«Именитые люди» Строгановы в Сольвычегодске
Бывший в 1558-1559 годах в России Едигей Флетчер доносил королеве Елизавете о том, что в Московии славятся среди купцов братья Строгановы из Сольвычегодска. Строгановы, утверждал он, имеют тридцать тысяч наличными деньгами, десять тысяч людей вольными, пять тысяч собственных крестьян, множество нидерландских и других мастеров на заводах, несколько медиков и аптекарей. Богатства Строгановых так поразили англичанина, что он, как утверждают историки, их сильно преувеличил, что, впрочем, не удивительно, так как они действительно были сказочными.
В грозные годы смуты Строгановы, подобно великим князьям, выставляли на границе собственные войска, слали на государев двор денежные ссуды. За службу Отечеству Василий Шуйский пожаловал их «вичем», т.е. правом именоваться с отчеством, как высшая знать.
Заручившись грамотой Ивана Грозного об охране сибирских границ, Строгановы в своих вотчинах отливали пищали и ядра, строили мореходные кочи, а затем, как сообщает Сибирская летопись, призвали с Волги Ермака «со товорищи» и «отпустиша в Сибирскую землю…». После покорения Сибири Грозный пожаловал Анике пермские вотчины. Спустя год после «пожалования», Аника через своего сына Григория обращается с челобитной к митрополиту, в которой просит благословления на постройку церквей. Митрополит Макарий разрешил строительство. В 1624 году, по писцовым книгам Кайсарова, в общем владении Строгановых числилось 19 церквей и 2 монастыря.
Но не только богатством, умом и доблестью славились «именитые» люди. Эти русские Медичи с невиданной щедростью одаривали церкви и монастыри драгоценными иконами, шитьем, предметами ювелирного искусства. собирать их начал Аника Строганов, родоначальник династии. У заезжих греков в Москве он покупал дорогие киоты, золотые и серебряные оклады, иконы.
Самыми страстными почитателями и покровителями искусства были внуки Аники братья Никита Григорьевич и Максим Яковлевич Строгановы – ярчайшие личности допетровской Руси. Особенную память оставил о себе Никита Григорьевич. Жил Никита в родовом гнезде Орле-городке, что стоял «против устья Яйвы, в трех стенах башни и городни деревянные рубленые, а передняя городовая стена вся острогом». Из Орла расправлялся с непокорной чернью, ходил в походы на ногайские земли, строил крепости, ставил пищали и прославился неслыханным богатством и княжеской гордыней. Но был и другой Никита, тот, что остался в памяти современников «взирателем божественных писаний»: занимался науками, знал западные и греческие языки. В его библиотеке хранились не только богословские, но и исторические труды, а также редчайшие крюковые записи хоровой музыки. Однако самой большой страстью Н.Г. Строганова была иконопись. В иконных горницах, уставленных первоклассными образцами живописи, склонял он свою непокорную голову. Такому Никите, тихому и смиренному, слагали панегирики современники: «… велми благодарим бога, яко и еще обретается избранники Божии паче же и нынешнее время, лукаво и развращенно».
«Избранником Божиим» хотел видеть себя Никита Строганов. Его идеал воплотил Прокопий Чирин на заказанной ему патрональной иконе. Парсунное начало звучит в ней откровенно и определенно. Патрон Никиты Григорьевича – Никита воин. Но не воинскую доблесть подчеркивал в нем художник (доспехи сняты и лежат у ног святого), а душевную мягкость, благообразие, аристократизм. Лицо святого Никиты удлиненное, одутловатое, с выпуклым лбом, округлой мягкой бородой, усами. Он одет в золотую кольчугу, украшенную драгоценными камнями. Платье, расшитое жемчугом и узорочьем. Аристократизм облика святого соответствовал вкусам и облику самого заказчика. Строгановы, получив «виче», роднятся с княжескими и боярскими фамилиями, среди избранной знати бывают на званных обедах при дворе. Об этикете светских людей, в среде которых вращались «именитые люди», писал митрополит Даниил. Придворные, по его словам, вырабатывали себе особую походку, обдумывали выражение глаз, движения, жесты. Их ум всегда «плавал» о «намазании ока», «кивании главе», «об уставлении перст», «выставлении ног». Они носили обувь, украшенную «творением премудростию» - шелком и бисером. Гардероб Никиты изобиловал всякого рода ювелирными украшениями.
