Суздальские кожевники 2-я пол. XVIII–нач. ХХ вв.
Л.В. Дудорова. Суздаль из века в век. Владимир 2015.
Город Суздаль в XVII веке
Суздаль XVIII века – город теремов и мастеров.
В 1630 году жители суздальской слободы Кожевники подверглись набегу и разорению со стороны слуг Архиерейского дома.
Интересно, что выделкой кож в Суздале начали заниматься довольно давно. В 1766 году Алексей Вихрев, Семен Чермнов, Дмитрий и Василий Шерышевы, а также Иван Володин сообщали в суздальскую провинциальную канцелярию: «...кожевенных де фабрик в городе Суздале нет, а выделывают они при доме своем кожи, из них Вихрев до пяти тысяч, Шерышевы до трех тысяч, Чермнов до двух тысяч до пятисот, Володин до тысячи кож, а покупают они ныне сырые кожи в городе Суздале и отъезжая от Суздаля, в Суздальском и Володимерском уездах, в ближних и неближних местах, расстоянием до пяти и от ста верст в разных местах, ценою у крестьян по рублю по пяти и по рублю по осьми копеек, у купцов по рублю по десяти и по рублю по двадцати копеек пуд, и те выделанные кожи отвозя в Санкт-Петербургский порт, которые у того порта и продают». К этим кожевникам присоединился в 1793 году Лука Ермолин, суздальский купец, который купил дом и каменный кожевенный завод на Всполье, в приходе церкви Иоанна Златоуста у подпоручика Алексея Безобразова, а этот последний купил упомянутое владение в 1789 году у суздальского купца Василия Шершенина.
В «Обывательской книге» Суздаля за 1799 год Лука Ермолин был записан единственным среди именитых граждан. У него был в те годы еще дом в Кожевниках, построенный его матерью, а также огородная земля, 2 лавочных места в масляном ряду. Кроме того, он «еще имеет в двух кораблях — 1-м — Св. архидиакона Евпла. 2-м — Св. апостола Павла — пять паев да особливые свои шесть бандар» (видимо, какие-то плавучие посудины), а доход имел от того, что «к сибирским городам и частично в кораблях и судах разными товарами оптом» торговал, в том числе, возможно, и кожами.
Те же книги сообщают и местопребывание суздальских кожевников. Часть из них жила в слободе под таким же названием — Кожевники. Уже упоминавшийся Иван Яковлев сын Володин, 33 лет, женатый на дочери суздальского купца Ивана Вихрева Прасковье, 43 лет, имел «дом и при нем кожевенный завод с каменным и деревянным строением в Кожевниках близ Богоявленской церкви подле двора купца Афанасия Биркина, а по другую сторону прохожей дороги». Кстати, одно время его даже выбирали словесным судьей. Сосед его Афанасий Иванов сын Биркин тоже имел рядом с домом кожевенный завод, как и Иван Иванов сын Баранников, живший на Андреевой стороне. А Николай Иванов сын Баранников, Лев Ефимов сын Биркин и другие имели при своих домах в той же слободе Кожевники и кожевенные заводы. Купец 2-й гильдии Иван Иванов сын Вихрев, 46 лет, женатый на дочери суздальского купца Мякотина Матрене, у которых были сыновья Петр, 24 лет, и Гаврила, 26 лет, имел «дом каменного и деревянного строения» и кожевенный завод в Пинаевской улице. В 1785-1788 годах Иван Вихрев состоял ратманом в суздальском городовом магистрате, т. е. исполнял общественную должность. Здесь же, в Пинаихе, имел каменный дом и кожевенный завод Михаил Петров сын Назаров; его сын Иван имел кожевенный завод на берегу реки Каменки, а «двор с дворовым и хоромным строением» — близ Ризоположенского монастыря.
