Игумен Феофил родился в 1755 г. Происходил из военного сословия (из оберофицерских детей). Обучался только чтению и письму. Дослужился до звания оберофицера и ушел в отставку по болезни. С 1785 г. находился в Саровской пустыни в хлебне и на других послушаниях около десяти лет. Пострижен в монашество и рукоположен во иеродиакона. В 1793 г. был переведен во Флорищеву пустынь в помощь строителю Никандру. Там же рукоположен во иеромонаха. Затем переведен на год в должности строителя в Вязниковский Благовещенский монастырь. Позже пребывал в Лукиановой пустыни до 1800 г. Произведен во игумены Муромского Благовещенского монастыря 8 сентября 1800 г. В декабре 1800 г. игумен Благовещенского монастыря Феофил был назначен присутствующим членом вновь учрежденного Муромского духовного правления, которое и помещалось некоторое время в Благовещенском монастыре, в каменном здании из двух комнат. Своим примерным служением и усердием в исполнении своих обязанностей игумен Феофил быстро обращает на себя внимание епархиального начальства. В 1801 г. игумена Феофила избирают благочинным Муромского Спасского, Гороховецкого Николаевского, Шартомского монастырей и Флорищевой и Борковской пустыней. Послушание благочинного он исполняет со всей тщательностью вплоть до 1804 г.
Этот сердобольный игумен по своем вступлении в должность настоятеля монастыря сразу же позаботился об устранении в монастыре последствий пожара 1792 г. Так были выстроены в 1800-1802 гг. пять деревянных келий для братии. Количество братии на это время состояло из двенадцати человек (с включением в это число игумена Феофила): 2 иеромонаха, 1 белый священник, 3 белых диакона, 1 монах и 4 послушника. Синодальные и епархиальные власти прилагали старание не только подробно регламентировать жизнь монахов в монастырях, но и неусыпно пеклись о правильной нравственной жизни монашествующих. Так, братия Благовещенского монастыря указом из Владимирской духовной консистории и Святейшего Синода от 9 июня 1800 г. обязывалась воздерживаться от пьянства. Свое обещание проводить в монастыре трезвенную жизнь братия скрепляла подписями под этим указом. В 1802 г. при игумене Феофиле иконостас главного Благовещенского храма был вызолочен на казенную монастырскую сумму. Особого внимания заслуживают Царские врата, оставшиеся еще от старого иконостаса, изготовленные в 1558 г. По всей вероятности, они сохранились от храма, сооруженного еще царем Иоанном Грозным. Последствием указа Павла I (от 18 декабря 1797 г.), уже после смерти императора, явилось то, что 3 декабря 1802 г. Благовещенскому монастырю было отмежевано из государственной казны 25 десятин 75 кв. сажен (из этого числа удобной для обработки 24 десятины — свыше 26 гектар) пахотной земли в Петровской пустоши, при деревне Бойцовой Меленковского уезда. 27 луговых озер, которые Благовещенский монастырь получил в 1623 г. по грамоте царя Михаила Феодоровича, были отписаны в государственную казну при Петре I. Согласно тому же указу императора Павла I (от 18 декабря 1797 г.), монастырям кроме увеличения земельных угодьев предоставлялось право заводить и пруды для разведения рыбы на значительном удалении от монастырских строений (ранее — не дальше чем за 15 верст). Во исполнение этого указа Владимирская Казенная палата через Муромский Нижний Земской суд выделила Муромским монастырям рыбные ловли в двадцати верстах от Мурома, при деревне Благовещенской, около острова, называемого Большой Конюший, с его заводями, озерами Козьмино, Топорки, Кочкар, Подветельное, Сучки, Яроблуп и истоками и с половиной старого и нового течения реки Оки (по измерению земли состояли из 102 десятин 496 кв. сажен, то есть больше 113 гектар). Эти рыбные ловли были переданы Муромским мужским монастырям, Благовещенскому и Спасскому, и Троицкому женскому уже только в царствование императора Александра I. Передача эта состоялась 18 апреля 1803 г. Эти ловли сдавались в аренду, и монастыри каждый год получали с них денежную наличность от 42 до 210 руб. (то есть на каждый монастырь выходило от 14-75 руб. в год). Кроме этих рыбных ловлей Благовещенский монастырь имел в пользовании речку Велетьму и озеро Велетемское, воспринимающее в себя речку Велетьму. В начале XIX столетия стихийные бедствия вновь коснулись Благовещенского монастыря. В