Л.В. Дудорова. Суздаль из века в век. Владимир 2015.
Земля для жителей Суздаля была во все времена кормилицей. Хотя огороды были и во Владимире почти при каждом владении, они не давали столь значительных доходов, как в Суздале: здесь земля была более высокого качества. Славу суздальским огородникам, выходящую далеко за пределы города, создали такие культуры, как лук и хрен. Все остальные культуры производились в незначительных количествах, для собственных нужд и на городской рынок. Лук и хрен стали предметом вывоза в другие города. Культура этих овощей довольно древняя. Но о вывозе мы имеем первое свидетельство лишь за 1817 год: «...получаемою от оных (огородов) прибылью весьма многие снискивают себе значительные выгоды, особенно от продажи огурцов, капусты, хреновых плантаций и луку. Последнего наиболее сеют и отвозят на продажу в другие уезды». Об устойчивом преобладании этих культур говорят и данные за 1901 год, т. е. почти через 100 лет: «В огородах по количеству насаждения первое место занимают хрен и лук, затем — огурцы, капуста, свекла, картофель и др.». Кстати, сведения за этот год позволяют узнать размер площадей, занятых под огородами в Суздале,— 280 десятин, количество вывозимых овощей и фруктов — 620000 пудов в год, а также места вывоза. Часть овощей вывозилась в ближайший промышленный центр — Иваново-Вознесенск, «а лук и хрен в большом количестве идут в Москву с С.-Петербургом». К началу XX века огородничество стало основным занятием горожан. Поэтому преобладание так называемых «промышленных» культур, тех, что шли на продажу в иные города, имело весьма большое значение для суздальцев. Для владельцев больших огородных хозяйств это стало источником обогащения. Некоторые из них владели землей в 5—10 местах, а иногда еще и арендовали огороды у бедных горожан, которые были не в состоянии обрабатывать свои участки, или у городских властей, тоже сдававших в аренду так называемые общественные земли. Для других огороды стали источником средств к существованию. Те, кто их не имел, работали по найму на чужих огородах, «беднейшие жители города, не имеющие своих огородов и, главным образом, женский пол в летнее время занимался полкою травы в огородах, сбором ягод и плодов в садах, а осенью — обрезкою лука и кройкою хрена, получая за это по 30—50 копеек в день». Копали гряды только мужчины. Вот как описывает это в своих воспоминаниях В.М. Снегирев: «Обычно гряды обделывались наемным трудом. Для этого каждый весенний день на базарную площадь приходили мужчины - копали — крестьяне из соседних селений. Хозяин-огородник их нанимал с подбором парами-гнездами, в которые входили один праворучный, другой леворучный копаль. Нанимались копали или поденно, или погрядно, на хозяйских харчах, которые, впрочем, не ценились и состояли обычно в скоромные дни из щей с солониной и гречневой каши с маслом. В постные дни, вместо мясных щей, варили суп с соленой рыбой. Щи и суп полагались с «добавой», а «ломтевой» (черный хлеб) без отказа.
Работа начиналась с 6 и не позднее 8 часов утра и продолжалась до вечера с двухчасовым перерывом на обед и отдых, с перекуром после каждой гряды. Плата в среднем равнялась не менее 1 рубля в день на каждого копаля. Гряда обычно была 30 шагов длиной (25 метров) и 3 метра шириной. Гряды обрабатывались по-разному, смотря по тому, для какой культуры они предназначались: копались с выкидкой и без выкидки, с откопом для навоза и без него. Наиболее сложной была копка с выкидом и без него. Для этого в гряде периодически по мере продвижения вперед делались углубления, и в них набивался «пух», т. е. выкопанная земля тщательно измельчалась заступом, а потом этой землей окатывалась сверху оправленная гряда и приглаживалась заступом без применения граблей, как это делается сейчас. Гряде придавали форму в зависимости от культуры или овальную, или плоскоовальную. Заступы суздальских огородников были все местного и оригинального изготовления. Суздальские кузнецы для изготовления заступа отрубали от шинного железа кусок длиной в 1 аршин, разогревали его и сгибали на ребро в виде полумесяца, а затем в горячем состоянии кузнечным зубилом разрубали и его узкую внутреннюю сторону до середины, раздвигая разруб на стороны. Это была первая часть работы. Потом между раздвинутыми сторонами будущего заступа насыпалась патья, окалина и земля, чтобы при дальнейшей обработке эти стороны не могли вновь свариться между собой. После этого заготовку заступа начинали вытягивать, делать тоньше к наружной стороне и