| ПРАВОСЛАВИЕ |
|
 |
| Меню |
|
|
| Категории раздела |
|
|
| Статистика |
|
|
|
|
 | Каталог статей |  |
Левкоев Иван Григорьевич
Иван Григорьевич Левкоев Иван Григорьевич Левкоев сын священника Григория Онисимовича Левкоева, погребенного в Дубенках Судогодского уезда, родился 14 октября 1862 г. в с. Дубенки, Судогодского уезда.
Его отец Григорий Онисимович Левкоев в 1850 г. окончил ВДС по 1 разряду. С 1854 г. священник в селе Дубенки Судогодского уезда. "Священник Григорий Онисимович Левкоев, скончался 12 апреля 1897 г. 70-ти лет, священствовал в Дубенках 42 года".
Его брат Димитрий Григорьевич Левкоев родился в 1875 г. в с. Дубенки в семье священника Григория Онисимовича Левкоева.
Многосемейность отца, при скудном материальном обеспечении, которое он получал от небогатого прихода, заставляли не только его самого упорно, до пота трудиться, но и в детях своих развить те навыки трудовой жизни, которые обыкновенно создаются в атмосфере такой напряженной, дружной, вызываемой нуждой, семейной работы. Здесь, таким образом, были заложены первые ростки той энергии, того неутомимого рвения, которые так выгодно оттеняют всю прошлую деятельность Ивана Григорьевича.
Годы обучения Ивана Григорьевича — низшего и среднего, прошли во Владимире. Высшее образование И.Г. завершил в Московской духовной академии, которую окончил в 1886 году со степенью кандидата богословия и с правом при искании степени магистра не держать новых устных испытаний. В том же году 5-го декабря он определен был в родную семинарию помощником инспектора, при чем ему поручено было заведывание ученической библиотекой.
В должности помощника инспектора Ивану Григорьевичу приходилось действовать, конечно, не самостоятельно, трудиться под руководством других, но, начав свою службу с должности помощника инспектора, он получил возможность ближе и лучше познакомиться с делом воспитания юношества и выработать в себе тот педагогический такт, то умение обращаться с учениками, которое впоследствии ему не мало пригодилось.
В этот период своей служебной деятельности Иван Григорьевич много потрудился и много сделал для упорядочения ученической библиотеки, этого могучего пособия в учебно-воспитательном деле. Он прежде всего собрал разбросанные по разным углам семинарского здания книжные шкафы этой библиотеки в одно помещение, составил систематический каталог книг, завел правильную выдачу их для чтения, а главное принял меры к пополнению библиотеки, весьма скудной в то время по составу, новыми изданиями, соответствующими возрасту и потребностям юных читателей. Для этой цели Иван Григорьевич обратил особенное внимание на правильную организацию периодических денежных сборов с учащихся на усиление библиотечных средств, всячески старался увеличить сумму таких добровольных пожертвований, а в случае надобности обращался с просьбой и к другим сторонним лицам, которые могли оказать содействие пополнению ученической библиотеки деньгами или книгами. Так, по его просьбе в 1888 году Анна Феодоровна Аксакова прислала в ученическую библиотеку Владимирской семинарии сочинений покойного мужа Ивана Сергеевича Аксакова на 110 руб. 50 коп.
1888 г. «Письмо в редакцию «Владимирских Епархиальных Ведомостей».
Прошу покорно редакцию «Владимирских Епархиальных Ведомостей» напечатать в своем издании следующие мои строки:
Заведуя ученической, при Владимирской духовной Семинарии, библиотекой, я, с разрешения Семинарского Начальства, обратился к высокоуважаемой Анне Федоровне Аксаковой письмом, в котором просил ее, не благоволит ли она выслать, как дар, в нашу ученическую библиотеку хотя один экземпляр сочинений своего славного и незабвенного супруга Ивана Сергеевича. Сделал я это, во-первых, потому, что ученическая при нашей Семинарии библиотека не может располагать достаточными на выписку ценных сочинений средствами,— во-вторых, потому, что творения Ивана Сергеевича, как представителя мощи и доблести нашего родного, русского духа, как выразителя лучших, родных наших идеалов — правды, любви к родине и преданности Государю, я признаю особенно полезными в воспитательном отношении,— и, в- третьих, потому, что знаю Анну Федоровну, как личность с прекрасным, добрым сердцем, глубоко сочувствующую нуждам духовно-учебных заведений.
В прошедшем октябре месяце, в ответ на свою просьбу, я получил от Анны Федоровны следующие издания: 1) Полное собрание сочинений И.С. Аксакова. Том I, т. II, т. III, т. IV, т. V. Москва 1886 года и т. VI, т. VII. Москва 1887 года; 2) Четыре экземпляра I-го тома (о славянском вопросе); 3) Сборник стихотворений И.С. Аксакова. Москва 1886 года, в тридцати экземплярах; 4) Сборник статей, напечатанных в разных периодических изданиях по случаю кончины И.С. Аксакова. Москва 1886 г., в тридцати же экземплярах, и 5) Иван Сергеевич Аксаков в его письмах — часть I, т. 1 и ч. I, т. 2. Москва 1888 года, в двух экземплярах,— всего на сумму сто десять рублей пятьдесят копеек (110 р. 50 к.). Воля Анны Федоровны состояла в том, чтобы несколько экземпляров Сборника стихотворений Ивана Сергеевича и Сборника разных о нем статей розданы были мною лучшим воспитанникам Семинарии, а остальные все книги она назначила в библиотеку. За такое, поистине редкое, сочувствие Анны Федоровны к одной из постоянных нужд нашей школы, выразившееся в столь щедром с ее стороны подарке нашим воспитанникам, я, как заведующий ученической при Семинарии библиотекой, искренно благодарил ее в своем письме к ней и от себя лично, и главным образом — от лица воспитанников нашей Семинарии, которым назначен дар ее. Не осталось неблагодарным за этот ценный дар и Правление Семинарии: вследствие докладной моей записки о даре Анны Федоровны, оно в заседании своем от 24-го октября журнальным определением постановило: благодарить Анну Федоровну за ее благое дело.
Но долг имею я довести о щедром подарке Анны Федоровны и до сведения духовенства Владимирской епархии. Духовенство наше, дети которого будут читать Ивана Сергеевича Аксакова, без сомнения не останется неблагодарным Анне Федоровне, а напротив отблагодарит ее более действительной, более существенной и более приятной для нее благодарностью, если в молитвах своих пред престолом Всевышнего упомянет и поминать будет имя представльшагося раба Божия болярина Иоанна, да упокоит Господь душу его в селениях Праведных. Усердно попросить об этом отцов духовных, доведши до их сведения о щедром и полезном даре Анны Федоровны их детям,— такова цель настоящего письма моего.
Заведующий ученической, при Владимирской духовной Семинарии, библиотекой,
Помощник Инспектора Ив. Левкоев.
Ноября 20-го дня 1888 г.»
