Когда было положено начало садоводству во Владимирской губернии
Очевидно, что основание садоводству среди крестьянского населения Владимирской губернии было положено еще в глубокой древности. Некоторые сведения об этом можно найти в статистическом обозрении «Садоводство и огородничество Владимирской губернии», составленном в 1903 году Алексеем Смирновым и в книге Титова, описывающего Ростовский уезд Ярославской губернии, издания 1885 года.
В первом говорится: «Центр садоводства - местность вокруг Владимира - в старину, со слов местных старожилов, был еще богаче садами, чем теперь. Сады достались здесь населению как наследие от прежнего времени и теперь в некоторых местах только поддерживаются, а в некоторых и развиваются».
Во второй книге читаем: «Садоводство в Ростовский уезд было занесено из соседней Владимирской губернии, где оно получило свое начало весьма давно, — может быть... еще в ту пору, когда южно-русские князья, упрочивая свое пребывание в здешнем крае, хотели обратить его в любимое Приднепровье, славное своими садами».
В то же время один садовод-любитель, ради интереса совершивший пешую экскурсию по центральному садоводческому, району Владимирщины, так описывал состояние этой отрасли:
«Нет ни одного селения от Владимира к Юрьеву, где не было бы благоустроенного крестьянского садика. Но все это, за очень малым исключением, наследие времен «очаковских», то есть первой половины прошлого века. Инициатором садоводства является барин, а крестьяне - подражателями. Немалую роль в крестьянском садоводстве играло и духовенство. Барин занимался этим делом как дилетант, духовные - с большей примесью коммерческого расчета, а крестьяне или пассивно под влиянием помещиков, или уже чисто с промышленной целью».
Он, между прочим, приводит пример села Андреевского, буквально тонущего в садах. Садоводство здесь началось от начала XIX столетия благодаря помещику.
«Сам любитель, помещик, установил такой порядок в вотчине: всякий крестьянин, засадивший яблонями или вообще садом усадьбу или даже ближний полевой жеребий, пользовался этой землей как собственностью, сколько бы ни было занято им земли. Поэтому теперь усадьбы представляют из себя не равные правильные участки, а по мере насаждения — то короткие и широкие, и длинные, уходящие в поле».
Статистик Алексей Смирнов замечает, что «садоводство во всем этом районе является промыслом, источником благосостояния», и приводит пример: «В селе Добром (ныне ул. Добросельская в г. Владимире.) каждый крестьянский двор продает вишен не менее чем на 100 — 150 рублей. Культивировка этого рода плодов достигла здесь такой высоты, что выработала особый род вишен, отличный от всех других и прославившийся по всей России, — это так называемая «добросельская» вишня».
На приведенной в труде А. Смирнова картограмме видно, что садоводческий центр в губернии находился около города Владимира и тянулся к северо-западу от него непрерывной полосой, постепенно только слабея. За Владимирским уездом полоса садоводческой культуры переходила в соседние южные полости Юрьевского и Суздальского уездов, частью захватывала северо-восток Покровского уезда и, понемногу разрежаясь, проходила на северо-запад по всему Юрьевскому уезду вплоть до Ростовского уезда Ярославской губернии.
Кроме этого густого садоводческого пятна на картограмме видны еще только 3 темных клочка по окраинам губернии — 2 волости Александровского уезда, полоса по реке Оке в Меленковском и Муромском уездах, да Олтушевская волость Вязниковского уезда по реке Клязьме. Остальная часть Владимирской губернии представляла собой почти белое поле. Это районное распространение садоводства ясно указывает на то, что в деле развития отрасли в деревне большую роль играло значение примера. Почвенные условия, экономические и бытовые как будто отступают на задний план перед этим всемогущим действием примера соседа.
На вопрос о причинах отсутствия садоводства в некоторых местах автор пытался ответить оттоком крестьян на фабрики и другие отхожие промыслы, но тут же оговаривается, что там, где сильно развито садоводство, земледелие приходит в постепенный упадок. Казалось бы — парадокс. Но как видно из представленных примеров, садоводством занимаются в большинстве своем именно те крестьяне, у которых более развито ремесло, а из районов — те, в которых наблюдается наиболее сильный отток крестьян на отхожий (фабричный) промысел. Значит, причины отсутствия садоводства надо искать в другом.
