Николо-Можайская (Казанская) церковь Николо-Можайская (Казанская) церковь стояла на пересечении современных улиц Первомайской и Комсомольской. Ныне на этом месте площадь Ростислава Аполлосовича Белякова. На ней установлен памятник этому авиаконструктору, дважды Герою социалистического труда. В Муроме он родился и прожил в нем всего два месяца. По уточнениям А. А. Епанчина, храм находился напротив юго-западного угла дома № 9 по улице Первомайской.
Николо-можайская (Казанская) церковь
Казанская церковь в старинных актах известна под именем «Николы Можайского». Первое упоминание об этой церкви мы находим в сотной выписи г. Мурома 1574 г., а первое описание ее есть в писцовых книгах г. Мурома 132 (1624) г.
По описи Бартенева 1636 г.:
«Да за городом же на посаде в Никольской улице церковь великого чудотворца Николы Можайского каменная. А по сказке Никольских попов попа Ивана да попа Василия и по допросу муромских земских старост Василия Зотикова да Оникия Колбина и выборных людей Самойлы Михайлова с товарищи в прошлом 138 г. декабря в 5 день в ночи та церковь и что в оной было по приправочным книгам Григория Кириевского 132 г. Божия милосердия местных образов и прикладов золотых и серебреных и книг и риз и колоколов и всякого строения церковного блаженной памяти царя и государя и великого князя Ивана Васильевича всея Росии, а иное мирское приходных людей, а то все волей Божией сгорело, а церковь с жару расселась до подошвы и глава сверху провалилась. А что осталось горелых слитков золота и серебра и то де в съезжей избе у воеводы Федора Лызлова. И о том к воеводе Федору Лызлову да к подъячему к Владимиру Толстому послана память, чтобы они прислали с писцом роспись сколько фунтов и золотников осталось горелых слитков золота и серебра веса. А воевода (и) подъячей росписи не прислали и сказали, что они о том писали к Государю в Москву.
Да на той же церковной земле церковь теплая Нерукотворенного образа Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа с приделами: придел Григория старстотерпца, да придел Макария Желтоводского чудотворца, древяна на клетцы, глава и крест обиты жестью. А в церкви Божией милосердия образ местный Нерукотворного Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа на золоте, венец серебрян позолочен, да образ местный Георгия страстотерпца, да образ местный Воскресения Христово, образ местный Пречистой Богородицы, образ Макария Желтоводского чудотворца, образ Николы чудотворца с чудесами. Деисус и праздники и пророки и праотцы все на золоте. Двери Царские и сень и столбцы на золоте ж.
Да в приделе Георгия страстотерпца образ местный Георгия страстотерпца с чудесами. Двери Царские и сень и столбцы все на золоте. Другой придел Макария Желтоводского чудотворца. В приделе образ местный Макария Желтоводского чудотворца на золоте. Двери Царские и сень и столбцы на золоте ж. Да на жертвеннике сосуды церковные блюдца и потир и лжица оловянные. Да книг: Евангелие напрестольное печатное евангелисты серебреные позолочены, да в двух приделах Евангелия письменные; Устав печатный; 12 миней месячных; два Пролога письменные; Служебник печатный; Потребник печатный; Псалтырь печатный; Апостол; Часовник - печатные; Псалтырь печатная.
Да в ризнице ризы камчатые белые, стихарь дорогильный, пояс шелковый, поручни, епатрахили. Да на колокольнице 7 колоколов, весу в них по смете 50 пуд. И церковь с приделы и в церквии в приделах Божии милосердия образы и книги и ризы и всякое церковное строение и на колокольнице колокола строение гостиной сотни тогового человека Федора Лукьянова Веневитинова.
А земли под теми церквами и под кладбищами в длину 26 сажен, поперек 24 сажени. Да на церковной же земле дворы поповы: двор попа Федосия, в длину двора его и с огородом 36 сажен с четью, поперек 25 сажен. Двор попа Василия, в длину двора его и с огородом 35 сажен с четью, поперек 14 сажен. Да на церковной же земле кельи бобыльские: келья Якушки Смольнина, келья Олешки Федорова отпущенника Веневитинова, келья Олешки плотника, келья Ивашки Осипова, келья Васьки Шабардина, келья Кондрашки портного мастера, келья Микитки пастуха, келья Елисейки Иванова. И всего на церковной земле 8 келий бобыльских, а людей в них тож, кормятся работою своею, люди бродящи, а иные нанимаются на судах в ярыжные. А оброку они платят попу Федосею да попу Василию на год с кельи по две гривны, итого рубль 12 алтын. А земли под теми бобыльскими кельями в длину 47 сажен, поперек 23 сажени. Да на церковной же земле по другой стороне улицы двор бобыльский Андронки Федосеева. В длину двора его и с огородом 22 сажени. Оброку он попам платит по десяти алтын».
