Определение на священно-церковнослужительские места в Переславской епархии
- Амвросий (Зертис-Каменский) - 1753-1761 гг. Епископ Переславский и Дмитровский.
Потеря Переславлем прежнего значения в Переславской епархии.
Содержание архиерейского дома Переславской Епархии
Переславская Духовная семинария при епископе Амвросии
Лицам, получившим образование в Переславской семинарии, епископ Амвросий отдавал предпочтение при замещении священнослужительских вакансий пред другими кандидатами. Они назначались или на лучшие городские места, или в такие приходы, где по составу прихожан к пастырю могли быть предъявлены требования более повышенные. В 1759 году, напр., подано было прошение архимандритом Возмицкого монастыря Геннадием о произведении диакона села Спасского (вотчины монастыря) Стефана Симеонова в то же село во священника. Епископ Амвросий на прошении сделал помету: «Стараться отцу архимандриту, чтобы был из семинарист, понеже в тех сторонах раскол крепнет и сей кандидат так гнусно ходит, что и с простым простолюдином нельзя его распознать».
Но Переславская семинария могла удовлетворить только частью духовно-просветительные нужды епархии. К 1764 году из священнослужителей Переславской епархии только 22 лица прослушали семинарский богословский курс и 1 философский. В виду этого епископу Амвросию, как и его предшественникам, приходилось изыскивать разные меры к поднятию образовательного уровня тех многочисленных кандидатов на священно-церковнослужительские места, которые в духовной школе совсем не обучались.
Об одной из этих мер говорилось выше. Это — учреждение при семинарии российского класса, где подготовляли перерослых детей и неграмотных церковников к занятию священно-церковнослужительских мест. Более ускоренная подготовка кандидатов во священники производилась затем экзаменаторами и даже закащиками.
В первый год управления епископа Амвросия Переславской епархией особого экзаменатора не было, и ставленники испытывались и наставлялись присутствующими консистории. В 1755 году экзаменатором Переславской епархии назначен Герасим Иванов Гусельщиков, слушатель богословии Троицкой семинарии, которому, как и всем экзаменаторам, приказано было «ставленников во всем, что до священнической должности принадлежит, а особливо же катихизиса, также и букваря со истолкованием Божественных заповедей обучать и наставлять».
Экзаменатор Гусельщиков вскоре стал учителем Переславской семинарии; да и до учительства наставлять и обучать всех ставленников, число которых по временам было очень значительно, он, понятно, был не в состоянии. В виду этого труд подготовки ставленников, кроме его, начали возлагать и на других лиц, применительно к условиям времени и местожительства поставляемых во священные степени.
В 1756 году, напр., епископ Амвросий наметил многих церковнослужителей к посвящению во священники и диаконы. Таких кандидатов консистория распорядилась, сыскивая, отсылать при письменном виде в Переславле к экзаменатору Гусельщикову к экзаменаторскому учению в твердость, а в духовных правлениях к закащику для такого же научения. По научении, велено было, снабдив их письменными апробациями, представлять в консисторию, наблюдая, чтобы при них были у каждого книги: служебник и требник, также и одеяние, т. е. ряса, кафтан и сапоги исправные, свои, а не чужие».
20 марта 1758 года епископ Амвросий издал распоряжение, всех ставленников, которые по свидетельству консистории в чтении и пении окажутся неисправными, отсылать для обучения к диакону Ивану Игнатьеву да к иподиакону Андрею Крылову и велеть им обучать ставленников всеприлежно по вся дни в трапезе и в том над ними наблюдательство иметь студенту Семену Ключареву, при чем ему Ключареву оных ставленников и священно-церковнослужительских детей, которые в Переславле не обучены, обучать экзаменаторской школе и букваря, и тех учащихся для свидетельства представлять в консисторию по все субботы».
18 января 1759 года епископ Амвросий приказал ставленников Переславской епархии обучать в монастырях, кому по усмотрению настоятельскому приказано будет, а в Воскресенском монастыре иеромонаху Илариону. Порядок обучения указан епископом Амвросием таков. «Начав первее им по складам, а потом речьми, ясно разделяя ять с естью, при чем накрепко наблюдать, чтобы оные ставленники во время чтения сторонних никаких речей, коих не напечатано, а именно мя или мне и прочих тому подобных не приговаривали, останавливаться же велеть по точкам и запятым. А доколе исправно, так, как вышеозначено, не обучатся, к посвящению их в священнические и диаконские чины и в протчий причет церковный не представлять».
Нерадение со стороны экзаменаторов и тех, которым поручалось обучение ставленников, каралось обычно денежным штрафом. В 1761 году, напр., взыскано было штрафу пять рублей с Волоколамского протопопа Иосифа Васильева «за слабое над ставленниками в учении наблюдение».
В 1757 году штраф в таком же размере был взыскан со всех закащиков за то, что посылаемые им для обучения ставленники присылались обратно в консисторию в чтении и пении мало исправными, а в конце концов и совсем не присылались, несмотря на недостаток священнослужителей, вследствие которого некоторые приходы оставались неукомплектованными.
Желая побудить духовенство обратить более серьёзное внимание на обучение своих детей, будущих кандидатов к замещению священно-церковно-служительских мест, епископ Амвросий 7 августа 1755 года распорядился, «чтобы отныне впредь священно и церковно-служительския дети без позволения Переславской духовной консистории отнюдь не женились, а ежели кто из церковников, будучи в совершенных летах, пожелает брачитися, тогда от того заказа, в коем оный церковник жительствует, представлять в реченную консисторию доношение с засвидетельствованием о нем закащиковым, что он по церковной и гражданской печати читать, петь по ноте и писать доволен, а ежели из сих чего не знает, то до того времени, дондеже изучится, в консисторию не представлять и позволения к бракосочетанию не давать и венечных памятей не отпущать».
