Кончина Кафедрального протоиерея Владимирского Успенского собора Александра Ивановича Виноградова в 1908 году Александр Иванович Виноградов в 1870 году перемещен на должность младшего священника к Владимирскому Кафедральному собору; в 1876 г. назначен настоятелем собора в г. Киржаче и посвящен в сан протоиерея; в 1880 г. Архиепископом Владимирским Феогностом вновь переведен во Владимир на должность ключаря Кафедрального Успенского собора, каковую должность и проходил до 1894 года.
В 1884 г. он был определен членом Консистории, а в марте 1884 г. награжден палицей. В 1892 г. Императорское Археологическое Общество почтило о. Виноградова избранием в свои члены корреспонденты, а в ноябре того же года Братство Св. Благов. Великого Князя Александра Невского избрало его почетным членом.
16 сентября 1903 года он был определен настоятелем Успенского Собора и вместе с тем благочинным его.
За время своей свыше пятидесятилетней службы, о. протоиерей, кроме исполнения своих пастырских обязанностей, проходил множество ответственных. и почетных должностей, возлагаемых на него начальством: состоял законоучителем начальных школ, городских училищ, учительской семинарии, сначала во Владимире, потом в Киржаче, и женской гимназии; неоднократно был председателем съездов епархиального духовенства, состоял по выборам членом правлений духовно- учебных заведений г. Владимира, членом Епархиального Училищного Совета, членом Совета Братства Св. Александра Невского, Епархиального цензурного Комитета, Палестинского и миссионерского Обществ, Владимирской Ученой Архивной комиссии, Московского Археологического Общества, дважды состоял на должности благочинного, около 23 лет нес обязанности члена консистории и проч.
Начальство высоко ценило заслуги о. протоиерея; за свою многолетнюю и многополезную службу он последовательно был награжден: набедренником, скуфьей, камилавкой, наперсным крестом и крестом из кабинета Его Величества, имел несколько медалей и ордена: св. Анны 3 и 2 ст. и св. Владимира 4 и 3 ст. (1905), а незадолго до смерти был представлен к редкой для белого духовенства награде — ордену св. Анны 1 ст.
Александр Иоаннович несколько лет страдал расширением сердца и легких, но бодро продолжал нести бремя своих трудов и только в последний год своей жизни заметно ослабел и, лишенный сил, принужден был оставить свои любимые занятия и почти не выходить из комнаты. Упорная, застарелая болезнь не поддавалась усилиям врачей, доставляя больному по временам трудно переносимые мучения. Не повлияла благотворно на болезнь и весна, на которую о. протоиерей возлагал большие надежды. Наоборот, в конце мая месяца 1908 г. больной еще более ослабел благодаря отекам оконечностей и легких. Подействовала несомненно на состояние здоровья больного и трагическая кончина Высокопреосвященного Никона. В последние дни о. протоиерей часто заводил о том речь и заметно волновался. 31-го мая утром, около восьми часов, беседуя с окружающими его, о. протоиерей снова завел речь о Тифлисском злодеянии. «Вот и Преосвященного Никона скоро положат в соборе, а за ним отправлюсь и я!» В это время, от волнения, спазмы сжали его горло и он скончался.
В 9 часов над телом почившего была отслужена панихида соборным священником о. В. Валединским, а в 11 часов всем соборным причтом. В час дня в дом покойного прибыл Высокопреосвященный Николай и в сослужении с соборным духовенством также совершил панихиду. Отслужены были панихиды над гробом почившего и от корпораций духовной семинария, духовной консистории, мужского духовного училища, от братии архиерейского дома, от женского монастыря, от городского духовенства и пр. В 5 часов вечера 1-го июня, в Троицын день, состоялся вынос тела в Кафедральный собор, при участии Преосвященного Александра, епископа Юрьевского, и всего почти городского духовенства. Литургию и отпевание совершали оба Архипастыря в сослужении соборного причта, родственников покойного и всех городских протоиереев и священников. За отпеванием о. ключарем собора протоиереем П.П. Евгеновым, священниками В.Г. Валединским и В.П. Богословским были сказаны речи. Погребено тело в соборной ограде, против алтаря Андреевского придела, особенно любимого покойным.
