Штундизм в Меленковском уезде Владимирской губернии
В истории возникновения и дальнейшего существования сектантства замечается тот непреложный закон, по которому, чем дольше существует известная секта, тем более она дробится на разные толки, которые в свою очередь дают еще более мелкие и многочисленные их виды. Этому закону подвержено и возникшее в конце XVIII столетия в Меленковском уезде рационалистическое сектантство.
До сороковых годов XIX столетия здесь сектантство существовало лишь в форме молоканства уклеинского толка, с того же времени появился донской толк, а в начале восьмидесятых годов возник и развился на почве молоканства штундизм.
Не касаясь в данное время подробной истории и характеристики молоканских общин того и другого толка, мы постараемся, по возможности точнее, раскрыть историю развития в Меленковском уезде штунды и религиозно-нравственное учение ее последователей, всюду именующих себя евангелическими христианами.
В 1824 году, за публичное оказательство сектантства и пропаганду молоканских лжеучений среди православных, несколько лиц — главные вожаки молоканства административным порядком высланы были из пределов Меленковского уезда в Таврическую губернию. Вследствие благоприятных экономических условий жизни сектантов в Таврии, нередко впоследствии встречались и случаи добровольных туда переселений Меленковских молокан. В период времени с 1824 по 1855 год из Меленковского уезда выселилось в Таврию более ста семейств. Во главе переселенцев стояли: дер. Софронова крестьянин Даниил Захаров и с. Домнина крестьяне — Прохор Балихин и Петр Ячменев. Расселившись по Мелитопольскому и Бердянскому уездам (в селениях Астраханке, Ново-Васильевке, Шанхае и др.), Меленковские молокане недолго оставались верными заветам своего первоучителя Семена Уклеина; Захаровы и Балихины скоро увлеклись распространявшимся в то время (1827—1830 rг.) по Мелитопольскому и Бердянскому уездам учением Донского казака Андрея Саламатина и, войдя в организованную им общину молокан донского толка, приняли обряды — крещение, покаяние, елеопомазание, преломление, руковозложение и брак с значением таинств, а также и порядок толкования Св. Писания в положительном смысле (Молокане уклеинского толка не имеют никаких обрядов и Св. Писание толкуют в аллегорическом смысле.). За Захаровыми и Балихиными мало-помалу к этой общине начали присоединяться и прочие переселенцы Владимирского края. Теперь, усвоив новое, доселе не известное учение Саламатина, они спешат познакомить с ним, а также и с порядками общины донского толка оставшихся на родине братьев; время от времени присылают они к ним своих проповедников, вызывают в Таврию с родины представителей молоканской общины и лично воздействуют на них. Таким образом, в сороковых годах в Меленковском уезде возник донской толк. В многолюдном Синжанском приходе (в селе Синжанах и дер. Коровине) образовались две общины под руководством родственников Д. Захарова: крестьян Федора Власова Скачкова и Афанасия Логина Скачкова, которые в свою очередь не замедлили начать пропаганду идей этого толка как среди Синжанских молокан — уклеинцев, так и среди молокан соседних приходов. Впоследствии, в 50—60-х годах на помощь Скачковым выступили молодые и не менее их энергичные «проповедники» Филипп Спирид. Маринушкин, кр. д. Софронова, и Коровинский кр. Иван Яковлев Киселев. Вследствие усиленной деятельности этих лиц, количество последователей Уклеина в Меленковском у. начало значительно изменяться. К восьмидесятым годам, из тысячи двух сот общего числа сектантов, семь сот человек из крестьян селений Синжан, Коровина, Данилова, Софронова, Савкова и г. Меленок приняли учение и все порядки донского толка, пять же сот человек — сектантов селений Славцева, Панова, Левина совершенно отвергли «Таврическую веру», оставаясь на стороне толка уклеинского. За указанный период времени расширялся район донского толка и на счет православия, как в зараженных молоканством приходах, так и приходах совершенно православных: Приклонском, Архангельском и Бутылицком.