Таковы были меры, принятые епархиальной властью к подготовке правоспособных кандидатов к замещению священно-церковнослужительских мест со стороны образования, или, выражаясь более точным языком, умения читать, писать и совершать богослужение. Но кандидаты во священство не только должны были обладать этим минимумом знаний; они должны были представлять некоторый образец и в нравственном отношении; по крайней мере должны были удовлетворять тем каноническим требованиям, какие предъявляются в этом отношении со стороны церкви.
Одним из таких требований является законный канонический возраст. Необходимые справки о летах ставленников обычно заимствовались из исповедных ведомостей. Но вскоре же по вступлении на кафедру епископа Амвросия, обнаружилось, что в этих ведомостях лета показываются «весьма неисправно»: иным «с великою прибавкою», другим же «в разных годах единочисленныя», к тому же с поправками и подчистками. Консистория, обратив на это внимание, в 1754 году постановила снестись промемориями с канцеляриями провинциальной и воеводских правлений и просить их прислать точныя копии с составленных в недавнюю ревизию ведомостей о летах священно- церковнослужителей и священно-церковно-служительских детей и теми ведомостями руководствоваться при производстве ставленников. Впредь же за неисправности в исповедных ведомостях духовные правления, представляющие ведомости, должны быть штрафованы без всякой отмены. Епископ Амвросий 20 октября 1754 года положил резолюцию: «За прибавочныя лета поставить штраф денежный, а именно за каждый год прибавочной по полтине, а за убавочный в полы, потому что священники своим детям для упредительного пределе правильных лет производства с умыслу, а не с какой прошибки обыкли прибавлять лишние годы, чрез что оных своих детей приводят лгати Святому Духу, а не нам; чужих же и посторонних чрез умаление законных лет только удалением одним от степени обижают».
При определении на священно-служительские места, как мы уже видели, современная практика допускала самое широкое применение, так называемого, выборного начала. Епископ Серапион принял некоторые меры к ограничению этого начала в тех его проявлениях, которые вели к нежелательным для церкви последствиям. Епископ Амвросий по вступлении на кафедру вырабатывает особую форму выборных прошений, при которой бы «впредь в ставленнических делах благоосновательное и доброуспешное производство имелось». Для этого требовалось выборщикам сообщать самые подробные сведения о приходе, в котором освободилось место, о нравственных качествах выбранного ими кандидата, о том, что других при той церкви церковнослужителей ближайших и достойных к такому чину, кроме оного избранного, не имеется, а буде имеются, то к такому чину не представлены за такими то и такими резонами. С таким прошением ставленник обязан был явиться к управителю или закащику духовного правления, которым приказано было прибыть на то место, откуда последовало прошение, и забрать справки о достоверности всего прописанного в нем. Удостоверив своим подписом справку, равно и свидетельство об искусстве книжного чтения, управитель или закащик пересылал затем эти бумаги в консисторию или к владыке к учинению надлежащего производства.
Рукоположенные во священный сан, как и ныне, получали ставленные грамоты. Переславское епархиальное начальство, как и раньше, зорко следило за тем, чтобы такие ставленные грамоты были у всех священнослужителей; совершавших богослужение без ставленных грамот строго наказывали.
В 1754 году обнаружилось, что поп с. Бакина, Александровской десятины, со времени своего посвящения в 1752 году ставленной грамоты не имеет. Консистория постановила оштрафовать его по 5 руб. за каждый год священно-служения, а всего на 10 рублей, и эти деньги употребить к церковному благолепию в катедральную ризницу, взыскав при том следуемые ставленные пошлины по тогдашнему положению — 4 р. 2 коп.; а затем, когда выдана будет ставленая грамота, «велеть ему попу в церкви Божией в праздничный день, при свидетельстве закащика, при собрании народа, о том, что он в противность святых правил, не имея у себя ставленой грамоты и без благословения архиерейского, дерзнул их к себе на исповедь принимать, объявить и в том пред народом просить прощения, а потом и их всех от прежняго неисправления по бывшей ему исповеди разрешить».
По вступлении на Переславскую кафедру, епископ Амвросий распорядился управителям духовных правлений находящихся в ведомстве их священников и диаконов освидетельствовать в священно-служении и их грамоты отобрать для подписания Его Преосвященства. Ведомость об освидетельствовании вместе с грамотами приказано было представить епископу Амвросию не позже 31 декабря 1754 г. «без всякого отлагательства». Это была, таким образом, генеральная апробация ставленнических грамот. Испытаниям подверглись все священнослужители, кроме свидетельствованных при архиеп. Арсении и еписк. Серапионе. В ведомостях, доставленных еп. Амвросию, о некоторых священнослужителях сделаны были пометки: «в служении неисправен», или «в действии исправен, точию гугнив и тихогласен», «в действии мало довидит», «в действии и служении весьма робость имеет», «в служении неискусен»; «сей поп (с. Пушкина, Можайского уезда), как видно, Василиевой обедни никогда не служивал, ибо весьма худо читает, не только евангелие и служебник, но и требник не умеет»; «сей поп (с. Гиреева, Гжатской десятины) оказался по евангелию, служебнику и требнику зело туп». В Дмитровском уезде «неисправных» оказалось 15 человек, из которых о некоторых замечено: «неисправен весьма», о других — «неисправен да и грамоте недоволен». У многих не найдено ставленых грамот. По Дмитровскому уезду, напр., таких лиц насчитано 27. К устранению всех таких неисправных лиц и к замене их другими правоспособными епископ Амвросий в 1755 году принял соответствующие меры.