В лице почившего сошел в могилу выдающийся пастырь и необыкновенный, но в то же время скромный труженик. Его в высокой степени истовое и проникновенное совершение церковных служб, особенно литургии, сильно действовало на молящихся и могло служить, как и на самом деле служило, примером для многих священников. Церковную проповедь он считал тем-же богослужением и ни одной литургии, совершаемой им, не заканчивал без назидания молящихся, даже в том случае, если в храме было их не более 3 — 5 человек. Говорил он с большим чувством и одушевлением и часто вызывал обильные слезы у слушателей. Не имея официально прихода, о. протоиерей в то же время имел немало духовных детей, которые избирали его своим духовником и весьма дорожили его советами и наставлениями.
А.И. не только состоял или числился при исполнении какого-либо дела, но отдавался ему всей душой, не только не избегал работы, наоборот — сам искал, сам создавал себе работу. Труд был насущной потребностью его кипучей натуры. Он не знал, что такое праздность. Особенно много пришлось потрудиться о. Александру Иоанновичу в дни реставрации собора. Принимал участие (как хозяйственный руководитель) в реставрации Успенского собора в 1880-1891 гг., в результате которой был восстановлен первоначальный облик собора и открыты фрески работы Андрея Рублева. Вся хозяйственная и техническая стороны этого громадного, изумительного дела своей тяжестью лежала на нем, который все время работ и жил при соборе, в особой келье. Кажется, для другого и это одно дело было-бы не по силам, но о. протоиерей в то же время успевал работать в консистории по самому трудному столу, правил должность священника и ключаря собора, не отказывался от несения и других обязанностей, возлагаемых на него.
Несмотря на обилие дела, о. протоиерей находил время и для занятий литературным трудом. Кроме «Истории Кафедрального Успенского собора в г. Владимире», им составлено и издано до 10 брошюр историко-археологического и религиозно-нравственного содержания и напечатано немало разного рода статей и заметок в духовных журналах и газетах.
Обладая большим практическим умом и опытностью в житейских делах, имея за собой несомненные и весьма ценные заслуги, А.И. в то же время был очень скромен и невзыскателен. Достойно и праведно поставленный на должность Кафедрального протоиерея, он все время чувствовал себя недостойным этого высокого места, которое перед ним занимали лица с высшим богословским образованием. Наравне с другими священниками собора правил очередную седмицу и очень тревожился, когда по болезни приходилось опустить одну-две литургии, не смотря на то, что предшественники его не правили очередной службы. И когда говорили, что не мешало-бы и ему отдохнуть, воспользоваться этой, установленной обычаем, привилегией, он неизменно отвечал, что не равняет себя с своими предшественниками. К своим сослуживцам и подначальным о. протоиерей относился в высшей степени гуманно, без высокомерия и «начальнического тона». Если когда и делал выговоры, то, по большей части, в добродушно-шутливой форме. По своей, можно сказать, излишней скромности, о. протоиерей в своей «Истории Успенского собора во Владимире» всю честь восстановления этого исторического памятника древнего церковного зодчества на Руси приписал другим лицам, из них многим таким, которые несомненно гораздо менее его потрудились в этом деле. Жертвуя из своих не особенно больших достатков на дела благотворения, по скромности всегда скрывал свое имя или жертвовал от имени супруги. Так от ее имени были пожертвованы о. протоиереем приобретенные на деньги, вырученные от продажи „Истории собора“, дом и большой участок земли в Стрелецкой слободе для церковно-приходской школы.
