Быт, занятия и промыслы крестьян Центральной Приозерной Мещеры
Быт, занятия и промыслы крестьян Центральной Приозерной Мещеры
Быт и занятия крестьян Палищского прихода
Для исследователей родного края может оказаться интересной связь деревень с церковью села Палищ через так называемые «обречные» праздники, когда жители селения «обрекли себя», «дали обещание» отмечать какой-то праздник особо, в честь святого, защитившего и избавившего деревню от какой-либо напасти: эпидемии, голода, стихийного бедствия, пожара и пр. Сельская община заказывала молебен с выездом священника в эту деревню. В Тальново был обречный праздник в честь Иоанна Крестителя, в Маклаках, Мокром и Шевертнях — в честь иконы Казанской Божьей матери, в Демидово и Спуднях — в честь апостолов Петра и Павла, в Тюрьвищах — праздник Преображения Господне, в Часлицах — в честь Покрова Пресвятой Богородицы. Эти сведения добывались с трудом, поскольку многие с недоумением реагировали на наш вопрос об обречном празднике, а по какому поводу, по какой причине установлен этот праздник в деревне — никто не мог сказать ничего определённого. Можно с уверенностью констатировать, что это исчезающая страница нашей истории, и чтобы не потерять её, нужно провести специальное исследование.
Жизнь и производственная деятельность крестьянских общин была похожа одна на другую и такие вопросы, как сельскохозяйственный труд, землепользование, раздел, и передел земли мы старались вынести в общую часть работы, оставив только при описании деревни её специфические особенности и черты. Сюда же нужно отнести и обеспеченность населённого пункта водой. Несмотря на обилие прудов, и колодцев во всех деревнях, в зимнее время воды иногда не хватало. Это было связано с большими расходами на поение лошадей и другой скотины, поголовье которых было значительным по всем деревням.
Странно, что ни в одном статистическом отчёте вообще нет даже упоминания о банях, хотя это инфраструктурное подразделение домохозяйств в Мещере является типичным. То, что жители южных губерний сугубо славянских по этнической истории, мылись и парились в русских печах — знают все. Рассказы о таком способе поддержания личной и семейной гигиены воспринимаются в нашей местности как чудачество. Эта разница в устройстве быта является иллюстрацией и подтверждением влияния культуры этнических финнов на русскую мещеру.
Особо следует сказать об отношениях крестьян и помещиков. Хотя при характеристике крестьянских общин мы везде указываем на их принадлежность к бывшим помещикам, следует иметь в виду, что после отмены крепостного права помещики не исчезли и экономические отношения зависимости между крестьянами и помещиками сохранились, хотя бы в форме выкупной платы за землю и арендных обязательств. Выкуп за землю был отменён императорским Указом 9 ноября 1906 года, и только с этого времени крестьянин мог реально получить землю в частную собственность. В деревнях нашего прихода этот процесс шёл замедленными темпами и отмечался ещё и в 1911 году.
Поскольку в палищинском приходе почти все крестьянские общины были помещичьими, то разделы и переделы земель были по тяглам и по работникам, и только в Демидове, Тальнове, Часлицах, Овинцах, Маклаках — по ревизским душам (Термин «ревизские души» употреблялся в отчётах и переписях тогда, когда крестьяне были государственными. Они облагались подушной податью, которая только при Петре I была ниже, чем оброчная. Потом она была даже выше оброчной. Никаких свобод, отличных от положения владельческих крестьян, государственные крестьяне не имели.). Все способы передела земли были громоздкими и очень сложными. Это объяснялось тем, что крестьяне высшей нравственной категорией, считали справедливость. Они готовы были терпеть разные неудобства и стеснения, лишь бы соблюсти этот принцип. Чтобы разделить землю по справедливости, во всех общинах уделяли большое внимание качественным характеристикам полей, подлежащим разделу. Поэтому каждое поле, и вообще угодья подлежащие разделу, разбивались на полоски по числу участников раздела; по жребию решалось, кому какой полоской владеть до следующего передела. Раздел земли по тяглам ничем не отличался от других способов раздела, только участки получались крупнее, и в разделе принимал участие сам помещик или назначенный им бурмистр. Такое землепользование имело массу отрицательных сторон.
Во-первых. Крестьянин, не имея твёрдой уверенности сохранить эту землю надолго, делается равнодушным и не восприимчивым ко всем улучшениям своих участков.
Во-вторых. Из-за разбросанности своего надела, и разорванности его на клочки, было трудно вести правильное хозяйствование.
В-третьих. Крестьянин лишался самостоятельности в определении структуры посева, а вынужден возделывать на этом поле то, что решено возделывать сельским обществом. Он должен также убирать урожай в те же сроки, что определило общество, иначе урожай будет стравлен скотом, который пускался на поля сразу после уборки. При такой организации землепользования часто случались ссоры, но редко крестьяне обращались к властям с просьбою рассудить их. Всё решалось на уровне обычая, обычного права.
Крестьяне палищинского прихода получали низкие доходы от земледелия, но жили лучше, чем крестьяне уездов с чернозёмными почвами. Вот как о наших местах писал М. Баранович 150 лет назад: «В домашнем быту крестьян малоземельных и не хлебородных, гораздо более довольства, нежели в местах степных богатых землёю. Народ здесь бойчее и деятельнее, избы красивее, одежда щеголеватее, в селениях видимо больше правильности и чистоты; в постройке изб и прочих строений больше простора, прочности и тщательности отделки: курные избы исчезают, в простых дворах везде подстилка для скота, навоз копится и сберегается».