заострять, расщеп освобождали от засыпки, приглаживали, и заступ был готов в таком виде для вручения заказчику, которому оставалось вставить в расщеп длинный (в 1 саж.) деревянный черенок — рукоятку в виде деревянной узкой лопатки, которая скреплялась с заступом двумя железными скобками. К заступу прилагалась железная чистилка. С обыкновенной железной лопатой никто на копку гряд не выходил, да таких копалей в прежнее время никто бы и не нанял, так как считалось, что обыкновенной железной лопатой нельзя хорошо разрыхлить землю и аккуратно оправить гряду. Как уже указывалось, культуре лука в Суздале отдавали предпочтение. Гряды под луковые культуры копались без навоза, но с выкидкой, причем старались занять под них унавоженную в прошлом году землю из-под огурцов. Для копки гряд под луковые культуры копали становились попарно спинами под небольшим углом друг к другу и при копке стремились грядную землю перемещать из борозд в центр гряды, а землей из середины гряды окатывать готовую часть гряды. Это делалось для того, чтобы, перемещая одну часть земли на место другой, полнее использовать плодородие всей площади огорода. Для этого иногда гряды смещали на место бывших прошлогодних борозд. Начинали копать не подряд, а через одну, и тогда удобнее было сохранять прямизну и ширину гряд и борозд. Для получения семян лука осенью отбирали крепкие, здоровые, большие луковицы — матицы; их хранили в особом сухом месте, а весной мочили и потом высаживали на солнечной теплой стороне, преимущественно около стен каких- либо построек, защищавших от ветра. Из этих матиц выходили стрелы с шапками семян. После созревания семена вылущивали, провеивали и хранили в сухом месте до весны. Ранней весной семена замачивали и растили до тех пор, пока на семенах не проклевывались беленькие точечки. Это был признак начала сева; грядки под сеянчик разделывали особенно тщательно, разгребали мокрые семена, расплевывали по гряде и с помощью гребла засыпали тонким слоем земли. При умелом посеве всходы покрывали гряду, как щетка. Из этих семян к началу осени появлялся сеянчик, мелкий лучок. Его выдергивали из гряды, и он некоторое время должен был лежать поверх земли и сохнуть под солнцем. После этого его собирали, увозили на двор огородника и в грохоте «проделывали», т. е. освобождали от лишней шелухи. В суздальских условиях такие семена были очень непрочны для хранения, они могли размякнуть и сделаться негодными для посадки. Причина заключалась в том, что вся суздальская почва была заражена луковой мошкой. До последнего времени не было найдено средство для избавления от этого вредителя. Единственной мерой борьбы, применяемой огородниками, было окуривание сеянчика дымом. С этой целью огородники строили так называемые луковые. Они представляли собой высокие бревенчатые здания с подвалом, в котором находилась печь, топившаяся для дыма «по-черному» разным старьем. Над печью до самой крыши строились из кольев решетчатые полати в несколько рядов, на которые и насыпался сеянчик не толстыми слоями. Дым из печи проходил между кольями и окуривал сеянчик; топить печь приходилось с осени до весны, заботясь о том, чтобы температура в помещении была плюсовая. Весной сеянчик выносили из луковой, разбирали и высаживали на готовые гряды на расстоянии ладони друг от друга. Иногда для экономии земли им обсаживали бока гряд, на которых были всходы луковых семян. В конце лета перо созревшего лука сминали метлой, чтобы в дальнейшем рост шел в головку. Через определенное время лук выбирали из земли, пока он не схватился опять за землю, но оставляли на гряде еще на несколько дней подсохнуть. После этого лук свозили на двор хозяина под навес. Здесь на длинных столах поденщицы производили последнюю операцию — «порезку» подсохших перьев. Это было завершением дела, и обычно в этот день хозяин устраивал рабочим праздничный обед «с угощением». На рынках суздальский лук ценился за остроту вкуса. Так как содержание луковых было делом дорогим и хлопотным, то огородники начали искать другие способы предохранения лука от порчи. Одним из способов явилось хранение лука не в сыром, а в сухом виде. С этой целью суздальские огородники стали постепенно объединяться в артели и строить кооперативные сушилки. Члены таких объединений, конечно, должны были подчиняться некоторым кооперативным требованиям. Так как кооперативные наборы сухих овощей иногда составлялись из большого числа компонентов, иногда доходивших до 18, то членам кооператива приходилось принудительно, по заданию правления, сеять