Холера в уездах Владимирской губернии в 1893 г.
1. О действиях по прекращению холерной эпидемии в 1893 г. во Владимирской губернии
2. Холера во Владимирской губернии в 1893 г.
3. Холера в уездах Владимирской губернии в 1893 г.
Первое заболевание наблюдалось в Покровском уезде; с него и начнем.
Покровский уезд. 1-го июля, с 2-х часовым по полудни поездом, приехал на станцию Покров крестьянин, плотник, работавший в Москве, где накануне, 30-го июня, заболел холерою. Прибывший остановился в Покровской слободке, рядом с городом; там его, около 10 часов вечера, освидетельствовали два врача, определили болезнь и направили больного в барак, куда по дороге он и умер. Этот первый случай точно констатированной холеры, очень естественно, встревожил всех и заставил принять все меры против распространения болезни; умерший был погребен 2-го июля с соблюдением надлежащей предосторожности: дно гроба вымазано раствором извести, покрыто на 1 ½ вершка золой, сверху которой насыпан слой в 1 ½ вершка сухой извести; саван и белье умершего пропитаны крепким раствором сулемы; труп обсыпан также известью, которая обильно насыпана была и в могилу. Помещение, где находился больной, было тщательно дезинфекцировано раствором сулемы, смесью карболовой и серной кислот и окурено хлором. Все места, где только предполагались выделения больного, обильно обсыпаны известью и облиты смесью вышеозначенных кислот.
Платье и все, к чему больной прикасался, было сожжено и уничтожено. Родные и посторонние, подходившие к больному до прибытия врача, санитарный персонал, духовенство, совершавшее погребение, и коляска, на которой приехал больной со станции, были дезинфекцированы. Председатель Покровской управы, извещая об этом первом случае холеры на другой день, спрашивал губернскую управу: в случае нужды, скоро ли, после могущего быть требования, можно получить помощь губернского санитарного отряда. Ответ был послан, что отряд готов и может быть отправлен с первым поездом.
К счастью, в гор. Покрове до 17-го августа не было больше заболеваний холерою, но за то в других селениях с 8-го числа июля начали появляться больные. Так, в селе Новоспасском 8-го заболел, а 9-го умер 1 муж., прибывший дня за 2 — 3 из Москвы; 10-го числа заболел и умер сын этого крестьянина. 12-го июля начались заболевания в дер. Новоселова: там сначала заболел крестьянин, прибывший не совсем здоровым из Москвы, который и умер 14-го числа; 16-го заболел и умер через 12 часов другой крестьянин, тоже не совсем здоровым прибывший из Москвы. Эти два случая дали толчок к развитию эпидемии. Правда, в последующем развитии болезнь приняла здесь более легкую форму, но все же было несколько и смертных случаев. Положение больных вначале было очень незавидно, — так, осматривавшие больных 17-го числа уездный врач и полицейский надзиратель доносили, что больные находятся в своих домах при неблагоприятной обстановке, так как барака или даже помещения, куда бы можно было эвакуировать больных, не имеется; медицинский персонал состоит из студента-медика 10-го семестра, фельдшера и отставшего военного фельдшера. 18-го числа, по предложению г. губернатора, в Новоселово был послан губернский санитарный отряд, который и прибыл туда 19-го июля. В первом своем донесении губернской управе начальник отряда сообщил, что кроме двух указанных случаев, 17-го числа были 2 заболевания (жен.), 18-го утром еще 1 муж., в ночь на 19-е были два заболевания в одном доме. Эти пять случаев ничего общего с прежними заболеваниями не имели и находятся в совершенно различных местах. Приехав в Новоселово, врач нашел местное население в большом страхе. Крестьяне страшно боялись холеры и готовы были видеть во всяком заболевании холеру; им вздохнулось посвободнее, когда увидели, что к ним подоспела помощь в лице целого отряда. Крестьяне отнеслись к медицинскому персоналу с замечательнейшим доверием и любовью и оказывали полное содействие к прекращению эпидемии. Так, когда врач отряда устроил барак на 4 койки, то первая заболевшая женщина была переведена в барак по просьбе родственников и по желанию самой больной.
Одновременно с развитием эпидемии в Новоселове появились заболевания и в окрестных деревнях (на расстоянии 3 — 4 верст): с 15-го в селе Овчинине, с 19-го в дер. Большие Горки, Малые Горжи, Мыжжелово, 21-го в дер. Кошелеве и 22-го в дер. Левахи. Необходимо отметить, что одновременно с холерой были здесь в большом количестве и больные с желудочно-кишечным расстройством. Положение больных в указанных деревнях было несколько иное, чем в Новоселове; так, по донесению уездного врача, в Больших Горках заболевшая кухарка у одного крестьянина найдена им лежащею на дворе, у задних ворот, на земле, на подосланном сене, так как хозяин не пускал ее в дом из боязни заразиться; в селе Овчинине, по словам того же врача, больной помещается в грязных сенях, при уходе за ним дочерей, девочек 13 и 10 лет. К счастью, во всех селениях эпидемия была скорее домовою и не приняла широких размеров. В виду того, что новых заболеваний не было, да и уездная управа сообщала губернской, что, кроме санитарного отряда, пребывание которого в д. Новоселове может быть только благодетельно и принесет несомненную пользу на предмет оздоровления пораженной местности, на месте, в с. Овчинине имеет постоянное (с 13-го июля) пребывание студент-медик, при котором находятся два фельдшера (из коих один специалист по дезинфекции и ухаживанию за холерными больными) и обильные запасы дезинфекционных и врачебных средств, и, кроме того, командируются уездные земские врачи, на обязанности которых лежит осмотр всех заболевших лиц и сообщение управе о положении и ходе заболеваний, — в виду всего этого 26-го числа губернская управа сделала распоряжение о возвращении отряда из Новоселова во Владимир. Но 28 числа получены были 1) телеграмма от уездной управы с известием, что в деревне Кошелеве 26-го числа заболела 1 женщина и потому необходимо отряд оставить, и 2) донесете врача, где он пишет, что больную поместил во временно устроенный в той же деревне барак. Новых заболеваний не было до 31-го числа и отряд поэтому отозван во Владимир. 1-го августа уездная управа телеграфировала, что больная в Кошелеве, помещенная в барак, требует ухода за нею, и кроме того в Новоселове возобновились заболевания, и в тоже время начались заболевания в селе Орехове; поэтому, как сказано было к телеграмме, пришлось заменить отбывший отряд из Новоселова и в селе Орехове остался один врач. В виду этого губернскою управою санитарный отряд был направлен в село Орехово. Но прежде, чем перейти к этому последнему, отметим, что в деревне Новоселове 31-го июля заболели 4 (3 муж. и 1 жен.), 1-го и 2-го августа по 1 человеку и, наконец, 10-го августа 2. Этими и закончились заболевания во всех вышеупомянутых селениях.