Далее, в устроенной и упорядоченной таким образом библиотеке Иван Григорьевич завел особый отдел нотных изданий для музыки и пения, — отдел, которого до сих пор не существовало, а в связи с этим явился инициатором и первым организатором тех вокально-музыкальных ученических вечеров, которые с таким успехом привились в последнее время.
С 7 декабря 1889 года по сентябрь 1908 года Иван Григорьевич состоял делопроизводителем Хозяйственного Комитета семинарского общежития.
9-го ноября 1890 года Иван Григорьевич был перемещен на должность преподавателя латинского языка в той же Владимирской семинарии.
С 1891 года состоит членом Комитета по рассмотрению проповедей.
С 1895 г. по 1898 год состоял членом Комиссии по приведению в порядок семинарской фундаментальной библиотеки; состоял членом Комиссии по приведению в порядок старого консисторского архива и по составлению описи его; некоторое время преподавал Закон Божий и арифметику в Епархиальном женском училище и т. п.
Левкоев Иван Григорьевич, статский советник
С 1903 по 1905 год состоял вторично заведующим ученической библиотекой семинарии.
26 января 1905 г. в дух. семинарии состоялась сдача ученической библиотеки преподавателем И.Г. Левкоевым. И.Г. Левкоев посвящал этому делу ежедневно около трех часов (кроме работу на дому и трудов по выдаче учебников). За свои труды И.Г. Левкоев получал по 10 руб. в месяц. Епархиальный съезд признал эту сумму достаточным вознаграждением, после чего И. Левкоев отказался от заведывания библиотекой. После сдачи библиотеки о. Ректор семинарии Архимандрит Евгений выразил И.Г. Левкоеву от имени Правления семинарии глубокую благодарность за образцовую постановку библиотечного дела.
Обратим внимание на важнейшие, более ответственные должности, которые Ивану Григорьевичу пришлось исправлять более или менее значительное время и которые потребовали от него особенного напряжения сил. Таково было, напр., исправление им должности инспектора семинарии. В разное время Ивану Григорьевичу пришлось нести этот тяжелый в многолюдной семинарии труд десять раз, что в общей сложности составит около 1 ½ учебного года (435 дней), при чем значительная часть этого времени падает на годы особенно возбужденного настроения молодежи — 1905 и 1906-й, когда волна, так называемого, освободительного движения коснулась и нашего учебного заведения и повела к некоторым эксцессам, совершенно не желательным в жизни учебного заведения вообще и духовного в особенности. Инспектору семинарии в то время необходимо было обладать большим педагогическом тактом и опытностью, чтобы не допустить какого-нибудь неосторожного шага или даже слова, которое, при возбужденном настроении учащихся, могло сопровождаться гибельными последствиями для всего учебного заведения.
Кроме многократного исправления обязанностей инспектора, Иван Григорьевич со времени основания Общества вспомоществования нуждающимся воспитанникам семинарии состоял все время членом Правления его и казначеем. Близко знакомый с условиями семейного быта большинства воспитанников Владимирской семинарии, И.Г. в заседаниях Правления Общества при распределении пособий много содействует выяснению степени нужды отдельных просителей и характера этой нужды. Ведение приходо-расходной книги Общества, выдача назначаемых пособий сопряжены с немалыми трудами и хлопотами, и Иван Григорьевич несет безвозмездно эти труды по должности казначея Общества в течение 11 лет.
В сентябре 1908 г. преподаватель Владимирской духовной семинарии И.Г. Левкоев отказался от исправления должности делопроизводителя в Епархиальном общежитии при семинарии. На освободившееся место определен надзиратель за воспитанниками семинарии А.В. Сергиевский.
Многосложные обязанности педагогической службы и соединенных с ней поручений не препятствовали Ивану Григорьевичу уделять время и для литературного труда. Им напечатаны:
1. „Шесть недель". Заметка наблюдателя религиозно-нравственной жизни. Влад. Eпapx. Вед. 1884 г. № 6.
2. Памяти о. Павла Алексеевича Покровского, священника Кидекше-Красносельского прихода, Суздальского уезда. Влад. Епарх. Вед. 1885 г. № 2.
3. О церковной восковой свече. Влад. Епарх. Вед. 1887 г. № 3.
4. Св. Владимир, как просветитель Руси. Влад. Епарх. Вед. 1888 г. №15.
5. Письмо в редакцию Влад. Епарх. Вед. (о пожертвовании А.Ф. Аксаковой в ученическую библиотеку при семинарии сочинений Ив. Сер. Аксакова на сумму 110 р. 50 к.) Влад. Епарх. Вед. 1888 г. № 23.
6. Двадцатипятилетний юбилей духовно-учебной службы преподавателя Владимирской духовной семинарии П.А. Белоярова. Влад. Епарх. Вед. 1889 г. № 24.
7. Двадцатипятилетие духовно-учебной службы преподавателя Владимирской духовной семинарии, священника Вл. Гавр. Боголюбова. Вл. Епар. Вед. 1897 г. № 3.
8. Священник Григорий Онисимович Левкоев (некролог). Влад. Епарх. Вед. 1897 г. № 11.
9. Серапион, еп. Владимирский (1274 — 75), как писатель. Влад. Епарх. Вед. 1895 г. №№ 11, 12 и 14.
10. Десятилетие существования церковно-приходских школ во Владимирской епархии. Влад. Епарх. Вед. 1895 г. № 22.
11. Основы христианской семьи. Влад. Епарх. Вед. 1899 г. №№ 20 — 21.
12. Священник Александр Васильевич Рождественский (некролог). Влад. Епарх. Вед. 1905 г. № 15.
13. Ученическая при Владимирской семинарии библиотека в 1903 — 04 уч. году. Вл. Епарх. Вед. 1905 г. № 1.
14. Деятельность Владимир. Братства св. Александра Невского за 1887 — 88 г. Церк. Вед. 1889 г. № 31.
15. Десятилетие Владимирск. Братства св. Александра Невского. Церк. Вед. 1890 г. № 7.
16. Владимирское Братство св. Александра Невского за 1889 — 90 г. Церк. Вед. №№ 16 — 17.
17. Какие дела угодны от нас Богу? (Из твор. св. Димитрия Ростовского). Отдых Христ. 1901 г., июль.
18. Скорбящий и утешающий. (Из Дм. Ростовск.). Отдых Христ. 1901 г., август.
19. Истинная молитва. Отд. Христ. 1901 г., октябрь.
20. Бисер многоценный. Отдых Христ. 1901 г., ноябрь.
21. Божие милосердие. (Из Илии Минятия). Отдых Христ. 1901 г., декабрь.
22. „Опись движимаго имения вдовы подполковницы Хоненевой — помещицы XVIII в. Рукоп. 1782 г. с примечаниями". Труды Влад. Арх. Комиссии, кн. IV.
23. Чудесный сон. Рассказ. Изв. по С.-Петерб. епарх. 1903 г. № 1.
24. Из воспоминаний о Высокопреосвященнейшем митрополите Киевском Феогносте, бывшем архиепископе Владимирском. Отдых Христианина. 1903 г., октябрь.
25. Добрый друг. Сборник поучений, бесед, религиозно-нравственных статей и рассказов на все двунадесятые и др. большие праздники года. Спб. 1904 г.