Много горя и страданий перенес на своем веку А.И.: три раза смерть отнимала присных и близких его сердцу людей, не однажды неприятности и огорчения по службе постигали его, даже клевета не миновала его честного имени. Все это перенес он с изумительным терпением и покорностью Промыслу Божию, не возроптал, не пал духом, не смалодушествовал, наоборот, — окреп духовно, т. е. закалил себя. Только характер его, в молодости живой и веселый, стал замкнутым и сосредоточенным. Со стороны о. протоиерей мог казаться несколько суровым и черствым, но зато знающие его достаточно убедились, что за этой видимой оболочкой скрывается любвеобильное сердце, добрая душа.
„Многолетня и многотрудна" была твоя жизнь, дорогой о. протоиерей: много прожито, но и много пережито тобой! Верим, что в смерти нашел ты покой, что там за дверями гроба уже нет для тебя ни труда, ни болезни, ни печали, ни воздыхания.
Слово, при погребении протоиерея Кафедрального собора А.И. Виноградова
Долгое время твоего служения, возлюбленный наш о. протоиерей, протекло в здешнем Кафедральном соборе, где ты имел с нами молитвенное общение и постоянно поучал верующих словом назидания. Теперь же ты, устами св. церкви, приглашаешь нас навсегда проститься с тобой и проводить тебя в покой вечности. Вот мы и пришли и окружаем гроб твой — все любящие тебя: твои родные, твои сослуживцы, представители здешнего общества и все твои почитатели. Тяжело и невыразимо жаль, что ты навсегда разлучаешься с нами. Жаль не потому, что ты умер не во-время: положенного для тебя Богом предела жизни не многие достигают в нынешнее время. Жаль потому, что в лице твоем лишился город такого почтенного маститого представителя духовенства, лишились и мы, твои ближайшие сослуживцы, такого благостного своего первостоятеля, такого мудрого и опытного руководителя и начальника. Жаль! Но такова Божия воля! Таковы неисповедимые пути Его, пред которыми наши надежды, наши опасения сами собою рушатся. Господь дает дыхание и жизнь, Он же полагает и всему Свой предел и конец.
Бр. христ.! При виде сего гроба и смерти пред нами восстает во всем своем величии грозная истина о ничтожестве и суете нашего земного бытия. Эти оледенелые члены, эти потухшие навеки глаза, этот вид бездыханной и бесславной красоты человеческой, эта вся тяжелая погребальная обстановка, — какое потрясающее действие производит на наш дух, смиряя его до крайности! Из беспечных и веселых, смотрящих на жизнь, как на бесконечный ряд удовольствий и наслаждений, мы делаемся смятенными, растерянными, якоже неимущие упования. Страшный вид смерти убивает нашу энергию, мрачные думы одна за другой вторгаются в душу, и мы нередко не умеем придумать лучшего для себя утешения, как только то, что еще живем и будем жить, а там... будь, что будет! Но, брат., это ли христианский взгляд на жизнь?! Взирая на предлежащий гроб, проникнем мыслию к тому, какой взгляд на жизнь внушает нам св. церковь.
Воистину суета всяческая, житие же сень и соние, поет св. церковь. Неужели вся земная наша жизнь есть нечто случайное, мелкое, исчезающее вместе с этим бренным телом, обращающимся в могиле в прах и пепел? Нет! Но учению Христовой веры, настоящая жизнь наша есть только начало некоторого высшего и лучшего бытия, настающего по смерти, — есть некоторое приуготовительное поприще, за которым наступит настоящая широкая и свободная жизнь. Все это, конечно, истины, известные нам еще с детства, силу и значение которых прирожденным некоторым чутьем постигает наше 'сердце, хотя ум наш подчас и хочет затемнить их своими сомнениями и колебаниями. Но дело в том, что мы не умеем обыкновенно этого возвышенного взгляда на жизнь доводить до конца и применить к делу. Пока мы живем и здравствуем, вовсе почти не думаем о смысле жизни, безотчетно и беспечно предаваясь одному чувству своего бытия, а когда сталкиваемся с явлениями смерти, или сами приближаемся к ней, то замираем от страха и теряемся. Не таков истинный христианин: он смотрит на земную свою жизнь, как на преддверие будущей лучшей жизни и блага настоящей жизни ценит настолько, насколько они имеют отношение к благам и целям ожидаемой загробной жизни, и потому он спокойно ждет конца своей земной жизни.