30-го июля губернскою управою была получена телеграмма от заведующего санитарным бюро Московского губернского земства, что в селе Орехове появились холерные заболевания. Из донесения врача г. Базилевича видно, что первый заболевший был слесарь с фабрики Саввы Морозова (в местечке Никольском, рядом с селом Ореховым), проживавший на вольной квартире в селе Зуеве, Московской губернии; этот больной был доставлен в фабричную больницу 29-го июля в 3 ½ часа утра со всеми признаками азиатской холеры. Больной был помещен во временный барак. 30-го июля начались заболевания как на соседней фабрике Викула Морозова, так и в селе Орехове, причисленные к земским больным, так как в фабричных больницах из села Орехова не помещали. Первый больной земский был собственно тоже фабричный, — это — слесарь с завода Гоппера, отстоящего от села на версту. В первые 3 — 4 дня заболевших было не много. Прибывший санитарный отряд губернского земства из медицинского персонала уездного земства никого не нашел, но за то встретил весьма дружное содействие со стороны санитарных попечителей, представителя земской управы и местного духовенства. Для помещения больных барак был (хотя и не совсем) готов к 4 числу; устроенный всего на 3 койки, но в силу необходимости вмещавший до 11 больных, в виду многочисленности последних, охотно ложившихся в барак, скоро оказался недостаточным и только к половине августа был готов другой барак на заводе Гоппера, предоставленный в распоряжение санитарного отряда. Следить за развитием эпидемии в селе Орехове как среди земских, так и фабричных больных мы не будем, отметим только, что к 6 августа больных накопилось столько, что врач санитарного отряда начал хлопотать об усилении персонала; но в то время у губернского земства в запасе уже никого не было, пришлось формировать новые отряды, и потому в Орехово временно было переведены из Ундола 1 фельдшер и 1 служитель; 14 августа врач сообщил, что и уездное земство прислало 1 фельдшера; к этому времени число больных значительно уменьшилось и в посылке нового отряда уже не было нужды. Отметим еще, что в июле (29 — 31 числа) больных в Орехове было 22, в тол числе земских 3, с 1-го по 5-е августа число больных дошло до 134 (вновь заболело, земских 17), с 6-го по 10-е августа вновь заболело 176 (в том числе земских 25), с 11-го по 15-е число заболели 161 (земских 12), с 16-го по 20-е 178 (земских 17), с 21-го по 31-е августа 143 (земских 8), и 31-го августа заболевание земских закончилось, но на фабриках были еще больные, хотя и в небольшом числе, до 23-го сентября. Во второй половине августа врачом санитарного отряда был произведен санитарный осмотр села Орехова, причем оказалось, что санитарные условия жилищ очень незавидны. Так, с целью получения большей выгоды дома засоляются рабочими чрезвычайно густо; в некоторых домах квартиры, или правильнее каморки, для данного числа квартирантов должны быть в 2 — 3 раза просторнее. Опрятность немыслима при такой тесноте. Лишь бы получить большой доход, домовладельцы пускают жильцов от 3 до 6 человек в каморку, имеющую в объеме от ½ до 1 куб. сажени на человека! Не лучше и те жилища.
Где живет народ позажиточнее, — и тут, за редкими исключениями, дворы с ретирадами и помойными ямами содержатся весьма не гигиенично. Что касается ретирад, то в иных домах они помещаются рядом с чуланами, где хранятся съестные припасы. Дворы содержатся грязно. С 31-го августа началась тщательная дезинфекция всех домов, где были больные, как в Орехове, так и находящихся на так называемой Чугуновской земле, где ютятся рабочие фабрик; в этом поселке холерные больные были почти во всех домах (остались только 3 дома).
1-го августа заболел холерою 1 муж. в деревне Высоково, только что вернувшийся из Орехова, который на другой день и умер. 2-го августа, в числе прочих, начавших разбегаться рабочих, вышел из Орехова и каменщик Полутов; он не дошел ½ версты до станции Костерево (по Московско-Нижегородской ж. д.) и заболел холерою; этот больной был отправлен в Петушки и помещен там в барак. С 12-го августа начались заболевания в деревне Ивачах, 13-го заболел и умер 1 больной в деревне Новой, с 14-го начали обнаруживаться заболевания в деревне Санино, 16-го заболела 1 жен. в деревне Маркове, 17-го 1 муж. в деревне Дубровке и в тот же день в город Покров пришел конопатчик из Орехова, крестьянин Рязанской губернии, который как больной и был помещен в холерный барак; 18-го — 20-го чисел, каждый день в городской барак поступило еще по одному больному уже из окрестных селений, из Слободки, Воиновой-горы и с кирпичного завода. Наличность указанных заболеваний была причиной, что 18-го августа, по предложению губернатора, в Покровский уезд был командирован губернскою управою еще санитарный отряд, но — к счастью — указанными случаями в отмеченных местах все дело и ограничилось. 25-го августа было наблюдаемо одно заболевание в деревне Родионово, 27-го заболел и умер 1 муж. в деревне Сукманихе (из Орехова), 28 — тоже наблюдалось в Килекшине, где второй больной был 3-го сентября; наконец, 11-го и 12-го чисел сентября было по 1-ой заболевшей в деревне Ликино; обе больные, с фабрики Смирнова, помещены были в барак, где однако умерли в день заболевания. С 17-го по 23-е сентября заболело 5 женщин на фабриках в селе Орехове; 17-го октября там же наблюдался случай, о котором упомянуто в примечании. Наконец, 8-го октября заболел, а 9-го умер в гор. Киржаче 1 муж., крестьянин Рязанской губернии, шедший пешком в гор. Александров и заболевший в Покровском уезде. Этим и кончились заболевания холерою в Покровском уезде.