Настойчивое требование епархиальной власти, чтобы все священнослужители брали и хранили у себя ставленые грамоты, вызывалось не одними только соображениями финансового свойства, не одним только старанием получить сполна соответствующие пошлины. Дела Переславского архива устанавливают наличие случаев, когда некоторые недобросовестные лица восхищали себе священный сан самозванно и отправляли незаконно священно-служение Об этом говорит по крайней мере один из указов епископа Амвросия, подписанный в консистории 4 сентября 1757 года.
«Его Преосвященство, разсуждая, что по производящемуся в оной консистории следственному делу оказалось Верейския десятины погоста Никольского, что на Луже, церковник Петр Тимофеев, сам назвавшийся в прошлом 1750 году диаконом, а потом и попом, который в оной церкви священно-служение и в приходе церковныя таинства дерзал исправлять, небезизвестно Его Преосвященству, что в Переславской епархии многие попы и диаконы Божественную службу и мирския требы исправляют, а ставленных грамот не имеют, в чем сумнительно, нет ли между оными таковых же самозванцев, как и вышеписанный церковник оказался, того ради соизволил приказать: в Переславскую контору и все духовныя правления из Переславской духовной консистории послать указы, которыми велеть всех попов и диаконов до единого, не имущих ставленных грамот, выслать в консисторию к даче им ставленных грамот в самой скорости при доношениях и при именных реестрах, с показанием с каждаго места, что более таких попов и диаконов, не имущих ставленных грамот, нигде не имеется... А ежели кто из таковых находящихся священнослужителей явятся в посвящении своем никакого вида не имущи, тех к особливому следствию прислать в консисторию за крепким караулом».
Такие же строгие требования предъявляло епархиальное начальство в отношении епитрахильных и постихарных грамот. Особая формула такой грамоты составлена была епископом Амвросием вскоре по вступлении на Переславскую кафедру. Тогда же он распорядился подтвердить во все духовные правления, дабы закащики не допускали овдовевших священников и диаконов до священно-служения и немедленно представляли их в духовную консисторию для взятия епитрахильных и постихарных грамот. За невыполнение этого требования в надлежащей скорости угрожали штрафом по 10 руб. с каждого человека.
Указ не возымел, по-видимому, силы. В 1757 г. 27 февраля Переславская консистория, основываясь на том, что некоторые вдовые священники и диаконы совершают священнослужение без епитрахильных и постихарных грамот, распорядилась составить по каждой десятине реестры вдовых священнослужителей и при этом реестре всех овдовелых попов и диаконов выслать в консисторию к рассмотрению, а приходы их временно поручить другим по способности священнослужителям.
Разбор священно-церковнослужительских детей 1755 г. побудил епархиальное начальство обратить внимание на, так называемых, иподиаконов, в значительном количестве поставленных в правление епископа Серапиона и занявших какое-то неопределенное положение. Поставлялись они епископом Серапионом не только к кафедральному собору, но и в сельские храмы, поставлялись, по выражению одного архивного документа, «без всякого производства, по собственному Его Преосвященства соизволению», часто «без грамоты и указа на оное звание», в штат не входили (закомплектные) и доходами, вероятно, не пользовались. Иногда такие иподиаконы ставились «в заставку» на место попа или диакона, т.е. числились кандидатами при отце или тесте на их места по достижении законных лет и освобождении места. На таких же основаниях произведены были некоторые из церковно-служительских детей в подьяки, при чем такое производство сопровождалось посвящением в стихарь. При епископе Амвросии, большинство из них зачислены были на штатные места, посвящены во диаконы или произведены в дьячки.
Богослужение В предшествующей главе указаны были те меры, которые епархиальное начальство в правление епископа Амвросия приняло к возвышению образовательного ценза ставленников и при помощи которых хотело сделать их до известной степени подготовленными, в элементарной конечно форме, к совершению богослужения. С этим стоит в связи ряд распоряжений епархиальной власти, направленных к тому, чтобы самое совершение богослужения священнослужителями происходило при условиях и обстановке, требуемыми как святостью дела, так и существующими на этот счет узаконениями.
Главное внимание обращено было, конечно, на величайшее христианское таинство, таинство — евхаристии.
В 1754 году, по случаю обнаружения у Переславских купцов Глинских в продаже церковного вина со сладким примесом, поднято было Переславской консисторией громкое дело, которое доходило до главного магистрата и по окончании которого в Переславскую контору и во все духовные правления посланы были указы, «коими подтверждено, чтобы в монастыри и во все церкви церковное вино покупали самое настоящее без всякой примеси осмотрительно, чего ради и монастырским настоятелям и священнослужителям наблюдать накрепко под опасением за неисполнение тягчайшаго по святым правилам и указам штрафования».
Приняты были далее меры к замене евхаристических оловянных сосудов серебряными. Общего распоряжения относительно заведения в церквах серебряных сосудов епископ Амвросий не издал, так как подобного рода обновление церковной утвари было тесно связано с материальными средствами, которыми та или другая церковь располагала. Но при церковных ремонтах, при объезде епархии епископ Амвросий всегда настаивал, где была возможность, на таковой замене. Вот, напр., одна расписка, сохранившаяся в архивных делах Переславской консистории.
«1754 года июня 22 дня в домовой Его Преосвященства конторе Переславского уезда с. Самарова церкви богоотец Иоакима и Анны поп Василий Андреев да Иаков Михайлов подписуются в том, что вместо имеющихся в реченной церкви оловянных сосудов, тако, ж и дориносицы исправят серебряныя и оную церковь, кая на правую сторону склонилась, поднять и подрубить, и крышку подчинить и крыльца по надлежащему переделать старание употребить должны, а ежели по той подписке они попы что не исполнят, за то подвергают себя лишению священнического сана».
Но все это были лишь первые попытки. Упразднение оловянных сосудов совершалось медленно. Известно, напр., что к концу XVIII столетия, по упразднении Переславской епархии, Переславское духовное правление зарегистрировало в своей описи 45 церквей, в которых найдены были оловянные сосуды.
