Из жизни иностранных подданных при «Гусевской хрустальной фабрике» в сер. XIX – нач. ХХ в.
Из жизни иностранных подданных при «Гусевской хрустальной фабрике» в сер. XIX – нач. ХХ в.
Н.Т. Пак
В истории предпринимательства Мальцовых середина XIX века ознаменована активным развитием традиционных (стекольных) и освоением новых видов производств. Во «Владимирских губернских ведомостях» исследуемого периода отмечалось, что «”Гусевская фабрика” (административный адрес села Гусь) своей фабричной деятельностью представляет немаловажный пункт в русской производительной промышленности по хрустальному, стеклянному и бумагопрядильному производству».
С развитием вышеперечисленных отраслей промышленности связана деятельность иностранных подданных, вписавших важные страницы в историю Гусь-Хрустального.
Вопрос о влиянии иностранных мастеров и инженерных работников различного уровня на русских заводах в последние годы стал одним из актуальных. Свидетельством тому являются научные труды и публикации, посвящённые этому вопросу. В части развития стеклоделия значительными являются работы Ашариной Н.А., в которых отмечается, что «...русское стеклоделие с момента возникновения ориентировалось на европейскую культуру, но в то же время стало заметной областью русского национального искусства... Развитие русского стекла шло в контексте общеевропейских процессов, происходивших в этой области. Поэтому важно влияние имён художников, мастеров, технологов, чьи работы украшают музейные коллекции».
В исследованиях и краеведческих работах, посвящённых истории восточного мальцовского заводского округа, деятельность иностранных специалистов практически никак не освещена, несмотря на то, что их присутствие на заводах Мальцова никогда не оспаривалось. В процессе работы и накопления материалов о предпринимательстве Мальцовых встал вопрос о новом взгляде на эту тему.
Первый приток иностранных специалистов связан с устройством «на Гусю» в 1846 году бумагопрядильни. Гусевская бумагопрядильня - «замечательная по устройству и производству бумажной пряжи» - была оснащена лучшими паровыми двигателями, машинами и станками английского производства. Отечественные предприятия подобного типа, основанные до 1842 года, довольствовались французскими и немецкими машинами, т.к. до этого периода в Англии существовал запрет на экспорт машин.
Устройством бумагопрядильни занимался английский инженер Белли, он же был и первым директором. В 1850-51 гг. с окончанием установки основных машин и последующим отъездом Белли, директором становится Д. Джонс.
В 1857 году во «Владимирских губернских ведомостях» отмечалось, что «...Великобританских подданных работают на фабрике 6 человек. Директор фабрики, он же и механик, получает 333 рубля в месяц, два прядильных мастера получают по 125 рублей, двое кардмастеров - по 115 рублей, слесарь - 15 рублей...».
Владимирский губернский механик И. Несытов, производивший сбор сведений о промышленной статистике губернских предприятий, писал: «При осмотре гусевской бумагопрядильни, каждый из посетителей может видеть в ней примерный порядок фабрикации, совершаемый при современных знаниях и искусстве... Устройство здания гусевской мануфактуры едва ли не первое в России, возведённое с такими капитальными пожертвованиями...». Изделия Гусевской бумагопрядильни демонстрировались на выставках 1849 и 1853 годов и были отнесены к разряду хороших.
1859 год отмечен массовым отъездом английских специалистов и их семей, связанным с начавшимся небывалым застоем в хлопчатобумажной промышленности. Но в «Ведомости о числе великобританских подданных, проживающих в Меленковском уезде, за 1861 год при Гусевской фабрике отмечены вновь прибывшие инженеро-технические работники.
Ил. 1 Семьи Эджей. Конец XIX в
Из данной ведомости наибольший интерес представляет семейство Эджей (ил. 1). В 1858 году на Гусевскую фабрику приезжает специалист по ткацкому делу Вильям (в дальнейшем Василий Яковлевич) Эдж для строительства и пуска в действие нового производства. В 1860 году он стал директором новой ткацкой фабрики и руководил ею до конца XIX века. Старшие сыновья Василия Яковлевича, Роберт и Джозеф (Осип), имея техническое образование, работали фабричными механиками.