Число больных холерою в Покровском уезде было очень велико, но значительная часть их подлежала ведению фабричного медицинского персонала. Смертность была также не мала, при чем в селе Орехове среди земских больных умерло 41, т.е. 50 %. Если принять во внимание, что в Новоселове и окрестных селениях заболевания были по большей части в легкой форме, а в остальных селениях наблюдалось только по 1 — 2 случая (за исключением деревни Ивачей), то в результате окажется, что в
Покровском уезде эпидемия холеры, по величине развития, была только в селе Орехове. Множество ежегодно бывающих случаев тифа, скарлатины, оспы, дифтерита, во всяком случае, не менее страшны, чем холера, и, конечно, было бы хорошо, если бы и их выслеживали также, как холеру.
Шуйский уезд. Больных холерою в Шуйском уезде, за исключением гор. Иваново-Вознесенска, не было.
В гор. Иваново-Вознесенске начались заболевания с 9-го июля. На первых порах, в виду полного отсутствия подозрения даже на какой-либо занос холеры, а также несходства клинической картины заболеваний с симптомами холеры, врачи не считали возможным признать болезнь за холеру, тем более, что заболевания рассеянные по всему городу не давали местных очагов. К концу июля заболевания однако приняли более бурный характер, стали чаще встречаться в одной улице, и комиссия 3-го августа решила признавать случаи за холероподобные, и только 11-го августа решено было считать город пораженным азиатскою холерою. Такое, если можно так выразиться, позднее признание холеры в Иваново-Вознесенске, в сущности не имеет особого значения, потому что с самого начала заболеваний принимались такие же санитарные меры, какие принимаются и при холере. В обзоре постановлений санитарно-исполнительных комиссий нами уже указывалось, что в этом городе была организована санитарная часть образцово, и потому здесь распространяться о всех принимавшихся мерах считаем излишним. Всех больных в г. Иваново-Вознесенске, вместе с прилежащими местностями, с 9-го июля по 22-е августа было 36 муж. и 23 жен., из коих умерло 14 муж. и 6 жен., выздоровело 22 муж. и 17 жен.
Меленковский уезд. 18-го июля в барак на фабрике г. Брандта в гор. Меленках поступил больной — рабочий. Фабричный врач, по симптомам, признал болезнь за азиатскую холеру, но скорое выздоровление (через 1 — 2 дня) и отсутствие источника заражения навело на сомнение. Других случаев заболевания холерою в гор. Меленках не было.
4-го августа в губернской управе была получена телеграмма от уездной управы, что в дер. Кошкинке, Тургеневской волости, заболело холерою 7 человек, из которых 5 умерло. В виду этого и предложения г. губернатора, 5-го числа был послан туда санитарный отряд. Из донесений врача санитарного отряда оказалось, что 31-го июля заболели холерою 1 м. и 1 ж.; 2-го августа заболели 3 муж. и 1 жен., 4-го августа 1 жен.; из них 2-го августа 1 окончился смертью, 3-го — 2 и 4-го числа 2. Созван был врачом сход и объяснены жителям все меры предосторожности. Откуда была занесена холера в дер. Кошкинку? Ответ на этот вопрос отчасти дает исправлявший должность земского врача, г. Романов. Он сообщает следующее: „Дер. Кошкинка имеет всего 110 дворов с населением в 522 души. Казалось бы, при таком незначительном количестве населения легко определить — откуда, кем и когда занесена эпидемия, но на самом деле это оказывается очень трудно в виду того, что все население состоит из раскольников всевозможных сект. Почти все без исключения к медицинской помощи относятся с недоверием, на расспросы отвечают не охотно, дают показания одно сбивчивее другого. Из всех показаний с трудом пришлось выяснить, что крестьянин дер. Кошкинки Ермолай Васильев незадолго до первого заболевания ездил в Нижний Новгород. В дороге и по приезде домой он болел, но поправился. Первый заболевший холерою приходится близким родственником Васильеву, и так как этот последний осенью хотел строить картофельный завод, то первый заболевший, как хороший плотник, и был приглашен в работники. Все время он проводил с Васильевым в хлопотах по устройству завода и даже в день заболевания ходил с ним в лес. Второю заболевшею была староверская девица, жившая в соседстве с первым заболевшим и находившаяся с ним в лес. Второю заболевшею была староверская девица, жившая в соседстве с первым заболевшим и находившаяся с ним в близких отношениях. В виду плохого санитарного состояния речки, протекающей через Кошкинку, в которой еще с прошлого года гниет картофельная барда (отбросы производства картофельных заводов), эпидемия нашла удобную почву для своего развития и, несмотря на изоляцию заболевших домов, довольно быстро заболевания стали переходить из одного дома в другой". К этому можем добавить, что по словам врача санитарного отряда, санитарное положение деревни самое убийственное, — вода из речки совершенно негодна для употребления, колодцы — по близости с зараженными домами. Что касается предпринимавшихся мер, то уездная комиссия имела было в начале в виду устроенный в селе Ляхах барак, но так как этот последний отстоит от Кошкинки в 11 верстах, поэтому решено было приспособить в Кошкинке отдельный дом, прежде пустовавший, куда и помещались холерные больные. Кроме того, при содействии местных дворян, там же была открыта чайная с даровой раздачей чая и белого хлеба. Эта последняя мера, в высшей степени целесообразная, кроме того, что могла примирить население с медицинским персоналом, должна занимать среди других первое место, так как, по словам врача санитарного отряда, „главными мерами в борьбе с холерой могут быть одни лишь профилактические, меж которыми разумному запрещению питаться овощами и плодами (огурцы, яблоки и т. п.) - с одной стороны и употребления сырой холодной воды — с другой, должно быть отведено первенствующее место, а указанная мера разом отвечает на оба сказанные требования. Питье чая с белым хлебом отвлекает население от огурцов и вместе с тем прекращает питье сырой воды". В Кошкинке чайная, как видно из донесений врача, сразу приобрела симпатии населения. Так, в одном донесении врач пишет, что „у священника соседнего погоста ночью напекли нам белого хлеба из целого пуда муки; чаю и сахару привезли нам целую гору, и пьет с белым хлебом народ христианский чаек у нас на дому, целый день, глумясь над огурцами и сырой водой. Вода у нас в деревне еще больше, по-моему, чем вредна и отвратительна". К сожалению, чайная была открыта уж в конце эпидемии, а может быть — и она способствовала прекращению эпидемии. Всех больных в дер. Кошкинке с 31-го июля по 19-е августа было 32, из коих умерло 20. „Надо полагать, пишет врач, что в действительности было гораздо больше заболеваний холерою, так как в деревне старообрядцы скрывают заболевания и заболевших, — у них был какой-то тайный сход, где решено огулом выплевывать лекарства. Вот почему такая страшная смертность”.
