Военно-разведывательная деятельность Н.Г. Столетова в 1867-1871 гг.
Военно-разведывательная деятельность Н.Г. Столетова в 1867-1871 гг.
О.Н. Суслина
Одна из интереснейших страниц биографии нашего знатного земляка генерала от инфантерии Н.Г. Столетова связана с событиями, происходившими в Азии.
50-60-е годы XIX в. являлись важной вехой в истории политики России в Средней Азии. Россия все более твердо становилась на капиталистический путь развития, а Средняя Азия представляла собой экономически отсталый район, являвшийся выгодным рынком сбыта промышленной продукции и источником сырья. Однако развитию торговли России с ханствами мешали чрезмерно высокие пошлины на товары русских купцов, плохие пути сообщения, но главное препятствие заключалось в том, что в Средней Азии жизнь и имущество предпринимателей не находились под защитой закона.
Средняя Азия открывала двери и для торговых связей России с соседними странами: Ираном, Афганистаном, Индией, Китаем. Однако на пути завоевания этих рынков Россия сталкивалась с сильным соперником - Англией. «Большая игра» в Азии создала взрывоопасное напряжение между Россией и Англией.
Среднеазиатские государства, а тем более кочевые народы, становились легким объектом для завоевания. Англия, утвердившая колониальное господство в Индии и завладевшая Персидским заливом, повела наступление на Среднюю Азию. Засылка английской агентуры осуществлялась под видом отправки туда научных экспедиций, торговых представителей, путешественников. Проникновение англичан усилилось с 40-х годов, после захвата ими Афганистана и верхнего течения Аму-Дарьи. В 50-е годы, используя афганского эмира как посредника для привлечения на свою сторону ханов Коканда и Хивы, англичане пытались разжигать антирусские настроения и объединять среднеазиатские ханства против России, чтобы подорвать установившиеся экономические связи ханств с Россией.
Для Российской империи среднеазиатский вопрос был прежде всего геополитическим вопросом о прочной границе - ему подчинялись и экономические, и идеологические, и престижные соображения. Решался же он преимущественно силовым способом.
К 1864 г. русские войска заняли казахскую степь и вышли к границам среднеазиатских ханств. В мае - сентябре 1864 г. русские отряды овладели городами Туркестан, Чимкент. В июне 1865 г. штурмом был взят самый крупный торговый и ремесленно-промышленный город Средней Азии - Ташкент.
Ил. 1 К.П. Кауфман
В связи с присоединением к России обширных территорий Средней Азии 11 июля 1867 г. было образовано Туркестанское генерал-губернаторство со столицей в Ташкенте. Глава Туркестанского края, генерал-губернатор, сосредоточил в своих руках как гражданское, так и военное управление, осуществляя командование расположенными там войсками. Назначался он лично царем, а подчинялся военному министру. В делах управления генерал-губернатор опирался на свою канцелярию. Первый генерал-губернатор Туркестана Константин Петрович Кауфман (ил. 1) приобрел славу талантливого устроителя среднеазиатских владений России. Г.П. Федоров, управляющий канцелярией при Кауфмане, писал: «Это был истинно царев наместник на дальнем Востоке, и туземцы недаром называли его: «Ярым-Падша» (половина царя). Снабженный огромными полномочиями, окруженный блестящим ореолом почти безграничной власти (которою он ни разу не злоупотреблял), Кауфман представлял собой более чем царского наместника; он был действительно половиной царя». При этом К.П. Кауфман был прекрасно образованным, развитым человеком, отличался широкими взглядами, честностью, был доступен для всех людей.
