Летом 1912 г. газета «Старый Владимирец» опубликовала такое объявление: «С 1 сентября открывает занятия Музыкальная школа «свободного художника» П.А. Ставровского. Предметы изучения: фортепиано, скрипка, пение (сольное и хоровое), оркестровая игра, теория и история музыки. В состав преподавательского персонала приглашены лица с высшим музыкальным образованием. Занятия будут вестись под наблюдением профессоров Московской императорской Консерватории. Желающие поступить в число учащихся в школе, а равно и желающие получить подробные сведения об условиях благоволят обратиться к Петру Алексеевичу Ставровскому, губ. гор. Владимир, Троицкая ул., д. Чернецова». 1 сентября 1912 года в городе Владимире открылась частная музыкальная школа, первая и долгое время единственная во Владимирской губернии. Первоначально музыкальная школа размещалась на Большой улице в доме Бережкова (на месте современного дома № 88 по ул. Б. Московской), но дом сгорел. В программу обучения входила игра на фортепиано, скрипке, а также теория и история музыки, хоровое и сольное пение. Все преподаватели были с высшим образованием. Временами Петр Алексеевич приглашал профессоров из Московской консерватории, у которых учился сам. Они наблюдали за работой школы, давали советы. Открытая Ставровским музыкальная школа вскоре завоевала внимание и авторитет среди любителей музыки. С 1 декабря 1915 г. частная музыкальная школа преобразуется в музыкальные классы при Императорском «Русском музыкальном обществе» (ИРМО). Школа переезжает в дом Вострухиной на углу Георгиевской и Большой улиц (ул. Б. Московская, д. 26), заняв там третий этаж.
Здесь размещались два класса с роялями, кабинет директора и зал с эстрадой, где стояли два концертных рояля фирмы Беккер. В зале проводились концерты, а в обычные дни шли индивидуальные уроки и занятия с хором. При приеме в школу не было строгих возрастных ограничений. Что же касается вокалистов, то мальчиков брали после окончания мутации. Учащиеся школы занимались музыкой с большим интересом. Когда они выступали на школьных концертах, зал был всегда полон. Особенно привлекали публику выступления вокалистов. Обычно они исполняли романсы, которые во все времена пользуются у слушателей успехом. Многие пьесы играют и до сего времени. Музыкальные классы продолжал вести П.А. Ставровский, он же вел теорию и историю музыки. В классе фортепиано преподавал пианист Кондратьев, в скрипичном классе работал Гринблат.
Солист Московской филармонии Сергей Кондратьев - ученик Де-Рома Музыкальная школа П.А. Ставровского. Во втором ряду (слева направо): преподаватели П.А. Ставровский (пятый), преподаватель по классу фортепиано Кондратьев (шестой), преподаватель класса скрипки Гринблат (седьмой) и группа учеников. 1914 г. С.П. Борисовский - концертмейстер альтовой группы симфонического оркестра Московского Дома ученых АН СССР. Окончил школу до 1917 г.
Народная консерватория
В 1918 г. Владимирское отделение Императорского Русского музыкального общества было преобразовано в Народную консерваторию. Это было непрофессиональное решение. Консерватория - высшее учебное заведение, школа - начальное. Забавно было видеть, как дети, касаясь своими папками земли, важно шли в «консерваторию». Петр Алексеевич Ставровский, понимая всю нелепость положения, ушел из школы и уехал из родного города в Москву. Он был приглашен на должность хормейстера в Государственный Большой Академический театр. На должность заведующего школой («консерваторией») был назначен видный музыкант, регент Успенского собора В.С. Калинин. Сменился и штат преподавателей. Класс фортепиано вели преподаватели В.Р. Ягимян и Н.С. Свенцицкая.
Народная консерватория. Ученики и преподаватели. В первом ряду В.Р. Яшман (первая слева), Н.С. Свенцицкая (вторая слева) и заведующий консерваторией В.С. Калинин (четвертый слева). 1918 г.
