Памятник борцам революции 1905 года на Князь-Владимирском кладбище г. Владимира
Памятник борцам революции 1905 года на Князь-Владимирском кладбище
Трупы участников Первой русской революции, которые погибли в стенах Владимирской каторжной тюрьмы, заворачивали в рогожу и закапывали ночью в ямы за тюремной стеной. Вот что писал в своих воспоминаниях Ф. А. Благонравов: «Кладбище казненных было скрыто и находилось вне ограды за стеной. Самые казни производились, по слухам, частью во дворе тюрьмы, частью в сторожке-будке у Нижегородской заставы». В 1960-е годы, писатель И.А. Козлов, тоже бывший узник владимирской каторжной тюрьмы, издал книгу «Ни время, ни расстояния», много страниц которой он посвятил владимирской тюрьме. «А сколько было повешенных? Они не входили в число каторжан централа. Счет им не вели и хоронили их по ночам, в никому не известных могилах» - вспоминал И.А. Козлов. На месте бывшего рва, в который зарывали тела казненных, завернутые в рогожи, - давно стоят металлические гаражи. 18 апреля (1-е мая) 1917 года «От Красной церкви, конечного пункта общей процессии, депутации по 5 человек от каждой из участвовавших в празднике организации со знаменами и венками и оркестром учащихся направились к кладбищу, к могилам казненных и умерших политических заключенных.
Владимирским духовенством было совершено отпевание на могилах казненных: Ветрова, Субботина и Баланова, могилы которых находятся около могилы Комракова за тюремной стеной; отдельно совершено отпевание Алексея Башмакова над его могилой за углом кладбищенской стены.
Отслужены панихиды около могил умерших политических каторжан, имена которых и место погребения известны, и панихида на братской могиле, сделанной в память тех, могил которых не могли найти.
После служб оркестр музыки играл похоронный марш, произносились речи. Возложены венки: от комитета празднования 1-го мая, от совета солдатских депутатов, от совета офицерских депутатов, 668-й дружины, от союза ремесленников, торгово-промышленных служащих, от Мальцевского училища, от общественной мужской гимназии, Петроковской женской гимназии (эвакуирована из ликвидированного Варшавского учебного округа во время Первой Мировой войны), земской женской гимназии, от гимназии Л.М. Давыдовой возложены живые цветы. («Известия Владимирского Губернского Временного Исполнительного Комитета». №36, 20-го апреля 1917).
«Первое мая — день народного торжества и в то же время день итогов, день памяти борцов за свободу. Воспоминания невольно обращаются к святым могилам, в которых погребены люди, положившие свою жизнь за благо и счастие народа. Такие могилы есть и на Владимирском кладбище; вот краткий список похороненных за период с 1906 по 1917 год. Казненные: Башмаков Алексей, Ветров Иван, Комарков Иван, Субботин Тимофей, Балаков Иван, он же Семен Санченко, Антонов Иван, Галкин Артемий, Ерошин Иван, Питеров Алексей, Становов Егор. У мершие во Владимирской каторжной тюрьме: Бобрович Николай, Дале Ян, Васильев Александр, Сивухин Дмитрий, Лелеко Григорий, Васильев Андрей, Курсон Яков, Найденко Михаил, Орлов Сергей, Любин Гавриил, Распошин Евтихий, Прусик Якуб, Калашников Алексей, Титов Василий, Евстафьев Ефим, Олех Павел, Костров Михаил, Комаров Иван, Уляшевский Владислав, Журавлев Гавриил. Пигульскин Роман, Усик Иван, Ендрыша Владислав, Грудев Михаил, Азаревич Николай, Филей Михаил, Лукосяк Станислав, Буров Александр, Суслов Семен, Челышев Петр, Матюнин Савелий. Адамчевский Август, Калишкин Федор, Масютин Иван, Савинов Андрей, Гозденко Виктор, Коневский Иван, Карпинский Роман, Стрельчик Роман, Маркварт Владимир, Мухаметдиаров Сатрутдин, Шехирев Иван, Федотов Степан, Лебедев Василий, Овчаренко Иван, Прозоров Трофим, Семибратов Филипп, Ижецкий Станислав, Губушкин Матвей, Мазнев Иван, Чувильский Григорий, Артюшенко Трофим, Малиновский Викентий, Свитковский Аншет, Дрейман Ян, Касторов Кронид, Павлычев Матвей, Зеленов Михаил, Бриль Ерухим, Павлов Василий. Первая смертная казнь но Владимире была совершена в 2 часа ночи с 28 на 29 июня 1907 года над Алексеем Башмаковым (партийная кличка: „Володя"). Башмаков — рабочий из Иваново Вознесенска, с -р., член боевой организации, привлекался за покушение на убийство