Данные этой описи заставляют думать, что в пожар 1630 г. сгорела не только каменная церковь Николы Можайского, но и бывшая при ней теплая Георгиевская церковь. Описываемая Бартеневым церковь уже новой постройки; в память же о прежней церкви новый храмоздатель устроил только придел того же имени. Этой описью заканчиваются также и письменные свидетельства о Никольской церкви. Дальнейшая ее история восстанавливается уже только преданием.
По преданию, каменная церковь Николы Можайского после пожара 1630 г. была восстановлена храмоздателем купцом Веневитиновым. Каком году было это восстановление, не известно. При этом, надо думать, первоначальный вид церкви изменен и она перестроена по типу каменных церквей г. Мурома, появившихся около того же времени, например, Вознесенской, Георгиевской.
Священники Федосей и Василий служили здесь в 1636 г., как и в 1625. Род последнего вписан в рукописный синодик муромского Благовещенского монастыря (1713) (МИХМ. Инв. № М-2233): «Род мурома посаду церкви Спаса Нерукотвореннаго образа попа Василiя Минина» (Л. 47/48). А храмоздатели Веневитиновы значатся, как в том же, так и в двух более ранних синодиках: того же монастыря (1695) и Богородицкого собора (XVII в.). (МИХМ. Инв. № М-2233, 2230; 2232): «Родъ гостиныя сотни Парфенiя Веневитова: Лукiана… »; «Род Макарiя да Феодора Веневитовыхъ: лукiана… схимника Моисея… Парфенiя» (Л. 83-84 об.; 25 об.; 73).
По свидетельству А. А. Титова, деревянная церковь Спаса Нерукотворного имела «два корпуса, с решетками, загородками и верхом», которые представляли «вкус древности». Очевидно, он сам мог видеть храм, «разобранный по ветхости в конце минувшего столетия (XVIII в.)»: «Потолок между балок небольшими штуками наискось, сделанный из дерева разного рода, т. е. сосноваго, еловаго и дубоваго, при освещении внизу, казался волнистым; бревна, по народному преданию, на постройку храма были рублены в городской роще, бором называемой…» 16 августа к этому храму совершался крестный ход. Престол его был перенесен в храм Николы Можайского.
Постройка храма Спаса Нерукотворного в эпоху царя Михаила Романова, вероятно, связана с известным церковным событием 1625 г. Персидский шах Аббас после покорения Грузии прислал русскому царю ризу Господню, обретенную им в ризнице митрополита, «сокрытую в кресте». По преданию она была принесена на родину грузинским воином, бывшим при Распятии Спасителя. Патриарх Филарет Никитич собрал о ней «достоверные сведения», после чего она была положена в Московском Успенском соборе, и установлен ежегодный праздник Положения Ризы Господней (10 июля)10. Наше предположение подкрепляется иконой, поступившей в музей из Николо-Можайской (Казанской) церкви: «Спас Нерукотворный. Не рыдай Мене Мати» с 70 клеймами. Первая треть XVII в. (после 1625) (МИХМ. Инв. № М - 6651. 130х109). В церковных документах она была отмечена как царский вклад. Ссылки на этот факт имеются и в музейных инвентарях: «В середине образ нерукотворного Спаса, который держат два ангела. Над ним изображение Деисуса (Христос, Богородица и Иоанн Креститель). Вокруг середины 70 клейм с изображением истории явления образа Нерукотворенного Спаса. Края и фон средины изображения и края иконы обложены чеканным серебром... Живопись 1-ой половины 17 в. Находилась в иконостасе холодного храма (Спасского придела). По церковным записям икона числится как царский приклад». Один из сюжетов иконы, по словам А. Н. Овчинникова, посвящен принесению ризы Господней в Москву. По его мнению, появление в Муроме столь значимого образа свидетельствует о важности древнего города, прославленного своими святыми, ставшими символами московского царства.
Возможно, и строительство церкви Спаса Нерукотворного в Муроме могло быть связано именно с этой иконой. Первые Романовы вообще не забывали Муром. Здесь по Писцовым документам первой трети XVII в. были два дома дяди царя – боярина Ивана Никитича Романова. Один находился в кремле «для осадного сидения», второй – «на горе Богатыревой» (РНБ. Титова 3645. Л. 14, 34). Известен и его вклад (водосвятная чаша с блюдом) в церковь села Арефино в заречной части Муромского уезда. Из того же храма поступила в музей несохранившаяся «серебряная золоченая панагия, с цепочкой» (XVII в.), по легенде принадлежащая патриарху Филарету (Романову) (НА МИХМ. 69. Л. 31). В документах зафиксированы вклады царя Михаила Федоровича в муромский Спасский монастырь. В 1615/16 г. вместе со своей матерью, «государыней инокиней Марфой Ивановной», он заказал драгоценный ковчег для «Животворящего Креста Господня (Унженского креста)», находившегося тогда в церкви в честь небесного покровителя государя - Архистратига Михаила, стоявшей в муромском кремле.