В наших деревнях дома строятся по двум проектам. Один вариант — все окна (как правило, 6-7) на улицу, крыша четырехскатная, таких меньше; второй вариант — на улицу 3, редко 4 окна, крыша двускатная, часто к дому пристраиваются бревенчатые горницы, подполье высокое, двор крытый. В строительстве жилищ проявляются удивительный консерватизм. Сотни лет плотники строят в Подмосковье великолепные, многокомнатные дома и дачи, со спальнями. Однако, вернувшись домой, они продолжают строить те же избы, в которых негде расставить мебель и обеспечить комфорт для членов своей семьи.
Несмотря на большое развитие промыслов, земледелие не оставлялось жителями наших деревень; напротив бесплодные пашни обрабатывались тщательно; все усилия были направлены к большому накоплению навоза и пр. Во всех крестьянских общинах особо важным и трудоёмким делом было удобрение паровых полей. Вывозка навоза требовала не только напряжения всех сил, но и знания производящей силы земли, чтобы рассчитать оптимальную норму внесения удобрений. Крестьяне на некоторые поля вывозили до 600 возов, но в большинстве случаев по 120-200, поскольку навоза не хватало. Навоз возили на, особого рода, двухколесных тележках, которые в Касимовском и некоторых других уездах называли «одрами», или «двуколками». На один воз накладывали в среднем 12 пудов навоза. Простой расчёт показывает, что там, где вывозилось по 600 возов, получалось 120 тонн на десятину, что, даже по современным нормам, очень и очень неплохо, а лучше сказать хорошо. Там, где вывозилось по 200 возов, перерасчёт показывает, что вносилось около 40 тонн на десятину. Тележка для навоза имела съёмные борта, и её разгрузка не представляла никакого труда. Затем борта укладывались на дно тележки и возница, с комфортом возвращался за новым возом. Во всех деревнях были доступными залежи торфа, в низинных болотцах и по окраинам больших болот, но он не использовался ни в качестве органического удобрения, ни в качестве топлива. Пахали и бороновали под рожь, овёс и гречу по 2 раза, а под картофель по 3 раза.
Но как бы ни был мал участок земли, крестьянин не мог удобрять его как следует, и потому, делая со своей стороны всё возможное, он всё-таки, ежегодно принуждён прикупать для себя хлеб». Хлеб покупался в Палищах крестьянами всех деревень без исключения, но в разных количествах в зависимости от своих возможностей. Были, разумеется, и такие хозяйства, которые обходились своими запасами хлеба, и даже некоторые избытки продавали. Таких хозяйств, правда, было мало. Теперь занятия сельского населения сводятся к обработке приусадебных участков по традиционной технологии, описанной учительницей биологии Мокровской средней школы Л. А. Прибавкиной.
Промыслы
Особенностью жизни деревень палищинского прихода были развитые промыслы. Существует довольно много литературы по этому вопросу, и здесь будут затронуты лишь проблемы, социально значимые для прихода. Собственно в Палищах промыслы — вовсе не характерная черта жизни села. Палищи как административный и религиозный центр через органы власти играли роль регулятора движения отхожих и местных промыслов. До революции волостное правление выдавало паспорта отходникам, и эта статья доходов была важным вкладом в местный бюджет.
Владимирская и Рязанская Мещера — регионы с развитыми кустарными и отхожими промыслами. Этой специфической форме экономической деятельности крестьян в Российской империи уделяли много внимания. Не один статистический отчёт не обходился без графы о показателях по кустарничеству и отходничеству, проводились глубокие комплексные исследования этого рода деятельности, выяснялись экономические причины и факторы, порождающие это явление, и раскрывались его мотивационные основы. Тем не менее, отмечалась необходимость более глубокого исследования этого феномена.
Кустарничество и отхожий промыслы, как формы индивидуального производства, следует отличать друг от друга. Отхожие промыслы тоже различались и подразделялись: на полные и не полные, т. е. местные. В пределах своего уезда крестьянин мог заниматься дополнительным заработком без паспорта, а полиция за движением отходников следила строго. Считается, что кустарничество намного древнее отхода. Это докапиталистический, до машинный, и часто семейный способ производства, характеризующийся тем, что связь производителя с предметом труда прямая, субъективная; на продукте присутствовала печать мастера, т. е. продукт был уникален. Деревянные фонари, например, которые сохранились в крестьянских хозяйствах до сего времени, поражают разнообразием, а некоторые сделаны настолько искусно, что повторить такое изделие мы, даже вооружённые станками сейчас, не можем.
Все деревни волости занимались посевами льна и его обработкой до получения льняного волокна. Затем льняное волокно пряли, ткали холсты, отбеливали их и красили в разные цвета, но преимущественно в синий (кубовый) цвет. Ткацкие станы делали сами, причём, в изготовлении этого приспособления местные мастера достигали большого совершенства.
Традиционными профессиями отходников и кустарей Мещерского края: Меленковского, Судогодского, Касимовского, Егорьевского и сопредельных уездов, были: плотники, печники, кузнецы, красильщики, набойщики, вязальщики рыболовных сетей, кожевенники, сапожники, пастухи, нищенствующие, дрань- щики, корчеватели пней, офени, портные, шерстобиты, овчинники, землекопы, дроворубы, пильщики и другие профессии о которых мы скажем при обзоре хозяйств отдельных деревень прихода. Здесь же мы затрагиваем лишь общие закономерности кустарничества и отходничества, совершенно не претендуя на исчерпывающее освещение вопроса.
