Получение соли выпариванием рассолов — один из древнейших промыслов на Руси. Соль получалась, конечно, весьма дорогой и ее цена вошла даже в поговорки и присказки. До сих пор мы говорим, рассыпав соль, о том, что будет в семье ссора, хотя, конечно, это лишь дань той поре, когда белый кристаллический порошок соли был эквивалентом чуть ли не золота.
Солеварение нашло свое отражение и в названиях городов российских — Сольвычегодск, Солигалич и т. п. Собственно говоря, и причиной появления городов (этих и многих других) были соляные промыслы, необходимость их защиты от посягательств феодальных разбойников я простых грабителей.
Соляные промыслы требовали высокого технического уровня работ. Полистаем вместе с академиком Б.А. Рыбаковым рукопись конца XVI века под названием «Роспись как зачат делат навая труба на новом месте...».
Прежде всего вели бурение с помощью вышки (сохи), высота которой была 12 —18 метров. Буровая оборудовалась: блоками (векшами), сложкой системой веревок с противовесами («собаки грузовые, хвосты у них по полусажени») и массивной бабой (боран). Позади вышки укреплялись два ворота с веретенами по три метра.
Буровая оборудовалась еще и «мостом» с воротом, вероятно, для горизонтального вращения, а также амбаром для снастей. Бурение с помощью описанных средств велось большим количеством людей и было тяжелым занятием. Сначала проходку вели, копая и оборудуя колодец, а потом в сруб опускали бурав. Для бурения использовали буравы различного типа (в зависимости от грунта), «мелкое каменье — мелкими трезуби» (фрезерные колонки с 6-ю зубцами); «большим трезубом — больше» и т. д.
Ворот использовали для подъема и опускания бурава (долота). При опускании бурава его поворачивали на некоторый угол, а землю из скважины извлекали с помощью специальных приспособлений — желонок. Бурение рассольной скважины продолжалось долго — до шести лет, глубина скважины могла быть весьма значительной (Б.А. Рыбаков приводит пример 160-метровой скважины).
Готовую скважину оборудовали проконопаченными трубами, засыпали зазоры землей, отводя фонтанирующий рассол в црен или запасной резервуар.
Основной операцией солеварения было выпаривание рассолов на огромных железных сковородах — цренах. Црены состояли из соединенных между собой железных досок или полиц. Полицы соединялись загнутыми концами, закреплялись специальными гвоздями, образуя сковороду. Црен на, особых дугах подвешивали над печью.
Варили соль жители городов, посадов и сел. Выгодное дело стремились прибрать к своим рукам феодалы обычные и духовные. Последние получали варницы зачастую через вклады, дарственные, «на помин души» или прямыми пожалованиями.
Вокруг соляных варниц начинали, как правило, формироваться поселения городского типа — посады, городки, пригородки.
Бывало, что такие поселения становились городами. Однако, процесс грядообразования часто, как показал известный русский советский историк С.В. Бахрушин, прерывался при передаче хотя бы части соляных промыслов в руки монастырей и иных церковных феодалов. Так, например, произошло с Ушбскими, Сумскими промыслами.
Это происходило потому, что церковники имели права на расширение собственной предпринимательской деятельности за счет крестьянских владений, захватывали лучшие рассолы и трубы, необходимые для выпаривания, лесные угодья и т. п. Наконец, церковники собирали с крестьян оброки и обладали возможностями контроля за их деятельностью.
Монастырские варницы, в свою очередь, ограждались целой системой законов, которые также способствовали их процветанию. Например, посадским людям было запрещено копать варницу ближе 15 сажен от монастырской (1584 г.).