В связи с этим отметим, что врачу приходилось несколько раз ездить в Тургеневе, где находились „подозрительныя заболевания”; но так как там тоже не менее старообрядцев, чем в Кошкинке, то, понятно, говорит врач, что действительных холерных заболеваний и там достаточно. Кроме того, в уездной комиссии, в заседании 5-го августа, было заявлено о заболевании и смерти в дер. Азовке 14-ти летней девочки и в гор. Меленках о сомнительном заболевании. Но так как о всех этих случаях более ничего неизвестно, поэтому они нами и не включены в общий счет.
С 14-го августа начались заболевания в дер. Посочной, и так как в это время в дер. Кошкинке эпидемия холеры значительно стихла, поэтому, с разрешения губернской управы, санитарный отряд был переведен в дер. Песочную, куда и перебрались, вместе с чайной, 27-го августа. Оказалось, что первою заболела 1 женщина, пришедшая дня за два до заболевания из с. Орехова, где она читала по покойникам. С нею шли еще читалки — старообрядки, при чем дорогою одна из них хворала и ее оттирали крапивой. Когда прибыл отряд, то всех заболеваний уже было 15, из коих 7 со смертельным исходом. 13-го сентября врач сообщил управе, что с 10-го числа эпидемию холеры в дер. Песочной можно считать оконченною. Всего было 26 заболеваний, из коих 13 со смертельным исходом. Успеху в борьбе с эпидемией и здесь, по словам врача, способствовало чайное дело, так прекрасно и сочувственно поддерживаемое гг. дворянами уезда. Эта полезная мера здесь, к сожалению, не была проведена до конца: командированный урядник, сомневаясь в холерных заболеваниях, подействовал на отряд (кроме врача) и на население деморализующим образом: народ перестал пить чай, объясняя, что „бают — сдохнут от твоего чаю“.
Чтобы покончить с Меленковским уездом, необходимо отметить единичные случаи заболевания, к сожалению, все окончившиеся смертью. Так, в дер. Ликинке 17-го августа заболел, а 18-го умер 1 м.; в дер. Захарово 2-го сентября заболела, а 3-го умерла 1 жен., и, наконец, 16-ro сентября заболел в Куземском погосте (с. Предтеча) священник, перед тем незадолго возвратившийся из города Владимира; 17-го числа он скончался, а 23-го сентября заболела и его жена, которая умерла 28-го числа.
Владимирский уезд. 22-го июля в дер. Хреново, Ундольской волости, заболела холерою 1 женщ., муж которой недавно вернулся из Москвы, захворал неизвестно чем и умер за 2 дня до заболевания жены. Женщина умерла 25-го июля. Помощь больной была оказана и приняты меры против распространения болезни.
В 2-х верстах от Хренова находится большое и торговое село Ундол и почти рядом с ним фабрика Бажанова. Поблизости от фабрики проходит речка Ундолка, разделяющая все село на две части и снабжающая жителей заречной стороны водой на их потребности. В верстах в 2-х от фабрики находится место для свалки фабричных нечистот; это место расположено на возвышенном месте, около кустарника с одной стороны, рядом с кирпичным заводом фабриканта и окружено с трех сторон ржаным (в 1893) полем. Для свалки нечистот пользуются теми ямами, которые получаются от выемки глины для кирпичей. При осмотре свалочного места оказалось, что большая часть ям уже залиты нечистотами, но близлежащие с предыдущими и отделенные от них только дорожкой, аршина в 2 ½ — 3 и расположенные около самых сараев, свободны от нечистот и наполнены дождевой водой. Так как те и другие ямы очень близко одна от другой, поэтому вполне возможно и просачивание, и перелив из нечистых в чистые, да, наконец, сильное зловоние первых, заражая на большое пространство воздух, естественно, должно распространяться и на вторые, давая в них немалый осадок через воздух. 27-го июля в с. Ундоле заболела 1 ж. холерою, 28-го еще одна и 1 умерла, а 29-го сразу заболели 8 женщин. Оказалось, что все эти женщины накануне заболевания жали рожь около самого свалочного места нечистот с фабрики Бажанова и, благодаря жаркой погоде, утоляли жажду водою из чистых ям. Такое повальное заболевание холерою исключительно только женщин и при том исполнявших в одном месте одну работу навело на мысль, что свалочное место послужило источником заразы. Очень может быть, что зараза была занесена и из дер. Хренова. До 1-го августа, в 5 дней заболело 18 женщин и 1 мужчина и 10 женщин умерло. 30-го июля туда был послан санитарный отряд, а 1-го августа выслан и другой; кроме того, там же работал отряд и уездного земства. Как уже сказано было, рядом с селом (в ½ версте) находится фабрика Бажанова; большая часть рабочих живет на фабрике, но немало их проживает и в селе Ундоле. Поэтому заболевания холерою с конца июля начали наблюдаться и среди них. Для земских больных не было возможности приспособить какое либо помещение под просторный барак, — найдена была только одна свободная изба небольшого размера, куда желающие и помещались, но большая часть лечилась по домам, что затрудняло уход за больными, так как село очень велико и пораженные дома находились в разных местах. Для фабричных больных, при особом персонале, был свой барак, более просторный, чем земский, но также не совсем удобный. В сел. Ундоле, благодаря присутствию фабричных, произошло на первых порах печальное недоразумение, отчасти поддержанное неправильною оценкой деятельности медицинского персонала некоторыми лицами. К счастью, все вскоре уладилось, жители Ундола стали относиться к санитарным отрядам вполне дружелюбно и доверчиво, не стали скрывать больных; больные прежде отказывавшиеся от лечения стали охотно принимать лекарства, исполнять советы и наставления медицинского персонала; со стороны фабричных скоро также исчезла враждебность и некоторые из них стали обращаться за помощью к земскому персоналу. Положение больных было также улучшено: они, кроме лекарств, стали получать красное вино в достаточном количестве (2 лица пожертвовали 6 ведер), и им же стали раздавать даровую пищу. Через неделю уже можно было констатировать уменьшение смертности и более легкое течение болезни, чему немало способствовала быстрая подача помощи, благодаря двум лошадям, поступившим в распоряжение санитарных отрядов, и благодаря тому, что жители стали обращаться за помощью при первых признаках болезни. Числа с 13-го августа эпидемию холеры в Ундоле можно было считать настолько ослабленною, что часть работавшего там медицинского персонала можно было направить в другие места, тем более, что в окрестных селениях быстро начала эпидемия также распространяться. Последнее заболевание в с. Ундоле наблюдалось 29-го августа, стало быть, эпидемия существовала целый месяц.