такие мало применяемые в индивидуальном огородничестве корнеплоды и столовую зелень, как щавель, шпинат, салат, ревень, эстрагон, горох, бобы, фасоль, сельдерей, порей, петрушка, укроп, цветная и брюссельская капуста, редька, редиска, зеленый горошек, чеснок и т. д. Для составления рецептов и для руководства всем предприятием по производству наборов сухих овощей у артели суздальских огородников были специалисты. Эти наборы в виде разного рода супов, щей, борщей, рассольников и пр. пользовались большим спросом в ресторанах, кухмистерских, воинских частях и у частных хозяек. Другим продуктом огородного хозяйства являлся хрен. Это многолетнее растение как будто невзыскательно. Благоприятной для его развития была осень; хрен не требовал специальных гряд, хорошо чувствовал себя на огуречных и луковых грядках после уборки этих культур. Поздней осенью, перед самыми морозами, хрен выкапывали из земли особым инструментом — копорулей, представлявшей из себя ломик небольшой толщины. Нижний конец его имел вид заостренной лопаточки, а верхний — имел трубку, в которую вставляли довольно толстый и короткий черенок. Весь инструмент имел длину около аршина. Его запускали в землю рядом с корнем хрена на глубину 6—8 вершков, нагибали в сторону и обрывали ствол растения. На следующий год оставшийся в земле конец растения снова давал побеги, и так повторялось из года в год. Вырытый из земли хрен распределялся на несколько сортов. К первому сорту относились корни толщиной от ½ до 1 вершка, ко второму от ½ до ¾ вершка, а самый мелкий корешок, называвшийся жилкой, тоже шел в дело: его сушили и толкли в ступах, ручным способом, приводом в толкушах. Этот толченый хрен имел большое применение особенно в постные дни для приготовления очень распространенного и вкусного горохового киселя, который нарезался кубиками, поливался льняным маслом и разведенным в квасе толченым хреном. Мелкие огородники сдавали хрен скупщикам из Михайловой стороны, которые на зиму складывали его в сырые подвалы, чтобы он не заветрия. Ранней весной из Петербурга к ним приезжал главный скупщик, поставщик Двора Усов. Он вел торговлю хреном даже с заграницей, особенно с французскими ресторанами». М. Антипович писал, что сбыт хрена суздальцам удалось организовать в Москву и другие города: «Благодаря тому, что рынок оказался громадным, спрос превышает предложение, особенно на высокие сорта, и цены поднялись: прежде платили 60 коп. за пуд, а в 1908 году цена эта поднялась до 2 руб.». Интересно, как указывал тот же М. Антипович, что чистый доход с культуры лука-сеянца в начале XX века составлял 155 руб. 82 коп., огурцы давали с этой же площади доход в 185 рублей, а капуста 225 руб. Постепенно суздальские огородники стали отдавать предпочтение выращиванию огурцов. Здесь тоже были свои традиционные приемы, о которых рассказывает В. М. Снегирев: «Огуречные семена у суздальских огородников большею частью были свои. Их заготовляли осенью из отборных пожелтевших на грядах семенников, которые потрошили в деревянную кадку. В ней семена промывали от мезги водой и затем сушили на солнце. Весной семена замачивали в комнатной воде за 3 дня до посева, а потом растили под влажной тряпкой в теплом месте до «едва наклюнувшихся» росточков. Гряды под огурцы копались обязательно с навозом, преимущественно с конским, который лучше подпаривал землю и дольше сохранял ее рыхлость. Перед посевом форма огуречной гряды должна быть плоскоовальной, и ее верхний слой предварительно с помощью особого огородного орудия — гребла — слегка разгребался на две стороны, образуя по бокам гряды небольшие гребешки. Мокрые семена брали в рот и изо рта сквозь зубы расплевывали в разгреб. Обыкновенно это делал сам хозяин, потому что равномерно расплевать семена с нужной частотой посева было большим искусством. По удачным всходам можно было судить о хозяйственных способностях огородника. После посева семена закрывались землей с гребешков разгреба с помощью того же гребла не толстым, но ровным слоем. Когда огурцы давали всходы, земляную корочку около них в засушливые годы приходилось растрогивать руками. Это делали женщины-поденщицы. Они же несколько позднее производили полку гряд от сорняков, иногда по несколько раз за сезон, а также раскладку плетей огуречного растения для их лучшего освещения. Сорную траву в бороздах подсекали особым бороздником; его делали суздальские кузнецы наподобие ухвата, между рожками которого приклепывалась частичка косы или пластина какой-нибудь другой тонкой стали. Плата