О. протоиерей А. Н. Никитский родился в селе Антилохове, Ковровского уезда Владимирской губернии, от родителей бедных и незнатных; отец его был церковным причетником в том селе. Год его рождении в точности не известен, но приняв во внимание, что по метрическим книгам Шуйского Воскресенского собора за 1836 г. о. протоиерей значится умершим 90 лет, можно заключить, что родился он в 1746 году. О его первоначальном воспитании, впечатлениях детства, об окружавшей его семейной обстановке мы также узнать ничего не могли, а сам он записок по себе никаких не оставил. По всей вероятности детство его протекло так же, как детство всех вообще детей низшего сельского духовенства. До семи лет жизнь посреди природы, на вольном, здоровом сельском воздухе; на восьмом году, а может быть и позднее, родитель посадил его, вероятно, за азбуку, а потом за часослов и псалтирь, чем обыкновенно ограничивался не только тогда, но и в очень недавнее время весь курс домашнего воспитания причетнических детей. Да и требовать большего было нельзя от бедного, постоянно обремененного физической работой, сельского причетника, потому что образование и его самого ограничивалось в то время только уменьем читать богослужебные книги и кое-как подписывать свою фамилию печатным шрифтом. Выучивши сына своего кое-как читать, отец отвез его для дальнейшего образования в Суздальскую Духовную Семинарию. Семинарская жизнь, программы преподававшихся в ней наук, методы преподавания и сами личности учителей были там, вероятно, такие же, какими они описаны Надеждиным в его «Истории Владимирской Семинарии за первые годы ее существования». Алексей Никитич отличался богатыми дарованиями и, как выдававшийся по своим способностям ученик, он был послал семинарским начальством из философского класса в Московскую Славяно-Греко-Латинскую академию для получения высшего образования. В центре тогдашнего просвещения он с полной любовью и рвением предался науке. Для его обширного, любознательного и пытливого ума не достаточно было только тех наук, какие преподавались тогда в академии; ум его жаждал более обширных сведений, — и, чтобы удовлетворить этой жажде всестороннего знания, Алексей Никитич в свободные от академических занятий часы слушал в университете лекции по математике, истории, географии и французскому языку, которым он впоследствии обладал в совершенстве (Послуж. список за 1807 г.). В достижении всестороннего образования много мешала ему, как человеку крайне бедному, материальная нужда. Сам он рассказывал своим родным об этом времени следующее: «идешь, бывало, из университета с непреодолимым желанием достать известную книгу, которую бы следовало прочитать; а достать не у кого, купить не на что. Вот и обратишься за помощью к первому, попавшемуся на встречу, богато одетому господину, — и добрый человек, узнав мою нужду, спасибо, с охотою оказывал мне пособие». Окончил он курс академии в 1776 году. Казалось бы, такому широко образованному молодому человеку предстояла или ученая или гражданская блестящая карьера: но Промысл Божий повел его иным путем. По окончании академического курса Алексей Никитич возвратился в свою родную Суздальскую епархию, и чрез несколько месяцев по возвращении, именно 22 октября 1776 года, преосвященным Тихоном, епископом Суздальским и Юрьевским, рукоположен во священника к Шуйскому Воскресенскому собору, со взятием в замужество дочери протоиерея того же собора, Матвея Васильева. 24 декабря 1778 года, тем же преосвященным Тихоном он был определен протоиереем собора, на место ослепшего и вскоре за тем умершего тестя своего. В продолжение своей долгой службы о. протоиерей пользовался полным доверием и вниманием Епархиального начальства и проходил разные служебные должности, как то: депутата, духовника, благочинного, цензора проповедей и присутствующего в духовном правлении, учрежденном в Шуе в 1800 году; был членом духовного сиротского попечительства и разнообразных комиссий. По рассказам хорошо знавших о. протоиерея, двоих Шуйских купцов — старичков, человек он был высокой нравственности; характер имел прямой, открытый и твердый. Он не стеснялся высказывать