Характерной чертой кустарного производства, которую мы обозначим первой, является узкая специализация и приверженность данному промыслу из поколения в поколение. Учитывались самые утончённые, и, казалось бы, никчёмные запросы населения. Так в Судогодском уезде в некоторых деревнях специализировались на заточке серпов. Их собирали в земледельческих уездах и приводили в порядок в зимнее время. В Егорьевском уезде некоторые деревни специализировались на выделке берд, веретён, кадок, лаптей, телег, дуг, саней, и пр. Все мужчины села Аграфенина Пустынь Рязанского уезда числом до 300, нанимались в пастухи, в том числе и в наши деревни и находили это дело выгодным. Никто не считал это занятие зазорным. Торговля тоже выступает как вид кустарничества. Торговали мелочными товарами ходебщики (офени), товарами собственного и кустарного производства (скупка и перепродажа). Во многих уездах, в том числе и Касимовском, торговали золой (пепельники), кожами и обувью, а также разной посудой.
Как это ни странно, но в специальной литературе по кустарным промыслам почти не упоминаются промыслы деревень демидовской волости, поэтому любые сведения о них могут оказаться необычайно ценными. Просматривая фундаментальный труд по кустарным промыслам России 1881 года, мы наткнулись на описание давно исчезнувшего промысла, настолько необычного и так хорошо забытого, что появляется желание познакомить с ним и читателя. В «Трудах комиссии по исследованию кустарных промыслов» читаем: «Солому для спичек приготовляет до 500 человек Демидовской волости» — так лаконично провозглашается в этой, весьма корявой фразе, занятие наших жителей в XIX веке.
Кого бы мы ни спрашивали, никто не мог сказать ничего определённого об этом виде промысла. Специальный поиск дал хорошие результаты. В энциклопедическом словаре находим, что для приготовления соломки (не соломы!), высушенное дерево (лучше осину, липу) режут на куски длиной около одного метра. Каждый кусок раскалывают на 4 части и снимают кору. Полученные поленья зажимают в стол верстака и особым стругом (рубанком), «железка» которого состоит из нескольких трубочек заточенных спереди, прострагивают первый слой. При строгании получаются длинные палочки. На полене остаются желоба, которые убираются обычным рубанком. По выровненной поверхности проходят вновь стругом, и вся операция повторяется. Полученную соломку связывают в пучки по 600-650 штук. Один работник в день может сделать до 40 пучков. За изготовление одного пучка соломки платят 2,5-3 копейки. Эту соломку обычно покупали скупщики. Иногда кустарь проделывал дома ещё одну операцию — резку пучков на спички. Кустарным способом изготавливался станок. Это был стол с углублением (корытцем) в которое укладывался пучок соломки. Конец пучка упирался в планку, а нож с рычагом, устанавливался на расстоянии от планки в соответствии нужной длины спички.
Принципиально устройство и работа на станке ничем не отличалось от работы на машинке по резке табака, только нож был один, а не много ножей, как это бывает на табакорезке. Разумеется, что размеры станка другие.
Самые надёжные и полные краеведческие сведения по вопросам крестьянской жизни и промыслов явились земские статистические отчёты. Содержание этих отчётов позволяет сказать, что со статистикой в Российской Империи был полный порядок. По Демидовской волости мы располагаем довольно обстоятельными отчётами 1890 года.
Согласно этому отчёту в волости местными промыслами занимается 390 мужчин; из них столяров 50, дроворубов 57, плотников 43, драньщиков 36, копают пеньки 33, портных 31, красильщиков 16, мельников 19, кузнецов 13, сапожников 14, пастухов 10, печников 8, пильщиков 14. Остальные заняты другими производствами.
В отхожих промыслах занято 1021 мужчин; в том числе 772 (75,6%) плотники, 102 (9,9%) дровосеки, 54 (5,3%) копают пеньки, 48 (4,7%) пильщики. Из остальных 45 человек (4,5%) 22 драньщика, 11 красильщиков, 4 чернорабочих, 2 столяра. Из женщин 3 работницы и 1 нянька. Уходят, больше во Владимирскую, затем Московскую, Смоленскую и Рязанскую губернии.
Ещё в конце 30-х — начале 40-х годов по Палищам и по другим деревням, можно было видеть периодически появляющихся мужчин с котомками за плечами, нарушающими деревенское однообразие жизни протяжными заунывными повторяющимися, возгласами: «Вё-ёдра чинить, са-амоваары лу-у-удить!» Иногда приходили пильщики. Они устанавливали высокий помост и один вверху, другой внизу, огромной пилой, которую делали сами, пилили брёвна, успевая в один день напилить до 18 толстых досок для пола. Это были отходники.
Второй чертой этой специфической экономической деятельности, выступающей как закономерность, можно сформулировать так: «чем слабее развито кустарничество, тем слабее отходничество и наоборот».
Существует некоторая зависимость кустарничества и отхода. Часто чрезмерное развитие кустарничества порождало отход, как для сбыта своего товара, так и его производства в другом месте. Для отходников из деревень палищинского прихода распространённой формой отхода была вторая, связанная с производством товара в другом месте. Красильщики, набойщики имели необходимый инструментарий и находили работу и сбыт товара преимущественно в земледельческих районах. Но самым древним и до сих пор распространённым отходничеством является плотницкое дело.
Владимирскую губернию называли страной фабрик и местом развития кустарных промыслов. С одной стороны бумагопрядильное производство на фабриках подорвало кустарное изготовление тканей, но с другой стороны породило отход и последующее переселение крестьян в город.
Это общее явление мало касалось Мещеры. В местности фабрик нет, и только в годы советской власти стала развиваться торфодобыча. Классическая формула, что развитие местной промышленности обратно пропорционально производительной силе почвы, в нашей местности не срабатывало и не срабатывает в настоящее время. В прошлом, густо населённый район, скопление деревень, образующих палищинский приход, характеризуется тем, что и раньше и теперь, коренное население никогда не порывало связи с землёй, несмотря на её невысокую производительную силу.