женщинам-поденщицам не превышала в этих случаях 40—50 копеек. В прежнее время был еще один вид ухода за огуречным огородом. В Суздале водилось много птиц; галок, воробьев, грачей, скворцов. Они стаями носились по огородам и портили всходы и плоды. Для их отпугивания приходилось строить в огородах шалаши из слег и соломы, в шалашах помещались сторожа-старики. Они ходили вдоль гряд с особой самодельной трещоткой и отпугивали птиц. Огурцы собирали тоже поденщицы в двуручные корзины, складывали около шалаша, где их разбирали по сортам, укладывали на возы и на лошадях немедленно увозили на рынки в соседние промышленные центры, пока они не пожелтели от долгого лежания. В предупреждение этого огурцы перед отправкой опрыскивали холодной водой. Вот поэтому-то каждому суздальскому огороднику необходимо было иметь свою собственную лошадь с соответствующей сбруей и транспортными средствами в виде особой телеги на железном ходу, на которой можно было бы возить и навоз, и урожай огородных продуктов». Как уже говорилось выше, почти все суздальские жители владели огородными землями, причем не только возле своих домов, но и в разных местах города, где не пустовал ни один клочок плодородной земли. Были семьи, чей доход целиком зависел «от огородных пашен». Так, в 1806 году купеческая вдова Дарья Антонова, жившая на Красной горе и имевшая сыновей Ивана Большого и Ивана Меньшого, получала доход «от торгу калашного». В 1818 году мещанин Иван Степанов сын Антонов, 51 года, «старожилой», у которого был сын Василий, 33 лет, и внук Иван, 13 недель отроду, имел дом, «выстроенный по плану» тоже на Красной горе, получал доход «от огородных пашен». В 1842 году купец Василий Иванович Антонов имел деревянный дом на каменном фундаменте, размером 9х6 саж., при доме два амбара и три луковых избы, земли при доме пахотной и с яблоневыми деревьями, размером 40х28 саж. Мещанин Егор Федотов сын Антонов в том же году имел деревянный двухэтажный дом, размером 2 саж. 2 арш. х 6 саж., при доме луковую избу, амбар, сарай и постоялый двор. Землю он имел не только возле дома, но и в Лыкове заулке. К 1885 году наследники Василия Антонова переселились на Большую Владимирскую улицу, имея там деревянный двухэтажный дом, а наследники Егора Федотовича Антонова продолжали жить в том же доме, имея огородные земли на Яруновской улице, в Пинаихе и Воротищах, а также луковую избу при доме. От огородных пашен получали доход и Лыковы, давшие название месту, где они жили, — Лыков заулок. В конце XVIII века здесь жил Никанор Андреев сын Лыков, 25 лет, имевший здесь дом и огородные земли, и вдова Акулина Иванова дочь Лыкова. Оба имели доход от огородных пашен. В 1850 году Андрей Никаноров сын Лыков, мещанин, как и его отец, имел в Лыкове заулке деревянный дом, размером 3х6 саж., луковую избу и 7 огородных земель. К 1885 году Владимир Андреевич Лыков продолжал владеть тем же имуществом. Интересно, что еще в 1934 году дом № 27 по переулку Ленина (бывший Лыков заулок) принадлежал Екатерине и Александре Владимировнам Лыковым. Впрочем, новый владелец дома П.К. Ломакин основательно перестроил бывший лыковский дом, не говоря уже о луковой. Последняя луковая изба, правда, уже не применявшаяся по своему первоначальному назначению, до недавнего времени сохранялась при доме еще одного семейства потомственных огородников Устиновых (ныне ул. Ленина, 39).
Ул. Ленина, 39. Дом купцов Устиновых (начало XIX века). Во дворе этого дома сохранилась последняя луковая изба в Суздале.
В конце XVIII века суздальский купец Герасим Алексеев сын Устинов, 64 лет, вместе с сыновьями Михаилом и Иваном имел дом в Пинаихе с огородной землей, от которой и получал доход. В то же время купец 3-й гильдии Михаил Герасимович Устинов, возможно, сын Герасима Устинова, имел дом с огородом в Васильевской улице, и доход получал «от рыбного торга». Впрочем, к 1800 году Михаил Устинов переселился тоже в Пинаиху. А в 1806 году его вдова Матрена продолжала жить здесь же вместе с сыновьями Гаврилой, Герасимом, Львом, Иваном, Василием. Примерно в эти же годы Гаврила Устинов стал владельцем дома, выстроенного по плану на Борисовой стороне, в Щупачихе. К 1842 году это семейство имело здесь деревянный одноэтажный дом «мерою по линии 6 саж., поперечнику 2 саж., надворное строение: луковая изба, амбар, сарай и прочие принадлежащие к дому службы». Возможно, что это дом № 8 по современной улице Толстого.
Ул. Толстого, д. 8. Дом огородника Устинова (XIX век). Памятник градостроительства и архитектуры местного значения.