Заболевания в Орехове и Ундоле на фабрике Бажанова дали целую серию заноса заразы в селения и преимущественно Владимирского уезда. Прежде всего нужно отметить, что с 4-го августа начались заболевания на Собинской фабрике, находящейся верстах в 5-ти от Ундола. Сюда зараза была занесена либо из Орехова, либо с Бажановской фабрики. Здесь эпидемия наблюдалась с 4-го по 30-е августа; заболело 50, умерло 16. Благодаря хорошему устройству медицинской части на Собиновой фабрике, прекрасному бараку и достаточным средствам, эпидемия не имела особенно широкого развития. Но Собинская фабрика увеличила собою источник распространения болезни по окрестным деревням. Рабочие с фабрик, особенно имеющие близко родину, начали уходить домой и разносить с собою заразу. Так, 2-го августа заболел крестьянин в дер. Рыжкове, Ставровской волости, прибывший с фабрики Бажанова; в том же доме заболели еще 2 и все трое умерли. 5-го августа в дер. Лучинской, Ставровской волости, заболели 2 женщины, пришедшие с фабрики Бажанова, и тоже умерли; в тот же день в дер. Туриной, Кузнецовской волости, заболел 1 муж., пришедший с Собинской фабрики; 6 августа заболел 1 муж. в дер. Малитеево, Воршинской волости, пришедший с Собиновой же фабрики; в доме первого заболевшего умерли трое; с 7-го августа начались заболевания и в селе Ставрове; сюда зараза была занесена для первой больной с Собинской фабрики; второе заболевание здесь наблюдалось 13-го августа, при чем заболевшая пришла из с. Орехова; эта больная 16-го числа умерла и с этого дня начали обнаруживаться заболевания между местными жителями; вскоре начались заболевания и на фабрике Симанина в селе Ставрове, послужившие также источником заноса эпидемии в селения. Всего в Ставрове переболело с 6 августа по 6 сентября 32 человека, из которых умерло 13. В этом селе в числе больных было несколько рабочих (плотников, штукатуров и др.) из соседних деревень, а также много переболело из семейных у служащих в холерных бараках. Здесь имели постоянное местопребывание земский врач и фельдшера, функционировал барак земский (на фабрике был свой барак). 8 августа заболел 1 крест, в дер. Гнусово, Ундольской волости, прибывший из Орехова, и 1 крест, в дер. Коробово, Кузнецовской волости, работавший на фабрике Бажанова; 9-го числа заболели 1 крест, в дер. Кутиной, Воршинской волости, прибывший с Собинской фабрики и 1 крест, в дер. Демидово, той же Воршинской волости, также работавший на Собинке; 11-го августа в этой деревне заболела еще 1 женщина, прибывшая оттуда же. 10-го августа было первое заболевание в дер. Кочуково, волости того же названия,- заболевший также пришел с Собиновой фабрики; последующие два заболевания в этом селении (26 августа и 20-го сентября), по-видимому, не имели связи с первым, тем более, что для последнего заболевшего было установлено, что он заразился на Бажановской фабрике. С 11-го августа начались заболевания в дер. Ермонино, Ставровской волости; первая заболевшая пришла с Собинской фабрики и умерла в день заболевания; на другой день заболела и умерла ее бабушка, в тот же день заболела женщина в другом доме, пришедшая с фабрики Симанина в Ставрове; после этого начались заболевания в соседних домах, в начале по большей части со смертельным исходом; с 27-го августа заболевания стали наблюдаться только изредка, последнее было 5-го сентября; всего переболело 22 человека со смертельным исходом в 11 случаях. В виду грозного характера заболеваний в начале, в эту деревню, по предложению г. губернатора, был командирован врач из с. Ундола, хотя деревня и отстоит всего в 2-х верстах от с. Ставрова. где постоянно жил врач уездного земства, впрочем, занятый в то время борьбой с холерою в самом селе Ставрове. 13-го августа начались заболевания в дер. Алексеевке, находящейся между фабриками Бажанова и Собинской, с 14-го числа — в дер. Угор, Воршинской волости, в дер. Загорье, Бабаевской волости, в дер. Дубровке, Кузнецовской волости, и в дер. Монаково, Ставровской волости; во все последние 4 деревни зараза была занесена с Собинской фабрики; ограничившись 2 — 3 случаями, эпидемия только в дер. Угор приняла несколько большие размеры; последнее заболевание наблюдалось здесь 9-го сентября. 15 августа заболела 1 женщ. в дер. Сулуково, Ставровской волости, пришедшая с фабрики Бажанова. 16-го заболели 2 женщины в с. Ваганове, Ставровской волости; больные хотя и не были нигде, но из их домов есть работающие на фабрике. Того же числа наблюдалось первое заболевание и в дер. Юрино, Бабаевской волости, а 17-го второе; первая заболевшая пришла с Бажановской фабрики, а вторая с Собинской. 19-го августа обнаружены 3 заболевания в дер. Хрястово, Воршинской волости, для которых источником заразы послужила уже много раз упоминавшаяся нами Собинская фабрика. 22-го августа в с. Кишлееве, Петраковской волости, заболел холерой 1 крест., пришедший из села Воиновой Горы. Покровского уезда; 24-го числа приехал из Москвы в село Бабаево 1 крест., который в тот же день и помер; 23-го августа заболела работница в дер. Шелдяково, которую хозяева отвезли на родину в с. Кишлеево, Петраковской волости. Наконец, отметим, что в селе Жерехове 25-го августа и в дер. Астафьеве 2-го сентября заболело по 1 муж.; в последнюю деревню зараза занесена с фабрики Симанина.