Внушая нам мысль о суете и непрочности временной жизни, св. вера Христова вовсе не хочет того, чтобы мы, находясь на земле, пренебрегали благами и удовольствиями и не занимались житейскими делами. Она не требует от нас постоянных вздохов и слез, не запрещает нам пользоваться законными и невинными удовольствиями и радостями земными, а требует от нас только трезвого взгляда на жизнь и неуклонного исполнения воли Божией, выражающейся для нас в обязанностях того самого звания и состояния, к которому каждый из нас принадлежит. Всякий гражданский подвиг, всякая общественная заслуга, соделанная из любви к Богу и ближним, есть вместе и христианский подвиг и нравственная заслуга, и чем более кто одушевлен христианским духом, тем деятельнее и энергичнее он бывает в жизни общественной, ибо жизнь — это самое широкое поприще для нашей любви к ближним. Неизменное и неуклонное исполнение общественных обязанностей, соединенное с внутренним подвигом самоочищения и самоотвержения ради славы Божией и ради пользы ближнего, и есть тот узкий и прискорбный путь житейский, коим идут истинные последователи Иисуса Христа, которым и уготованы почести и венцы небесные. Таков поучительный голос церкви о христианской жизни, каковый и да послужит нам, бр., в назидание!
После сих внушений св. церкви обратимся мыслию к почившему в предлежащем гробе. Своею жизнию покойный о. протоиерей поистине оправдал звание истинного христианина и великого труженика на пользу церкви Христовой, на пользу общества. Служа более полувека в священном сане — с присущими глубокой верой и христианским терпением и вместе с тем — неся многосложные труды в делах разнообразного Епархиального управления, покойный всегда и во всем обнаруживал живое сознание долга, стремление к самому строгому исполнению возложенных на него обязанностей. Но больше всего своих дум и забот, больше силы и трудов покойный положил на служение сему священному храму, пред величием и святынями коего покойный прямо благоговел и любил соборный храм, как свое детище: нередко при жизни покойный говаривал, что он готов целовать пороги сего храма. Благодаря, главным образом, заботам и трудам покойного, храм сей и обязан своим настоящим благолепным видом и украшением. Кому неизвестна история реставрации здешнего собора, когда покойный о. протоиерей был главным руководителем и исполнителем трудных работ, когда ни одно место, ни один уголок в сем храме не укрылся от его внимательного взора? Затем, кто не знает, насколько покойный любил благолепие церковных порядков, торжественное богослужение, умилительное пение, внятное и выразительное чтение, находя для себя высокое услаждение во всей этой церковности, которою облечена наша Православная вера и которая питает и укрепляет веру молящихся? Кому, как не покойному, принадлежит учреждение общества хоругвеносцев и поражающих своею величественностью крестных ходов, торжественного обнесения св. артоса в светлую неделю вокруг собора, при общем всенародном пении пасхальных песнопений? Нет сомнения, все это глубоко питало веру молящихся. Любил покойный истовое благоговейное служение, сам умиляясь им до глубины чувств и вызывая в предстоящих молитвенное настроение; в целях лее религиозно-нравственного воздействия на молящихся, он считал для себя прямою и неотложною обязанностью за каждою своею службою произносить слово назидания и всегда так убедительно и понятно для слушателей, вызывая в последних слезы и плодотворно влияя на сердца их.