результате другого общегородского пожара происшедшего 27 мая 1805 г. монастырь пострадал вновь, но на этот раз огонь не причинил особого ущерба монастырским храмам (кроме отгоревшего угла в Благовещенской церкви и сгоревшей кровли надвратной церкви архидиакона Стефана). Сгорели дотла деревянные братские кельи и настоятельский дом, конюшенный двор со всем экипажем. Особенно много пострадала деревянная монастырская ограда, так что от нее после пожара почти ничего не осталось. При улучшении материального положения духовенства в период правления Александра I возобновилась и строительная деятельность монастырей. «Из истории многих обителей известно, что в первой половине XIX в. все монастырские денежные средства тратились на строительство», — отмечал церковный историк И.К. Смолич. С 1803 по 1810 гг. иноки во главе с настоятелем Феофилом имели средства и возможность благоустроить обитель. Была произведена постройка новой кирпичной монастырской ограды, по углам которой были возведены четыре башни (окончены в 1812 г.). В это время (1803 г.), по причине тесноты внутреннего пространства надвратной каменной церкви святого первомученика и архидиакона Стефана, была расширена ее алтарная часть. В этом надвратном храме также регулярно совершались службы. С XVII в. и вплоть до пожара 1803 г. священнослужение в надвратном Стефаниевском храме не прекращалось, особенно в летнее время, служили иногда в нем и ранние литургии. Городской пожар 1803 г. затронул и Стефаниевскую церковь. Храм лишился благолепия внутреннего убранства, что препятствовало дальнейшему совершению служб. Антиминс этого храма попал на долгое хранение в кладовую монастырской ризницы. В 1807 г. была заменена в Благовещенском храме старая кровля, затем обита листовым железом и покрашена. Плодотворная деятельность игумена Феофила, направленная прежде всего на устранение последствий двух пожаров, затронувших монастырь, была принята во внимание епархиальным начальством. 8 января этого же года игумену Феофилу была вынесена архипастырская благодарность за восстановление обители. Число братии в монастыре медленно, но неуклонно возрастало. В 1804 г. в Благовещенской обители было 12 насельников (считая настоятеля), из этого числа: 3 иеромонахов, 1 монах, 3 белых диакона, 2 указных послушника (то есть приписанных к монастырю по указу консистории); белые священники, иеродиаконы, временные послушники (находящиеся в монастыре на предварительном испытании) отсутствовали. К концу 1810-х гг. численность Благовещенского братства достигла 17 человек (вместе с настоятелем), а к середине 1830-х гг. выросла еще на 2 человека (19 человек с настоятелем).
Первый настоятельский дом, 1810 г. Фото кон. XIX в. Фонд МИХМ
В ноябре 1810 г. игумен Феофил уже рапортовал во Владимирскую духовную консисторию о постройке новых деревянных братских келий, каменной ограды и каменного настоятельского корпуса, а также о получении из Арзамасской Алексеевской женской общины изготовленного монахинями новых бархатных, унизанных жемчугом воздухов на святые мощи благоверных князей. В 1811 г. церковь святого Апостола Иоанна Богослова подверглась капитальной перестройке по причине ее ветхости. Храм был устроен на новом фундаменте и, как прежде, двухэтажный с двумя приделами и новыми престолами и иконостасом. Торжественное освящение престола во имя святого Апостола Иоанна Богослова состоялось 5 ноября, а престола в честь святителя Димитрия Ростовского чудотворца 19 ноября 1812 г. В основном строительство в монастыре производилось из неокладной суммы с разрешения епархиального архиерея. Также значительны были в монастырском строительстве пожертвования. На настоятеля монастыря возлагалась обязанность бдительно соблюдать целостность храмовых и жилых монастырских построек и ризницы. В случае их повреждения или ветхости он должен был немедленно сообщать об этом владыке. К 1808 г. во Владимирской епархии прибавилось 3 мужских монастыря (1 штатный и 2 заштатных), то есть стало 28 монастырей. В 1811 г. вышел указ о продаже казенной земли. В связи с этим правительство разрешило продажу в частные руки части казенных земель. Вскоре всему населению России предстояло перенести большое испытание, которое началось с вступления неприятельских войск Наполеона в Россию в 1812 г. Во время