их деятельности и нередко ставит вас в неловкое положение своими расспросами о некоторых деталях и фактах их жизни. «Ведь мы всехъ министровъ знаемъ,- говорилъ мне Ефимъ Ивановичъ при первой встрече съ нимъ за чашкой чая, - и Гамбеттовъ во Франции и … Андраши, что въ Австрии былъ, и Биконсфильда, и Братианова… Обо всемъ, какъ по писанному, свое суждение имеемъ!» Через какое-то время, по поводу последней войны, Ефим Иванов говорил таким образом:
«А турки, надо полагать, народъ бедовый! У нихъ все какая-нибудь отсрочка! А потомъ начнутъ ловить европейскихъ доверенныхъ. По началу-то, похоже, мы ихъ одурачили, ну да потомъ Биконсфильдъ на Берлинскомъ конгрессе все дело изгадилъ». Всякое, сколько-нибудь крупное событие внутренней жизни не проходит не замеченным со стороны этого мужика-политика. Пушкинское празднество, смерть Достоевского – все это в свое время интересовало и заставляло волноваться его. Столичная злоба дня в значительной степени составляет и для него злобу минуты. Недовольный молчанием газет относительно жгучих вопросов жизни, он говорит по этому поводу так: «Теперь мало пишутъ про правительственныя-то действия. Прямому человеку теперь трудно жить». Спешим оговориться. Да не полумает читатель, что речь идет здесь об одном из представителей той категории крестьян, которая вербуется из кулаков-мироедов и «полированныхъ» людей деревни. Ничуть нет. Ефим Иванов – кустарь средней зажиточности, без малейших наклонностей к кулачеству и эксплуатации. Это – безусловно честная, искренняя натура, притом это религиозный человек в лучшем смысле и значения этого слова. Как я уже заметил выше, чтение газет и книг составляет обыденное явление среди санинцев. Благодаря этому обстоятельству, их разговорный язык обогатился некоторыми новыми словами и выражениями, необычными для крестьянской среды. В особенности странно звучит у них слово «крамола», под которой разумеют они всякую смуту, неурядицу и споры. Так, рассказывая о семейных распрях своего соседа, мой хозяин прибывил: «И такая, братецъ ты мой, крамола идетъ у нихъ промежду себя! Не приведи Богъ!» Интересные данные сообщил мне Ефим Иванов о пьянстве в д. Санино. По его словам, первое время по выходе на волю «все пустились пить водку безъ удержу»; в последние жн пять лет пьянство очень сильно сократилось. Около половины домов в д. Санино даже совсем почти не употребляет водки. В доказательство своих слов он указывает, между прочим, на тот факт, что за последние пять лет здесь разорились три кабатчика. Один из них, кр. д. Финеево, основался было очень хорошо и имел все шансы на успех: ему была отведена бесплатно земля и выстроен хороший дом. Но дела шли так скверно, что через год ему пришлось нарушить контракт и продать за бесценок свой дом. На его место явился бывший подрядчик по плотничьей части, сумевший скопить «отъ торговли плотниками» около 2,000 р. Но и этот в настоящее время стал уже занимать деньги на вино: торговля идет крайне вяло. Вместо водки в деревне вошел теперь во всеобщее употребление чай. Его здесь пьют обыкновенно по три раза в день; семья, состоящая из мужа, жены, двух взрослых и двух малолетних детей, издерживает около фунта полторарублевого чая в три недели, т.е. в год расход на чай (без сахара) будет равняться более чем 25 рублям. Вообще д. Санино представляет собой исключительное явление в деле своего умственного и нравственного развития. Причины этого факта, как видно из всего предыдущего, кроются главным образом в тех благоприятных условиях экономической жизни, среди которых жил и развивался здешний крестьянин. Таким образом, д. Санино служит как бы указанием того пути, которым должны разрешаться наболевшие вопросы нашей общественно-государственной жизни,- вопросы, по поводу которых измышляются в настоящее время всевозможные меры и проекты в тиши кабинетов «сытыхъ людей» … Дайте народу землю, обеспечьте ему кустарные заработки, не препятствуйте гармоничному развитию в нем личности и общинной жизни – и пышный расцвет могучих духовных сил, таящихся в народе, не заставит долго ждать себя …