Таков в общих чертах был покойный о. протоиерей, как пастырь сего св. храма, так пламенно горевший ревностию о славе и величии его и с честью послуживший в нем, на душевную пользу и спасение всех притекавших под сень его верующих христиан! И мы твердо уповаем, что за свои заслуги для церкви Христовой, по молитвам Пречистой Богородицы и почивающих угодников Божиих, почивший будет удостоен вечного блаженного упокоения.
Прими же, дорогой о. протоиерей, это посильное выражение нашей любви, уважения и благодарности к тебе! Добрая память и молитва за тебя останутся в сердцах не только твоих родных, не только нас, ближайших твоих сослуживцев, но и всех знавших и почитавших тебя. И вот сейчас все мы, во главе с нашими Архипастырями, выйдем к твоему гробу, чтобы последний раз проститься с тобой и помолиться об упокоении твоей души. Аминь.
Свящ. В. Валединский.Речь при погребении Кафедрального протоиерея Александра Виноградова
Настал последний час разлуки с тобою, дорогой наш собрат и сослужитель. Идешь ты в страну далекую, откуда нет возврата, а нам еще хотелось с тобою жить, хотелось с тобою жить и молиться в сем вековом святилище, хотелось иметь тебя еще долго и долго своим руководителем в соборной жизни, хотелось, — но, увы, твои уста замолкли твои очи закрыты, руки и ноги недвижимы. Что же скажем на прощание?
Многолетня, но и многоскорбна была твоя жизнь. Первым тяжелым камнем была для тебя смерть твоего старшего сына, которого ты любил всею горячею родительскою любовью, который был любим всеми знаемыми, который был чист и светел душою, но который сделался жертвою злых людей. Не зажила еще рана от этого удара, как смерть похищает другого твоего сына, сына уже вступившего в общественную жизнь и приобретшего себе любовь от сослуживцев. Но самым тяжелым ударом, поразившим тебя в самое сердце, была смерть третьего сына, сына инока и мужа науки, на которого ты возлагал всю свою надежду, в котором видел отраду своей старости. Много было у тебя и других потрясений и невзгод, много было разного рода неприятностей в жизни, но ты нес все терпеливо, без ропота, с бодрым духом, будучи проникнут живою верою во вседействующий Промысел и надеждою на милосердие Божие.
Многолетня, но и многотрудна была твоя жизнь. Не десять, не двадцать, а пятьдесят лет ты состоял на ответственной службе; пятьдесят лет ты без устали служил Богу, принося пред престолом Его безкровную жертву; пятьдесят лет ты служил св. церкви, будучи до последней минуты послушным, верным и ревностным сыном ея, пятьдесят лет ты служил обществу, служил словом и делом, стараясь всем и каждому сделать добро и найти каждого своею любовью.
Многолетня твоя служба, а характер ее разнообразный и многосторонний.
Ты исполнял обязанности полкового священника; ты был и в приходе, просвещая темный народ светом Христова учения и ограждая от своеволия и легкомыслия людей, зараженных современным недугом; ты был учителем детей, насаждая в сердцах их страх Божий и любовь ко св. церкви; ты был отцом вдов и сирот духовного звания; ты был и сотрудником великого и многосложного епархиального управления. И где и чем ты только не служил? Не твоими ли стараниями устроен при Кафедральном соборе странноприимный дом, который в течение года дает приют и стол нескольким десяткам тысяч богомольцев, и который в настоящее время в материальном отношении достаточно обеспечен. Но особенно, и более всего, ты потрудился для сего векового святилища. Не тобою ли выведены на свет Божий те древние фрески, которыми теперь интересуются и которые были продолжительное время сокрыты? Не под твоим ли наблюдением проведена первая художническая кисть на соборной стенописи? Не тобою ли восстановлены и обновлены сии гробницы князей, княгинь и святителей града Владимира? Не ты ли, во время реставрации, ползая на коленях, собирал кости этих великих исторических людей и, собрав их, с благоговением и честью положил в приготовленные места? Не тобою ли положены камни в основание наружного обновления собора и не твоим ли старанием произведено самое обновление? Скажем коротко: все, что здесь обращает на себя внимание любителей старины, все, что здесь затрагивает религиозное и патриотическое чувство, все, чем здесь гордимся, все это сделано при твоем участии, а потому справедливо ты назван от многих живою историею собора.