Новопростроенная церковь была впоследствии освящена уже в честь Казанской иконы Божией Матери. Это переименование Никольской церкви в Казанскую произошло не ранее кон. XVIII в. Основанием для такого мнения служит отметка в окладных книгах 1676 г.: «Церковь Нерукотвореннаго Спаса да церковь Николая Чудотворца Можайского. А тое церкви Николая Чудотворца приход приписан к церкви Спаса Нерукотвореннаго образа потому, что та церковь построена близ тое церкви». Очевидно, в это время церковь не была еще переименована. Не именуется церковь Казанской и в описи г. Мурома 1760 г.
В «Описании древних церквей города Мурома» (НА МИХМ. № 29) есть ссылка на документ Муромского духовного правления (дело за № 1411), по которому «Казанский храм с теплым приделом, по правую сторону во имя Св. и Чудотворца Николая», построен в 1676 г. Здесь же записано: «Многие из старожилов помнят еще каменную плиту, как надгробный памятник, лежавшую близ означенной церкви… На плите были высечены слова: „Под сим камнем погребен купец Веневитинов храмоздатель Казанской церкви”. К сожалению, плита эта неизвестно кем и когда утрачена. Предание о строителе Казанския церкви свежо и почти общеизвестно» (Л. 19/23). Из этого следует, что будто бы уже в 1676 г. храм Николы Можайского был переименован.
А. А. Епанчин, хранитель муромских церковных преданий в советское время, указывает другую дату перестройки и переименования храма - 1693 г. Он же приводит упоминание, что до 1676 г. при Николо-Можайском храме существовал женский монастырь.
Вероятно, кардинально здание было перестроено позже, когда обветшала и деревянная церковь Спаса Нерукотворного. Вместо нее с северной стороны основного храма был устроен придел. По противоречивым сведениям, он был возведен либо в последней четверти XVIII в., либо в первой половине XIX в. Однако по церковной описи этого храма за 1818 г., где уже подробно описан этот придел, следует, что к этому времени он уже точно существовал (ГАВО. Ф. 590. Оп. 1. Д. 671. Л. 1-18об.). Храмоздателями этого придела называют помещика И. Н. Гейциг, а также муромских купцов Бушуева и И. Н. Зворыкина.
По сведениям А. А. Епанчина в 1794-99 гг. с юга к основному зданию церкви был пристроен придел Николы Можайского, «поставленный по преданию на том самом месте, где находился храм, построенный Иваном Грозным».
К западной стене Казанской церкви примыкает колокольня с шатровым верхом. Время постройки ее не известно, но над входом в колокольню высечен 1788 г. Может быть, это год ее построения, хотя, судя по своей архитектуре она скорее подходит к XVII в.
По данным «Описи древних церквей…»: «Никольский придел в 1-ой четверти 19-ого столетия, по свидетельству старожилов, прихожан храма, доселе живых, вновь перестроен Полковником Гвардии Александром Ивановичем Гейцигъ, героем 12 года (сыном упомянутого выше И. Н. Гейцыга)» (Л. 19/23). Легенда о чудесном спасении А. И. Гейцыга во время битвы под Можайском, зафиксирована в инвентарной книге музея 1933 г. Из записи следует, что из храма Николы Можайского в музей (1929) поступила не только храмовая икона святого Николы Можайского XVII в. в серебряном окладе, но и пожертвованные к ней приношения - два креста и иконка с образом Богоматери. «Серебряный Крестик с цепочкой. Висел на иконе Николы Можайского. С крестом связана легенда о том, что он спас жизнь Гейцых (Герцык) во время войны под Можайском. Пуля попала в крест. В честь этого он построил (расширил) придел во имя Николы-Можайского». Данный крест на цепочке, как и второй - «золотой крестик на голубой ленте»; иконка, «окаймленная камешками» да и сам драгоценный оклад иконы вскоре (1930-935) были списаны, в том числе в результате изъятия в ОКРФО (НА МИХМ. 70. Л. 6об.-8).
Помимо приведенных в начале описей храма Николы Можайского (Казанского) из двух Писцовых книг города Мурома первой трети XVII в., сохранились и более поздние: одна – первой четверти и две конца XIX в.
Наиболее полным из них является «Опись имущества Казанской церкви за 1818 г.», датированная 1821 г. Здесь представлен уже перестроенный храм: «Означенная Казанская церковь каменная, по сторонам коей приделы: во имя Св. Николая Чудотворца и по левую – во имя Спаса Нерукотворного образа». В алтаре главного храма находилось пять икон: Успения Божией Матери, Смоленской Богоматери, Неопалимой Купины, «Образ Нового Завета» и «О Тебе радуется благодатная всякая тварь». Наиболее интересно упоминание последней из них. Возможно, она указана в Писцовой книге 1625 г. в деревянном храме Георгия при церкви Николы Можайского как «Образ Похвалы Богородицы». Известна икона «О Тебе радуется» XVI в. из муромской церкви Николы Зарядского.
