Гороховецкая земля с давних пор связана с древней фамилией Кожиных. В Гороховецком районе до сих пор существует село Кожино, а в старину оно даже являлось центром обширной Кожинской волости. Петр Павлович Кожин является потомком Кожиных, которые в XV веке осели в Тверской губернии и владели тамошним селом Кожином. То, что эти же Кожины были владельцами одноименного села в Гороховецком уезде, ничем не подтверждается.
Основатель Рода Кожиных - Юрий Бахта-Франц или Фаренсбах, немец, который будучи послом Великого Литовского князя Витовта к Московскому князю Василию Дмитриевичу, был задержан им в Москве, когда лифляндские рыцари, союзники Витовта, захватили несколько западных русских крепостей. Он согласился сотрудничать с московским князем, и в 1407 году был послан им в Швецию для набора наемников против татарского хана Едигея. После удачного выполнения этого задания он принял крещение с именем Анания. Его сын Василий Ананьевич в сражении с Галицким князем Дмитрием Юрьевичем Шемякой 27 января 1450 года, в погоне за ним от Галича к Новгороду, убил под ним коня и вырезал у коня кусок кожи, за что великий московский князь велел писать его «Кожею». По версии «Родословного сборника», за успехи в борьбе с Шемякой и в память того, что его отец Анания выполнил поручение в Швеции, Василию Ананьевичу Коже были пожалованы в Кашинском уезде деревня Семендяево, пустоши Карабузино и Спас на Холму и село Гритьково, впоследствии переименованное в Кожино. Можно предположить, что в это время Кожины и осели на Тверской земле, откуда этот род разошелся по России. Сыновья Василия Ананьевича были тесно связаны с Тверской землей.
Григорий Васильевич Кожин (во иноках Геннадий) был 12-м тверским епископом (1461-1477). Матвей Васильевич Кожин (во иноках, после смерти жены Елены Яхонтовой Макарий) святой преподобный игумен Калязинский. После смерти 17.3.1483 погребен в селе Кожине. Александр Васильевич Кожин купил у Тверского князя Бориса Александровича село Настасовское (Анастасово), также на Тверской земле…
Никита Иванович Кожин (1705-после 1760) служил в русском флоте и был дважды женат, первым браком на Александре Михайловне Абрамовой, а вторым на Анастасии Борисовне Глазатовой, от которой имел двух сыновей и четырех дочерей. От первой жены он имел семь сыновей. Среди его сыновей был Алексей Никитич (1737 - после 1807), тайный советник и сенатор, ничем себя особенно не проявивший, но вошедший в историю благодаря свойствам, присущим его жене Марии Дмитриевне Философовой. Вот, что написал об этой женщине журналист Д. Подольский в очерке «Шишковский», помещенном в 3 номере журнала «Новое слово» за 1903 год. «…Таким путем Екатерина поручала, например, «вразумить» не в меру болтливых дам. Генерал майорша Мария Дмитриевна Кожина навлекла на себя гнев императрицы легкомысленной болтовней в обществе. Государыня приказала Шешковскому: «Она всякое воскресенье бывает в публичном маскараде …Поезжайте сами и, взяв ее оттуда в тайную экспедицию, слегка телесно накажите и обратно туда же доставьте со всею благопристойностью…» Для выполнения подобных поручений у начальника тайной экспедиции Степана Ивановича Шишковского было сконструировано и изготовлено специальное кресло, которое в его кабинете стояло против того, в котором он сам сидел. Он любезно приглашал присесть ничего не подозревающего в это кресло и заводил с ним разговор. В это мгновение слуги Шешковского быстро пристегивали руки обреченного на порку к подлокотникам, а Шешковский нажимал специальный рычаг, и кресло медленно опускалось под пол, до уровня подлокотников, вместе с пристегнутым к нему человеком. Оно было сконструировано таким образом, что нижняя часть его отделялась и стоящие этажом ниже экзекуторы оголяли часть тела несчастного, предназначенное для порки, и секли его. Так было и с женой Алексея Никитича Марией Дмитриевной. Надо ли говорить, что люди, подверженные такому наказанию императрицы, никогда и никому об этом не рассказывали.