Воззри же почивший на дела своих рук; воззри на то, что тобою сделано дли сего собора, что сделано для града Владимира, для нашей родной старины, воззри и успокойся от своих трудов. Мы верим, что Царица небесная, Которой посвящен сей храм, о благолепии и о благоустройстве которого ты так много заботился, покроет тебя своим небесным омофором; верим, что и благоверные великие князья, которые при жизни были твоими водителями и руководителями в многотрудном деле возобновления собора, не оставят тебя своею милостию и по смерти, на страшном суде Христовом. Ты же, о премилосердый Господи, не вниди в суд с рабом твоим, но прости ему вся согрешения вольная и невольная, и упокой его во царствии небесном.
П. П. Е. Речь при погребении Кафедрального протоиерея о. Александра Виноградова
Не желание восхвалить тебя, сердечно любимый о. протоиерей, побуждает нас при гробе твоем обратиться к тебе с последним словом. И при жизни своей ты не искал суетной славы и чести от людей. Тем более теперь тебе чужды они. Нет, чувства нравственного долга и сердечной признательности за твои в течение жизни труды на благо и спасение свое я ближних властно повелевают нам говорить сейчас. Целью деятельности и служения твоего, как глубоковерующего православно-христианского пастыря, было: пробуждать в слабых верой и немощных силами братьях стремление к жизни духовной, просвещать умы и сердца их светом евангелия, направлять их к достижению вечного спасения в Боге. И мы только идем навстречу твоим всегдашним стремлениям и, так сказать, продолжаем твое дело, когда для назидания своего мысленно воспроизводим твой духовный образ, когда, поднимая завесу с тайников твоего сердца, пытаемся проникнуть в твое „Святая святых".
Почивший дорогой собрат наш обладал дрогоценнейшим сокровищем: крепкой, живой верой в Бога, такой же живой верой в предстательство и силу ходатайств за нас святых, крепким упованием, чистой, святой любовию к ним и в то же время глубоким смирением. Сознание своего недостоинства, чувство греховности своей при живой вере в вездесущего, всеведущего и всесвятого Творца в трепет приводили его сердце, когда он приступал к божественной службе и особенно к божественной литургии. Это сознание заставляло его в теплой усердной молитве к святым Угодникам Божиим искать подкрепления себе и заступничества пред Богом, оно обращало его мысль и сердце к усопшим, пред памятью коих он благоговел, особенно к державным Великим Князьям, Княгиням и Святителям, блаженне покоящимся под сводами сего благознаменитого древнейшего соборного храма.
Страх Божий и христианское смиренномудрие служили для него неиссякаемым источником слез и молитвенных настроений. Вот откуда почерпал он свое проникновенное благоговейное служение, до глубины души проникающее, всецело захватывающее и внимание и сердце молящихся. В течение своего более чем полувекового служения пред престолом Всевышнего он непрестанно будил своей вдохновенной молитвой спящий или дремлющий дух молящегося, согревал его теплотою любви своей, оживлял его и направлял к Источнику света, Источнику жизни, радости и блаженства. Своим благоговейным, истовым и трогательным произнесением молитв и песнопений он являл невольно покоряющий себе, властно влекущий к подражанию, пример для других священников, своих сослуживцев и случайных посетителей Кафедрального собора.
