В июле 1825 г. во Владимирском Архиерейском доме состоялось торжественное возведение во игумена в Муромский Благовещенский монастырь строителя Гороховецкого Никольского монастыря иеромонаха Иеронима. Игумен Иероним, в миру Иван Михайлович Агриков, обучался с 1792 г. в Суздальской, затем во Владимирской семинарии. По окончании Богословского курса 8 ноября 1802 г. рукоположен во священника к Переславльскому Успенскому собору и определен учителем к Переславскому училищу в высший и низший элементарные классы. 1 августа 1806 г. по причине его вдовства переведен во Владимирскую семинарию катехизатором. 18 сентября этого же года определен учителем низшего элементарного класса, а 11 ноября 1813 г. — учителем грамматики. Со времени преобразования в 1814 г. остался учителем латинского языка, российской и славянской грамматики в низшем отделении Владимирского училища. До настоятельства в Благовещенском монастыре был в звании строителя Гороховецкого Никольского монастыря. С 19 июля 1825 г. по 5 октября 1830 г. - настоятель Муромского Благовещенского монастыря. Будучи настоятелем Благовещенского монастыря, он был одновременно и членом Муромского духовного правления. Также игумен Иероним занимал должность инспектора Муромского духовного училища. Епархиальное начальство в лице архиерея и при посредстве духовной консистории контролировало буквально всю жизнь монастыря, и особенно это касалось обязанностей настоятеля. Даже на то, чтобы говорить проповеди в особо праздничные дни (кому, когда и где) существовало определенное расписание, составленное Владыкой. И особенно это касалось настоятелей или просто иеромонахов, закончивших духовные академии или семинарии. По этому поводу источники дают следующую информацию: «Сообщение из Муромского духовного правления от 31 декабря 1825 г. По благословению епископа Парфения назначено из ученых священнослужителей, а именно Игумену Иерониму говорить проповеди в 1826 г. в Богородицком соборе и других церквах: 1) марта 25 числа — в день Благовещения; 2) мая 21 числа — в день тезоименитства благоверного Государя и цесаревича великого князя Константина Павловича и в праздник святых благоверных князей Константина, Михаила и Феодора; 3) декабря 25 числа — на Рождество Иисуса Христа и в праздник избавления державы Российской от нашествия галлов и с ними двунадесяти языков». Затем настоятель обязывался безотлагательно докладывать своими рапортами Владыке о состоянии духовной и богослужебной жизни в веренном настоятелю монастыре; о том, все ли проживающие в монастыре монахи и бельцы в течение прошедшего года во все четыре поста исповедовались и приобщались Святых Таин; нет ли в монастыре каких-либо суеверий и богопротивлений; читались ли в воскресные, праздничные и простые дни поучения. Сами отношения братии монастыря с настоятелем, по почину синодальных учреждений того времени, происходили на уровне бумажного делопроизводства. На имя настоятеля от насельников монастыря поступали «прошения», «отношения», «объяснения», «рапорты» и т. п. Показателен по этому поводу следующий документ: «Рапорт от братии Игумену Иерониму. — На то, что иеродиакон Клеопа часто отлучается из монастыря и возвращается в нетрезвом виде (в самом безобразном пьяном образе). (Следуют подписи братии)». Таким образом, все сообщения, пожелания и просьбы облекались в бумажные документы и оседали в монастырском архиве. Игумен Иероним обратил в первую очередь свое внимание на жилищные “мытарства” братии монастыря, которые продолжались около десяти лет (с 1817 г.). В 1827 г. братия обители через письменное прошение к настоятелю монастыря, а он свою очередь докладом к архиерею, испросила разрешения для постройки взамен деревянных келий, находящихся к тому времени в плачевном состоянии, нового братского кирпичного корпуса на сумму 7800 руб. из монастырской казны. Ко всему этому в том же 1827 г. послушнику монастыря Петру Александрову было разрешено употребить на постройку другого, только уже деревянного состоящего из двух келий братского корпуса свои денежные сбережения.
Эскиз Братского корпуса, 1827 г. Фонд ГАВО Братский корпус
Строительство каменного здания несколько затянулось. Если в деревянный корпус, отстроенный в 1827 г., часть братии вселилась сразу, то в каменный заселение братии растянулось на три года. Так, только в 1830 г. в нем были выложены отопительные печи.
