Общие трапезы в монастырях Переславской епархии
- Сильвестр Страгородский - 1761 – 1768 гг. Епископ Переславский.
Епархиальное управление и Духовная консистория Переславской епархии с 1761 по 1768 гг.
Введение штатов, Архиерейское подворье, Богадельни Переславской епархии с 1761 по 1768 гг.
Духовенство Переславской Епархии с 1761 по 1768 гг.
Вопрос об общих монастырских трапезах был поднят еще в XVI столетии на Стоглавом соборе. «Некоторые архимандриты и игумены, говорил царь Иоанн Грозный на этом соборе, власти докупаются, а потом службы Божией не служат, трапезы и братства не знают, покоят себя в келлии и с гостьми, да племянников своих помещают в монастыре и доводят всем монастырским... тогда как бедные братия остаются алчны и жадны, терпят всякую нужду и не имеют никакого покоя».
В ответ на жалобы царя собор настойчиво потребовал от настоятелей монастырей ничего не предпринимать в распоряжении монастырским имуществом без совета с соборными старцами, казначеем и келарем и определил, чтобы они вместе с братией посещали трапезу и имели с ними общий стол; там же в трапезе они должны были принимать и гостей.
Такие же требования совместной монастырской трапезы предъявлялись к начальствующим монастырей и в синодальный период. Духовный Регламент в отделе о монахах в 24 и 25 пунктах ставит на этот счет решительные и определенные указания. «Братии всей и настоятелю, кроме общие трапезы, собственно по своим келлиям не ясти кроме сущие нужды, или иныя благословныя вины. Пища и питие и одеяние всем в равенстве да будет, аще бо не тако, то всяк тщатися будет красти, лишних ради пищи и пития и одеяния»...
Но в синодальный же период вопрос об общих монастырских трапезах принимает особенно острый характер в виду ограничений, которым подверглись вотчинные монастырские владения. С назначением особых штатных окладов на содержание монастырей, при чем величина этих окладов определялась и расписывалась применительно к числу монахов, проживающих в монастыре, в некоторых обителях стали предъявляться требования со стороны братии о выдаче штатного оклада на руки, с тем, чтобы предоставить каждому возможность расходовать эти деньги на содержание по своему усмотрению. В виду скромности штатных окладов такое разрешение продовольственного вопроса и некоторым из настоятелей представлялось наиболее удобным и естественным. Оно избавляло их от лишних хлопот и дум по ведению монастырского хозяйства и бюджета, в котором поддерживать нужный баланс, при ограниченности штатных средств, было делом нелегким. В жертву удобству в данном случае находили возможным поступиться строгостью монастырской дисциплины.
С особенною настойчивостью требования этого рода стали раздаваться со времени секуляризации церковных имений в царствование Екатерины II. Вопрос о содержании монастырей был решен окончательно и надолго, и притом в довольно суровой форме, так что лицам, проживающим в монастырях, вполне естественно было подумать об условиях и способах своего дальнейшего существования.
В архиве Переславской консистории сохранилось несколько дел, обрисовывающих те мероприятия, к которым обратилось Переславское епархиальное начальство после Екатерининского распределения монастырей по штатам и связанных с этим распределением попыток со стороны некоторых монашествующих уничтожить монастырские общие трапезы.
В январе месяце 1765 года на имя Сильвестра, епископа Переславского, сразу поступило два доклада с запросами, касающимися содержания братии в монастырях и дальнейшего существования общих монастырских трапез.
Настоятель Иосифова Волоцкого монастыря (Волоколамский монастырь принадлежал в то время к Переславской епархии.) архимандрит Адриан просил у епархиальной власти подтвердить прежние распоряжения об общих монастырских трапезах, находя в новых требованиях, предъявляемых со стороны монашествующих, начала мало совместимые с интересами монастырской дисциплины.