Музыкальная школа I-й ступени
В 1919 г. постановлением Народного комиссариата просвещения консерватория переименовывается в школу I-й ступени. «Обязательное постановление Владимирского Губернского Исполнительного Комитета об учете музыкальных инструментов, принадлежностей к ним нот и нотной бумаги. № 10. В целях правильного применения, постановления Совнаркома об установлении порядка реквизиции и конфискации музыкальных инструментов и принадлежностей к ним, а равным образом музыкальных книг, нот, нотной бумаги (№ 163 Известий ВЦИК за 1920 г.) Владимирский Губернский Исполнительный Комитет постановил: 1. Взять на учет все музыкальные инструменты (рояли, пианино, фисгармонии, все оркестровые инструменты – струнные, духовые и ударные) и принадлежности к ним, а равным образом музыкальные книги, ноты, нотную бумагу, находящиеся в пределах Владимирской губернии. 2. Все учреждения, общества, организации и частные лица, имеющие в своем распоряжении перечисленные в п. 1 музыкальные инструменты, принадлежности и пособия, обязаны в месячные сроки со дня опубликования настоящего постановления зарегистрировать таковые в Уездно-Городских Отделах Народного Образования по месту нахождения, согласно прилагаемой анкете. Примечание I. Учреждения, организации и лица, находящиеся в гор. Владимире, регистрируют имеющиеся у них музыкальные инструменты, пособия и принадлежности в Губернском Отделе Народного Образования. Примечание II. Имеющие в своем распоряжении музыкальные инструменты и принадлежности, при перемене местожительства, обязаны сообщить подлежащему Отнаробу новое местонахождение этих предметов. 3. Все ранее выданные профессиональными союзами, музыкальными учреждениями, школами и отдельными преподавателями удостоверения о принадлежности музыкальных инструментов и пособий данному обществу или лицу, должны быть немедленно предъявлены в местный Отдел Народного Образования для регистрации и проверки. 4. Учреждения и лица, производящие реквизицию помещений и выселение из помещений, в коих окажутся музыкальные инструменты, принадлежности к ним и музыкальн. пособия, незарегистрированные в Отделе Народного Образования согласно сего постановления, обязаны сообщить о таковых местному Отделу Народного Образования и без письменного разрешения сего Отдела не могут вывозить из помещения или передавать кому-либо в пользование эти инструменты и пособия. 5. При обсуждении в учреждениях и комиссиях дел о реквизированных и конфискованных имуществах — все дела о музыкальных инструментах, принадлежностях и пособиях выделяются и передаются на рассмотрение Отдела Народного Образования. 6. Воспрещается реквизиция и конфискация музыкальных инструментов и принадлежностей к ним каким-то ни было учреждениями, обществами, организациями и лицами помимо Губернского Отдела Народного Образования. Все дело реквизиции упомянутых инструментов и музыкальных пособий, а равно и распределение их между культурно-просветительными организациями подлежит исключительному ведению Губотнароба и подведомственных ему органов. 7. Уездно-Городские Отделы Народного Образования обязаны все собранные ими сведения по регистрации музыкальных инструментов, пособий и принадлежностей пересылать в Подотдел Искусств Губотнароба. 8. Воспрещается всякая частная торговля музыкальными инструментами и принадлежностями, а равно и передача их без разрешения Отдела Народного Образования. 9. Учреждения, организации и лица, уклонившиеся от регистрации имеющихся в их распоряжении музыкальных инструментов и пособий, а также нарушившие другие пункты настоящего постановления, подлежат судебной ответственности. Председатель Губисполкома Смирнов. Заведующий Губотнаробом Плакса. Секретарь Гик Ершов. 21 февраля 1921 г.» («Призыв», 2 марта 1921).
Н.С. Свенцицкая, заведующая музыкальной школы 1 ступени. 1919 г.