Далекое прошлое известного ныне центра русско-советской лаковой миниатюры — села Холуй тесно связано с солеварением. Уже в первом сегодня известном упоминании о Холуе — «Жалованной грамоте Великого Князя Иоанна Васильевича Троицкому Сергиеву монастырю, об освобождении от пошлин Стародубских и Киржачских соляных варниц, и о неподсудности живущих при онных людей наместникам и волостителям, 4 октября 1543 года» — об этом, сказано следующее: «...(пожаловал — В.К.) что у них у Новыя Соли на Холую, в Ряполовском Стародубе, варницы и трубы и дворы... а кто у них учнет жити людей у Соли, у варницы и во дворах, повары и водоливы и всяки казаки, и наместники наши и волостители и их тиуни тех их людей не судят ни в чем: ни дани ни ямских денег и посошного корма не дают...». Из приведенного отрывка видно, что слово было основой первоначального названия Холуя. То же было и с названием, например Солигалича, которое звучало как «Соль Галицкая». Замечу, что уже первое упоминание о Холуе показывает его владением Троице-Сергиева монастыря, но этот монастырь не был начальным владельцем здешних мест (монастырь был основан Сергием Радонежским около 1345 года, ныне город Загорск Московской области).
В числе первых властителей холуйской земли следует, на мой взгляд, считать древнейший владимиро-суздальский род Стародубских-Пожарских. Род этот владел обширными земельными поместьями, в числе которых были: Мугреево, Стародуб Ряполовский, Ландих (ныне пишется Ландех) и т. п. Род Стародубских подвергся значительным гонениям со стороны московских царей, и в первую очередь, Ивана Грозного. В 1566 году этот государь отдал множество волостей Пожарских во владение князю Владимиру Андреевичу. Родовые вотчины Пожарских размещались по рекам Тезе и Лух. Позднее эти потерянные вотчины собрались вновь в роде Пожарских, среди них мы видим и Холуй.
Как же часть Холуя оказалась в монастырском владении?
По обычаям того далекого времени, крупные феодалы жаловали часть своих владений монастырям и церквам на помин души. Верно, таким образом и попала некоторая часть Холуя во владение Троице-Сергиева монастыря.
Кстати замечу, что и сам народный русский герой Дмитрий Михайлович Пожарский передал множество вкладов (в том числе и земельных) в монастыри. Более всего получил Спасо-Евфимиев монастырь в Суздале. В нем же была сделана и гробница рода Пожарских, в которой нашел свой вечный покой спаситель Отечества Д.М. Пожарский.
Но память монахов была недолгой. Уже в середине XIX века никаких следов гробницы Пожарских в монастыре найти было невозможно: ее благополучно разобрали монахи на хозяйственные постройки, забыв о богатых дарах.
Понадобились специальные историко-археологические изыскания, позволившие определить захоронение Д.М. Пожарского и его сородичей. Над их телами был поставлен новый памятник, который, к сожалению, также не сохранился. Сейчас о связи Пожарских с монастырем напоминает посетителям музея в монастыре лишь бюст Д.М. Пожарского.
Однако, вернемся к Холую. Даже часть соляного промысла была весьма лакомым кусочком для монастырей. Обосновались они там прочно, имели множество льгот и поблажек. Жизнь монастырских крестьян на соляных промыслах была очень тяжелой и вызывала сопротивление. Духовные феодалы угнетали и «своих» крестьян и всех живущих близко селян. Их внедрение в соляной промысел имело для местного населения самые пагубные последствия.
Монастырские власти имели право не только на расширение собственной предпринимательской деятельности за счет крестьянских угодий, но и лучшие рассолы, близко расположенный лес; не только право на сбор оброка с крестьян, но и право на контроль над крестьянскими варицами.
Монастыри широко применяли наемный труд на соляных промыслах, особенно на подсобных работах. Массовым наймом обеспечивали погрузку соли на суда и изготовление собственных судов. Для закабаления наемных использовали денежные займы. Документы в займах носили пророческое название «кабала». Вот пример кабалы или, точнее, данной Троице-Сергиеву монастырю:
«Афанасия Епимахова с товарищами в 15 рублях... а живут на Холуе у Соли... от 14 сентября 1569 года...».