Хотя отходничество и было распространено в значительной степени, свои усадьбы содержались в образцовом порядке, благодаря, конечно, усилиям женщин. В семьях традиционно сложилось разделение социальных ролей. Женщинам достался огород и всё остальное по хозяйству; мужчинам всё, что связано с топорами, молотками, пилами, косами, транспортом и дровами. Хотя это и противоречит понятию современной биархальной семьи, но удерживается в быте как традиция и сейчас.
Многие промыслы, как местные, так и отхожие были не очень выгодны, как это могло казаться, напротив, другие, несмотря на простоту и кажущуюся ничтожность, служат постоянным и верным источником дохода. Сбор грибов и ягод, этот простейший из промыслов, не требующий от крестьянина почти никаких забот, потому что им заняты, большей частью свободные члены его семейства, доставляют ему довольно выгодный барыш. Мы специально не взяли этот абзац в кавычки, чтобы читатель подумал, что речь идёт о нашем времени. На самом деле эта фраза была напечатана ровно 146 лет назад в 1860 году, в упоминаемой нами не раз книге М. Барановича на 339 странице. Поразительно, что эта, скажем так, первобытная форма производства — собирательство, в неизменном виде сохранилась до наших дней и вряд ли в нашей местности отомрёт в ближайшие сто лет.
Такое явление обусловлено близостью Москвы — этого громадного рынка сбыта, необычайно богатыми природными дарами Мещеры, и её очень приспособленным населением к жизни и деятельности в экстремальных условиях лесов и болот.
Существовало, однако, разделение труда и кооперация с другими волостями других уездов. Самая тесная связь была с Поминовской волостью, Егорьевского уезда. Поминовская волость специализировалась на изготовлении берд, самой важной и сложной детали ткацкого стана. Одно деревянное бёрдо в зависимости от числа пасьм, стоило от 15 до 75 копеек, что было очень дорого для крестьянина. Там же покупались и гребни (талечные, для льна), которые изготовлялись из кленовой заготовки и стоили в зависимости от величины и качества обработки от 5 до 60 копеек серебром.
Крестьяне дорожили этими вещами и ткацкие станы, прялки, гребни и даже веретёна до сих пор хранятся во многих домах.
Несмотря на кажущуюся простоту веретена, сами наши волостные мастера, виртуозы в плотницких работах, веретён не делали; для этого были нужны токарные станки. Веретёна покупали в той же Поминовской волости по цене за 1000 штук — 5 рублей серебром.
Лапти производились в Полбинском сельском обществе того же уезда, лыки для них закупались в Муромском уезде. Стоили они тогда 15 копеек пара. У нас лапти плелись только в Часлицах, а в других местах в пределах волости такие занятия нам не известны, но кочедыки — основной инструмент при изготовлении лаптей, был почти в каждом доме. Лучше сказать, что у нас массового производства лаптей не было, т. к. не было липового корья, и мы ни разу, ни у кого не видели «болванок» (колодок), необходимого приспособления для их плетения. Мы знаем, что наши жители в конце тридцатых годов ещё носили лапти мордовского типа, и на базарах были только такие. В Егорьевском уезде, и даже в районе Ялмати, распространены были лапти московского типа.
Кочедыки, скорее, использовались для плетения «набирок», ёмкостей для сбора ягод. Набирка обычно была небольшой, одевалась на шею, чтобы можно было брать ягоды обеими руками. Они плелись, также как и лапти, но не из липового лыка, а из бересты. Кроме набирок таким же плетением изготовлялись и другие вещи, например, походные солонки, представляющие собой нечто похожее на пузырьки с пробками. Вообще плетение было настолько плотным, что зачерпнутая набиркой вода могла держаться в ней долго. Изделия кустарей — целый пласт нашей культуры. Помимо утилитарного назначения предметы крестьянского быта поражают своей простотой и целесообразностью, а потому эстетичны.
Следует отметить и некоторые общие черты специализации подсобных местных и отхожих промыслов. На территории прихода по сравнению с соседними сопредельными территориями они были на редкость однообразны. Плотники, столяры, вязка сетей — вот основные ремёсла населения нашего прихода. На последнем виде промысла — вязке сетей следует задержаться. Этот вид промысла во многом определил тип культуры, которая называется озёрной и эту культуру мы настойчиво рекомендуем изучать. Это название хорошо согласуется с географическим названием местности — Приозёрная Мещера. Дело в том, вязка сетей имела важные социальные последствия выразившиеся, прежде всего, в специфической структуре посевов. В домохозяйствах стали выращивать лён. Возникла технологическая цепочка его возделывания и переработки: теребление, мочение, мялка, трёпка, прядение и др. Параллельно этой технологической цепочке возникала и другая — производство орудий труда — разнообразных инструментов и приспособлений для вязки сетей. Всё это положительно сказалось на экономике домохозяйства и на интеллектуальном и культурном развитии деревенских общин. Многообразие видов деятельности в рамках узкой специализации имело положительную сторону, заключающуюся в том, что профессии, становятся потомственными; с детства постигаются тайны ремесла родителей, и к совершеннолетию все становятся непревзойдёнными мастерами своего дела. Кустарничество и промыслы имеют ещё какую-то психологическую подоплёку, нам, к, сожалению, неясную. Замечено только, что новый вид кустарных промыслов прививается нелегко, но уж если привьётся, то носит характер повального увлечения, и распространяется подобно эпидемии. Уже в наше время такая вспышка энергии народа была, но это кустарничеством назвать нельзя. Это был просто подсобный промысел. В советский период в нашей местности в колхозах получило развитие производство промышленных товаров и обработка древесины. В то же время промышленные предприятия в городах повсеместно заводили у себя подсобные сельскохозяйственные предприятия. Это, по большому счёту, явление ненормальное и ничего общего с народными кустарными промыслами не имело. Скажем прямо, что ненадёжность снабжения продуктами питания столовых промышленных предприятий заставляло предприятия производить эти продукты самим. Точно так же и колхозы испытывали хронический недостаток в оборотных средствах, старались иметь и не земледельческий доход от подсобного производства, которое обнаруживало тенденцию к разнообразию, захватывая многие производства, но особенно интенсивно — швейную отрасль.