Таковы же по действию на слушателей были и его проповеди. Проповедание слова Божия считал первым и наиглавнейшим своим делом. Поучения он неопустительно произносил за каждой совершаемой им литургией, а в Великий пост и за всеми, совершаемыми им „часами". Если благоговейное совершение служб требовало с его стороны необыкновенного напряжения всех душевных сил, то ежедневное проповедывание слова Божия стоило ему также не малого труда. Он умел и печатную проповедь, прочувствовав, так произнести, что почти каждое слово его западало в душу слушателя, затрагивало в его сердце известные струны, вызывало в нем соответственные чувства и надолго оставляло их живыми и действенными.
Он посильно стремился идти навстречу всем, жаждущим живого Богообщения, всем ищущим духовного света и спасения души. Много произносил он поучений и своего сочинения, особенно но случаю крупных политических и общественных событий, каковы, напр., война, преступные действия внутренних врагов отечества и пр. Тогда его проповеди дышали необыкновенной теплотою и высоким патриотизмом.
Одаренный от природы большим умом, непреклонной волей, сильной энергией, обладая большой опытностью в духовной жизни и житейских делах, дорогой сопастырь наш чужд был высокомерия и искания почестей и славы земных. Он отклонил в свое время далее предложение Его Высокопреосвященства торжественно ознаменовать день его 50-летнего пастырского служения.
При его дарованиях и заслугах особенно трогательной представляется эта его скромность и стремление служить всем и каждому. Получив высокую должность настоятеля Кафедрального собора, освобождающую от исполнения чередного служения, он добровольно, несмотря на свои уже преклонные годы и угасающие силы, в течение нескольких лет, пока не изменили ему физические силы, продолжал нести все труды чередного священнослужения наряду с прочими священниками собора.
При обращении с своими сослуживцами и подчиненными он был всегда чрезвычайно благороден, гуманен, уважителен и ласков. Он умел в каждом человеке ценить его достоинство и стоящему на последней ступени общественного служения — воздавать должное уважение.
Главным образом его трудам, его неусыпным заботам, его энергии, способностям и уменью влиять на других, этот древнейший в России, величественный по своей архитектуре и славный святыней собор обязан своим настоящим благолепием, достигнутым после внутреннего и внешнего его реставрирования в восьмидесятых годах прошлого столетия. При производстве строительных работ почивший о. протоиерей не только дни проводил в соборе, он и ночевал здесь, близ него. Он тогда не тяготился никаким трудом; когда было нужно, он поднимался на самые высокие и опасные для жизни места обветшалых глав, всюду распоряжался работами, следил за ними, как самый близкий для собора член строительной, комиссии и как облеченный полномочиями и доверием от Археологического Общества. Собирал пожертвования, коих было более 150000 руб., вел громадную переписку по этому делу, предпринимал поездки по разным городам и пр. Кто помнит этот собор до его реставрирования, его ветхость, загрязненность, неприглядность и неблаголепие, тот может оценить и оценил уже, наверное, по достоинству заслуги для этой святыни нашего дорогого покойного о. протоиерея. Составленная им, потом исправленная и дополненная история Владимирского Каф. Успенского собора говорит об его новых великих трудах, клонившихся к славе того же, ставшего как бы родным ему, собора.
Странноприимный при соборе дом, отпускающий ежегодно более 40000 бесплатных обедов бедным странникам-богомольцам, ежегодно дающий бесплатный ночлег почти 10000 человек тех же странников, совмещающий с благотворительностью и денно-нощное молитвенное неусыпное чтение псалтири с ежедневным совершением заупокойных литий в нем и возношением молитв о здравии благотворителей и о упокоении всех Великих Князей и Княгинь и Святителей, блаженне покоящихся в сем соборе, и всех занесенных в особый синодик — этот прекрасно устроенный дом — ему же, нашему дорогому о. протоиерею обязан своим устройством. Почивший основал и существующее при соборе общество хоругвеносцев, служащее украшением нашего собора и города.