Как я уже говорил выше, появление церковных властителей нередко приводило к прекращению образования городов на месте соляных промыслов. В Холуе процесс образования поселения городского типа также имел место. Примечательно, что часть Холуя, которая принадлежала Пожарским, именовалась в документах то посадом, а то и городком, вплоть до второй половины XVIII века и только после за Холуем закрепилось название села. Разделенное на владельцев холуйское поселение нередко становилось ареной социальных протестов. О тех далеких временах повествует документ 1605 года:
«Да во 113-м году сбежал троецкой крестьянин Костя Шамин, а збежав, живет за ним же боярином Дмитрием Михайловичем (Пожарским — В.К.) в вотчине ево в слободе на Холую. И боярина князя Дмитрия Михайловича приказщик, и старосты, и крестьяне про те крестьяне сказали, что те крестьяне за государем их исть и решились оне писать к государю своему ко князю Дмитрию Михайловичу, и он де поговорит с триецкими властьми, а против государева указа не силен...».
Начало XVII века в истории нашей Родины известно более того как «Смутное время» или просто «Смута».
Ивановский край в эту пору стал ареной борьбы русских патриотов с польско-литовскими интервентами. В 1608 году восстание против тушинцев вспыхнуло на огромной территории центра русского государства.
Непосредственной причиной восстания был чудовищно большой налог — сбор с сохи 80 рублей! Его пытались начать собирать Никифор Плещеев и другие изменники. Они же и агенты пана Соболевского издевались над русскими людьми, требовали многократно целовать крест Лжедмитрию и обирали население непомерными штрафами. Вот слова летописи:
«Бог же вложи мысль добрую во всех черных людей и начаша збиратися по городам и по волостям: в Юрьевце Поволском собрашася с сытником (сотником) Федором Красным, на Решме с крестьянином з Гришкою с Лапшою, на Балахне с Ивашком Кувшинниковым, в Городце с Федькою На-говицыным, на Холую Илейка Деньгин, и совокупишася все во единомыслие, поидоша в Лух литовских людей побиша и дворян (изменников) поймав, отсылаху в Нижней, а иных поимаху и домы их разориша и поидоша в Шую» (ПСРЛ, т. XIV, ч. I).
Перечисленные в летописи люди были командирами отрядов ополчений. Илейка Деньгин командовал холуйскими воинами. Славный боевой путь прошли ополченцы: 10 ноября, сломив сопротивление сильного гарнизона тушинцев и изменников-дворян, был взят город и крепость Лух.
Завершив поимку и наказание изменников, ополченцы выступили на город Шую. В дороге к ним присоединились стрельцы царя Шуйского. Еще до похода отрядов в Шуйском краю вспыхнуло народное выступление, и совокупными усилиями Шуя была освобождена.
Плещеев, находившийся в оплоте изменников городе Суздале, отложил сбор чрезвычайного налога и, собрав рать, выступил 8 декабря 1608 года из Суздаля ла Шую. Пошедшая с ним рота пана Соболевского, не дойдя до Шуи, повернула назад: поляки были напуганы размахом восстания.
Польские источники указывают, что под Шуей собралось до 25000 поселян-бойцов. Бой за город был упорным и кровопролитным, бились за каждый дом и двор. Однако Шуя была захвачена отрядами воеводы Федора Плещеева и сожжена. Тушинцы понесли тяжелые потери и вынуждены были уйти из города. Шую немедленно заняли опять отряды ополченцев.
Укрепившийся Федор Плещеев начал наступать на освобождённые районы и 11 февраля 1609 года противники сошлись в селе Дунилове. Патриотами предводительствовал Федор Красный. Сражение продолжалось от рассвета до полночи и Плещеев, разбитый наголову, едва успел укрыться в Суздале с малым числом воинов.
Быстрые русские воины преследовали врага на лыжах и подступили к Суздалю. Только подошедшие в спешном порядке подкрепления (ротмистр Мирский с двумя ротами пятигорцев) отстояли город и нанесли поражение ополченцам. Хвастливый Ф. Плещеев писал, что пало шуян (т. е. собравшегося у города Шуи ополчения) 12000. Но ход боя этого не показывает: пехота на лыжах убежала в лес.