«Обывательская книга города Суздаля за 1791 год» (ГАВО ф.405, оп.1, д.26):
Среди купцов второй гильдии указаны два брата Назаровых состоящие в раздельных капиталах:
а) Михаил Петров сын Назаров 63 года, старожил. Женат на третьей жене Прасковье дочери суздальского купца Дмитрия Невзорова (33 года). От первой жены дети: Иван (33 года), у Ивана жена Анна дочь Федора Лужнова; у них дети Мария (10 лет) и Прасковья (1 год). От второй жены дочь Наталия (5 лет). Имеют дом и кожевенный завод при нем в Пинаевой улице. Земля наследственная. Также имеет огородную и выгонную земли. Промысел имеет кожевенный.
б) Семен Петров сын Назаров 60 лет, старожил, вторая жена Анна (36) дочь Михаила Перова. От первой жены - сын Иван (24), жена Афимья (26), дочь калужского купца Алексея Нагибина. У них дети: Степан (2), Марья (4), Наталья (10 недель). Другой сын Семена Михаил (16), жена Катерина (17), дочь Петра Филина(?). От второй жены дети – Ефим (возраст неразборчиво) и Федора (6). Дом на Пинаевой улице. Кожевенный завод на берегу Каменки, также имеет лавку в голишном ряду и землю с дворовым строением близ Ризоположенского монастыря. Промысел имеет кожевенный.
Иван Семенович Назаров (род. 1763) - суздальский купец. В 1806 году имел каменный дом в Пинаевской улице, при нем кожевенный завод, доход получал «от торгу кожевенного». В переписи купцов Суздаля за 1825 год Иван Семенович Назаров числился уже как купец II гильдии “торговавший, производимой на собственном заводе пестрядью”. К 1827 году Иван Семенович Назаров имел каменный дом, построенный по плану в Пинаихе и при нем полотняную фабрику, доход же получал «от торга полотняного».
Дети Степан, Иван, Роман.
«Иван Семенов Назаров (род. 1763) 47 лет старожил женат на Афимье, дочери калужского купца Алексея Нагибина. У них дети: Степан (22) женат на Федоре Афанасьевой дочери (21), Иван (17) женат на Авдотье Дмитриевой дочери (17), Роман (13). Имеют дом каменный в Пинаевой улице при нем кожевенный завод. В гостином дворе строятся 2 лавки. Жена Ивана (младшего) имеет каменную лавку в приданное. Промысел – кожевенный торг» («Обывательская книга г. Суздаля за 1812 г.» (ГАВО ф.405, оп.1, д.389).
В переписи купцов Суздаля за 1825 год Иван Семенович Назаров числился уже как купец II гильдии “торговавший, производимой на собственном заводе пестрядью”. К 1827 году Иван Семенович Назаров имел каменный дом, построенный по плану в Пинаихе и при нем полотняную фабрику, доход же получал «от торга полотняного».
Во второй гильдии указан «Иван Семенов Назаров 68 лет, женат на Афимье Алексеевой купеческой дочери. Дети: Иван (38) женат на Авдотье, у них дети Федор (18), Олег (8); Роман (34) женат на … у них сын Александр (13). Имеет дом и полотняную лавку при нем» («Обывательская книга г. Суздаля за 1833 г.» (ГАВО ф.405, оп.1, д.567).
Дети Ивана Семенова Назарова указаны в раздельных капиталах третьей гильдии:
«а) Степан Иванов Назаров (54) жена Федора Афанасьева (54), имеет при доме фабричное бумажное заведение.
б) Роман Иванов Назаров (44) жена Александра Тимофеева дочь (44), имеет при доме фабричное бумажное и полотняное заведение.
в) Иван Иванов Назаров (49) жена Авдотья Дмитриева (49), имеет при доме фабричное бумажное и полотняное заведение» («Обывательская книга г. Суздаля за 1845 г.» (ГАВО ф.405, оп.1, д.717).