В 1755 году священник с. Андреевского, Верейской десятины, Петр Ермолаев, отправившись для приобщения крестьянина в сельцо Цыплино, по дороге из этого сельца неизвестно кем был убит. По этому поводу епископом Амвросием издано было циркулярное распоряжение по епархии, чтобы священники, приглашенные для напутствования Св. Тайнами больных, ездили туда и назад не иначе, как в сопровождении церковников и приходских людей, «дабы Св. Тайнам какого-либо попрания не последовало».
В 1761 году, уже после перевода епископа Амвросия на Крутицкую кафедру, Переславская духовная консистория по запросу Гжатского духовного правления о приобщении тяжко больных и погребении скоропостижно умерших, не напутствованных Св. Тайнами, постановила представить на благоусмотрение конторы Св. Синода (епископа в то время еще не было) следующие пункты.
1) Скоропостижно умершего, но не по своей вине и сообщавшегося раньше повсегодно Св. Тайн, сподоблять погребения по церковному чиноположению. 2) Таких больных, «кои одно дыхание духовнику являют, а говорить не могут, со всяким опасением духовникам усматривать, не притворяют ли они, а особливо те, кои в правоверии сумнительны, себе безгласия для удаления от исповеди и святаго причастия и других каковых ради причин, при чем им духовникам вслухи тех больных взносить увещание о важности исповеди и святаго причастия и чтоб они, когда подлинно говорить не могут, то хотя бы сами в себе единым о содеянных гресех своих помышлением и сердечным сокрушением совесть свою очистили, прилежно им внушать, и потом, аще можно будет познать, что болящий телесными чувствами, т.е. руками, или же глазами и слезами, оказывает сердечное сокрушение и желание сподобитися исповеди и святаго причастия, тогда оному болящему прочесть вслух чин исповедания, положенный в требнике, чтоб оный болящий, слышав то, лучше мог своя согрешения в самом себе воспоминать и в умиление прийти, и знаменовав его крестообразно десницею, святаго причастия сподобить, только опасно духовнику при том блюсти, чтоб оный болящий внутрь Святыя Тайны принял, а не извергнул...
3) С таковыми же, коих духовники застают с единым дыханием безгласных и умом от болезни нечувственных, которые никакого сокрушения и желания такова дара сподобиться иметь не могут, суть же не раскольники и повсягодно исповедывались и Святых Тайн сообщалися, что чинить, за неимением точных правил, предать в разсмотрение и решение оной Св. Синода конторе и просить на то определительного указа».
Указ, подробно разъясняющий вопросы, поднятые Переславской консисторией, дан был в 1763 году преемником Амвросия еп. Сильвестром. Так как указ этот служит ответом на цитированное определение консистории, то мы считаем нужным привести его здесь же и, в виду его важности, полностью.
«1) Если впредь кому прилучится скоропостижная смерть, о таковом первее с исповедными ведомостями справливаться, в тех ведомостях он умерший написан-ли и, как православным Христианом подобает, повсягодно исповедывался ли Святых Тайн сообщался ли, и в жизнь свою несумнителен ли был в правоверии и таковая смерть ему прилунилась не от себя ли самого, т.е. не утонул ли он купаючись и хваляся, либо не утопился ли, не зарезался ли, не удавился ли, избывая какой беды и наказания, либо иным каковым образом не погубил ли самохотно, как то бывает в кровопролитной драке и в надмерном при погублении чувств и разума пьянстве и подобных случаях, и ежели по следствию ничего того не явится, но подлинно окажется, что он скоропостижно незапным случаем умер, а хотя и из вышеписанных коею либо причиною постижен, да в изступлении ума своего и неразумия своего над собою действие оное учинил, а в жизнь свою повсягодно исповедывался и Святых Тайн сообщался и в исповедных ведомостях писан был сподобившимся оных, таковаго по силе правила Тимофея, архиепископа Александрийского, и по статьям святейшаго патриарха Адриана, при церквах Божиих по церковному чиноположению христианского сподоблять погребения. Если же над кем из вышепрописанных какое правильное препятствие явится, таковых при церквах Божиих не погребать, велеть вне церковного погоста зарывать в землю без надгробного пения.
2) Над таковыми болящими, к коим случится духовнику для исповеди прийти, а они только единое дыхание являть будут, а говорить не смогут, со всяким опасением ему духовнику присматривать, не притворяют ли себе умышленно безгласия, для удаления от таинств исповеди и святаго причастия, или других ради каковых причин, а особливо те, кои в правоверии сумнительны.