Герб рода дворян Кожиных
Одним из самых известных представителей этой фамилии стал генерал-майор Сергей Алексеевич Кожин, прославившийся в числе лучших кавалеристов в эпоху наполеоновских войн. За беззаветную храбрость и умелое командование сначала эскадроном, а потом и полком Кожину отдали под начало Конную гвардию – одну из элитных частей русской кавалерии, а потом сделали его шефом лейб-кирасирского полка. Не только в армейских и гвардейских, но и великосветских кругах генерал Сергей Кожин был личностью почти культовой. Царь пожаловал ему почетное звание генерал-адъютанта и женил на красавице фрейлине княжне Волконской. Но балам и танцам Кожин упорно предпочитал седло своего скакуна. В 1805 году началась война с наполеоновской Францией. Вначале боевые действия шли в Моравии, а потом в Восточной Пруссии. Полк Кожина был на переднем крае и ему всегда сопутствовала удача. Говорили, что счастье в бою улыбается лейб-кирасирам благодаря талисману их командира. В подарок от своего дяди генерал получил шпагу великого полководца Суворова, которую великий полководец когда-то вручил в качестве награды. Сергея Кожина тоже награждали. Он стал георгиевским кавалером и обладателем еще одной шпаги – наградной в золоте и бриллиантах. Его грудь украсил орден от союзника – прусского короля. В мае 1807 года в генеральном сражении при городе Гейльсберге, когда Наполеон бросил вперед все свои силы, на помощь русскому авангарду князя Багратиона в отчаянную контратаку ринулся кавалерийский корпус, в составе которого находился полк генерала Кожина. Несколько раз французские полки захватывали пушки передовых русских батарей, но кавалерия вновь отбрасывала французов обратно. Во время жаркой схватки Сергей Кожин получил смертельное ранение. Его ордена и шпагу передали вдове и 6-летнему сыну Павлу.
Когда Павел Сергеевич Кожин вырос, то по примеру отца стал кавалеристом – офицером Кавалергардского полка. В ту пору войны не было, и блистать на поле брани сыну генерала не пришлось. В чине гвардии ротмистра он перешел на гражданское поприще.
В 1834 году в списке потомственных дворян, проживающих в Гороховецком уезде под № 1 появляется «отставной гвардии ротмистр Павел Сергеевич сын Кожин, (1801-1851) кавалер орденов Св. Владимира 4 ст., Св. Анны 3 ст. Жена Ольга Ивановна. Жительство имеет в имении жены в Федоркове. Благоприобретенного в Гороховецком уезде 341 душа. За женою благоприобретенного в уезде 194 души».
Получив, в результате приобретения недвижимости во Владимирской губернии, избирательный ценз, Павел Сергеевич стал продвигаться по службе. Был избран гороховецким уездным предводителем дворянства.
«24 мая 1837 г. собрание г. г. губернского и уездных предводителей и депутатов дворянства определили: во изъявлении верноподданического усердия дворянства Владимирской губернии к высокому гостю 11 числа будущего августа месяца в предназначенный день пребывания Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича во Владимире дать бал, для испрошения же соизволения Его Высочества на оный назначить депутацию из Гороховского уездного предводителя П.С. Кожина и двух депутатов – Гороховского И.И. Косагова и Меленковского И.И. Бурского, которая на сей предмет к 23 ч. июня должна отправиться в Симбирск. Депутация отправилась по назначению, при чем Гороховскому предводителю П.С. Кожину было вручено и. д. Владимирского губернского предводителя дворянства письмо к состоящему при Государе цесаревиче Его Императорского Величества генерал-адъютанту, генерал-лейтенанту Александру Александровичу Кавелину о дозволении предстательства депутации к Его Высочеству и не оставлении оной своим ходатайством. Генерал адъютант А.А. Кавелин письмом от 24 июня известил и. д. Владимирского губернского предводителя «что Государь цесаревичъ изволитъ прибыть въ г. Владимиръ во время Успенскаго поста, поэтому предполагаемаго бала Его Высочество принять не можетъ». Письмо это П.С. Кожин 3 июля вручил Н.А. Рагозину, который, известя о содержании его г.г. уездных предводителей и депутатов, предложил г.г. дворянам вверенных им уездов пожаловать для представления Его Императорскому Высочеству 11 августа в губ. г. Владимир» (см. Путешествие государя наследника цесаревича Александра Николаевича в 1837 г. по Владимирской губернии.