Длинный список селений нами пока кончен. Почти всюду приходилось отмечать, что зараза занесена с той или другой фабрики; в некоторых селениях этим дело не ограничивалось, — там изредка появлялись вновь заболевания, имевшие источником по большей части те же фабрики. Так, врач санитарного отряда сообщает, что в деревнях заболевания происходят только в тех домах, куда приходят фабричные, — напр., в дер. Ермонино долго не было заболеваний, но 5-го сентября они возобновились, потому что пришел 1 мужчина с фабрики Симанина; тоже наблюдалось и в дер. Шельдяково. Впрочем, пишет он, ни в одной из деревень, кроме Ермониной, не было оплошного массового заболевания, — дело ограничивается теми домами, куда приходят фабричные. Что касается предпринимавшихся мер по этим деревням, то, как уже было отмечено нами, в половине августа, была командирована часть отряда в д. Ермонино. После осмотра больных в деревнях, врач там оставлял фельдшеров, дезинфекторов и служителей, смотря по надобности. Общее впечатление он вынес такое, что население не совсем доверчиво относится к медицинскому персоналу, не хочет принимать лекарств и пр. В некоторых селениях жители отказывались одевать умерших, обмывать и класть в гроба, так что вначале все это приходилось делать санитарному отряду. В последних числах августа часть отряда была переведена в с. Ставрово, где тогда много скопилось больных. Но и здесь к 8-му сентября среди местных жителей уже не было больных и заболевания держались только в красильне на фабрике Симанина, до тех пор, пока не вычистили помойные ямы и все основательно не продезинфекцировали.
Теперь нам приходится вернуться несколько назад. В гор. Владимире первое подозрительное заболевание наблюдалось 27-го июля, но его не признали за холерное и потому оно не вошло в общий счет. 9-го августа был доставлен в губернскую больницу крестьянин Меленковского уезда, Драчевской волости, который жил около Ундола в Демидовских двориках; того же числа в 9 часов вечера был снят с поезда крестьянин каменщик, выехавший из Москвы уже больным; этот был помещен в железно-дорожный барак; оба умерли 12-го числа. 15-го августа поступил в больницу 1 бывший чиновник, который скоро и умер. 8-го сентября были доставлены в барак при губернской больнице 1 заштатный священник, 1 мещанин и 1 рабочий из колбасной; двое из них умерли. Наконец, 21-го октября была доставлена туда же 1 жен., которая скоро и выздоровела. Все местные заболевания повлекли за собою тщательные осмотры домов и их дезинфекцию.
Указанными случаями еще не исчерпывается заболеваемость холерою во Владимирском уезде. 28-го августа заболел 1 муж. на Лемешенской фабрике, который в тот же день и умер; откуда была занесена сюда зараза — не удалось определить; в 1892 г. здесь не было больных. К счастью, благодаря принятым мерам, на Лемешенской фабрике не было сплошного заболевания, — они проявлялись изредка, с значительными промежутками. Последнее заболевание наблюдалось 4-го октября, а всех больных было только 9. 4-го сентября заболел холерою, а 6-го умер крестьянин села Боголюбова, живший в сторожке у наплавного моста через реку Нерль, близ села и вблизи от Лемешенской фабрики; сюда зараза по всей вероятности занесена с фабрики.
Подводя итог сказанному про Владимирский уезд, не можем не обратить внимания на то, что хотя здесь эпидемия приняла широкие размеры только в селе Ундоле, во за то зараза была рассеяна во множестве селений. Несомненно, довольно многочисленным медицинским персоналом принимались все меры к тому, чтобы уничтожить заразу, но — при деревенской обстановке — это едва ли всегда удавалось. Надо опасаться, как бы с наступлением теплого времени здесь не отродилась зараза и эпидемия не приняла широких размеров. По нашему мнению, крайне необходимо изыскать способы к прекращению того порядка, в силу которого фабрики так обильно заражают селения.
Вязниковский уезд. 27-го июля бил сшит с поезда между станциями Вязники и Денисово крестьянин Гороховецкого уезда. Больной был доставлен в Вязники, где в тот же день ночью и умер. На следующий день утром заболел в городе мещанин, трактирщик, дня за три перед тем вернувшийся из Нижнего; умер в тот же день. 11-го августа заболел холерою запасный рядовой, приехавший из Балахнинского уезда, Нижегородской губернии, который умер 18-го числа. Наконец, 15-го августа заболел холерою полицейский солдат, который и выздоровел.
Отсюда видим, что в гор. Вязниках трое больных были приезжие, и только полицейский из местных жителей, никуда не выезжавший; но он, очень может быть, заразился при отправлении своих служебных обязанностей, напр., при доставке ранее заболевших в барак. 29-го июля наблюдалось одно заболевание и в сл. Мстере: на улице был поднят с признаками холеры крестьянин Вязниковского уезда, сошедший с парохода; помещенный в барак он скоро умер.
С 28-го июля начались заболевания в Вареевской волости, — именно, в этот день заболела в деревне Линево 1 жен., приехавшая с мужем из гор. Иваново-Вознесенска; муж ее тоже заболел 31-го числа, она умерла 1-го августа, а больного мужа увезли в Юрьевецкий уезд, Костромской губернии. 31-го июля было первое заболевание и в деревне Бакланихе, а также в деревне Новой, Груздевской волости, окончившееся на другой день смертью. В последней деревне больше не было заболеваний, но в Линеве и Бакланихе продолжали появляться новые больные. Так как означенные деревни отстоят от местного земского врача верстах в 15-ти и первые заболевания быстро следовали одно за другим, иногда со смертельным исходом, поэтому уездная управа телеграфировала 4-го августа в губернскую управу о высылке целого санитарного отряда, но последняя совершенно не могла исполнить это желание: 2 отряда были в Ундоле, 1 в Орехове и 1 в Кошкинке. 6-го числа последовала новая телеграмма о высылке хотя части отряда, что и было исполнено; но посланный туда медицинский персонал вскоре вернулся обратно, так как сила эпидемии значительно уменьшилась и Вязниковское земство нашло возможным бороться с эпидемией местными силами. Что касается хода самой эпидемии, то в деревне Линево заболевания после 1-го августа стали наблюдаться редко (всего было о больных), но в Бакланихе с 5-го августа они значительно усилились, хотя 9-го числа уже совсем прекратились. С 8-го августа стали появляться холерные случаи и в деревне Каменново, при чем здесь не было массового заболевания: в течении 2-х недель заболело 5 человек.