26. Христианские добродетели. Сборник поучений, бесед, религиозно-нравственных статей и рассказов. Спб. 1905 г.
27. Преподобный Иоанн Рыльский. Воскресный Благовест. 1903 г. № 44.
28. Жить — любви служить. (Иулиания Лазаревская). Воскр. Благов. 1906 г. № 1.
29. Два пира. (По Димитр. Ростовскому). Трезвая Жизнь. 1906 г., декабрь.
30. Творение мира. Стихотворение семинариста 40-х годов прошлого столетия. Влад. Губ. Ведом. 1910 г.
31. Богатство. (По тв. Илии Минятия). Отдых Христ. 1902 г., февраль.
32. Вера православная (по Ил. Минятию). Отдых Христ. 1902 г., март.
33. Страстная пятница (по Ил. Минятию). Отдых Христ. 1902 г., апрель.
34. Два господина (по Минятию). Отдых Христ. 1902 г., июнь.
Педагогические труды Ивана Григорьевича по достоинству оценены были высшим начальством. За усердную и полезную службу ему преподано было благословение Св. Синода с выдачею установленной грамоты и Архипастырское благословение Высокопреосвященного Сергия. Кроме того он награжден всеми орденами до Анны 2-й степени включительно.
Двадцатипятилетие педагогической службы преподавателя Владимирской духовной семинарии Ивана Григорьевича Левкоева 5-го декабря 1911 года исполнилось 25 лет со дня вступления на педагогическую службу Ивана Григорьевича Левкоева. Исполнение 25-летия службы является событием важным и знаменательным в жизни каждого преподавателя — труженика. Но в особенности явилось таким, как для Ивана Григорьевича, так и для всей Владимирской семинарии данное событие, поскольку вся педагогическая деятельность Ивана Григорьевича протекла в одном месте и посвящена была тому учебному заведению, которое его воспитало.
Учащиеся в своих приветственных речах достаточно подробно характеризовали деятельность И.Г., как преподавателя одного из предметов, имеющих важное значение в системе общего семинарского образования. Иван Григорьевич сумел этот отчасти сухой и скучный предмет сделать для учеников нетрудным и интересным; предметом его ученики занимались охотно, а справедливая оценка им познаний учащихся, умение считаться с силами и способностями отдельных лиц, простота и сердечность в обращении создавали ему и обеспечивали миролюбивые и хорошие отношения со всеми теми, кого он учил.
К обычным явлениям в жизни преподавателя средне-учебного духовного заведения можно отнести исполнение им всякого рода поручений, возлагаемых на него высшею властью и имеющих то или иное отношение к его духовно-учебной службе. Ивану Григорьевичу в 25-летний период своей педагогической деятельности пришлось выполнить таких поручений чрезвычайно много и выполнить с тою аккуратностью, с тою точностью и рвением, какие его обычно характеризуют. Мы не будем подробно перечислять всего сделанного Иваном Григорьевичем в этом отношении за истекший 25-летний период времени. Это было бы слишком долго.
5-го декабря 1911 г., в день исполнившегося 25-летия педагогической службы Ивана Григорьевича, по православному обычаю, корпорация семинарии и учащиеся пожелали почтить его многополезную деятельность молитвенным обращением к Богу о ниспослании ему здоровья и сил для дальнейших трудов и соответствующими приветствиями. По окончании уроков, в Богородицкой семинарской церкви о. Ректором семинарии прот. П.П. Борисовским, в сослужении духовника семинарии свящ. В. Беляевского и эконома свящ. И. Успенского, было отслужено, в присутствии учащихся и учащих, благодарственное молебствие, после которого в преподавательской комнате собрались представители от учеников всех классов и певчие. Певчие пропели гимн „Тебе Бога хвалим"', после чего тремя представителями от учеников сказаны были речи.
Первым от воспитанников сказал приветствие ученик V кл. 1 отд. Борис Александровский. В своей речи он касался деятельности Ивана Григорьевича, как преподавателя латинского языка.
„Глубокоуважаемый Иван Григорьевич!
Позвольте мне, как бывшему Вашему ученику, выразить Вам от лица всех моих товарищей искреннее и сердечное приветствие с дорогим для Вас и радостным для нас днем Вашей двадцатипятилетней педагогической деятельности. В такой знаменательный день всего уместнее и всего приличнее вспомнить Вас, как нашего наставника и поблагодарить Вас за те неустанные труды, которые Вы понесли для нашей пользы. Я не буду говорить о всей Вашей многополезной педагогической деятельности, о Ваших трудах по ученической библиотеке и по обществу вспомоществования нуждающимся воспитанникам и т. д. Я лишь вспомню Вас, как нашего доброго наставника — учителя, заботящегося о том, чтобы возможно лучше научить нас своему предмету — латинскому языку. Нередко указывая нам на важность изучения этого языка, Вы старались не только о том, чтобы было переведено возможно больше (а это необходимо для приобретения навыка в чтении латинского текста), но также и о том, чтобы наша работа была по возможности самостоятельна и тщательно проделана, чтобы известная латинская мысль была точно формулирована и правильно передана по-русски. Кроме этого, при тех отрицательных взглядах на изучение классических языков, какие нередко высказываются в последнее время, Вы своим преподаванием содействовали выработке в нас как правильного взгляда на значение этого предмета в общей системе образования, так любви и охоты к изучению его. Справедливое же и беспристрастное отношение к нашим ответам создавало в нас чувство уважения и почтения к Вам. И вот, благодаря справедливой оценке наших трудов и способностей, благодаря Вашей доброте и снисходительности в обращении с нами, благодаря чисто отеческой любви, которою, при внешней строгости, всегда дышало Ваше сердце, — благодаря всем этим драгоценным Вашим душевным качествам, Вы и в нас, Ваших питомцах, пробудили чувство любви к Вам, чувство признательности и благодарности. И долго, долго мы будем добром вспоминать Вас, нашего доброго наставника. Пусть все эти чувства наши будут служить Вам наградой в здешней жизни за Ваши труды, потому что „достоин есть делатель мзды своея (Лук. X, 7)“ — говорит Спаситель. А Вы, честно потрудившись на пользу нас — юношей, вполне заслужили эту мзду. Примите же наши искреннейшие пожелания успехов Вашей дальнейшей деятельности и многолетней счастливой жизни".
В тот же день, 5-го декабря, Иваном Григорьевичем получено было много приветствий письменных. Секретарь Его Высокопреосвященства А.И. Переборов в своем приветствии писал:
„Глубокоуважаемый Иван Григорьевич!
Честию себе почитаю и в нравственный долг себе вменяю почтительнейше приветствовать Вас по случаю исполнившегося сегодня двадцатипятилетия службы Вашей в родной Владимирской духовной семинарии.
Мне весьма памятно поступление Ваше на службу в нашу семинарию в должности помощника инспектора; я был тогда в IV классе семинарии.