губернатора одной из южных губерний; осужден за сопротивление полиции при обыске (был убит сыщик и ранен городовой). Ужасна судьба Михаила Ефимовича Грудева, рабочего из Мурома, привлекавшегося за экспроприацию на Муромском вокзале. Возвращаясь с суда, он покушался бежать, но был задержан и сильно избит конвойными; вернувшись в тюрьму, к утру отравился. Но особенно жестока была судьба по отношению к учителю Ивану Степановичу Комракову, осужденному за убийство земского начальника. Они встретились летом 1906 года и поссорились из-за пустяка. Земский начальник стрелял первым; Комарков ответил выстрелом из револьвера. Долгое время он был на свободе, потом его арестовали и приговорили к смертной казни. Некоторое время сидел он в губернской тюрьме; после приговора переведен в польский корпус каторжной тюрьмы, камера № 4. Мать ходатайствовала о помиловании; в ночь казни была получена телеграмма о полном помиловании, но прокурор задержал телеграмму, и в 2 часа ночи казнь была совершена. Мать и сестра получили разрешение совершить отпевание; на могиле, которая находится в канаве за стеной тюрьмы, был поставлен крест. Следует отметить такой интересный случай. Во Владимирской каторжной тюрьме содержался приговоренный к смертной казни за покушение на убийство урядника студент Политехнического Института Михаил Васильевич Фрунзе (партийная кличка: «Арсений»). За полтора года было 4 разбора его дела, три раза он был приговорен к смертной казни; в 4-й раз Гершельман заменил казнь каторжными работами. Отбыв каторгу, он из ссылки бежал и здравствует в настоящее время» («Известия Вл. Г.В.Исп. К-та», №36, 20-го апреля 1917).
«2-го мая 1917 года я, как член временного городского исполнительного комитета, была выбрана в комиссию по устройству братской могилы павших борцов за свободу. Здесь вторично (первый раз в марте 1917 года, при освобождении политических заключенных) мне пришлось вплотную сблизиться с известной многим владимирцам тов. Белоконской, принимавшей участие в подпольной революционной комиссии. Она сама предложила мне свое участие и оказалась неутомимой помощницей в трудном и спешном деле. Отметив, сообща с другими членами комиссии, место для братской могилы, мы приступили к земляным работам. Ввиду того, что точно были указаны, благодаря одному сторожу, служившему раньше при заставе («вешалка») только пять могил, решила ограничить пятью товарищами. Никогда не забуду самоотверженную работу тов. Белоконской, которая под дождем и снегом полдня простояла на кладбище, наблюдая за работами, которые нельзя было прервать даже в праздничный день, так как уже 14 мая было назначено торжественное перенесение праха казненных на кладбище. 13-го мая, в 6 часов вечера, было произведено вскрытие могил в присутствии милиции, судебного и врачебного надзора и переложение скелетов в приготовленные гроба. Было тяжело и жутко... Я просила освободить меня от этого потрясающего зрелища, но... пришлось пересилить себя и воочию видеть всю человеческую трагедию... Все могилы казненных находились за чертой кладбища, как людей, лишенных христианского погребения и недостойных лежать рядом с «правоверными»... Первой была разрыта могила народного учителя Ефима Степановича Комракова. Тем, кто раскапывал казненных, выдали кожаные перчатки. Но так велика сила любви, что сестра Комракова, отстраняя чужих, первая склоняется к могиле и, подняв череп брата, покрывает его поцелуями и слезами... Дальше разрываем другую могилу. Нестерпимое зловоние распространяется кругом... Оказывается, что на бедре скелета остался еще не истлевший окончательно кусок мяса, который, при соприкосновении с воздухом, дал этот едкий запах тления... Тихо спрашиваю доктора: - Почему это? - Попала известка в почву... - слышу ответ. Дальше, дальше, к двум последним могилам, еще выше, в стороне от первых трех. И тут опять незабываемая, навсегда вонзавшаяся в душу картина. В разрытой яме, в полусидячем положении, с обрывком веревки на шейных позвонках, с резко отпечатавшейся клеточкой холщового мешка на трупе, с одной кожаной туфлей на истлевших пальцах ноги и кандалами, перед нами фигура несчастного, видимо брошенного в мешке, как попало, в узкую яму. Осторожно отрытая