Следующее событие в правление Благовещенским монастырем игуменом Иеронимом затронуло и приятно взволновало не только насельников обители, но и всё городское население. 1 сентября 1828 г. епископ Владимирский и Суздальский Парфений (Чертков) с архимандритами Павлом и Аркадием переложили святые мощи князя Константина, княгини Ирины и их чад из деревянной раки во вновь изготовленную серебряную. Это незабываемое для жителей Мурома торжество происходило следующим образом: «31 августа, в 3 часа по полудни, в Благовещенском монастыре начался благовест. Усердные сыны Церкви, услышавши этот желанный глас, со всех сторон города радостно поспешили к гробу своих просветителей. В 5 часов Преосвященный Парфений в Благовещенской церкви начал соборное молебное служение Божией Матери с водоосвящением и при окончании его окропил святой водой новую раку, поставленную посреди церкви. Потом последовало всенощное бдение, а по окончании его в 10 часов Его Преосвященство, с двумя архимандритами, настоятелем монастыря и другими духовными лицами в полном облачении при пении святым тропаря и величания переложил мощи святых благоверных князей из старой в новую раку. Преосвященный позволил быть в церкви некоторым гражданам при переложении святых мощей. На другой день (1 сентября) была совершена соборно в приделе святых благоверных князей ранняя литургия. В 6 часов утра в городском Богородице-Рождественском соборе начался колокольный перебор, по приходским церквам начались ранние литургии. В 8 часов в Благовещенском монастыре начался благовест к поздней литургии, а между тем городское духовенство собралось в кафедральный собор, откуда в половине девятого состоялся большой Крестный ход. В начале процессии в епитрахили шел соборный священник Василий. Четыре соборных хоругви несли восемь причетников в стихарях: четыре Карачаровских и четыре Панфиловских. Четыре диакона Воздвиженской, Воскресенской, Николонабережной и Георгиевской церквей несли большой древний сребропозлащенный крест, принадлежащий Сретенской церкви. Два священника Лазаревской церкви и Панфиловской церкви несли образ благоверных князей Бориса и Глеба, так как последний княжил в Муромской области и жил от Мурома на два поприща. Два священника Карачаровской церкви Петр и Михаил несли образ святых Муромских чудотворцев Петра и Февронии. Два священника: Панфиловской церкви Гавриил и Борисоглебской церкви Прохор несли древний обильно украшенный образ святых чудотворцев Константина и чад его Михаила и Феодора. Два священника Крестовоздвиженской церкви несли образ, копированный с иконы Божией Матери «Муромской», который, как видно из летописи, Великий князь Киевский Святослав Ярославич благословил своего сына Константина при отправлении его в Муром. Два священника Успенской и Сретенской церкви несли образ Божией Матери “Иверской”, украшенный по усердию граждан в память сорокадневного пребывания в обители Благовещения Московских чудотворных икон Божией Матери “Владимирской” и “Иверской” в 1812 г. Два священника Николозарядской и Казанской церкви несли образ Благовещения Пресвятой Богородицы. Четыре священника: Георгиевской церкви, двое Слободских и четвертый Карачаровской церкви Василий с помощью усердствующих прихожан несли древний чудотворный образ Божией Матери “Боголюбской”, принесенный по усердию и желанию граждан из Боголюбова монастыря. Этот ход в Благовещенском монастыре встретил Преосвященнейший с братией монастыря и другим духовенством. Потом была совершена поздняя литургия, по окончании которой, происходило молебное служение со всем городским духовенством святым благоверным князьям Константину с чадами его Михаилом и Феодором, на котором по девятой песни канона и сугубой ектеньи Владыка произнес соответственную данному празднику речь. По окончании речи был предпринят Крестный ход вокруг монастыря, сопровождаемый колокольным звоном всех церквей города. Кроме упомянутых выше икон и святынь в Крестном ходу приняли участие четыре причетника в стихарях из Христорождественской и Николозарядской церкви несли четыре хоругви. Восемь человек причетников в стихарях: трое из Воздвиженской церкви, один из Космодамианской, один из Предтеченской, один из Николонабережной и двое Слободских с помощью усердствующих несли каменную доску, снятую с гроба благоверных князей. За ними двое светских чиновников на серебряном блюде несли три княжеские шапки. Четверо священников из учителей училища с помощью усердствующих граждан несли раку, перед ней один диакон с фонарем, два диакона: соборный и Вознесенской церкви с кадилами по ее сторонам. Также четыре диакона со свечами и двое с кадилами. За ракой шли два архимандрита, игумен Благовещенского монастыря и соборный протоиерей. Дьячок с примикирием. Два диакона с трикирием и дикирием. За ними следовал преосвященный, поддерживаемый двумя диаконами. Два священника Лавровский и Виноградов несли образ Нерукотворного Спаса. Два иеромонаха: Иоиль нес Святое Евангелие, а Павел — Животворящий Крест, перед ними шли два диакона с кадилами из Сретенской и Успенской церквей. Сопровождали Крест и Евангелие четыре священника: а) смотритель училищ Георгий Аменицкий, б) благочинный города — Афанасий Виноградов, в) священник Вознесенской церкви, г) кафедрального собора — Парфений. Затем следовал хор певчих, который на всем протяжении Крестного хода пел тропарь и величание святым Муромским чудотворцам. В течение Крестного хода вокруг обители были совершены четыре остановки с литийными прошениями и с осенением крестом. По совершении Крестного хода священнослужители внесли новую раку со святыми мощами в Благовещенскую церковь и установили ее в другом месте — за левым клиросом, под сенью. Икона Божией Матери “Иверская”, которая находилась до этого за левым клиросом, была перенесена и поставлена за правый клирос. Затем по завершении молебного пения протодиаконом было возглашено многолетие Государю Императору и всей Императорской фамилии. Певчие, пропев многолетие, закончили это незабвенное, трогательное торжество благодарным песнопением: “Тебе Бога хвалим”. Насколько умилительно и радостно было это священное торжество невозможно и выразить. После накануне стоящей ненастной погоды этот день выдался совершенно тихим и ясным. Необыкновенное стечение парода, блистание облачений на священнослужителях, которые для этого торжества собрались даже из окрестных селений. Сладостное пение, величественное служение архипастыря, достопокланяемые в позлащенных ризах чудотворные иконы. А паче всего — многоценная, необыкновенным светом от преломления лучей солнца сияющая рака со святыми мощами просветителей страны Муромския — этот бесценный залог милостей Господних, около семи веков хранимый. Многие в тот день чувствовали неизъяснимую радость и, исполняясь в сердце умилительным благоговением, проливали слезы искреннего благодарения к Дивному во святых своих Богу».
В литературе говорится, что «до 1861 г. государство возмещало штатным монастырям отсутствие собственных крепостных. В каждый такой монастырь направлялась казенная прислуга, набранная из экономических (бывших монастырских) крестьян, обязанная проходить служение в течение двадцати пяти лет. Штатные служители жили, как правило, в отдельных домиках на территории монастыря. После отмены крепостного права в 1861 г. эта своеобразная «воинская повинность» была упразднена, и государство стало выплачивать за потерю бесплатной (для монастыря) прислуги денежное пособие». Тем не менее, в монастырях до 1861 г. всё же были собственные крепостные. Это можно подтвердить сведениями из приходно-расходной книги Благовещенского монастыря за 1821-1829 гг. Известно, что в 1828 и 1829 гг. в монастырь поступали крупные денежные суммы с продажи людей (все женского пола). В январе 1828 г. в монастырь следующие денежные капиталы: За проданную Полубояриновой девочку Дарью Протасаову — 100 руб. ассигнациями; за Дарью Степанову получено — 160 руб. ассигнациями; за Лукерью Васильеву получено — 170 руб. ассигнациями; за Василису Игнатьеву получено — 160 руб. ассигнациями. В марте 1828 г.: За Феклу Карловну, на 10 лет отпущенною Нелидовскому мужику — 20 руб. ассигнациями. В апреле 1828 г.: Остальные за жену Василия Неронова — 5 руб. ассигнациями. За проданную Мелънову Гольчуху, за оврагом по течению воды на 8 лет — 425 руб. ассигнациями. В ноябре 1828 г.: За Аксинью Иванову получено серебром — 180 руб. (в переводе на ассигнации эта сумма составляет 630 руб.). Итого в 1828 г. общая сумма с этих поступлений — 1670 руб. ассигнациями. В октябре 1829 г.: от Егора Григорьева за вольную дочери получено в счет 160 руб. ассигнациями — 75 руб. 60 коп. ассигнациями. Эта статистика наглядно свидетельствует, что некоторые монастыри (за какими-либо исключениями) имели своих крепостных людей и монастырь получал в год с их продажи круглую сумму. В 1828 г. она была в размере 1670 руб. ассигнациями, то есть превысила даже штатную сумму, которая на тот год поступила из государственной казны — 1450 руб. ассигнациями. Некоторым образом это исключение подтверждается в литературе. Так, если духовное лицо имело дворянские права, в его владении могли находиться заселенные крестьянами земли. Вполне возможно, что бывший в те годы настоятель монастыря игумен Иероним происходил из дворянского сословия. Тем более, что после времени настоятельствования игумена Иеронима уже больше не встречается никаких сведений о продаже крепостных Благовещенским монастырем. Скончался игумен Иероним 5 октября 1830 г. и был похоронен, как и игумен Феофил, на монастырском кладбище. Погребальное шествие вокруг монастыря с телом почившего настоятеля озвучивалось мирным переливом колоколов на монастырской звоннице, среди которых находился 256-пудовый колокол, отлитый перед кончиной (1828 г.) игумена Иеронима. Достойной замены настоятелю не могли найти три с половиной месяца. Одним из преимуществ настоятелей, было то, что на случай своей смерти они могли делать завещание на свое движимое имущество. Так, 12 марта 1831 г. по указу духовной консистории оставшееся после покойного настоятеля Благовещенского монастыря имущество было предназначено под отдачу отцу игумена Иеронима — заштатному священнику Суздальской округи иерею Михаилу Алексееву с его женой.
