Типы разверсток черноземно-суглинистого района Юрьевского уезда
Типы разверсток черноземно-суглинистого района Юрьевского уезда
Смешанная разверстка земли
Про разверстке земли по этой системе мир принимает во внимание по один момент, как в предыдущих случаях, а несколько и главным образом всю сумму факторов, обусловливающих семейную состоятельность крестьянского двора. Рассматриваемая система является поэтому более сложною, чем предыдущие; при ней не существует однообразного, общего для всех домохозяев, основания для разверстки. Количество земли, поступающей в распоряжение известного домохозяина, определяется и состоянием у него рабочей силы, и количеством скота у него, и потребностями его семьи. Часто принимается по внимание и платежная способность домохозяина. У крестьянина, не платящего податей, земля отнимается и поступает в распоряжение мира. Смешанную форму разверстки практикуют в Юрьевском уезде до 120 общин в волостях: Снасской, Есиплевской, Давыдовской, Петровской, Горкинской, Симской. В этих общинах надел ходит средним числом за 7—9 рублей в год; в немногих общинах он сдается за все лежащие на нем платежи, и нет в этой группе ни одной общины, в которой арендная цена надела превышала бы лежащие на нем платежи и повинности. Чем хуже земля, чем ниже арендная цена надела, тем больше недоразумений, споров и печальных последствий для общины возникает при этой системе разверстки. Мы уже упоминали о том, что от недоимщиков мир обыкновенно отбирает землю. Но это часто ни к чему не ведет, так как некому бывает определить этой земли, а недоимщики и сами рады бросать надел; будучи не в силах обработать своей земли, они оставляют ее в пустырях, накапливая на себе еще больше недоимок. Земельные отношения в такого рода общинах крайне запутанны, неопределенны и трудно поддаются классификации. Во многих селениях смешанная разверстка мало-по-малу приобретает характер тягольной системы распределения земли. Но последняя далеко не имеет здесь той строгости и определенности, с какой она практикуется в супесчаном районе Юрьевского уезда. Там мы подробнее и остановимся на рассмотрении ее. Здесь же лишь упомянем, что в рассматриваемой области разверстка земли, имеющая тягольный характер, практикуется, приблизительно говоря, 30 общинами. Пожеребьевок в общинах рассматриваемой группы не бывает, если не считать некоторых исключительных случаев этого рода. Такие случаи были, например, недавно в д. Борисцевой Есиплевской волости, и в самом с. Есиплеве. В последнем жеребьевка вызвала горячий протест со стороны богатых крестьян, хорошая, унавоженная земля которых перешла в руки бедняков. Тем не менее мир в конце концов настоял и закрепил произведенное здесь „поравнение" земли между домохозяевами. Вообще же говоря, пожеребьевок здесь нет, и крестьяне относятся к ним отрицательно. «Это дурно, а потому: у меня три коровы, а у него один петух... Это выгодно тому, кто землю бузит“ —отзываются крестьяне о переверстках земли. Но если 3-душник получает надел на 4 души, то он берет полосы 4-душника, а последний идет на его полосы. Вообще частные коренные переделы производятся более или менее регулярно. Рассмотрим в этом районе два общества Спасской волости, состоящие из временно-обязанных крестьян князя Салтыкова. Первое из этих обществ заключает в себе 13 общин (село Спасское и деревни Топорищево, Лапушенка, Тюрикина, Межники, Васильки, Курицына, Дашки, Новая, Пискутина, Матрениха, Прокошиха и Негодяиха), а второе семь общин (с. Снегирево и деревни Марина, Михальцева, Бараши, Наумиха, Круглова и Говенки). У всех этих общин земельные распорядки в общем более или менее одинаковы. Во всех общинах размер надела — 4 дес. на ревизскую душу. Надел ходит, самое большее, за 9 рублей (в с. Спасском). В остальных селениях на 1—2 р. дешевле. Раньше, лет 8—12 назад, земля ценилась еще менее. Так, например, в «книге сделок и договоров» за 1870-й год читаем: «Я, Петр Леонтьев, кр. д. Матрениной, отдал свой надел на одну душу Михаилу Антипову на один год, начиная с яровой сего 1870 года и снять озимое в 1871 году, ценою за четыре рубля сер. Кроме сих денег я, Антипов, никаких повинностей, ни солдатскаго постоя отбывать не обязуюсь». Общих коренных переделов в этих общинах со времени Х-й ревизии не было. Практикуются лишь частные коренные переделы, при чем обыкновенно составляется письменный приговор. Иногда мир берет себе крестьянский надел за известную часть платежей, а не за все. Так, в 1870 году крестьяне деревни Васильковой, „быв на сходе, где имели суждение о душевом наделе, принадлежащем одно селенному крестьянину Максиму Гайдукову, о принятии онаго надела на наше сельское общество, а потому, с общего нашего согласия и подумав на общем нашем сходе, решили так: один надел во всех трех полях, с покосом и усадьбою, принадлежащий кр. нашей деревни Максиму Михайлову Гайдукову, принимаем на себя с согласия его, Гайдукова, начиная с 1870 года до будущей 11-й народной переписи, ценою в год но семи руб. сер., а остальныя повинности, как пополнение девятирублеваго оброка, так и подушныя, обязуюсь я, Гайдуков, доплачивать“. Крестьянское хозяйство в рассматриваемой местности за последние двадцать лет заметно упало. Причины этого факта кроются, с одной стороны, в более благоприятных условиях для крестьянского земледелия, существовавших здесь в дореформенное время (при отведении наделов значительная часть земли, находившейся в фактическом владении крестьян, была отрезана от них), с другой — в широком развитии здесь после воли отхожих промыслов. В 1881 году было выдано из Спасского волостного правления 1262 паспорта, из которых 57 годовых, 534 полугодовых и 671 3-месячных и месячных. Барщина во всех этих общинах нарушилась уже слишком сто лет назад, и крестьяне были до 1861 года лишь на легком оброке. Управлялись они тогда бурмистрами, которых выбирали сами, утверждала же домовая контора в Москве, а потом сам князь. Бурмистры (их было обыкновенно двое, а иногда и трое) строго следили за хозяйством крестьян и вообще за всей их жизнью. «Это был не бурмистр, а, одно сказать, весь князь» характеризуют крестьяне своих прежних управителей. «Ежели он теперь замечал, кто, к примеру сказать, пьет, али вообще слабо себя держит, хозяйство упускает, рачения к нему не имеет,— призовет он его, поводит вокруг себя, корову-то последнюю у него не возьмет, сарая за недоимку не продаст, а сделает надлежащее внушение или к общему голосу на мир обратится, чтобы тот наказал его... Смотришь, мужик и житель стал: и хозяйство поправил, и скотину завел». Регламентация проникала тогда все сферы крестьянской жизни. От бурмистров часто назначался для плотников староста, который при расчете получал за них деньги, давал им что нужно „на топор и баню", а остальное отсылал домой на оброки и хозяйство. Семейные разделы строго преследовались. Три брата безусловно должны были жить вместе. Четыре брата могли разделиться лишь с разрешения домовой конторы. Пятеро братьев имели право на раздел. При таких поистине крепостных условиях развивалось здешнее крестьянство до 1861 года. Естественно, что, получив свободу, крестьяне ударились в крайность и не сумели первое время надлежащим образом ориентироваться в совершенно новых для них условиях жизни. „Слабая жизнь пошла — жалуются старики. А от слабой жизни и хозяйство расшаталось. Уходя на сторону, в плотники, крестьянин порывал связь с землей: он нанимал семье на лето рублей за 40—50 наемного работника, который и вел дело с бабами. Небрежная обработка земли, небрежное ведение всего хозяйства не замедлило сказаться уменьшением урожаев хлебов. Вместо 8—9 сотен снопов стали нажинать лишь 4—5 сотен на душу. Хлеба стало мало — и скота уменьшили. „Все порядки по хлебу".