Представители третьего поколения Эждей родились при Гусевской фабрике, а дети Осипа Васильевича (Джозефа) пустили здесь свои корни. Так, старшая дочь Ида Осиповна (Эдит) вышла замуж за известного гусевского врача Фёдора Ивановича Мохнина, врачебная династия от которого продолжается и в наши дни. В Гусь-Хрустальный в гости (поохотиться) к Мохниным часто приезжал А.Н. Бакулев (друг Ф.И. Мохнина) - будущий основатель института сердечно-сосудистой хирургии.
Перед Первой мировой войной большая часть многочисленного семейства Эджей во главе с Василием Яковлевичем вернулась в Англию.
В 1877 году на текстильной фабрике (см. Гусевский текстильный комбинат) трудился англичанин Клемент Чарнок, проживавший в Гусе с женой и детьми. Эта фамилия интересна тем, что её представители вписали яркие страницы в историю становления отечественного футбола. Сын Клемента Гарри Гарсфильд Чарнок был последним вице-президентом Московской футбольной лиги в 1918 году. А трое братьев Гарри Чарнока были ведущими футболистами этой лиги.
В Гусь-Хрустальном известными людьми являются представители английской фамилии Клегг. В нач. XX в. билет на проживание при Гусевской фабрике получил Джон Клегг, ранее работавший на Собинской мануфактуре.
Ил. 2 Семья Клеггов. Начало XX в.
В 1912 году у Ивана Эдуардовича (Джона) Клегга, великобританского подданного англиканского вероисповедания, и православной Ксении Ивановны родился сын Джим (ил. 2).
С именем Джима Ивановича Клегга связана история становления и развития Гусевского филиала НИИСтекла. Д.И. Клегг был не только прекрасным организатором, но и талантливым учёным. Под его руководством НИИСтекла стал признанным научным центром и испытательным полигоном стекольной отрасли. Четыре специалиста института во главе с Д.И. Клеггом в 1971 году были отмечены Государственной премией СССР за освоение новой технологии варки хрусталя и цветного стекла, окрашенного редкоземельными элементами, в ванной печи.
Достойным преемником Джима Ивановича стал его младший сын
- Юрий Джимович Клегг. Ныне он руководитель крупнейшей стекольной компании ОАО «Стеклохолдинг» - уникального научно-промышленного комплекса, влияющего на производство не только стеклотары, но и на прогрессивные направления художественного стеклоделия.
Второй приток иностранной рабочей силы и специалистов связан с развитием хрустального производства на рубеже ХІХ-ХХ веков. Но необходимо отметить, что Мальцовы со дня образования первого завода (Можайской фабрики) привлекали иностранных мастеров. Во 2-й четверти XVIII века это были богемцы, обучившие гравировке русских мастеров. Во 2-й половине XIX века английские специалисты «состояли при машинах и шлифовальной работе», ставя на поток искусство гранения.
В начале XX века Гусевской хрустальный завод переживал кризис, вызванный спадом отечественного промышленного производства. Характерной особенностью стекольной отрасли данного периода явилось укрупнение предприятий и концентрация производства. Отмирали мелкие заводы, менялась география размещения вновь создаваемых крупных производств. Выжившие предприятия отрасли, дошедшие в своём развитии лишь до уровня капиталистической мануфактуры, пытались изменить структуру производства, что было характерно и в развитии Гусевского хрустального завода того периода.
Несмотря на то, что в деятельности стекольно-хрустальных заводов большую роль играло личное мастерство рабочих, однако не только этим фактором достигался экономический рост. Он был связан и с другими методами и способами развития производства. Для удержания рынков сбыта и производства качественной продукции было необходимо быстро внедрять новые техники и технологии за счёт привлечения профессиональных кадров. Нередко это были иностранные специалисты.