В описи 1818 г. значится, что иконостас основного храма был резной, «вызолоченный» пятиярусный. Он состоял из местного, праздничного, деисусного, пророческого и праотеческого чинов. В верхних рядах было по девять икон. В местном ряду было семь икон: Вседержителя, Благовещения, Воскресения, Владимирской Богоматери, Казанской Богоматери, Прокопия Устюжского и Вознесения. Причем, храмовый образ Казанской Богоматери находился по левую сторону от царских врат. На дьяконских дверях были изображены архидиакон Стефан и архистратиг Михаил. В трапезе церкви был иконостас из пяти икон: Спаса Нерукотворного, Николая Чудотворца, Распятия, Успения и Николая Чудотворца «с чудесами». По более поздним описаниям, в главном (Казанском) храме не было «древних» икон. Они в основном отмечены в приделах. Рассматриваемая же опись фиксирует все «имущество» в равной степени полно, но без датировок и каких-либо определений.
Наиболее интересно описание убранства придела Николы Можайского, где были и иконы, унаследованные от более древних храмов прихода. В алтаре было три иконы: Владимирской Богоматери, «Триипостасного Божества» и Смоленской Богоматери. Последний образ можно идентифицировать с хранящейся в музее иконой XVII в. В настоящее время она время подготовлена сотрудниками ВХНРЦ к исследованию и реставрации (МИХМ. Инв. № М- 6644.123х89). Иконостас этого придела был из четырех ярусов. В местном ряду было шесть икон: Вседержитель, Николай Чудотворец (Можайский), «Гурий, Самон и Авив, „с чудесами”», «Богоматерь в сиянии», Георгий с житием, Власий (?). На дьяконских дверях были изображения Благоразумного разбойника и Архангела Михаила. О храмовой иконе мы уже упоминали в связи с чудесным спасением А. И. Герцыга под Можайском. В данной описи она представлена так:
«…Николы Чудотворца в сребропозлащенной чеканной ризе, в венце серебряном и позлащенном; да шапка вынизана настоящим жемчугом с серебряными запонками, при нем завеска тафтяной материи, сверху с золотой бахромой и атласными лентами зелеными». Крест, спасший героя войны 1812 г. и другие украшения, видимо, были подвешены к ней несколько позднее (после 1818-21). В настоящее время этот храмовый образ хранится в фондах музея (МИХМ. Инв. № М-6653. 128,5х94. Под темным слоем олифы). В данной описи указано, что «на завороте» иконостаса справа был образ «святых мучеников Гурия, Самона и Авива в серебренной и позлащенной чеканной ризе, штилистовый; вставлен в местную икону, на коей написаны оных мучеников сказания и чудеса на краске». Он ранее был храмовой иконой церкви во имя этих мучеников, упоминавшейся, по сведениям А. А. Епанчина, в 1760 г. По «Описи древних церквей…»: «Икона святых мучеников Гурия, Самона и Авива с изображением жития их, особенно чтимая в народе. По преданию, икона сия найдена после сгоревшаго деревяннаго древняго храма во имя Св мучеников – в пепле» (Л. 19/23об.). Свидетельством почитания служила и позже «устроенная» новая серебряная риза (1889) – «дорогая – 1,200 рублей», упомянутая В. Г. Добронравовым. Икона в богатом окладе поступила в музей, была датирована XVIII в. и записана в инвентарь с фиксацией ее церковной легенды (110х91 – общий размер; 26,5х21,8 – размер средника). В 1933 году были списаны клейма иконы. В 1930 г. драгоценную ризу передали «в обменный фонд» (НА МИХМ. 70. Л. 3об-4). В настоящее время в музее хранится только сам небольшой образ, с которым и связана легенда об обретении в пожарище, и который почитался как чудотворный. Хранятся и серебряные детали оклада с разноцветной эмалью кон. XIX в. (МИХМ. Инв. № М-5060. 26,4х21,5х1,5).
Указанная в данной описи икона «Великомученика Георгия с житием и Его Страдания», была размещена крайней слева. На ее окладе был «привешен крест Георгиевский». В «Описи древних церквей…», где она датирована XVII в., указано: «Икона сия принадлежит Муромской военной кадре». (Л. 20/24). Древней называет ее и В. Г. Добронравов. Очевидно, что именно эта икона упомянута в Писцовой книге 1636 г. как храмовый образ Георгиевского придела в деревянном храме Спаса Нерукотворного. При поступлении в музей она вскоре была списана: «Образ Георгия Победоносца во весь рост на золотом фоне… 123х72» (НА МИХМ. 70. Л. 5об.-6). Та же участь постигла икону из этого местного ряда «Богоматерь в сиянии». В «Описи древних церквей…» она значится как «Икона Пресвятыя Богородицы «Кто сiя проницающая, аки утро, добра яко луна, избранна яко солнце» в сребропозлащенных венце и ризе… 17 век». (Л. 19/23об.). При записи в музейный инвентарь она была названа «Икона Божией Матери Лучезарная звезда» (127,5х94) (НА. МИХМ. 70. Л. 5об.-6). Любопытно, что другая икона этой редкой иконографии поступила в музей из Муромского Богородицкого собора. Она, вероятно, была написана местным иконописцем А. И. Казанцевым около 1690 г. Не исключено, что несохранившийся образ из храма Николы Можайского был создан им же. Тогда же была исключена из музейного инвентаря и указанная в рассматриваемой описи икона Вседержителя: «Икона Спаситель… вписано в зеленый овал и красный ромб, находилась в иконостасе с правой стороны теплого храма» (НА МИХМ. 70. Л. ”5 об.-6).