Отечественной войны 1812 г. в Благовещенском монастыре с 23 сентября по 2 ноября (нового стиля) нашли свое прибежище общероссийские святыни — чудотворные Владимирская и Иверская иконы Божией Матери. Они были вывезены из Кремля перед сдачей Москвы войскам Наполеона и доставлены в Муром викарным епископом Московской епархии Преосвященным Августином (Виноградским), который впоследствии в течение пяти лет с 1814 г. был управляющим Московской епархией. В записках А. А. Титова говорится: «10 сентября 1812 г. из Владимира (см. К событиям 1812 г. в гор. Владимире) в Муром отправился преосвященный Августин, викарий Московской Митрополии, с драгоценностями соборов и св. иконами: Владимирской Божией Матери и Иверской Божией Матери. Прибыв в Муром, остановился в монастыре Благовещенском, в комнатах настоятеля; принимая чиновников, военных, духовенство и городских жителей с поздравлениями прибытия, он обратился с вопросом: где удобнее проехать будет на Вологду (это была цель его путешествия), мне сказали во Владимире, продолжал преосвященный, что из Мурома удобнее туда проехать; когда же донесли, что ближайший тракт есть через Владимир, Суздаль, то преосвященный с чувством глубокой горести о бедствиях России сказал: «нет, видно так угодно Богу, я останусь здесь и далее не поеду!» Как обрадованы были жители его изречением, они, кажется, не более верили объявлениям журнальным о тогдашнем положении дел своего отечества, чем спокойному пребыванию здесь владыки Московского. Правитель Митрополии исполнил слово свое, сказанное им. может быть, по вдохновению, он не выехал далее и уже по совершенном освобождении Москвы, а именно 20 октября, выехал на паству свою; стечение народа, провожавшего святыни, было многочисленное: несмотря на время осени, жители более 5 верст несли на руках св. иконы. В эту достопамятную войну воззвание Государя Александра I воспламенило любовью и героизмом сердца всех верноподданных: «дотоле не положу оружия», изрек великодушный «доколе ни одного врага не будет на земле Русской, да встретит он, неприятель, в каждом дворянине Пожарского, в каждом духовном Палицына, в каждом гражданине Минина!» Дворянство, из крестьян своих поставив десятого ратника, лично повело их на поражение врагов. Духовенство ревностно подкрепляло народ своими молитвами и побуждало твердо стоять за веру отцов; купечество жертвовало избытки свои; сверх мелочных, частных пожертвований, для обозов и прочих, купцы Мурома внесли 20000 руб. ассигн. Мещанин также десятый стал в ряды воинов. По окончании войны все, показавшие отечественные подвиги, получили знаки отличия: духовенству дарованы бронзовые наперсные кресты с означением 1812 г. дворянству – бронзовые медали; из купечества старшие в семействе получили таковые же медали, кои жертвовали более десятой части объявленного ими капитала…»
Устные рассказы местных старожилов дополняют, что день, в который принесены святые иконы, был вторник. Помещены они были — в монастырском храме Благовещения Пресвятой Богородицы. Под защиту и покровительство их стекались из ближних и дальних мест различные именитые и простого звания люди. Некоторые же, покинувшие свои пепелища, боясь неприятельского нашествия, нашли в гостеприимном городе надежный приют и молитвенное утешение. Богомольцы прибывали каждый день, и постоянные молебствия чудотворным иконам не прекращались во все сорокадневное пребывание их в Муроме. Здесь же (в соборе) 18 октября 1812 г. Августин, получив от графа Растопчина радостную весть об освобождении Москвы от врагов, принес благодарственное молебствие Всевышнему Спасителю России и после литургии произнес молитву и трогательную речь, а 20 октября (в воскресение) в этом же соборе епископ Августин простился красноречивым словом с жителями Мурома и поспешил в древнюю столицу, где его ожидали подвижнические деяния, достойные пастыря Церкви и учителя народа. Городские жители при колокольном звоне почти тридцати городских церквей многочисленным Крестным ходом проводили его за город, неся московские святыни на руках более пяти верст». В память этого выдающегося события настоятель монастыря игумен Феофил предложил ежегодно 10 сентября (по новому стилю 23 сентября) проводить общегородской Крестный ход вокруг города: «Не безызвестно есть всему свету, сколько