На рубеже ХІХ-ХХ вв. на Гусевском хрустальном заводе приступили к производству массовой продукции с травленым рисунком при помощи гильоширования и пантографа. На завод «служить по хрустальному производству» прибыл Карл Екмен (Экмен), австрийский подданный, чех, мастер травильного дела. Был назначен заведующим травильным производством. Также на завод приезжает группа иностранцев разных специальностей:
- Бамбушек Михал, австрийский подданный, чех, мастер стекловаренных печей, был назначен старшим гончаром в гуту хрустального производства;
- Бамбушек Генрих (сын), австрийский подданный, чех, назначен гутенским мастером в гуту;
- Генц Эмиль Генрих, саксонец, назначен стекольным мастером в гуту;
- Зелинский Иосиф, поляк, назначен составщиком хрусталя в гуте;
- Зелинский Франц (сын), назначен помощником составщика хрусталя в гуте;
- Дюмлер Иосиф, австрийский подданный, чех, назначен гутенским мастером;
- Дюмлер Андрей (брат), назначен гутенским мастером;
- Навотны Иосиф, австрийский подданный, чех, назначен заведующим хрустальной гуты;
- Пржеславский Викентий, поляк, назначен гутенским мастером в гуту.
Если учесть, что все вышеперечисленные мастера прибыли из Саксонии, Моравии, Богемии, то можно предположить, что опыт этих специалистов отразился на продукции Гусевского завода.
До выпуска мальцовских прейскурантов в виде переплетённых книг на Гусевском хрустальном заводе пользовались иностранными прейскурантами в виде типографских листов и собственными прейскурантами, выполненными вручную. При сопоставлении прейскурантов 1898 и 1914 годов ГХЗ, отдельных листов из немецкого прейскуранта и декора предметов коллекции Музея Хрусталя выявилась их идентичность. В основном это касается «гильоширных» изделий.
Ведущий специалист в области художественного стекла Ашарина Н.А. в книге «Русское стекло» отмечала, что «анализ мальцовских прейскурантов показывает, что их создателями были опытные проектанты. В прейскурантах зафиксирован коллективный опыт европейских стеклоделов кон. XIX - нач. XX в. Почти полностью сохранившийся в гусевской коллекции прейскурантный ассортимент реализован только в простом стекле, а не в хрустале».
Не всегда Мальцовы в своей деятельности ориентировались на увеличение количественных показателей. Большое значение Мальцовы уделяли изготовлению так называемых «эксклюзивных» вещей, ценность которых определялась не их массовостью, практичностью и потребительскими свойствами.
С иностранными мастерами связано освоение производства многослойных декоративных ваз по примеру французской фирмы Галле. С изделиями этого предприятия российские предприниматели познакомились на всемирных выставках 1889, 1900 годов и на международной выставке 1899 года в Санкт-Петербурге.
С 1912 по 1914 годы на Гусевском хрустальном заводе работал Иосиф Ленц, гутенский мастер по хрустальному производству. В архиве ГАВО сохранилось обращение директора Гусевского завода А.Ф. Каржавина к владимирскому губернатору с просьбой освободить Ленца из-под стражи (в 1914 году Ленц был арестован по подозрению в шпионаже). Каржавин пишет: «...Рабочий Ленц выполнял наиболее сложные работы по нашему хрустальному производству и из-за его отсутствия изготовление подобных заказов прекращается и, следовательно, часть производства мы вынуждены остановить...». В повторном письме Каржавин дополняет: «...Ленц вырабатывал тюльпаны для электрических лампочек и разные хрустальные вещи из разноцветного составного хрусталя, этой выработкой он занимался один...».
Понятие «составное стекло» (хрусталь) или «наборное стекло», в данном случае, относится к изготовлению изделий в технике «Галле». Период работы Ленца на заводе и датировка предметов в технике «Галле» из коллекции музея практически совпадают. И на основе вышеизложенного можно уточнить датировку предметов, выполненных в технике «Галле», с 1912 г. по 1914 г., совпадающую с временем работы Ленца.