Цифровые данные о современном положении в рассматриваемой местности крестьянского хозяйства будут приведены мною дальше, в главе о сельском хозяйстве черноземно-суглинистого района. Здесь же мы ограничимся лишь некоторыми указаниями из этой области. Лучшую по плодородию землю имеет Спасское общество; в Снегиревском же земля несколько хуже. Ржи высевают на душу три мешка (12 мер). На меру нажинают с самых первых полос по 80—100 снопов самое большее, с дальних — по 40, 30 и 20 снопов, среднее 60—70 снопов, т.е. получают три меры, так как с сотни снопов намолачивается обыкновенно пять мер. В яровом поле много сеют за последнее время гороху и льну. Из 30 мер, которые приходятся на долю яровых хлебов, у большинства крестьян 15 идет на горох, чечевицу и т. п. Горох заменяет у крестьян часто и самый хлеб: из него делают кисель, приготовляют лепешки и т. п. Льна стали много высевать, благодаря легкому его сбыту под влиянием усиленного спроса. Притом доход от льна поступает в пользу баб, а последние в этой местности, как известно, получили теперь особенную силу после того, как мужики „отбились" от земли. Лен возделывается на продажу, для сбыта, а не для собственного потребления. В прежнее время каждая баба вырабатывала для своей семьи по крайней мере два холста в зиму (по 30 аршин холст в 9 в. ширины); нынче лен для холстов употребляют мало, а сбывается он преимущественно юрьевским торговцам, известным здесь под насмешливым названием „хомутильников". Что касается овса, то посевы его с каждым годом уменьшаются здесь. Одна треть крестьян должна покупать весной семена овса для посева; у кого нет возможности купить дорогой в это время овес — ну, и засеет дешевым хлебом: чечевицей, гречей и т. п. Картофеля в поле не сеют. В селе Спасском находим теперь в поле всего лишь три полосы с картофелем. Главным местом для сбыта сельско-хозяйственных продуктов здешней округа служит с. Черкутино, Владимирского уезда, отстоящее от с. Спасского в 8 верстах, от с. Снегирева — в 13 верстах, а от г. Юрьева в 30 верстах. С. Черкутино — самый старый базарный пункт Опольщины. Лет двадцать назад оно являлось главным, можно сказать —единственным торгово-промышленным центром для всего этого громадного района. Тогда существовало здесь еще в полной силе первобытное, натуральное хозяйство. Черкутинские торговцы ездили всюду сами на своих лошадях: за крупой — в Раненбург Рязанской губ., за грушей — в Харьков, за рыбой — в Астрахань, Саратов и т. д. Привозимый товар расходился из с. Черкутина уже по всей округе: в Покров, Юрьев, Александров и друг, места. Базаров в окрестных волостях тогда не было, мелочной торговли но селениям также не существовало. С проведением Московско-Нижегородской железной дороги значение Черкутина начинает быстро падать. Еще до освобождения крестьян некоторые из черкутинских торговцев сделались исключительно лесопромышленниками, так как, вследствие усиленного предложения со стороны помещиков леса, торговля последним представлялась очень выгодною. И действительно многие из здешних лесопромышленников нажили тогда солидные капиталы. С освобождением крестьян начинает мало-по-малу развиваться здесь сельская мелочная торговля. Скопленные во время крепостного права различного рода бурмистрами, старостами и доверенными капиталы пускаются в торговые обороты. Одна за другой возникают в селениях лавочки, делаясь маленькими торговыми центрами для местного населения и тем подрывая экономическое значение Черкутина. Эта торговля развилась в особенности в последние 10—12 лет. В то же время открываются еженедельные базары в с. Зиновьеве Покровского уезда, и в с. Ундол Владимирского уезда (Объявлены были базары также в сс. Короваеве и Есиплеве, но вскоре нарушились сами собой. „Базары обывателем держатся; у обывателя денег нет — ну, и рушились базары" — рассуждают крестьяне). Не лишены интереса заявления местных торговцев о том, что с. Черкутино в близком будущем снова несколько возвысится в торговом отношении. Мнение это опирается на следующие соображения. В последние пять лет здешнее крестьянство особенно „повыбилось", вследствие чего образовалась сильная задолженность его своим сельским торговцам. Не имея возможности уплачивать своего долга, крестьяне часто стали ездить за покупкой товаров на черкутинские базары. По мнению местных торговцев, такое тяготение крестьян к Черкутину должно постепенно усиливаться. Многие из торговцев перестают уже давать товар в долг крестьянам: „деньги-то в долгах, ну баланец-то и