Ил. 2 Н.Г. Столетов
5 января 1867 г. подполковник Н.Г. Столетов был назначен Правителем канцелярии военно-народного управления Туркестанской области. К месту служения ему предстоял долгий путь с Кавказа (Дагестан), где он командовал Закатальским военным округом. В связи с предстоявшими значительными путевыми расходами ему как семейному человеку было выделено 282 руб., и в апреле 1867 г. Н.Г. Столетов должен был отправиться на новое место. Однако, как записано в полном послужном списке, в июне 1867 г. по высочайшему повелению Н.Г. Столетов был командирован в «разные азиатские государства». В документах же внешнеполитического ведомства значилось, что подполковник Столетов отправился через Закавказье «на южный берег Каспийского моря по собственным делам». Вице-директор Азиатского департамента МИДа России в июле 1867 г. сообщал консулу в Астрабаде статскому советнику В. Гусеву, что целью поездки Н.Г. Столетова будет изучение восточных языков, в которых он достиг «весьма основательного знания». Вместе с тем здесь же подчеркивалось, что главное намерение Столетова Н.Г. - «ознакомление с теперешним положением дел в Средней Азии». Николай Григорьевич намерен был отправиться «через Астрабад в Герат, Афганистан и, если окажется возможным, в Кашгар». В конфиденциальном письме говорилось, что «путешествие это господин Столетов предпринимает на свой личный страх и ответ, - без прямого участия правительства, тем не менее, в виду значительной пользы, которую могут нам принести собранные господином Столетовым сведения во время этого путешествия, правительство наше готово оказать ему возможное содействие».
Для проезда по Персии (ныне Иран) Н.Г. Столетову и трем его спутникам, находившимся у него в услужении, консулом В.В. Гусевым 15 марта 1868 г. были выданы паспорта на персидском языке. В паспорте Н.Г. Столетова говорилось о том, что он «уволен начальством сроком на 8 месяцев путешествовать по разным областям... Ирана, Афганистана и Туркестана для изучения персидского языка». В документе содержалась просьба к правителям и пограничным начальникам «оказывать подполковнику должное внимание и уважение, а в случае надобности - всевозможное вспомоществование и покровительство». Копия этого паспорта ныне экспонируется в Доме-музее Столетовых.
В Азиатском департаменте МИДа был разработан план этого «путешествия». Н.Г. Столетов должен был прибыть в персидский город Астрабад по своему настоящему паспорту, как подполковник русской службы. Затем предполагалось устроить таким образом, чтобы он значился в числе отбывших в Россию на одном из пароходов. В то же время Н.Г. Столетов, переодевшись в татарское платье, с паспортом казанского татарина должен был отправиться в путешествие.
Однако этому проекту не суждено было сбыться. По мнению российского посланника в Тегеране И.А. Зиновьева, «путешествие пошло неудачно с самого начала» и первоначальный план подвергся изменению еще в Астрабаде.
Консул в Астрабаде В.В. Гусев отсоветовал Н.Г. Столетову выдавать себя за татарина, потому что его наружность и обритая борода могли подвести при встрече с российскими мусульманами-богомольцами в Мешхеде. Тем более, что такой прецедент уже случился с Николаем Григорьевичем во время его плавания из Баку в Астрабад. На пароходе, несмотря на все его старания скрыть свою личность, он все же был узнан мусульманами-кавказцами, отправлявшимися в Мешхед на поклонение.
По прибытии в Астрабад Н.Г. Столетов нанес визит принцу Джансуду Мирзе - правителю этого города. Отправиться в дальнейший путь он не имел возможности из-за распутицы в горах, вызванной дождями и снегом. Весь следующий месяц он прожил в консульстве, занимаясь теоретическим и практическим изучением персидского языка. Затем Н.Г. Столетову представился случай отправиться вместе с принцем Джансудом Мирзой в Шахруд. Здесь некоторое время у него заняло приготовление к предстоящему путешествию в Афганистан: покупка лошадей и необходимых припасов.
Дальнейший путь Н.Г. Столетова лежал в Мешхед, где он с рекомендательным письмом от консула В.В. Гусева представился Хорасанскому везирю Мамед Насир Хану. Слухи о прибытии в Мешхед русского офицера долетели раньше его появления здесь. Проживавший в Мешхеде англичанин Дольмедт, которого все считали шпионом, встревожившись, выехал навстречу Н.Г. Столетову. От своих многочисленных приятелей из разных слоев общества, в их числе - даже служащих губернатора, он узнал, что русский полковник просит содействия к проезду в Герат. Это обстоятельство очень обеспокоило английскую дипломатическую миссию в Тегеране. Первый секретарь миссии господин Томсон попытался разузнать, действительно ли русский агент направляется в Герат. Ему было объяснено, что полковник Столетов прибыл в Персию неофициально лишь для совершенствования своих знаний восточных языков.