Россия в 1812 г. от супостата и общего в Европе врага пострадала; разорение городов претерпела и человечество погибло; всякий сердобольный человек только с ужасом на сие взирал и трепетал, ожидая такой же участи, какие и ближним от сильного нападения последовали. Но, слава Богу, город Муром и жители его, не токмо сами по себе спаслися, но даже не одни тысячи людей, приезжих из Москвы, в оном сохранились и благополучно возвратились в свое жилище. Отчего ж такое счастье нам и им произошло? Оттого, что здесь присутствовала с нами Преблагословенная Матерь Божия, в чудотворных своих, Владимирской и Иверской, иконах, и мы, яко небесный дар получивши и со упованием взирая на оные, в надежде истинно постыжены не были и после паки с честию при Крестном ходе проводили. Но что ж мы за сие избавление принесем Ей? Конечно, ничто другое, как жертву Богу от чистого сердца и духа смиренного и в незабвенную память — избрать день в честь Божия Матери каждогодно и оный продолжить с молитвословием и с Крестным ходом. Дабы Господь Бог удостоил нас последовать хотя за одним, во Святом Евангелии упоминаемым похвальным прокаженным, который исцелев, тотчас возвратясь ко Христу со гласом велим, славя Бога и пад ниц при ногу Спасителеву, хвалу Ему воздал, а на прочих, какую Спаситель за умолчание укоризну произнес, сказав: не десять ли очистишася, да девять где, как они не обретошася возвращеся дати славу Богу, только иноплеменник сей. Восстанем убо и мы, Православные христиане. Я от побуждения сего, сообщая вам чрез Муромскую Градскую Думу, прошу покорно, посоветовавшись обществом своим, не угодно ли будет им создать по себе память и избрать в году на сей раз один день празднования с Крестным ходом, либо пришествия сюда образов Божией Матери в 10-е число сентября, или препровождения в 20-й день октября и после ущедрить немощную братию, да и самих вас по псалмопевцу, яко взирающих на нища и убога впредь в день лют избавит Господь. Что ж по сему последует, меня не оставить уведомить, чего и ожидаю. Марта 30 дня 1815 г. Феофил, игумен Благовещенский» Предложение это было утверждено городской Думой, и с благословения епископа Владимирского и Суздальского Ксенофонта (Троепольского). 23 сентября 1815 г. торжественно состоялся первый Крестный ход. Сохранилось его подробное и интересное описание: «Накануне (22 сентября) во всех городских церквах отправляется всенощная; перед окончанием ее на соборной колокольни ударяют несколько раз в один край большого колокола “к ходу” и тем оповещают жителей об имеющем быть на следующий день Крестном ходе вокруг города. Утром (23 сентября) служится в Богородицком соборе поздняя обедня, чаще всего архимандритом Спасского монастыря, в сослужении соборного духовенства, перед окончанием которой начинается праздничный благовест на соборной колокольне — “к сбору”, созывающий духовенство городских церквей со святыми иконами и хоругвями из церквей Успенской, Вознесенской, Сретенской, Козмодамианской, Николоможайской, Спасского монастыря, Воздвиженской и Пятницкой, из остальных же церквей — присоединяются на пути его следования. По окончании обедни в соборе все городское духовенство, собравшееся здесь, облачившись в праздничные ризы, во главе с о. архимандритом, выступает из Царских врат попарно и в преднесении святых икон и соборных и прочих церквей при хоровом пении тропарей в сопровождении многочисленной толпы граждан торжественно шествуют по направлению к Благовещенскому монастырю. Вначале идут соборною площадью, мостом, что у часовни и торговых рядов, хлебною площадью, мимо Николозарядненской церкви, присоединив к ходу ее святые иконы с хоругвями и духовенством; далее переходят мост у таможни и конную площадь; миновав Троицкий женский монастырь, следуют чрез святые ворота в Благовещенский монастырь; святые иконы вносятся в храм, за ними входит духовенство и большая часть народа, хоругви же остаются на монастырском дворе, а не вместившийся в храме народ стоит на папертях, дворе и на площади против монастыря. Празднование святым иконам Божией Матери «Иверской» и «Владимирской» главным образом совершается в Благовещенском монастыре, где имеются копии с святых икон. С прибытием Крестного хода, часов в 10 утра, тотчас начинается в храме Благовещения Пресвятой Богородицы Божественная