ее сведешь никак" — жалуются они. Хотя Черкутино и не играет теперь такой роли в экономической жизни Опольщины, как прежде, тем не менее оно и в настоящее время является главным торгово-промышленным центром для рассматриваемой местности. Базары в Черкутине, по отзывам крестьян, хороши тем, что „сколько ни привези товару—все купят. Обратно не надо везти... В крайнем случае возьмут со скидкой 20 %. Потому — обыватель с деньгой". Особенно благоприятные условия представляет с. Черкутино для сбыта овса, цена которого обыкновенно здесь на каждую четверть рублем слишком выше, чем в г. Юрьеве. Так, нынешним летом четверть овса из 9 мер продавалась в Юрьеве за 3 рубля, а в с. Черкутине четверть из 8 мер стоила 4 рубля. Объясняется этот факт громадным спросом на овес со стороны вощиков Покровского уезда, работающих на многочисленные фабрики этой местности. Поэтому многие из мелких торговцев (маяков) находят расчет закупать овес в Юрьеве и затем перепродавать его в с. Черкутине. В полторы сутки, съездив в г. Юрьев и продав овес в Черкутине, они выручают за подводу 1 ½ —2 рубля.
Строгое распределение земли по ревизским Душам без всяких переходов ее от одних домохозяев к другим
Нам остается рассмотреть в этом районе четвертую и последнюю форму общинного владения землею. Это — строгое распределение земли по ревизским Душам без всяких переходов ее от одних домохозяев к другим. Мы насчитали в Юрьевском уезде 30 общин, где фактически существуют такого рода земельные отношения. Во всех этих общинах надельная земля окупает все лежащие на ней платежи, а во многих из них арендная цена надела даже превышает на несколько рублей всю сумму сходящих с него платежей и повинностей. Ни общих, ни частных коренных переделов земли со времени Х-й ревизии в этих общинах не происходило, если не считать некоторых отдельных, исключительных случаев этого рода.
В общинах этой группы всюду идет борьба, происходят споры о переделе мирской земли. Одни настаивают на необходимости произвести общий коренной передел, т.е. разделить земли по новым душам, другие стараются сохранить и удержать прежнее распределение земли, третьи предлагают устроить компромисс и установить только обязательность перехода земли от умерших к новорожденным по старшинству. Поэтому можно сказать, что способы разверстки земли в рассматриваемых общинах не вылились еще в окончательную форму. Об этой борьбе, ее мотивах и последствиях, мы подробно будем говорить в заключительной главе об Юрьевской общине. Теперь же ограничимся лишь некоторыми указаниями на отдельные общины рассматриваемой группы.
Д. Камынка Ильинской волости. Крестьяне-собственники, бывшие генерала Сушкова. На выкупе с 1863 года. До выхода на волю справляли барщину. Здесь — завзятые собственники и безусловно противятся дележу земли по новым душам. Развитию таких отношений не мало способствовало, вероятно, то обстоятельство, что у здешней общины есть купленная земля: 16 дес. община купила за 1140 р. и в продолжение 6-ти лет по 190 руб. уже выплатила деньги за нее; теперь-же платят за новые 48 дес., приобретенных за 2000 руб. Душевой надел ходит здесь за все лежащие на нем платежи и повинности. Почти все дома владеют здесь тем же количеством земли, какое они получили при ревизии. Исключением являются лишь следующие дома: бобылка Варвара Федоровна, будучи не в силах владеть землей, отдала года три назад свою землю в мир, который определил ее Захару Григорьеву. Последний имеет теперь 4 души, вместо прежних трех ревизских душ. Он ни за бобылку несет все подати и повинности. Земля в этой общине распределена очень неравномерно: у Николая Ефимова один работник, а надел на 4 ревизск. души, у Алексея Владимирова 2 работника, а надела он имеет на две души и т. д. Некоторые из крестьян жалуются на несправедливость существующего здесь распределения земли и между прочим указывают на такого рода факт: лет 12 назад (были уже на выкупе) крестьянин Захар Гаврилов, будучи не в силах владеть землей, сдал ее в мир, а последний определил его землю крестьянину Кириллу Алексееву. Надел свой Захар Гаврилов отдал тогда навсегда, без всяких условий, „потому—разума не хватило". Теперь крестьянин Кирилл Алексеев сдает эту землю ему же, Захару Гаврилову, но на срок, „в годы", именно на 9 лет за все подати, а сам владеет лишь двумя своими ревизскими душами. По прошествии 9-ти лет эта земля снова будет принадлежать Кириллу Алексееву, а выкупать ее будет уже значительно легче. Вот одна из несправедливостей выкупной системы.