Просьба директора Гусевского хрустального производства Каржавина об освобождении Ленца была отклонена, ив 1915 году он был отправлен военнопленным в Олонецкую губернию. Семья Ленца (жена и шестеро малолетних детей) лишилась бесплатной заводской квартиры и бедствовала, снимая комнату за пределами посёлка. Как сложилась их судьба - неизвестно.
Ил. 3 Живописец И. Шпимар. 1940-е гг.
К производству изделий в технике «Галле» имеет отношение ещё один иностранный мастер - Иосиф Шпинар (1886-1942), австрийский подданный, чех (ил. 3). Профессиональный художник по стеклу, он прибыл на Гусевской завод в 1910 (по некоторым сведениям - в 1911) году. Был назначен помощником мастера по живописной части. Заведующим же «рисовней» был англичанин Эдуард Франц Гитчин (отмечен в этой должности уже в 1895 году, других сведений о нём нет).
В 1915 году после ареста Ленца и остановки производства изделий из составного хрусталя, оставшись без работы, Шпинар просил разрешения переехать ему на завод Барановского в Покровский уезд, но получил отказ.
И.В. Шпинар на протяжении многих лет был ведущим «галлистом» завода. Им воспитана целая плеяда талантливых мастеров - Рогов Е.И., Лямин А.И., Добровольский Г.Н., Мышов А.И. и др.
Ил. 4 Жбан. Начало XX в. Живопись И. Шпинара. Ил. 5 Жбан. 1920-е гг. Живопись И. Шпинара.
Благодаря многочисленным эскизам, переданным музею сыном И.В. Шпинара, Александром Иосифовичем Шпинаром (известным мастером-алмазчиком ГЗХ), атрибутировано более 20 экспонатов коллекции стекла. И очевидно, что при дальнейшем научно-инвентарном описании и художественно-стилистическом анализе коллекции многие предметы приобретут своё авторство (ил. 4, 5).
Ил. 6 Составщик стекла И. Зелинский
Большой вклад в производство цветного стекла внёс Иосиф Зелинский (1876-1943) (ил. 6). На родине, в Польше, работал на Петроховском стекольном заводе мастером хрустального производства. В 1906 году Зелинский с семьёй был приглашен в Россию на Гусевской хрустальный завод составщиком стекла. И.И. Зелинский заменил опытного стекловара В.Н. Рябова, которого уволили с завода в 1907 году за сочувствие революционно настроенным рабочим. Зелинский работал стекловаром с 1906 по 1933 годы. В 1933 года был назначен составщиком по составлению особого высокосортного стекла.
В 1914-15 гг. на Гусевской хрустальный завод прибывает большое количество военнопленных и беженцев из Галиции стекольных профессий. Этот приток был связан с организацией на заводе нового стеклодувного цеха по производству термометров. В 1915 году владимирскому губернатору пришло письмо от главного уполномоченного Всероссийского городского Союза помощи больным и раненым воинам, в котором отмечается: «В настоящее время во всей России наблюдается огромная нужда в термометрах. Администрация завода Ю.С. Нечаева-Мальцева, идя навстречу Всероссийскому Союзу городов в борьбе с этой острой нуждой, решила организовать у себя на заводе изготовление термометров. Для правильной постановки дела необходим человек, изучивший и знающий хорошо эту область труда. Так как своих мастеров на заводе не имеется, то необходимо пригласить в качестве организатора и руководителя мастерской германского подданного, но поляка по происхождению, Карда Яновича Брелинга». Для производства термометров в 1916 году из Вологодской губернии прибыли германские военнопленные Балдуин Гейнце, Фриц Зигимунд. В 1917 году из Астраханской губернии перемещён Франц Герман Кин (до войны с Германией имел собственную мастерскую по изготовлению медицинских и ветеринарных термометров). В этом же году администрацией завода был составлен список военнопленных (специалистов по выработке оконного стекла и химической посуды) из 22 человек, находившихся в Покровском уезде, для обмена на такое же количество военнопленных, но других специальностей.
Для работы в хрустальном производстве на завод прибывали военнопленные таких специальностей, как живописец (из Херсонской губернии Роберт Ржиха), гладильщик (из Самарской губернии Вацлав Блаболаль), электротехник (Иосиф IІосадовский) и др.