Литургия соборно, по окончании ее при участии всего градского духовенства служится праздничный молебен, а затем снова, часов в 11, с присоединением монастырских икон, Крестный ход направляется в Троицкую улицу; с переходом на набережную, ведущую к беседке у реки Оки, присоединяются к ходу святые иконы с хоругвями и духовенством Николонабережной церкви, переходит на набережную улицу Кожевники, а в ненастную погоду на Георгиевскую, включая в состав процессии святые иконы с хоругвями и духовенство Георгиевской церкви. Дойдя почти до границы Слободской земли, Клеезаводского переулка, Крестный ход направляется влево и подымается узким переходом на береговую возвышенность штабной слободки (предместье города) — «Штап», где встречается святыми иконами, хоругвями и духовенством Воскресенской кладбищенской церкви. Посредине улицы на «Штапу» совершается благодарственное молебствие с коленопреклонением во избавление города от морового поветрия. Продвигаясь далее, процессия останавливается на холерном кладбище; на нем поют панихиду по умершим в холерные годы. Перейдя поле, процессия входит в южные ворота Запольного кладбища, здесь также совершается панихида, и Крестный ход удаляется с кладбища через западные ворота; огибая город с севера, ход поворачивает к югу “посолонь”; прибыв на выезд Московской улицы, у кузниц и каменного моста, Крестный ход останавливается для совершения молебствия в память встречи и провода святых икон Богоматери в 1812 г. Продвигаясь к ярмарочному фонтану, что в конце Вознесенской улицы, снова служится молебен с водоосвящением в открытом бассейне; затем ход следует полем влево, мимо кирпичных сараев Бучихского оврага; направляясь Пятницкой улицей, вступает на кладбище бывшей Пятницкой церкви, а ныне во имя Сошествия Святого Духа, — здесь справляется панихида по умершим. Далее ход следует узкими воротами через соседний двор купцов Суздальцевых, а затем длинной процессией по неширокой набережной реки Оки, вдоль ее течения, с юга на север; подойдя к бульварному выезду, ход подымается на Воеводскую гору, где тесно группируется на площади перед соборными храмами. Здесь в последний раз торжественно совершается благодарственный молебен с коленопреклонением, и Крестный ход заканчивается; святые иконы и хоругви разносятся по церквам, духовенство и сопровождавшие процессию — расходятся. Нужно заметить, что Крестный ход направляется вокруг города против течения солнца — “посолонь”. С приближением хода к какой-либо церкви, стоящей на пути или неподалеку, производится на ней праздничный звон, так что город во все время шествования Крестного хода торжественно оглашается колокольным звоном». В дальнейшем в течение ста с лишним лет Крестные ходы в этот день проводились ежегодно, протяженность этого Крестного хода составляла 8 верст (Верста - основная русская мера длины. 1 верста = 1,06 км; 8 верст = 8,48 км.), продолжительность по времени — три с половиной часа. После этого события усилилось почитание Иверской иконы Божией Матери насельниками монастыря и жителями города. К тому же в монастыре имелся собственный список с этой иконы, выполненный в конце XVII в. (1688 г.) московским иконописцем Иваном Дмитриевым. В 1816 г. благодарные жители Мурома, а именно купеческое общество в память этого важного события, собрав значительную денежную сумму, изготовили на этот точный список, находящийся в монастыре кованную серебряную с позолотой дорогую ризу, низанную мелким жемчугом и украшенную также серебряными венцами. Над венцом Божией Матери была изготовлена и помещена также корона из стразовых камней с крестом. Этот список до настоящего времени находится в монастыре, в Благовещенском храме за правым клиросом, но, к сожалению, без своей драгоценной ризы (которая хранится в местном музее). О благодатной помощи Пресвятой Богородицы, полученной от списка с этой иконы, свидетельствует множество драгоценных украшений на ее ризе (матерчатой), оставленных в знак благодарности за проявленную Владычицей милость. Весьма почитаемой в обители Иверской иконе Божией Матери еще с 1812 г. (в память пребывания в монастыре Московской Иверской иконы Божией Матери) по субботам перед воскресной всенощной братией соборно читался акафист. Воспоминания о пребывании Московских Святынь в г. Муроме в 1812 году.