В том же году купец Иван Иванович Устинов имел деревянный дом, размером 6х6 саж., 7 луковых изб, длиной 6 саж, шириной 3 саж., и пахотные земли. Иван Михайлович Устинов имел двухэтажный деревянный дом, луковую избу, размером 2x2 саж. Петр Иванович Устинов тоже имел двухэтажный деревянный дом и 2 луковых избы, а Василий Иванович Устинов, помимо такого же дома, имел даже 3 луковых избы. Естественно предположить, что Устиновы специализировались на выращивании, сохранении и продаже лука-сеянца. В 1872 году уже Ивану Ивановичу Устинову принадлежал дом с домашними службами и луковой избой в Степачевой улице на Борисовой стороне — так изменилось к тому времени название Щупачихи.
Что касается владения Устиновых в бывшей слободе Пинаихе, то еще в 70-е годы XX века в доме №39 по ул. Ленина жили Устиновы, у которых при доме сохранялся сарай — бывшая луковая. Она была обмерена архитектором-реставратором А. В. Анисимовой, и ею же сделана реконструкция луковой. Кстати, луковые избы упоминались во владениях Чапыжниковых и Бибановых, дома которых с замечательным резным убранством сохранились до настоящего времени (ул. Ленина, дома № 110, 112).
Дом купца Бибанова. 2-я пол. XIX в. Ул. Ленина, д. 110
Дом купцов Бибановых (XIX век). Ул. Ленина, д. 112
Интересно, что даже кожевник Петр Ефимович Биркин, владевший в 1885 году наследственным каменным домом на берегу реки Каменки у Богоявленской церкви, имел еще при доме и луковую избу. В том же году наследники Ефима Трифоновича Лужнова, жившие на Яруновке, в Лужнове заулке, помимо деревянного дома с домашними службами, владели еще двумя луковыми избами и хреновой толчеей. Огородные же земли у этого семейства находились при доме — 2020 кв. саж., в других местах — свыше 4 тысяч кв. саж. В то же время дмитровская мещанка Евфросинья Антоновна Осетрова имела в Козьмодемьянской улице деревянный флигель с домашними службами, занимавшими вместе с двором всего 25 кв. саж., т. е. фактически не имела огородной земли. И немудрено, поскольку в том же Козьмодемьянском приходе огромными земельными участками владели известные огородники Шерышовы. Так, у Ефима Федоровича Шерышова в Шерышове заулке было два дома с надворными строениями, каменной солодовней, тремя овинами, хреновой толчеей, луковой избой; при домах около 1000 кв. саж. огородной земли и около 7000 кв. саж. в других частях Суздаля. Известный суздальский купец Иван Семенович Фирсов, имевший 9 лавок в гостином дворе, несколько домов в Пинаихе, владел еще салотопенными предприятиями, одно из которых находилось на Козьмодемьянском лугу. Огородная земля при его домах занимала площадь свыше 2000 кв. саж., а другие земли составляли примерно полторы тысячи кв. саж. Соседний дом вместе с землей, принадлежавший купчихе Фирсовой, был продан поручице Вере Прокофьевне Рагозиной.
Суздальские огороды близ Покровского и Спасо-Евфимиевого монастырей в Суздале
«К концу XIX века в городе под садами и огородами было занято до 366 десятин земли, и ежегодно вывозилось на рынок до 620 тысяч пудов овощей в сыром виде, кроме капусты и картофеля. Главные продукты вывоза — лук, хрен, огурцы. У жителя Суздаля Морникова был завод по переработке мяты в масло. Был выведен сорт суздальского лука. Через некоторое время этот сорт исчез, что принесло немалые убытки горожанам. В целях спасения культуры лука и постановки дела огородничества на научную основу было организовано «Общество садоводства и огородничества». На переданным городским самоуправлением земельном участке заложили показательный огород и парники. Члены общества читали лекции. Была создана небольшая библиотека. Была приобретена шкафная сушилка по типу «Меринга». Она показала высокую эффективность. Приобрели еще одну по типу «Карусель». Продукты после сушки были столь высокого качества, что они были премированы медалью и дипломами на Всероссийской выставке Плодоводства и Огородничества в Петрограде. Общество распалось, а в 1916 г. на его базе была создана артель огородников и садоводов. В первый же год своего существования она поставила на рынок 80 тысяч пудов сушеных овощей» (К. Либеровский. Из статьи. «Огородничество в Суздальском уезде». Журнал Статистического Управления Владимирской губернии «Ноше хозяйство»).