«В Иосифове монастыре имелась доселе в силу правил святых отец и Духовного Регламента общая для братии трапеза, на которую употреблялся положенный в 710 году по указу монастырского приказа хлеб, с прибавкою ко оному на покупку рыбы и прочаго из монастырской экономии некоторой денежной суммы; положенное ж в том же году им денежное жалованье по пяти рублев давалось на одежду и прочия нужды. А ныне оная братия положенное по нынешнему штату денежное жалованье все сполна брать и без общей трапезы себя содержать хотят. А понеже без содержания общей трапезы оная братия будут лишены слышания положенных по уставу поучительных слов, также всяк из оных для получения себе пищи претензию иметь будет исходить из монастыря, отчего произойти могут монашескому чину непристойные и указом противные поступки, — того ради Вашего Преосвященства прошу, дабы блоговолено было о содержании общей трапезы по прежнему подтвердить на таковом основании, на каковом Ваше Преосвященство заблагорассмотреть изволите».
Настоятель Переславского Никитского монастыря архимандрит Иероним, констатируя факт заявления претензий со стороны монашествующих его обители, всецело передавал решение дела на благоусмотрение епископа Сильвестра, отказываясь высказать по этому вопросу свое суждение.
Эти два доклада и послужили ближайшим поводом к изданию епископом Сильвестром общего обширного указа, которым на будущее время должны были руководиться все монастыри его епархии. В этом указе собраны все основания в защиту общих монастырских трапез и даны подробные наставления, касающиеся такого распорядка монастырской жизни, при котором бы более успешно достигались намеченные для монашества цели.
Как основания в пользу сохранения общих монастырских трапез, в указе выставлены следующие соображения:
1. Общие монастырские трапезы представляют «неизменный устав и узаконение древних отцов, чин монашеский предавших».
2. Они предполагаются особыми правилами Духовного Регламента в его узаконениях о монахах.
3. Правила эти на основании Высочайших указов положено прочитывать еженедельно по воскресным дням вслух всей братии, что говорит «о Высочайшем Ее Императорского Величества благоволении к точнейшему учрежденного порядка наблюдению».
4. При общей трапезе, за которой положено чтение духовных книг, предлагается средство к спасению души и безграмотным монахам.
5. При общих трапезах удобнее штрафовать нерадеющих о своем спасении и опускающих без благословныя вины церковные молитвы.
6. При существовании общих трапез монахи освобождаются от излишних забот о пищи и питии, о приобретении необходимой одежды, а вместе с тем пресекаются разного рода неустройства монастырской жизни, как-то — излишняя трата дров, волокита за монастырь из-за приобретения столовых припасов, смрад и нечистота в келлиях, вызываемые приготовлением кушаний и проч.
7. Престарелые и больные монахи будут поставлены в большое затруднение, если общие трапезы уничтожатся и заготовка пищи будет предоставлена усмотрению каждого монаха в отдельности, — а таких немощных и больных братий в монастырях в настоящее время, по словам указа, имеется немало.
8. В отправлении церковных служб, «за промышлением каждому монаху повседневной для себя пищи», произойдет задержка и препятствие.
9. При общей трапезе устраняются поводы к посещению келлий монашеских со стороны родственников и друголюбцев якобы для приношения пищи и пития, что несомненно произойдет с уничтожением общих трапез.
10. Содержание всех братий вместе общим столом обходится дешевле и может быть поставлено лучше, чем пропитание каждого в отдельности. При условиях общего стола вместо десяти братьев можно содержать тридцать.
11. Хотя по новым штатам каждому монаху его содержание расписано отдельно, но того, чтобы это содержание выдавалось каждому на руки, в этих штатах не сказано, — да и не могло быть сказано, так как еще раньше в этом отношении даны соответствующие предписания в Духовном Регламенте.
12. Еще в 1710 году по штатам монастырского приказа содержание расписано было на каждого монаха в отдельности (по пяти рублей деньгами и по пяти четвертей хлеба). Но однако им эти деньги на руки не выдавались; все довольствовались общей трапезой, и если где общих трапез не существовало, то последнее происходило более от не наблюдения благопристойности и общежительных монашеских правил.