Но и после этого не успокоились наши молокане: они снова начинают прислушиваться к голосу своих Таврических братьев и перенимать их новые религиозные взгляды и порядки. Среди же Таврических молокан в конце семидесятых годов представители южно-русского штундизма (Херсонской и Киевской губ.) Виллер, Воронин, Рябошапка, Яков Делака и др. пропагандируют учение штунды и успешно вербуют в свои сети последователей донского толка. В начале 60-х годов своих земляков-сыновей Даниила Захарова, Харитона и Зиновия, а также Федора Прохорова Балихина и Михаила Петрова Ячменева (Федор Балихин и Михаил Ячменев — сыновья высланных из Меленков. у. в Таврию молоканских наставников.) и др., мы встречаем уже в ряду главных представителей штундистской Таврической общины. Но руководя штундистами в Таврии, эти лица не забывают и своего родного Владимирского края: в целях пропаганды штундистского учения среди наших молокан, они время от времени посещают Меленковские сектантские гнезда, ведут переписку с их главарями, последних снабжают книгами и брошюрами «Общества поощрения духовно-нравств. чтения», гр. Толстого, Пашкова, фирмы «Посредник», а также и заграничным и подпольными религиозного содержания листками из Гамбурга, Франкфурта некоего Перка. В свою очередь и В.А. Пашков, завязавший сношения в 1881 году с сектантами Астраханки и Ново-Васильевки, не обошел своим вниманием наших молокан. Летом 1882 г. он вместе со своим последователем, Орловским помещиком Н. П. 3—м, был в нашем уезде, вел беседы об оправдании верой с Коровинскими и Синжанскими молоканами, участвовал в их богослужебных собраниях и также раздавал между народом листки и брошюры с характером своего вероучения, бедняков наделял даже и деньгами. С этого времени между сектантами Меленков. уез. и Петербургскими пашковцами (Пашковым и домами княгинь Гагариной, Шуваловой, Ливен и др.), а также и экономией Н. П. 3—ва устанавливается не менее, чем с Таврическими штундистами, тесная связь. Теперь, в целях удовлетворения своей духовной и материальной жажды, многие из сектантов наших отправляются в Петербург к знатным и богатым братьям — пашковцам, а также, и в экономии Орловской и Тверской губ. г. З-ва и там, служа на выгодных местах, время от времени за праздничными богослужениями слушают лютеранских пасторов и других проповедников немецкой штунды; трое из сыновей Афанасия Скачкова на первых же порах своего знакомства со штундой прочно устроились в имениях З-ва даже с семействами своими. Довершить же влияние и воздействие Таврических и Петербургских штундистов (Штундизм и пашковщина — секты однородные. В номенклатуре сект должно быть установлено одно общее название штунды всем ее фракциям, т. е. баптизму или староштундизму, пашковщине и духовной штунде.) на Меленковских молокан явился сюда летом 1883 г. из Таврии сириец Яков Делака (Деляков), который всех, принявших учение штунды в озере Ушкове близ села Коровина, перекрестил, а крестьян Маринушкина и Киселева рукоположил в пресвитеров, первого для штундистов Синжанского района (селений Синжан, Софронова. Данилова и Злобина), а второго для Меленковских, Коровинских и Приклонских сектантов. В это посещение Делака, после одного из многолюдных собраний в Коровине, молокане донского толка, во главе со старцем Фед. Влас. Скачковым, окончательно отделились от штундистов и образовали в с. Коровине самостоятельную общину. Старцу Федору тяжело было слушать речи Делака, в которых он отрицал Ветхий Завет, восставал против молитвенных псалмов и составленных молитв, запрещал даже молиться Господней молитвой, а вводил молитвы «с себя» — импровизированные и неизвестные еще здесь немецкие духовные стихотворения «Голос веры», «Песни Сиона» и т. п. Слушая раз на эту тему проповедь Делака, Федор не выдержал и, не стесняясь многолюдным собранием, обозвал его антихристом.
Прозелитов штунды Делака не оставляет и впоследствии. Так весной 1884 г. навешает он их вместе с известным главарем южно-русской штунды Ф. П. Балихиным. Посетив Коровинских и Синжанскнх штундистов, а равно и молокан этих селений, они с пресвитерами Киселевым и Маринушкиным и «проповедником Евангелической веры» А. Скачковым отправляются в С.-Петербург для участия в известной апрельской (1884 г.) конференции сектантов—рационалистов, состоявшейся по инициативе В. Пашкова и барона Корфа в целях соглашения в вопросах веры.