Иначе говоря, как первые, так и вторые занимались не своим делом, и мы здесь только упоминаем об этом, поскольку такого рода деятельность не является ни кустарной, ни отхожей, а является подсобной и её следует рассматривать именно таковой.
Так с лёгкой руки председателя колхоза деревни Демидово М. Н. Макарова в послевоенные годы, когда колхоз находился в «лежачем» положении, была проявлена инициатива поддержки семейных подсобных промыслов по изготовлению «ковров». Это нехитрое дело основывалось на многоцветной печати по трафаретам из тонкого картона. Говорят, что изготовлению ковров научили военнопленные из лагеря в Будевичах, а А. И. Солженицын, в рассказе «Один день Ивана Денисовича» сообщает, что кто-то с войны привёз трафаретки и с тех пор пошло, пошло... Производство ковров было настолько выгодным, что изменились даже социальные роли в распределении труда внутри семьи. Мужчины сшивали полотна на швейных машинках, женщины наравне с ними «тёрли» эти ковры. Колхоз скупал эти изделия и по договору поставлял в потребительскую кооперацию высокого уровня, как, например, Облпотребсоюз.
Колхоз заимел независимые от государства источники дохода и встал на ноги. Эта инициатива была замечена в высоких эшелонах власти и рассматривалась как возможный путь развития деревни. Об этом мы говорим с уверенностью, потому что в центральной печати встречались публикации с такими заголовками: «Город и деревня — шаги навстречу», и там шла речь о деятельности председателя М. Н. Макарова.
Конечно, такое производство было возможно только в стране с дефицитной экономикой, в условиях жестокого товарного голода. Но мы рассматриваем эту проблему с точки зрения развития этого промысла, суррогата кустарничества и его мотивационных основ. Когда близлежащие регионы были «насыщены» таким товаром, или производитель хотел получить побольше прибыли, то этот промысел превратился в отхожий. Продавцов ковров можно были встретить на огромных пространствах от Атлантического до Тихого океанов. Это, тем более удивительно, что торговлю у себя дома большинство считают делом неблагородным, чуть ли не достойным осуждения, даже если продавать приходиться продукт своего труда.
А. И. Солженицын прожил более года в нашей местности, в деревне Мильцево и до конца не изучил особенность жизни населения, да он и не ставил перед собой такой задачи. Некогда ему было заняться этнографическими изысками, а поэтому в «Одном дне Ивана Денисовича», он, через думы Шухова осуждает это занятие, и причины устремления усилий народа в направлении «ковроделия» объясняет негодностью политического руководства, потому что людям «загородили дорогу, и они идут в обход». Отчасти это так. Но в нашем краю кустарные и, впоследствии, подсобные промыслы — это образ жизни нашего мещерского населения, и он был всегда таким. Здесь можно указать лишь на вырождение кустарничества, поскольку «ковроделие» не требовало ни мастерства, ни овладения этим процессом путём долгой и трудной учёбы. Делать ковры мог всякий. Недаром всю эту технологию народ называл словами — «тереть ковры».
Деградация старинных народных промыслов сказалась и у набойщиков тканей. Если раньше печатные формы для набивки изготавливались, либо из металлических пластинок по рисункам узоров на дереве, либо объёмной резьбой по дереву, то в недалёком прошлом, стали на рамку натягивать кусок тюля, проклеивать его клеем для придания жёсткости и, наносить рисунок на ткань по трафарету так, как это делают заводские маляры, обозначая опасные места в цехах надписями типа «не влезай — убьет!».
Наши робкие попытки порекомендовать завести кустарный подсобный промысел по изготовлению плетёной мебели окончились неудачей и полным отсутствием интереса. Существующие центры по обучению мастеров выставляют такие образцы, технология изготовления которых наиболее приемлема в местности, где население обладает навыками по обработке древесины. Вначале делается, например, стол с точёными ножками и обычной столешницей. Затем столешница оплетается лозой. Точно также делаются стулья и табуретки. Получается красивый дачный гарнитур, который продаётся в два — три раза дороже обычного. При близости такого ёмкого рынка сбыта, как Москва, дело могло бы приобрести широкий размах. Но вот такое полубраконьерское производство, как изготовление новогодних ёлок из веток ели и берёзовых или осиновых стволиков неожиданно получает широкое распространение.
***
Что можно подумать после ознакомления с приведёнными нами фактами, сведениями и размышлениями о прошлом палищинского прихода и демидовской волости. Прежде всего, возникает ощущение о созидательной силе народа, трудящегося на этом небольшом участке российской земли. Несмотря на большие усилия крестьян, урожай зерновых, в основном ржи, не выходил за пределы сам — 4, сам —5, и только, в Тальново — сам — 8, да в Шевертнях, Мокром — сам — 7, и Овинцах — сам — 6. Успешно, и в больших масштабах возделывался и перерабатывался до получения тканей такая трудоёмкая культура, как лён.
Иначе говоря, была чётко выражена специализация сельского хозяйства на возделывание озимых — ржи, фуражных — овёс и технических — лён. Это очень грамотный подбор культур, основывающийся на практическом опыте.