Игумен Прокопий (Разумовский)
Назначение следующего настоятеля игумена Прокопия (Разумовского) (17 января 1831 г. — 1 января 1833 г.), также из ученого монашества, совпало с большим церковным праздником Крещением Господним. Игумен Прокопий (в миру Петр Алексеевич Разумовский) в 1824 г. окончил Владимирскую духовную семинарию по первому разряду, успешно защитил степень кандидата богословия в Московской Духовной Академии. С 1828 г. учительствовал во Владимирском духовном училище. В этом же 1828 г. был назначен ректором Переславского духовного училища . В 1829 г. был пострижен в монашество с именем Прокопий и назначен на должность настоятеля Никольского заштатного монастыря. В 1831 г. игумена Прокопия перевели в Муром с назначением настоятелем Благовещенского монастыря. Как правило, после назначения нового настоятеля и введения в курс монастырских дел, одной из первоочередных его забот становилась строительная или ремонтная. Это случилось и с игуменом Прокопием. Прежде всего игумен Прокопий направил свое попечение на храмовые постройки монастыря. В первой половине 1831 г. была произведена частичная замена железной кровли на надвратной Стефаниевской церкви, которая к этому времени пришла в неприглядное состояние. Давний срок постройки главного монастырского Благовещенского храма давал о себе знать. Прежде всего игумен Прокопий в 1831 г. позаботился о замене проржавевшей крыши на храме и паперти и их покраске. Состояние подклета храма пришло в аварийное состояние и вызвало тревогу настоятеля. В этом же году своим докладом владыке игумен Прокопий показывал критическое состояние крипты и испрашивал разрешения для произведения ремонтных работ. После получения благословения от епархиального начальства они были незамедлительно проведены. В итоге для укрепления подпола Благовещенского храма было сооружено 7 дополнительных каменных арок. Непредвиденный ремонт привел к событиям, важным не только для монастыря. Архимандрит Мисаил в своей работе (правда, ошибаясь в датировке) о них написал следующее: «Под полом Благовещенской церкви, который утвержден на сводах довольно высоко от земли, в старину, вероятнее всего, находилась усыпальница для иноков монастыря. В настоящее время здесь находится весьма почитаемая народом гробница схимонаха Иулиана, около которой епископом Иаковом поставлена икона святого мученика Иулиана. Гробница была найдена в 1834 г. (по архивным источникам в 1831 г.) рабочими, подводившими новые своды под полом Благовещенской церкви. Каменщики, рывшие под полом ямы, нашли каменную плиту с надписью: «лета 7146 (1638 г.) марта в день 26 преставися рабъ Божий инок схимникъ Иулиянъ Федоровъ сынъ Кучуковъ». Вскоре был найден и совершенно целый гроб этого схимника. Рабочие из любопытства отбили край крышки гроба и, увидев в нем башмаки и одеяние покойника, испугались. О своем открытии они сообщили монастырскому казначею священнику Симеону Березину. Священник Березин протянул руку в отверстие гроба, осязал сохранившееся тело умершего. Испугавшись в свою очередь, ...велел рабочим снова зарыть в землю гроб и никому не говорить о происшедшем. Но, спустя несколько времени, пришла в монастырь женщина и стала просить отслужить панихиду над гробницей схимонаха Иулиана, который явился ей во сне и исцелил от болезни. Так как только один священник Березин знал об этой гробнице, то, ввиду заявления женщины, он решил открыть свою тайну настоятелю монастыря и указать место гробницы схимонаха. С той поры многие приходят сюда и служат панихиды над гробницею Иулиана». Ценным дополнением и уточнением к этому изложению архимандрита Мисаила является Летопись Благовещенского монастыря. В нее внесен рассказ самого очевидца этого события священника Симеона Березина с подтверждением достоверности и подлинности архимандритом Переславского Никитского монастыря Нифонтом, который несколько лет был и настоятелем Благовещенского монастыря (1843-1845) и собственноручно постриг священника Симеона Березина в монашество с именем