В иконостасе Никольского придела, над местным чином, располагался праздничный ряд из тринадцати икон. В центре был образ «Тайной вечери». В третьем ярусе в центре располагалась икона «Вседержителя на троне», по сторонам по четыре иконы апостолов. В самом верху находилось резное Распятие, а по сторонам по четыре «клейма» с изображением страстей Господних. Иконостас и иконы трех верхних ярусов были новыми, т. е. времени устройства придела – первой трети XIX в. При выходе в трапезу располагалось три иконы: Макария, Спасителя и Богоматери Знамение. С упомянутым образом Спасителя можно отождествить икону «Спас Смоленский» XVII-XVIII вв. (МИХМ. Инв. № М-6811. 128х94. Не раскрыта).
По описи 1818 г. Спасский придел также имел иконостас в четыре яруса. В местном ряду указано всего десять икон – справа семь из них: Спаса Нерукотворного с чудесами; Муромской Богоматери с чудесами Василия Рязанского; Иоанна Предтечи; второй образ Спаса Нерукотворного; Макария Желтоводского, Муромских чудотворцев; Боголюбской Богоматери; а слева только три: Богоматери на престоле; святых Петра, Алексия и Ионы, московских чудотворцев; Покрова Богоматери. Из всего этого ряда сохранились лишь две иконы. Первая - уже описанный нами выше храмовый образ «Спас Нерукотворный. Не рыдай Мене Мати», с 70 клеймами, известный как царский приклад Михаила Романова. В данной описи он указан первым справа от Царских врат. Вторая – образ Макария Желтоводского (МИХМ. Инв. № М-6676. 99х56). В рассматриваемой описи он указан шестым справа. Вероятно, именно эта икона преподобного Макария упоминается в Писцовой книге 1636 г. как храмовый образ «на золоте» придела во имя этого святого в деревянном храме Спаса Нерукотворного. Над местным чином иконостаса располагалось резное Распятие с «клеймами Страстей Господних». В третьем ярусе в центре была размещена икона «Восстания из гроба», а по сторонам – апостолы. В четвертом верхнем ряду – икона Господа Саваофа, по сторонам – образы «Ветхого завета» и «Нового завета»; по краям – «клейма с пророками».
Как следует из рассматриваемой описи, в приделе Спаса Нерукотворного хранились «древние» иконы. Среди них было пятнадцать «Образов подложных» (аналойных): Спас Нерукотворный; Владимирская Богоматерь; «Живоносный источник»; «Божия Матерь Питательница»; Преподобный Антоний; Благовещение; «маленький с изображением четырех ликов святых, а сверху Нерукотворного образа»; «Иоанн Богослов поколенный»; Рождество Богородицы; Параскева Пятница; пять образов «Божией Матери Казанские». Из описания следует, что все они имели драгоценные уборы. Среди перечисленных «подложных» только два образа Казанской Богоматери XVIIв., хранящиеся в музее, можно отождествить с упомянутыми здесь иконами этого извода (МИХМ. Инв. № М-6768; 6761. 32х27; 39х32). Одна была взята музейными сотрудниками непосредственно с аналоя. Серебряные украшения с них были списаны в 1930-33 гг. (НА МИХМ. 70. Л. 5об.-8). Кроме того, упомянуты несохранившиеся «Святцы – иконы» и «из старой деревянной Спасанерукотворной церкви из иконостаса 33 образа и Царские двери».
Более поздние описания храма Николы Можайского (Казанского) конца XIX в. не отличаются полнотой, зато они опираются как на предание, так и на документы, приводят конкретные факты и датировки. В описании В. Г. Добронравова 1897 г. большее внимание уделено истории прихода и его современному состоянию. О внутреннем убранстве он дает краткую справку: «Что касается внутренних церковных украшений, то они большею частью принадлежат позднейшему времени. Сохранилось только несколько икон и то частию поновленных. Древние иконы: св. в.-муч. Георгия, свв. Гурия, Самона и Авива с изображениями чудес…, другая икона Нерукотвореннаго образа, возобновленная в 1875 г., Николая Чудотворца, Владимирской Божией Матери. Надписей, свидетельствующих о времени происхождения этих икон, нет. Современная утварь и ризница церковная не отличается особенным богатством. Причта при церкви по штату положено – священник и псаломщик… В приходе по клировым ведомостям числится 431 душа муж. пола и 482 женскаго; все православные и живут в городе».