Так, благодаря генетической связи наших Меленковских сектантов с представителями штундистской Таврической общины (Балихиным, Ячменевым, Зуденковым и др.), в начале восьмидесятых годов на почве молоканства свила прочное гнездо штунда во Владимирской епархии.
Штунда, укоренившаяся на первых порах лишь в Коровинском и Синжанском приходах, нашла благоприятную почву для своего развития и в других местах Меленковского у. За 18 лет ее существования не только зараженные сектантством селения, но и из селений, совершенно православных, соседних с очагами штунды, некоторые сделались жертвой ее пагубного влияния. В распространении лжеучений этой секты в нашем крае весьма успешно действовал выше названный проповедник Афанасий Скачков. Увлекшись учением штундизма и званием проповедника, он посвятил все свои силы исключительно на удовлетворение главной заповеди своей секты — распространению «Евангелической истины» между молоканами и православными; с 1883 года по март 1889 года (до своей смерти) тем только и занимался Скачков, что изо дня в день переходил из одного селения в другое со своею проповедью. Кроме того, не пропускал он ни одного базара, ни одной ярмарки в городах Муроме и Меленках, являясь сюда с целью бесплатной раздачи сектантских брошюр и листков. Эти брошюры и листки в изобилии получал он вместе с материальной помощью и из Таврии от Захаровых, и из Петербурга чрез сыновей своих. Кроме энергии и беззаветной преданности своему делу, Скачков обладал и некоторыми другими качествами, благоприятствовавшими успехам его пропаганды. Ко всем он был ласков, предупредителен, готов был всякому оказать свою услугу, а бедняку даже материальную помощь, помогал он крестьянам и медицинскими советами, в чем он был сведущ, благодаря близкому знакомству с одним из Таврических (А. Скачков в конце 70-х годов жил в Таврии полтора года.) врачей, Бекманом, сочувствовавшим сектантскому движению в России, так что чем в свое время в Херсонской губернии был организатор штундистской общины Бонекемпер, тем же был и Скачков в нашем Меленковском уезде. Значительную помощь в пропаганде штундизма оказали Скачкову и крестьяне — Д. 3. Ск—в, П. Ф. Б—н, С. Н. Л-в и др. Благодаря этим лицам, в первой половине восьмидесятых годов, штунда проникла в чисто православные селения следующих приходов: Приклонского, Архангельского и Селинского. По смерти Афанасия Скачкова в роли проповедника этого же учения выступает Приклонский крестьянин Василий Сергеев Горин, обладающий не меньшим Скачкова уменьем располагать в свою пользу простой народ. На первых порах своей деятельности, Горин сосредоточил все свое внимание на молоканах д. Приклона и окрестных селений и в течение трех лет успел обратить несколько семейств из них в штунду, в награду за что старшим пресвитером евангелической общины Филиппом Маринушкиным в 1893 году от был рукоположен во пресвитера, на место умершего Ивана Яков. Киселева. В звании пресвитера Горин с особенным усердием отдается пропаганде штундизма; и среди рабочих многолюдной меленковской фабрики Брандта, и на рудниках Гусевского и Кулебакского горных заводов он смело сеет семена штундистского лжеучения. Но не ограничиваясь родным районом Меленк. уезда, где издавна существуют очаги сектантства, он простирает свою проповедь в противоположный угол этого уезда в с. Дмитриевы горы, многочисленный совершенно православный, никогда в своих пределах не встречавший ни раскола, ни сектантства. Знакомство Горина с Дмитриевыми горами возникло при следующих обстоятельствах. В январе 1894 года в г. Меленках, в арестном помещении, он отбывал по приговору Влад. Окр. Суда наказание за незаконно содержимую им в д. Приклоне школу. Здесь познакомился он с полицейским служителем Тимофеем Афониным, наблюдавшим за арестантами, и на него, как человека пытливого, интересующегося религиозными вопросами, направил свои пропагаторские способности. Слушая речи Горина об оправдании через одну только веру во Христа независимо от добрых дел, а равно и превратное