Кожин Павел Сергеевич (надворный советник) получил назначение на должность Владимирского Вице-губернатора (01.02.1838—04.11.1842) при губернаторе Куруте Иване Эммануиловиче.
Его пребывание во Владимире лучше всего охарактеризовал Протопопов Яков Егорович (1815-1861), с 1839 года сотрудник «Владимирских губернских ведомостей» и фактически редактор их еще при А.И. Герцене, близком его знакомым. Вот отрывок из его письма редактору неофициальной части «Ведомостей» Константину Никитичу Тихонравову: «Бывало когда за отсутствием Кожина, цензоровал (так у А.В. Смирнова) газету Курута, я всегда свободен и спокоен, когда подписывал их Кожин, я действовал осторожно. На одного я надеялся крепко, а на другую нет: сам подпишет, а я кругом виноват». Дядей Павла Сергеевича был всесильный министр императорского двора генерал-фельдмаршал светлейший князь Петр Волконский. Именно он позже выхлопотал любимому племяннику место губернатора в соседней Рязани (1849).
У Павла Сергеевича было трое детей, сын Петр Павлович и две дочери, Мария Павловна (18.3.1835-3.1885), по мужу Назимова, гороховецкая помещица, проживавшая в Федоркове и Екатерина Павловна (20.2.1828), по мужу Казначеева, фрейлина императорского двора, носившая на левом плече бриллиантовый шифр, тоже гороховецкая помещица, проживавшая в сельце Кузяеве.
Родился Петр Павлович Кожин 8 (20) апреля 1829 года. Единственного сына Павел Кожин назвал в честь дяди и благодетеля – Петром. Окончил школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров (1847). С 1852 по 1861 адъютант при Санкт-Петербургском военном генерал-губернаторе генерале от инфантерии Шульгине. С 25.6.1854 штабс-капитан, 14.2.1855 причислен тем же званием к санкт-петербургскому военному генерал-губернатору генерал адъютанту Игнатьеву 1-му. 30.8.1861 произведен в полковники. 31.8.1861 по прошению уволен в бессрочный отпуск, с отчислением от должности, с переводом в Таврический гренадерский полк. Трижды в 1862, 1869 и 1888 гг. избирался Гороховецким уездным предводителем. Неоднократно избирался мировым судьей по Гороховецкому округу и председателем съезда мировых судей. Впервые он был избран членом Владимирского губернского по крестьянским делам присутствия в 1863 г.
Петр Павлович Кожин В фондах Владимиро-Суздальского музея-заповедника уцелел портрет Петра Павловича Кожина работы известного русского исторического и жанрового живописца Николая Васильевича Неврева, одного из ярких представителей передвижников. Картины Неврева даже в советское время использовались в качестве иллюстраций к учебникам истории. Портрет Кожина, предназначавшийся для зала Владимирского губернского дворянского собрания, художник написал в 1882 году. Петр Павлович на нем изображен при всем параде: в мундире владимирского дворянства с многочисленными наградами. На портрете изображены награды, полученные им в бытность предводителем владимирского дворянства. В соответствии с иерархией орденов и правилами их ношения на парадном мундире, у ворота изображен орден Св. Владимира III степени, которым Кожин был награжден в 1874 г. Чуть ниже на шейной ленте - знак ордена Св. Станислава I степени, полученного в 1877 г. В 1881 г. он был удостоен ордена Св. Анны I степени за «ревностную службу и отличные труды». Через левое плечо изображена красная Аннинская лента с желтой каймой по краю, а орденская звезда - справа на мундире. Слева на груди - знак Красного Креста за русско-турецкую войну 1877-1878 гг., полученный в 1879 г. в память участия в деятельности «Общества попечения о раненых и больных воинах»8. В год создания портрета П.П. Кожин вновь был избран и утвержден председателем губернской земской управы и произведен в чин тайного советника. Остальные памятные знаки на груди слева очень плохо прописаны. Из биографии Кожина известно, что в 1873 г. он получил знак отличия за труды по поземельному устройству государственных крестьян. Подобные знаки предоставлялись лицам, принимавшим участие в указанной работе (в качестве руководителей) в одной губернии в течение не менее шести месяцев. Рисунки подобных знаков опубликованы, они имеют форму креста мальтийского типа, наложенного на кольцо в виде ленты, на которой выгравировано название знака. На лучах креста ставилась дата вручения знака. Каждый из изображенных знаков вручался за конкретную работу на административном поприще в деле организации процессов землепользования, возникавших в России после отмены крепостного права. Соответственно П.П. Кожин трижды был удостоен такими знаками за осуществление руководства подобных работ.