И должен он духовник таковым болящим, во первых, душеполезное наставление чинить, представляя им вечного спасения лишение и неизбежную вечныя погибели казнь, ежели о покаянии своем в настоящее время вознерадят. И буде подлинно кто за немотою языка говорить не сможет, а действие ума в нем усмотрится непомешательно, то должен духовник прилежно внушать такому, дабы поне единым помыслом в себе о грехах своих жалел и, сокрушайся, совесть свою очистить тщался, и имел бы произволение жизнь свою переменить на лучшее, буде бы благоизволил Бог возставить его от болезни; а от домашних бы он духовник наведывался, не имеет ли тот больной с кем вражды или ссоры, то по способности месторазстояния и времени всячески тщался бы миротворение учинить. И ежели больной не окажет в себе никакого отвращения от желания таинств исповеди и святаго причастия и от прочих ко спасению его предложений, а время еще допустит, то прочесть ему вслух и чин исповедания по требнику, дабы то слыша, он и разуметь над собою действуемое лучшее возымел поощрение: совесть свою изследовать и понимая опасность кончины своей в сокрушение приходить и погрешения своя воображать, тогда духовник воспоминать пред ним должен наперво тягчайшая, которым наиболее немощь человеческая подвержена грехопадения, тако ж и о прочих грехах вопрошать более или меньше, смотря по состоянию и опасности болезни; а притом увещавать, дабы ежели в чем винность свою восчувствует, тое и явил бы ему духовнику некиими внешними признаками; напр. сожалетельным сжиманием рук или воздыханием; когда же в чем из напомяненных им духовником грехопадений невинен, оное отражал бы тако ж внешними каковыми знаками, как то: главы покиванием, или отрицательным помаванием руки и прочими. И по таковом с больным обращении, ежели можно будет познать, что он на вопросы и напоминания духовниковы чрез каковые либо внешние признаки оказывает в себе признание грехов и сокрушение, то такое знаками изображенное исповедание за равносильное изустному приемля, разрешить его обыкновенною святаго причастия формою, и немедленно святаго причастия сподобить при других приходских тамошних церковнослужителях непременно для отвращения сумнительства в правоверии оного болящаго. Буде же болящий никаких внешних знаков телодвижностью за изнеможением своим изъявить не сможет, а на увещание духовниково окажет хотя слезы, или сожалительное воздыхание, или каковый либо умилительный взор, то в таком сумнительном случае, избирая безопаснейшее, довольствоваться ему духовнику и внутренними ума его действии и, разрешив его, сподобить святаго причастия, умершаго же по церковному чиноположению христиански погребсти.
3) О коих чрез долговременное обращение и из слушания исповеди духовнику приметно, что состояния богобоязного и совести чуткой, с таковыми в вышеписанных случаях поступать во всем беззамедлительнее, полагаясь более на раскаятельность нрава их и сердечное сокрушение, ибо если они кроме страха смертного таковыми были, много паче о себе в опасности кончины чувствительны. Прочия к напутствованию больным средства оставляются на разсуждение благоразумных духовников, которые, применяясь к самим болящим лицам и времени, и месту, могут при сих и более к созиданию душ употребить предосторожностей, только б памятовали, что приход их есть паства, для спасения душ им врученная; хотя же и о всех своего прихода спасении неусыпно и всегда прилежать они долженствуют, но много паче о болящих при смертном случае, когда от их духовниковой помощи и попечения зависит или погибель душ или спасение, особливо в невежах, смотря по тому, какое напутствование при исходе им учинить имеют.
4) С таковыми же, коих духовники застают уже безгласных и как употребления членов, так и действий разума лишенных, поступать по изображению Учительного Известия на обороте 30 листа о изумленных и обмерших, ибо во оном состоянии больные сходствуют с изумленными и обмершими, и потому никаких Тайн невместительны. А по каковой причине шестаго вселенского собора правилом 83-м возбранено приобщать умерших, по той должно и безчувственных; умерших же не приобщать потому, поелику ни ясти, ни пити не могут, противу оных предания Христова слов: приимите, ядите, пийте; чем самим то свое правило помянутый собор утверждает, то и чувств лишенный, понеже к каким действиям неудобен и действуемаго над собою не чувствует, паче же и опаснее мертвых, поелику вложенное себе в уста извергнути может, равномерно приобщения Святых Тайн невместителен; много паче исповеди, где требуется и познание грехов, и сокрушение сердечное, хотя некиими знаками изявленное, и прочая. Того ради при таковых безгласных и безчувственных надлежит духовнику быть безотлучно и пережидать, что с ним учинится; ежели он придет в чувство, то поступить с ним по данному во 2-м пункте наставлению, буде же не очувствуясь умрет, то по учинении о нем изображенных в 1-м пункте справок в христианском его при церкви Божии погребении, или того лишении, поступить с ним в разсуждении жития его, как из справок выведется.
5) Сверх всего вышеписанного, особливую предосторожность надлежит иметь в следующем. Понеже некоторые из противомудрствующих святей церкви раскольников во время болезненного изнеможения тем же образом, как и правоверные, призывая к себе священников, требуют от них обыкновенно в опасности живота подаемых таинств, но не с таковым духом и намерением, как правоверные, т.е. не в напутие живота вечного, но для того только, чтобы по кончине своей не были вне церкви без отпеву и христианского погребения повержены; то ежели о ком из болящих в каком либо месте священнику известно, что он подлинно в жизни своей был раскольником и как славословия церковного, так и таинств спасительных исповеди и святаго причастия чуждался; с таковым он священник, буде застанет его гласна и в разуме, не сподобляя по его прошению таинств, наперво должен поступать, как обыкновенно чинится с раскольниками, т. е. убеждать его ко отвращению и отрицанию своего заблуждения, и буде на то согласит, то удовольствовать его в требовании за раскаяние; буде же улучит на безгласного, то по вышеизображенным осторожностям, сколько время и другия обстоятельства допустят, чрез внешния признаки, и совершать дело по его склонностям, однако так, что во всех сумнительствах избирать тое, что к благосостоянию болящаго и души его спасению безопаснейшее. Буде ж бы надчаяние из таковых ведомых священнику раскольников по призыве его на предложение его об обращении своем согласовать кто не хотел, и как правоверию церковному истины, так и святым таинствам силы и важности не причитал и в раскаяние от того заблуждения не приходил, таковаго по довольном увещании оставить на суд Божий, а ему священнику блюсти преданную в священном евангелии заповедь: не дати святая псом. А дабы преднаписанныя наблюдательства неминуемо при больных от священства хранимы были, для ведома и исполнения по епархии распубликовать о сем указами с точным всего прописанием, а с тех указов всех церквей священнослужителям для незабвенного исполнения ж списать и иметь за подписанием управителей копии, при чем не точию управителям, но ниже приказным служителям отнюдь мздоимству не касаться».
