Травчетов Николай Петрович (1864-1914) - канд. СПБ. дух. акад. (1889), учитель приготов. класса Муром. дух. учил. (с 10.09.1889), помощ. Смотр. Муром. дух. учил. (23.08.1891), Смотритель Суздальского Духовного Училища (с 9.07.1913).
Травчетов Николай Петрович родился в 1864 г. в семье протоиерея села Монакова, Муромского уезда, Петра Травчетова. Среднее образование он получил во Владимирской духовной семинарии, а высшее в Петербургской Духовной Академии, которую окончил в 1889 г. со степенью кандидата-магистранта.
Едва только оставив школьную скамью, Николай Петрович пошел дорогой, которая издавна считалась и нелегкой и неблагодарной. Разумеем труд школьного учительства. 10 сентября 1889 г. Кол. Советник Николай Петрович Травчетов поступил на должность учителя приготовительного класса Муромского духовного училища.
С 23 августа 1891 г. в течение последующих двадцати двух лет занимал должность Помощника смотрителя того же училища.
В Муромском училище Николай Петрович состоял пожизненным почетным членом Общества вспомоществования ученикам, несколько раз исправлял обязанности Смотрителя в том же училище. Казалось бы, и этих училищных обязанностей было вполне достаточно для одного человека, но несокрушимая энергия Николая Петровича не могла ограничиться только этим. Можно сказать, что Травчетов считал для себя долгом служить всем людям, без различия их сословия, пола, возраста, состояния и положения в обществе. Общественная нравственно-просветительная деятельность его отчасти связана с именем Муромского отделения Братства св. бл. вел. кн. Александра Невского. В лице Николая Петровича Отделение Братства нашло самого энергичного и самого преданного своего сотрудника. Н.П. принимал деятельное участие в организованных Отделением Братства внебогослужебных собеседованиях и палестинских чтениях, состоял членом Совета означенного отделения. Религиозно-нравственные чтения Николай Петрович вел, между прочим, и для арестантов в Муромской уездной тюрьме и был распорядителем этих чтений. Травчетов состоял ближайшим сотрудником Преосвященнейшего Евгения, Епископа Муромского, в организованных Преосвященным богословских чтениях в помещении Муромского городского училища. Николай Петрович умел откликаться на современные запросы жизни и освещать их своих глубоко-продуманным и просвещенным взглядом.
Он пользовался любовью и уважением не только со стороны своих сослуживцев, но и вообще со стороны граждан гор. Мурома. Николай Петрович был избираем Председателем родительского комитета при Муромской женской гимназии. В продолжение семнадцати лет состоял членом Муромского Отделения Епархиального Училищного Совета.
Николай Петрович был верным и преданным сыном родины. В его груди непрестанно горел огонь любви к отечеству. Состоя действительным членом Влад. Губ. Ученой Архивной Комиссии, он с усердием изучал памятники родной старины, особенно памятники Муромского края, с любовию посещал архивы, древлехранилища, библиотеки, и по временам делился с обществом результатами своих научных работ Николай Петрович, как и сам говорил он, «изучил Муром в его историческом прошлом». В 1897 г. во «Владимирских епархиальных ведомостях» была издана его работа, посвященная истории Муромского духовного училища, в котором он проработал к этому времени уже восемь лет. Хронологически это первая известная работа Травчетова, явившаяся, возможно, толчком к занятию краеведением и повлекшая за собой ряд трудов. В 1898-1900 гг. Н.П. Травчетов впервые издает исторические материалы, касающиеся Мурома и его церквей: документы, грамоты XVII и XVIII вв., повесть о чудесах Виленского креста и т. д. Вероятно, начало археографической деятельности Николая Петровича следует связывать с участием его в особой комиссии, проводившей опись древних предметов и документов, хранившихся в муромских церквях.
Н.П. Травчетов использовал материалы архива Муромского духовного правления, судьба которого по сей день неизвестна, публиковал их как необработанный «сырой материал» в дополнение к уже известным источникам. Среди них - «Материалы для истории Муромского Троицкого монастыря», опубликованные в «Трудах» ВУАК, действительным членом которой он состоял почти с самого ее основания. Иногда он подвергал документы анализу, тщательно изучая их, и делал свои выводы, касающиеся, в частности, состояния муромского Троицкого женского монастыря в XVII-XVIII вв. Опубликованные документы имеют двойную значимость, поскольку включают в себя данные из более ранних источников, а в некоторых приводятся копии с жалованных грамот, указов и т. д.