Авторская подпись на портрете поставлена в левом нижнем углу в три строки: «1882 Ноябрь Неврев». Ее каллиграфия идентична известным подписям автора из собраний ГТГ и ГРМ. В характерной манере написаны и цифры, и буквы, особенно гласная «е», но в то же время отсутствует традиционный «ер» («ъ») в конце фамилии. Николай Васильевич Неврев (1830-1904), выпускник Московского училища живописи, ваяния и зодчества, обучавшийся в мастерской исторической и жанровой живописи М.И. Скотти. На момент создания портрета автор являлся членом Московского общества любителей художеств и Товарищества передвижных художественных выставок. Кроме принесших автору известность жанровых полотен, Неврев часто обращался к портретному жанру. Портрет поступил в собрание музея в 1919 г. из Дворянского собрания.
Портрет зафиксирован в четырех старых описях музейного собрания, хранящихся в архиве отдела фондов музея. К записи в одной старой недатированной описи сделана приписка: «Портрет начат был Неврем. Кем закончен - неизвестно». И другим почерком добавлено: «Закончен он был М.П. Кнопф».
В 1870 году Кожину было присвоено звание почетного гражданина города Гороховца.
С 06.02.1870 по 19.01.1885 гг. - служил по выборам Владимирским губернским предводителем дворянства.
Во Владимирской губернии Петр Павлович заслужил репутацию толкового администратора, щедрого благотворителя, доброжелательного, деликатного и чуткого человека. На свои средства он помогал храмам и монастырям, открыл несколько школ. 24.7.1870 г. избран и утвержден в звании почетного попечителя Владимирской губернской мужской гимназии (1870-1872, 1879-1881, 1882-1884 гг.). 21 января 1875 г. утвержден в звании попечителя Гришинского и Святского народных училищ Гороховецкого уезда.
Постоянная выставка мануфактурных и заводских произведений губернии и музей статистического комитета находились в помещении губернской гимназии. В 1872 г. эта комната нужна стала для гимнастики, и дирекция попросила очистить помещение. Нанять новое помещение было не у кого и не на что. Председатель предлагал музей и выставку принять для помещения городскому обществу,- нет общественного дома. «Председатель (очередного земского губернского собрания 1872 г.) предложил, угодно ли будет собранию принять предложенные в дар земству начальником губернии мануфактурную выставку и музей статистического комитета. Многими гласными высказано было, что хотя бы это было и очень желательно, но для того нет помещения. Большинством постановлено: благодарить начальника губернии, уведомить, что за неимением помещения для мануфактурной выставки и музея, губернское земское собрание, к сожалению не может принять их в свое заведывание». Предложено было дворянству,- но и тут свободная комната в дворянском доме оказалась столовой и потому ее стеснять, общее собрание предводителей и депутатов, нашло неудобным. Губернский предводитель дворянства, непременный член статистического комитета Петр Павлович Кожин отнесся с своей стороны весьма сочувственно к стараниям губернатора, дав возможность продолжить существование полезных учреждений музея и выставки, отдал занимаемое им самим помещение в дворянском доме, именно в том самом помещении, где в 1834 году была открыта публичная библиотека.