Чрез все приведенное определение консистории и указ епископа Сильвестра заметно проходит боязнь, как бы духовник не встретился с симуляцией больным своего крайне болезненного состояния, в видах уклонения от исповеди и приобщения Св. Тайн. Такие случаи, несомненно, были нередки в практике священнослужителей XVIII столетия.
Особенно туго прививались к жизни распоряжения епархиальной власти, относящиеся к должному хранению и употреблению святого мира.
В 1755 году обнаружилось, что один священник, за неимением на сосудах надписи, помазывал вместо мира елеем и наоборот. Консистория по этому поводу распорядилась, чтобы во всех церквах епархии миро и елей хранились в особых сосудах с надписями, обозначающими, где находится миро и где елей. В следующем году из другого дела снова было усмотрено, что один священник, за неимением при церкви мира, помазывал сухим пером. По распоряжению епископа Амвросия, наведена была справка и оказалось, что со времени вступления Амвросия на Переславскую кафедру никто из священников за получением мира не являлся «и откуда они то миро святое получают, неизвестно». Тогда епископ Амвросий приказал изготовить в Москве для хранения в церквах мира и елея особые сосуды, в количестве 1240, из доброго олова с пробками и винтами и вырезанными надписями: «миро» и «елей», а затем эти сосуды разослать во все приходские церкви, истребовав с каждой церкви соответствующую стоимости сосуда денежную плату. Одновременно с сим дано было распоряжение закащикам освидетельствовать все церкви, «имеется ли в них миро, в какой брегомости и исправности содержится, и где явится, что святаго мира не имеется, или хотя и имеется, но от долгаго его стояния не в своем оно благоухании, также и елей неисправен, в те церкви из посланного консисторией святаго мира раздать священникам с распискою и со взятием подписок, чтобы оное святое миро хранилось во всякой брегомости и с надписью о том святом мире на сосуде». То же поручалось сделать и относительно елея.
При совершении таинства брака в Переславской епархии наблюдались частые случаи нарушения церковных узаконений, относящихся к возрасту брачующихся. Этим вызвано было в 1756 г. особое распоряжение епископа Амвросия, который, усмотрев, «что многие священно-церковнослужители и мирские детей своих, в малолетстве сущих, имущих от роду от десяти до тринадцати лет, оженили на возрастных девках, нимало им оженившимся не сверстных, из которых некия впали и в беззаконие», соизволил приказать в Переславскую контору и во все духовные правления послать указы и велеть «всех находящихся у отпуску венечных памятей старост церковных, закащиков и священно-церковнослужителей обязать подписками, дабы старосты поповские при даче брачущимся венечных памятей о летах с имеющимися в духовных правлениях ведомостями чинили справки, и ежели жениху или невесте правильных лет нет, без указу консистории отнюдь венечных памятей не отпускали, чего и правителям духовным и закащикам наблюдать крепко. А священнослужители — желающихся брачитися, хотя бы они и венечныя памяти о венчании их приносили, а в летах окажутся сомнительны, таковых отнюдь не венчали и присылали бы те памяти к разсмотрению без всякой утайки. И при том в тех их подписках подтвердить, ежели кто, за помянутыми подписками их старост поповских и священно-церковнослужителей, в такия браковенчания вступят, за то имеют быть лишены священства вовсе неотменно, а браки будут разведены».
В 1759 году в марте месяце получен был в Переславской консистории синодальный указ «об отобрании всех, где имеются, в церквах святых и в лавках не искусно писанных икон и о присылке их в Святейший Правительствующий Синод или в контору оного». Консистория, заслушав его, распорядилась в Переславскую контору и во все духовные правления послать указы, коими велеть во всех церквах закащикам или настоятелям монастырей иконы внимательно осмотреть и составить именные реестры икон не искусно-писанных, каковые иконы вместе с реестрами препроводить в консисторию. Буде таковые иконы окажутся в иконостасе, «или же в таких местах, где без икон святых для благолепия церковного быть неприлично», приказано было обязать подписками священно-церковнослужителей с приходскими людьми, написать вместо не искусно-писанных икон, другие новые и закащикам понуждать их к выполнению обещанного «почасту», дав отсрочку со времени подписки не более двух месяцев. Если после такого осмотра окажутся где-нибудь не искусно-писанные иконы, за таковые катедральная контора, закащики и монастырские настоятели имели быть тяжко штрафованы. В последующее время, если где-нибудь в городах или слободах будет производиться торговля иконами, закащики, взяв от магистратов и ратушей нарочно выбранных людей, обще с ними те иконы должны были рассматривать и, если найдены будут не исправно-писанные, отбирать и препровождать в консисторию.
После такого распоряжения началось внимательное обследование всех образов, находившихся в храмах Переславской епархии, и некоторые из них, действительно, были изъяты из церковного употребления и отосланы в консисторию, согласно указному требованию. Так, в том же 1759 году найдено было семь не исправно-писанных образов в Пятницком Дмитровском монастыре; на одном из них изображено было Рождество Богородицы, при чем «в противность евангельской истине, на том образе написано было, что Богородица пьет воду и ест кушания». На других образах нельзя было различить ликов.
Отобрание не искусно-писанных образов производилось по разным поводам в Переславской епархии и до объявления синодального указа, на основании прежних распоряжений правительственной власти. В 1757 году, напр., закащик Александровского духовного заказа донес консистории, что в Рождественской церкви Александровского собора имеется образ Рождества Христова с изображением «не по преданию святой церкви, но с вымышленным таковым, якобы при святом Его непостижимом рождестве имелось бабие послужение и умовение над сосудом, подобие лохани, водою». На посланный запрос священники данной церкви ссылались на то, что образ этот написан по преданию церковному, и долгое время отписывались и оправдывались. В конце концов консистория постановила: «Бабье послужение и омовение на местном образе Рождества Христова закрасить красками..., дабы чрез то от народа простого не происходило непщевания, якобы рождество Христово было, подобно рождеству человеческому, немощию естественною, что весьма странно и чуждо церкви святой мудрованию». Образ дозволено было оставить на прежнем месте, а с священнослужителей «за дерзновенный в противность церковным уставам спор, якобы оный образ написан по преданию церковному, и недельныя отговорки взыскать штраф в 15 р. без всякого упущения».