Везирь Мамед Насир Хан принял Н.Г. Столетова самым радушным образом и обещал облегчить путь до Герата. Однако на самом деле никакой реальной помощи не оказал. Нежелание оказать содействие объяснялось тем, что взятие русскими войсками Самарканда и Бухары (апрель - июнь 1868 г.) произвело на персидского шаха и его министерство неблагоприятное впечатление и заставило предполагать, что Россия имела обширные завоевательные планы. Путешествию же русского полковника они приписывали скрытую цель и опасались навлечь на себя подозрения англичан. Пробыв в Мешхеде около 3-х месяцев, Столетов Н.Г. потерял надежду попасть в Среднюю Азию через Герат и вернулся в Шахруд, а оттуда отправился в Тегеран. В своем донесении в МИД от 4 октября 1868 г. консул В. Гусев заметил, что Н.Г. Столетов через некоторое время «отправился через Решт в Россию с каким-то Индийским Принцем». С середины 60-х гг. XIX в. имели место неоднократные попытки индийских раджей Кашмира, Индура и других княжеств установить контакты с Россией для противодействия английской колониальной политике. До нас дошли сведения далеко не обо всех посольствах, миссиях и отдельных гонцах, отправленных индийскими князьями или организациями в Россию в надежде получить содействие против колониального порабощения. Пока остается неизвестным имя индийского посланца, с которым встретился Н.Г. Столетов, а также и результаты его поездки в Россию.
Из секретного письма Начальника Главного штаба Ф.Л. Гейдена следовало, что в конце сентября 1868 г. Н.Г. Столетов уже находился в Петербурге. После отъезда Николая Григорьевича на родину поверенный в делах в Тегеране И.А. Зиновьев 1 декабря 1868 г. переслал в Азиатский департамент МИДа три письма для полковника Н.Г. Столетова, которые передал «бухарский уроженец Хаджи Мир Хайдер».
К сожалению, пока не обнаружено донесение Н.Г. Столетова о результатах «путешествия» по Персии, поэтому неизвестно, какие из поставленных задач ему удалось выполнить. Можно предположить, что какие-то интересные сведения были добыты, т.к. 30 августа 1867 г. он был произведен в полковники, а 15 сентября 1869 г. ему был пожалован орден Св. Анны 2-й степени с мечами над орденом.
Естественно, что в условиях англо-русского соперничества в Персии новые данные, полученные Н.Г. Столетовым, сыграли позитивную роль для усиления русского влияния в Тегеране.
По июнь 1869 г. Н.Г. Столетов состоял в распоряжении туркестанского генерал-губернатора К.П. Кауфмана и «с присущей ему основательностью вводил те особенности, которые навсегда оставили печать в устроении жизни всего Туркестанского края». «Жаль было отпустить этого деятеля в такую минуту, когда в его руках разработка жизни края только что закипела на благо населения и для более прочного соединения нового края со всей империей», - коротко, но многозначительно выразился К.П. фон-Кауфман, когда, волею высшего начальства, Столетов Н.Г. был вновь переведен в распоряжение главнокомандующего Кавказской армией.
Российское правительство было озабочено близким соседством с беспокойными хивинцами, а также туркменскими и киргизскими племенами. На северном и восточном берегах Каспийского моря был широко распространен захват ими русских подданных и продажа в рабство. Хивинское ханство, оставаясь независимым, продолжало препятствовать расширению торговых связей России со Средней Азией. Утверждение русских на восточном побережье являлось крайне необходимым для поддержания каспийской торговли и промыслов. В 1858— 1859 гг. было предпринято подробное исследование всего восточного берега Каспийского моря, что позволило выяснить, что лучшее место для устройства укрепления находится по берегам Красноводского залива. Занятие Красноводского залива в те годы было отложено вследствие натянутых отношений с Персией. Успехи России в Азии в 1864-1869 гг. изменили положение дел и вынудили правительство на решительные действия.