В рукописном описании храма в «Описи древних церквей…» кон. XIX в., напротив, историческая справка небольшая, а главное внимание уделено древностям. Составители: священник С. Альбицкий и дьакон В. Никольский (?) представили семнадцать предметов с датировками и размерами. В список древностей храма они включили одиннадцать икон; четыре Евангелия московской печати 1677, 1685, 1775, 1796 гг. в медных и серебряных окладах, а также два серебряных креста с мощами святых XVII в. и 1796 г. Надо полагать, что описание было исполнено при консультации помощника смотрителя Муромского духовного училища Н.П. Травчетова и ризничного собора священника Л. Белоцветова. Оба они были любителями муромских древностей, имели печатные труды. Их подписи стоят в конце данной описи перед фамилиями составителей.
В музей, как зафиксировано в книге поступлений, 30 декабря 1929 г. было изъято из Николо-Можайской (Казанской) церкви более сорока предметов. Из них шестнадцать икон, включая три, написанных на цинке (сразу же списанных). Чуть позже было исключено из инвентаря еще несколько. В настоящее время в музее хранится всего восемь икон из этого храма. В книге отмечены и поступления облачений, двух серебряных литургических приборов, венцов от окладов икон, двух напрестольных Евангелий в окладах и двух серебряных крестов (НА. МИХМ. 89. Л. 27 об.-31). Помимо сохранившихся и описанных выше икон из этого храма, стоит отметить два интересных серебряных напрестольных креста первой трети и середины XVII в., опубликованных нами ранее (МИХМ. Инв. № М-5128;5127). Один из них привлекает внимание гравированным изображением святого Николая Чудотворца в рост, безусловно, связанного с принадлежностью его Никольскому престолу. Второй, помимо своих художественных особенностей с рельефным и пластичным изображением фигуры Иисуса Христа, интересен тем, что этот напрестольный крест является и мощевиком, о чем свидетельствует внушительный список реликвий.
Краевед А. А. Титов, описывая Муром (1840), стоящий на семи холмах, отметил: «На четвертом видишь верх св. Николая»; «Казанская или Николо-Можайская церковь… древняя, о пяти главах, считается построенною царем Иоанном IV»; «Седьмой холм держит на себе величественную церковь Воскресения». Интересно, что вблизи последней в XVI в. стоял еще один храм Николы Можайского, упомянутый, как и первый, в писцовых документах по Мурому (1566 и 1573/74).
Николо-Можайское городское училище основано в 1809 г., а в соединенном виде существует с августа 1875 г.
В 1876 г. «учащихся – 120 мальч. Законоучитель – свящ. Николай Валединский (90 руб. в год). Старший учитель – оконч. курс учительской семинарии Василий Правдин (250 руб. в год и квартира с отоплением). Младший учитель – окончивший курс дух. сем. Николай Целебровский (150 руб. в год и квартира с отоплением). Попечитель – потомств. почётн. гражданин Георгий Иванович Зворыкин. Содержание – 650 руб. от обществ. Помещается в довольно просторном и удобном собственном доме, при котором имеются и квартиры для учителей».
В 1885 году Григорий Иванович Карпинский назначен к Муромской Казанской церкви.
«Гроза 7-го сентября 1885 года и замечательное происшествие в гор. Муроме.
Никогда, еще во всю жизнь мне не приходилось переживать столь страшных минут, как это было вечером 7-го сентября, во время служения всенощной. Этот ужасный день не только никогда не забудется, а напротив, воспоминание о нем будет вызывать новые и новые чувства страха, а вместе и — благодарности к Верховному Распорядителю животом и смертью человека. В этот день, казалось мне, я был уже в холодных объятиях смерти. Теперь я знаю, что чувствует человек в последний смертный час свой, знаю и плачу... Теперь я понимаю и чувствую все значение молитвы св. церкви о даровании нам, грешным, непостыдной, мирной, христианской кончина живота нашего... В этот день я видел Бога грозного, но и милостивого. Не успел я окончить исповедание благости и человеколюбия Божия, как действительно Бог удивил на мне и на всех молящихся со мною Свои благость и человеколюбие... Но довольно для чувств… Расскажу об ужасном событии, вызвавшем их.