13. При изготовлении каждым монахом в отдельности для себя пищи и пития настоятель монастыря потеряет возможность воспрещать инокам «частый из монастырей, а иногда и совсем ненужный исход из обители», благодаря чему, конечно, понизится уровень монастырской жизни и дисциплины.
По всем вышеизложенным основаниям Преосв. Сильвестр определяет:
а) Во всех монастырях Переславской епархии начальствующим и монашествующим довольствоваться общею трапезою, — в зачисленных в штат — из штатной суммы, а в оставленных на своем содержании из подаяний и других монастырских доходов. Что касается распорядка в пользовании монастырским столом настоятелями обители, а равным образом расходования сумм на прием гостей, в которых монастырь имеет нужду, то в этом отношении в каждом монастыре должно быть составлено соответствующее общебратское за подписью всех постановление, которое имеет быть препровождено затем на архиерейское рассмотрение и утверждение.
б) В трапезах во время кушания всегда безъизятно читать жития святых отец и поучительные слова, а по дням воскресным правила жития монашеского, положенные в Регламенте, и синодальное определение 1732 года об исправлении монашества.
в) Так как достаточно известно, что многие из монашествующих к исправлению келейного правила не имеют нужных книг, а иногда и совсем не могут пользоваться книгами по безграмотности, то отныне же учредить во всех монастырях и пустынях по окончании вечернего моления чтение келейного монашеского правила с присовокуплением к нему канонов, которые положено читать лицам, готовящимся к исправлению священно-служения.
г) Так как с отнятием вотчин монахи освобождены от излишних мирских забот, и иного какого-нибудь дела, кроме попечения о спасении своих душ, не имеют, то настоятели монастырей, сверх положенных за трапезой чтений, могут назначать еще особое время — всего лучше между утренею и литургией — для чтения душеполезных книг и обучения монашествующих, а особливо молодых и здоровых «требуемому Регламентом искусству разумения чтомаго».
д) Иноков, нерадеющих о своем спасении и опускающих без благословные вины церковные молитвы, штрафовать, согласно приложенным при сем указе пунктам, безупустительно.
е) Еще указом антецессора моего, пишет еп. Сильвестр, Преосв. Арсения, повелено было монашествующим четырежды в год исповедываться и приобщаться, о чем велено было в конце каждого года представлять в консисторию особые экстракты. Но во всех ли монастырях совершается это душеполезное дело, за отсутствием экстрактов, судить трудно. Преосв. Сильвестр вновь подтверждает это распоряжение и велит консистории представить ему справки о тех монастырях, от которых экстрактов не поступило.
ж) Монашествующим в келлии гостей «ни нарочно на пирование, ни из церкви на препутие без благословения начальствующих не звать; и как входы и ночлеги в мужских монастырях женам, а в женских мужеску полу в келлии настоятельские и монашеские вовсе пресечь, так и для обучения грамоте и разным художествам никому из монашествующих без ведома или дозволения их начальствующих отнюдь никого не принимать».
з) «Настоятелям монастырей для всегдашнего попечения о вверенной им братии без ведома и дозволения архиерейского из монастыря в другие епархии и самим по отлучаться и порученных им монахов в города и села и по разным монастырям и церквам для моления и ради свидания с родными, кроме самых правильных и убедительных вин, не отпускать. Если же для исправления каких-нибудь покупок откроется в том настоятельная надобность, то отправлять казначея или другое лицо на сие определенное с монастырскою подорожною, в которой должно быть прописано, куда для чего и на какой срок посланный отправляется, и что он обязан вести себя в пути трезвенно, останавливаться в честных и незазрительных местах и следовать не другою какою-нибудь, а общею дорогою». В случае надобности послать кого-нибудь из иноков в другую епархию по монастырским нуждам, настоятель должен снестись с духовной консисторией, откуда и выдана будет ему соответствующая случаю подорожная.