В августе 1869 г. император Александр II, основываясь на докладе военного министра и словесном докладе полковника Столетова Н.Г., утвердил предположения «О Красноводской экспедиции». В этом документе говорилось о необходимости занятия берега Красноводского залива и пункта в Балханских горах, причем выдвигалось требование о своевременном заявлении персидскому правительству о посылке русского десантного отряда. Приготовление и производство десанта возлагалось на Кавказское начальство.
Главнокомандующий Кавказской армией генерал-фельдцехмейстер великий князь Михаил и туркестанский генерал-губернатор К.П. Кауфман убедили императора назначить выступление русских войск осенью 1869 г. Военный министр Д.А. Милютин в секретном письме императору предложил назначить начальником отряда генерал-майора Геймана В.А., а начальником штаба - полковника Генерального штаба Н.Г. Столетова. Однако главнокомандующий Кавказской армией решил иначе: «Командование этим отрядом полагаю поручить полковнику Столетову, как потому что он, по своим способностям и знанию, может с успехом исполнить это дело, так и потому, чтобы назначением генерала не придать экспедиции большой важности. 16 августа 1869 г.». При назначении Николая Григорьевича учитывалось то, что он хорошо был ознакомлен с положением дел в Прикаспийском крае, а также владел восточными языками.
Мотивы высадки боевых сил в Красноводске были сформулированы следующим образом: «В случае образования враждебной нам коалиции среднеазиатских владетелей или необходимости поддержания принесшего нам покорность бухарского эмира, вновь занятый нами пункт может служить исходною точкою и базою отряду, переброшенному через Каспийское море, для совокупных операций кавказских войск с войсками Туркестанского округа. Наконец, в случае установления движения караванов между Красноводском и хивинскими владениями, торговый путь к некоторым рынкам Средней Азии значительно будет сокращен и удешевлен». Однако между планами местных властей и Петербурга не было единства. Если русская администрация в Средней Азии рассматривала высадку военного отряда в Красноводске как подготовительный этап в наступлении на Хивинское ханство, то министерство иностранных дел выступало против активных военных действий. Так, 12 февраля 1870 г. директор Азиатского департамента МИДа Стремоухов П.Н. писал К.П. Кауфману: «Вы смотрите на Красноводск, как на средство, облегчающее военную экспедицию в Хиву. Наше министерство и вообще правительство смотрит на него иначе, а именно, как на новые ворота для нашей торговли, и, в крайнем случае, как на благотворную угрозу или внушение Хиве».
29 октября 1869 г. десантный отряд под командованием Н.Г. Столетова на 4-х шхунах отправился из Петровска. Как следовало из рапорта полковника Столетова Н.Г. главнокомандующему Кавказской армией, плавание по Каспийскому морю оказалось неблагоприятным «из-за противных ветров и сильного волнения, замедлявших ход шхун».
5 ноября отряд благополучно высадился на берегу Красноводского залива в Куводагской долине Муравьевской бухты. Спустя два дня Н.Г. Столетов сообщал главнокомандующему Кавказской армией: «Отряд в сборе, здоровье людей хорошо, все необходимое с нами. Полковник Столетов». К этому времени начальник Астрабадской морской станции отправил для отряда на шхуне «Хивинец» и баркасе «Скорый» провизию на 1,5 месяца. На шхуне также прибыли туркменский хан Мулла Дундур и с ним трое старейшин для содействия начальнику отряда в налаживании отношений с туркменами.
Красноводский отряд состоял из батальона пехоты (5 рот), команды казаков (70 человек), команды саперов (офицер и 31 солдат), взвода горной артиллерии (2 орудия) и отделения полевой артиллерии (4 четырехфунтовых нарезных орудия). Всего до 1000 нижних чинов при 30 офицерах.