«Случилось это после 1 марта 1881 года, когда был убит Александр II. Во многих гимназиях заподозрены были «неблагонадежные» гимназисты и чуть не заговоры в IV классе. Вот одним из таких «заговорщиков» в Шуйской гимназии оказался Костя Бальмонт. Его и прислали к нам во Владимирскую гимназию под надзор нашего классного наставника, учителя латинского языка Иосифа Матвеевича Седлака, у которого он и поселился жить. Седлак славился как строгий и умеющий поддержать дисциплину, поэтому к нему и отдан был под надзор «вольнодумец» Костя. И надо же было так случиться, что в первый же день, когда Бальмонт пришел в гимназию, он забыл надеть пояс с форменной бляхой, на которой значились инициалы гимназии «В.Г.». Конечно, это было замечено и, конечно, было отнесено за счет его «вольнодумства». Сейчас же было сделано ему замечание, а затем, как дворянину, ему предложили отравиться для получения надлежащего наставления к владимирскому губернскому предводителю Петру Павловичу Кожину. Костя пошел. Войдя в комнату к предводителю, остановился и сказал: «Здравствуйте». В ответ получил: «Не здравствуйте, а имею честь явиться, Ваше превосходительство». В разговоре на вопросы Костя отвечал «да» или «нет». «Не да или нет, а так точно, или никак нет. Ваше превосходительство». Кажется, этим и ограничилось «наставление». Больше Петр Павлович Костю к себе не вызывал, и никаких революционных и вольнодумных выступлений со стороны Кости не было. Седлак, долженствовавший внушать ему строгие правила благонадежности, оказался культурным и порядочным человеком, и Косте жилось у него неплохо до самого окончания гимназии» (см. Воспоминания о Владимирской гимназии Д.Н. Кардовский).
Он активно отстаивал интересы Владимирского края, имея право по должности, происхождению и положению при необходимости лично обращаться к самому императору, минуя промежуточные инстанции. И когда интересы дела этого требовали, Петр Павлович такой возможностью пользовался, в том числе на благо владимирского земства, на губернских собраниях которого он председательствовал, а одно время даже возглавлял Владимирскую губернскую земскую управу. Наполовину в шутку, наполовину всерьез Кожина называли вторым губернатором, но к губернаторству он никогда не стремился.
Скончался 8 сентября 1890 года в возрасте 61 года. Был похоронен в специально устроенном склепе в Николаевском монастыре Гороховца, восточнее алтарной части Троице-Никольского собора. Над склепом Кожина и была возведена часовня, в которой прежде красовался мраморный памятник с надписью «Петру Павловичу Кожину благодарное дворянство Владимирской губернии».
Так как сыновья Петра Павловича, вопреки семейным традициям, на военную службу не пошли, суворовская шпага им не досталась. Когда Петр Кожин скончался, клинок, с которым он не расставался всю свою жизнь, был положен вместе с телом Его Превосходительства в массивный гроб и опущен в склеп Николаевского монастыря в Гороховце. Но сохранилась ли она после разорения склепа и где теперь находится - неизвестно.
В 1930-е годы, после того, как монастырь был закрыт, часовню и склеп разорили в поисках мифических сокровищ. И теперь среди остатков истлевшего гроба – кусков дерева, ржавых кованых гвоздей, частиц позеленевшего глазета и позумента можно видеть лишь потревоженный прах. Нет ни единой мундирной пуговицы, ни пряжки, а тем более шпаги, при которой покойный в чине, равном генерал-лейтенанту, был когда-то погребен.
Во Владимирской мужской гимназии, после его смерти, были установлены стипендии его имени по 300 рублей каждая, одна от дворянства (22.5.1893), вторая от земства (11.2.1893), а в помещении Владимирского дворянского собрания был помещен его портрет.
Кожин не был богат. В 1861 году в селе Гришино и деревне Ротьково Гороховецкого уезда он владел 300 душ крепостных, а в 1888 году в пустоши Ерши, так же Гороховецкого уезда, у него было 269 десятин, вероятно неоднократно заложенной земли. К моменту смерти он совершенно обнищал, и похороны его были осуществлены на средства, собранные Владимирским дворянством. Женат он был на женщине гораздо богаче его. Фамилия жены до нас не дошла, но звали ее Елизавета Ивановна. В 1888 году в Спасском уезде Рязанской губернии она владела почти 4000 десятин земли, а в Красносельской волости Гороховецкого уезда 1036-ю.