фигура заставляет опять всех молча потупить головы... Но при первом прикосновении, едва голова отделилась от позвонков, все кости рассыпаются, оставляя бесформенную груду... Я припасла красную материю, которую мы кладем на дно гроба, затем становимся на колени, стараясь уложить голову на подушку и, по мере возможности, правильно подобрать кости и придать им форму скелета... Второй кусок красной материи покрывает сверху эти жалкие останки, заменяя собой кровавый саван. После того, как все тела были уложены в гроба и также прикрыты красной материей, они вносятся в походные палатки и остаются на всю ночь, под почетным караулом за оградой кладбища…» (Лерх З. Братская могила во Владимире. Газета «Призыв», 1927. 1 нояб.). «Вне кладбищенской каменной ограды – рядом пять разрытых могил казненных. Две из них глубиной немного более поларшина. Очевидно, Романовские палачи до полного рассвета торопились окончить свою гнусную работу, чтобы не увидал какой-нибудь случайный прохожий. Я подошел, когда уже из 5-й могилы выкладывали кости в стоящий тут же на краю гроб. Сохранились волосы на правой стороне черепа, рогожа, в которую был завернут труп, башмаки. Все пять закрытых белых-глазетовых гробов, с нашитыми красными крестами на крышках, поставлены рядом, неподалеку на луговине. На крышке одного из гробов под венком виднеется увеличенный портрет юноши с мужественным красивым лицом. - Этакий красавец! И вдруг такая кончина! – трогательным голосом говорила женщина по дороге обратно. - Учитель то, говорят, какой был! Всем учителям учитель. Господи, Господи! Где же милость и правда была?! - И что сделали только с ними? – слышится у последней могилы такой же скорбно-негодующий голос пожилого человека. – Повесили, как собак! Что же это такое? Поглядел бы ты, царь, сколько таких напрасных жертв в угоду тебе, в охрану твоего благополучия, принесено верными тюремщиками-палачами! Вот они где настоящие мученики! Вся собравшаяся группа людей, серьезно настроенная, больше молчала. Слышатся по временам глубокие вздохи, да краткие слова справедливого гнева и сожаления о загубленных молодых жизнях. Но все это говорится спокойно. Нет здесь ни выкриков, ни споров. Самая работа идет сосредоточенно, молчаливо. Все проникнуты чем то великим, давящим душу и сковывающим уста. Не до слов! А ведь было чем возмущаться, глядя на эти наскоро выкопанные ямы, куда жестокие палачи бросили свои жертвы, как падал, лишивши их родных и близких последнего утешения, христианского погребения. Уже косые лучи заходящего солнца освещали эту тяжелую картину. Но и в царстве мертвых, среди могильных крестов и памятников, была жизнь. Веселое карканье и перелетание грачей, пение соловья – все это оглашало кладбищенскую рощу. И здесь заканчивался дневной гимн весне природы. Только вот эти молодые борцы за свободу не дожили до гражданской весны. Но не напрасны ваши, «посвященные отчизне, души высокие порывы!» Ценою своей молодой жизни вы составили звено в той цепи, которая, хотя бы через длинный ряд выстраданных годов, сковала, наконец, царское палачество и дала людям право вздохнуть вольной волюшкой. Вот чем дороги для нас эти разрытые могилы! Они завещают нам бережно хранить эту, дорогой ценой купленную, русскую свободу. Они увещевают прекратить бесплодные споры и раздоры, те разрушительные исступленные, а не созидательные речи, которые мы. К сожалению, часто слышим. Они завещают нам путем дружных усилий, согласного труда, единства воли и мысли, через победу внутреннего и внешнего врага, сохранить и возрастить ту свободу, которая составляла прекрасную мечту всей их жизни. Они заставляют нас вспомнить слова поэта: «Светает, товарищ, работы давай… Работы усиленной требует край»… На обратном пути, проходя тюремным двором, я уже не слышал, как раньше, грубого окрика часового: «Отойди дальше! Проходи скорее!» Нет. Часовой солдат у крыльца не помешал мне остановиться, чтобы еще раз послать прощальный привет оставшимся там за стеной могилам. И только взгляд на громаду и оконные решетки этих мрачных зданий тюрьмы вызвал невольную душевную дрожь при одном воспоминании о тех ужасах которые так недавно творились здесь» (N. Газета «Старый владимирец», 16 мая 1917 г.).