На должность заведующей школой вступила Наталия Сергеевна Свенцицкая. Она окончила Московскую консерваторию у известного профессора Игумнова. Одновременно вела класс фортепиано. Ученица Н.С. Свенцицкой А. Толстопятова в дальнейшем окончила отделение звукорежиссеров Московской консерватории и работала по специальности на центральном радио. Александр Успенский, Надежда Рыжкова и Елизавета Архипова тоже посвятили себя музыке. В 1921 г. был значительно увеличен преподавательский коллектив. Энергично и плодотворно работали руководитель школы Н.С. Свенцицкая, преподаватели О.Н. Селиванова и Е.А. Тихонова. В 1923 году музыкальная школа пополнилась еще одной преподавательницей - Антониной Михайловной Беляевой с дипломом Московской консерватории. Она была ученицей профессора Киппа по классу фортепиано. Из класса, который она вела в музыкальной школе, Лидия Олесова и Вера Добротворская пошли по пути своей учительницы. Лидия Олесова преподавала в музыкальной школе в Москве, а Вера Добротворская во Владимире. Она стала известна во Владимире как Вера Николаевна Константинова (Добротворская). 1924 г. «Музыкальная школа І-й ступени (Улица III-й Интернационал, д. 6) — 3 года. Принимает детей до 14 лет с определенными музыкальными наклонностями. Дает пpaва на переход в таковую II-й ступени».
Федоров Сергей Иванович (1889-1948) с 1921 года и до 1946 г. преподавал в музыкальной школе, а в 1924-29 гг. — был ее директором. Среди горожан он пользовался большим уважением. Сергей Иванович окончил Московское синодальное училище церковного пения. Там изучали также музыкально-теоретические предметы, игру на фортепиано и скрипке. Преподавательский персонал состоял из лучших специалистов Москвы. Это было очень престижное учебное заведение, и отбор поступающих был строжайший. Принимались лица с абсолютным музыкальным слухом и хорошим голосом. Выпускало училище регентов (хоровых дирижеров, певчих и учителей музыки). Из стен Московского синодального училища вышло много известных композиторов. В музыкальной школе Сергей Иванович вел класс скрипки, хор и музыкально-теоретические предметы. Из его класса многие ученики в дальнейшем тоже посвятили себя служению музыкальному искусству. Можно назвать братьев Варзановых.- ярких музыкантов того времени. Михаил Беляев окончил Ивановское музыкальное училище, играл в оркестре Ивановской оперетты. Анатолий Панков окончил Горьковскую консерваторию, Анатолий Маркеллов имел диплом Московской консерватории, работал в Свердловске. Можно назвать и многих других. Душа Сергея Ивановича принадлежала музыке. Сам он по вечерам играл партию первой скрипки в оркестре кинотеатра «Ампир» (позднее — «Художественный»). Он оставил светлую память о себе, как человек, воспитавший целую плеяду профессионалов, хороших музыкантов-скрипачей.
Ученики и преподаватели музыкальной школы. Во втором ряду третий слева - С.И. Федоров, пятый - А.Г. Де-Рома. Вторая половина 1920-х гг.
В 1919-1929 гг. в детской музыкальной школе преподавал итальянский оперный певец Ахилл ДЕ-РОМА. «Однажды по городу Владимиру прокатилась волна слухов. В музыкальной школе, единственной тогда в губернии, открылся класс вокала, и что особенно удивительно, в нем преподавал оперный певец из Италии. Поскольку в те годы очагами культуры являлись лишь местный драматический театр и музыкальная школа, естественно, что эта новость возбудила любопытство горожан. Особенно заинтересовалась молодежь, среди которой было много поющих. Способствовало тому наличие в городе множества церквей, где в каждой находился свой хор и регент. Как известно, церковное пение благоприятно влияет на развитие музыкального слуха, певческих навыков. У молодежи возникло желание совершенствовать свой голос, учиться сольному пению, и она устремилась в школу. Там их приветливо встретил полноватый мужчина с черными с синевой волосами со стрижкой «под бобрик». В класс вокала принимались люди взрослые, прошедшие период мутации, т.