С Вашим поступлением и при Вашем ближайшем содействии впервые проникли в тяжелую семинарскую атмосферу нашего времени лучи облагораживающего света: Вы были первым насадителем в нашей семинарии любви к пению народному (в духе Агренева — Славянского), по мотивам своим (по мелодии) так близко стоящему к пению церковному; Вы были инициатором тех скромных наших концертов, которые в последнее время выросли до концертов вечеров, одним из которых вам пришлось так ее давно (21 числа минувшего ноября) наслаждаться и на которые с большою охотою стремится даже посторонняя интеллигентная публика. Помнится, и библиотека, известная в наше время под именем „ученической" (в отличие от библиотеки „фундаментальной"), — в наше время еще очень маленькая, а в настоящее время, вероятно, уже весьма большая, — обязана своим существованием и своим первоначальным развитием Вам и Вашим заботам о ней, как первого ее библиотекаря.
О Вашей любви к семинарии и питомцам ее, о Вашем стремлении — и до днесь — с обязанностями своими — как преподавателя семинарии — соединить (искренно — от души, а не по принуждению) начала воспитывающие весьма известно от воспитанников Ваших бывших и настоящих.
Дай Вам Бог — по сердцу Вашему доброму „вся благая земли", наипаче же — крепость сил душевных и телесных, дабы, продолжая добре доблестное служение свое, достигнуть Вам и 50-ти летнего юбилея своего".
Смотритель Шуйского духовного училища М. В. Грамматин приветствовал Ивана Григорьевича таким письмом:
„Дорогой Иван Григорьевич!
Сегодня празднуется 25-летие Твоей службы. Хорошо зная Тебя, как своего товарища, зная Твою честную, благородную натуру, смело могу сказать, что 25-летняя служба Твоя на поприще учительства была безупречна, отличаясь, благодаря особенностям Твоей природной организации, даже некоторой щепетильной аккуратностью, и я вполне уверен, что Твою служебную деятельность достойно оценит ныне родная семинария не только в лице Твоих сослуживцев, но и Твоих многочисленных учеников, в среде которых Твоя простота и искренность в обращении и доступность создали Тебе широкую популярность. Всем сердцем присоединяюсь к чествованию Тебя и всей душой переживаю вместе с Тобой радостно — грустное, „юбилейное" настроение!.. Дай Бог Тебе здоровья еще на многия годы, для дальнейшего служения своей almae matri!".
Кроме того И. Г. получены приветствия по телеграфу: от протоиерея г. Александрова Н.И. Флоринского; от бывшего ученика, директора Киржачской учительской семинарии Н. В Мальцева; от протоиерея г. С.-Петербурга П.А. Миртова; от бывших учеников — студентов С.-Петербургской духовной академии; от бывших учеников — студентов С.-Петербургского Горного и Филологического институтов Лебедевых; от группы студентов Казанского Ветеринарного института — бывших учеников; от доктора г. Судогды А.Н. Поспелова; от Н.Д. Рождественской и Е.Д. Кузнецовой — родственниц из С.-Петербурга; от благочинного 1 окр. Судогод. уезда, священника М.И. Давыдовского; от протоиерея с. Орехова Ф. В. Загорского; от священника с. Орехова, бывшего коллеги но преподаванию в семинарии, священника Н. А. Комарова; от священника завода Иванищ Г. С. Покровского; от брата священника Екатеринославской епархии В. Г. Левкоева; от секретаря Судогодской земской управы, бывшего ученика, И. М. Победоносцева; от священника с. Шимохтина, Александр, уезда, Ф. И. Левкоева и от товарища Сокольского.
Письменные приветствия: от прот. Вл. Г. Боголюбова; от преподавателей В.М. Березина, С.А. Троицкого и А.Н. Победоносцева, отсутствовавших по болезни; от товарища, священника г. Судогды В.И. Виноградова; от бывшего ученика, священника г. Владимира, А.С. Успенского; от студента Варшавского университета В.И. Семёновского, бывшего ученика и помощника по заведыванию ученической семинарской библиотекой; от диакона г. Мурома П.С. Покровского; от студента Московского коммерческого института А.Н. Александровского; от учителя образцовой, при семинарии, школы К. И. Кудрявцева; от брата М. Г. Левкоева; от А.А. Васильева; от братьев Поспеловых, бывших студентов Московского университета; от слушательницы Московских высших женских курсов М.Н. Александровской; от бывшего воспитателя и сослуживца но семинарии, смотрителя Муромского духовного училища К.А. Вознесенского; от бывшего ученика, секретаря Суздальской земской управы, А.В. Оранского и др.
6 декабря вечером Ивана Григорьевича чествовали трапезой корпорации духовно-учебных заведений гор. Владимира. За трапезой оглашены были о. Ректором письменные приветствия прот. В.В. Косаткина и Председателя Совета Епархиального женского училища свящ. А.А. Васильева.
7-го декабря происходило чествование Ив. Гр — ча его родными.
В 6 час. вечера этого дня в его квартиру собрались: два его брата — священник с. Яковлева, Покров. уезда, Димитрий Григорьевич Левкоев и псаломщик с. Орехова Алексий Григорьевич Левкоев, пять его сестер и четыре зятя — благочинный 1 окр., Судогодс. уезда, священник с. Дубенок Михаил Иоаннович Давыдовский, священник завода Иванищ, Судог. у., Григорий Сергеевич Покровский, бывший казначей г. Судогды Николай Иванович Александровский и бухгалтер Владимирского губернского казначейства Николай Васильевич Богословский. Два другие его брата - старейший Михаил Григорьевич и самый младший, священник Екатеринославской епархии Владимир Григорьевич, не могли явиться во Владимир по болезни.
Здесь прежде всего в присутствии И. Гр., его супруги и детей о. Димитрием Левкоевым отслужен был благодарственный Господу Богу молебен, с возглашением многолетия виновнику семейного праздника, при чем пели все родные.
9-го декабря, в день храмового семинарского праздника, Владыка, выслушав в квартире о. Ректора семинарии исполненный воспитанникам концерт „Тебе Бога хвалим" и узнав, что тот же концерт исполнялся учениками 5-го декабря, похвалил их за то уважение и почтение, которое они оказывают труждающимся у них; а что действительно воспитывающим и учащим приходится много трудиться, добавил Владыка, на это указывают седые волосы, появляющиеся у этих лиц в таком возрасте, когда, казалось бы, для старости пора не наступила. В тот же день Владыка милостиво приветствовал Ивана Григорьевича, при принятии им Архипастырского благословения, с исполнившимся 25-летием его педагогической службы.
Левкоев Иван Григорьевич. 1913 г.