Останки казненных революционеров, приготовленные для перезахоронения. Май 1917 г. Госкаталог.РФ Перенесение останков казненных революционеров во Владимирской тюрьме. Май 1917 г.
14 мая 1917 г. состоялись в г. Владимире похороны жертв старого режима: тела казненных политических, осужденных Владимирским военно-окружным судом, были извлечены из могил за оградой кладбища, положены в гробы и опущены в общую братскую могилу в ограде кладбища. В 1 час дня процессия различных организаций гор. Владимира, во главе с духовенством, неся знамена и плакаты, подошла к кладбищу и здесь была встречена уже расположенной в определенном порядке собравшейся здесь ранее частью народа. Было много детей, и распорядители от городского исполнительного комитета и Совета солдатских депутатов большую часть цепи, охранявшей границу процессии, составили из них, надеясь, что на детей давки не будет. После панихиды произносились речи от организаций: крестьянских, рабочих комитетов и партий. Самая яркая речь была произнесена военным врачом 82-го полка Скомаровским, который в противовес ораторам, призывавшим к проклятью служителям старого режима, горячо убеждал собравшихся принять долю вины в бывшем гнете и преступлениях против чести и совести, в смерти жертв, которых хороним мы, на себя, ибо мы поддерживали тот строй, мы жили им, мы проникнуты духом его, и теперь, после свержения старого строя и его исполнителей, великая задача перед нами перевоспитать себя, проникнуться во всех своих мыслях и поступках идеями социализма, который один только даст нам свободную и честную жизнь. Среди собравшихся много детей и учащихся, в их душах, — говорил оратор, — останется большое впечатление от этого дня, и это собрание — школа для них и для нас. Братская могила на краю кладбища, зеленый еще робкой, желтоватой зеленью луг кругом ее, ясное весеннее утро, мягко звучит: «Вы жертвою пали в борьбе роковой» — верилось, что впереди светлая весна русского проснувшегося народа («Известия Вл. Г.В.Исп. К-та», №56, 16-го мая 1917).
«В будке при Нижегородской заставе участниками торжества по перенесению праха казненных, усмотрены какие-то вещи, якобы принадлежащие казненным. Если это правда, конечно, их надо сохранить и передать родным. Здесь же, как утверждают очевидцы, происходили и казни, при этом указывают на табуретку, которую смертникам будто бы ставили под ноги. На одном платке написано чье-то имя» («Старый владимирец», 18 мая 1917 г.).
«Церемониал перенесения праха казненных борцов за свободу состоялся в чрезвычайно торжественной обстановке. Многочисленная толпа, красные знамена с соответствующими надписями и яркое солнце усиливали впечатление. У братской могилы говорились речи. Первым говорил, не говорил, а прочел по тетрадке несколько прочувствованных слов М.И. Семеновский, представитель Г. Вр. И. К. После него говорил свящ., указав на подвиг павших, как высшее проявление любви, а на них самих, как на истинных христиан. За священником говорил какой-то неизвестный человек, призывая к клятве мстить… Не видя сочувствия на свой призыв, он поклялся единолично мстить, но кому? Говорил также приезжий из Москвы эс-эр, речь которого произвела сильное впечатление. На торжестве присутствовали родственники казненных и многочисленные организации города» (газета «Старый владимирец», 16 мая 1917 г.).
26 октября 1918 г. во Владимире создан Комитет по устройству праздника годовщины революции, в его составе был отдел по установке памятников. В соответствии с разработанным им проектом 7 ноября 1918 г. состоялось открытие трех памятников. На братской могиле на городском кладбище был сооружен деревянный обелиск в виде башни с красной звездой наверху. Празднование первой годовщины Октябрьской революции (1918 г.). «… От памятника Карлу Марксу шествие направилось на кладбище, к монументу, поставленному на братской могиле героев и жертв революции, погибших в тюрьме. Там снова состоялся митинг, были возложены венки на могилу революционеров и отданы воинские почести. Таким образом, торжественным завершением праздничного шествия был митинг у монумента, стоявшего на братской могиле героев и жертв революции, погибших во владимирской каторжной тюрьме».