Помимо публикаций источников, Н.П. Травчетов занимался составлением капитального труда «Город Муром и его достопримечательности», который вышел отдельным изданием в 1903 г. О нем писали: «Труд Травчетова является первой попыткой разобраться в массе написанного и напечатанного о г. Муроме… г. Травчетов никаких новых открытий не делает, но заслуга его работы не мала уже в том, что он очистил источники и дал только более вероятное».
Работа Травчетова состоит из двух частей: первая - очерк истории и современного состояния города. Начиная с истории возникновения Мурома, автор доходит до событий 1902 г., рассматривает вопросы застройки города, народонаселения: численность, сословные различия, занятия промыслами, торговлей и др. Довольно подробны сведения о промышленности, народном образовании, благотворительных учреждениях. Вторая часть работы - «Достопримечательности города» - содержит сведения до 1903 г. и посвящена памятникам церковной архитектуры и их состоянию. Особое внимание уделено обзору Богородицкого собора и муромских монастырей. В своей главной работе Н.П. Травчетов лаконично и довольно всесторонне изложил все известные к тому времени сведения и факты об истории Мурома.
К более поздним трудам Н.П. Травчетова относится статья «Кого из муромских князей следует разуметь под именем св. благоверного князя Петра, в качестве Давида, Муромского чудотворца?» Этот вопрос, вынесенный в название работы, до сих пор остается открытым. Были попытки отождествить князя Петра с одним из муромских князей XIV в., также по имени Петр. Травчетов, используя записи в синодике 1713 г., доказывает, что это разные князья. Доводы Н.П. Травчетова до сих пор являются неопровержимыми.
Одна из последних его работ посвящена раскопкам могильника, проводившимся в 1910 г. близ деревни Подболотни Муромского уезда. Автор относит этот могильник к типу Максимовского и признает его принадлежащим племени мурома. В приложения помещает фотографические и рисованные изображения находок, а также план местности с обозначением могильника, составленный Н.Г. Добрынкиным. В заключении автор обратил внимание на необходимость принятия «энергичных мер для охраны могильника от произвольных расхищений».
4-го декабря 1908 г. Епископ Евгений посетил Муромское духовное училище... Вечером 7-го декабря Владыка присутствовал на Богословских чтениях. Читали: помощн. смотрит. дух. уч. Н.П. Травчетов — „О загробной жизни" и учитель учил. А.И. Сокольский — „В чем правда жизни по взгляду Достоевского".
18-го января 1909 г. открыты чтения, по инициативе Преосвященного Епископа Евгения, в Муромском Тюремном замке. Лекторами изъявили желание быть несколько человек из градского духовенства и из учителей духовного училища. Обязанности распорядителя чтений принял на себя Помощник Смотрителя духовного училища Н.П. Травчетов.
9 июля 1913 г. Николай Петрович назначается Смотрителем Суздальского духовного училища, с принятием священного сана, и 28 июля рукополагается в сан священника.
Служение о. Николая в должности Смотрителя составляет светлую страницу в истории Суздальского дух. училища. Николай явился в Суздаль уже опытным начальником и умело держал в своих руках кормило правления. В преподавательской среде Суздальского училища о. Николай не был человеком холодного сердца, себялюбивой отчужденности. Теплотой и сердечной привязанностью были растворены его отношения и к питомцам. Глубоко-трогательной, нежной снисходительностью — вот чем „любимый начальник" подкупал себе доверие и любовь со стороны учеников. Его отношения к учащимся были отношениями любящего отца к любящим детям. Искренно-благожелательный и кроткий, Травчетов производил собой, своим обращением, чарующее впечатление. А как дороги подобные высокоблагородные личности особенно в стенах школы! Они имеют глубокое нравственно-воспитательное влияние на окружающую их молодую среду. В этом высоко-гуманном, нежно-отеческом, христиански-культурном влиянии на школьную среду проявилась особо выдающаяся заслуга на учебном поприще начальника. Снисходительность о. Николая не была его слабостью или безволием. Его добродушие сочеталось с твердостью и непреклонностью воли относительно того, что служило прямым интересам училищного дела. Характерной чертой Травчетова было еще и то, что он умел тесно связать свою личность со всеми интересами училищной жизни; каждая сторона этой жизни занимала его. Во всяком деле о. Николай был аккуратен и добросовестен.