С. Дунаевка Ильинской волости. Крестьяне-собственники, бывшие генерала Казакова. На выкупе с 1863 года. Надел получили на 159 душ, делят по старым душам на 168. Надел — 650 дес.+336 дес. „налишних", выкупленных в продолжение 10-ти лет. Кто сдает землю в мир, тот получает с последего по 36 р. на душу, истцам-же сдают надел за 17—25 руб.
С. Воскресенское Никульской волости. Крестьяне-собственники, бывшие г. Пушкевича. На выкупе с 1867 года. Землей очень дорожат и строго удерживают распределение ее по ревизск. душам. Надел—3 ½ и дес. на душу. Вторая барщина Власьевского общества, Никульской вол. Временно-обязанные В.И. Бунина. Надел—33 дес. на 15 ревизск. душ, на которые до сих пор и распределена земля. Надел ходит за все платежи +3—4 руб. верхов.
Д. Скородумка Никульской волости. Временно-обязанные Пушкевича. Надел—103 дес. на 35 ревизск. душ.
Шестая барщина с. Федоровского Никульской волости. Крестьяне-собственники, бывшие Н.А. Извольского. На выкупе пять лет. Надельных душ—13; надел — 47 дес. Земля поделена по ревизским душам. „Барщина мала, а обижен-то один: вот дележ- то и не выходит"— смеются крестьяне.
Рассмотрим подробнее распределение земли по ревизским душам в селениях бывшей Сваинской волости. Познакомимся с тем положением, в котором находятся теперь здешние крестьяне, с теми спорами, которые происходят у них за последнее время из-за вопроса о переделе земли. Все шесть рассматриваемых селений (сс. Сваино, Григорево, Подолец и Николаевское и дд. Хорошевка и Хваткова) составляли прежде одну Сваинскую волость, в настоящее же время они причислены к Городищенскому волостному правлению. Душевой надел в этих селениях ходит обыкновенно за все лежащие на нем платежи и повинности, но без верхов; даже иногда сдающий надел сам платит подушные (1 руб. 35 коп. в полугодие). Только в с. Сваине при сдаче душевого надела берут «магарычев» 1—2 р. ежегодно. Тем не менее землей в этих селениях чрезвычайно дорожат и горячо спорят из-за нее. Вследствие распределения земли по старым душам, многие пошли нынче в солдаты, не имея земли. Но крестьяне убеждены, что скоро, чрез год-два, они поделят землю по новым душам. В особенности упорно говорят о переделе и уже готовятся сделать в этом духе мирской приговор крестьяне д. Хорошевки и с. Николаевского. Здесь есть полные собственники, и мир намерен им выделить, хотя и чрезполосно, но полный надел, в том размере, как они выкупили его. Из шести рассматриваемых селений до 1861 года были:
На оброке: 1. Сваинское общество – с. Сваино и с. Григорево;
2. Подолецкое общество – с. Пододец; На барщине: Николаевское общество – д. Хорошевка, с. Николаевское и д. Хваткова.
Но так как прямо с барщинного труда нельзя было переходить на выкуп, то николаевские крестьяне должны были заплатить перед выходом на выкуп полугодовой оброк княгине (г-же Одоевской).