Первые большие иконописные заказы Строгановых были связаны с украшением Пыскорской обители Преображенского монастыря, построенного Аникой на ногайских землях, приписанного к нему Коряжемского монастыря, а также Сольвычегодского Благовещенского собора. Большой иконный вклад в Коряжемский монастырь сделал в 1595 году Максим Яковлевич Строганов с женою Марией и детьми Иваном и Максимом.
Благовещенский собор, который по сей день высится на берегу Вычегды в Сольвычегодске, служил для Строгановых домовой церковью. Он оставался единственным каменным сооружением в строгановских вотчинах вплоть до конца XVII века. Летопись, выведенная вязью на его внутренних стенах, гласит, что строительство начато в 1560 году на средства Иоаникия Строганова, его сыновей и внуков «по своим родителех и по себе на память ныне и впредь». В 1584 году собор освятили. Белокаменный храм, изобилующий драгоценностями, ошеломил современников. Слава о нем ушла далеко за пределы русского государства. Голландский ученый Витзен писал: «… построили они (Строгановы) в Сольвычегодске на реке Вычегде один прекрасный храм из ясного белого камня».
По неизвестным причинам стены собора долгое время не расписывали. До 1600 года росписи восполняли многочисленные образа и иконостас. О былом великолепии храма можно судить по описи его имущества, составленной после пожара 1579 года. Она так и называлась: «Перепись главам и всему церковному строению после пожара». В 1614 году опись правили. Так во время «литовского прихода» поляки жгли и грабили сольвычегодские храмы. Таким образом этот документ дает нам возможность проследить за сокровищами собора на протяжении пятнадцати лет.
Подавляющая часть икон, согласно описи, «поставления» Н.Г. Строганова. Украшая свою дворовую церковь, он следовал замыслу иконописного убранства Благовещенского собора Московского Кремля, выполненного после пожара 1547 года. Работу иконописцев, как известно, направлял митрополит Макарий. Близость к этому столичному образцу была для Строгановых выражением признательности Макарию, который освободив от пошлин и поборов, а главное, отвечало желанию дать в дворовом храме своеобразную исповедь своих сокровенных дум. В 1566 году Аника с детьми вступил в опричнину. Исключительными правами пожаловал их Грозный за верную службу. Самодержавные тенденции в политических убеждениях Строгановых нашли воплощение в иконописном цикле Сольвычегодского собора.
Идейный замысел иконного заказа имел строгую общедогматическую направленность. «Троица в деяниях» раскрывала основной догмат христианского вероучения; ее дополнял «Символ веры» («Верую во единого бога отца …»). «Хвалите Господа с небес» воздавала хвалы создателю природы, «София Премудрость» и «Достойно есть» утверждали «божественное домостроительство» и почитание Богоматери.
Пред алтарем возвышался иконостас. Система русского иконостаса сложилась еще в XV веке. Ее придерживались в заказах и Строгановы. Видимо, поэтому дьяк-переписчик дает лишь общее число икон, входящих в каждый из рядов иконостаса, не перечисляя подробно, ибо считает это само собой разумеющимся. Специально его внимание привлекает лишь то. Что не совсем обычно для данного яруса: «Деисус… 12 икон, в том же Деисусе… видение Иезекилево, …над Деисусом владычных праздников 25 икон, над ними 12 икон… в пророках икона воплощение Пречистые…». «Исключения» - иконы, сюжет которых прямо или косвенно связан с жизнью Марии, что вполне объяснимо. Домовый собор Строгановых посвятили Богоматери: «… храм… благовещения соборной пресвятые Богородицы… девы Марии». Мариологический цикл самый обширный в соборе. Он исчерпывает почти все, известные в конце XVI века, варианты иконографии, дополняя их большими местными образами: «Икона местная Благовещения Пречистые Богородицы, а около середины кондаки да икосы Богородице акафисту (26 мест)».
Особая роль культа Марии у Строгановых выражала активную поддержку политики Москвы, провозгласившей Русь «уделом Богородицы». В то же время идея борьбы за «чистоту веры», за утверждение избранности Русской земли сливалась с темой воинской славы и доблести. В Москве апофеозом ее была уникальная в русском искусстве «Церковь воинствующая»; у Строгановых она нашла воплощение в воинских патрональных иконах.