Начался карательный рейд по восставшей части края. Изменник Ф. Плещеев писал своему хозяину-командиру: «Господину пану Яну Петру Павловичю Сапеге… Федор Плещеев челом бьет. Ходили, господине, в Суздальский уезд на государевых изменников,.. которые воры были с собраны, на Холую на посаде и на городке на Клязьминском: и, Божьею, господине, милостью, и государевым царевым и великого князя Дмитрия Ивановича всея Руси щастьем, и вашим рыцарским промыслом, в Холую на посаде и на городке на Клязьминском, воров побили, а иных в осаде пожгли Марта в 6 день (1609 г.) и пришли, господине в Суздаль, воров побив, марта в 10 день».
К середине 1609 года Холуй от тушинцев был освобожден, начинался новый этап борьбы за русское государство против интервентов и изменников — нижегородское ополчение. Недалеко от Холуя, в селе Мугреево после боев и ран имел свое местопребывание князь Д.М. Пожарский. Осенью 1611 года в его вотчину приехали нижегородские послы, уговорившие его возглавить ополчение. Позже приезжал в Мугреево и Минин.
И. Голышев записал такую историю в Холуе об этом времени:
«В несчастную годину России, во время междуцарствия, в 1612 году, князь Д.М. Пожарский, идя с дружиною на избавление Москвы, в сем месте имел остановку на несколько времени и вместе с прибывшей сюда новой дружиной дал обет перед всемогущим богом мужественно нести все трудности и опасности в предстоящей борьбе с многочисленными врагами и отечественным изменниками, и не щадить самой жизни, чтобы отстоять Москву и спасти отечество; в память сих чувств, в благодарность богу, тогда же положил основать на оном месте обитель во имя св. Николая чудотворца…».
Думается, что память о погибших 6 марта 1609 года в Холуе, героическая борьба холуян с интервентами в Лухе, Шуе, под Суздалем и Дуниловом были хорошо ведомы Д.М. Пожарскому и он, идя из своей вотчины в Мугреево, посчитал своим долгом придти к Холую — первому пункту сбора народных сил на борьбу с захватчиками. И Холуй благословил своих и княжеских воинов на борьбу... И это не легенда — в 1650 году его сын князь И.Д. Пожарский поставил по завещанию отца в Борке деревянный монастырь - памятник началу борьбы за осво6ождение России!
Вернемся к теме соляных промыслов. Понятно, что бурное время XVII века не способствовало солеварению: варницы были сожжены или сломаны. Вот выдержка из писцовой книги 121 (1613 года):
«Да в той же слободе кабак, да Варница Орел, да другая Усолка, да два места варнишцы: место варнишное Кунаво, а другое Хорошово в споре Троице-Сергиева монастыря, да четыре трубы с усолом...». Слово «место» в этих документах означает, что на старом месте варниц нет — они уничтожены.
Необходимо заметить, что Холуй принадлежал одновременно многим владельцам и был разделен на части. Ф.А. Куракин в сборнике «Восемнадцатый век» (Спб. 1905 г. т. 2) сообщает, что часть Холуя в 1574 году дана была в Суздальский Спасский монастырь Харитовом Нефедьевым и оставалась за монастырем до издания штатов... (т. е. до XVIII века)».
О еще одном монастырском владельце Холуя сообщает нам «Жалованная сводная «грамота царя Михаила Федоровича Владимирскому Рождественному монастырю» от 22 октября 1623 года («Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси», т. 3, М. 1964 г.). Вот нужное место из грамоты: «да у них же на Холую две варницы соляных, да двор монастырский…»
При этом жалованная грамота ссылается на документы от 85 года (1577 года) и 92 года (1584 года). Весь этот комплекс упоминаний о Холуе XVI века позволяет говорить о нем как о древнейшем поселении Владимиро-Суздальской земли, возникшем сразу как городок, связанный с солеварением и тремя монастырями: подмосковным, суздальским и владимирским. Следовательно, и искусство холуйского иконописания, уже существовавшее к началу XVII века, испытывало влияние этих трех известных центров иконописи. В Холуе монастыри добывали из-под земли соль, имели дворы и работных людей. Земля кормила плохо, а необходимость в приработках всегда была. Власти церковные, вероятно, смотрели на иконописание либерально, так и возник промысел.