и) Так как в Переславской консистории не имеется книг и табелей о монашествующих, которые должны представляться сюда на основании синодального указа 1732 г., то Переславской консистории предписывается забрать сведения, имеются ли такие табели и книги в самых монастырях и ведется ли в них точная запись прибылых и убылых монахов.
к) «Всем настоятелям и настоятельницам накрепко наблюдать, дабы все в правилах отеческих, в Регламенте Духовном и в синодальных определениях изображенные регулы, а особливо Регламентские — 19-е
о неимении монашествующим служителей, кроме старых и начальников, 51-е о непринимании в монастыри пришельцев, в мужские — монахов, а в девичьи монахинь без надлежащих подорожных, 26-е о недержании никому в монастырях чужих денег, пожитков и всяких сокровищ — непременно, неупустительно в точной их силе были сохраняемы под опасением означенного в 50 Духовного Регламента правиле штрафа, и что повсюду все по вышепрописанным законам имеет быть исполняемо, а где что-либо противное оным воспоследует, о том монастырским начальствующим в консисторию репортовать по прошествии каждого года безупустительно».
К указу епископа Сильвестра приложено было «Изображение запрещений, экстрактом выписанное с печатных о житии братии Александро-Невского монастыря листов 1723 года».
Экстракт делится на две части. Первая содержит «запрещения не хранящим чина молитвы». Запрещения эти идут в таком порядке:
1. Ежели который брат вознерадит придти к началу которого-либо пения, той во время обеда собравшейся братии в трапезу да творит поклона три великие, и испрося прощение у братии, да сядет на последнем месте.
2. Ежели который брат не приидет на полунощницу и в начало утрени, в такоеж трапезное собрание да сотворит поклонов десять великих.
3. Ежели который брат на утреню не приидет, да сотворит поклонов тридцать великих, или да будет без пищи до вечера.
4. За часы тож, что и за полунощницу, поклонов десять великих.
5. За литургию в такоеж трапезное собрание поклонов пятьдесят великих, или да будет без пищи до вечера, а в дни праздничные и вино с пивом как за утреню, так и литургию да удержатся ему.
6. За девятый час тож, что и за начало, поклона три великие на вечерней трапезе и да просит прощения у братии.
7. За вечерню тож, что и за утреню, поклонов тридцать великих, или да будет без пищи Вечерния, где оная представляется.
8. За простое повечерие тож, что и за полунощницу, десять поклонов на вечерней трапезе, за повечерие ж с правилом, равно как за утреню поклонов тридцать великих.
9. Ежели который брат от которого-либо пения прежде отпуста кроме крайней нужды изыдет, запрещение да приимет за все, от которого изыде.
10. Ежели который брат во время церковного пения и чтения о чем- либо, кроме настоящей о порядке молитвословия потребы, возглаголет неблагоговейно и не кротко, запрещение да приимет тож, что и за полунощницу, поклонов десять великих в церкви.
11. Ежели который брат во время церковного пения и чтения смехотворит и кощунствует, запрещение да приимет тож, что и за утреню, поклонов тридцать великих в церкви.
12. Ежели который брат во время церковного пения и чтения сварится на кого, сквернословит или ропщет, запрещение да приемлет тож, что и за литургию, поклонов пятьдесят великих в церкви.
12. Ежели который брат или белец в церкви дерзнет кого ударить, той да возмется в смирение для наказания по рассмотрении вины.
14. Ежели который брат учащает преступление, да приложится тому
сугубо запрещение.
15. Ежели который брат, или белец пренебрегает покориться малым сим запрещениям, той и за малое преступление да накажется жесточайшим чим.
16. Ежели который брат вознерадит придти на указное молебствие, либо панихиду, о таком в немедленности уставщику доносить для истязания и суждения.
Вторая часть запрещений относится «к не хранящим чина трапезного». Она содержит десять пунктов.
1. Ежели который брат без благословной вины умедлит придти с прочими на трапезу к началу, и пришед после начнет в братии смещения творить, ища своего места, таковый да лишен будет братския пищи и пития и да яст хлеб с водою.