Памятник садоводам и огородникам Суздаля. Улица Лебедева, д. 3
Во дворе дома мещанина Табачникова (Ул. Лебедева, д. 3) установлена скульптурная композиция - Памятник садоводам и огородникам Суздаля. Изготовлен по заказу городских властей местным скульптором Благовещенским. Он выполнен из архитектурного бетона и представляет из себя композицию, состоящую из фигуры мужчины с лопатой и полной корзины овощей, а также сидящей на скамейке женщины-торговки.
Что суздальские огородники с советской властью не поделили
И.С. Сбитнева. Суздаль Исторические прогулки по старому городу. 2015. ...Местные огородники всегда умели приспосабливаться к меняющейся реальности, иначе б не были стабильно богаты (Здесь речь не идет о временах всеобщего разорения, вроде Смутного времени или монголо-татарского нашествия; но и после того местные жители быстро восстанавливали свое благосостояние.). В домонгольские - до-огородные (В это время овощи выращивались для собственного употребления, да и окультуренных огородных растений (так в России, так и в Европе) было немного. Стратегической важности товаром был хлеб, то есть, все злаковые культуры, и в первую очередь рожь) - времена, да и позже они по реке Нерль поставляли хлеб на Новгородчину, в обмен на разные товары. Затем на плодородное Ополье обращают внимание князья, и край входит в удел великого княжения. Одновременно с XI по XVII век идет монастырская колонизация края; в монастырских хозяйствах начинают выращивать на продажу не только хлеб, но и овощи. Издавна выращивали здесь и хмель; он использовался для приготовление «питий» (в первую очередь, пива). В Суздале XVII - XVIII века было много солодовен (заведений, где зерно перерабатывали на солод - полуфабрикат для пива).
В ХѴІІ-ХѴІІІ веке наступают золотые времена для суздальских огородников: освоение Сибири, затем многолетние войны царя Алексея Михайловича и Петра I - потребовали в больших количествах лука, чеснока и хрена, этих тогдашних антибиотиков... Не случайно именно в то время были отстроены в камне почти все городские церкви (Последние церкви на окраинах достраивались уже во времена Екатерины II.). В других городах губернии и к середине XVIII века из камня (кирпича) был построен только городской собор, присутственные места, «казна» (место для хранения денежных сборов) - и то не везде .
...В ХѴІІІ-ХІХ вв. жители Суздаля успешно «встроились» в возникающий российский капитализм; они снабжали овощами ближний промышленный район - Иваново-Вознесенск, Кохму, Шую, Тейково, Лежнево и прочие текстильные поселки. К концу XIX века на рынки из Суздаля ежегодно вывозилось более десяти тысяч тонн овощей в сыром виде, не считая капусты и картофеля ... Капуста, картофель и лук отправлялись по железной дороге (от станции Боголюбово, Владимир, Гаврилов-Посад) в Москву и Санкт-Петербург сотнями пудов; суздальская дума сумела вытребовать у железнодорожников льготные тарифы. Здешний хрен закупался для столичных и заграничных ресторанов, даже для императорского двора; нежинская (точнее, невежинская) рябина из Суздальского уезда шла на ликеро-водочные заводы Смирнова сотнями пудов (из нее делали знаменитую «Рябину на коньяке»).
Увы - в первые годы XX века местных огородников постиг кризис. Лук, выращиваемый как основная культура, истощил почвы. Появилось множество его вредителей; лук стал гнить и потерял рыночную ценность. Местные жители достойно ответили на вызов времени: в 1910 году они организовали Общество садоводов и огородников (В 1907 г. во Владимире возникло Владимирское общество садоводства и огородничества.), завели библиотеку и пригласили преподавателей Московской земледельческой школы.
В 1912 году в суздальском обществе состояло 86 членов. Совет общества устроил в городе опытно-показательный огород, организовывал чтение лекций по огородничеству. Для борьбы с вредителями огородов и садов общество распространяло инсектициды, и желающие пользовались общественным опрыскивателем. Общество в складчину купило плодосушилки, чтобы впредь продавать не только сырые овощи (К тому времени местные огородники освоили множество культур, и успешно выращивали не только картофель, капусту, лук, морковь и свеклу, но и репу, редьку, горох, бобы, тмин. По примеру Муравкиных во Владимире, уже примеривались к спарже и разным видам капусты.), но и сухие смеси из них (Идея была позаимствована у огородников Ростова Великого; тогда уже был спрос на смеси из сухих овощей в многочисленных городских столовых, кухмистерских и проч. Кроме того, эти сухие и легкие смеси стали использовать при снабжении армии, при борьбе с голодом (неурожаи в отдельных губерниях). Так что, идея была перспективная; наибольшие заказы на овощи были в годы первой мировой войны. А до войны те же ростовчане, опередившие суздальцев, поставляли наборы сушеных овощей на рынки Англии, Германии, Швеции.).