толкование Слова Божия к отрицанию внешнего Богопочтения, Афонин скоро заразился его идеями, снял с себя крест, перестал молиться и посещать храм Божий. В это же время учением Вас. Сергеева заразился и брат Тимофея, Дмитриевогорский крестьянин Павел Петров Афонин. «Для меня, рассказывал потом Павел, чтение Слова Божия В. С—м настолько было влиятельно, что я после первой же беседы с ним почувствовал в себе Христа и понял, что Он пострадал за мои грехи, их омыл кровью своею и спас меня однажды навсегда, спас даром, по своей только милости; сердце с того времени полно у меня совершеннейшей радости, раньше в православии радости этой я не чувствовал; поэтому православие я оставил, а пошел по тропе Горина». Для Горина увлечение штундизмом братьев Афониных было большим приобретением. В Дмитриеве семья Афониных— одна из многолюдных и состоятельных, и при том Афонины постоянно вращаются в народе, благодаря своим заведениям — мельнице, крупянке, а также и содержимому ими через Оку перевозу. Поэтому Горин, по освобождении своем из арестного помещения, каждым праздником начинает посещать Дмитриево и путем чтения и толкования в штундистском смысле Св. Писания склонять семью Афониных в неслыханную еще здесь новую веру. В начале 1895 г. Афонины в количестве 15 душ оставили православие и перешли в штунду, а к упрочению связи с наставником Евангелической веры, взяли у Горина к себе в снохи его дочь (Брак своей дочери с Афониным, к соблазну Дмитриевогорцев, Горин совершил сам.). Создав в Дмитриеве твердую для себя почву, Горин решительнее начинает здесь действовать: вместе с Пав. Афониным с библией в руках ходит он из дома в дом, проповедуя свое лжеучение, а праздниками в доме Афониных открывает собрания, к которым приглашает родственников своих последователей. Оригинальный способ проповеди, состоявший в безыскусственном импровизованном объяснении Св. Писания, сопровождаемом коленопреклоненными, иногда со слезами, молитвами, пением духовных стихов, привлекал на собрание к Афониным не мало слушателей. Слух о проповеднике новой веры быстро распространился по Дмитриевскому и окрестным приходам и заставил встрепенуться сердца той части крестьянских обществ, которая падка до всяких новинок. А в данном случае новинка была не малая: Приклонский мужик в роли проповедника Евангелия, даже пресвитера, — как хотите, редкость! А когда пронеслись слухи о содержании проповедей Горина, то интерес Дмитриевцев к этой новинке удвоился. Павел же оказался деятельным помощником Горину: и вместе со своим учителем, и без него, везде и всюду — и на мельнице, и на Окской пристани он заводит с православными речь о вере, почти каждого спрашивает: «грешен ли он, спасен ли», и уговаривает «сегодня же познать истинную Евангелическую веру»; при этом Афонин говорил, что он, будучи прежде таким же грешником, как только узнал Евангелич. веру, получил Духа Святого и совсем очистился от грехов. Криво же толкуя разные места Свят. Писания, напр. Апок. 9, 20, 13, 18, 17 гл. и др., он страшно кощунствует над православием, называя нашу церковь вавилонской блудницей, храмы наши — идольскими капищами, святых отцов и учителей церкви - звериным числом 666 и т. п. Мало этого. Для убедительности своих воздействий на православных, Афонин сочиняет и выдает за истину разные небылицы в роде напр. того, что Государыня и многие из представителей гражданской власти — одной веры с ними, штундистами, да и Государь касательно веры в большом сомнении: «недавно, говорит Афонин, Государь призывал к себе православного священника и спрашивал какая вера правильная — евангелическая или православная и обещал ему награду, если он скажет ему правду». Священник попросил у Царя три дня сроку, чтобы обдумать ответ; через три же дня является к нему и говорит по совести: «Государь! Просмотрел я внимательно Слово Божие и ясно теперь вижу, что евангелическая (т. е. штундовая) вера истинная, а мы — священники идем в погибель, служим лишь из-за денег» (Дело Вл. Окр. Суда о кр. Гор. и Аф.).