2. Ежели который брат во время пения в трапезе кощунствует и буесловит, да сотворит таможде поклонов десять великих.
3. Ежели который брат начнет роптати и осуждати пищу, тому да отымется братская пища и питие и да яст хлеб с водою.
4. Ежели который брат сквернословит и срамословит, тому да отымется братская пища и питие, и да яст хлеб с водою, и сотворит поклонов двадцать великих в трапезном собрании.
5. Ежели который брат возьмет что кроме хлеба и квасу от трапезы, от того взятое да отымется и да лишен будет пищи вечерния.
6. Ежели который брат изречет что досадительное или противное настоятелю, или в отсутствии его уставщику, в случае его исправления, — то да отымется братская пища и питие и да накажется по рассуждению.
7. Ежели который брат не покорится малым сим запрещениям, таковый немедленно да обложится узами до рассмотрения.
8. Ежели который брат даст другому ударение, також да обложится узами.
9. Ежели о вышеописанном изображении вознерадит уставщик и не будет братию исправлять по оным, должен быть истязан, яко развратник и разоритель монашеского благочиния.
10. Ежели который брат без благословения настоятеля вне монастыря издыет, таковой да возьмется в смирение, а если к тому самоволию приложится иное что-либо греховное, то да накажется по рассуждению преступства.
Все эти запрещения Преосв. Сильвестр распорядился переписать на особливые листы и держать в каждом монастыре, наклеив эти листы на стены.
Указ епископа Сильвестра затронул монастырскую жизнь более глубоко, чем это вызывалось давшими повод к указу запросами. В нем начертан был целый ряд мероприятий, направленных к поднятию и упорядочению монастырской жизни. Правда, большая часть этих мероприятий и распоряжений представляет ничто иное, как повторение того, что было дано и узаконено в разное время раньше. Но теперь все эти распоряжения были объединены, проникнуты ясно выраженным стремлением сообщить монастырской жизни строго общежитный характер с общими братскими трапезами и не остались, конечно, без влияния на течение монастырской жизни в Переславской епархии. Как бы то ни было, монастырям необходимо было с ними считаться и в случае каких-нибудь препятствий к проведению их в жизнь, нужно было объясняться, отписываться.
Некоторые монастыри, в которых не существовало общих трапез, пытались было отстоять старинную практику и просили по крайней мере отсрочить заведение общих трапез. Но Преосв. Сильвестр твердо стоял на своем решении и не принимал никаких отговорок.
Так, игумения Переславского Феодоровского девичьего монастыря Арсения, получив указ с приложением запрещений, вступила к Преосв. Сильвестру с доношением, в котором писала:
«В том монастыре не точию принадлежащаго к трапезе строения и посуды не имеется, но за малоположением, по нынешнему множеству в наличии монашествующих, на дрова и хлеб, и к заведению необходимой к общей трапезе посуды мало, почему завести вскоре общую трапезу неудобно».
Епископ Сильвестр, получив этот доклад, распорядился описать посуду, оставшуюся после упраздненных монастырей, и отдать во временное пользование игумении Феодоровского монастыря, с тем, чтобы впоследствии эта посуда была возвращена обратно, куда следует. Вместе с тем повелено игуменье «накрепко подтвердить о скорейшем трапезы устроении».
При такой непреклонности Владыки, монастырям пришлось подчиниться заявленным с его стороны требованиям и заняться разрешением вопроса о более точном распределении отпускаемых монастырям на содержание денег.