«Русский мужик, что Фома неверный, — писал в статистическое управление священник из села Плосково Суздальского уезда, — сколько ему ни говори о чем-либо полезном, он отнесется недоверчиво до тех пор, пока не увидит воочию. Сначала, что мной ни говорилось крестьянам, чтобы они свои небольшие участки на задворках, на гнойной земле, заросшей обыкновенно крапивой, засаживали бы какими-нибудь ягодными кустами или яблоньками, или, наконец, овощами, — результатов никаких не было, а как увидели, что у меня третий год как в садике весной зацветают яблони, а потом начнут наливаться яблоки, да закраснеет крыжовник, клубника, малина и зацветет терновник, то и они бы не прочь посадить яблони, что некоторые, хотя и немного пока, уже и сделали».
По этой же причине некоторые корреспонденты, сочувствуя делу развития садоводства среди крестьянского населения, высказывали такие пожелания: «Желательно было бы иметь поблизости такое место, где крестьянин мог бы воочию видеть пользу садоводства и поучиться ему».
И автор сборника делает справедливый вывод, что «крестьянин должен видеть своими глазами, так сказать осязать всю выгодность сада, чтобы решиться завести его. Этим-то примером соседа и можно объяснить то, что садоводство распространяется полосами (вокруг центрального района), чем дальше от него, тем становится все меньше и меньше садов». Среди других причин упадка садоводства он указывает семейные разделы земель, воровство и тому подобное. Ссылаясь на последнее, сетует, что «у крестьян не развито чувство правосознания, законности».
И далее автор пытается прогнозировать. «Развитие садоводства и огородничества в крестьянском хозяйстве — одно из очередных явлений новых течений, замена старых, отживших, невыгодных форм земледелия новыми, интенсивными формами. Трудно, конечно, сказать, во что выльется в ближайшем будущем крестьянское земледелие, но одно несомненно, для человека, хоть немного знакомого с владимирской деревней, что нынешнее зерновое хозяйство за своей полной невыгодностью, зависящей от невозможности конкурировать с дешевым зерном Аргентины и США, должно пасть и замениться какой-нибудь другой формой, преимущественно интенсивной. На наших глазах крестьянское хозяйство Дании перешло на молочное хозяйство, многие уголки Германии переходят на огородничество и т. п. Владимирская губерния должна идти впереди других. Развитая промышленная жизнь дала в руки крестьянскому населению орудия борьбы за существование. Владимирец отличается от черноземного крестьянина общим развитием, подвижностью ума и сравнительно большей материальной обеспеченностью и потому большей приспособляемостью к изменяющимся условиям жизни. Это видно хотя бы из факта страшного распространения в деревне за самое последнее время плугов и других усовершенствованных орудий. Является земледелие невыгодным — крестьянин массами бросает его, переменяет на промыслы, уходит на сторону, но, с другой стороны, сейчас же начинает понемногу и видоизменять невыгодную форму земледелия. Из среды крестьянства встают апологеты новых порядков, новых форм земельного хозяйства. Я сам недавно встретился с одним из подобных типов. Хромой мужичок, 6 лет уже бросивший портняжество и сидящий в деревне за землей, грамотей и большой любитель книги — он все свои силы, все свое умение посвящает на то, чтобы пропагандировать среди окрестного крестьянства посев травы и многопольное хозяйство. С пеной у рта доказывал он толпе, собравшейся к волостному суду, все выгоды и преимущества посева клевера. Это не теоретические рассуждения приехавшего со стороны агронома, это — глубокое убеждение практика, своего брата-крестьянина, несколько лет уже на собственном опыте узнавшего то, о чем он так жарко ораторствует: его родная община уже года три как перешла на посев клевера, и все довольны новшеством, даже самые заядлые рутинеры-старики и те согласились теперь с ним, что это новшество гораздо выгоднее старых порядков. Вот новые побеги на старой обветшалой почве, новые ростки новых порядков в крестьянском хозяйстве. Как только земледелие поднимется в своей производительности, поднимется к нему и общий интерес. Быть может недалеко то время, когда мы будем наблюдать обратное течение к земле от промысла, как теперь мы наблюдаем тягу «на сторону» от земли».