В Суздале было открыто широкое поле для приложения энергичной деятельности о. Николая. Он намеревался многое сделать здесь и, между прочим, уже обратил свое просвещенное внимание на суздальские достопримечательности.
С принятием священного сана, для о. Николая открылось широкое поле особого рода деятельности пастырской. И в этом отношении Травчетов показал себя с лучшей стороны. Служил он особенно хорошо, истово, от природы обладая приятным голосом. Совершение им богослужения происходило при таком проникновенном чувстве, что производило глубокое впечатление на молящихся; поучения о. Николая были всегда выразительны и проникали в сердце слушателей.
Говоря вообще, о. Николай был человеком с открытым сердцем, отзывчивым на все доброе, истинное и прекрасное в жизни; необыкновенная гуманность, деликатность была характерной чертой его личности. 18 октября 1914 г. Архиепископ Алексий III посетил Суздальское мужское духовное училище… Посетив затем квартиру смотрителя училища священника о. Николая Травчетова, Его Высокопреосвященство изволил обозревать Димитриевскую и Иоанно-Предтеченскую церкви г. Суздаля.
О. Николай вообще не отличался крепким здоровьем. Его болезнь стала особенно усиливаться со второй половины октября 1913 года. О. Николая пришлось отправить во Владимирскую земскую больницу, но здесь болезнь не поддавалась лечению, и дни о. Николая были сочтены.
Тяжело умирать в больнице, вдали от родного гнезда. Но в больнице о. Николай был окружен близкими ему людьми. У постели больного постоянно находилась нежно-любящая его супруга. Навестить больного дважды приезжал Преосвящ. Еп. Евгений. О. Николая посещали некоторые преподаватели семинарии, воспитанники семинарии, бывшие его ученики, и много знакомых, заботливо следивших за ходом болезни. В свободные минуты о. Николай читал акафисты и жития святых. Глубокая вера в Бога главным образом наполняла и освещала содержание его духовной жизни.
Священник Николай Петрович Травчетов скончался во Владимирской земской больнице в 6 часов 27 минут вечера 16 декабря 1914 года.
В 9 часов вечера над усопшим была совершена великая панихида Преосвященнейшим Евгением. На другой день, 17 числа, около 4 часов пополудни. Владыка отслужил вторично панихиду.
В Суздале печальное известие о кончине о. Николая было получено вечером 16 числа. Тогда же была отслужена лития. Вечером 17 числа, в училищной церкви был отслужен парастас, а 18 числа была отслужена заупокойная литургия с панихидой. 17-го и 19-го декабря 1914 г. в церкви Муромского Духовного училища была отслужена панихида по усопшем смотрителе Суздальского духовного училища о. Николае Петровиче Травчетове, в присутствии начальствующих, преподавателей и всех учеников училища, где помощником смотрителя умерший состоял в течении 24 лет.
Во все время, пока прах почившего оставался в больничной часовне, почти непрерывно совершались панихиды; панихиды совершались от воспитанников семинарии,— бывших учеников о. Николая, от его многочисленных почитателей и знакомых. 17 числа, около 6 часов вечера, часовню больницы изволил посетить Его Высокопреосвященство, Высокопреосвященнейший Алексий, Архиепископ Владимирский и Суздальский.
Согласно воле усопшего, погребение тела состоялось в гор. Александрове. Травчетов приходился зятем по внучке, протоиерею Христорождественского собора в гор. Александрове, Радугину Петру Иоанновичу (1827 г.р.).
18 числа, около 12 ч. дня, был совершен вынос тела из больничной часовни на железнодорожную станцию для следования в гор. Александров. Перед выносом тела была отслужена панихида Преосвящ. Евгением. Владыка сказал глубоко-трогательное слово, в котором охарактеризовал заслуги покойного и выразил утешение его осиротевшей семье.