Среди беженцев, прибывших на хрустальный завод в 1915-16 гг. числятся: стеклодув Оскар Кених (чех), специалисты по чугунным формам Губерт и Губерт Пильчики (чехи, отец и сын), мастер стекольного производства Эммануил Мрукфлер (поляк), стекловар Иосиф Каспер (чех) и др.
В 1917-18 годы большинство иностранных рабочих уехало на историческую родину, лишь немногие связали свою судьбу с Россией. Это семьи Зелинских, Шпинаров, Бамбушеков, Эджей, Клеггов и другие.
В 1920-е годы для строительства «первенца первой пятилетки», крупнейшего стекольного завода им. Дзержинского в Гусь-Хрустальный были приглашены немецкие специалисты, начиная от электромонтёров и заканчивая инженерами. Присутствие иностранцев на заводе не афишировалось.
В 1940-е годы на Гусевском хрустальном заводе трудились перемещённые из зоны боевых действий чешские немцы:
- Нике Оскар Карлович, профессиональный художник по стеклу (окончил промышленную школу в Штайн-Шнау);
- Айзерт Норберт Норбертович, профессиональный художник, работал на Дятьковском хрустальном заводе (1939-1941), Московском институте стекла (1941), Гусевском хрустальном заводе с 1944 года;
- Айзерт Курт Норбертович, работал токарем на Дятьковском хрустальном заводе, с 1944 года - на Гусевском хрустальном заводе.
После ухода с завода Иосифа Шпинара, Нике и Айзерт стали ведущими живописцами на заводе.
Ил. 7 Живописцы Н. Айзерт и А. Мышов
Занимались производством изделий в технике глубокого травления (Галле), продолжали обучать учеников Шпинара (ил. 7).
В результате данного исследования выявлено, что деятельность иностранных специалистов на мальцовских предприятиях повлияла не только на техническое развитие, но и на художественную направленность производства.
В рецензии ведущего специалиста по стеклу ГИМа Смирновой Е.П. отмечено, что выводы, сделанные в данной работе, об определяющем влиянии польской и в особенности - богемской школы стеклоделия на гусевское стекло впечатляюще; в научный оборот введено значительное количество имён специалистов, знание которых ранее ограничивалось простой констатацией факта их существования; опубликован значительный корпус эскизов, который представляет особый интерес для всех, кто занят проблематикой атрибуции конкретных изделий и существенно
меняет некоторые уже сложившиеся взгляды на характер гусевской продукции конца XIX - 1-й половины XX века.
Германские и австрийские подданные на Гусевском хрустальном заводе в годы Первой мировой войны (1914–1918)
Использование иностранных рабочих на промышленных предприятиях было распространено в России на протяжении всего дореволюционного периода, поскольку собственные кадры либо отсутствовали, либо имели недостаточную квалификацию. Это явление не обошло и Гусевской хрустальный завод, администрация которого активно привлекала на производство выходцев из стеклодельческих регионов Австро-Венгрии.
Тема использования труда иностранных поданных на Гусевском хрустальном заводе, а также положение их во время Первой мировой войны, уже были предметом изысканий. В настоящем исследовании введены в оборот ранее не использованные документы Государственного архива Владимирской области. Они позволили более глубоко изучить данную тему, т.к. содержат подробные биографические сведения, всесторонне излагают обстоятельства жизни иностранных подданных в период Первой мировой войны, отношение их с местными властями, администрацией фабрики, местным населением, их права и обязанности в связи с изменившимися обстоятельствами. Они позволили не только уточнить уже известные факты, но и ввести в научный оборот большой объём новых.