Выше уже отмечено, что в Линево болезнь завезена из Иваново-Вознесенска; что касается Бакланихи, то можно предполагать только, что сюда зараза перешла из Линево: жители пользуются водою из речки; вода в речке, как думает местный уездный врач, была заражена мытьем белья холерных больных из деревни Линево, лежащей выше Бакланихи по той же речке.
Ковровский уезд. 26-го июля прибыла из Уфимской губернии в село Ряполово, Емельяновской волости, 1 крестьянка; 28-го числа она заболела, 30-го умерла, а 31-го заболела дочь ее и в тот же день скончалась. До 7-го августа в этом селе не было новых заболеваний, но в этот день заболел 1 муж., умерший 11-го числа, 10-го августа наблюдались еще два случая заболеваний холерою, из которых 1 кончился смертью 11-го числа, когда было 1 новое заболевание. 15-го августа заболела еще 1 женщина, бывшая 11-го числа в селе Палехе, а после было обнаружено, что в этот же день заболела еще одна женщина, которую однако скрывали. 18-го было узнано, что 10-го числа заболел 1 мальчик, которого родные тоже скрывали. Последнее заболевание в сел. Ряполове наблюдалось 18-го числа.
Почти одновременно с обнаружением заболеваний в с. Ряполове, холерные случаи стали наблюдаться и в других селениях уезда, — так, 29-го июля заболела, а 1-го августа умерла 1 жен. в сел. Алексине; 31-го июля заболела 1 женщина в дер. Крячковой, Всегодической волости; 3-го августа — 1 муж., возвратившийся с фабрики Дербенева в Иваново-Вознесенске, заболел в дер. Дорихе, Лежневской волости. С 8-ro на 9-е августа был 1 случай холерного заболевания в Алачине, Клюшниковской волости; 8-го же числа начались заболевания и в дер. Аристова, Зименковской волости, где всего было 4 больных, с 1 смертельным исходом. В ночь на 13-е число заболел в гор. Иваново-Вознесенске 1 муж., который и был привезен в дер. Заболотново, Чернцкой волости. 19-го августа был обнаружен первый больной в гор. Коврове, именно на станции Ковров II; этот больной умер 25-го числа; там же 24-го заболел рабочий ремонта Муромской железной дороги, а 1-го сентября заболела и в самом гор. Коврове проживавшая тут крестьянка дер. Крячковой; больная была помещена в городской барак. Наконец, нужно отметить, что в уезде наблюдались еще случаи холеры в следующих селениях: 4-го и 8-го сентября в д. Дудино, 10-го числа в дер. Старой, откуда больной (пастух) был доставлен в город и помещен в земский холерный барак, и, наконец, 23-го сентября — в дер. Михалихе.
Как видно, только в сел. Ряполове эпидемия холеры приняла несколько угрожающие размеры, а в остальных селениях по большей части дело ограничивалось единичными случаями, чему, надо полагать, не мало содействовало энергичное проведение мер против распространения эпидемии.
Муромский уезд. В 1892 г. в некоторых селениях этого уезда наблюдались заболевания в лугах. Тоже повторилось и в 1893 году для села Большое Окулово. Первые заболевания наблюдались здесь 1-го августа, — именно заболели 2 женщины в лугах, где одна в тот же день и умерла; заболевания в лугах повторились 2 и 3 чисел, а также и в следующие дни, как, напр., 8-го и 12-го. Всего больных холерою в этом селе было 12, из коих умерло 6. Более двух заболеваний в день не наблюдалось, и последнее было 12-го августа. 2-го августа заболел, а 3-го умер крестьянин деревни Турбенево, с 3-го же числа начались заболевания и в гор. Муроме, где первым заболел рабочий на берегу реки Оки, водолив. Этот рабочий сообщения с больными не имел, пользовался водою из реки Оки; накануне заболевания он долго находился в воде, пробивал барку паклей; пил много сырой воды. Больной был помещен в палатку в саду хозяина и пользовался большим вниманием и надлежащим уходом. В тот же день заболел другой рабочий на берегу Оки и помещен в барак; умер 5-го числа. 7-го августа обнаружены были новый заболевания (три), 8-го еще вновь трое заболели, и после этого наблюдались только уж единичные случаи (4), причем последнее било 8-го сентября. Большая часть заболевших в городе жили при дурных гигиенических условиях, но заболевали и люди состоятельные, — так 7-го числа заболела 1 купчиха. В числе заболевших в гор. Муроме находим 3 рабочих с берега р. Оки (из коих один отправленный фельдшером в барак по дороге сбежал и на другой день был найден мертвым в лугах под стогом сена), 1 собиравшего милостыню, 1 писца, нескольких черно-рабочих и 2 были сняты с поездов, из которых последний (8-го сентября) приехал из гор. Покрова. С 3-го августа начались заболевания и в с. Новошине: первая заболела в доме священника; из других некоторые заболели в лугах, один — в Муроме на барке; 6-го августа заболел, а 10-го умер рабочий с фабрики, крестьянин села Дмитриевской слободы; заболевший находился без лечения по его нежеланию, и только накануне смерти был приглашен фельдшер. С 11-го августа начали появляться холерные заболевания в сельце Орлове, где их по 20-е августа было всего пять; 8-го августа в Угольном заболел, а 10-го умер причетник. Наконец, 27-го августа в дер. Литунино, Козаковской волости, заболел нищенствующий крестьянин, шедший из Нижегородской губернии; 29-го числа он помер; 28-го и 29-го чисел того же месяца было 3 заболевания в Карачарове, при чем 1-й заболевший только что приехал из Мурома.
Гороховецкий уезд. В этом уезде не было эпидемии, а наблюдались только единичные случаи холеры, — так 4-го августа заболел 1 муж. в дер. Светильново, прибывший из Новороссийска; на другой день после заболевания он помер. 6-го августа в дер. Соловьеве, Мячковской волости, умер мальчик 12 лет, приехавший из Горбатова, Нижегородской губернии; 10-го числа заболела ого мать, а 13-го — слепая и хилая старушка, которая и умерла 15-го числа. Наконец, в дер. Косиково, Верхне-Ландеховской волости, 11-го заболел, а 12-го умер 1 крестьянин, хлеботорговец, прибивший 10-го числа из Нижнего Новгорода.