Низкая продуктивность земель волости и прихода связана с одной особенностью геологической истории нашего края, которая привела к мозаичному, неравномерному распределению участков земли, где ничтожно мало доступного, усвояемого растениями фосфора. Любому агроному известно, что урожай всегда ограничивается минимальным фактором. Если не хватает какого-нибудь минерального элемента (Р, N, К), то сколь бы много мы не увеличивали одного из этих элементов, скажем азота, то предел роста всегда будет определяться минимальным количеством другого, скажем фосфора. Иначе говоря, минеральное питание растений в нашей местности разбалансировано «от природы» т. е. геологической истории края.
В деревнях знают, что даже в пределах одного огорода могут быть места, «где ничего не растёт». Там растения имеют подавленный вид, ветки похожи на «барабанные палочки», т. е. голые с облиственностью только на концах. Это визуально диагностируемый признак недостатка фосфора. Эффект» барабанных палочек» возникает вследствие, так называемого, процесса «реутилизации». Накопленный в листьях фосфор перемещается, по мере роста побега, в репродуктивную зону, где образуются семена. Листья же лишённые фосфора опадают и сохраняются лишь в репродукционной зоне. Так что, природа не знает пределов щедрости и хитрости там, где речь идёт о сохранении своего вида в потомстве.
Чтобы убедиться в правильности такой диагностики, мы взяли пробу почвы именно с такого места, «где ничего не растёт» и принесли на кафедру почвоведения Санкт-Петербургского государственного университета. Анализ показал, что в этом образце, «фосфор на нуле». Внесение птичьего помёта кардинально изменило производящую силу этого участка. Однако внесение таких дорогостоящих удобрений на всю усадьбу делает производство сельхозпродуктов нерентабельным, и тогда мы заимствовали опыт крестьян — землепашцев XIX века, которые как-то приспособились вести пусть не высокодоходное, но вполне рентабельное сельскохозяйственное производство.
Знали ли крестьяне в XIX веке или нет, что злаковые, особенно овёс и рожь, обладают способностью усваивать фосфор из таких соединений, которые для других растений недоступны — мы не знаем. Но то, что они упорно возделывали именно эти культуры не случайно. Многолетний опыт не одного поколения дал результат, и чисто эмпирическим путём, крестьяне нашли оптимальный вариант экономически приемлемого способа ведения земледелия. Мы в своей практике после уборки ранних культур участок засевали тут же овсом и, по мере высвобождения других участков, эта операция продолжалась. К осени овёс был настолько силён, что перед осенней вспашкой приходилось его скашивать вручную на разных уровнях. Так почва обогащалась доступными, уже для других растений, солями фосфорной кислоты.
В наше время широкое применение нашло внесение в почву минеральных удобрений и торфа, который крестьянами не использовался. Повышение уровня культуры земледелия и внесение минеральных удобрений позволило увеличить урожайность зерновых, по сравнению с XIX веком, в 3-4 раза.
Однако, следует иметь ввиду, что сложные минеральные удобрения (туки), содержащие основные соли (азотные, фосфорные, калийные), в промышленном производстве составляются в классических пропорциях соотношения элементов питания, без учёта природного дисбаланса этих солей в конкретных почвах. Поэтому, для Мещеры, если увеличить долю фосфорных солей в любой из смесей в два раза, то польза будет значительна.
Посмотрим, насколько увеличилась производящая сила земли за прошедшее столетие и даже несколько больший срок. Никакой статистикой новейшего времени мы не располагаем, а сделаем выводы путём сравнения некоторых достоверных данных, старого и нового времени. В деревнях бывшей Бутыльской и Демидовской волостей, которые теперь входят в состав СПК «Демидовский», в 1886 году насчитывалось, в совокупности —1144 рабочих лошадей, 2013 коров и 745 телят. Всё это поголовье обеспечивалось сеном и другим фуражом в размерах обеспечивающих нормальную жизнедеятельность и продуктивность этих животных. Известно, что на лошадь требовалось запасти сена в полтора раза больше, чем на корову (на лошадь 5 возов, на корову 3 воза), и крестьяне в совокупности запасали громадное количество этого корма, без машин, так сказать, «в рукопашную». Выкашивались болотистые луга, которые в течение всего лета заливались водой. Скошенную траву приходилось выносить на сухое место.
По сведениям 1992 года, в Демидовском хозяйстве насчитывалось более 2000 голов крупного рогатого скота, включая 620 коров. Однако, за истёкшие годы, поголовье крупного рогатого скота повсеместно сокращалось и хорошо, если к выходу в свет книги в этом СПК, будет насчитываться хотя бы сотня.
Для интереса приведём цифры поголовья лошадей и крупного рогатого скота в деревнях на территории нынешнего СПК «Перовский» (Часлицы, Занутрино, Курловская деревня, Перово). В совокупности в этих деревнях в 1886 году было: лошадей — 208, коров — 306, телят — 95. При той интенсивности заготовки кормов из года в год, и энергичном и умелом руководстве хозяйством, думается, что показатели по поголовью крупного рогатого скота в этом СПК сейчас не ниже, чем это просматривается в исторической ретроспективе. Лошадей, конечно, нет нигде, кроме экзотических случаев в домохозяйствах, у частных лиц. Однако, в сравнительных характеристиках экономики хозяйств нужно учитывать их как виртуальный объект, как потребителей производимых крестьянами кормов, что в свою очередь, характеризует производительную силу земли, затраты и меру труда крестьян по их производству.
В деревнях ныне входящих в состав СПК «Рождественский» (Мокрое, Шевертни, Кузьмино, Мильцево, Орлово), в 1886 году насчитывалось: лошадей — 266, коров — 442, телят — 293. По некоторым данным в этом хозяйстве поголовье крупного рогатого скота раз в 10 ниже, чем это было в 1886 году.
В наше время жизнь стала намного легче, а продуктивность земли стала иной. Вряд ли кормом может быть обеспечено такое поголовье животных, какое было в 1886 году, даже с учётом урожаев трав и фуражных культур, включая посевы и на мелиорированных землях.