Суздальское общество садоводства и огородничества откликалось на происходившие в российском обществе события. К празднованию 300-летнего юбилея дома Романовых и посещению царской семьей Суздаля оно изготовило декоративную тарелку с изображением главных овощей, выращиваемых в Суздале, с надписью по краю: «От суздальского общества огородничества и садоводства. 1613-1913».
Суздальское общество садоводства и огородничества функционировало до 1916 года. Продолжателем его дел и практических начинаний стала артель огородников и садоводов, организованная в том же году.
В 1916 году реорганизованная артель (вчерашнее Общество) поставила себе новую задачу - увеличить запашку земель, и улучшить сушку плодов... Отступление русской армии в 1916 году, и бегство жителей из западных губерний увеличило число жителей Владимирской губернии (куда входили тогда и ивановские земли) - стало быть, увеличилось и число покупателей.
В 1918 году артелей стали уже две - добавилась районная Козмодемьянская. Перед тем в город пришли постановление Совнаркома - о необходимости, в связи с нехваткой продовольствия, обработать каждый клочок пригородной земли. То-то здесь, должно быть, повеселились... (Постановление сопровождалось запросом - в какую сумму обойдутся городу возможные издержки? Ответ Суздаля удивил Москву: «Вопрос в Суздале не обсуждался, потому что в Суздале все занимаются огородничеством».).
Промышленное огородничество приняло здесь серьезные масштабы: артели имели более 100 десятин (109 га) земли, породистых лошадей для ее обработки (с Гаврилово-Посадского завода), печи для сушения овощей, крупный и мелкий скот (При правильном севообороте земля раз в несколько лет должна пустовать («лежать под паром»); в это время ее используют как пастбище для скота.). Две артели, объединяя до 140 хозяйств с 45 лошадьми и до 500 голов крупного и мелкого рогатого скота, имея более 100 десятин земли и две хорошо оборудованных сушилки с несколькими печами, в 1920 году поставили на рынок Иваново-Вознесенска, Тейкова, Лежнева, Коврова, отчасти в Москву и Петроград около 120 тысяч пудов свежих и до 13 тысяч пудов сухих плодо-овощей (хрен, лук, свекла, морковь, петрушка, сельдерей, сушеные вишни и яблоки). В 1921 году обе артели были ликвидированы. Сельскохозяйственный инвентарь и лошади, принадлежащие их членам, отобраны и переданы Упродкому, а сушилки — для эксплуатации в отделение Губсоюза потребительских обществ. Земля распределена по наличным едокам между населением города. Огородничество потеряло свой промышленный характер и высокую производительность, сменившись запашкой культур исключительно для личного потребления. Выращивание редких культур нарушилось, а производство наиболее развитых в промышленном огородничестве — сократилось (лук) или совершенно сошло на нет (хрен). История суздальского «Общества огородников и садоводов» закончилась.
В голодающей стране перспективы были головокружительные, но... уже в следующем году обе сельхозартели были ликвидированы. Лошадей и сельхозинвентарь передали Управлению Продовольственным комитетом (Упродкому). Землю частью отдали им же (На этих землях был образован пригородный колхоз. Судя по местной газете («Колхозный клич») - этот пригородный колхоз стал головной болью местного начальства на ближайшие 10-15 лет. Работать там за паек или за гроши никто не желал (труд на земле - тяжелая работа); поэтому туда по очереди гоняли солдат, работников советских учреждений (в их выходные дни), комсомольцев и детдомовцев. Всех - за бесплатно или за то, что тем удастся стянуть с полей; результат понятен. Работа в совхозе наладилась лишь в предвоенные годы, когда ввели сдельную оплату труда: но, поскольку тогда природные крестьяне были «прикреплены» к своим колхозам, то хороших работников здесь хронически не хватало.), частью же поделили по едокам города. Результат был предсказуем: суздальское огородничество потеряло свой товарный характер, производство многих культур сократилось, а то и вовсе исчезло. Суздальские огородники были упорны - они пытались кооперироваться и вести совместное хозяйство, с централизованными поставками, вплоть до 1929 года (Конец НЭПа. «Последняя крупная кампания по реализации суздальских овощей проводилась Горпо в 1929 году. В это время были заключены договора на поставку ... 100 тонн суздальского хрена». Хрен ранее использовали не только (и не столько) как приправа к пище, но и как лекарство от многих болезней - от кишечных до простудных.); тогда они были окончательно разгромлены... Так что же местные огородники с советской властью не поделили? Артели эти существовали на законных основаниях (Процветание артелей тогда соответствовало и линии партии - линии на кооперацию, объединение, новые, научные методы ведения хозяйства.), налоги платили исправно, кормили города, предотвращая бунты голодных и озлобленных пролетариев (В 1923 году Иваново-Вознесенск был на грани голодного бунта, посланный правительством Лазарь Каганович (будущий строитель московского метро) - вылетел от возмущенных текстильщиков, как пробка из бутылки. Каганович предложил послать туда войска; но, прочие, более благоразумные члены правительства, представив очередную революцию в городе первого Совета, решили не рисковать, и задобрили ивановских ткачей, как могли.). Новая власть еще не укрепилась, не доказала, что способна наладить мирную жизнь. В чем была суть конфликта? ...Дело было в том, что суздальские огородники, наученные вековым опытом, исходили из частной собственности. Наличие у семьи хорошего (потомственного) надела земли, сытых и здоровых лошадей, исправного сельхозинвентаря и хорошего посадочного материала - было гарантией того, что члены этой семьи не бездельники, не воры, не пьяницы, они способны думать наперед и учитывать риски... Стало быть, с ними можно иметь дело, можно договариваться всерьез и надолго.