Суздальский уезд. 13-го августа к земскому врачу 1-го участка обратился крестьянин дер. Турыгино, Быковской волости, с просьбой оказать медицинское пособие крестьянину той же деревни. Навестив больного в деревне, врач нашел, что больной страдает азиатской холерой, причем оказалось, что он жил в Москве в артели каменщиков; 10-го числа заболел и в сопровождении брата вернулся на родину. Больного отделить в особое помещение не удалось, за неимением такового; при нем оставлен был фельдшер; не смотря на оказанную медицинскую помощь, больной 15-го числа умер. Новых заболеваний в этой деревне не было.
В село Батыево, Городищевской волости, 8-го августа приходил крестьянин села Улова, к своей сестре. Он работал в Москве, но по нездоровью отправился на родину; болезнь его выражалась поносом, который через 2 дня прошел. Прибывший о своей болезни никому не заявлял; 10-го августа обнаружилось 1-е холерное заболевание в Батыеве, именно заболел 1 крестьянин, который работал у сестры прибывшего из Москвы в то самое время, когда тот пришел. Дальнейшие заболевания наблюдались в домах, находящихся на значительном расстоянии от дома прибывшего; 12-го августа вечером заболела сестра его, а 14-го она скончалась; во время ее болезни многие заходили посмотреть на нее. И так, в виду того, что 1-й заболевший работал у сестры пришедшего и что последняя, видевшаяся с братом, тоже заболела, надо думать, что прибывший из Москвы страдал холерой, может быть, в легкой степени, заразил сестру, от которой заразились и другие, навещавшие ее во время болезни. Заболевания в с. Батыеве с каждым днем увеличивались в числе и 15-го августа вдруг заболело 11 человек. В виду такого быстрого распространения эпидемии, в Батыево был послан, согласно телеграмме председателя Суздальской земской управы, врач от губернского земства; до его прибытия, с самого начала эпидемии в Батыеве ежедневно бывал врач из Суздаля и постоянно жили там 4 фельдшера, 3 сиделки и 3 служителя. Народ довольно дружелюбно относился к лицам, пришедшим к нему на помощь. Больные почти без исключения охотно принимали лекарства. Изолирование больных от здоровых пришлось устроить не сразу, так как только к 20-му числу был совсем готов временный барак. Дезинфекция домов покойников и выздоравливающих производилась довольно тщательно каждый день. Хоронили умерших на общем кладбище, но со всеми предосторожностями.
Само село Батыево, при общем населении 280 душ обоего пола, состоит приблизительно из домов 50, расположенных на возвышенном месте; между обоими порядками домов проходит широкая чистая улица, заросшая травой, не грязная. Дворы содержатся сравнительно чисто; во время эпидемии каждый домохозяин обязан был растворять ворота для проветривания. Питьевая вода берется жителями из колодцев, находящихся в селе, а также и из речки, протекающей около села. Вода в колодцах чистая, но жестка; в речке после дождей она бывает мутна. Как на одну из благодетельных мер, практиковавшихся в селе Батыеве, можно указать на улучшение пищи больным, сделанное за счет земства. В Батыеве народ вообще довольно бедный и не мог, конечно, на свои средства приобретать даже белый хлеб; в виду этого улучшение пищи особенно для выздоравливающих должно быть рассматриваемо как одно из полезнейших лекарств. Подобный пример был и в практике санитарных отрядов губернского земства: с началом выдачи даровой пищи, по указанию врача, в с. Ундол вскоре началось уменьшение эпидемии. Эпидемия холеры в селе Батыеве продолжалась менее двух недель, причем только в первую половину своего развития она имела угрожающий характер. Всех больных было 48, из которых умерло 14, т.е. 29 %. Такой благоприятный результат получился, надо думать, благодаря своевременно принятым мерам, которые приводились в исполнение во всей желаемой полноте.
27-го августа в село Туртино, Теренеевской волости, прибыл из Московской губернии крестьянин, заболевший за 2 дня до этого холерным поносом. В Московской губернии он работал на кирпичном заводе, где много, по его словам, болело и умирало народу; кто был в силах, те уходили домой, что и он сделал. Чтобы болезнь не распространилась, семейство больного было отделено в другой дом, произведена тщательная дезинфекция двора и в дому. Больной выздоровел. Других заболеваний в этом селе не было. И здесь практиковалась выдача улучшенной пищи больному. С 29-го на 30-е августа в селе Туртине ночевала крестьянка села Тарбаева, ходившая в Суздаль молиться Богу; пришедши домой 30-го числа она заболела, а 31-го числа, в 6 часов утра, заболел холерою и 1 муж., живущий через дом от первой. Здесь были приняты такие же меры, какие принимались и в других селениях Суздальского уезда. 2-го сентября заболела жена крестьянина. В это время прибыл сюда санитарный отряд из гор. Владимира. 3-го сентября заболела дочь больных мужа и жены, — и этим эпидемия в Тарбаеве закончилась.
Александровский уезд. 3 сентября в 7 часов утра, был доставлен в больницу в гор. Александрове из столярной мастерской купца Ситникова рабочий, возвратившийся из Череповецкого уезда, Новгородской губернии, через города Вологду и Ярославль, в ночь на 2-е сентября. У вольного была определена азиатская холера. Он на другой день скончался.
Обзор хода эпидемии по уездам мы кончили. В заключение с особым удовольствием должны отметить, что медицинский персонал губернских санитарных отрядов (только о нем имеются сведения в губернской управе), особенно врачи и студенты-медики, работали очень энергично, с беззаветной преданностью взятому на себя трудному и опасному делу, нисколько не уменьшая усердия в видах сохранения своего личного здоровья; последнее, благодаря работе в течение целых недель днем и ночью, при неизбежном напряжении душевных и физических сил и при не всегда нормальном и правильном питании, естественно, должно было страдать. В виду всего сказанного лица медицинского персонала, принимавшие участие в борьбе с холерой, по нашему мнению, заслуживают полной и глубокой благодарности.
Врач А.В. Смирнов.
/Доклад Губернской Земской Управы очередному Губернскому Земскому Собранию о действиях по прекращению холерной эпидемии в 1893 году./
О действиях по прекращению холерной эпидемии в 1893 г. во Владимирской губернии
Владимирская губерния.
Владимирский губернатор Теренин Михаил Николаевич
|