Если продолжить анализ структуры крестьянских хозяйств XIX века, то обнаруживается невысокий процент поголовья свиней. Это связано с незначительными, по площади, посадками картофеля, который в более позднее время сделался основной фуражной культурой при разведении этих животных. Препятствием послужила исключительно высокая трудоёмкость этой культуры. Только внедрение системы машин позволяет в настоящее время возделывать картофель на больших плантациях. Мясо крестьяне в больших количествах получали от крупного рогатого скота, который значительную часть года находился на естественных пастбищах, и такая специализация хозяйства была выгоднее крестьянину, чем выращивание свиней.
Мы должны здесь обратить внимание на способность сельского хозяйства в прошлом удивительно точно специализироваться в соответствии с природными особенностями региона. Хорошо в Мещере росли травы, где процент растений из семейства злаковых был довольно высок, что позволяло крестьянам заготовлять много сена. В условиях высокой влажности, хорошо удавался лен-долгунец на волокно. Интенсивное удобрение паровых полей навозом, не могло само по себе ликвидировать дисбаланс минерального питания растений, поскольку содержание фосфора в навозе относительно невелико, но обеспечивало хотя бы минимум производства зерна и фуража.
Сохранение и приумножение лесного природного комплекса — занятие известное, но к сельскохозяйственному производству его отнести нельзя. Кроме того, лесоразведение имеет слишком большой временной цикл от посева, через цепь сукцессионных изменений, до товарного леса — требует особой хозяйственной политики.
Вполне возможен, а может и необходим возврат к традиционной специализации — возделывание в больших масштабах ржи и овса. Имея новую технологию по переработке зерна, можно из ржаной муки, помимо выпечки чёрного, ставшего диетическим продуктом, хлеба, можно получать самый лучший этиловый спирт. Ржаные отруби, служат добавками при выпечке других диетических сортов хлеба. Ценность продуктов из овса общеизвестна и его использование в пищевой промышленности всё расширяется.
Академик В. Р. Вильямс как-то высказал мысль, что нет плохой земли, а есть плохие хозяева. Нам часто, в контактах с односельчанами, приходится отстаивать вильямсовскую точку зрения и самым последним аргументом в этом противостоянии используется ссылка на возможность выращивать растения и получать высокий урожай на субстрате, который вообще не является почвой — это гидропоника. Там растения снабжаются строго рассчитанными порциями минеральных солей, подающихся в растворах. Мы далеки до рекомендаций переходить на этот метод ведения хозяйства, при обилии у нас разных почв, но используем его лишь как доказательство, что хорошим хозяином на земле является тот, который знает, производящую сипу своей земли, знает, что нужно не только ему, но и что нужно растениям, и во время удовлетворяет их тем, в чём они нуждаются.
Наши земли могут давать высокие урожаи, и есть хороший местный пример исключительно эффективного землепользования, но вопрос соотношения затрат и результатов не может быть в пользу наших мещерских хозяйств, несмотря ни на какие усилия и талант как управленца, так и владельца земли.
Есть в приходе хозяйство, которое со стороны выглядит прямо таки преуспевающим. Если бы успех хозяйства не повторялся из года в год, то можно было допустить, что он случаен. В нашем случае феноменальность руководителя СПК «Перовский» С. А. Москалева и заключается в том, что обеспечивается стабильный успех, повторяющийся из года в год, несмотря на разные погодные условия, которые, как известно, в сельскохозяйственном производстве иногда имеют решающее значение. Опыт ведения хозяйства С. А. Москалевым заслуживает глубокого изучения, а мы лишь останавливаем внимание читателя на этом примере. Изменение статуса территории прихода в связи с организацией Национального парка вовсе не означает нежелательность занятий населением сельскохозяйственным трудом. Однако словно обрадовавшись свободе, территории бывших колхозов, кроме СПК Перовский, стали пустующими землями, а руководство стало предпочитать иные формы деятельности не связанные с обработай земли.
Что может ждать Мещеру и наши деревни в будущем? Есть общие закономерности развития сельского хозяйства в мировой практике — это его специализация по географическим регионам. Американское сельское хозяйство сильно именно этим. Целые регионы, специализируются на каких-либо одной- двух культурах, затрачивая минимальное количество труда и материальных ресурсов, потому что природные условия этого региона наилучшим образом соответствуют биологическим особенностям данных культур. При этом набор машин для полной механизации труда, относительно невелик и фермеры справляются с содержанием и ремонтом этой техники. Многоотраслевое хозяйство, как это было у нас повсеместно в довоенные, военные и послевоенные годы, не эффективно, его механизация требует определённого набора разных машин и механизмов для каждой отрасли, что экономически нецелесообразно и хлопотно организационно.