е. перестройку голосовых связок после юношеского возраста. Первое, что бросилось в глаза, - преподаватель очень плохо говорил по-русски. Невольно возникал вопрос, как же мог очутиться в провинциальном русском городе этот человек?» В Италии жила богатая семья по фамилии Сайя. В семье был сын Ахил. Молодой человек имел красивый голос и серьезно занимался его усовершенствованием. Ахил окончил Миланскую консерваторию и постигал оперное искусство у знаменитого В. Ломбарди. У него была мечта петь в опере, но родители считали, что это будет позором для семьи. Драматический тенор с красивым тембром и сценическими данными не мог похоронить свою мечту. Взяв псевдоним Де-Рома, он покидает родительский кров, отправляется с итальянской оперной труппой в турне по Европе. Предпоследняя гастроль была в Румынии, а оттуда по приглашению труппа перебралась в Одессу. В первых спектаклях А. Де-Рома исполнял ведущие партии. По рассказам очевидцев узнаем, что высокие звуки певец брал с блеском. В Одессе труппу ждал колоссальный успех. Успех имел и драматический тенор Де-Рома. Но в России началась революция. Итальянцы поспешили на родину - кто как смог. А Де-Рома затерялся в толпе и, не зная языка, был в отчаянии. Ему помог случай. В Одессе в это время отдыхала русская пианистка из Владимира Любовь Михайловна Селивановская. Она часто посещала оперу и восхищалась пением итальянцев. Особое впечатление произвел на нее Де-Рома. Случайно увидев его растерянного в толпе, причем, как оказалось, и беспаспортного, она пришла ему на помощь. Вместе с ней он приехал во Владимир. Любовь Михайловна была интеллигентной дамой, красивой брюнеткой. А Де-Рома имел иссиня черные волосы с легкой проседью, был несколько полноват. У певца был широкий диапазон, и звук до третьей октавы звучал, как у высокого сопрано. Вскоре они поженились и оба начали преподавать в музыкальной школе. Деятельность школы была особенно значительна в те годы, когда в ней преподавал Де-Рома. В 1922 году силами учеников класса Де-Рома на сцене драматического театра ставилась опера Верди «Травиата» и третий акт оперы «Риголетто». Позднее, в 1926 году была поставлена опера Масканьи «Сельская честь». Среди исполнителей были и ученики Де-Рома, которые в это время заканчивали консерваторию. Постановку осуществлял режиссер театра, оттуда же были костюмы и декорации, а музыкальную часть взял на себя Де-Рома. Ученики обожали маэстро, вспоминали о нем с восхищением. Де-Рома ставил голоса в кратчайший срок с большим профессионализмом. Он был последователем итальянской школы пения, и когда кто-то из учеников собирался поступать в консерваторию, певец советовал продолжать учиться только у преподавателя этой школы, чтобы не ломать постановку голоса. Де-Рома испытывал большие трудности из-за незнания языка, объяснял ученикам не словами, а показом, спев тот или иной звук. Делал он это ярко, и ученики постепенно научились понимать, да он и сам несколько обогатил свои познания. Здесь не обходилось без курьезов. Независимо от того, кто был перед преподавателем, ученик или ученица, он всегда обращался: “Милый мой”. Его величали не по имени-отчеству, а “маэстро Де-Рома” или просто “Маэстро”. Русский язык Де-Рома давался с трудом, не обходилось без курьезов. Об одном из них певцы рассказывали так. При пении высоких звуков полагалось шире раскрывать рот. Чтобы зафиксировать это положение, Де-Рома предлагал между губами поставить спичку. Он говорил: «Положите полено в рот!» Все, что сделано из дерева, он называл поленом. Одной певице при исполнении романса, где встретилось слово «береза», он предлагал заменить звук «з» на «ж», считая, что так будет благозвучнее. Убедить маэстро в том, что этого нельзя делать, было нелегко. Де-Рома оживил культурную жизнь. Его воспитанники многому научились, часто восхищали в концертах пением слушателей. Силами своего класса маэстро Де-Рома ставил во Владимире оперы Верди “Травиата” и 3-й акт “Риголетто”. Сам певец тоже пел в них. Оперы шли в сопровождении фортепиано с московским пианистом Павлом Коуловым (урож. Владимира). В самом конце 20-х годов была поставлена опера Масканьи “Сельская честь”. Эта опера уже шла с оркестром из местных музыкантов. Среди первых выпускников его класса были такие певцы, как солисты Большого театра - заслуженный артист РСФСР Красовский Сергей Александрович, Михаил Алексеевич Соловьев, тенор Александр Лапшин - солист театра им. Станиславского и Немировича-Данченко. Позднее - солистка Хабаровского радио Александра Строчанова; Сергей Кондратьев пел в Московской государственной областной филармонии; Ксения Гербановская (сопрано) проходила пробу в московском радиовещании, была принята, но по состоянию здоровья не смогла там петь; вокалисты – тенор Константин Стулов, бас Анатолий Солертовский, тенор Михаил С. Попов. Анатолий Солертовский и Константин Стулов остались петь на сценах города Владимира. В конце 1929 г. А. Де-Рома получил приглашение преподавать в ивановском музыкальном техникуме. В 1930 году Де-Рома уехал в Иваново. Там он преподавал в музыкальном техникуме, готовил певцов. За годы работы в России Маэстро воспитал много певцов-профессионалов, которые внесли свой вклад в культурную жизнь Москвы, Владимира, Иванова, и оставил о себе светлую память.