В Переславском Даниловом монастыре монашествующая братия распределила отпускавшиеся на их содержание деньги в таком соотношении. Из общей суммы 175 рублей, положенной властям с братией на рыбу, вино и пиво, для настоятельского стола и для приезжих гостей употреблять 1/3 часть, для братского стола 2/3. Из 150 руб., назначенных на конюшенные припасы, железо, уголь и дрова, половину оставлять на конюшенные припасы, железо и уголья, а на другую. покупать дрова и делить их на три равные части, из которых одна должна предназначаться для топки печей в церкви, другая для нагревания настоятельских келлий и его поваренных надобностей, а третья для братских келлий и братской кухни. Прибавочные двести рублей положено было делить тоже на три части, — одна из них должна была идти на нужды настоятельские, другая — братские и третья для разделения подьячему и служителям, соответственно их трудам, а также на покрытие возникающих в монастырской жизни случайных расходов.
Приблизительно в том же ряде предполагалось разделить отпускаемые суммы и в другим монастырях.
В 1766 году, т.е. чрез год после распоряжения еп. Сильвестра, указом Св. Синода, полученным в гор. Переславле в феврале месяце, сделано было подтверждение о заведении общих трапез во всех монастырях России,
Но, очевидно, общежитные порядки прививались с большим трудом, и распоряжение как высшей духовной власти, так и местной епархиальной, данное в столь решительной форме, вскоре было позабыто. По крайней мере в 1787 году возникает снова дело об общих монастырских трапезах.
Правил тогда Переславской епархией епископ Феофилакт Горский, В указе от 10 января 1787 года он прямо заявляет, что, не смотря на прежние строгие распоряжения об общих трапезах, «однако ныне оныя общие трапезы не во всех монастырях имеются». Находя с своей стороны общие трапезы безусловно нужными, Преосв. Феофилакт в своем указе дословно повторяет те основания в защиту общих трапез, какие приведены были раньше в распоряжении Сильвестра. По сравнению с этим распоряжением указ еп. Феофилакта отличается только одним пунктом, внесенным в конце и вызванным малообеспеченностью некоторых женских монастырей.
«А как в девичьих монастырях для сестер, читаем в указе, кроме положенного жалованья, других денежных доходов не бывает, почему положенного жалованья становится на содержание общей трапезы иногда, а особливо за нынешнею дороговизною хлеба мало, то в дополнение казначее чинить с сестер денежный сбор и от сего сбора никто отговариваться не должен, для того, что а) Духовного Регламента в прибавлении о монашествующих 18 пункта повелено монашествующим праздным быти не попускати, избирая всегда дело некое, и именно монахиням пряжу, шитье, плетения кружев и прочего, каковое рукоделие в обоих девичьих монастырях Успенском и Феодоровском и имеется, почему и монахини сверх положенного жалованья имеют от рукоделий своих довольно пропитание с тою только различностью, что всякая употребляет рукоделие свое для себя в особенности, а не в общую трапезу; б) следственно, ежели сие рукоделие от каждой употребляться будет в общую трапезу, то каждая не может же лишиться надлежащей мзды трудов своих; в) чтож принадлежит до больных и увечных и не могущих исправлять никакого рукоделия, то сих от оных рукоделий освобождать по рассмотрению игуменьи, однако в общей трапезе, хотя бы на содержание оной и сбор от прочих монахинь был, а от них больных монахинь никакого платежа не было, участницами быть допускать, для того, что сие допущение их к общей трапезе разумеемо будет яко самое богоугоднейшее милостинное подаяние и больным призрение».
В ответ на данное распоряжение в консисторию присланы были репорты о получении указа и исполнении его. Одна только настоятельница Успенского Александровского монастыря заявила, что при устройстве общей трапезы встретились такие препятствия, препобедить которые монастырь оказался не в силах.
Во-первых, писала настоятельница, каменная палатка, где прежде приготовлялась пища, совершенно развалилась, крыша на ней погнила; на исправление палатки, кроме извести, ничего не имеется. Во вторых, котлы железные, в которых раньше варились щи и каша, заржавели, чаны капустные развалились; из медной и оловянной посуды осталась только одна старинная, к употреблению негодная. Для исправления всех этих нужд денежной суммы совсем в наличии не имеется, да и скопить ее нельзя. Восполнить монастырский бюджет посредством разного рода рукоделий, о которых говорит указ, не представляется возможным потому, что, как пишет настоятельница, не на что купить на пряжу льну и для шитья кружев и других малостей, а к шитью золотом — шелков, золота и серебра. Но если бы даже и нашлись средства для покупки этих материалов, то все же возлагать большие надежды на восполнение монастырского бюджета посредством рукодельных работ, по словам игумении, нет особенных оснований, так как той тщательности в сбережении материалов, какая наблюдается при частных работах, от монахинь Александровского монастыря и ожидать не чаятельно».