С. Сваино, 1-я барщина. Крестьяне-собственники, бывшие г-жи Никелевой. На выкупе лет 10. Ревизск. душ—62, земля разделена на 60 (две души умерших). „У мироедов носы-то долги! Шуму— Боже мой идет!... Никакой „склоки“ не будет, если по новым-то душам поделить...“— заявляют крестьяне. Надел —2 3/4 дес. на душу, так что высевают ржи всего лишь около 6 мер. Из 25 надельных дворов, 21 арендуют пахатную землю в количестве 42 дес. Кроме того каждый двор арендует покоса на 15—20 р. и более.
2-я барщина. Крестьяне-собственники, бывшие г. Пушкевича. На выкупе лет 8. Ревизских душ—114, делят на 105, так как 9 душ ушли на сторону. По объяснению мирского схода, эти крестьяне ушли на сторону потому, что, отделившись, они не нашли расчета вести хозяйство на одном душевом наделе, а на малолетних детей здесь не дают: умершие владеют. Земля их, а отчасти и из совсем вымерших домов дается иногда, до усмотрению мира, я за водочку “, и на новые души, кто постарше. Одно время здесь сильно поговаривали о необходимости поделить землю на новые души, обращались за справками к бывшему в то время волостным старшиной М.Г. Кулагину; но тот сказал, что следует и должно владеть надельной землей по ревизским душам. Так до сих пор и замолчали. Земля в этой барщине разделена была на 105 ревизск. душ 10 лет назад сроком на 12 лет. Чрез два года кончится срок, и как поделят землю — неизвестно, но вероятнее, что по новым душам.
Надел — 3 ½ дес. Высевают на душу озими 10 мер. Миром арендуют около 70 дес. пахотной и 10 дес. покоса за 325 руб.; сверх того из 44 земледельческих дворов 12 арендуют 13 ¼ дес. пахотной земли.
С. Подолец, 1-я барщина. Крестьяне-собственники, бывшие г. Пушкевича. На выкупе лет 8. Ревизских душ — 152, на которые и разделена земля. „Дойдет точка и на новыя души". Надел— 3 ½ дес. Арендуют миром около 70 дес. (большею частью покос и немного пахотной) — за 450 руб. Сверх того из 55 земледельческих дворов 11 арендуют 39 дес. пахотной земли.
2-я барщина. Бывшие г-жи Николевой. На выкупе тоже лет 8. Ревизск. душ—19. Надел 4 дес. на душу. Два года назад эта барщина соединилась с 3-й барщиной с. Подолец — крестьянами бывшими г. Перроте (на выкупе уже лет 9, ревизск. Душ — 43, надел — 4 дес.). Земля поделена по ревизск. душам. Обе барщины арендуют у купца Тушнина покоса около 100 дес. за 280 руб. Кроме того из 27 земледельческих дворов, составляющих эти две барщины, 7 дворов арендуют 9 дес. пахотной земли. Все три барщины купили в вечное владение у г. Перроте 1018 дес. покоса, леса и пахоти за 2350 руб. Землю эту делят „по силе". Купили землю лет 12 назад. Деньги выплатили за нее в два года.
С. Николаевское. Собственники, бывшие кн. Одоевской. На выкупе с 1863 года. Рев. душ—102; надел— 3 1/3 дес. Миром арендуют у помещика пастбище за 150 р. Все 25 землед. дворов аренд. 77 дес. нах. земли.
Д. Хваткова, 1-я барщина. Собственники, бывшие гг. Одоевских. На выкупе с 1863 года. Рев. душ—38; надел— 3 ½ дес. Из 18 землед. дворов 10 арендуют 16 дес. нах. земли.
2-я барщина. Собственники, бывшие г-жи Мухановой. На выкупе с 1875 г. Рев. душ—24; надел—2,2 дес. Из 11 землед. дворов 7 арендуют 94 дес. пах. земли. Обе барщины (62 рев. д.) арендуют миром у г-жи Мухановой 12 дес. покосной и 48 дес. нах. („и неудобицы—все тут"), всего 60 дес., за 375 руб. Арендуют эту землю с одним из крестьян с. Березницы. Затем еще арендуют двумя барщинами у г-жи Новиковой землю под пастбище за 60 р. в год деньгами + работа („косили сад, все обошли"), по определению крестьян, около 100 рублей. Во всех трех барщинах земля поделена по ревизским душам. Общих коренных переделов не было со времени ревизии. Идет спор. „Должно быть молодые пересилят",— слышится на сходе,—„молодым надо жить, а не старым!"