«На ул. III Интернационала, против торговых рядов, приютилась в 3 этаже музыкальная школа. Единственная во всей Владимирской губернии. Когда вы войдете в помещение школы, сразу чувствуется, что школа терпит нужду во всем. Кругом — стертые полы, старые, давно требующие перемены, обои, виолончели без струн, испорченная фисгармония... Школа содержится в порядке самообложения, исключительно на средства учащихся. Из 60 человек учащихся школы, 15 человек обучаются бесплатно, 10 человек для практики старших учеников, и 5 человек — дети беднейшего населения, проявившие хорошие способности к музыке. Для остальных установлена — плата 7 pyб. – с детей служащих и рабочих, и 10 руб. — с торговцев. В школе имеются классы: теории музыки, пианино, скрипки, хорового и сольного пения. В первые классы принимаются дети от 8 до 16 лет, а в классы сольного пения только взрослые от 20 лет. Обслуживается школа 4 пианистками и одним преподавателем скрипки, пения и теории музыки, он-же заведующий школой. Вследствие стесненных материальных средств, преподаватели получают всего 50 проц. ставок зарплаты, назначенной им по колдоговору Рабисом. Несмотря на все это, у школы есть известные достижения: из класса сольного пения несколько учеников школы поступило в московскую консерваторию, а целый ряд других выступает на местных эстрадах. Принимая во внимание громадное значение музыкального образования губпрофобру необходимо обратить серьезное внимание на единственную в губернии музыкальную школу. При настоящем положении дело, когда учащимся приходится платить, кроме зарплаты преподавателям, еще и за коммунальные услуги, за топливо, за ремонт дома, тротуаров и мостовых — работать крайне тяжело» («Призыв», 26 марта 1926).
«На-днях, на родительском собрании в музыкальной школе I ступени г. Владимира, постановлено просить горсовет о зачислении школы на городской бюджет, так как существование ее на одни только специальные средства ненормально и лишает многих возможности учиться» («Призыв», 23 июня 1926).
«Положение музыкальной школы незавидное Пленум секции наробраза горсовета заслушал доклад о состоянии музыкальной школы І-й ступени. Выяснилось, что состояние школы, находящейся на хозрасчете, незавидное. Плата за право учения в школе повышена с 5 до 7 руб. в месяц. Ввиду этого, школа не может принять всех желающих обучаться. Из 87 учащихся 32 выбыло, главным образом, из-за высокой платы. Со стороны руководящих органов школе не оказывается надлежащего внимания, между тем как значение музыкальной школы огромно. Она дает прочный фундамент знаний, необходимых для продолжения музыкального образования. Широко участвует школа и в общественной работе. Все это говорит за то, что музыкальная школа не должна замереть, а наоборот, — развить свою работу. Пленум постановил просить президиум горсовета об отпуске школе дотации в размере 1000 рублей и включить ее в план снабжения дровами на зимний период. Кроме того, предоставить школе вне очереди кинотеатр по понедельникам и привлечь к ней общественное внимание, путем устройства концертов - митингов, а также и отчетных вечеров. К школе прикреплен один из членов секции» («Призыв», 21 сентября 1926).