Когда в 1911 году сослуживцы, ученики и почитатели И.Г. чествовали его с исполнившимся двадцати-пятилетием учебно-педагогической службы, едва-ли кто из чествующих думал, что Иван Григорьевич так близко стоит к тому таинственному миру, к которому он так часто обращался в последние годы и в мыслях, и дружеских беседах. Близкие знакомые Ивана Григорьевича не придавали особенного значения этим его боязливым предчувствиям, касающимся смерти, так как знали, что он был человеком в высшей степени мнительным и нервным, постоянно жаловавшимся на разные болезни и по временам как бы подыскивавшим их в себе. Но оказалось, что его предчувствия на этот раз имели реальную основу. Сердце Ивана Григорьевича, истомленное продолжительным педагогическим трудом с его нервным напряжением, работало действительно слабо. События последнего времени не могли в свою очередь не отразиться на здоровья Ивана Григорьевича в отрицательном смысле. К тяготам школьной жизни в 1914-м учебном году присоединились тяготы особенные, вызванные трудными обстоятельствами времени, какие и до ныне переживаем все мы. Иван Григорьевич, по свойственной ему возбудимости, реагировал на события современной жизни больше и острее всех, а вместе с тем увеличивались и его жалобы на нездоровье, недуги...
Осенью во время одной из патриотических манифестаций, когда Иван Григорьевич, в качестве классного воспитателя, сопровождал по улицам воспитанников, он сильно простудился, но по обычной аккуратности и служебному рвению продолжал посещать уроки до тех пор, пока в преподавательской комнате, во время одной из перемен, почти не свалился с ног. Благодаря той же служебной аккуратности, Иван Григорьевич не выдержал лечебного режима до конца и вышел из дому раньше времени, не вполне оправившимся. После этой болезни он как то потерял бодрость и, как казалось окружающим, серьезно недомогал. В конце февраля 1915 года болезненное состояние уложило Ивана Григорьевича снова в постель. Обнаружилось несколько недугов, главнейшим из которых была слабость сердца, ускорившая печальный исход. Болезнь прогрессировала с такой поражающей быстротой, что известие о безнадежном состоянии Ивана Григорьевича встречено было корпорацией, как нечто маловероятное. Ближайшее утро принесло известие о христианской кончине великого труженика духовной школы, напутствованного пред отшествием в вечную жизнь таинствами покаяния и приобщения св. Таин Христовых.
Последние дни Иван Григорьевич провел в сознании, но разговаривал мало и неохотно, погруженный, очевидно, мыслью в ту великую тайну, завеса пред которой имела пред ним вскоре открыться. На свое положение он смотрел без всяких иллюзий. О. Ректору семинарии протоиерею П. Борисовскому, старавшемуся его утешить и объяснить болезненное его состояние наступлением сырой и холодной весны, он ответил, что дело обстоит гораздо серьезнее, что пришла пора для перехода в другой мир. За несколько часов до смерти И.Г. попрощался с семьей, благословил ее. В пять часов утра 5-го марта связь с внешним миром порвалась, и Иван Григорьевич перешел в иной мир...
В тот же день в 12 час. дня была отслужена панихида в семинарской Богородицкой церкви, в присутствии учащих и учащихся, и непосредственно за тем о. Ректором семинарии прот. П. Борисовским на квартире Ивана Григорьевича, в присутствии сослуживцев. В пять часов вечера отслужена была панихида у тела почившего Преосвященным Евгением, Епископом Юрьевским, в сослужении о. Ректора семинарии. В 6 ½ час. вечера панихида служилась в присутствии корпорации и учащихся. Кроме того в этот день и в последующие два дня панихиды почти непрерывно совершались от корпораций духовно-учебных заведений гор. Владимира, учеников почившего и его знакомых. На гроб возложено было несколько венков, среди которых трогательно выделялся венок, возложенный от воспитанников того отделения, в котором Иван Григорьевич был классным воспитателем.
В три часа дня 7-го марта состоялся вынос тела из квартиры в семинарскую Богородицкую церковь. По установлении гроба в церкви, совершена была панихида, в присутствии всех учащих и учащихся, Высокопреосвященнейшим Алексием, Архиепископом Владимирским и Суздальским. 8-го марта литургия и отпевание совершены были Преосвященнейшим Евгением, Епископом Юрьевским, в сослужении о. Ректора семинарии, прот. П.П. Борисовского и многочисленного духовенства. За отпеванием сказаны были речи о. Ректором семинарии и воспитанниками: V класса 2 отд. С. Авдаковым и VI класса I отд. Д. Либеровским. По отпевании гроб, сопровождаемый духовенством, во главе с о. Ректором семинарии, тысячной толпой учащихся и сослуживцев, отнесен был на руках питомцев Ивана Григорьевича на станцию Московско-Нижегородской железной дороги для следования в с. Орехово.
Для встречи и перенесения в Ореховский храм тела почившего 9-го марта после утрени направились на вокзал Ореховское духовенство и приехавшие родственники. Против домов брата почившего диакона А. Левкоева и тестя прот. В. Рождественского отслужены были панихиды. Преждеосвященную литургию в храме совершали прот. Ф. Загорский и прот. В. Рождественский с диаконом Левкоевым. Вместо запричастного стиха диакон А. Левкоев сказан краткую прощальную речь. На панихиду после литургии выходило все духовенство, встречавшее тело почившего на вокзале. Затем гроб отнесен был в ограду при Ореховском храме, где, с разрешения Высокопреосвященнейшего Алексия, приготовлена была могила среди могил ближайших родственников прот. В. Рождественского. При рыданиях родственников и присутствовавших, гроб с останками Ивана Григорьевича опущен был в место, назначенное для вечного их упокоения.
Педагогическая деятельность Ивана Григорьевича, его служебные заслуги в свое время были подробно характеризованы в тех приветственных речах, которые произнесены были на его юбилейном торжестве двадцатипятилетия духовно-учебной службы. Тогда же сообщались на страницах нашего епархиального органа краткие биографические сведения о нем. К сказанному и написанному в то время прибавить можно лишь немногое.
Ивана Григорьевича должно характеризовать прежде всего, как человека глубоко религиозного, искренно преданного заветам Православной церкви и свято чтущим все ее установления. Начало такого религиозного настроения положено было в семье, воспитавшей Ивана Григорьевича. Тот старинный уклад, которым жили отцы и деды, особенно в глухих, отдаленных от центров местах, какими было с. Дубенки, Судогодского уезда, — родина Ивана Григорьевича, представлял благоприятную почву для насаждения религиозных начал и навыков, и Иван Григорьевич воспринял их вместе с первыми ласками матери, вместе с пробуждением сознательности. Воспитание в духовной школе раскрыло эти навыки, а завершение образования под сенью Троицкой Лавры на всю жизнь закрепило их.
Вскоре после открытия мощей Преподобного Серафима Саровского, следуя порыву религиозного чувства, Иван Григорьевич совершил паломничество в Саров, но не тем обычным способом, каким совершало большинство, а по образу пешего хождения, с котомкой за плечами, со странническим посохом в руках. В многодневном пути перенес он все невзгоды паломнического шествия и несказанно было рад, что свое обетное намерение выполнил.
Во все праздничные и воскресные дни Иван Григорьевич неукоснительно являлся к богослужению, большей частью в семинарскую Богородицкую церковь, где становился позади учеников и подпевал певчим, выдавая свое присутствие громким кашлем, которым в последние годы сильно страдал (энфизема).