11 октября 1923 года газета «Призыв» писала: «… Памятник на кладбище в честь погибших борцов при царском режиме находится в плачевном состоянии. Мы должны, пока еще не перешли на сжигание трупов, занять определенную площадь на кладбище, рассадить там деревья,- огородить ее, сделав местом для погребения партийцев. Теперешний разрушенный деревянный подмосток-памятник следует заменить новым памятником, с надписями имен погибших борцов».
1924 г. «У братской могилы. Снова по пути к кладбищу вытягивается чернеющая людская лента. Оркестры, войска, знамена, профсоюзы. Братская могила. У скромного бледно-голубого мавзолея с простотой свеже-сосновых гирлянд правильным квадратом разместилась пролетарская демонстрация. От губкома РКП говорит тов. Осьмов: — Склоним знамена памяти павших товарищей... К зеленеющему простору поля уходят печальные звуки оркестров. Прячутся в чуть шумящих березах кладбища, что с одной стороны окаймляют братскую могилу…» («Призыв», 4 мая 1924 г.).
«Забыты братские могилы. Украшаются цветами городские бульвары. Приводятся в порядок места развлечений, а о погибших борцах должно быть все забыли. Братские могилы за городом заросли высокой травой и репейником. Hужно отдать честь погибшим борцам и привести в порядок могилы» («Призыв», 24 июля 1924 г.).
16 мая 1927 г. появился циркуляр ВЦИК о необходимости проведения работ «по упорядочиванию кладбищ и поддержании могил выдающихся деятелей в области общественно-политической работы, революционных движений, науки, искусств и т.п.». Владимирские власти назвали пять имен погребенных на городском кладбище, могилы которых требовалось взять на учет. Это были как раз те, кого захоронили в братской могиле: Комраков, Башмаков, Ветров, Субботин, Балаков.
18 октября 1927 г. в газете «Призыв» появилась заметка об обследовании могил погибших революционеров. «К Октябрьским торжествам предполагается заново отремонтировать обелиск на братской могиле, прикрепить мраморную доску с надписью и привести в надлежащий вид дорожку около могилы» - писала газета.
В 1934 г. окончательно развалилась деревянная пирамида на могиле революционеров на городском кладбище.
Место, куда были перезахоронены тела казненных находится недалеко от северного входа на кладбище, слева от дорожки, ведущей вглубь кладбища. Там растет старое дерево, у которого ствол раздваивается. Вся эта территория давно занята более поздними захоронениями 1950-1960-х гг., сейчас ничто не напоминает не только о мемориале, но и о самой братской могиле.
Памятник борцам революции 1905 года
28 октября 1967 г. было принято решение горисполкома «О перенесении останков борцов революции 1905 г.». 4 ноября 1967 году, накануне 50-летия Октября состоялся митинг по случаю открытия нового гранитного безымянного памятника борцам за народное счастье. «Их имена остались неизвестны. Но мы знаем, что они были борцами революции 1905 года. Их, казненных во Владимирской каторжной тюрьме, царские палачи тайно схоронили за тюремной стеной. Но жива память сердца у благодарных потомков, за светлое будущее которых отдали свои жизни безымянные герои. Вскоре после февральской революции их останки перенесли на городское кладбище, состоялся торжественный митинг. Потом на этом месте был сооружен деревянный памятник, увенчанный красной звездой. А накануне полувекового юбилея Великого Октября по решению исполкома городского Совета депутатов трудящихся останки революционеров были перенесены на братское кладбище. Вчера здесь состоялся митинг по случаю открытия нового памятника борцам за народное счастье. Митинг открывает заместитель председателя горисполкома Т.Д. Николаева. Звучит Гимн Советского Союза. Торжественны лица собравшихся и старых большевиков, стоящих в почетном карауле. Памяти революционеров посвящают свои выступления секретарь городского комитета партии Н.И. Сумкин, член партии с марта 1917 года И.П. Пантелеев, слесарь химического завода С.М. Кононенко, директор средней школы № 26 Л.П. Никишина, студентка педагогического института Т. Чигорина. Оркестр исполняет «Вы жертвою пали...» Старые коммунисты снимают белое покрывало с памятника. Заканчивается торжественный митинг исполнением «Интернационала». Утопает в цветах и венках гранитная, глыба, на которой высечены слова: «Здесь захоронены останки борцов революции 1905 г., погибших во Владимирской каторжной тюрьме» (Галкин Ю. Память Сердца. Газета «Призыв», 1967. 5 нояб.).