Стремление к специализации — общемировая тенденция, и выражается в международном разделении труда. Всем известна узкая специализация некоторых государств, где в структуре экономики доминирует какая ни будь отрасль (банановые Республики, государства производящие кофе, мясо, нефтедобывающие государства, государства предлагающие услуги разного рода — банковские, туристические, медицинские) и пр. Каждое государство производит то, что хорошо получается, и в большинстве этому соответствуют почвенно-климатические условия, традиции населения и многое другое. Иначе говоря принцип «наименьшие затраты — наилучшие результаты» правильный путь. Правда здесь препятствием может послужить геополитический фактор. Так произошло и с нами. Выращивать теплолюбивые культуры, содержать в длинный стойловый период скот — занятие не из лёгких. Поэтому нам приходилось практически ежегодно покупать за границей 30-40 млн. тонн фуражного зерна. Когда же мы стали выращивать только то, что хорошо соответствует нашим природным условиям, отказавшись от очень затратных отраслей сельскохозяйственного производства, то страна сразу сделалась экспортёром зерна, полностью обеспечивая население хлебом и птицефабрики и свинофермы фуражом, решив сразу много продовольственных проблем. Однако во многом мы попали в зависимость от заграницы, и Правительство за это подвергалось критике. Нельзя считать, и это знали все, что наполненные полки магазинов сельхозпродуктами свидетельствуют о благополучии в аграрном секторе страны; это, скорее, общеизвестный признак растущей зависимости страны от импортных поставок и недопотреблении значительных слоёв населения. Пришлось импортировать цитрусовые, томаты мясо и молоко. При этом жизненный уровень населения стал стремительно расти, страна делалась сильной. Для некоторых государств усиление России явление нежелательное и здесь был использован геополитический фактор, введение санкций, в качестве тормоза. Нам пришлось освобождаться от этой зависимости, а на это требуется время. Мы всегда были самодостаточной страной и сделаемся такой вновь.
Рыночные отношения в аграрном секторе, даже в развитых странах, не делают этот сектор привлекательным и производство ряда культур, особенно в земледелии, остаются дотационным даже так, как это было у нас в СССР.
Естественно, возникает вопрос. Неужели нам были неизвестны эти простые вещи. Конечно, известны. Но специализация по географическим регионам требовала переброски продуктов земледелия и животноводства из одного региона в другой в огромных количествах и в кратчайшие сроки, а это требовало хорошо развитых путей сообщения и специализированных транспортных средств. По этим показателям мы сильно отставали, и отсутствие развитой инфраструктуры в стране всегда было и остаётся нашим слабым местом и тормозом в развитии сельского хозяйства.
Теперь есть дороги, есть транспорт и возделывание многих культур, даже зерновых и картофеля, в скором времени сделается здесь у нас в Мещере экономически невыгодным. Наша местность не может конкурировать ни с Владимирским Опольем, ни, тем более, с чернозёмными районами: Рязанской, Нижегородской, Тамбовской областями и Мордовской Республикой, и тогда останется одно — сеять травы и другие кормовые культуры, и на этой основе развивать молочное животноводство и переработку животноводческой продукции. Однако, почти полная механизация возделывания картофеля, может сделаться условием создания хорошей кормовой базы для развития свиноводства, и тогда эта отрасль животноводства станет рентабельной. Содержание свиней на крестьянских подворьях, уже сейчас, считается выгодным занятием.
Фермерские хозяйства, хотя и показали свою жизнеспособность, но не всякий решится на риск в одиночку вести крупное хозяйство, основывающееся только на трудовых усилиях отдельной семьи. Ненадёжность фермерской формы ведения хозяйства, существующей пока в скрытом виде, может проявиться в отсутствии семейных традиций, когда наследники не пожелают вести тот же образ жизни, какой был выбран их родителями. Многие крестьяне вообще боялись остаться один на один с крупными участками земли, со своими паями. Поэтому на территории прихода фермерских хозяйств соответствующих понятию» фермерское хозяйство» нам не известно.
Что же следует из наших наблюдений и выводов о будущем Мещеры как региона? Каковы перспективы использования земельного фонда этого уголка России? Что делать с землёй, которая не обрабатывается в должной мере, как в СПК, так и в личных подворьях?
Как просвечивается будущее нашего аграрного сектора экономики — предмета постоянной заботы и тревоги всех правительств советского и постсоветского периода?
О земле можно писать много, но о ней не напишешь ничего нового, что было известно ещё в античности, а именно: землю можно использовать под строительство предприятий и жилища, землю можно использовать для организации мест отдыха для коллективов и отдельных владельцев домов и дач, для развлекательных и оздоровительных сооружений для народа, и, наконец, в первую очередь, — землю можно и нужно, рассматривать как источник и необходимое условие производства продуктов питания, или всего того, что называют сельскохозяйственным производством. Можно конечно добавить и банальнейшую истину, что по земле можно и нужно нам ходить, что она опора нашему физическому телу. Больше мы не знаем использования и применения этого природного дара. Тот, кто знает, пусть сообщит нам о своём знании.
Так вот. С первыми двумя формами использования земли у нас всё в порядке. Даже во многих местах возникает ажиотажный спрос на землю, нездоровая конкуренция, похожая на соперничество и даже на криминальные разборки. Однако, если даже будут удовлетворены самые высокие требования наших граждан и учреждений на земельные наделы для своих нужд, то в процентном отношении всё равно, будет освоено ничтожное количество земли. Большая часть земли именно для сельскохозяйственного производства остаётся невостребованной. Разумеется, что речь идёт о нашей местности. Чтобы частный сектор и фермерство процветали необходимо возродить в широких масштабах, сбыто — снабженческую кооперацию в том виде в каком она всегда была и есть в развитых странах, выступающая в реальной жизни как производители продукта, и как сервисная служба в виде переработчиков и продавцов Проблема сбыта не менее сложная, чем производство. Это знают все, кто как то касался проблем производства, хранения и переработки, транспортировки и продажи полученных товаров. В этой триаде интересов в худшем, невыгодном положении, по-прежнему остаются производители, что делает сельхозпроизводство низкорентабельным, а то и вовсе убыточным. Ведение земледелия на имеющихся пахотных угодьях не повредит режиму Национального парка. Ведь брошенные земли не останутся таковыми долго. Произойдёт и происходит зарастание полей и огородов сейчас. Это приведёт к уменьшению биологического разнообразия и это нами подчёркивалось в разных местах книги. Руководство Национального парка может даже удовлетворить свои внутренние потребности в сельскохозяйственной продукции, если станет использовать свободные сельскохозяйственные угодья, снизив одновременно нагрузку на Федеральный бюджет.