В виду всего этого настоятельница Александровского монастыря просит сохранить в неприкосновенности монастырские порядки, существовавшие доселе. А доселе, по ее словам, каждой монахине выдавалось хлеба печеного по 1 ½ фунта в день и квасу и соли по пропорции без излишества. Да сверх того в двунадесятые праздники и высокоторжественные дни вместо булок денег по две и по три копейки каждой монахине порознь. Прочее же каждая монахиня снискивала для себя от своего рукоделия.
Получив такой доклад, Преосв. Феофилакт 28 мая наложил следующую резолюцию:
«Не принимая от игумении никаких отговорок, общую в монастыре трапезу непременно приказать завести, чтобы все поведения были сходственны с правилами монашеской жизни, а содержание в платье оставить монахиням на их произволение».
В июне месяце того же года общая трапеза для монахинь Александровского Успенского монастыря была уже заведена.
Репорты, присланные в Переславскую консисторию с извещением о получении указов и исполнении предписанного, не могут, конечно, считаться показателями действительного исполнения распоряжений Феофилакта. По крайней мере в следующем году, когда Переславская епархия была уже объединена с Суздальскою, Преосв. Виктор, епископ Суздальский, дал такое распоряжение консистории:
«Учинилось мне известным, что в Лукиановой пустыни общебратственной трапезы не имеется и от братии происходит ропот в том, что из них каждому отпускается кушание порознь и то самое убогое, а строитель для себя готовит отменное и превосходное. Чего ради ему предписать, чтобы он неотменно имел общебратскую трапезу, а приход содержал и из оного расход производил сообща с братьею, а один отнюдь ни во что не вступал; сколько же ныне какого сбора имеется представил бы за общебратскими руками ведомость в консисторию да и впредь бы о том приходе и расходе представлял бы по прошествии каждаго года для свидетельства».
Строитель Лукиановой пустыни иеромонах Макарий представил в ответ на это обвинение свои объяснения за подписью всей братии. Но эти объяснения в сущности подтверждали лишь то, в чем его обвиняли, именно, что он не бывал за общебратской монастырской трапезой и имел свой особый стол.
«Строитель, читаем в объяснении настоятеля Лукиановой пустыни, во все праздничные и воскресные дни бывает за общею трапезою, на которую в надлежащее время собираемся по колоколенному сигналу, исключая только те дни, когда случатся быти гости такие, которые нужнопотребны монастырским надобностям или по блогопристойности лиц; для таковых бывает отличное кушание, смотря по различию лиц и до них касательств монастырских. В прочие же дни строитель нередко за общебратственною трапезою не бывает для того, что отлучается для присмотру за наемными работниками, пахотой земли, посевом и молотьбой хлеба, кошением и уборкой сена, разными строениями, пастьбой и кормом скота, а паче за порубкой леса... и по тому резону строителю за общебратственною трапезою всегда быть неможно».
Объяснения строителя Лукиановой пустыни признаны были достаточными и других каких-нибудь распоряжений в ответ на его доклад не последовало.
/Из прошлого Владимирской Епархии. Выпуск Второй. К. Малицкий. 1907 г./
Перевозка Переславских колоколов в Петербургский Петропавловский собор в 1790 году.