В 1987 г. около стелы была положена плита с неполным списком умерших и казненных в тюрьме - всего 22 имени. В стенах страшной Владимирской каторжной тюрьмы погибли: 1. АНИСИМОВ ИВАН АНИСИМОВИЧ (1881 —1909), крестьянин Псковской губернии Порховского уезда Постеревицкой волости д. Хмелевиц. Бомбардир крепостной артиллерии. За участие в Свеаборгском восстании 17—20 июля 1906 г. осужден на 12 лет каторжных работ. 2. БАРТОСЯК МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ (1882—1909), крестьянин Радомской губернии и уезда д. Ранбрувки. За революционную деятельность осужден в 1907 г. на 8 лет каторги. 3. БОБРОВИЧ НИКОЛАЙ АНТОНОВИЧ (1882—1911), крестьянин Могилевской губернии Чериковского уезда Молятской волости с. Бели. Машинист флотского экипажа минного крейсера «Эмир Бухарский». За содействие восставшим в Свеаборгской крепости приговорен к бессрочной каторге. 4. ВЕТРОВ ИВАН ВАСИЛЬЕВИЧ (1890—1909), рабочий фабрики С. Морозова в м. Никольском Покровского уезда Владимирской губернии. 18 января 1905 г. Ветров застрелил директора фабрики Сергея Назарова, известного своей жестокостью по отношению к рабочим. Для расправы с бастовавшими рабочими Назаров требовал от губернатора присылки войск. После убийства директора Ветрову удалось бежать, но он был объявлен в розыск и арестован в Москве лишь в сентябре 1908 г. Дело было передано в военный суд, который приговорил Ивана Ветрова 16 января 1909 г. к смертной казни через повешение. Приговор был приведен в исполнение 14 февраля. Судебное дело Ветрова легло в основу сюжета пьесы А.М. Горького «Враги». 5. ГУСЕВ ПАВЕЛ ДМИТРИЕВИЧ (1886—1915), крестьянин Владимирской губернии Шуйского уезда Сергиевской волости д. Быхмутовой. Соратник М.В. Фрунзе. За революционную деятельность и вооруженное сопротивление полицейскому приговорен к смертной казни через повешение, замененной каторгой на 8 лет. 6. ЗИЛЬБЕРТ НИКОЛАЙ ЯНОВИЧ (1869—1909), латыш, крестьянин Курляндской губернии Туккумского уезда Ремтенской волости. За революционную деятельность приговорен к 20 годам каторги. 7. ИСАИЧЕВ АНДРЕЙ ФИЛИППОВИЧ (1883—1909), крестьянин Казанской губернии Тетюшского уезда Богородской волости с. Барских Каратай. Матрос 2-й статьи. За участие в Кронштадтском восстании 19 июля 1909 г. приговорен к 20 годам каторги. 8. КАЛИНКИН ФЕДОР ВАСИЛЬЕВИЧ (1881 — 1913), крестьянин Рязанской губернии Скопинского уезда Павелецкой волости д. Мшонки. Матрос 2-й статьи. За участие в Кронштадтском восстании приговорен к каторге без срока. 9. КОМРАКОВ ЕФИМ СТЕПАНОВИЧ (1882—1909), крестьянин Рязанской губернии. Учитель. Революционер. За убийство члена Покровской уездной земской управы Румшевича, ярого черносотенца, приговорен к смертной казни через повешение. Смертный приговор военно-окружного суда о Комракове приведен был в исполнение 19 февраля 1909 года в 11 часов ночи, телеграмма на имя прокурора Владимирского окружного суда о приостановлении приговора исполнением подана была в Москве командующим войсками Московского военного округа генералом Гершельманом 20 февраля 1909 года в 1 час 29 минут дня. 10. МАРКВАРТ ВЛАДИМИР ГАНСОВИЧ (1884—1913), эстонец, крестьянин Лифляндской губернии Юрьевского уезда Садервской волости. Матрос 2-й статьи. За участие в Кронштадтском восстании приговорен к каторжным работам без срока. 11. МИЛЛЕР ИОГАН ГЕНРИХОВИЧ (1864—1909), мещанин г. Гомдингино Курляндской губернии. За революционную деятельность приговорен в 1907 г. к 4 годам каторги. 