Вместе с уничтожением предметов церковной утвари, не отвечающих святости своего назначения, епархиальная власть приняла меры к сохранению тех священных церковных предметов, которые подлежали хранению. Вскоре по вступлении на кафедру епископа Амвросия, началось следственное дело, из которого выяснилось, что священник церкви Переславского Князь-Андреевского монастыря Иван Иванов продал церковные вещи, именно: царские вызолоченные двери вкладные за 60 руб. и образ Владимирской Божией Матери, низанный жемчугом, за 25 руб., да сверх того вкладные на ограду лес и тес забрал себе и состроил во дворе погреб. «Дабы таковую продажу церковным вещам вовсе пресечь и искоренить», епископ Амвросий распорядился при всех церквах «учинить описныя ведомости и прислать их в консисторию со всякого заказу».
Такие описные ведомости давали возможность контролировать наличие в церкви принадлежащих ей священных предметов, но они нисколько, конечно, не служили пунктом отправления при решении вопроса о сохранении памятников старинных, в археологическом отношении ценных. Епископ Амвросий в этом отношении не возвышался над воззрениями своей эпохи и еще в 1755 году августа 8 велел: «об исправлении церковных ветхостей, не утруждая Его Преосвященство об этом докладом, давать позволительные указы Переславской духовной консистории».
В 1758 году из Александровского духовного заказа было донесено, что в этом заказе имеются пять ветхих церквей, вместо которых построены новые каменные и деревянные. «Мимо этих церквей, говорилось в докладе, ходить уже опасно, а без позволительного указа разобрать их приходские люди не смеют». Такие церкви оказались: в с. Новинках, Лаврове, Коробовщине, Никульском и пог. Ильинском. Заслушав этот доклад, консистория на основании указа Св. Синода от 29 сентября 1742 года распорядилась: все эти церкви разобрать, на тех местах, где были престолы, сделать невысокие обрубы, а прочий лес с тех церквей употребить на церковное топление или на печение просфор.
Таковы общие распоряжения Переславской епархиальной власти с 1754 — 1761 года, касавшиеся богослужебной практики и содержания в должном порядке церковной утвари. Кроме их, издано было не мало частных, вызванных отдельными случаями епархиальной жизни. Особенно много таких распоряжений издавалось после объезда владыкой епархии, по поводу замеченных им в том или другом селе упущений и неисправностей. Такие распоряжения ближе всего, понятно, касались тех причтов, в селах которых замечены были те или иные непорядки; иногда на основании их запечатывались даже самые церкви. Но, как сообщаемые затем к сведению причтам всего данного заказа, они имели до некоторой степени и обще-епархиальное значение. Вот некоторые из таких распоряжений, вызванных объездом епархии епископом Амвросием в июне месяце 1754 г.
3-го июня, напр., в с. Казанове, Рузского уезда, владыка нашел «церковь подгнившею и на бок пошатнувшеюся, антиминс не подписанным, вместо жертвенника сделанный на подобие избного залавка шкапчик, на престоле крашенинное одеяние, вместо иконостаса к стене непорядочно приставленныя иконы, сосуды свинцовые и почернелые, ризницу обветшалую». По распоряжению епископа Амвросия, тут же при нем и под его руководством церковь была поднята и подведена каменным фундаментом; консистории приказано было позаботиться об исправлении всех замеченных в церкви недочетов.
В с. Спасском, того же уезда, епископ Амвросий в дароносице не нашел запасных даров. Священник объяснил, что он дароносицей не пользуется, а держит св. дары у себя дома. Послан был в дом иеродиакон Адриан и протодиакон для осмотра св. даров. У образа на полке действительно нашли медную обветшалую дароносицу, в которой был только один потирец, запасные же дары хранились в бумажке, обернутой разодранным лоскуточком. С попа взята была подписка устроить серебряный потир и дискос, а св. дары дома не держать.
В с. Васильевском, Чернецкое тож, Рузского уезда, священника не оказалось, так как он оставил приход еще с Фоминой недели; во всех местах святые образа найдены с написанием руки по раскольничьему суемудрию; антиминс не подписан. Церковь была запечатана, управитель Рузского духовного правления потребован к ответу.
В с. Песках, Рузского уезда, вместо жертвенника, оказалась поставленная и крашениною одетая скамейка, а священник, «как и из образу его видно», пьяница; священно-церковнослужители находились в родстве. Церковь была запечатана, священно-церковнослужители отправлены в консисторию.
В с. Козлове, Рузского уезда, церковь как снаружи, так и внутри оказалась весьма ветха; окна вместо оконниц забиты ставнями; антиминс не подписан; на престоле пыль; образ муч. Флора и Лавра написан несправно «с изображением и надписанием имени неизвестных лиц; служебник ветх; миро, где взято, поп, как и сам объявил, не знает. Церковь была запечатана, священник с образом, антиминсом и служебником представлен в консисторию.
В с. Ивойлове, Рузского уезда, в церкви Воскресения Христова два придела, один в честь Николая Чудотворца, другой Святителя Алексия, при чем престолы этих приделов помещаются в том же, и так тесном, настоящей церкви алтаре; вместо жертвенников устроены скамейки; дверей царских, хотя и трое, но пономарских только двое; на одном престоле антиминса совершенно не было, на двух других не подписаны. Церковь тоже была запечатана.