Как я уже упоминал, род Пожарских кончился внуком народного героя Юрием Ивановичем Пожарским с его смертью в 1685 году. В 1674 году частью Холуя перестает владеть Троице-Сергиев монастырь, и само солеварение постепенно сходит на нет.
Холуяне, правда, возили еще соль в соседнюю Шую и другие селения, но уже больше занимались иконописью. Свидетельством того, что солью все еще торговали жители Холуя, является «челобитная царю Алексею Михайловичу, с жалобой на посадского человека, продавшего соль без ведома владельца. Сентябрь 1645 г.»:
«Царю государю и великому князю Алексею Михайловичу всея Руси бьет челом и являет сирота твой государев стольников князя Петра Дмитриевича да князя Ивана Дмитриевича Пожарских Суздальского уезда Холуйской слободки крестьянин Васька Карпов на шуянина на посадского человека на Ивана Васильевича сына Гниду. В прошлом, государь, во 153-м (1645) году привезли мы в Шую сто тридцать рогож соли а денег, государь, наших с той соли триста пять рублей с полтиною; а привезши, государь, ту соль в таможне записали, а тот, государь, Иван Васильев кому сын Гнида ту нашу соль с гостинного двора без нашего ведома всю испродал, а денег, государь, нам за ту соль не платит. Милосердный государь царь и великий князь Алексей Михайлович всея Руси, пожалуй меня, вели, государь, наше челобитье и явку записать. Царь государь, смилуйся пожалуй…»
Вероятно, соляной промысел не дожил в Холуе до XVIII века, т.к. уже во второй половине XVII века документы упоминают о нем в прошедшем времени. Например:
«Явочная челобитная старост Холуйской слободы Троице-Сергиева монастыря, Суздальского уезда, и всех бобылей на старосту той же слободы вотчины стольника Михаила Ивановича Куракина, которые завладели землей на бывших соляных варницах, уничтожили грани и похваляются бить и разорить челобитников». (10 июня 1689 г., Отдел рукописей Государственной библиотеки им. В.И. Ленина, фонд Гарелина, Кар. 27, № 9). Начиная же с XVIII века солеварение из документов, связанных с Холуем, исчезает вовсе.
Постараюсь теперь попытаться ответить на вопросы о размерах Холуя в древности, причинах его возникновения и характере поселения. Из того, что известно, следует, что Холуй возник сразу как поселение городского типа, причиной возникновения которого была добыча соли. Это нашло свое отражение даже в названии поселения — «Соли на Холую». Холуем одновременно владели в XVI веке три монастыря и несколько феодалов, привлеченные к этому поселению выгодами добычи соли. Как уже говорилось выше, соляной промысел требовал большого числа людей и поэтому население городка Холуй уже в XVI веке было значительным. Так как солеварение в XVII веке в Холуе захирело, а население села-посада сформировано было из монастырских крестьян, а среди них очевидно имелись и иконописцы, то в Холуе начали заниматься иконописанием.
Наконец, несколько слов о древности Холуя. В свое время замечательный русский историк С.М. Соловьев писал, что название «Новые соли на Холую» показывает, что поселение возникло недавно (напомню, что речь идет о первом упоминании о Холуе первой половины XVI века). Все ли так? Ведь, например, Новгород уже более тысячи лет Новый город, что не мешает ему быть одним из древнейших русских городов. Возможно, что и Холуй тоже так же нов, как и Новгород? Многое свидетельствует о старине Холуя в документах: наличие в нем городка, т.е. крепости; связи древнейшего рода Стародубских-Пожарских с Холуем; стремление к Холую монастырей и многое другое.