Траурный поезд прибыл в гор. Александров 19 числа. Около 4 часов пополудни тело было перенесено с вокзала в городской собор, где вечером был торжественно отслужен парастас. На другой день 20 числа, заупокойную литургию и отпевание совершал настоятель собора, протоиерей Н. Флоринский, в сослужении священников и диаконов. Для молитвенного присутствования на заупокойной литургии и отпевании, 20 числа, из Суздаля, прибыли: преподаватель духовного училища М.И. Благосклонов с супругой, член Правления училища, священник Никольской церкви о. Иоанн Троицкий и два ученика из училищной семьи. О. Иоанн принимал участие в служении литургии и отпевания. За литургией, вместо причастного стиха, он сказал следующее глубокотрогательное слово почившему. «Дорогой товарищ и сослуживец! Весть о твоей кончине, как гром, поразила нас — сослуживцев и юных твоих питомцев, которые так искренно привязались к тебе, полюбили тебя. Получая сведения о течении твоей болезни от близких твоих, мы не теряли надежды снова увидеть тебя на собраниях наших по делам училища. Но Бог судил иначе. На долю мою, твоего однокурсника по семинарии и сослуживца по училищу, выпал долг сказать тебе последнее „прости". Тяжело говорить его, т. к. глубокой скорбью исполнено мое сердце в переживаемые тяжелые минуты. Два раза пересекались наши жизненные пути. В пору юности ты был одним из хороших и доступных товарищей, в пору зрелых лет соработником и другом. В товарищеских отношениях ты никогда не обнаруживал ни вражды, ни лукавства, и все твои бывшие сослуживцы видели в тебе честного и прямого, исполнительного человека. Ты никогда не гнался за почестями и не любил стоять ни на чьем пути. Из того таинственного мира, куда ты ушел от нас, нам долго будет звучать завет твой: „работать дружно для общего дела, не гоняясь за славой". А твоя доброта, доступность и участие к детям — твоим питомцам.! Ты с любовию относился к недочетам школьной жизни их, старался отечески мягче исправлять промахи юности. Что сказать вам, осиротевшая семья? Велика скорбь ваша. Спаситель наш, при виде гроба единственного сына Наинской вдовы, сказал ей в утешение: «не плачь». Следуя высокому примеру Спасителя нашего и я, смиренный раб Его, повторяю слова Учителя и Господа моего: не плачьте, не убивайтесь! Но слезы невольно льются, текут обильным ручьем из опухших очей и их никак и ничем не удержишь... И пусть они льются... Чрез них, капля по капле, выйдет наружу вся жгучесть скорби, тоски и печали.
Почивай же мирно, дорогой друг и товарищ! Ты честно прошел назначенный Богом путь своей жизни. Ты не закопал дарованных тебе талантов и с любовию умножил их, а потому верим, что услышишь глас Отца Небесного: „добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю, вниди в радость Господа Твоего" (Мф. 25, 23). Да даст же тебе Господь, за всю твою доброту, вечное блаженство в своих обителях"».
Перед отпеванием произнес речь настоятель Собора Рождества Христова о. Н. Флоринский. Во время отпевания М.И. Благосклонов произнес речь такого содержания: «Дорогой о. Николай! Суздальское духовное училище прислало нас к Вашему гробу, чтобы сказать Вам последнее „прости". Тяжело это поручение; тяжело и преждевременно. Ведь с небольшим только год тому назад мы встречали Вас в новом для Вас положении начальника-руководителя нашего учебного заведения, переживавшего тогда трудную переходную пору. Умер Смотритель училища, 30 слишком лет дотоле правивший учебным заведением. И мы со смущением ждали, кого то нам Господь укажет в руководители наши. Много намечалось кандидатов, и из них жребий служения нашему училищу пал на Вас, дорогой о. Николай. Вы явились к нам с открытой доброй душой, умудренным опытом продолжительной прежней службы и сразу же заняли центральное положение среди нас, Ваших сослуживцев, заняли многотрудное положение неутомимого работника во всех сторонах жизни нашего училища. Мы сразу поняли, что Вы не имели понятия о том, что значит приказать своему сослуживцу; но всегда держались правила: самому делать все совместно с сослуживцами своими. Нам всем хорошо известно было Ваше постоянное желание, граничащее почти с требованием,— чтобы мы уведомляли Вас о каждом внеурочном своем приходе в училище, и Вы с приходом кого-либо из сослуживцев, сами спешили к своему сослуживцу, спешили за тем, чтобы совместно с ним делать общее училищное дело. И как же внимательно, и как же близко к сердцу принимали Вы каждое явление училищной жизни; и с какой часто болезненной щепетильностью относились Вы к каждой бумаге, боясь, как бы чего не пропустить, боясь, как бы чего не договорить и тем невольно не принести вреда кому или чему. И не хвалясь могу сказать, что при Вас мы стали работать гораздо больше, чем прежде работали, но это нисколько не тяготило нас, потому что мы видели в лице Вас труженика, прежде всего себе не дававшего покоя.