Из упомянутых ранее суздальских кожевников удалось проследить судьбу Василия Шерышева. В «Обывательской книге» Суздаля за 1788—1791 годы упоминался купец 2-й гильдии Василий Козьмин сын Шерышев, в возрасте 60 лет, женатый на дочери суздальского купца Ивана Вдовина Прасковье, 59 лет. У них был сын Тимофей, 32 лет, жена которого была дочерью суздальского купца Степана Белина, и еще четыре сына — Петр, Григорий, Гаврила и Иван. Сам Василий Шерышев выбирался на некоторое время словесным судьей, сын Тимофей тоже был удостоен этой чести, а Петр Шерышев участвовал в составлении «Обывательской книги» 1788—1791 годов. Согласно этой книге, его отец Василий Козьмин сын Шерышев в те годы имел «дом с каменным и деревянным строением и при нем солодяной завод и огород на Варварской стороне подле двора мещанина Панкрата Шерышева, а по другую сторону двора мещанина Кирилла Вьюшкова». Между прочим, в описании владения этого последнего есть запись, что оно находится в «Лихонине заулке». По всей вероятности, Шерышевы владели домом, который принадлежал когда-то Герасиму Лихонину, дом которого находился на Варварской стороне, а сам он занимался кожевенным промыслом.
Е. М. Караваева, сделавшая научную реконструкцию плана по описям начала XVII века, установила точное местонахождение каждого владения, в том числе и владения Лихониных, которым принадлежал дом, получивший название Лихонинского дома (ныне ул. Слободская, 34). Владевший этим домом в 1788 году Василий Шерышев имел «кожевенный завод на той же стороне близ реки Каменки подле заулка Чухнина, построенный им». Еще ему принадлежали 12 огородных земель, одна из которых находилась при доме, другие — в разных концах Суздаля, а также торговая лавка деревянная, находившаяся на Пятницкой площади, т. е. возле Пятницкой церкви — «подле харчевенного места купца Ивана Спирина», построенная им самим. В графе доходов у Василия Шерышева значилось «от юхотного», т. е. производства кож, «от огородных пашен и от поваренного завода». Последний, очевидно, надо считать пивоваренным — не случайно же Василий Шерышев занимался при доме производством солода, который использовался при варке пива.
В 1806 году Василий Шерышев умер, а его владения были поделены между многочисленными сыновьями, что отнюдь не пошло на пользу семейству. Дом «старого строения», кожевенный завод и лавка каменная двухэтажная во вновь выстроенном гостином дворе достались старшему сыну Тимофею. В 1822 году этот последний, будучи городским головой, растратил казенные деньги, в связи с чем была составлена опись его недвижимости. Не перенеся такого позора, Тимофей Шерышев в 1826 году скончался. Когда в том же году ратман Степан Белов пришел делать опись наследства, то сын Тимофея Иван сообщал, что «...из числа значащихся ф описи имения семь сосновых чанов проданы умершим отцом его неизвестно каким-то крестьянам... земля, где находится кожевенный завод, отдана самовольно братом его Федором мещанину Гавриле Васильеву Шерышеву», а находившийся на ней кожевенный завод стоит «в ветхости, без производства». Так завершилось производство кож семейством Шерышевых.
Однако вернемся в XVIII век, к «Трудам вольного экономического общества к поощрению в России земледелия и домостроительства» 1767 года, в которых излагалась технология изготовления кож в то время, что требовало «довольного искусства и неусыпного почти смотрения». При выделке одного из видов кож — юфти — требовалось, чтобы кожи, если они были сухими, вначале вымачивались в реке или в специально вырытом для этого водоеме примерно в течение недели. Затем их клали в зольник, для того чтобы от кож отстала шерсть. Зольник приготавливался из золы, кроме сосновой, смешанной с известью и заваренной предварительно горячей водой: «Кладут