В отношении к своим служебным обязанностям и разным возлагаемым на Ивана Григорьевича поручениям, он представлял образец аккуратности и служебного рвения. Был напр. в его жизни такой случай. По своей мнительности, он очень часто обращался к врачам и неоднократно ездил в Москву советоваться с светилами медицинской науки. В одно время, дождавшись окончания уроков, он с дневным поездом отправился в Москву, добился здесь с большим трудом приема у какого то видного московского врача, у которого очереди и приемы были строго рассчитаны, ночью сел в поезд и утром прибыл обратно во Владимир. И вся эта головокружительная спешка была выполнена с той только целью, чтобы не пропустить ни одного урока, хотя бы по причинам - уважительного свойства, какой несомненно являлась болезнь.
Со времени учреждения при Владимирской духовной семинарии Общества вспомоществования нуждающимся воспитанникам семинарии до самой своей смерти Иван Григорьевич нес обязанности казначее Общества. Нужно просмотреть приходо-расходную книгу Общества, чтобы понять, с какой любовною тщательностью и поразительною аккуратностью ведены были им приходо-расходные записи. Как огорчался он, если кто-нибудь из учеников, подписавшийся в получении денег, допускал даже малейшую помарку или описку. Иван Григорьевич буквально при этом страдал. И это страдание станет понятным, если принять во внимание, что Иван Григорьевич, принявшись за какое-нибудь дело, вкладывал в него всю свою душу.
Памятными для многих питомцев Владимирской духовной семинарии останутся, далее, те труды, которые были положены Иваном Григорьевичем по упорядочению ученической библиотеки. Правильное функционирование этой библиотеки началось только после кропотливых работ Ивана Григорьевича.
В отношении к учащимся он представлял редкий тип педагога, который, при необыкновенно простом, дружеском и в некоторых случаях товарищеском обращении с учениками, в то же время никогда не позволял умалять своего воспитательного авторитета, пользовался большим влиянием на юношей и своею сердечностью снискал их общее расположение. Известно, до какой степени болезненно восприимчива и впечатлительна юность. Иногда малейшее неосторожное слово, окрик, может вызвать целую бурю, создать пожар, при тушении которого приходится часто считаться с многочисленными жертвами. Иван Григорьевич ко многим из учащихся обращался на „ты“, в случае каких-нибудь дисциплинарных неисправностей выговаривал ученикам иногда и в очень сильных выражениях, и между тем никогда такое отношение инцидентов не создавало. Все знали, что все это делалось Иваном Григорьевичем по душевной простоте, по сердечному расположению, и к выговариваниям его относились, как к родительским внушениям. Так смотрели на Ивана Григорьевича и родители учащихся. Насколько известно, он постоянно был завален всякого рода просьбами и поручениями по надзору и хлопотам за их детей. И неудивительно, что смерть Ивана Григорьевича, — как известно пишущему эти строки, - встречена была с глубокою скорбью всем духовенством епархии. В лице Ивана Григорьевича оно лишилось добрейшего руководителя и наставника своих детей.
Таким же простым, сердечным был Иван Григорьевич и в товарищеском кругу, среди своих сослуживцев и знакомых. Можно сказать даже больше: он был душой товарищеского кружка. Его поразительная наблюдательность, картинный народный язык, неиссякаемый юмор делали его незаменимым собеседником в товарищеских беседах, и корпорация Владимирской духовной семинарии долго еще будет вспоминать его бытовые рассказы из прошлого, повествования из своих собственных прошлых лет, в которых Иван Григорьевич не щадил и самого себя и создавал картины, блещущие и богатством юмора, и занимательностью фабулы. Рассказ Ивана Григорьевича «Протодиакон», напечатанный в последние годы в «Историческом Вестнике», дает до некоторой степени представление о богатых дарованиях его в этой области. Рассказ составлен на основании семейных воспоминаний, богат бытовыми картинами и написан тем образным народным языком, которым говорит еще деревня, не тронутая сторонними фабричными влияниями.
Товарищи ценили и уважали Ивана Григорьевича, конечно, не за одну только его общительность. Как говорилось уже выше, он был в высшей степени сердечный и добрый человек. Таким он являлся не только в отношении к своим родным и многочисленным родственникам, но и ко всем своим знакомым и вообще к людям. При своем добросердечии, он не мог равнодушно видеть страданий других и, где мог, облегчал их и словом, и делом.
Со смертью Ивана Григорьевича сошла в могилу крупная педагогическая сила, представитель старых преподавательских традиций, которые в настоящее время очень часто забываются, очень часто кажутся странными, но за которыми необходимо признать великие заслуги для нашей духовной школы, как за имеющими немало хороших сторон. Одной из таких сторон была близость учащих к учащимся, некоторая проникновенность их интересами, — но близость и проникновенность, исключающая возможность умаления преподавательского авторитета. С этой стороны Иван Григорьевич был лучшим выразителем этих старых добрых традиций, и его имя история Владимирской семинарии, несомненно, начертает впоследствии на своих страницах на видном месте.
Теперь же прими, дорогой Иван Григорьевич, прощальный привет от своих сослуживцев и учащихся. Пусть эти немногие слова будут хотя слабым выражением нашей любви к тебе, которая, по слову Апостола, «николиже отпадает» (1 Корине. XIII, 8) и вместе с нами перейдет в свое время в тот таинственный мир, который ты ныне зришь лицом к лицу (I Корине. XIII, 12).Речь, произнесенная при отпевании И. Г. Левкоева о. Ректором семинарии прот. П. П. Борисовским Дорогой Иван Григорьевич!
Три года тому назад мы, сослуживцы твои, воспитатели и почитатели, приветствовали тебя с исполнившимся 25-летием твоей учебно-педагогической службы и молитвенно, от всего сердца желали тебе еще много-много лет трудиться на пользу духовной школы. Но Господь судил иначе: бездыханный лежишь ты в этом гробе. Неумолимая смерть как-то неожиданно сразила тебя после непродолжительной тяжкой болезни.
Не скроем, — грустно нам расставаться с тобою. В течение продолжительной службы своей в Владимирской семинарии ты так сроднился с нею и с нами, что наше сознание не легко осваивается с мыслью, что уже не стало тебя. Утешение в разлуке с тобою мы находим, мысленно обозревая пройденный тобою жизненный путь, исполненный многих трудов и добрых подвигов. Позволь же, дорогой Ив. Гр., не столько в похвалу тебе, сколько для нашего собственного назидания, изобразить хотя кратко некоторые черты твоего духовного образа. Уста твои сомкнулись; и из гроба синего, в таинственном безмолвии смерти, примером доброй жизни своей вещаешь ты нам спасительное наставление.
Не ошибемся, если скажем, что ты был муж веры и молитвы. Св. вера, как утренняя роса, освежала твой жизненный путь, св. молитва, как солнечный луч, согревала его. Св. семя веры и молитвы, прирожденное душе человеческой, было в тебе преемственно возращено и взлелеяно — в родительском доме, в родной тебе Владимирской семинарии и, наконец, под сению обители Препод. Сергия, Радонежского Чудотворца. По окончании образования, ты вошел в жизнь преданным сыном православной Церкви, ревнителем ее священных преданий и уставов. Томимая духовною жаждою богообщения, душа твоя устремлялась к горним высотам, любила уединяться для молитвенного богомыслия. Припоминаем мы, как ты, десять лет тому назад, движимый религиозным чувством, смешался с народною толпою и скромно, в смиренной одежде русского паломника, с посохом в руках совершил богомольческое путешествие в обитель и к мощам новоявленного тогда молитвенника земли русской — препод. Серафима Саровского Чудотворца... Так св. правосл. вера была основным, руководительным началом твоей жизни.