День 7-го сентября был один из тех пасмурных дней, какие обыкновенно бывают осенью; по временам шел мелкий дождь. Но с наступлением вечера показались на северо-восточной стороне небосклона густые, черные, по местам беловатые облака. Зазвонили ко всенощной и народ пошел на молитву. Во время чтения шестопсалмия, засверкала молния и послышались отдаленные раскаты грома. Чрез две-три минуты поднялся сильный ветер и крупные капли дождя резко стучали в оконные стекла. Гроза усиливалась. Молния широкой огненной рекой разливалась в воздухе и сильные громовые удары почти беспрерывно следовали один за другим. Доселе я не боялся гроз, а в этот раз страх овладел мною и в душе явилось предчувствие — быть беде. И беда случилась. Пред пением: «Хвалите имя Господне», едва я успел произнести первые слова возгласа: «Яко благ и человеколюбец», — как вдруг вся церковь наполнилась необыкновенным, ослепительным светом молнии, которая, в виде огромного шара, ударилась, близь царских врат, о чугунный пол и огненные брызги полетели во все стороны. При этом раздался какой-то необычайный выстрел, как бы пушечный залп целых сотен орудий, и серный удушливый запах наполнил все здание церкви, так что дышать тяжело становилось. Многие, потеряв чувства, упали, а уцелевшим на ногах, в первую минуту, показалось, будто падает церковь. Поднялся стон, плач: смятение сделалось страшное. Народ в ужасе бросился к выходным дверям. Произошла давка сильная. Без увечий, кажется, не обошлось бы. Видя беду неминуемую, я тотчас разоблачился и направился к народу, чтобы остановить его и рассеять панику. При помощи Божией это удалось мне. Именно Господь помог мне в этом: нелегко удержать народ, объятый ужасом, человеку, самому находящемуся под впечатлением ужаса. Таким образом, невольно пришлось прервать богослужение. Спустя полчаса, когда народ поуспокоился, богослужение продолжилось обычным порядком.
Прошло вот уже несколько времени, после этой ужасной грозы. Оказывается, молния первоначально ударила в колокольню, пробила насквозь купол ее, близ главы, сделав довольно широкое отверстие, отсюда ударила в деревянный столб, поддерживающий перила лестницы во втором ярусе колокольни, раздробила его на мелкие щепки и, разбив окно во втором ярусе церкви, обращенное к окну колокольни, проникла в церковь, где, описав несколько кругов, ударилась о чугунный пол, среди стоящего народа.
Удивительно и понять, кажется, невозможно, каким образом ни с кем из народа не случилось серьезных несчастных последствий!?. Напротив, случилось обстоятельство, умолчать о котором не могу, ибо оно достойно всякого замечания. Нашу Казанскую церковь посещает почти постоянно один старец А. Давно страдает он болезнью глаз. На одном глазу у него бельмо, кажется, сызмала, другим он видел, впрочем, не особенно хорошо. Но лет пять или шесть и этим глазом стал видеть только по дням, а часов с пяти вечера и до утра ничего не мог видеть, и ходил, куда хотел, с постороннею помощью. В то время, когда разразилась гроза над нашим храмом, старик А., по обыкновению, стоял в церкви и усердно молился Божией Матери, пред Казанской иконой Ее. И что же? В момент громового удара, он прозрел. Наука, конечно, припишет это действию электричества. Может быть и так это, хотя, лично, доселе я слыхал только, что гроза убивает живые существа. Но что говорит сам прозревший? На вопрос мой, отчего стал видеть и не приписывает ли это действию на него молнии, он решительно и твердо сказал мне следующие слова: «давно я молился Царице Небесной, пред Казанскою иконою Ея, о даровании мне зрения, и уверен, что это — дело милости Ее».
Какое из двух объяснений этого чудесного события вернее, решать не берусь. Но истина — для веры нет невозможного — вне всякого сомнения.
Здесь я кончаю... И слезы благодарности к Тому, Кто, во время земной жизни Своей, морю и ветрам повелевал, Кто и теперь самые грозные, разрушительные явления природы обращает на пользу и спасение верных рабов своих, обильным ручьем катятся из глаз.
Священник Григорий Иванович Карпинский» (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 20-й. 15-го октября 1885 года).
Более 14 лет здесь священствовал и проповедывал слово Божие Г.И. Карпинский, отличаясь безукоризненным, примерным поведением, строгим соблюдением церковных уставов и внимательным, бескорыстным отношением к прихожанам, были ли то богатые или бедные, высокопоставленные или простые рабочие. Этими качествами своей души о. Григорий сумел снискать к себе такую любовь и уважение, как среди своих прихожан, так и всех вообще граждан г. Мурома, что последние тотчас же после смерти бывшего соборного протоиерея А.И. Орфанова единодушно обратились с ходатайством к Высокопреосвященному Сергию о назначении на место настоятеля собора священника Карпинского. Ходатайство это было уважено, и 1 мая 1899 г. Г.И. назначен был настоятелем Муромского Богородицкого собора, с возведением в сан протоиерея и с назначением Благочинным сначала только местного собора, а затем (в 1902) и всех церквей города Мурома.
В 80-х годах ХIХ столетия и в Казанском храме и в колокольне стали заметны следы обветшания и разрушения, а потому стены храма и колокольни были ремонтированы и покрыты цементом. В девяностых годах ремонтирован был храм с приделами и внутри.
Престолов в храме три: главный в честь Казанской иконы Божией Матери, а приделах во имя св. Николая Чудотворца и Нерукотворенного образа Иисуса Христа.