За шесть лет совместной деятельности на пользу штунды, Горин и Афонин успели совратить до 180 душ православных Дмитриевогорского и Воютинского приходов (д. Толстикова). И до какого фанатизма эти лица преданы были делу пропаганды: в 1900—1901 гг. после того, как Владимирским Епарх. Начальством преданы они были суду и со стороны гражданской власти было несколько распоряжений против их штундистских собраний, а также и распоряжений, воспрещающих Горину и Афонииу отлучки с мест их жительства, они, не обращая на это никакого внимания, открывали и свои собрания, и свободно ходили с проповедью по окрестным селениям, даже открыто в р. Оке крестили прозелитов из православных. Преступная против православия деятельность Горина и Афонина не могла ускользнуть от внимания Епарх. Начальства; в 1898 году возбуждено было против них уголовное преследование, а в декабре 1902 года в заседании отделения Влад. Окр. Суда в г. Муроме Вас. Сергеев и Пав. Петров явились на скамье подсудимых в обвинении их в совращении нескольких лиц православных в штундистскую ересь. Виновными в распространении штундистского учения они себя не признали, а сознавались только в том, что любили читать Евангелие, которое иногда читали и посторонним. Начался допрос свидетелей. Так как из свидетелей одни были православные, а другие — вполне уже увлеченные штундовым учением, то понятно, что показания их были соверш. различны. При допросе свидетели — православные раскрыли факты совращения в штунду весьма полно и обстоятельно, так что данные, добытые по важнейшим делам судебным следователем (П.А. Баскаревым), явились вполне справедливым основанием для обвинения подсудимых. Свидетели же из штундистов, по возможности, уклонялись говорить о самом деле, а более распространялись о своих религиозных воззрениях. В этом последнем отношении показания их довольно характерны и заслуживают внимания. На вопрос председателя — «какого они исповедания» — штундисты отвечали: «евангелического». Затем некоторые из них (Тимофей Афонин, Иван Кандрушин, Козьма Таунин, Григорий Костин и Лукия Афонина) особенно указывали на то обстоятельство, что они «до познания истины и до признания их Господом» были большими грешниками: «прежде, говорил на суде Ив. Кандрушин, я был вор, пьяница, гармонщик, песенник, плясун и невежа в вере, ходил в церковь православную и ничего там не понимал». Ну а теперь Вы исправились? - спрашивает Кандрушина председатель. «Как уверовал, я получил освящение от Господа и согласно слову Апостола 2 Кор. 6, 17 вышел из среды нечестивых людей, к нечистоте уже не прикасаюсь, я теперь свят». «Прежде мы были большими пьяницами, грешниками, обличали себя на суде Таунин и Костин. Но теперь с нами произошла радикальная перемена». Отчего? Это одинаково объясняется всеми штундистами. То, что они делали прежде, то делали «по неведению», а теперь «Господь научил», «Господь призвал», «теперь им открылось, они получили озарение свыше». Ив. Кандрушин подробно рассказывает на суде о том, как, лежа на палатях в избе Горина (в Приклоне) ночью, среди своих размышлений о вере, вдруг увидел какой-то особенный свет, после чего его сердце исполнилось «радости и духовного веселия»; озарение это он, конечно, принял за верный знак присутствия в доме своего пресвитера Господа. Относительно православ. храма штундисты говорили, что туда ходить не следует, потому что грех кланяться иконам, целовать «виселицу Христову» — Крест, а понять там ничего невозможно, да и потому не следует ходить в церковь, что церковь, по слову Христа, везде, где собраны двое иль трое во имя Его. Один штундист, молодой парень Костин Егор, сказал, что он ходит в церковь, но только живую, «а православная церковь, по его убеждению, вавилонская блудница». «Почему Вы так думаете», - обращается к нему председатель. «Я,- отвечает Костин,- читал 17 гл. Откр. Иоан. Богосл. и убедился в этом». Это же самое на суде говорили и совершенно неграмотные молодые парни (Гордеев, Ф. Кандрушин и Залетин), наивно утверждая, что так, «на счет правосл. веры открыл им Господь». Те же штундисты относительно таинства покаяния показали, что они признают его, но только «пред Господом, а не человеком», а одна штундистка сказала, что «пред Господом она исповедуется каждый день». Одним словом из показаний свидетелей, в ответ на вопросы председателя суда и эксперта, редактора Мис. Обозр. В.М. Скворцова, обнаружилось, что в Дмитриевых горах развилась не иная какая либо секта, но штунда и что свидетели сектанты вполне увлеклись ее лжеучением и что возвратить их в православную церковь весьма трудно; напротив нужно ожидать, что они пойдут дальше по тому же скользкому пути, на который встали и явятся впоследствии ревностными пропагандистами штундизма среди своих односельчан.