Можно предположить, что Холуй был одной из княжеских резиденций. Окруженный малодоступными лесами и болотами он контролировал важную внутреннюю транспортную стратегическую артерию — реку Тезу. Вокруг феодальной крепости поселились ремесленники. Возникла добыча соли. К выгодному промыслу пристроились монастыри, задушившие возникавший было на промысле город. Но и монастыри ушли из Холуя, оставив свое наследие — иконопись. Это наследие ремесленный Холуй принял и развил сегодня до высот настоящего большого искусства.
В. Куприяновский
Эта статья печаталась с продолжением в южской районной газете «Светлый путь» в номерах за 20, 23, 25, 27 и 30-е сентября 1986 года.
ХОЛУЙСКИЕ СОЛИ
Получение соли выпариванием рассолов — один из древнейших промыслов на Руси. Соль получалась, конечно, весьма дорогой, и ее цена вошла даже в поговорки и присказки. До сих пор мы говорим, рассыпав соль, о том, что будет к семье ссора, хотя, конечно, это лишь дань той поре, когда белый кристаллический порошок соли был эквивалентом чуть ли не золота.
Солеварение нашло свое отражение и в названиях городов российских — Сольвычегодск, Солигалич и т.п. Собственно говоря, и причиной появления городов (этих и многих других) были соляные промыслы.
Далёкое прошлое известного ныне центра русской советской лаковой миниатюры — села Холуй — тесно связано с солеварением. Уже в первом сегодня известном упоминании о Холуе — «Жалованной грамоте Великого Князя Иоанна Васильевича Троицкому Сергиеву монастырю, об освобождении от пошлин Стародубских и Киржачских соляных варниц и о неподсудности живущих при онных людей наместникам и волостителям. 4 октября 1543 года» — об этом сказано следующее:
«...(пожаловал — В. К.), что у них у Новыя Соли на Холую, в Ряполовском Стародубе, варницы и трубы и дворы.., а кто у них учнет жити людей у Соли, у варницы и во дворах, повары и водоливы и всякие казаки, и наместники наши и волостители и их тиуни тех их людей не судят ни в чем: ни дани ни ямских денег и посошного корма не дают…».
Из приведенного отрывка видно, что слово «соль» было основой первоначального названия Холуя. То же было и с названием, например, Солигалича, которое звучало как «Соль Галицкая».
Уже первое упоминавшие о Холуе связано с Троице-Сергиевым монастырем, но этот монастырь не был начальным владельцем здешних мест (он был основан Сергием Радонежским около 1345 года, ныне город Загорск Московской области).
В числе первых властителей холуйской земли можно считать древнейший владимиро-суздальский род Стародубских-Пожарских. Род этот владел обширными земельными поместьями, в числе которых были: Мугреево, Стародуб Ряполовский, Ландех и т.п. Стародубские-Пожарские подверглись значительным гонениям со стороны московских царей, и в первую очередь Ивана Грозного. В 1566 году этот государь отдал множество волостей пожарских во владение князю Владимиру Андреевичу. Родовые вотчины Пожарских размещались по рекам Тезе и Лух. Позднее, на рубеже XVI и XVII веков, они возвращаются в род Пожарских, и среди них мы видим Холуй.
Как же часть Холуя оказалась в монастырских владениях? По обычаям того далекого времени крупные феодалы жаловали часть своих владений монастырям и церквам на помин души. Вероятно, именно таким образом и попала некоторая часть Холуя во владение Троице-Сергиева монастыря.
Однако даже часть соляного промысла, была весьма лакомым кусочком для монастырей. Поэтому обосновались они на берегу Тезы прочно и имели множество льгот и поблажек.
Монастырские власти расширяли собственные владения за счет крестьянских угодий, отбирали лучшие рассолы, потребляли близко расположенный лес, имели не только право оброка по церковной линии с крестьян, но и право контролировать крестьянские варницы, широко применяли наемный труд на соляных промыслах, особенно на подсобных работах. Массовым наймом обеспечивали погрузку соли на суда и изготовление их необходимого количества мастерами-корабелами. Для закабаления наемных работников использовали денежные займы. Документы о займах носили пророческое название «кабала». Вот пример кабалы или, точнее, данной Троице-Сергиеву монастырю: «Афанасия Эпимахова с товарищами в 15 рублях... а живут на Холуе у Соли... от 14 сентября 1569 года...».