Воинские патрональные образа, дошедшие до нас, созвучны алтарным створкам Германии, Нидерландов, Франции, где рыцари, сгибаясь под тяжестью доспехов, преклоняют колени пред маленькой, изящной Богоматерью. Трудно сказать, видели ли работы Западных художников Строгановы, но, зная о живом их интересе к Западной культуре: проповедническим трудам, рыцарским романам, о широких деловых связях с западными коллегами,- факт этот можно считать вполне возможным. Святые воины Строгановых – свидетельство формирования единодержавной власти российского государя. Рыцари Строгановы преклонялись не столько деве Марии, сколько владычице Богородице. Ее заступничеством расценивали они свои ратные подвиги; «… и всему войску помощь чинив… и порох, и свиней, и всякий запас к военному делу давав… и вожей с ними… помощию Пречистые Богородицы Сибирское государство взяли». С ратными подвигами Строгановых связана знаменитая икона «Владимирская Богоматерь» письма Истомы Савина. Савин написал ее по заказу Никиты Строганова. Ему вместе с братьями приходилось постоянно вести борьбу с сибирскими татарами. Вот почему из всей истории «Владимирской Богоматери» он выбрал только одно событие – нашествие Темир-Аксака на Русь, о чем и рассказывают клейма иконы.
За короткое северное лето 1600 года собор расписали «внутри, и с алтаря, с приделом Иоанна Богослова и с кружалы верхними». Летопись, выведенная вязью на стенах собора, называет и художников, сделавших роспись по указу «именитых людей» - московских иконописцев Степана Арефьева и Федора Савина «со товарищи». По общему комплексу тем она близка к росписи смоленского собора Новодевичьего монастыря, однако в Сольвычегодском памятнике есть и свои особенности. Подробно, как нигде, на подпружных арках развернута история Каина и Авеля. Она демонстрировала пагубность братских раздоров. Они бывали и в семье Строгановых, но жестоко подавлялись волей старших. Придел Иоанна Богослова покрыт росписью, рассказывающей о миссионерской деятельности святого.
Миссионеры-мученики особо почитались Строгановыми. Среди них был и Климент папа Римский. Строгановы «с миром» построили в Усолье храм святого. В 1635 году храм сгорел дотла, но за три года его отстроили заново и украсили иконой святого Климента папы Римского. Возможно, деятельность папы, связанная с солунскими братьями Кириллом и Мефодием, наводила на мысли о собственных делах на землях ногайских и пелымских орд.
Грандиозные художественные замыслы Строгановых по убранству Благовещенского собора и многочисленных церквей в отстроенных городках и острогах воплощали художники: иконописцы, вышивальщицы, ювелиры. Отношение к ним было особенным. Как известно, древнерусская живопись вплоть до конца XVII века оставалась имперсональной. Имена иконописцев сохранили летописи, но лишь самые выдающиеся: Феофана Грека, Андрея Рублева, Дионисия. Иконы, выполненные для Строгановых, как правило, подписные. Надписи разные. Есть торопливые, в одно слово, или, напротив, обстоятельные, торжественные, строгие, выполненные по воле заказчика: «Сии образ Максима Яковлева сына Строганова. Благослови сына своего Ивана. Писмо Прокопия Чирина». Отметим, что иконы «поставления», «благословления» подписывались и до Строгановых, но имя художника почти никогда не указывали. На строгановских заказах впервые рядом с именем «именитых людей» названо имя художника. Явление это было новым, хотя и подготовленным XVI веком. Стоглав 1551 года предписывал: «… Царю живописцев жаловати, …святителем бречи… а вельможам и всем человекомпочитати паче простых человек».
Строгановы художников действительно «жаловали», усердно собирая в своих вотчинах. Только у Никиты Григорьевича Строганова было две иконописных мастерских. «Роспись Никитинскому переднему и заднему двору» 1622 года называет две иконные горницы на территории, примыкавшей к Благовещенскому собору, недалеко от хозяйских хором. Это были просторные двух-этажные помещения, где велись иконописные работы. все необходимое для работы хранили в подвалах собора. По описи 1627 года там числились: «коробья лубяная, а в ней всякие образные краски и вохра», «тетрадь знаменныя», «цки деревянные» и многое другое.
Иван Грозный дал Анике строжайший указ: «Людей тяглых и писменных к себе не принимати и не взывати». Художники приходили к Строгановым вольными людьми. В смуту в то время, как разграбленная Москва горела, а патриаршие палаты были превращены в конюшни, в строгановских вотчинах нашли прибежище знаменитые московские художники. Когда художественная жизнь Москвы возродилась, они вернулись в столицу, оставив на севере своих учеников. Так учеником знаменитого царского изографа Прокопия Чирина был крепостной Строгановых Первуша, автор небольших икон, многодельного мелочного письма.