на сто кож три осьмины золы, а четвертую осьмину извести, и так валят ее в чан прежде, нежели кожи положат». Чан делался таких размеров, чтобы вмещать до ста и более кож. Первый раз кожи лежали в зольнике примерно с неделю. Затем с них сбивали легко отстающую шерсть и опускали кожи в речку, чтобы из них вышла зола. Летом для этого хватало недели, а зимой и двух недель бывало мало. Если вода жесткая, то кожи, вынув из воды, топтали ногами. Затем их вносили в помещение, где с них специальными ножами счищали все лишнее. Чтобы кожи были мягче, их клали на сутки в кисель из овсяной муки, добавляя в него квасной гущи. Затем наступал процесс дубления кож: их клали в чаны, пересыпая мелко нарубленной корой ивового дерева (дубовая кора действовала хуже, хотя и дала название этому процессу). Дубление тоже занимало неделю. Затем кожи выполаскивали, снова топтали ногами и опять помещали и дуб — на две недели, потом еще в третий дуб, иногда до пяти раз. Все зависело от мягкости кожи: чем она была мягче, тем меньше ее дубили, и наоборот. После окончания дубления кожи снова полоскали в речной воде и топтали ногами. Только после этого приступали к их окраске, для чего каждую кожу сгибали пополам, края сшивали и делали из них кошели. Кошели вначале помещали в квасцы, а потом в них наливали краску, в зависимости от желаемого цвета: черный, сандал, красный и т. д. Чтобы краска разошлась по всей поверхности, кожаные кошели долго валяли и мяли. После окраски кожи смазывали тюленьим жиром (ворванью) и развешивали для просушки. И лишь в самую последнюю очередь кожи попадали к гладильщикам, которые их разглаживали, наводили глянец и т. д. Кожи выделывались на сафьян, опойки, подошвы, юфть, поднаряд.
Кожевенный завод купцов Кашиных. XVIII в. Фото с открытки нач. ХХ в.
Особенно славились купцы Кашины, имевшие в 1797 году 40 чанов, в которых ежегодно из яловочных кож выделывалось до 12 тысяч штук юфти. Она продавалась как в Суздале, так и во Владимире, Ростове, Ярославле, Москве, Санкт-Петербурге, откуда уходила и за границу. В 1791 году купец 2-й гильдии Василий Тимофеевич Кашин имел дом и кожевенный завод в слободе Кожевники, «подле двора купецкой жены Катерины Головашкиной, а по другую мещанина Дорогова». В 40-е годы XIX века Кашины имели, помимо дома и кожевенного завода, три каменных лавки в гостином дворе, в которых вели «торг кожевенный». После раздела имения между наследниками мещанину Александру Матвеевичу Кашину достался старый деревянный дом «в Андреевской улице, против церкви, у проезжего заулка... с домашними службами, с дворовою и огородною землею», которой оказалось 377 кв. сажен (возможно, это был дом № 6 на нынешней улице Шмидта). А купеческим братьям Павлу и Александру Ивановичам во второй половине XIX века принадлежал выстроенный ими деревянный двухэтажный дом (возможно, это дом № 23 по той же улице), «с домашними службами, каменною палаткою», которая, кстати, была обмерена Варгановым А.Д. и сломана в недавние времена. Им также принадлежали при доме «кожевенное и шорное заведения, дворовая и огородная земля», общей площадью 800 кв. сажен. Кожевенное производство Кашиных держалось дольше других: в 1890 году у них работали 6 рабочих, у кожевника Биркина - трое. В 1900 году оба эти производства выдавали продукции на 9000 рублей, а в 1912 году в Суздале не упоминалось уже ни одного кожевенного заведения. Так закончилось это важное для города производство.
В 1830 г. открыт кожевенный завод мещан Василия и Михаила Петровичей Биркиных, в г. Суздале. В 1890 г. конный привод на 1 лошадь; 3 рабочих.
В 1882 г. открыт кожевенный завод купца Павла Ивановича Кашинова, в г. Суздале. В 1890 г. конный привод на 1 лошадь; 6 рабочих.
Суздальские медники Чичерины (кон. XVIII века).