А советская власть исходила из противоположного тезиса - из доктрины Маркса - Энгельса - Ленина о том, что собственность есть зло, она уродует от природы прекрасных людей. И, если собственность совсем отменить - то и жизнь станет прекрасна, и люди хороши как никогда, а материальные ценности (те же овощи) в результате освобожденного труда посыплются с обобществленных участков как из рога изобилия ... (Эти идеи развивал еще вдохновенный утопист Фурье: но его американские последователи, создав сельскохозяйственную коммуну в лесах Северной Америки, за шесть лет потерпели полный хозяйственный крах. Да и сам Фурье за тридцать лет дождался только одного чудака, согласного вложить деньги в его проект коммуны - фаланстера. Проект быстро прогорел, деньги чудака пропали.). Вот местные работники исполкома и попробовали. Ну - не получилось...
Началась Великая Отечественная война… Большой вклад в победу внесли не только призванные на фронт местные жители, но и местные колхозники. Здесь сеяли хлеб, и практически весь сдавали его по госпоставкам - то есть, по крайне низким ценам. Так же сдавали молоко, мясо, масло; нормы поставок, и без того высокие, постоянно увеличивались за счет «добровольных обязательств» (Добровольные дополнительные (или повышенные) обязательства принимались на общем колхозном собрании, в присутствии уполномоченных райкома и местных стукачей; и кто ж тут будет голосовать против? Несогласных быстро отправляли на те же лесозаготовки.). До выполнения госпоставок нельзя было распределять молоко и зерно между колхозницами, даже многодетными. Все равно раздавали немного или закрывали глаза на мелкое воровство (Здесь еще стоит заметить, что председатели были выборные, или же назначенные по рекомендации райкома или обкома. Первые были «свои», они всех знали, и, допускали послабления; вторые были чужие, и гнули ту линию, которая требовалась.) - но за такую мягкотелость председателей колхозов могли посадить (В статье А. Дорофеева отражен конфликт между первым секретарем райкома и уполномоченным НКВД. Уполномоченный требует сажать председателей, «допустивших антигосударственную практику раздачи зерна до окончания хлебозаготовок», а секретарь говорит, что в прошлом году председателей уже сажали, и если еще и этих посадить - кто пойдет на эту собачью должность? На тот раз обошлось.).
Колхозницы могли подзаработать на выращивании особо нужного для фронта сырья: льна, кок-сагыза (Кок-сагыз был сырьем для изготовления резины для шин, важным заменителем импортного каучука (химических заменителей тогда еще не было, не изобрели). Первые опытные посевы кок-сагыза на полях колхозов Суздальского и нескольких других районов области появились весной 1935 г.
«При Сновицкой межрайонной колхозной школе на краткосрочных курсах подготавливаются работники по выращиванию кок-сагыза. Из колхозов Сеславского, Богословского, Брутовского и других сельсоветов, сеющих кок-сагыз, на курсах учится 28 молодых колхозниц» (газета «Призыв», 6 февраля 1944 года).
Потом выяснилось, что кок-сагыз хорошо растет на Дальнем Востоке, и местных колхозников освободили от этой повинности.) и махорки. За сверхплановую сдачу махорки награждали - нет, не орденами и медалями (медали для лучших колхозников появились только после Победы), а дефицитным тогда мылом и водкой. И мыло, и водку тогда можно было дорого продать на черном рынке...
Дом огородников Шерышевых. Ул. Ленина, д. 138 Дом садоводов Пуховых (конец XIX века). Ул Гастева, д.23. Дом огородника Ефремова. Ул. Красная площадь, д. 12