горькую правду лицам богатым и влиятельным, и своим могучим словом сильно вооружался против их несправедливостей к меньшим братьям. В обращении с подчиненными он соединял строгость с отеческой любовью и снисходительностью. — Отличаясь сам примерной честностью и бескорыстием, он и во всех окружающих думал видеть те же качества, но нередко приходилось ему разочаровываться в своих мнениях о людях. Божественную службу совершал о. протоиерей с величайшим благоговением, по монастырскому уставу, без всяких сокращений, от чего была она очень продолжительна. Так, всенощное бдение на дни праздничные продолжалось более четырех часов. Певческого хора в соборе при нем не было, но клирики приучены были к стройному, благоговейному пению, и пели древним, столбовым напевом. В воскресные и праздничные дни он, и притом один он из всего городского духовенства, сказывал нередко проповеди, которые, говорят, привлекали много слушателей и оказывали благотворное влияние на народную нравственность. Что действительно о. протоиерей был великим проповедником, это доказывается, кроме уверений старожилов, еще и тем, что в течение семи лет он неоднократно был вызываем Архипастырем для оказывания проповедей в г. Владимир, в котором без сомнения не было недостатка в лицах образованных (Послуж. спис.). Образ жизни о. протоиерея был самый простой и умеренный; роскоши ни в чем он не терпел. Стол его состоял из самых незатейливых блюд; одежда его также состояла только из нанкового подрясника и такой же рясы, которые он носил постоянно, хотя имел возможность одеваться в лучшую, более ценную одежду. Только в большие праздники надевал он рясу из простого, дешевого сукна, — и ряса эта служила ему едва ли не во всю его продолжительную жизнь. Обувь его была из простого русского товара; калош он никогда не носил. При этом он был чрезвычайно опрятен: никогда на рясе не было ни одного пятнышка, на сапогах — ни малейшей грязи. Не подумал бы кто, что он носил бедную одежду из-за скупости; нет, скупым он не был, а не носил шелковых ряс и Петербургской обуви потому, что считал это пустою суетностью. О бескорыстии о. протоиерея достаточно уже свидетельствует то, что после своей долголетней жизни он не оставил никакого даже малейшего капитала, хотя семейство его состояло всего из двух дочерей. Свободное от церковной службы время о. протоиерей посвящал на обучение детей Шуйских граждан. Один из его учеников рассказал нам об нем, как учителе, следующее: «обходился он с нами всегда ласково, как отец; если замечал за кем-нибудь шалость или леность, то не прибегал ни к каким телесным наказаниям; одно внушительно сказанное слово, один обыкновенно отвечал: «мы-то найдем себе, чем поужинать; а им взять негде, да быть может они еще и не обедали». — Приглашал ли его кто-нибудь для совершения какой либо требы, он шел тотчас: ни позднее время ночи, ни дождь и снег, ни метель и вьюга не удерживали его ни на одну минуту. За то, как и любили его все граждане, как глубоко уважали! — Все знали, что он безсребренник, а потому, когда встречалась у него надобность в деньгах, богатые граждане тотчас снабжали его. Так, когда он выдавал в замужество внуку свою — сироту, и нареченный жених ее просил у него 1000 р. в приданое, а у него не было ни копейки, — прихожане его, узнав стороной об его нужде, поспешили к нему и доставили ему все нужное, без всякой с его стороны просьбы. Видно, много, очень много добра сделал о. протоиерей для духовных детей своих, когда заслужил от них такую любовь и признательность. Дожив до глубокой старости, он скончался после непродолжительной болезни, будучи 90 лет от роду, оплакиваемый всеми гражданами, — скончался на руках возлюбленного внука своего по женской линии, священника того же собора и ректора Шуйского духовного училища, кандидата академии Василия Як. Цветкова, который и занял протоиерейское место в соборе. Тело покойного с большой торжественностью, при громадном стечении народа, предано земле при соборе. Священник Евлампий Правдин. 3-го Мая 1877 года. (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 13-й. 1-го июля 1877 года).
Шуйский Воскресенский собор