Появление церковных властителей нередко приводило к прекращению образования городов на месте соляных промыслов.
В Холуе процесс образования поселения городского типа также имел место. Примечательно, что часть Холуя, которая принадлежала Пожарским, именовалась в документах то посадом, а то и городком, вплоть до второй половины XVIII века и только после за Холуем закрепилось название села. Разделенное на владельцев холуйское поселение нередко становилось ареной социальных протестов. О тех далеких временах повествует документ 1605 года:
«Да во 113-м году сбежал троецкой крестьянин Костя Шамин, а збежав, живет за ним же боярином Дмитрием Михайловичем (Пожарским) в вотчине ево в слободе на Холую. И боярина князя Дмитрия Михайловича приказщик, и старосты, и крестьяне про те крестьяне сказали, что те крестьяне за государем их исть и решились оне писать к государю своему ко князю Дмитрию Михайловичу, и он де поговорит с триецкими властьми, а против государева указа не силен...».
Начало XVII века в истории нашей Родины известно более того как «Смутное время» или просто «Смута».
Ивановский край в эту пору стал ареной борьбы русских патриотов с польско-литовскими интервентами. В 1608 году восстание против тушинцев вспыхнуло на огромной территории центра русского государства.
Непосредственной причиной восстания был чудовищно большой налог — сбор с сохи 80 рублей! Его пытались собирать в нашем краю Никифор Плещеев а другие изменники. В процессе сбора податей они же и агенты пана Соболевского не только обирали население, используя систему штрафов, но и издевались над достоинством русских, заставляя их многократно целовать крест Лжедмитрию.
К середине 1609 года Холуй от тушинцев был освобожден, начинался новый этап борьбы за русское государство против интервентов и изменников — нижегородское ополчение. Недалеко от Холуя, в селе Мугреево после боев и ран имел свое местопребывание князь Д. М. Пожарский. Осенью 1611 года в его вотчину приехали нижегородские послы, уговорившие его возглавить ополчение. Позже приезжал в Мугреево и Минин.
И. Голышев записал такую историю е Холуе об этом времени:
«В несчастную годину России, во время междуцарствия, в 1612 году, князь Д.М. Пожарский, идя с дружиною на избавление Москвы, в сем месте имел остановку на несколько времени и вместе с прибывшей сюда новой дружиной дал обет перед всемогущим богом мужественно нести все трудности и опасности в предстоящей борьбе с многочисленными врагами и отечественным изменниками, и не щадить самой жизни, чтобы отстоять Москву и спасти отечество; в память сих чувств, в благодарность богу, тогда же положил основать на оном месте обитель во имя св. Николая чудотворца…».
Понятно, что бурное время XVII века не способствовало солеварению: варницы были сожжены или сломаны. Вот выдержка из писцовой книги 121 (1613 года):
«Да в той же слободе кабак, да Варница Орел, да другая Усолка, да два места варнишны: место варнишное Кунаво, а другое Хорошово в споре Троице-Сергиева монастыря, да четыре трубы с усолом...». Слово «место» в этих документах означает, что на старом месте варниц нет — они уничтожены.
Необходимо заметить, что Холуй принадлежал одновременно многим владельцам и был разделен на части. Ф.А. Куракин в сборнике «Восемнадцатый век» (Спб. 1905 г. т. 2) сообщает, что часть Холуя в 1574 году дана была в Суздальский Спасский монастырь Харитоном Нефедьевым и оставалась за монастырем до издания штатов... (т. е. до XVIII века)».