Д. Хорошевка. Собственники, бывшие гг. Одоевских. На выкупе с 1863 г. Рев. душ—66; надел— 3 1/3 дес. Из 25 землед. дворов 19 арендуют 71 ½ дес. пах. земли. На душу средним числом высевают: 9—10 мер озимого, 20 мер ярового, 6 мер картофеля; средний урожай: озимого — сам-4, ярового — сам-3 1/2, картофеля — сам-4. Сена на душу накашивают 50—6 0 пудов. В деревне имеется один дом, окончательно выкупивший свой надел. Он принадлежит Марку Гаврилову Кулагину, который приписался теперь к мещанскому сословию. Для выкупа двух своих душевых наделов (6 ½ дес.) Марк Гаврилов внес в казначейство 200 рублей. Селение отстоит: от Москвы в 180 в., уездного города— 23 в., станции железной дороги—35 в., шоссе—60 в., школы—1 в., больницы—23 в., приходской церкви— 1 ½ в., волостного правления—10 верст. В „крепостях" делили землю по тяглам, из которых каждое равнялось двум нынешним душам. Каждый из крестьян, достигший 18 лет,— все равно, был ли он женат, или нет,— получал тягло и обязан был с этих пор ходить на барщину, работать на помещика. Обыкновенно дело это устраивалось таким образом. Как только являлся в барщине парень 18 лет, староста отправлялся ко княгине (г-же Одоевской) и докладывал, что вот, мол, есть крестьянин, на которого следует наложить тягло. Тогда княгиня делала распоряжение об отводе этому 18-летиему парню (нового) количества земли в размере тягла, а часто тут-же приказывала и женить парня. „А женили как тогда? Постучится староста в окно: эй, слышишь, Степан, готовь свою дочь за Ваньку Сотникова! Ну, и шабаш, значит". Словом, все делалось по инициативе помещика. Обыкновенно при наделении тяглом прирезывалась
новая земля, а иногда сам мир выделял для этого часть своей земли, при чем происходил передел с ломкою меж. Такой-же общий коренной передел происходил и при распределении лишних тягол да весь мир. Вообще переделы были тогда очень часты. На 5—7 годах непременно уже происходил передел. Помещик не входил в поле, но все делали с согласия его. Уменьшалось ли число душ (уходили в солдаты, куда помещик отдавал обыкновенно наиболее неаккуратных и разорившихся, умирали, а новых подростков иногда не случалось) — делили землю, обнаруживался избыток их — снова делили. Наконец переделы производили дли уничтожения образовавшейся при свалке и навалке тягол „пестроты", чрезполосицы в полях. После же выхода на волю до сих пор у здешних крестьян ни разу не было передела, хотя часто речь о нем заходит на мирском сходе. В особенности упорно стали говорить о необходимости передела после того, как не имеющие земли отправились в солдаты. Сильный толчок для агитации в пользу передела дал следующий случай:
В д. Хорошевке была большая семья Моисея Филиппова, получившая при ревизии пять наделов. Года четыре назад младший сын М. Филиппова, Федор Моисеев, бывший на военной службе, отделился от отца, при чем ему досталось две души (на него и на его приемыша, который тоже был записан в ревизии и жив до сих пор); у Моисея же Филиппова осталось три души (у него самого, у его старшего сына Павла и сына последнего, внука М. Филиппова). Федору Моисееву мир дал третью душу в надел — мирскую (такого рода души остаются, если вымрет какой-либо дом). Но Федор Моисеев отказывается платить все (казенные, мирские, земские) подати не только за свою солдатскую душу, по и за мирскую, данную ему обществом для сына, который не был записал в ревизии и нынешним годом ушел в солдаты. Ссылается он на то, что, по закону, идущий в солдаты крестьянин „обольгачивается", не платит казенных податей. „Почему же,— спрашивает он,— имеющий надел и идущий от него обольгачивается от подушных, а с меня мир берет?„ По ст. 26 главы III-й нового воинского устава, крестьяне, бывшие в солдатах, освобождаются от всех взимаемых подушно государственных, земских и общественных сборов; равным образом они освобождаются лично и от натуральных повинностей на все время нахождения на действительной службе и на один год после нее (т.