На начало XIX столетия в Благовещенском монастыре возникла проблема с жильем. Происшедшие в обители пожары 1792 и 1805 гг. нанесли непоправимый ущерб монастырским постройкам. В большей мере это относится к жилым строениям из дерева, предназначавшимся для жилья монастырских насельников. Будучи на то время настоятелем монастыря игумен Феофил в 1817 г. сообщал в Муромское духовное правление о крайней нехватке жилых помещений: «...один деревянный большой корпус — там вся братия в двух келиях по 4 и 3 человека». Исходя из этих обстоятельств, епархиальное начальство пришло к решению перенести Муромское духовное правление (занимавшее одно из каменных зданий Благовещенского монастыря) под паперть кафедрального Богородице-Рождественского собора и тем самым предоставить в распоряжение монастыря освободившееся здание. Нередко в Благовещенском монастыре, как и во всех других общественных заведениях, связанных с принятием большого количества людей, происходили спорные ситуации, разлады и даже ссоры с применением рукоприкладства. Особенно часто это происходило в среде послушников и монастырских штатных служителей. В источниках можно найти немало таких печальных фактов из монастырской жизни. Так, 22 мая 1817 г. к настоятелю монастыря игумену Феофилу письменно обращался штатный дневальный служитель (проходящий служение на монастырских воротах). Своим «отношением» он сообщал игумену: «...получил удар в голову от пьяного послушника Димитрия Яковлева и был им обруган за то, что обличил его за неподобающий приход в монастырь в 10 часу (вечера) в нетрезвом виде и прошу защитить меня от него». Конечно, неблаговидный по содержанию документ, но, тем не менее, ярко показывающий, что не всегда гладко строились внутри-монастырские отношения между насельниками монастыря. Не были исключением и лица из белого духовенства, проживавшие в монастыре. Священник Иван Федоров в 1804 г. за произведенный в храме неблагопристойный и дерзостный поступок по отношению к благочинному был наказан полусотней земных поклонов под присмотром игумена монастыря. Одним из последних деяний игумена Феофила, которое вошло в архивную документацию Благовещенского монастыря, было пожертвование братией обители во главе с игуменом ученикам Муромского духовного училища 15 овчинных жилетов и 14 пар шерстяных чулков, за которое игумен получил 15 февраля 1817 г. благодарность от епископа Владимирского и Суздальского Ксенофонта. Игумен Феофил скончался 14 декабря 1820 г. и был похоронен на территории монастыря вблизи Благовещенского храма.
Игумена Феофила заменил, но уже в 1821 г. игумен Никодим (Быстрицкий) (21 апреля 1821 г. — 17 марта 1825 г.). При нем была завершена внутренняя отделка Иоанно-Богословской церкви и изготовлены иконостасы в двух приделах.