Автор, правда, констатирует, что традиционное земледелие клонится к упадку. «Молочное хозяйство, огородничество, садоводство, птицеводство — все это формы, возможность обращения к которым крестьянского хозяйства можно угадать».
Интересно, что это первая, встретившаяся нам в специальной литературе, попытка прогнозирования сельского хозяйства во Владимирской губернии. В то время из 5,5 тысяч деревень сады имелись только в 2-х тысячах, в остальных не было ни одного фруктового деревца или ягодного кустика. Сады же, имеющие промышленное значение, вообще не превышали 12%. Наибольших размеров они достигали у священников и в монастырях, у крестьян же занимали не более 1/3 десятины. В садах преобладали яблони, затем шли вишни, терновник, крыжовник, малина.
Скажем несколько слов о разведении яблонь. В одно время с рожью, на сильно унавоженных грядах под зиму садили «почки» — яблочные семена. Под гряды подкладывались доски, чтобы корневые мочки деревца, разрастаясь в стороны, а не вглубь, давали возможность легко их пересаживать. Весной растение пересаживали и прививали, иначе получались хотя и крупные, по жесткие и кислые яблоки вроде дичка. Прививку производили «почкой» и «черенком». 1). На коже ствола растения делался надрез в виде буквы I, а почку культивированной яблони вырезали с кожицей в форме □ квадрата. Разворотив кожу надреза, вставляли туда почку и обвязывали берестой. 2). Для прививки «черенком» ствол растения низко срезали наискось с расщепом в середине. В расщеп вставляли «черенок» с кожей, отрезанный от культивированной яблони, и затем обвязывали берестой; ветви, идущие ниже прививки, отрезали, в противном случае прививка погибала.
Очень часто крестьяне откапывали дикие яблони в лесу, садили их в огороде и прививали. Однако нередко деревья покупали у садоводов, которые специально разводили их для этой цели. Вот, например, какое объявление дал суздальский купец И. С. Лужков во «Владимирских губернских ведомостях» за 1846 год: «Честь имею известить господ любителей садоводства, что у меня поступают в продажу до 3 тысяч яблонных деревьев, двухлетних и трехлетиях, ценою за 100 по 20 рублей серебром, и еще 150 дерев пятилетних и шестилетних, рассаженных на места, ценою за десяток по 8 рублей 60 копеек серебром. Все эти деревья лучших сортов, чем надеюсь заслужить доверенность покупателей».
Главные работы по уходу за взрослыми растениями состояли в удобрении и окапывании их. В качестве удобрения применялся главным образом навоз в количестве от 0,5 пуда до 8 пудов под дерево и до 6 пудов под куст. Далее шло обвязывание яблонь — самая распространенная работа. Обвязывали больше всего соломой или сверху соломой, а внизу еловыми и можжевельными ветвями для предохранения от мышей. Изредка практиковалось обвязывание рогожами или одними хвойными ветвями. В Суздальском уезде в некоторых селениях обставляли растение прутьями.
Поливали преимущественно яблони молодые или привитые. В садиках священников иногда поливали навозной жижей. Уход за кроной ограничивался лишь обрезкой или обламыванием сухих сучьев. С яблонь иногда счищали мох и лишай, а чтобы предохранить от грызунов, их смачивали различными веществами, обычно смесью глины с коровьим пометом, а некоторые прибавляли еще и извести. Обмазывали и одной известью, что предохраняло ствол от обжога. Применяли также смолу, коломаз, деготь, замазку, сало. В Суздальском уезде обмазывали даже мылом «от зайцев». Раны на деревьях замазывали навозом, смолой, густым дегтем.
Из сортов яблок первое место принадлежало анису — красному и серому. При хорошем урожае аниса собирали до 10 мер с дерева (мера — несколько больше пуда). Далее шли антоновка, боровинка, бель, грушовка, титовка, белый налив, липовка, китайка, бурловка, хорошавка, пеструха или пеструшка, скрут, коричневое яблоко, аркас, плодовитка, синяковка.
Однако в селах Добром, Красном и некоторых других вишня стояла на первом месте. Вишневых пород во Владимирской губернии было довольно много, по наибольшее распространение имело четыре вида: добросельская (выведена в с. Добром и распространенная затем по всей России), шпанская, Васильевская и родительская.