В начале Первой мировой войны на Гусевском хрустальном заводе работали 10 германских и австрийских подданных:
1) германская подданная – экономка Эрдман Эрнестина Самуиловна,
2) австрийский подданный – заведующий хрустальным производством Навотный Иосиф Иосифович,
3) австрийский подданный – мастер гутты по хрустальному производству Дюмлер Андрей Гергардович,
4) австрийский подданный – инструктор по хрустальному производству Дюмлер Иосиф Гергардович,
5) австрийский подданный – заведующий травильным отделением хрустального производства Екмень Карл Францевич,
6) австрийский подданный – слесарь по металлу в гутте Пильчик Губерт Губертович,
7) австрийский подданный – монтёр по слесарному делу в гутте Пильчик Губерт Либарович,
8) австрийский подданный – помощник мастера по живописной части хрустального производства Шпинар Иосиф Васильевич,
9) австрийский подданный – старший гончар в гутте Бамбушек Михаил Иванович,
10) австрийский подданный – гутенский мастер по хрустальному производству Ленц Иван Степанович.
Среди вышеперечисленных рабочих были преимущественно чехи, выходцы из стеклодельческих регионов Богемии и Моравии (по 4 из каждого региона), большинство из них начали работу в России ещё не достигнув 30 лет (5 чел.), трое приехали в возрасте от 30 до 40 лет, и двое были старше 50 лет, многие были людьми семейными.
Начало войны побудило власти Российской империи усилить контроль над германскими, прусскими и австрийскими поданными, проживавшими в стране. В период с 23 по 29 июля 1914 г. были изданы циркуляры, предписывавшие задерживать в качестве военнопленных всех военнообязанных, запасных и числящихся на военной службе, а также относящихся к призывному возрасту от 18 до 45 лет германских и австро-венгерских подданных, с последующей высылкой их из губерний Европейской России. Указ от 28 июля 1914 г. «О правилах, коими Россия будет руководствоваться во время войны 1914 г.», отменил действие всех льгот и преимуществ в отношении подданных воюющих с Россией держав, а местным властям предписал арестовывать лиц, которые находились на действительной военной службе или были военнообязанными и высылать их в другие местности или за пределы страны. В августе – октябре 1914 г. было закреплено, что подданные враждебных государств находятся в ведении Министерства внутренних дел.
В этих обстоятельствах местные власти принимали меры, включавшие в себя обыски у германских и австро-венгерских подданных с изъятием документов и вещей для проверки, взятие с них подписок о невыезде с места жительства без разрешения, установление за ними наблюдения, арест тех, кто вызывал подозрение или признавался неблагонадёжным и отправка последних в отдалённые губернии.
Обыски у К. Екменя, обоих Пильчиков, М. Бамбушека, И. Шпинара, обоих Дюмлеров и И. Ленца были произведены 31 июля 1914 г. У них были изъяты личные документы, письма, открытки и другие вещи. Обыски не затронули Э. Эрдман, которая как женщина не была военнообязанной, и И. Навотного. Особое отношение к И. Навотному меленковский уездный исправник объяснял тем, что он был признан водворившимся в пределах Российской империи (т.е. прожил здесь 5 лет) и неоднократно ходатайствовал о русском подданстве, был благонадёжен и лично знаком приставу Гусевской фабрики. И. Навотный и все подвергнутые обыску, за исключением И. Ленца, дали подписку приставу фабрики в том, что они не будут покидать место жительства без особого распоряжения. Все, кроме Ленца, были оставлены на свободе под наблюдением, поскольку были чехами – славянами по национальности. Все изъятые при обысках вещи были направлены на проверку прокурору Владимирского окружного суда. В октябре прокурор отчитался, что в присланных ему материалах ничего предосудительного обнаружено не было.
В ноябре 1914 г. И. Навотный, И. Дюмлер, А. Дюмлер, Г.Г. Пильчик, Г.Л. Пильчик, М. Бамбушек, К. Екмень по распоряжению владимирского губернатора предоставили справки от Чешского комитета о своей национальной принадлежности. Карл Екмень, кроме того, ходатайствовал о принятии его в русское подданство.
На этом общие мероприятия в отношении германских и австрийских подданных были завершены и более не возобновлялись.