Не излагая других подробностей судебного процесса, которые не имеют существенного отношения к намеченной нами задаче, мы закончим здесь речь об нем тем сообщением, что дело кончилось осуждением подсудимых. Решением суда оба подсудимые приговорены к ссылке в Закавказский край. Правительствующий Сенат, по кассации присяж. пов. И.Н. Сахарова, приговор этот утвердил без всякого изменения.
Изложив историю распространения штунды в Меленковском уезде, мы перейдем теперь к раскрытию вероучения, сущности богослужебных отправлений и выяснению отношений наших штундистов к Православной Церкви и гражданской власти.
Наши штундисты, именующие себя евангелическими христианами, единственным источником вероучения признают Св. Писание и при том Нового Завета (показание судеб. следователю П.П. Афонина), из Ветхого же Завета они принимают лишь незначительную часть канонических книг, часть нравоучительную. При богослужебных собраниях своих, кроме свящ. книг, пользуются они переводными с немецкого языка богословскими сочинениями лютеранского характера, напр. брошюрами: «Дружеские беседы», «Прииди ко Иисусу», «Примирился ли ты с Господом», «Два богатства», «Сборником духовных стихотворений, изданным лютеран, консисторией с разрешен. обер-пастора Бекмана, для христиан евангелическо-лютеранского вероисповедания», «Голосом веры» и др.
Веруя в Бога и признавая троичность в Нем лиц, наши штундисты учат о грехопадении и искуплении человека в лютеранском смысле. Человек был сотворен Господом святым, невинным, но после грехопадения он сделался совершенно неспособным к добру и склонным только к злому. Для того, чтобы спастись, надо войти в число избранных Богом Отцом и преданных в руки Его Сына—Искупителя. Средством к этому служит вера во Христа, которая приобретается слушанием Слова Божия: «Христос пришел на землю, чтобы спасти мир от греха и смерти, пролив кровь свою на кресте и взамен этого, учат сектанты, требует от нас одной только веры. Ныне же ты можешь сделаться наследником Царствия Божия и сонаследником Иисуса Христа, лишь признай себя грешником, приди ко Спасителю с искренней верою, покаянием и полным упованием на Его милосердие. Он возьмет грехи твои на Себя, омоет, освятит кровию своею, даст тебе свою праведность, и праведность эта оградит тебя от грядущего гнева Божия. С этого времени ты родился свыше, ты свет». Поэтому штундисты, считая себя «однажды навсегда» оправданными пред Богом И. Христом, убеждены, что их устами Господь будет судить мир. Что же касается добрых дел при спасении человека, то они не придают им того значения, как православная Церковь. «Спасение получаем мы даром чрез веру, а добрые дела следуют за мерой, как плоды веры», учат они. «Все мы пред Богом, говорится в одной из излюбленных нашими штундистами брошюр, не более, как развращенные грешники и вся наша праведность ненужный хлам. Мы не можем рассчитывать на нее, а должны прийти ко Христу, как нищие, нагие грешники, ища оправдания не в делах наших, а в нашей вере. Представим себе эту нашу воображаемую праведность в виде очень красивых платьев, которые нравятся нам, но не нравятся Богу. Они не только не спасут, но могут погубить нас, если мы положимся на них. Навешивать на себя подобные наряды так же безумно и опасно, как было бы опасно для моряка во время кораблекрушения нагружаться всем, что он может захватить пред тем, как броситься в воду, чтобы плыть к берегу. Корабль может потонуть при грузе из бриллиантов точно так же, как при грузе из простого камня («Выгода от потери»).