В 1927 г. Музыкальная школа имела 68 чел. учащихся, 7 учителей. Готовила детей для поступления в музыкальные техникумы. «Во Владимире музыка не в почете. Об этом говорит статистика. На 40000 населения – одна единственная музыкальная школа первой ступени и в ней – 70 учащихся. Один на 571 человек жителей. А между тем, школа – в центре города. Взойдите по грязной, темной лестнице на 3-й этаж дома, что против Госбанка и вы очутитесь там, где еще пока живет и еле дышит музыка. Переступив порог,- вы попадаете в царство звуков: мурлыкают пианино под неуверенными пальцами будущих свободных художников. Им аккомпанируют голоса педагогов, причитывающих с адским терпением: «раз, два, три»… Визжит скрипка, будто кто-то проводит пальцем по вспотевшему стеклу, а совсем далеко, в классе сольного пения, кто-то старательно выпевает гамму на знаменитом слове «лель», так как это слово магически воспитывает в голосе «метелл». Их 70. На 92 проц.- это дети членов профсоюзов. Они платят 7 рублей в месяц. После занятий в трудовой школе они бегут сюда и бегают пальцами по роялям, впиваются волосами смычков в струнные груди скрипок, звенят колокольчиками и колоколами голосов с 12 до 7 вечера. Разные классы в иные часы. Их мало, но они действительно любят музыку. Разве не любовь к чудесным мелодиям толкает их после одних занятий спешить на другие, разве не она заставляет их с прилежанием учиться музыке в нищенски-убого обставленных, холодных, тускло-освещенных комнатах и платить за это еще 7 руб. в месяц. Все же они учатся. Оканчивают. И снова учатся. В 26 году 3 окончило по классу фортепьяно, 2- по классу скрипки. Теперь они учатся в музыкальных техникумах Москвы и Иванова. Один из бывших учеников Лапшин – окончил московскую консерваторию и сейчас поет для радиопередачи. После будней учебы – праздники празднества. Конечно, Москвин об этом меньше всего знает. Но центральный клуб в этом виноват. Музыкальная школа живет на нищенском бюджете. Штат – 6 преподавателей и 1 уборщица. Годовые расходы – 5500 рублей. 2-3 раза в год школа устраивает в своем помещении платные концерты, со входом за 50 копеек. Это дает много и ученикам. Они пробуют свои силы: и наглядная агитация и кусочек музыкального воспитания масс, хотя поются старинные романсы и арии из опер. Новой музыки, музыки современной очень мало. 2 раза в год школа устраивает концерты для Красной армии бесплатно. Наконец школа решила 2 января устроить большой концерт для широкой аудитории в центральном клубе. На концерт должны были приехать бывшие ученики школы из Москвы и Иванова. Бюро секции наробраза горсовета забронировало концертный зал клуба, но… Все знают, что в этот вечер состоялась гастроль Москвина, хотя горсовет еще 10 декабря забронировал зал за музыкальной школой. Москвин нужен Владимиру (правда, очень желательно с другим репертуаром), но и концерт-смотр своих музыкальных сил – не менее нужен. Можно было Москвина пригласить на другой день. Однако, музшколе вообще на обиды везет. Горсовет отпустил ей с 1-го октября 1926 г. 1000 рублей. Все записано, подписано, утверждено. И опять но… Пока школа получила в счет этой суммы… 91 рубль…» («Призыв», 16 янв. 1927). «Прием в музыкальную школу. Прием заявлений в городскую музыкальную школу заканчивается 31 августа. Занятия в школе будут проводиться в 3 специальных классах: фортепиано, скрипки и классе сольного пения. В первые два класса принимаются дети не старше 14 лет, в класс пения — лица не старше 25 лет. Плата за обучение установлена для трудящихся 7 рублей в месяц и для лиц нетрудового элемента — 10 руб. Приемные испытания в школу назначены на 1-е сентября» («Призыв», 25 августа 1927). «… музыкальную школу и детскую библиотеку (в быв. реальном училище) решено перевести в центральный клуб… Помещения школы кройки и музыкальной школы