Воспоминание об открытии общей трапезы в женском Федоровском монастыре гор. Переславля
14-го марта 1887 г. в Переславском Федоровском женском монастыре совершилось достопамятное и радостное торжество, которое должно занять почетное место в монастырской летописи. В этот день, с дозволения Епархиального Начальства, в монастыре открыта общая трапеза для всех сестер, коих в оной имеется до 300. Осуществлением своим это доброе дело обязано попечению и заботливости настоящей настоятельницы монастыря игумении Евгении. Не обинуясь можно сказать, что настоятельница Евгения, не смотря на слабое здоровье, неутомима в своей деятельности на пользу вверенной ей обители. Обладая в высшей степени практическим умом и тактом, она способна самые трудные начатые ею предприятия благополучно и успешно доводить до конца. Она, можно сказать, является полною обновительницей Федоровского монастыря, так как с самого начала настоятельства ее — постройки в монастыре почти беспрерывны. И вот, как завершение благоустройства, порядка и покоя в обители, является в оной, благодаря той же неутомимости и заботливости матери игумении,— устройство в монастыре общей столовой.
Устройство и открытие общей трапезы имеет важное значение не только для внешнего удобства, но и для внутренней жизни монастыря. Прежде каждая монахиня и послушница, вынуждаемая приобретать сама для себя пропитание, неизбежно должна была отлучаться из монастыря, иногда на довольно продолжительное время, что могло служить причиной нареканий на сестер, хотя бы и несправедливых и пустых. В настоящее время все сестры находятся в стенах монастыря, проводя время за церковной службой и за домашними занятиями. Занятия сестер распределяются по их склонности и уменью для общей пользы обители: иные сестры пекут просфоры, другие шьют и вышивают церковные одежды, третьи заняты исполнением работ по монастырскому хозяйству. Когда же сестрам потребуется выходить из монастыря, чтобы работать на монастырских дачах, то они выходят не иначе, как под наблюдением и руководством надежных надзирательниц. За все это сестры пользуются доброкачественною и нескудною пищей в общей трапезе, где в праздничные дни предлагается сестрам даже чай.
Бывшее празднество открытия общей трапезы в Переславском Федоровском монастыре началось и совершилось следующим образом. — Вечером на 14-е марта совершена была торжественно-соборне всенощная; в самый день открытия столовой литургия совершена была о. архимандритом Наумом, с протоиереями и священниками, при многочислен ном стечении молившихся. Совершенное после литургии молебное пение окончено было многолетием Государю Императору и всему Царствующему Дому; произнесено было многолетие и Высокопреосвященнейшему Феогносту. Священнослужащие и все молящиеся, по случаю тезоименитства Высокопреосвященнейшего, горячо молились за своего Архипастыря, всегда готового содействовать осуществлению всякого доброго дела и предприятия в его пастве.
Из храма Божия открылось торжественное шествие со святыней, в сопровождении духовенства, настоятельницы, сестер обители и множества посетителей в новоустроенную трапезу. По совершении здесь молебствия, игумения с сестрами, духовенство с благотворителями обители в пространной и благолепной трапезе заняли свои места. Приятно было видеть за общим столом всю семью святой обители. Мысли трапезующих невольно переносились к первым векам христианства, когда за вечерей любви участвовали все, как истинные братья и сестры во Христе. Во время благочестного трапезования читалось в общее назидание житие празднуемого Святого. Молитвенно окончив общую трапезу, поблагодарив любвеобильную, достойную глубокого уважения, мать игумению Евгению, посетители оставили святую обитель, унося с собою неизгладимо - усладительные впечатления и душеполезные чувствования.
Да вознаградит Всевышний своею милостию всех соревнующих о спасении пребывающих в Федоровской святой обители, где все теперь чинно и благообразно,— в храмах Божиих благолепие и чистота, приличное освещение, умилительное и стройное пение, благопристойная ризница и утварь,— где сестры получают теперь полную возможность проводить жизнь наиболее соответственную их положению и обетам.
Священник Александр Покровский.
(Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 17-й. 1-го сентября 1889 года).
Город Переславль-Залесский
Переславский уезд.
Copyright © 2016 Любовь безусловная
|