Содержатели харчевен, питейных домов и постоялых дворов Всего в «Обывательских книгах» конца XVIII века в Суздале упоминались представители 24 видов различных ремесел. Так, 11 человек показали источником своих доходов рукавичный промысел. Известные купцы Кувшинниковы, владевшие домом с огородом и садом на Всполье, имели в то время доход «от голичного мастерства и торга в голичном ряду». Тем же ремеслом занималась мещанская вдова Ирина Артемьева дочь Сеземова, 37 лет, которая вместе с семилетним сыном Николаем и дочерью Натальей жила на Большой улице. Десять человек имели доход от сапожного мастерства. Среди них — Гаврила Васильев сын Шевелев, живший на Андреевой стороне. Пряничников было 9 семейств, самые известные — Пуховы, портных — 5. Так, например, Федор Ефимов сын Титов, живший в Никольской слободе, «в проулке, что к реке Каменке». А вот оловянщиков, изготовлявших, по всей вероятности, бывшую в то время в ходу оловянную посуду, было в Суздале немного. Всего один Яков Осминкин, живший на Дмитровской стороне, упоминается в «Обывательской книге» 1791—1794 годов. Впрочем, ремесленников могло быть и больше, но они не имели собственных домов, а работали по найму, потому и не были отмечены в книгах.
Довольно значительное число — 39 — составляли содержатели постоялых дворов, харчевен и питейных заведений. В торговле преобладали лавки с продовольственными товарами. Калачами торговали 45 владельцев недвижимостью, совмещая иногда продажу калачей с содержанием харчевен.
Мясом и рыбой торговали 42 человека, маслом — 30, щепетильным товаром, т. е. галантереей, — столько же, а холстом и крашениной — 24 домовладельца. Всего же в Суздале насчитывалось в это время 139 лавок, входивших в состав деревянного гостиного двора, который занимал место между Предтеченской и Входоиерусалимской церквями.
Потребность в постоялых дворах, харчевнях, продовольственных лавках вызывалась большим скоплением продавцов и покупателей, собиравшихся в Суздаль на еженедельные торги. Как сообщалось в материалах 1791 года, «торги в городе Суздале бывают по субботам, на которые съезжаются из окрестных сел и деревень крестьяне». Далее автор сообщал, что, кроме купцов, «мещане также торгуют как в селе, так и на ярмонках, бываемых в разных селениях, разным мелким товаром, съестными припасами и всяким нужным для крестьянства изделием, иные содержат питейные на больших дорогах дворы...»
К числу таких заведений относилась харчевня суздальского мещанина Луки Осипова сына Смирнова. Его деревянная харчевня находилась у торгового моста при въезде в кремль у
Входоиерусалимской церкви. Здесь проходила дорога на Владимир. Интересно, что и по регулярному плану 1788 года, составленному на город Суздаль, значение этой дороги сохранялось, поэтому и место, где находилось заведение Луки Смирнова, предназначалось «под питейный дом». В связи с этим Лука Смирнов просил суздальского городничего Дица в 1799 году разрешить ему «на имеющемся собственном крепостном ево месте, на котором состоит ево ж собственная деревянная харчевня, выстроить новое каменное строение о двух етажах, то есть, чтобы внизу была харчевня, а вверху жилые покои», причем уточнялось, что харчевня будет ориентирована на стоящий неподалеку дом «здешнего откупщика нерехоцкого купца Хворинова», а размеры участка земли были таковы: «По старой Большой улице, идущей от собора к площади... 10 саж.».
Интересно, что в 1839 году сын Луки Смирнова — Василий Лукич имел «дом каменный наугольный и при нем деревянный флигель, построенный по плану, с дворовою землею, состоящий на большой дороге близ Входоиерусалимской церкви, наследственный, после отца их Луки Осипова Смирнова». Василий Смирнов имел доход «от торгу калачного». Впоследствии в этом доме располагался трактир «Америка», да и сейчас сооружение используется по тому же профилю (ныне это ул. Кремлевская, дом № 6).