Высадка десантного отряда Н.Г. Столетова произвела в Хиве сильное впечатление. Степные вестовщики-хабарчи обыкновенно приукрашивали и преувеличивали полученную откуда-нибудь новость и спешили сообщить ее в ближайшую кочевку, рассчитывая на щедрое угощение. Поэтому, когда новость дошла до Хивы, то скромный Красноводский отряд вырос до большой экспедиции. «Кто такой Столет? Неужели ему 100 лет?» Переполох вышел огромный. Первым делом хивинцы решили завалить колодцы, так как уже ушли на зимовки: киргизы - к Хиве, а туркмены - к Атреку. По дороге к Кизыл-Су (Красной воде) были посланы конные партии с собаками, чтобы их трупами загадить глубокие колодцы. Остался неиспорченным один колодец Сагжа, но к нему был приставлен конный пикет до появления русских. В самой Хиве и ее округе начались работы по строительству укреплений.
В соответствии с предписанием Кавказского наместника великого князя Михаила Николаевича 29 октября 1869 г. российский посол в Тегеране А. Бегер заявил министру иностранных дел Персии Мирзе Саид-Хану, что «экспедиция в Красноводский залив не имеет никакого враждебного характера ни к Персии, ни к туркменским племенам, предполагает целью освоение фактории, которая могла бы служить средством для проложения торгового пути в Среднюю Азию, так и наблюдательным постом за сношениями хивинцев и туркмен и нашими киргизами». Содержание этих переговоров было доведено до сведения Наср-эд-дин Шаха. Кроме этого министр иностранных дел А.Н. Горчаков телеграфировал, что «императорское правительство признает владычество Персии до Атрека и, следовательно, не имеет в виду никаких укреплений в этой местности». Это сообщение произвело такое благотворное впечатление на персидского шаха, что уже 16 декабря он разрешил входить нашим купеческим пароходам в Муграб и Энзели наравне с парусными судами - право, которого наши дипломаты тщетно добивались несколько десятков лет.
Из-за волнений в Киргизской степи в 1869 г. торговые караваны из Хивы пошли в Россию не через Оренбург, а Каспийским морем через Ашур-Адэ. Однако хивинские купцы обратились с просьбой к начальнику Астрабадской морской станции о разрешении идти по Красноводскому заливу, куда путь был в 2 раза короче. Получив такое разрешение, уже в августе 1869 г. в Красноводский залив пришел хивинский караван на 325 мест торговли. Таким образом, среднеазиатская торговля сама начинала прокладывать себе путь, но караваны нуждались в защите от набегов степных туркмен, поэтому учреждение морского поста в районе Красноводского залива было насущной необходимостью.
В своем донесении великому князю Михаилу Николаевичу от 7 ноября 1869 г. полковник Н.Г. Столетов сообщал: «В окрестностях жителей мало, они имеют к нам доверие». Местное население - туркмены, занимали обширное пространство к востоку от Каспийского моря до плодородных земель по рекам Аму-Дарье, Атреку и Гюргену. Племена юмудов (иомудов) колена Байрам-шали, чоудоры, эмрали, ата, занимавшиеся земледелием и скотоводством в Хивинском оазисе, подчинялись Хиве. Племена эрсары, кочевавшие по берегам Аму-Дарьи, принадлежали Бухаре. Юмуды колена Кара-Чуха и гокланы считались подданными персидского шаха. Независимые туркменские племена Теке занимали оазисы Ахал и Мерв.
Главой рода туркмен-иомудов был Ата-Мурад-хан - «человек почтенных лет, ловкий, умный, пользующийся в среде всех туркмен большим почетом и уважением». Он неоднократно обращался к русскому начальству в Оренбурге с просьбой о принятии туркмен в подданство России, но после уклончивого ответа увел свои племена к Красноводскому заливу, а затем нашел убежище на острове Челекен. В 1869 г. Ата-Мурад-хан первый предложил Красноводскому отряду свои услуги, а в дальнейшем за свою службу у Н.Г. Столетова был награжден серебряной медалью.