Служебное дело свое ты всегда исполнял с любовью и должным тщанием. По окончании высшего образования, ты вступил на общественное служение в родной тебе Владимир. семинарии, в которой и оставался до конца жизни. В признательность за полученное в семинарии воспитание, ты посвятил на служение ей все свои познания, силы и здоровье. Ты был неутомим в своем служебном делании, и являл собою пример самого заботливого и тщательного исполнения служебных обязанностей. Скажу больше: при некотором недоверии к своим силам, твоя служебная исполнительность и требовательность к себе причиняли тебе нередко душевную тревогу и терзания, вследствие неуверенности твоей в том, во всей ли полноте и совершенстве исполнено тобою повеленное тебе. Но скоро обстоятельства оправдывали совершенство твоего делания, и прежние чувства колебания и сомнения сменялись в тебе светлым чувством радости и нравственного удовлетворения, в сознании свято исполненного служебного долга.
Душа твоя исполнена была христианскою любовью к ближним и, прежде всего, к нам, сослуживцам твоим. Ты и сам нередко с искренностью говаривал, что отдыхал душою, проводил наиболее счастливые минуты жизни среди нас, в доброй задушевной беседе с нами. Сердце твое исполнено было сострадания и сочувствия; скорби и радости наши находили в тебе живой отклик. Если кого-либо из нас Господь благословлял служебным или семейным счастьем, кто, бывало, спешит к нему с выражением искреннего сорадования и привета? Ив. Гр. Если кого-либо из нас постигло тяжелое несчастье, беда житейская, кто в числе первых идет к нему с выражением соболезнования и сочувствия? Иван Григорьевич. Если кому-либо из нас приходилось хоронить родных и близких нашему сердцу, кто спешит в дом плача для молитв по усопшем? Опять-таки ты, дорогой Ив. Гр — ч. Видно было, что и ты сам много горя изведал в жизни, умел поэтому ценить и переживать и страдания ближних. Но знаешь ты и то, что за твою любовь и мы отвечали тебе тем же. Твоя скромность, и простота и задушевность делали то, что ты был общим любимцем между нами.
В отношениях к питомцам нашим ты являл отеческую заботливость и попечение. Пользуясь богатой сокровищницей приобретенного педагогического опыта, ты умел во время преподать питомцам своим добрый совет и наставление, успокоить смятение юной души, утешить и ободрить при малодушии, предотвратить заблуждение, загладить и исправить сделанную ошибку... Вышедший из духовной и бедной среды, ты хорошо понимал и материальный нужды наших питомцев, в удовлетворении которых принимал непосредственное участие по Обществу вспомоществования, и даже за два дня до смерти, несмотря на свое безнадежно-болезненное состояние, ты сам с живым участием повел со мною беседу о выдаче пособия беднейшим ученикам к светлому празднику.
Можно бы, в назидание наше изнести и другие перлы из богатой сокровищницы души твоей, но... довольно! В кратком прощальном надгробии не передашь, не выскажешь всего того, что хотелось бы сказать о любимом и дорогом усопшем. В разлуке с тобою мы и присные твои утешаемся и христианским упованием предстоящей встречи нашей во всеобщий день воскресения. Ты и сам жил и умер в исповедании сего упования. Случилось так, что мы и погребаем тебя в день воскресения, и через две седмицы дней наступит «праздников праздник», когда Св. Церковь Христова с особливою светлостью торжествует победу над смертью, воспоминая тридневное восстание из гроба Господа нашего Иисуса Христа. Который, восстав от мертвых, «начаток умершим бысть».
Прощай же, дорогой Ив. Гр., до ожидаемого дня всеобщего воскресения. Мы не забудем возносить молитву о тебе, да упокоит Господь, Праведный Судии, душу твою, за добрый подвиг твой в жизни сей, в селениях праведных.Речь, произнесенная при отпевании И.Г. Левкоева воспитанником семинарии Д. Либеровским Дорогой наставник!
Вся наша семинарская семья собралась сегодня под кровом родного нам храма, чтобы воздать тебе последнее целование. Ведь еще так недавно эти священные своды оглашались нашими молитвами о твоем исцелении, наши юные души сливались в одном молитвенном порыве к Подателю всяческих. В наших сердцах жила надежда снова видеть тебя и слышать твою речь... Но не так судил Бог, и мы сейчас окружаем тебя лежащего во гробе. Ты бездыханен. Пройдут года и твои бренные останки уничтожатся, но не уничтожится среди нас добрая память о тебе, незабвенный наставник! С какой любовью, с какой отеческой заботливостью относился ты к своим питомцам. Семинария была для тебя второй семьей, которая также приветливо встречала тебя, как и родная. Ее интересы были близки тебе. Сам пройдя эту школу может быть даже и при более суровых условиях, ты понимал наши нужды и всей душой отзывался на них. А ведь сколько значит иногда такое родственное сочувствие! У тебя всегда мы находили доброе слово, отеческий совет и утешение в наших школьных огорчениях. К тебе мы шли не как к начальнику, а как к родному близкому человеку, лишь более нас умудренному житейским опытом, и ты всегда так близко принимал к сердцу наши скорби и радости, тебя так сильно волновали события нашей школьной жизни... Быть может иногда наши добрые, сердечные отношения омрачались, быть может мы иногда доставляли тебе огорчение, как это часто бывает и в семье. Теперь мы просим у тебя прощения. Знай, дорогой наставник, добрая память о тебе долго будет жить в наших сердцах. Она будет как бы надгробным памятником любимому учителю от признательных учеников. Самой же лучшею благодарностью почившему с нашей стороны послужат наши, совместно с церковью, молитвы о упокоении его души со духи праведных скончавшихся. Будем же просить Господа, да вселит его в селениях праведных, в недрах Авраама упокоит и с праведными сопричтет. Аминь.Речь, произнесенная при отпевании И.Г. Левкоева воспитанником семинарии С. Авдаковым Незабвенный наставник!
Пять дней тому назад, когда ты, — недвижимый теперь и бездыханный, — еще лежал на одре тяжкой болезни, услышали мы печальную весть о роковой перемене в состоянии твоего здоровья. Всех охватило чувство глубокой и искренней печали. Нам хотелось помочь тебе, чем-нибудь облегчить твои страдания. Мы поспешили в храм помолиться о твоем выздоровлении. Но увы!.. Вопрос о том, быть или не быть тебе с нами, уже был решен. Ты уже внимал Божию гласу: «прииди ко Мне труждающийся и обременный»... и вот... свершилось! Пред нами бездыханный твой прах. Глубокою скорбью объяты наши сердца... Мы не будем уже ощущать обаятельной простоты и ласки твоей, не услышим сердечных бесед твоих.