предоставляются под квартиры». «Во Владимире, по Интернациональной улице помещается единственная на всю губернию музыкальная школа. За свое девятилетнее существование она дала не только десятки подготовленных музыкантов и певцов, но даже несколько «имен», известных теперь по репертуару столичных театров. И школа гордится ими — это ее птенцы, ее воспитанники — кандидаты в первоклассные артисты республики. Наступил 1927-28 учебный год. Начались занятия. Семьдесят человек учащихся наполнили аудиторию. Никакие предзнаменования не говорили о чем-нибудь тревожном. Как и обычно, было много надежд, и очень мало денег. Беда свалилась неожиданно. И на этот раз столь серьезная, что даже привыкший ко всяким «сюрпризам» заведующий школой потерял голову. Дело в следующем: 28-го сентября горкомхоз прислал «бумажку». В ней предлагалось в недельный срок очистить помещение, занимаемое школой, и переселиться в центральный клуб! Для пущей убедительности внизу отношения было приписано следующее тройное предупреждение: «Одновременно коммунальный отдел ставит в известность, что никакие ходатайства о пересмотре решения приняты не будут». Представители от педагогов и учащихся бросились в центральный клуб, где получили из уст заведующего корректный, но безаппеляционный ответ: «Помещения для школы нет!» Раньше, действительно, намечали несколько комнат, но теперь их занимают под выставку. Вызванный в губОНО заведующий клубом повторил то же самое. Таким образом, единственное в губернии музыкальное учебное заведение выбрасывается на улицу. Надеяться на какие-нибудь отсрочки со стороны горкомхоза не приходится. Заведующий школой пытался было вступить в дипломатические переговоры с комхозовскими главками, но получил довольно недвусмысленный ответ, смысл которого можно передать одним словом «откатывайся». Недельный срок, предоставленный для переселения школы, подходит к концу. Учащие и учащиеся в полном отчаянии и с часа на час ждут выселения...» («Призыв», окт. 1927). «В помещении музыкальной школы в ближайшие дни будет организовано общежитие для демобилизованных красноармейцев, не имеющих квартир. Музыкальная школа переводится в другое помещение» («Призыв», 1 окт. 1927). С 1927 года для 1-й музыкальной школы наступило тяжелое время. Ее чуть не закрыли. Усилиями родителей саму возможность существования музыкальной школы удалось отстоять, но условия этого существования стали практически невыносимыми. Школу из прекрасного здания с концертным залом (ныне ул. Большая Московская, 26) и необходимым количеством классов перевели в две комнаты центрального клуба им. Молотова (ныне ул. Большая Московская, д. 33). Успеваемость снизилась. А положение продолжало ухудшаться.
Ул. Большая Московская, д. 33
Спустя какое-то время школа переехала в здание на ул. им. Урицкого (ныне ул. им. Урицкого, 30), где в то время находилась железнодорожная общеобразовательная школа №4. Занятия шли после уроков школы. Концертные рояли стояли в классах. О концертах и думать не приходилось. Негде было заниматься с хором. Экзамены проходили в классах, зала не было, и комиссия едва помещалась, сидя за партами.
Ул. Урицкого, 30
Сколько сил и здоровья потратили педагоги музыкальной школы во главе с заведующим, обивая пороги кабинетов партийных работников, сколько заявлений от коллектива преподавателей и учащихся с просьбой предоставить достойное помещение школе написали они, пытаясь достучаться до равнодушных сердец! Чиновники приняли «мудрое» решение - уволили самого заведующего. 7 сентября 1929 года вышел приказ: «Заведующему музыкальной школой (Федорову). Горчасть ОКР. О.Н.О. доводит до вашего сведения, что вы освобождаетесь от занимаемой должности согласно личного желания с 10-го сентября сего года. Временным исполняющим должность заведующего школой назначается Никитина».