Драматично сложилась только судьба Ивана Ленца. 31 июля на основании предписания меленковского уездного исправника пристав Гусевской фабрики постановил арестовать Ленца до распоряжения владимирского губернатора. Содержался он в арестантской при канцелярии пристава. В тот же день директор хрустального производства А.Ф. Каржавин обратился к приставу с прошением отпустить Ленца под его поручительство, но оно осталось без удовлетворения. 2 августа Ленц был отправлен в распоряжение губернских властей и помещён во Владимирскую команду полицейской стражи. В тот же день уже на имя владимирского губернатора А.Ф. Каржавин направляет новое прошение об освобождении И. Ленца, в котором отмечает, что без его участия исполнение многих заказов придётся остановить. Владимирский губернатор запросил у меленковского исправника, можно ли удовлетворить это ходатайство и получил отрицательный ответ. Исправник отмечал, что хотя Ленц и не был замечен в чём-либо предосудительном, но поручиться за его благонадёжность и лояльность он не мог, а также отметил непростые отношения рабочих к иностранцам. Точных сведений о порядке высылки Ленца за пределы Владимирской губернии выявить не удалось. Известно, что местом ссылки был город Каргополь Олонецкой губернии. Спустя десять месяцев, в мае 1915 г., И. Ленц обратился к олонецкому губернатору с просьбой разрешить ему вернуться на жительство в город Владимир, а тот известил об этой просьбе губернатора владимирского. В извещении отмечалось, что Ленц является славянином и что за время проживания в ссылке он не был замечен ни в чём предосудительном. Желание Ленца вернуться во Владимир было связано с бедственным положением его семьи. Очевидно, прошение не было удовлетворено, и 26 июля 1915 г. жена И. Ленца Агнесса обратилась к владимирскому губернатору с просьбой разрешить ей с детьми выезд к мужу в Каргополь. Она особо подчёркивала, что после ссылки мужа администрация фабрики выселила её с детьми из бесплатной заводской квартиры, и ей пришлось снимать другую за свой счёт, а заработка не было. Разрешение на выезд было выдано 31 июля. Далее сведения о семье Ленц в документах областного архива не встречаются.
Главным неудобством для оставшихся на фабрике австрийских подданных была необходимость согласовывать любые свои перемещения с губернскими властями и получать официальные разрешения.
Таких прецедентов было несколько. Например, летом 1915 г. отец и сын Пильчики решили сменить работу и перебраться на завод «Товарищества дома А.Ф. Дютфуа наследники» в селе Успенском Александровского уезда Владимирской губернии. Соответствующее прошение было подано на имя владимирского губернатора 11 июля. В прошении отмечалось, что 1 августа у них заканчивался срок найма на Гусевской фабрике и им нужно было срочно перебраться на новое место работы, где для них уже были готовы вакансии механиков. 14 июля владимирский губернатор направляет запрос александровскому уездному исправнику о возможности переезда Пильчиков в село Успенское и долго ожидает ответа. Пильчики ещё дважды напоминают губернатору о своей просьбе. 3 августа в новом прошении они жалуются на своё плачевное положение, т.к. уже получили расчёт и должны были освободить квартиру, а администрация завода Дютфуа требовала их немедленного прибытия на работу. Наконец 7 августа 1915 г. александровский уездный исправник ответил владимирскому губернатору, что ввиду военных действий прибытие иностранцев в Александровский уезд нежелательно из-за враждебных настроений местного населения. Администрации фабрики Дютфуа пришлось самой обратиться к губернатору, и 17 августа он наконец выдал разрешение на переезд Пильчиков к новому месту работы, где они пробыли почти полтора года. В феврале 1917 г. уже администрация Гусевской фабрики обратилась к владимирскому губернатору с просьбой разрешить Пильчикам вернуться на работу в Гусь для выработки чугунных форм, что скорее всего было разрешено.
Имели место и отказы со стороны владимирского губернатора. Так, в июле 1915 г. из-за сокращения заказов прекратилась работа шлифовальни на Гусевской фабрике, в результате чего без работы остался И.В. Шпинар. Он нашёл себе место на заводе Барановского на станции Черусти Покровского уезда Владимирской губернии и подал прошение на имя владимирского губернатора о разрешении на переезд. Не известно, по какой причине, но 20 июля владимирский губернатор ответил отказом.