Игумен Никодим (Быстрицкий)
Пахотная монастырская земля сдавалась отчасти в аренду, а частью обрабатывалась наемными рабочими или же собственными силами. На землях, которые монастыри обрабатывали самостоятельно, выращивали пшеницу, рожь, картофель, овощи — в основном для собственного потребления. Кое -что поступало и в продажу. В 20 -х гг. XIX столетия с земельных угодий в Благовещенский монастырь поступал широкий ассортимент зерновых злаковых культур: рожь, овес, пшеница, ячмень, также возделывались такие культуры как горох, лен и конопля. Продажа зернового сырья приносила монастырю значительный доход. Особенно высоким был процент с продажи овса. В 1821 г. он составил 336 руб. ассигнациями, а если добавить к этой сумме доход с продажи других зерновых, то получится 451 руб. Весомый денежный капитал монастырь имел с продажи чухонного и русского масла, в том же 1821 г. его было продано на 510 руб. ассигнациями. Если к этим двум суммам (451 и 510) прибавить денежный капитал за аренду земли, поступивший в 1821 г. в монастырь, то сельскохозяйственная сумма превысит 1000 руб. Кроме этого с земельных угодьев на монастырский стол, а также и на продажу поступали овощные культуры (капуста, огурцы, свекла, картофель, брюква). Все эти цифры и наименования говорят сами за себя, показывая рентабельное и прибыльное ведение монастырского хозяйства в Благовещенской обители. Ко всему этому на территории монастыря (у юго-западной монастырской стены) имелся небольшой фруктовый сад, с которого в летнее время на братскую трапезу поступали свежие фрукты. Редкий монастырь не имел скотного двора. Продукты животноводства (молоко, масло, сметана) большей частью шли на собственное потребление, а оставшиеся продавались. У Благовещенского монастыря тоже был свой скотный двор, приносивший монастырю немалую прибыль. Из приходно-расходной книги монастыря за 1820-1829 гг. видно, что на скотном монастырском дворе содержали разнообразную скотину: коров, телят, быков, боровов, волов, овнов, свиней, кур, петухов, гусей, индеек. И такое содержание вполне оправдывало себя, удовлетворяя монастырские потребности в продуктах питания, а также принося денежный доход. Так, в 1821 г. монастырь со скотного двора имел следующую прибыль: с продажи скота (борова, быка, овна, поросят) — 137 руб.; с продажи кож (в основном с коровьих и телячьих) — 92 руб.; с продажи продуктов животноводства (молока, творога, сливочного масла) — 64 руб., а всего прибыль от продажи составила — 293 руб. ассигнациями. Имел Благовещенский монастырь и собственную конюшню, вначале деревянную. В 1820 г. она была перестроена в каменную. По монастырской описи 1846 г. вполне можно себе составить представление об ее устройстве и содержимом. Она состояла из двух соединенных сараев, покрытых одной общей крышей. На чердаке, под крышей, находилось сушило (помещение для хранения и сушки сена). Первый сарай в свою очередь разделялся на две части: в первой его части находились три стойла для лошадей, а на то время в монастыре содержались два гнедых мерина. Во второй его части находились принадлежности для езды: «Карета старинная; дрожки двухместные; дрожки на рессорах; роспуски зеленого цвета с кибиткою, оправленною кожей с задком, внутри обитою тиком с окованными железом колесами; две телеги; двое саней с тормозами: одни из них с кибиткою, а другие городовые и другая конная упряжь». Второй сарай предназначался для размещения в нем лошадей, на которых приезжали в монастырь гости. Хотя в отчетных ведомостях Благовещенского монастыря в период 1800-1905 гг. не обнаружено прямых ссылок на пользование монастырем лесными угодьями, тем не менее, в приходно-расходной книге Благовещенского монастыря за 1820-1829 гг. есть ценные сведения по лесу. То, что в 1820-х гг. монастырь имел лес и получал с него большую выгоду, видно из следующего. Во-первых, монастырь налагал штрафные взыскания в 1821 г. за прогон (скорее всего, крупного рогатого скота или лошадей) через лес: «получено от Ивкинских крестьян за прогон через наш красный (то есть сосновый) лес —20 руб. ассигнациями». Далее те же самые штрафные взыскания в 1822 г.: «получено штрафу за порубку выезжаго (то есть предназначенного под сруб на продажу) леса — 70 руб. ассигнациями». Монастырь продал за эти два года (1821-1822) следующие пиломатериалы: дров — 87 сажен (845 куб. м); деревьев — 29; верхушек от деревьев — 6; бревен — 167; тесу — 216 тесниц; досок — 63; столбов — 2. И от всего этого пиломатериала и со штрафа монастырь получил за два года — 1800 руб. 35 коп. ассигнациями. Весьма внушительная сумма. Так, в 