Убежденные в том, что возрождение человека происходит по вере в евангелическую проповедь и по сознании им своей греховности, евангелические христиане не признают никаких таинств в смысле средств благодатных. Они имеют обряды крещение, покаяние (пред Богом), преломление хлеба (с омовением ног), рукоположение, брак и елеопомазание, но смотрят на них, как на знаки послушания Господу и кик на плоды своей веры. Но не касаясь порядка отправления этих обрядов, мы сделаем лишь замечание относительно крещения этих сектантов. Каждого присоединяющегося к их общине они перекрещивают и непременно, в виду Иоан, 3, 23, Деян. 8, 36—38, в реке или озере, при чем погружают крещаемого в воду только один раз. Младенцев крестят они тоже в одно погружение. Впрочем, многие из наших штундистов совершенно отрицают крещение детей и, руководясь 16 гл., 16 Мар., учат, что «крещению человека должно предшествовать научение», т. е. воспитание в духе веры Христовой. Во главе лиц, отрицающих крещение младенцем, стоят Коровинские крестьяне: П. и И. Б—ны, А. К—в, Ст. Л—в, Дм. С— в и Синжанский кр. А. Д—в. Эти лица усвоили баптистическое учение от известного Таврического штундиста — проповедника Балихина на первых же порах своей жизни и штундизме (1885-1866 г.), но разномыслие в вопросе о крещении никогда не препятствовало и не препятствует евангелическим христианам иметь общие служебные собрания с «взросло-крещенцами» и смотреть на них, как на единоверцев (показ. Маринушкина в д. Горина и Афонина).
Богослужения наших штундистов бывают двух родов: «простые» и «с преломлением хлеба». Простые обыкновенно происходят в каждое воскресенье, а также и в другие праздничные дни в честь Господа Иисуса и заключаются в чтении и толковании пресвитерами, диаконами Св. Писания, общем пении присутствующими стихотворений духовных из «Голоса веры» и из «Сборника духов, стихотворений об.-пастора Бекмана», а также произнесении наставниками импровизированных молитв; последние сопровождаются иногда глубокими вздохами, слезами слушателей. Произносить молитвы и проповедовать слово Божие разрешается и рядовым членам евангелической общины, если «кому из сидящих будет откровение» I Кор. 15, 39. Собрания с преломлением бывают реже; они совершаются не более одного раза в месяц. Преломление хлеба совершается штундистами в воспоминание страданий и смерти Христа и в знак общения со Христом. Вкушаемые ими в этом действии хлеб и вино считаются только знаком тела и крови Христовой; в тело же и кровь Христа они не пресуществляются, как верует Православная Церковь.
Не признавая православной иерархии, наши штундисты имеют свою иерархию. Во главе ее стоит старший пресвитер, Софроновский крестьянин Филипп Спиридонов Маринушкин, получивший рукоположение, как выше замечено, от известного проповедника штундизма, сирийца Якова Делака. В помощи у него, по управлению общиной и распространению лжеучений штунды, стоят его уже ставленники — пресвитеры: Злобинский крест. Андрей Степанов Астафьев и Селинский кр. Иван Евсевиев Маркин и диакон с. Синжан кр. Ефим Евдокимов Маркин, а также и проповедники — коровинские крестьяне Прохор Бумагин, Стеф, Лавов, Дмитрий Скачков, Дмитриевогорский кр. Тимофей Афонин, Толстиковский Стефан Коротков и др. Пресвитеры и диаконы отправляют богослужения и разные обряды, следят за деятельностью проповедников и за состоянием общинных кружок. Все поименованные лица, поддерживающие прочную связь с Таврическими, Орловскими и Петербургскими штундистами, принадлежат к опаснейшим врагам Меленковской Правосл. Церкви. Их отношения к православию в высшей степени дерзкие, вызывающие. Решительно отрицая все обряды и установления Православной Церкви, как то: посты, праздники в честь угодников Божиих и Пресв. Богородицы, крестное знамение, почитание св. икон и креста Господня, рукотворенные храмы Божии, св. мощи, поминовение умерших и призывание в молитвах Божией Матери и св. угодников,— они Церковь Православную называют вавилонской блудницей, храмы Божии—идольскими капищами, поповскими мельницами, пастырей церкви — языческими жрецами, наемниками, грабителями, апокалипсической саранчой, антихристами рядовых же православных — заблудшими, слепыми язычниками.