16 января 1870 г. в Петербурге состоялось «заседание комитета по делам, касающимся Каспийского моря», в котором приняли участие великие князья генерал-адмирал Константин и наместник Кавказский Михаил, канцлер А. Горчаков, военный министр Д. Милютин, управляющий морским министерством А. Тимашев, министр финансов М. Рейтерн, управляющий министерством путей сообщения В. Бобринский. Комитет принял решение: «согласно с предположением командующего Красноводским отрядом полковника Столетова, в Муравьевской бухте учредить главную крепость и порт, и склад товаров с возведением здесь некоторых оборонительных работ и с оставлением небольшого гарнизона, а главным местопребыванием для нашего отряда и для фактории избрать удобное место в Балханских горах. Главным начальником занятых пунктов остается Начальник военного отряда и на его обязанность возлагается заботиться о безопасности, как отряда, так и торговцев русских и иностранных, а равно и рабочих поселенцев». 2 февраля 1870 г. на этом документе собственной Его Императорского Величества рукой было написано: «Исполнить».
Место высадки отряда Н.Г. Столетова было лучшим на всем восточном берегу Каспийского моря для швартовки судов, однако оно было бедно пресной водой и к тому же отделено от культурных земель Туркестана неприютными пустынями. Поэтому Николай Григорьевич развернул энергичную работу по изучению берегов и окрестностей Красноводска с целью подыскания лучшего места для стоянки лагеря. В результате нескольких рекогносцировок восточного побережья Каспия, кроме прочего, были получены весьма интересные научные результаты. Было установлено, что эта местность богата полезными ископаемыми: строительными материалами (гранитом, известняком, гипсом), нефтью, каменным углем, озокеритом, солью.
Полковник Столетов Н.Г. предложил перевести значительную часть своего отряда к подошве Большого Балхана к источнику пресной воды Таш-Арват-Кала (в полутораста верстах от Красноводска). 15 февраля 1870 г. войска Красноводского отряда высадились в Михайловском заливе, а 17 февраля приступили к рекогносцировке всей окрестной местности и части верхнего плато Балхан. В последних числах февраля отряд вернулся в Красноводск. «Рекогносцировка подтвердила возможность перевода Красноводского отряда на постоянное расположение в одно из урочищ Балханских гор, причем в самом Красноводске можно было оставить только небольшую часть войск», - сообщалось из Главного штаба в Азиатский департамент МИДа. К 5 августа Красноводский отряд, за исключением некоторой части его, оставленной гарнизоном в самом городе, был переведен на новое место расположения в Балханские горы. Местность вокруг Таш-Арвата была пустынной и бесплодной, поэтому туда нужно было привозить все необходимое д ля жизни отряда. Дорога из Красноводска в Таш-Арват была совершенно безводной, поэтому нашли морской путь через Михайловский залив, который сократил сухопутье. В распоряжение красноводцев отдали почти все военные суда каспийской флотилии и удвоили число судов общества «Кавказ и Меркурий», назначенных для службы отряду. В Михайловском заливе устроили хорошую пристань и возвели небольшое укрепление для склада и гарнизона. Однако в Михайловске не было пресной воды и ее приходилось на судах привозить из Красноводска. Для облегчения доставки грузов устроили еще одно промежуточное укрепление - Мулла-Кари, на полпути между Михайловском и Таш-Арватом, там разместили кавалерию отряда.
Летом 1870 г. Его императорское высочество генерал-адмирал Великий князь Константин Николаевич совершил плавание по Каспийскому морю и побывал в портах этого моря. Выйдя из Нижнего Новгорода 6 июня, яхта миновала Астрахань и 19 июня прибыла в форт Александровский (мыс Тюб-Караган). В Муравьевской бухте и Красноводске Великий князь пробыл всего три часа и 22 июня уже был на Ашур-Адейском рейде (в Астрабадском заливе). Несмотря на большие приготовления к приему Великого гостя в персидских портах Энзели и Решт, яхта генерал-адмирала прошла мимо них из-за сильного буруна на море и проследовала в Баку.