ул. Кремлевская, д. 6
Всем известен Посадский домик возле Смоленской церкви. В XVIII веке он принадлежал мещанам Бибановым, потом Болдиным, получавшим доход от содержания харчевни. Один из Болдиных — Афанасий, по сообщениям документов 1818 года, «отлучась в низовые города тому лет пятъ для торгового промысла, и доныне проживает по пашпортам... неизвестно где». Значение для Суздаля транзитной торговли (По описанию В.М. Снегирева) Харчевня Болдиных находилась на очень бойком месте, где проходили многочисленные торговые караваны. Вот как пишет об этом В. М. Снегирев: «После Смоленской площади между оградой Спасского монастыря и Скучиловой слободой место называлось Бутырками. Здесь собирались обозы 5 направлений: московские, юрьевские, ростовские, ярославские и шуйские. Все они перед отправкой в далекий и трудный путь имели пристанище и сговор в Скучиловой слободе и ее харчевнях. Московские и юрьевские обозы здесь двигались во время распутицы, чтобы миновать переправу через буйную и это время реку Каменку. Непосредственно за углом ограды по застенной улице мимо хоз. ворот монастыря обозы сворачивали влево и двигались по берегу Каменки к селу Кинобол, а затем к городу Юрьеву. Московские обозы двигались через Кольчугино мимо Александрова и выезжали на село Стромынку, от которого и вся дорога получила название, и входили в московскую улицу Стромынку. Летняя дорога из Суздаля в Москву была более короткой; она начиналась и Суздале от Кабацкой горы, шла через Воскресенский брод на реке Каменке и далее через Сельцо, снова переходила Каменку у с. Янева и далее шла через с. Константиново, дер. Григорево, мимо с. Перелог и дер. Ильинскую, через с. Шихобалово, дер. Увальево, Баскаки, мимо с. Федоровского и с. Леднева, входила в Юрьев и здесь сливалась с дорогой Стромынкой. Расстояние от Суздаля до Москвы по этой дороге считалось равным 120 верстам.
Ростовская и Ярославская дороги шли от Суздаля сначала в одном направлении мимо Суздальского колокольного завода до средины села Менчакова, а здесь ярославские обозы сворачивали вправо и шли на деревню Кресты и село Петрово Городище и, пройдя 80 верст, въезжали в город Ярославль через Суздальскую заставу. Ростовская дорога после Менчакова шла на север по прямой линии на села Подолец, Жадинское и через Гавриловский Посад на 70-й версте входила в Ростов и Суздальскую улицу.
Шуйские обозы, выйдя из Суздальской заставы, сразу сворачивали вправо и шли по опасным в смысле ограбления лесным дебрям на восток к Шуе и ее торговым селам Лежневу, Кохме, Иванову, Васильевскому и другим.
Обозы, проходившие через Суздаль, были длиной в 20—100 возов. Они везли из Суздаля продуктовые товары, овощи, фрукты, солод, мед, а главным образом лен, кожи, свечи, привозили промышленные товары: мануфактуру, заморскую парчу, галантерею, изделия из цветных металлов, церковную утварь. С юга по Волге через Ярославль шла озимая пшеница, из Средней Азии — сушеные фрукты, на волах из Украины везли соль и просо, с севера от Архангельска через Вологду везли красную рыбу, из Нижнего — осетровую и стерлядь, щепной товар, из-за Клязьмы — стекло и хрусталь, из Вятки — уральские самоцветы, из Подмосковья — фарфоровые изделия и т. д. В Суздале все привозимые товары перекладывались, сортировались, перераспределялись во множество базарных лавок, прилавков и полков в торговых рядах. Был здесь большой гостиный двор, в котором кроме местных владимирских, нижегородских, ярославских, московских купцов, торговали южные, харьковские, и северные — архангельские купцы. У всех у них в суздальских рядах со 180 растворами были свои отделения.
Заметное падение благополучия Суздаля началось с правления Петра I. В 1714 году царь принудил переселиться первостатейных суздальских купцов на жительство в Петербург и запретил строительство высоких каменных жилых домов в Суздале. Далее торговое значение Суздаля упало с проведением Екатерининской шоссейной дороги Москва — Нижний, вследствие чего обозное движение через Суздаль сократилось и значение Суздаля как торгового распределительного центра сошло на нет».