е. по прибытии в „первобытное состояние" дается льгота от платежа еще на год). «В отношении же к имуществам, им принадлежащим, означенные лица обязаны платежом податей и иных сборов и отбыванием следуемых с тех имуществ повинностей на общем основании». Многие из крестьян, ушедших в солдаты, сдают свой надел родственникам или даже посторонним людям, и те, по-своему толкуя вышеприведенный закон, отказываются от платежа казенных податей. Отсюда выходит в деревне большая „смута". В Николаевском обществе насчитывается теперь таких крестьян до 15 человек. В июле 1881 года мир не позволил этим крестьянам, не платящим подушной подати, участвовать в сенокосе. Наказанные крестьяне отправились в волостное правление, а оттуда подали жалобу в уездное по крестьянским делам присутствие. Тогда общество созвало сход и выбрало своим ходатаем по этому делу кр. Г.Н. Ардасова. Волостной суд решил дело, на основании вышеприведенной 26-й статьи воинского устава, в пользу мира. Но решение это было обжаловано, и уездное присутствие кассировало его на том основании, что в 1875 году был издан циркуляр, в котором указано, что для прежних солдат льгота по неплатежу подушной подати дается навсегда. Большинство же крестьян того мнения, что и бывший солдат должен платить все платежи за надел, потому что общество берет с крестьян не с лица, а с надела, с имущества, о котором говорится в воинском уставе. Только дворовые люди, не имеющие земли, платят подушные. Из крестьян же не имеющие земли ничего не платят. Вообще крестьяне того мнения, что справедливее будет для мира, если бывшие солдаты будут платить подати за землю одинаково с прочими крестьянами. „А то что же? Все тягости на мир валят — губерния и знать ничего не хочет!"— жалуются они. Как бы то ни было, достоверно то, что, по воинскому уставу, каждый идущий в солдаты крестьянин обольгачивается на тот или иной срок от казенных податей. Как же,— рассуждают крестьяне,— будет обольгачиваться у них тот, который идет не от земли, который не записан в ревизии? По их мнению, закон как бы предполагает при этом, что такой крестьянин прежде нес платежи и имел землю. Отсюда развивается мысль о необходимости дать новым членам надел, поделить землю на наличные души.
1-го марта 1882 года в д. Хорошевке был созван сельский сход, на котором горячо обсуждался вопрос о переделе. Для того чтоб примирить интересы двух образовавшихся здесь лагерей, некоторые из крестьян предлагали компромисс: оставить размеры душевых участков прежними, но снять с умерших и отдать их землю новорожденным, по старшинству лет. Вопрос остался нерешенным. Крестьяне говорят, что этот вопрос решится в том случае, если составить сначала приговор и затем голосовать. Теперь надо полагать, что большинство будет стоять за передел по новым душам, и крестьяне уверяют притом, что как только значительное и даже простое большинство перейдет на сторону передела, сейчас и многие из меньшинства, из несогласных, начинают переходить и присоединяться к мнению мира, к голосу большинства.
О настроении упомянутого сельского схода 1-го марта можно судить по следующему факту.
Крестьянин деревни Хватково Дмитрий Геннадьев (сапожник), получивший надел на 3 души, а в настоящее время имеющий всего лишь одну наличную душу муж. пола, решил на-днях же внести всю сумму, требуемую для выкупа своих наделов. С этой целью он явился к бывшему волостному старшине М.Г. Кулагину, с которым и составил надлежащее прошение. Вообще было видно, что противники передела не надеются на прочность распределения земли по старым душам.
В заключение этого очерка приведем более подробные данные об экономическом положении рассмотренных общин бывшей Сваинской, а нынче Городищенской волости. Все эти данные составлены на основании подворной описи, произведенной мною в этих селениях.
Кустарные промыслы черноземно-суглинистого района.
/Пругавин В.С. Сельская община, кустарные промыслы и земледельческое хозяйство Юрьевского уезда Владимирской губернии. Москва. 1884 г./