Братья товарищи! Приступим ко гробу почившего, дорогого нашего наставника и с чувством глубокого сокрушения будем неотступно взывать к нему: преподай нам, учителю, последние прощальные наставления, скажи нам из гроба твои священные заветы... Он молчит. Смерть леденящими руками сковала его уста. Но... самый этот гроб, эти торжественно-печальные, глубоко — трогательные минуты для нас поучительны... Посмотрите на седины, окаймляющие бледное чело, лежащего во гробе. Разве они не научают нас трудовой, до гробовой доски трудовой жизни. Посмотрите на это мертвенно-бледное лицо. Разве оно не воскрешает в нашей памяти редкой простоты и сердечности, приветливости и незлобия, истинной гуманности наставникам любовью дававшего нам советы и разъяснения?
Посмотрите на эту скорбь окружающих смертный одр его, увитый цветами и венками — знаком горячей любви к нему.
Посмотрите на это собрание пришедших дать «последнее целование» нашему почавшему наставнику и учителю! Разве все это не свидетельствует о плодотворной деятельности его, снискавшей даже вне стен семинарских общие симпатии и уважение. Вот где для нас последние священные заветы почившего Ивана Григорьевича...
Почивай же с миром, дорогой наш незабвенный наставник! Высокая светлая личность твоя надолго останется в памяти у благодарных учеников твоих. Разлучившись с нами телом, ты никогда не умрешь в сердцах наших... «любы николиже отпадает» (1 Кор 13, 8).
Спи спокойно, дорогой наставник, до радостного утра — воскресения. Да воздаст тебе Господь за труды твои, на пользу нашу тобою совершенные.
Мы же, братие, усугубим свои молитвы о новопреставленном рабе Божием Иоанне, да учинит душу его Господь в месте светле, в месте злачне, в месте покойне, отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание.Прощальная речь при погребении И. Г. Левкоева, произнесенная диаконом А. Левкоевым
Братие и сестры!
Последним целованием все мы провожаем нашего дорогого Ивана Григорьевича, а теперь новопредставленного раба Божия Иоанна, отходящего от нас из здешней земной юдоли к Вечному и Праведному Судии.
Мы только что слышали, что сказали ему на прощании с ним его друзья, знаемии. В лице его общество лишилось многополезного деятеля; корпорация Владимирской духовной семинарии — неутомимого и честного сотрудника, задушевного товарища и друга, а семья воспитанников — сердечного и доброго наставника и воспитателя, всегда чуткого и отзывчивого на запросы и нужды своих питомцев. Кого же мы хороним, провожаем в могилу и за кого молимся, чтобы Господь вселил душу его в селения праведных? — Жена провожает дорогого и горячо любимого ею мужа, душа которого сливалась с ее душою, и в неустанных трудах и заботах с которым делила она на жизненном пути своем радости и печали; дети — доброго, беззаветно любящего их отца, который все свои силы и здоровье, словом — всю жизнь свою отдал на их благополучие и счастье, что всегда было его ближайшей заботой и целью жизни; родственники — самого близкого им по мысли и духу человека, доброе сердце и открытая душа которого всегда привлекали к себе и внушали всем любовь к нему, как родному сыну, брату, советнику и другу. Что же касается нас, то мы, его родные братья и сестры, и весь семейный кружок наш хороним и провожаем брата — человека, который был основой и краеугольным камнем нашего семейного благополучия. Для нас он был источником наших мыслей и начинаний. В нем мы черпали все, что направляло нас к благополучию в жизни,- блага материальные и духовные, — мы всегда пользовались его советами и указаниями. Мы всегда имели в нем опору в жизни и поддержку в дни колебаний и неудачи, а потому были уверены в нем и спокойны за себя. Всегда и во всем мы были обязаны ему. Да, мы его братья и сестры, хороним своего благодетеля.
Но вот теперь, когда настали последние минуты его пребывания здесь с нами, все мы что скажем ему на прощании, чем и как выразим ему свою благодарность за все то добро, которое он оказал нам, — за любовь преданного мужа, заботливого отца и братскую деятельную любовь, которую он всегда проявлял ко всем нам, не взирая на труды дел своих и не жалея сил своих?
Словами прощальной погребальной песни он просит и молит нас: «непрестанно о мне молитеся Христу Богу», чтобы Господь не ввел его по грехам его в место мучения, но вселил его в место, «идеже свет животный». Братие и сестры! С какой бы более лучшей, более подходящей для него просьбой мог он обратиться в данный момент к нам? Да и что теперь ему нужно, когда все расчеты его с жизнью покончены... Бренному телу его нужно немного, — избранное нами, приличное и освященное место покоя, где оно почиет сном вечным. Но кроткий дух его, душа его любвеобильная и добрая — она между нами. И она беспомощна теперь; она не может возносить к Богу молений о прощении своих грехов. И вот она теперь-то особенно нуждается в нашей помощи, в наших молитвах, ибо ей теперь только это одно и нужно.
Так будем же, возлюбленные братие и сестры, справедливые и признательные к нему; будем благодарны ему за ту, оказанную им при жизни своей преданную его любовь к нам. Выразим ему, нашему неоценимому и неоцененному брату, свою благодарность и любовь к нему в посильных молитвах своих к Богу за кроткую душу его. Пусть Он, Милосердный, простит ей все прегрешения ее вольные и невольные; пусть учинит ее в селениях праведных и дарует ей жизнь вечную и блаженную. Будем молиться за душу усопшего чаще, всегда, и особенно «в то время, как святая предлежит и страшная жертва», как говорит апостол, ибо «превеликая польза будет душам, о которых моление возносится» в это время.
Этим молением за душу усопшего, дорогого и незабвенного брата нашего, новопреставленного Иоанна, мы исполним долг братской и истинно-христианской любви к нему, а Милосердный Господь удостоит его царствия небесного.
Источник:
Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 24-й. 13-го июня 1915 года
Левкоев Константин Николаевич, диакон Воскресенской церкви г. Владимира, умер 28.06.1875 г., 30 лет.
Левкоев Сергей Иванович (1897-1965) – Владимирский композитор, музыкант.
Владимиpская духовная семинаpия
Александр Иванович Канаровский - преподаватель Владимирской духовной семинарии.
Скворцов Алексей Феодорович (1861-1916) - преподаватель и инспектор Владимирской дух. Семинарии.
Покровский Павел Васильевич (1893-1914) - воспитанник Владимирской духовной семинарии.
Боголюбов Андрей Иванович (ум. 1871) - преподаватель Владимирской Духовной семинарии.
Белояров Павел Алексеевич (1864 – 1899) - преподаватель Владимирской духовной семинарии.
|
| Категория: Владимир | Добавил: Николай (04.07.2017)
|
| Просмотров: 1356
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
|
| ПОИСК по сайту |
|
 |
| Славянский ВЕДИЗМ |
|
|
| РОЗА МИРА |
 |
|
| Вход на сайт |
|
|
| Обратная связь |
|
|
|
|
|