Что касается внутренних церковных украшений, то они большей частью принадлежали позднейшему времени. Хранилось только несколько древних икон и то, частью обновленных. Древние иконы: св. великомученика Георгия, свв. Гурия, Симона и Авива с изображением чудес (эта икона особенно чтима прихожанами, на ней устроена в 1889 г. дорогая - 1200 руб. - серебряная вызолоченная риза), Нерукотворенного образа (в клеймах по сторонам иконы изображены в лицах сказания, связанные я ним), другая икона Нерукотворенного образа, возобновленная в 1875 г., Николая чудотворца, Владимирской Божией матери. Надписей, свидетельствующих о времени происхождения этих икон, нет.
Современная утварь и ризница церковная не отличалась особенным богатством.
Интерьер Николо-Можайской церкви
Причта при церкви по штату положено: священник и псаломщик. На содержание их получалось: процентов с причтового капитала (3830 руб.) - 153 руб. и от служб и требоисправлений до 580 руб. в год. Домов церковных для членов причта не было. . [1]
Земли при церкви по плану генерального межевания значилось под церковью и кладбищем 753 кв. сажен и под домами горожан 1155 кв. сажен. . [1]
В приходе по клировым ведомостям 1897 г. числилось 431 душа мужского пола и 482 женского; все православные и жили в городе. [1]
5-го сентября 1910 г., по разрешению и благословению Высокопреосвященнейшаго Архиепископа Николая, в Муромской Казанской церкви освящены два престола, устроенные в алтарном помещении бывшого доселе при храме придела во имя Нерукотворенного образа Спасова. — Восемь лет назад прихожанкой Казанского храма Глафирой Никол. Рожковой завещан капитал в 10000 руб. — на устройство нового при храме придела во имя св. прав. Глафиры. За невозможностью сделать новую пристройку к храму, в Бозе почившим Архиепископом Сергием разрешено — св. престол придела во имя Нерукотворенного образа упразднить и вместо него устроить в одном алтарном помещении два престола: 1-й во имя образа Спасова и 2-й во имя прав. Глафиры. Это разрешение своевременно подтверждено и Высокопреосвященным Архиепископом Николаем. В 1910 году воля завещательницы и исполнена: поставлены новый иконостас с двоими царскими вратами и с тремя малыми, украшенный новыми иконами, в алтаре устроены два престола и два жертвенника небольших размеров. Торжество освящения началось с вечера. В присутствии Его Преосвященства местным причтом совершено всенощное бдение. Литию, величание совершил Владыка при участии о. протоиерея В. Робустова, священников: Л. Белоцветова, С. Альбицкого и Н. Валединского. Владыка помазал свящ. елеем всех богомольцев. Первый престол во имя Спасова образа освящен перед ранней литургией и. об. Благочинного Протоиереем В. Робустовым, местным священником о. С. Альбицким и проживающим в Муроме заштатным священником о. Н. Валединским. По освящении престола и жертвенника — литургию совершили о. протоиерей В. Робустов и свящ. Н. Валединский. Второй престол во имя прав. Глафиры — освящен перед поздней литургией Преосвященным Епископом Евгением при участии бывших за всенощным бдением священнослужителей. В совершении литургии сослужили Владыке — священники: Л. Белоцветов и С. Альбицкий. Редко бывающее торжество освящения храма привлекло массу народа, но за теснотой помещения, — многим не пришлось удовлетворить свое религиозное любопытство. (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 39-й. 1910).
31 мая 1929 г. пленум горсовета возбудил ходатайство о закрытии церкви. Закрыта постановлением ВЦИК 20 января 1930 г. Снесена в конце 30-х гг.
Источник:
1. Добронравов, Василий Гаврилович. Историко-статистическое описание церквей и приходов Владимирской епархии: [Вып. 4]: Меленковский, Муромский, Покровский и Судогодский уезды. - 1897. - 588, VIII c.
Площадь Белякова
Памятник дважды Герою Социалистического Труда, авиаконструктору Р. А. Белякову. 1984 г. Скульптор В. Фетисов, архитектор Ю. Арндт. ул. Первомайская – Комсомольская.
 
Ростислава Аполлосовича Белякова – советский и российский авиаконструктор, генеральный конструктор ОКБ имени А.И. Микояна.
Родился и провёл детство Ростислав Аполлосович в Муроме, на улице Губкина. Окончил Московский авиационный институт им. Серго Орджоникидзе и стал инженером-конструктором.
Р.А. Беляков разработал 250 проектов боевой авиационной техники, под его руководством родилось и выросло целое семейство лёгких фронтовых истребителей, созданы учебно-тренировочные и, так называемые, МФИ - многофункциональные фронтовые истребители пятого поколения.
Р.А. Беляков - Дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской, Сталинской 1-й степени и Государственной премий, почётный президент Российской Академии авиации и воздухоплавания, почётный член Королевского общества аэронавтики (Великобритания), почётный профессор Московского авиационного института и Пекинского университета.
23 февраля 2000-го г. президент РФ Владимир Путин вручил академику Ростиславу Белякову в Кремле орден за Заслуги перед отечеством за заслуги второй степени.
Разрушенные храмы города Мурома
История города Мурома
|