Шпанская (к началу XX века исчезнувшая) имела черную, розовую и белую разновидности. Первые две породы были самыми крупными и вкусными, последняя — менее крупная. Они родились в небольшом количестве в обширном и некогда роскошном саду Баранова, находящемся в селе Суходоле в 7-верстах от Владимира. Рассказывают также, что шпанские вишни росли в огромном Патриаршем саду, который некогда был одним из лучших садов во Владимире и изобиловал вишнями, терновником и яблонями.
Под именем Васильевских вишен были известны ягоды превосходного качества — розовые и крупные. Они росли во Владимире только в прекрасном саду купца А. Никитина подле Ивановского моста, да в Патриаршем саду, но только в небольшом количестве. Известно предание, что эта порода вишен принесена когда-то иноком Афонской горы из отечества Василия Великого.
Родительские или Родитилиевы, впрочем более известные под названием владимирских вишен, — имели черные, вкусные и довольно крупные плоды. Они росли обильно во всех садах Владимира. К этому роду вишен принадлежали также левинская, сайка и скороспелка. Последние имели цвет розовый. Был еще, правда, род вишен цветом грубо-розового и с названием самым простонародным — белье (бель); они были мелки и вкусом малоприятны.
Родительские вишни более всего употребляли для приготовления варений и наливок, их же мариновали в уксусе, а прочие употребляли без приготовления.
Губернские ведомости в 1850 году сообщали довольно любопытные сведения об охране вишневых садов и сборе плодов. От налета птиц их предохраняли следующим способом. В середине сада устанавливали четыре жерди длиной от 18 до 20 аршин (12 — 14 м.), вверху этих жердей устраивали сиделку для сторожа с лестницей. Все это называлось лачугой, к которой со всех сторон сада прикреплялись веревки на довольно близком друг от друга расстоянии, так что сторож, окруженный ими наверху сиделки, походил на паука, сидящего в своем гнезде среди паутины. А так как при концах веревок у самого частокола привешивались доски с частыми погремушками, то сторож при виде птиц тотчас начинал трясти веревки, которые приводили в действие погремушки. Сторож получал за это по 2 рубля серебром в неделю.
Сбором вишен в садах, имевших промышленное значение, занимались бедные женщины и девицы, которым платили по 13 копеек в день серебром. Ягоды с высоких деревьев они снимали с помощью лесенок и клали в лубочные набирки (корзины), а из них уже перекладывали в решета. Когда наполняли и последние, то выходили из сада под строгим надзором приказчика и с песнями; так проходили по улицам до места складирования плодов, которыми они «готовы были наполнять свои желудки без всякой жалости, но добрые предусмотрительные надзиратели, опасаясь за здоровье лакомых сборщиц, предохраняют их от излишества тем, что заставляют петь во все горло».
См. Музей Владимирской вишни.
Терновник, распространенный в крестьянских садах повсеместно, употреблялся для мочки; моченая ягода терновника употреблялась крестьянами как приправа к чаю.
Особую известность получила в России невежинская (сладкая) рябина. Вообще на Владмирщине сладкая и горькая рябина встречалась повсюду, хотя и в небольшом количестве. Но самое серьезное внимание обращено было на нее в Андреевской волости Владимирского уезда. От деревни Невежиной этой волости сладкая рябина и получила свое название, переделанное затем в «нежинскую». Было время, когда такой рябины отправлялось в обе столицы по несколько тысяч пудов ежегодно, главным образом для приготовления винной настойки и на варенье.
Далее шли крыжовник, смородина и малина, возделывание которых с тех пор почти не изменилось. Получала распространение и клубника, но не особенно хорошо из-за тяжелой земли и чернозема: ей по нутру более песчаные почвы. Отмечены случаи выращивания сливы и даже груши, но дальнейшего распространения они не получили. Груша плодов почти не давала, так же, как и барбарис.