Конечно, мы не могли кратким словом обнять всей деятельности почившего о. протоиерея на протяжении его более чем полувекового служения пастырского и общественного. Но и изложенного достаточно, кажется, чтобы сознать всю тяжесть понесенной нами с его смертью утраты и все величие нашего пред ним долга признательности, любви и уважения к нему.
Чем-же мы воздадим ему за его любовь к нам, за его заслуги, за понесенные им поистине великие труды и заботы, направленные к общему благу и ко спасению душ его ближних? Только одним: сердечной, искренней молитвой об упокоении его со святыми. Наш молитвенный от всего сердца вздох и только он один ему нужен теперь.
Иди-же, сердечно любимый нами о. протоиерей, напутствуемый молитвами нашими и благословениями Св. Бл. Вел. Князей, зде почивающих, и Преславной Владычицы Богородицы, которых ты так любил при жизни, иди по давно избранному тобою пути, ведущему к Престолу Всевышнего, и с любовию благослови нас на благоуспешное окончание и нами жизненного земного пути, да неосужденными и мы предстанем престолу Господа славы.
Свящ. В. Богословский. (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 30-й. 1908).
Было кладбище и около кафедрального Успенского собора. Постановление Президиума горсовета о ликвидации кладбищ у закрытых церквей коснулось и кладбища возле Успенского собора. Поскольку в постановлении от 6 апреля 1928 года оговаривалось, что закрытие должно согласовываться с губернским музеем, в конце апреля музей получил предписание «сделать распоряжение о допуске рабочих к Успенскому собору для сломки памятников и вывоза их с территории». В этом документе нет сведений о том, какие памятники предлагал оставить музей, но есть письмо Ксении Михайловны Гербановской и Надежды Александровны Гиляревской с просьбой при ликвидации кладбища оставить могилу их отца и деда Александра Ивановича Виноградова. Тогда горкомхоз обратился в музей с просьбой «срочно сообщить - относится ли могила А.И. Виноградова к числу исторических». Музей ответил: «Ввиду особых заслуг в области истории Успенского собора умершего гр-на Виноградова губмузей считает достойным надгробие на могиле означенного Виноградова, находящейся в ограде названного собора, сохранить...». Так благодаря вмешательству дочери и внучки и поддержке музея удалось сохранить захоронение протоиерея собора А.И. Виноградова. До сих пор на единственном оставшемся от кладбища возле собора захоронении можно прочитать надпись: «Кафедральный протоиерей Александр Иванович Виноградов ближайший участник в восстановлении древнего вида собора и первый его историк. Родился 24 июня 1834 года. Скончался 31 мая 1908 года. Служил при соборе 32 года».
«Кафедральный протоиерей
Александръ Ивановичъ
Виноградовъ
ближайшiй участник
въ возстановленiи
древняго вида собора
и первый его историк
оодился 24 iюня 1834 года.
скончался 31 мая 1908 года
служил при соборе 32 года».
Мемориальная доска на Князь-Владимирском кладбище.
«Родовое захоронение
первого историка Успенского собора
протоиерея Александра Ивановича
Виноградова.
родители:
дьякон Иван Андреевич Виноградов 1798-1873
Наталия Дмитриевна Сокольская-Виноградова
супруга и младенцы:
Павла Сергеевна Лебедева-Виноградова 1835-1919
Гурий 1856-58; Александра 1858; Елена 1859-1860; Антонина 1860-61
теща:
Агриппина Львовна Лебедева»
«сын-семинарист
Александр Александрович Виноградов
1862-1882
внучка
Нина Павловна Ундольская-Улахова
1893-1933
правнучки-младенцы
Зинаида Николаевна Павлова 1925
Елена Николаевна Павлова 1934
Юрий Борисович Гиляревский 1925
племянницы
Анастасия Алексеевна Сергиевская
1884-1942
Евгения Алексеевна Добронравова 1943»
Виноградов Александр Иванович (1834-1908) – Протоиерей, Настоятель Владимирского Успенского собора.
|