Сведения об интерьере Суздальских домов Расставаясь с XVIII веком, неплохо бы заглянуть в жилища горожан, обратить внимание на обстановку дома. К сожалению, таких описаний по Суздалю не удалось найти, скорее всего, она была традиционной для того времени, то есть — лавки по периметру стен, русская печь, массивные столы, посуда медная, оловянная, деревянная и т. д. Люди состоятельные могли позволить себе покупку более дорогих и современных вещей как из одежды, так и из мебели. Не чужды атому были и настоятели монастырей, отказавшиеся от былого аскетизма. Так, в опись «рухляди» (слово имело иной смысл, нежели теперь), оставшейся после архимандрита Спасо-Евфимиева монастыря Павла, упоминаются: «...ряса черная каламенковая, подпушена китайкою зеленой, ряса камчатая, кафтан камчатый вишневый... шуба зеленая камчатая» и другие носильные вещи, сшитые из довольно дорогих тканей. Ткани попроще использовались в новоманерной мебели, на занавеси и т. д. В 1768 году у суздальского купца Ивана Спирина покупали на «починку канопья канифасу 2 аршина», за что заплачено было 84 копейки. Очевидно, здесь имелось в виду «канапе» — род дивана, появившегося в обиходе. В том же году было куплено в Спасский монастырь у бобыля Никольской слободы Ивана Горяшина 33 аршина зеленой крашенины на завеси к дверям настоятельской кельи.
В то же время покупали у суздальского купца Гаврилы Шишкина войлоки серые для обивки железных связей под потолком в настоятельских кельях. В 1773 году в Покровский монастырь была куплена яловочная кожа для обивки дверей в трапезной. Довольно часто двери обивали для тепла коровьими войлоками. В Спасский монастырь в 1768 году был куплен у суздальского купца Тихона Чермнова изюм, чернослив, 12 хрустальных рюмок, 2 хрустальные солоницы. Надо полагать, что все это было приобретено для настоятеля, а не для удовольствия простых монахов. В описи имущества в настоятельской келье Спасского монастыря, составленной в 1788 году, перечисляется прежде всего большое количество икон, затем вещи, которые можно было обнаружить и в жилищах состоятельных горожан: два шкафа деревянных с уступами, со стекольчатыми дверцами вверху, при одном шкафе — буфет; кроме того, два стола с ящиками и «с полами откидными на петлях железных, покрашены красками... два стола — один складной без ящиков, а другой с ящиком выдвижным, без полов, покрашены красками, стол дубовый с двумя ящиками задвижными, полы выдвижные, на станке точеные, три столика маленьких дубовых». Далее перечисляются два канапе: «один обит кожею черною, а другой сукном черным», 14 стульев, обитых черной кожей, одно кресло, тоже обитое кожей черной, да 6 стульев и два кресла, обитых красным стамедом, да еще 12 стульев, обитых каким-то «драгочетом зеленым». Там же значится резное кресло — «по резьбе позолочено и покрашено», обито сукном малиновым, да комод с выдвижными ящиками, покрашен красной краской, «две кровати деревянные, чашек каменных простых пять пар да одна солоница хрустальная, салфеток дюжина».
Если в интерьере суздальского состоятельного жителя появлялось все больше новых и дорогих вещей, то вот что сообщалось о застройке и планировке города в целом в 1783 году: «...у прочих обывателей строение старинное не хорошо и по большей части деревянное; каменных домов очень мало, и те без всякого по архитектуре украшения, а с регулярным размером ни одного у купечества нет, кроме немногих разночинцев, да и то не совсем по правилам построенных. Улицы тесные, а в некоторых местах к проезду весьма трудны и требуют поправления...»
Сама жизнь диктовала необходимость регулярной перепланировки города, которая должна была сменить нерегулярную, стихийно сложившуюся еще в средние века. Такой план и был «высочайше конфирмован», то есть утвержден, в 1788 году императрицей Екатериной II. Однако суздальцы, верные своей традиции, довольно неспешно стали его осуществлять, да так, что и поныне большая часть городских улиц имеет прежнее, то есть древнейшее, направление.
Суздальские купцы Назаровы
Суздальские огородники
Текстильная промышленность гор. Суздаля в XIX – нач. ХХ вв.
Город Суздаль
Дом купцов Агаповых (XVIII век)
Суздальские купцы Лихонины
|