О еще одном монастырском владельце Холуя сообщает нам «Жалованная сводная «грамота царя Михаила Федоровича Владимирскому Рождественскому монастырю» от 22 октября 1623 года («Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси», т. 3, М. 1964 г.). Вот нужное место из грамоты: «да у них же на Холую две варницы соляных, да двор монастырский…»
При этом жалованная грамота ссылается на документы от 85 года (1577 года) и 92 года (1584 года). Весь этот комплекс упоминаний о Холуе XVI века позволяет говорить о нем как о древнейшем поселении Владимиро-Суздальской земли, возникшем сразу как городок, связанный с солеварением и тремя монастырями: подмосковным, суздальским и владимирским. Следовательно, и искусство холуйского иконописания, уже существовавшее к началу XVII века, испытывало влияние этих трех известных центров иконописи. В Холуе монастыри добывали из-под земли соль, имели дворы и работных людей. Земля кормила плохо, а необходимость в приработках всегда была. Власти церковные, вероятно, смотрели на иконописание либерально, так и возник промысел.
Род Пожарских кончился внуком народного героя Юрием Ивановичем Пожарским е его смертью в 1685 году. В 1674 году частью Холуя перестает владеть Троице-Сергиев монастырь и само солеварение постепенно сходит на нет. Из Холуя, правда, возили еще соль в соседнюю Шую и другие селения, но уже больше занимались иконописью.
Свидетельством того, что солью все еще торговали жители Холуя, является «челобитная царю Алексею Михайловичу, с жалобой на посадского человека, продавшего соль без ведома владельца. Сентябрь 1645 г.»:
«Царю государю и великому князю Алексею Михайловичу всея Руси бьет челом и являет сирота твой государев стольников князя Петра Дмитриевича да князя Ивана Дмитриевича Пожарских Суздальского уезда Холуйской слободки крестьянин Васька Карпов на шуянина на посадского человека на Ивана Васильевича сына Гниду. В прошлом, государь, во 153-м (1645) году привезли мы в Шую сто тридцать рогож соли а денег, государь, наших с той соли триста пять рублей с полтиною; а привезши, государь, ту соль в таможне записали, а тот, государь, Иван Васильев кому сын Гнида ту нашу соль с гостинного двора без нашего ведома всю испродал, а денег, государь, нам за ту соль не платит. Милосердный государь царь и великий князь Алексей Михайлович всея Руси, пожалуй меня, вели, государь, наше челобитье и явку записать. Царь государь, смилуйся пожалуй…»
Вероятно, соляной промысел не дожил в Холуе до XVIII века, т.к. уже во второй половине XVII века документы упоминают о нем в прошедшем времени. Например:
«Явочная челобитная старост Холуйской слободы Троице-Сергиева монастыря, Суздальского уезда, и всех бобылей на старосту той же слободы вотчины стольника Михаила Ивановича Куракина, которые завладели землей на бывших соляных варницах, уничтожили грани и похваляются бить и разорить челобитников». (10 июня 1689 г., Отдел рукописей Государственной библиотеки им. В.И. Ленина, фонд Гарелина, Кар. 27, № 9). Начиная же с XVIII века солеварение из документов, связанных с Холуем, исчезает вовсе.
Наконец, несколько слов о древности Холуя. В свое время замечательный русский историк С.М. Соловьев писал, что название «Новые соли на Холую» показывает, что поселение возникло недавно (напомню, что речь идет о первом упоминании о Холуе первой половины XVI века). Все ли так? Ведь, например, Новгород уже более тысячи лет Новый город, что не мешает ему быть одним из древнейших русских городов. Возможно, что и Холуй тоже так же нов, как и Новгород? Многое свидетельствует о старине Холуя в документах: наличие в нем городка, т.е. крепости; связи древнейшего рода Стародубских-Пожарских с Холуем; стремление к Холую монастырей и многое другое.
Можно предположить, что Холуй был одной из княжеских резиденций. Окруженный малодоступными лесами и болотами он контролировал важную внутреннюю транспортную стратегическую артерию — реку Тезу. Вокруг феодальной крепости поселились ремесленники. Возникла добыча соли. К выгодному промыслу пристроились монастыри, задушившие возникавший было на промысле город. Но и монастыри ушли из Холуя, оставив свое наследие — иконопись. Это наследие ремесленный Холуй принял и развил сегодня до высот настоящего большого искусства.