В конце 1870 - начале 1871 г. в отряд Н.Г. Столетова с Кавказа был переведен штабс-ротмистр Скобелев М.Д., который был назначен командиром кавалерии. Однако там его пребывание было недолгим по причине конфликта с начальством: в мае 1871 г. он отправился в рекогносцировку от Таш-Арват-Кала до Сары-Камыша, т.е. до границы Хивы. В это смелое предприятие он пустился всего с 6 всадниками - 3 казаками и 3 туркменами, пройдя более 400 верст, произвел маршрутную съемку местности и собрал другую полезную информацию. Но в планы кавказского штаба эта рекогносцировка не входила, поэтому была расценена как нарушение военной дисциплины, в результате чего М.Д. Скобелев был выслан в Петербург.
По свидетельству полковника Столетова Н.Г., местное население не проявляло никакого противодействия, напротив, племя иомудов оказало помощь, предоставив верблюдов, необходимых для перевозки грузов. Однако хивинский хан всеми возможными средствами подстрекал племена степняков к выступлениям против Красноводского отряда. Так, 20 августа 1870 г. от туркмен стало известно о том, что 6 тысяч кибиток киргизов перекочевали к Балханам и остановились в двухдневном расстоянии от отряда, распространяя слухи о возможном нападении на русских. С наступлением осени разговоры о налете туркмен на Красноводский отряд усилились в Астрабаде. Губернатор этого города Сааб Ихтиар Сулейман-хан, узнав о нападении от туркменских старейшин, сообщил в Российское консульство. Хивинский хан предложил помощь туркменам всадниками и орудиями, чтобы с наступлением холодов вместе с Пир Верди-ханом Теке напасть на красноводцев.
20 октября 1870 г. рано утром одно из наиболее воинственных туркменских племен - текинское - напало на укрепление Михайловское, где стояла всего одна рота. Пехота, быстро выскочив по тревоге, обрушила на текинцев сначала беглый огонь ружей, а затем залпы, смешавшие ряды текинцев, которых добили орудийные выстрелы с вала укреплений и военного судна, стоявшего у берега. Таким образом, нападение было отбито с потерей трех человек убитыми и четырех - ранеными. После этого случая начальнику отряда было разрешено наказать текинцев. 28 ноября отряд из 290 пехотинцев с двумя конными сотнями при трех орудиях под начальством полковника Столетова Н.Г. выступил к укреплению Кизил-Арват. Однако в укреплении туркмен не оказалось: они ушли на север, на старое русло Аму-Дарьи. 10-11 декабря укрепление Кизил-Арват было разрушено, сожжены находившиеся близ него сакли, мельницы, склад строевого леса. 12 декабря колонна двинулась в обратный путь. 22 декабря войска благополучно прибыли в Таш-Арват, совершив весь поход в 22 дня и пройдя всего около 500 верст.
Движение Красноводского отряда в землю текинцев произвело на туркмен большое впечатление и доказало им, что несмотря на безводные пространства, отделявшие кочевников от расположения русских войск, никакое враждебное с их стороны действие не останется безнаказанным. Кроме того, эта экспедиция дала возможность познакомиться с краем, исследовать часть пути из Красноводска в Восточный Хорасан.
В мае 1871 г. в Закаспийский край был командирован начальник окружного штаба генерал Свистунов А.П. Изучив на месте состояние дел в отряде, он пришел к заключению, что на зиму отряд необходимо вывести с Балханских гор. Это не противоречило и мнению Н.Г. Столетова, но Николай Григорьевич в письме Кауфману К.П. предлагал не позднее осени 1871 г. организовать поход на Хиву, причем главная роль должна была принадлежать туркестанским войскам, а кавказские с успехом могли бы сделать только одну диверсию. Однако его предложение в Петербурге, особенно в министерстве иностранных дел, считали преждевременным и невыполнимым. Неизвестно, что и как доложил генерал Свистунов А.П. главнокомандующему, но 16 июля 1871 г. Н.Г. Столетов сдал начальство над отрядом и на его место был назначен генерального штаба подполковник Маркозов В.И.
За свою плодотворную и многотрудную деятельность Н.Г. Столетов был награжден 17 апреля 1870 г. орденом Св. Владимира 3-й степени. Хорошее знание обстановки в Закаспийском крае, военный опыт, владение восточными языками, способность наладить контакты с местным населением - все эти ценные качества помогли Николаю Григорьевичу выполнить задание командования.