12. ПЕТРОВ ЕМЕЛЬЯН ПЕТРОВИЧ (1882— 1907), крестьянин Псковской губернии и уезда Паякинской волости д. Нутрецева. Бомбардир крепостной артиллерии. За участие в Свеаборгском восстании приговорен к 12 годам каторжных работ. 13. ПРОХОРОВ АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ (1884—1909), мещанин г. Луги С.-Петербургской губернии. Канонир крепостной артиллерии. За участие в Свеаборгском восстании приговорен к 12 годам каторги. 14. СМИРНОВ АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ (1885—1910), сын дьякона Костромской губернии. За участие в революционном движении осужден на 6 лет каторжных работ. 15. СИДОРУК ПЕТР СЕВАСТЬЯНОВИЧ (1883—1910), крестьянин Волынской губернии и уезда, Свинюхской волости с. Бубнова. Матрос 1-й статьи. За участие в Кронштадтском восстании приговорен к каторжным работам без срока. 16. СПРОЧЕ ВИЛЛС ЯКОВЛЕВИЧ (1885—1909), латыш. Крестьянин Курляндской губернии Туккуменского уезда и волости. За революционную деятельность в 1907 г. приговорен к 20 годам каторжных работ. 17. УТКИН («СТАНКО») ИВАН НИКИТИЧ (1884—1910), крестьянин Вязниковского уезда Павловской волости, д. Иваньково. Соратник М. В. Фрунзе. Руководитель боевой дружины, член первого Совета рабочих депутатов в Иваново-Вознесенске. Вместе с Фрунзе дрался на баррикадах Москвы в декабре 1905 г. За революционную деятельность в 1907 г. приговорен к бессрочной каторге. 18. УШАКОВ СЕМЕН СЕРГЕЕВИЧ (1881 —1910), крестьянин Орловской губернии Ливенского уезда Царевской волости. За участие в Севастопольском восстании матросов Черноморского флота 11 —16 ноября 1905 г. осужден на 20 лет каторги. 19. ФОМИН МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ (1882—1910), крестьянин Смоленской губернии Поречского уезда Бородинской волости д. Гайдукова. Фейерверкер крепостной артиллерии. За участие в Свеаборгском восстании приговорен к 15 годам каторжных работ. 20. ФУКС-ФРИЦ КАРЛ ФРИЦЕВИЧ (1884—1909), латыш, крестьянин Курляндской губернии Тальсинского уезда Эрланенской волости. Канонир крепостной артиллерии. За участие в Свеаборгском восстании приговорен к 12 годам каторжных работ. 21. ЧЕХОНИН НИКИФОР ЕВЛАМПИЕВИЧ (1883—1909), крестьянин Нижегородской губернии, Балахнинского уезда Козинской волости д. Сормова. Матрос флотского экипажа. Судом Кронштадтского порта от 10 апреля 1907 г. приговорен к 8 годам каторги за революционную деятельность. 22. ШЕХИРЕВ ИВАН СТЕПАНОВИЧ (1882—1911), крестьянин Вятской губернии и уезда Куменской волости д. Городчики. Старший стрелок. За участие в Кронштадтском восстании приговорен к 15 годам каторжных работ. Все они, кроме Гусева П.Д., Зильберта Н.Я., Миллера И.Г., умерли молодыми, в возрасте от 19 до 29 лет.
Были также казнены и похоронены на кладбище: Субботин Тимофей, Балаков Иван, он же Семен Санченко, Галкин Артемий, Ерошин Иван, Питеров Алексей, Становов Егор.
БАШМАКОВ АЛЕКСЕЙ, партийная кличка «Володя» (первая смертная казнь во Владимире была совершена в 2 часа ночи с 28 на 29 июня 1907 год). Рабочий из Иваново-Вознесенска, с.-p., член боевой организации, привлекался за покушение на убийство губернатора одной из южных губерний; осужден за сопротивление полиции при обыске, при этом был убит сыщик и ранен городовой.
Ужасна судьба Михаила Ефимовича Груднева, рабочего из города Мурома, привлекавшегося за сопротивление на Муромском вокзале: возвращаясь с суда, он искушался бежать, но был задержан и сильно избит конвойными; вернувшись в тюрьму, к утру отравился.
Владимирский губернатор Леонтьев Иван Михайлович Владимирский Комитет РСДРП (б) Князь-Владимирское кладбище Памятники, мемориалы в гор. Владимире