Иконописание не единственное художественное ремесло, процветавшее в вотчинах «именитых людей». Здесь же работали замечательные ювелиры, резчики по кости, дереву, искусные вышивальщицы. Однако рисунок сложных работ, как правило, «знаменил» иконописец. Работа художника – «знаменщика» кропотливая, тщательная, длилась порой месяцами. Он терпеливо «знаменил» рисунок, травы, буквенный орнамент. Рисунок наносил чернилами, мелом (или белилами) тонкими точными штрихами. Из письменных источников известно, что Посник Дермин из Москвы «знаменовал, садил жемчугом с дробницами» черный бархатный покров на гроб Ивана IV. Иконописцы – «знаменщики» были и у Строгановых. Дьяк-переписчик особо отмечает: «свой перевод писан». «Знаменные тетради», то есть иконописные прориси были предметом особого хранения.
Строгановы в иконописцах нуждались и старались заполучить их любой ценой. Братья Дмитрий Андреевич и Федор Петрович заключили даже между собой договор, «чтобы рукодельных людей друг у друга не перебивать». Касался он прежде всего наемных мастеров. Так, в «Записи» 1639 года Строгановы уговариваются об иконнике Фетке Снозине. Снозин работал по найму у Федора Петровича – писал образа для новых приделов Благовещенского собора. За работу художник получал хлеб, краски, иконное золото, серебро. Однако в срок заказ выполнить не успел и задолжал. Задолжав, взял кабалу хлебную и денежную, а потом «бил челом» Дмитрию Андреевичу в холопы. Невыполненная в срок работа, кабала, холопство – таким был, вероятно, путь в крепостные Семенки Бороздина, Михайло, знаменитого Истомы Савина, работавшего еще при дворе Грозного, многих других.
Строгановы любили и ценили книгу, собрали по тому времени огромную библиотеку. Однако то. Что в обиходе было несколько рукописей Стоглава. Объяснимо практической необходимостью последнего. «Соборное постановление по церковным делам» выполняло роль своеобразного устава в деле управления художественными мастерскими. «Поставление» оговаривало отношения исполнителя с заказчиком, учителя с учеником, поведение иконописца в миру, в мастерской. Особое внимание уделялось обучению молодых художников, передаче мастерства. Учиться полагалось у «добрых мастеров». Учитель был обязан показывать ученикам все, что умел сам. «Живописцы, учите учеников без всякого коварства, да не осуждены будете на муку вечную»,- гласил Стоглав.
Работа в мастерских Строгановых кипела, судя по всему, более четверти века. За это время многое изменилось. В 1617 году умер бездетный Никита Григорьевич, семь лет спустя не стало и его брата и единомышленника Максима Яковлевича. Русские навсегда осели в Сибири, и младшим Строгановым уже не нужно было в таком обилии строить церкви во вновь отстроенных острогах и городках, чтобы укрепиться на северных землях. Знатные, богатые, они тянулись в Москву. Лучшие иконописцы – уроженцы Сольвычегодска тоже работали в столице. А когда для «государевых спешных дел» по случаю росписи Архангельского собора Московского Кремля в 1660 году созвали иконописцев со всех российских городов, сольвычегодцев среди них не было. Однако еще долгое время Сольвычегодск оставался крупным художественным центром Русского Севера. И нам думается, немалая в том заслуга была и «именитых людей» Строгановых, укоренивших на Севере любимое ими искусство. Желание Аники, родоначальника династии, оказалось пророческим. Строгановы оставили память «по своим, родителех и по себе» ныне и впредь. Белокаменный Благовещенский собор вошел в историю древнерусского зодчества. Великолепные творения ювелиров, работавших для Строгановых, украшают лучшие коллекции. И, наконец, шедевры иконописи, гордость музеев, известны всем как «строгановские письма».
/Русская икона. Л. Такташова. 1993 год/
Русская икона.
Что значит слово «Икона». Когда и как возник культ почитания христианских икон
Иконописцы Палеха XVII века
Сусальное мастерство в слободе Мстере
Вышивка и иконопись Мстёры.
«Именитые люди» Строгановы в Сольвычегодске
Андрей Рублев.
Икона древней Руси XI-XVI вв.
Иконы из бересты Ольги Кириной.
Иконы Кузнецова Ю.Э.
Copyright © 2016 Любовь безусловная
|