Серапион и напутствовал его в жизнь вечную. Вот как описал это событие архимандрит Нифонт со слов о. Симеона: «Каменщики рыли ров для арки, вынули с какою-то надписью плиту из земли, по которой, по снятии очень незначительного слоя земли, оказался совершенно цельный гроб и почти новый, у которого, так как оный третию своего протяжения был в земле, из безрассуднаго своего любопытства отбили угол крышки и увидавши в оном одеяние и новенькие башмачки оробели и сказали этому священнику Березину, шедшему тогда из храма, который, сошедши к гробу и ухватив рукою ногу, потряс, причем ощутил, что всё тело цело и всё качается при трясении ноги, от чего со страхом убежал, приказав заложить прошибенное опять и засыпать землею, не велев никоему сказывать; по прошествии довольнаго времени и даже около полугода, из дальняго селения пришла женщина, исцелевшая в сонном видении от обдержавшей долгое время болезни и приявшая приказание от исцелившаго ея, идти в Муромский Благовещенский монастырь и отслужить панихиду над гробом схимонаха Иулиана. Когда она просила указать ей место погребения сего схимонаха, то по неизвестности сего ей указать никто не мог. И она пошла к отцу Игумену Прокопию и просила его, чтобы ей хотя отслужили панихиду по нем и чтобы именно тот священник отслужил, который тряс этого угодника за ножку, так де ей приказано от исцелившаго ея, то переспросил всех иеромонахов и священников. Священник Березин признался в своей дерзости и, указав под Благовещенским храмом место, отслужил панихиду. После чего, разчистя надпись на вынутом из земли камне, удостоверились, что именно схимонах Иулиан почивает тут, и с сего времени приходящий стали служить панихиды и получать исцеления». Непредвиденное обретение нетленных мощей схимонаха Иулиана в подклете монастырского храма произошло 8 октября, о чем косвенно свидетельствует указ правящего Владимирского архиерея из епархии, и на это же число прямо указывает епископ Иаков (Кротков) в своем письме казначею Благовещенского монастыря. В том же 1831 г. по причине ветхого состояния крыши Иоанно-Богословского храма была предпринята работа по ее замене. Новую крышу и паперть храма покрасили в зеленый цвет. Штатные, особножительные монастыри находились в тесном соприкосновении с окружавшим их светским обществом. Поэтому даже такое сугубо церковное монастырское начинание как учреждение праздника в масштабе обители нс обходилось без участия горожан (то есть фактических прихожан монастыря). 27 ноября 1831 г. настоятель Благовещенского монастыря игумен Прокопий своим письменным сообщением дает знать в городскую полицию Мурома о своем желании, чтобы полицейские власти объявили по городу о намерении Благовещенского игумена в честь состоявшегося 1 сентября 1828 г. переложения мощей святых благоверных князей Константина и чад его Михаила и Феодора в новую раку учредить каждогоднее празднование в этот день и согласны ли муромские граждане с этим намерением. Муромская полиция в свою очередь своим объявлением призвала граждан всех сословий в случае согласия с этим предприятием сделать свои подписи (под объявлением). 13 января 1832 г. игумен Прокопий своим представлением с приложенным к нему подписным листом (с содержащимися на нем подписями граждан) испрашивает дозволения у епархиального архиерея совершать священное празднество в память переложения, затем указывается немаловажная деталь: «на что изъявили желание и муромские жители». Резолюция владыки на это представление была положительной: «на произволение игумена с братией и гражданами».
Недолгим, но плодотворным оказалось служение в Благовещенском монастыре такого образованного и проницательного человека как игумен Прокопий. Его положительные качества быстро были замечены владыкой, и в 1833 г. с возведением в архимандриты игумен Прокопий был назначен настоятелем Юрьевского Архангельского монастыря.
Далее »»» Игумен Варлаам (Виглянский) настоятель Муромского Благовещенского монастыря - (3 января 1833 г. - 17 января 1843 г.).