Однако в конце XIX — начале XX веков во Владимирской губернии более садоводства было развито огородничество, хотя (чем не парадокс?) огороды развивались больше в городах, чем сельской местности. У крестьян они занимали незначительные площади, так что овощей с них не хватало даже для себя, не говоря уже о продаже. «Овощей в наших огородах хватает только до обеда», — острили по этому поводу иногда крестьяне. И действительно, по всей губернии в это время насчитывалось около 375 селений, где с огородов кое-что поступало на продажу.
Иное дело в городах. Здесь было много крупных частновладельческих огородов. У одних только Муравкиных в губернском центре под огородами числилось до 220 десятин, да еще у нескольких более мелких огородников — до 80 десятин. В Суздале у городских жителей под культурой хрена и лука было занято не менее 30 десятин и т. д. Всего же под крупными огородами в губернии было занято около 2 тысяч десятин, отчего она справедливо звалась огороднической. В то время вывоз овощей значительно превосходил ввоз в губернию.
На крестьянских огородах в целом по губернии преобладали капуста и огурцы, затем шли свекла, редька, морковь и картофель, лук и горох. По уездам расклад мог быть, конечно, иной. Так, по Суздальскому уезду указания на посев в огородах относительно свеклы встречаются в 151 общине, огурцов — 125, редьки — 115, капусты — 71, картофеля — 56, лука — 48, моркови — 31, хрена — 7, брюквы — 3, подсолнуха — 3, мака — 2, бобов — 1 и конопли в 2 общинах. В 45 селениях этого уезда встретилось хмелеводство.
В целом же на крестьянских огородах Владимирской губернии на первом месте по распространенности и по количеству получаемых продуктов шла капуста. Она была необходимой принадлежностью каждого крестьянского стола. Капуста как известно, требует потных и богатых перегноем земель, лучше всего она удавалась на пойменных лугах и в низинах. Но если не было таких мест, то садилась она и на усадьбах.
В крестьянских хозяйствах существовали и свои приемы возделывания этого овоща. Так, например, перед посадкой капусты никогда не навозили землю, а делали это с осени, Считалось, что в сухое лето свежий навоз только разгорячаю землю и от того терпят корни растений, что весьма справедливо. Притом же в свежем гниющем навозе всегда больше вредителей. Для удобрения использовали, как правило, свиной навоз, который считался более подходящим для капусты. В лунки перед посадкой капусты бросали немного гипса, который сильно действовал на рост растения. Лунки делали на расстоянии аршина одна от другой. Перед посадкой рассаду иногда клали корнями на 23 часа в корытце, в котором находился в виде кашицы разведенный водой куриный помет. В этом корытце и выносили ее на место и при посадке посыпали лунки еще раз небольшим количеством гипса или золы. После посадки посыпали и само растение. При соблюдении этих правил капуста хорошо росла даже в самое жаркое лето.
Капустники, как правило, в губернии создавались общественные. Больше всего их было в Суздальском уезде - 196 капустников. Обычно они располагались на краю деревни у речки, болота или пруда и занимали от 1 до 4 десятин. Дeлились общественные капустники по душам. Обыкновенно на душу давалась 1 гряда (в 102 общинах Суздальского уезда). В среднем гряда представляла в длину 10 — 15 сажень и в ширину 1 — 1 ½. На душу высаживали примерно 50-150 вилков, снимали на круг до 100 кочней. Однако, в начале нашего века садили уже исключительно по свежему удобрению: 1 воз на гряду или 480 возов на десятину. Через 1-2 недели капусту поливали, затем окапывали и в августе пололи. Урожай во многом зависел от ухода. Многие занимались выращиванием рассады. Домов пять продавали ее рублей на 100 в год. Весной раскидывали снег, чтобы земля на грядах пораньше высохла. Под рассаду рыли заступами, а потом разбивали железными ломами. В день женщина могла разделать 5 гряд по 5 саженей длины.
Но на первом месте по выращенной для продажи капусты стояли города — Владимир, Муром, Александров. Только за три года (1895 — 97), по данным губернской статистки, из них было отправлено на продажу 463 тысячи пудов капусты. Средний урожай в городах в это время составлял 15 тысяч кочней на десятину, которая приносила чистой прибыли 375 рублей.