1820-х гг., например, очень выносливая лошадь стоила 27 руб., а шестилетний бык — 60 руб. Значительную часть из этой суммы дохода составляла прибыль, полученная с продажи дров — 744 руб. Из этой же книги можно почерпнуть сведения о качестве монастырского соснового леса, который не отличался длиной ствола (длина до 19 аршин, то есть 13-14 м) и толщиной (в разрезе 4-7 вершков, то есть 18-31 см). В дальнейшем, с 1829 г. вплоть до 1905 г. сведений о монастырском лесе не имеется. В отчетных ведомостях, отсылаемых из Благовещенского монастыря в духовную консисторию о доходах с недвижимости, сообщалось, что монастырь, к немалому прискорбию, лесных угодий не имеет. Заметную долю из числа натуральных пожертвований на монастырь составлял холст. Монастырские власти оставляли на свои нужды малую потребную часть его, а остальную пускали на продажу. В 1821 г. доход с его продажи составил почти 300 руб. ассигнациями. С последовавшего на прошение настоятеля монастыря игумена Никодима разрешения епархиального начальства с 24 августа 1821 г. организован был официальный сбор денежных средств на устроение ценной серебряной раки. В 1820-е гг. иждивением муромцев и по заказу монастыря московский мастер купец Егор Антипов изготовил новую раку. По свидетельству краеведа Н.П. Травчетова, она стоила 23 тыс. 48 руб. 75 коп. ассигнациями. Рака представляла значительный интерес в художественном отношении. Три грани, все украшения и крышка гробницы были обложены серебром, а с четвертой стороны (восточной) — бронзовая и сверху посеребренная. На крышке помещено было изображение святых Константина, Михаила и Феодора, взятое с их древнего образа чеканной работы. На верху раки, по ее углам, сделаны были херувимы с крыльями, как бы охватывающими раку. По сторонам раки сделаны были четыре клейма выпуклой формы. Лицевую сторону раки (западную) украшала сцена крещения муромских язычников. На переднем плане архиерей в полном облачении, производящий крещение нескольких человек. За архиереем изображался святой Константин с воздетыми руками, как бы призывающий с неба благодать на крещаемых. Возле него были изображены взирающими на небо супруга княгиня Ирина и старший сын Феодор. С неба в виде голубя спускался из облаков Святой Дух. На северной стороне в клейме были изображены три добродетели: Вера с крестом, Надежда с якорем и Любовь с оливковой ветвью. В клейме, расположенном на южной стороне, были отчеканены княжеские регалии. Наконец, на клейме с восточной стороны была сделана подобающая надпись, повествующая о крещении муромцев в 1097 г. Над каждым клеймом были размещены еще по три херувима. На изготовление раки было затрачено 4 пуда 23 фунта 75 золотников серебра (примерно 70 кг) 84-й пробы и 156 золотников лучшего червонного золота (примерно 400 г), а меди 55 фунтов с половиной. Вместе с ракой была изготовлена и новая деревянная сень в классическом стиле, выкрашенная светло-лазоревой краской. Колонны ее были покрашены под мрамор. Карнизы и порезка позолочены червонным полузолотниковым золотом. Верхушка сени, выполненная в виде княжеской шапки, также была позолочена, а в некоторых местах покрыта серебром. С трех сторон сень окаймлялась малиновым бархатом, который сверху был обложен золотым позументом, а в низу — золотой бахромой. Снизу к бархату были прикреплены на золотых шнурах 15 вызолоченных кистей. Попечением игумена Никодима в 1821 г. внутри Благовещенского храма и в паперти заново была произведена штукатурка стен. В следующем году при финансовой поддержке жены коллежского асессора Александры Федотьевны Гейцыг в Иоанно-Богословской церкви соорудили новый вызолоченный червонным золотом иконостас, выполненный в классическом стиле. В 1824 г. был издан важный документ, имеющий непосредственное отношение к монастырскому землевладению. Государственный Совет с Высочайшего утверждения разрешил наделять монастыри казенными землями на основании представления министра финансов. В 1825 г. игумен Никодим был возведен в архимандриты и назначен настоятелем Боголюбова монастыря. В 1827 г. переведен в Московский Златоустов монастырь. В 1825 г. смена настоятеля в Благовещенском монастыре совпала со сменой первого лица государственной власти в России. На Российский престол взошел император Николай I (1825- 1855). Среди императоров XIX в. Николай I, пожалуй, более всех способствовал росту церковного землевладения. В период его правления количество церковных земель было увеличено в 2-3 раза.
Далее »»» Игумен Иероним (Агриков) - настоятель Муромского Благовещенского монастыря (19 июля 1825 г. — ум. 5 октября 1830 г.).