В.М. Никитина, директор школы в 1929-1946 гг.
С 1929 года во главе школы встала Вера Михайловна Никитина (Веселовская). Школа в одночасье лишилась очень умного и грамотного руководителя, который болел за школу, делал все, чтобы она процветала и развивалась. В этом же году, в декабре, уволился из школы знаменитый на весь город преподаватель по классу сольного пения Ахилл Де-Рома. Трудно не связать эти события между собой. Однако с образованием Ивановской области городские власти решили закрыть музыкальную школу. Узнав об этом решении, Вера Михайловна, не ставя никого в известность, ночью выехала в Иваново и на следующий день смогла убедить высшее начальство в необходимости и важности сохранения музыкальной школы во Владимире. Вскоре из школы № 4 перевели в общеобразовательную школу № 3.
«При владимирской музыкальной школе организуется симфонический кружок. Цель кружка – продвижение музыки в массы и объединение в общий коллектив музыкантов-одиночек. Занятия будут вестись по игре на следующих инструментах: скрипка, виолончель, контрабас, флейта, кларнет, труба, валторна, тромбон и барабан» («Призыв», 6 мая 1930).
«Влад. музыкальная школа 1-й ступени, ставя задачей приближение музыки к рабочим массам, ежегодно увеличивает число обучающихся за счет рабочих и их детей. Так, в 1929 году процент обучающихся рабочих равнялся 18, а в текущем учебном году он увеличится в два раза. Школа имеет 40 проц. бесплатных мест исключительно для детей рабочих, колхозников и батраков. Школа за все свое существование (с 1918 г.) выпустила до 60 чел. В текущем году она даст знания для поступления в музтехникум более 100 чел. и подготовит работников для клубов. Один недостаток – школа не имеет своего помещения и ей приходится ютиться в школах II ступени, где инструменты в дневное время портятся школьниками, так как музшкола свои занятия проводит в вечернее время» («Призыв», 28 августа 1931).
Музыкальная школа гор. Владимира объявляет, что с 1-го апреля 1932 г. при школе открывается класс СОЛЬНОГО ПЕНИЯ.
Ул. Девическая, д. 3.
В 1932 году школа получила собственное помещение на улице Красномилицейской (ныне ул. Девическая, 3), где ранее размещалась школа Строительного ученичества («СТРОЙУЧ»). Сначала ей дали только верхний этаж, но потом она заняла и нижний. Появилась возможность вести занятия с хором, проводить концерты. Вера Михайловна Никитина кроме административной работы вела класс фортепиано и аккомпанировала певцам и скрипачам. Класс фортепиано вели также О.Н. Селиванова и Е.А. Тихонов. Игру на скрипке стал преподавать молодой скрипач П.И. Кудряков, ученик С.И. Федорова. Он окончил Первый государственный музыкальный техникум и заочно продолжал образование в Московском институте музыкантов-педагогов. Виолончель вел А.Б. Кунин, теоретические предметы - В.П. Соболевская.
П.И. Кудряков
В 1937 году школа отпраздновала свой 25-летний юбилей. Торжество состоялось в Доме Красной армии на Первомайской улице (сейчас ул. Никитская, д. 3). Концерт был в двух отделениях. В первом отделении играли учащиеся школы, во втором преподаватели и бывшие ученики. Из преподавателей играл Петр Кудряков, которому я аккомпанировала. Из прежних учеников - Лидия Крюкова из Московского музыкального техникума им. Гнесиных, исполнившая первую балладу Ф. Шопена; Александр Лапшин, тенор Московского театра им. Станиславского и Немировича-Данко. Выпускницей школы 1937 года была Вера Михайловна Фирсова. В своих воспоминаниях она пишет: «Занятия во Владимирской музыкальной школе были важнейшим этапом в моем музыкальном формировании. Именно там была заложена основа музыкального воспитания. Педагогический коллектив состоял из людей с тонким вкусом и высокой требовательностью…».