Относительно гражданской власти Меленковские штундисты обыкновенно рассуждают таким образом: следует повиноваться власти, если распоряжения ее не противоречат воле Царя Царей, указанной в Евангелии. Выходя из этого положения и основываясь на 4 гл. 19 ст. Деян., они решительно восстают против распоряжений гражданской власти о запрещении, согл. закона 4 июля 1894 г., богослужебных собраний и мало того, что подобно своему Таврическому руководителю Балихину, допустившему ироническое и непочтительное замечание о русском законе в присутствии епископа Таврического Николая и массы народа (М. Об., декабря 1901 г.), касающиеся их законы совершенно игнорируют, но и в случаях применения к ним этих законов, иногда оказывают сопротивление власти даже действием (дело Горина и Афонина). В виду того, что правительство оберегает интересы церкви и не оказывает покровительства противозаконным штундовым общинам, главари штунды представителей власти публично называют «миродержителями тьмы века сего», идолопоклонниками, гасителями света и т. п. (дело Горина и Афонина). Вследствие такого взгляда на православную власть, вожаки сектантов пытаются возникающие между их последователями ссоры и тяжбы разрешать сами собой, к суду «язычников» тяжущихся не допускать. Если сектанты и поют иногда, в присутствии на их собраниях православных, патриотические гимны и произносят за Царя (не называя, впрочем, имени его) молитвы, то это лишь по лицемерию напоказ, «из-за страха», а не по совести (д. Горина и Афонина). Война и кровопролитие, по их убеждению — преступление против Евангелия. Если же дети евангеликов отбывают воинскую повинность, так это опять таки из-за страха подвергнуться наказанию за противление власти. «Мы,- публично высказывается один из представителей штунд. общины Л—в,- отдаем своих детей в военную службу против своих убеждений» (д. Гор. и Аф.). Присягу в той форме, как юридически установлена она в России, они тоже не признают, считая этот акт противным Евангелию (Маринушкин и Давыдов — в деле Горина и Афонина). Допускают они присягу не в смысле клятвы, а в смысле торжественного обещания пред Евангелием, причем евангелики целуют слова лишь Евангелия. Впрочем, наши штундисты уклоняются иногда и от этого. Представители Коровинской общины — Бумагин, Лавов и бр. Скачковы решились уклониться даже от присяги на верноподданство.
Штундизм—опаснейший враг Православ. Церкви. В принятии этого лжеучения для нашего простолюдина - много привлекательного. Воспитанный православием в сознании своей греховности, он по вступлении в секту считает себя возрожденным, оправданным, святым; разрывая связь с церковью и духовенством, он отказывается от своих прежних обязанностей к ним и вступает в другое общество, от которого ждет и нравственной, и материальной поддержки. Сплоченность, взаимопомощь в сектантских общинах, а с тем вместе и представляемое общиной каждому члену право церковного учительства, о чем в православии он и мечтать не может, составляют ту притягательную силу, которая привлекает православных в штунду, а штундистов удерживает от обращения в православие. Да и пропаганда штундизма между православными чрезвычайно настойчива со стороны сектантов, как показало дело Горина и Афонина; пускаются в ход всевозможные ухищрения, начиная с назойливых попыток совращения и кончая подкупами.
Но дай Бог, чтобы резкие нападки на Православную Церковь и православный народ возбудительно действовали на призванное стоять на страже святого православия духовенство, чтобы со стороны пастырей вызывали они дружный и энергичный отпор!
Епархиальный миссионер свящ. Г. Орфеев.
(Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 18-й. 1904 г.).
Старообрядческая «Царевна».
Братство святого благоверного великого князя Александра Невского.
Скопчество во Владимирской епархии.
Из истории молоканства во Владимирской епархии
Copyright © 2019 Любовь безусловная
|