Приведенные выдержки из дневника архиерейского объезда епархии говорят нам не только о небрежении духовенства в отношении благоприличного содержания храмов, но и о крайней бедности некоторых храмов, вследствие которой они приходили в тот печальный вид, в каком нашел их епископ Амвросий.
Скудость денежных церковных средств наблюдалась не только в храмах сельских, но по временам и в соборных. Напр., в городе Можайске при соборной Николаевской церкви по недостатку доходов, по словам епископа Амвросия, «украшения и ризницы почти ничего нет». Содержание соборян было тоже в высшей степени скудное. Указом от 30 декабря 1757 года к поднятию доходов Можайского собора епископом Амвросием приняты были такие меры.
Получаемый в соборе доход приказано было собирать в особую кружку за печатью духовного правления и кроме этой кружки поручного дохода никому и ничего не брать. Кружку распечатывать по прошествии каждой трети года и сборные деньги, сосчитав в присутствии закащика и всех соборян, разделить так, чтобы третья часть шла на церковные потребности и была занесена в приходо-расходные книги, а остальные две трети делились между соборянами. Затем, для приращения церковного дохода, торговлю свечами производить от собора, покупая для этого воск и не допуская к продаже свеч никого из посторонних людей; если таковые объявятся, ловить их и приводить в Можайское духовное правление, а оттуда в консисторию. Для наблюдения за всем этим выбрать в старосты церковные человека вероятного и никакого порока не имеющего. «Таковых старост, продолжает епископ Амвросий, и по прочим епархии нашей церквам учредить». Всех соборных священно-церковнослужителей обязать подписками, чтобы они не чинили никакой утайки в сборе дохода, в противном случае будут штрафованы лишением своих мест и взысканием похищенного ими втрое».
Это первое распоряжение Переславской епархиальной власти, предписывающее учредить в церквах, так называемых, церковных старост. Основывается оно на Высочайшем указе от 28 февраля 1721 года о церковных старостах и о продаже при церквах свеч, с тем, чтобы доход с них шел на учреждение при церквах богаделен и больниц. Конечно, распоряжение епископа Амвросия об учреждении при всех церквах церковных старост пока оставалось на бумаге и, если проведено было в жизнь, то разве только в немногих местах. Даже церковная свечная монополия при Можайском соборе встретила сильное противодействие со стороны местных городских торговцев и повела к враждебным столкновениям их с собором.
Можайские купцы Иван Варварин и Иоаким Катков продолжали по прежнему свечную торговлю на веках при Никольском мосту и, когда соборный протопоп велел у них веки со свечами отнять, «бранили протопопа ругательными словами, вором, разбойником, грабителем, а по окончаний литургии с другими купецкими людьми, нарядным делом, с дубьем, знатно хотели его протопопа бить, токмо он едва мог спастися». Можайское духовное правление жаловалось в городскую ратушу, но оттуда не отвечали. Тогда оно вошло с жалобой в консисторию, которая, разобрав дело, постановила снестись промемориею с Главным Магистратом. Епископ Амвросий на определении консистории написал такую резолюцию. «Дондеже сии ослушники свещопродавцы от сего запрещенного торгу не престанут и доходу церковного, коим они святотатски корыстуются, церкви святой, в силу Именного указа, не оставят, дотоль их, яко противников церковных и преслушателей Высокомонарших указов, не принимать в сообщение церковное; но прежде всего в очувствование объявить публично в церкви троекратно архиерейское наше неблагословение, и буде по троекратном объявлении еще упорствовать станут, то с ними тогда по первому поступить, как и Священное Писание повелевает: «аще кто и церковь преслушает, буди тебе яко язычник и мытарь».
Дело этим не закончилось. Из дальнейших докладов Можайского духовного правления видно, что купцы, несмотря на публичное объявление архипастырского неблагословения, послушания не оказали и торговлю свечами не прекратили.
По вопросу о дележе доходов между членами причтов, кроме приведенного выше распоряжения, касающегося Можайского собора, от времени Амвросия сохранилось другое, более общего характера, видоизменявшее практику, введенную в последние годы правления епископа Серапиона. Именно, еп. Серапион изменил норму распределения доходов, выработанную епархиальною властью в 1747 г., и распорядился: «Впредь ради изъятия между ими, священником, диаконом и дьячком, междоусобной вражды и ссоры, пахатныя и сенокосныя земли и всякий подаваемый доход, кроме за духовность святыя исповеди, имеют разделяемы быть на две части, половина священническая, сколько бы ни было при какой церкви священников, а другая половина диаконская, дьячковская и пономарская, тако ж сколько бы ни было при какой церкви диаконов, дьячков и пономарей, ибо о диаконах разсуждать тое надобно, что без диаконской услужности священник в церкви может справиться во всяких церковных требованиях, а без дьячка и пономаря не исправится; к тому же дьячковской и пономарской должности во всем больше, нежели услужности диаконской, чего ради диаконы да будут довольны равномерным с дьячками и пономарями по вышеозначенному жребодаянием».
Епископ Амвросий, вскоре же по вступлении на кафедру, отменил это распоряжение и велел возвратиться к практике, рекомендованной епархиальною властью в 1747 г., «ибо, говорится в указе, сколько священник имеет преимущество пред диаконом, столько должен и диакон преимуществовать пред прочими церковниками, чего для, как священник берет половину всяких доходов и земли, а другую оставляет диакону и прочим церковникам, так и диакону законно и правильно следует из оставшейся другой половины получать в полы против всех церковников».
Проступки духовенства и взыскания в Переславской Епархии
Материальное cоcтояние монастырей в Переславской Епархии в сер. XVIII в.
Дела о чудотворных иконах и мощах в Переславской Епархии в сер. XVIII в.
- Сильвестр Страгородский - 1761 – 1768 гг. Епископ Переславский.
Город Переславль-Залесский
Copyright © 2017 Любовь безусловная
|