Прибытие подданных враждебных держав на Гусевскую фабрику для работы было сопряжено с теми же трудностями. Например, 12 марта 1915 г. на имя владимирского губернатора было подано прошение австрийского подданного – чеха Иосифа Каспера о разрешении переехать для жительства в Меленковской уезд на Гусевскую фабрику, администрация которой пригласила его на вакансию стекловара. На это прошение губернатор ответил отказом по причине враждебного отношения населения к подданным воюющих с Россией держав. Через три месяца, 21 июля, уже администрация Гусевской фабрики просила губернатора разрешить приезд Каспера, т.к. испытывала острый недостаток специалистов. Это прошение было удовлетворено 27 июля, и видимо, Каспер приехал на фабрику.
Наибольшее количество иностранных специалистов прибыли на завод в связи с организацией производства термометров. 12 июня 1915 г. к владимирскому губернатору обратился главноуправляющий Всероссийского городского союза помощи больным и раненым воинам. В обращении отмечалось, что союз нуждался в термометрах, производство которых готов был организовать Гусевской завод, но было необходимо разрешить переезд на завод иностранных специалистов, в частности поляка Карла Яновича Брелинга. Владимирский губернатор дал на это разрешение. 28 мая 1916 г. на фабрику прибывают из ссылки из города Тотьмы Вологодской губернии ещё два специалиста по производству термометров – германские подданные Гейнце Балдуин Фёдоров, Зигимунд Фриц Горбатов. В феврале 1917 г. в прошении на имя владимирского губернатора администрация фабрики отмечала, что в стеклодувном отделении работает всего один специалист, что делает невозможным выполнение заказа на 25000 термометров, поступивший от Красного Креста. Администрация просила посодействовать в переводе на фабрику германского подданного Франца Германа Кина, который прибыл на работу в 1917 г.
В 1915 г. на имя астраханского губернатора поступило прошение Эмануила Мрукфаера. Он, поляк по национальности, родился в России, но был австрийским подданным. В 1909 г. подавал прошение о принятии его в российское подданство и через пять лет получил водворительное свидетельство, но началась война. В прошении он особо подчёркивал, что его ближайшие родственники служили в российский армии. Перед войной Мрукфаер проживал в городе Борисове Минской губернии, но как австрийский подданный он был выслан в город Чёрный Яр губернии Астраханской. Мрукфаер просил разрешить ему переезд на Гусевской хрустальный завод, где ему предложили должность мастера стеклодувного дела. Выяснение вопроса показало, что Гусевской завод действительно предлагал Мрукфаеру работу на производстве термометров. 21 июня 1915 г. он получил разрешение на переезд, но распоряжением астраханского губернатора вновь был задержан. Причина задержания, к сожалению, в документах не указана. Из документов следует, что Мрукфаер ещё раз обращался с этой просьбой в 1916 г. Вполне вероятно, что разрешение он получил.
Документы проливают свет и на отношение местного населения к подданным враждебных России держав. Из них следует, что с самого начала войны рабочие фабрики несколько раз требовали уволить всех иностранцев, но администрация фабрики отказывала, и каких-либо следствий эти требования не имели.
Таким образом, для большинства германских и австро-венгерских рабочих Гусевской хрустальной фабрики главным осложнением стала необходимость согласовывать свои перемещения по России с губернатором. При этом официальные власти, ссылаясь на враждебное отношение местного населения к иностранцам, старались дать отказ. Положительные решения принимались при прямом обращении со стороны администраций соответствующих предприятий или других заинтересованных учреждений. Единственный пример ареста и высылки И. Ленца, к сожалению, не даёт нам ясного представления о конкретных причинах, за исключением весьма субъективной оценки местных полицейских властей. При этом следует заметить, что, несмотря на ужесточение позиции властей и враждебность местного населения, германские и австро-венгерские рабочие стеклодельческих специальностей оставались очень востребованными и всегда имели предложения о работе.