Огурцы на крестьянских огородах не уступали капусте, но их выращивали в селах в основном для собственного употребления, а не на продажу. Города в этом деле опять стояли на первом месте. И надо сказать, что муромские огуречные семена славились далеко за его пределами. Как говорил один крупный хозяин из Ростовского уезда Ярославской губернии, у них муромские семена считались лучшими. Семена из других мест к этому времени стали уже вырождаться, а муромские отличались всегда необыкновенной всхожестью. Объясняли это свойствами почвы.
См. Праздник «День огурца» в Суздале.
Лук на крестьянских усадьбах встречался редко. В огромном количестве его разводили в Суздале и окрестных деревнях, а также во Владимире. За 4 года (1894 — 97) из Суздаля было отправлено 158,8 тысяч пудов лука, из Владимира — 87,2 тысячи. Из Суздаля при среднем урожае ежегодно вывозилось до 300 вагонов лука в Москву и Петербург (через Боголюбово). Вместе с луком в Суздале была распространена культура хрена — его вывозилось до 20 вагонов каждый год. Кое-где в Суздале, например, сохранялся даже конопляник, но уже больше для себя «на веревки» и для масла в доме. Неурожай, недостаток навоза — вот причина исчезновения этой некогда распространенной здесь культуры. По справедливости ради надо сказать, что это бедствие распространялось по всей центральной России. И по всему Суздальскому уезду в конце XIX века нашлось только два конопляника.
В селах Михайлова Сторона и Глебовском до половины крестьянских усадеб имели промышленные огороды. Здесь выращивали на продажу лук, хрен, огурцы, картофель и другие овощи. Часть из них перерабатывалась на месте.
Славился огородами город Владимир. Тут было немного огородников, но зато все - крупные хозяева. Одна только, уже упоминавшаяся фирма Муравкиных имела с арендой 220 десятин хорошо обработанной земли. Основателем этого известного купеческого рода явился Назар Трофимович Муравкин. Судя по газетным выступлениям, он представлял свои овощи на выставки уже с середины 50-х годов XIX столетия. Так, на сельскохозяйственной выставке в г. Владимире в 1863 году его коломенская капуста весила 25 — 28 фунтов, красная капуста — 22 фунта. Тогда же обратили на себя внимание и муравкинские русская петрушка, свекла, редька, картофель, морковь, артишоки, сельдерей, земляная груша, спаржа, брюссельская капуста и многие другие огородные растения.
Что и говорить, умели некоторые русские купцы работать, умели и показать товар своим лицом. Уже в 60-е годы огороды Муравкиных занимали около г. Владимира 70 десятин арендованной земли, на которых работало до 50 наемных работников. Огороды Муравкиных снабжали своими прекрасными овощами весь город, а парниковые огурцы в значительном количестве увозились Муравкиным в Москву и Санкт-Петербург. Поэтому нет ничего удивительного в том, что фирменные огороды при преемниках Н. Муравкина значительно были расширены, они в начале XX века располагались уже не только в самом городе по речке Лыбедь, но шагнули далеко за его пределы. Известно, что в это время фирма Муравкиных ежегодно отправляла в столичные и другие промышленные города до 500 тысяч штук паровых огурцов, до 10 тысяч штук ананасовых дынь, луку репчатого до 30 вагонов, капусты свежей до 150 вагонов и капусты рубленой с разными другими овощами — до 30 тысяч пудов. Кроме этого Муравкины ежегодно заготовляли на продажу до 500 тысяч корней рассады. Чистая прибыль фирмы от огородной деятельности достигала 20 — 25 тысяч рублей в год. Это был поистине русский размах при отличном качестве и недорогой цене своей продукции. Ее с удовольствием приобретали и сами крестьяне на рынках владимирских городов.
Расцвет огородничества: цикорий, хрен, хмель
В 1877 году на Успенской образцовой ферме Министерства Государственных Имуществ в с. Смоленском, Переславского уезда, была открыта Школа садоводства и огородничества
Суздальские огородники
Садоводство и Огородничество в Ковровском уезде в нач. ХХ в.
Огороды Муравкиных во Владимире
В 1907 г. во Владимире возникло Владимирское общество садоводства и огородничества.
Садоводство и Огородничество во Владимирском уезде в нач. ХХ в.
Основная статья: Сельское хозяйство Владимирского края
Copyright © 2018 Любовь безусловная
|