И после многотрудного рабочего дня, Вы признавали единственное место отдыха,— это в своей семье. Как трогательно было нам — суздалянам видеть Вас ежедневно отдыхающим на известных суздальских валах, обязательно в сопровождении своей семьи; и как нам поучительно было слышать от Вас, что Вы в семье своей и среде училищной находите единственное счастье свое и единственный смысл жизни своей. И на счастье семьи своей и на благо училища, Промыслом Божиим вверенного Вашему попечению, жить и жить бы Вам, дорогой о. Николай. И с какой дальновидностью Вы составляли планы относительно будущего в жизни учебного заведения и с какой расчетливостью распоряжались каждой казенной копейкой. Но Бог судил иначе. Неумолимый рок совершенно неожиданно приковал Вас к постели. Но мы надеялись, мы верили, что болезнь Ваша не к смерти. С каким вниманием следили мы за ходом Вашей болезни. Идут из Владимира добрые вести, что о. Николаю полегче, и мы счастливые идем на свои занятия; приходят иные вести, и мы скорбим душой своей о дорогом своем начальнике. Но мы и мысли не допускали о роковой развязке и все свои училищные серьезные вопросы и все начинания откладывали до Вашего возвращения к нам в Суздаль. Но Вы не воротились к нам. В моменты отчаяния скорбное сердце каждого из нас может спросить: к чему преждевременное сиротство безгранично любящей Вас семьи Вашей; зачем учебное заведение лишается мудрого и попечительного руководителя и отца своего? Увы, ум человеческий бессилен ответить на это. Но мы веруем, Господи, что без воли Твоей не падет и волос с головы каждого из нас, а посему, в настоящие скорбные минуты, каждый из нас, а тем более осиротевшая семья почившего из глубины верующего сердца воззовет: да будет, Господи, святая воля Твоя. Через меня, ближайшего своего сослуживца, примите, дорогой о. Николай, от всего Суздальского духовного училища последнее сердечное „прости"».
От лица Суздальских учеников училища, к почившему своему начальнику, в конце отпевания, обратился ученик IV класса училища Александр Орлов со следующими словами:
«Дорогой отец Смотритель! Мы, Ваши ученики, пришли сюда к Вам. Пробудитесь, откройте свои глаза, подымитесь и благословите нас. Мы пришли повидаться с Вами и принять от Вас отеческое наставление и благословение. Но нет. Вы, очевидно, не взглянете на нас больше. Не услышим мы Вашего наставления. Глаза Ваши закрыты, уста сомкнуты и сами Вы лежите в гробу неподвижно.
Неужели мы видим Вас в последний раз! Хотя всего только год тому назад, как Вы прибыли к нам в училище, но мы настолько привыкли к Вам и сроднились с Вами, что как будто бы Вы все время жили среди нас. Мы все с нетерпением ждали, когда Вы вернетесь к нам из Владимира, после болезни и никто из нас не думал, что больше не придется увидеть Вас живым. Даже теперь, когда Вы лежите в гробу, бездыханным и безгласным, никак не можем поверить, что видим Вас в последний раз.
Но, как Вы учили нас, что душа человека живет и после смерти, то мы верим и надеемся, что встретимся с Вами в загробной жизни. А сейчас простите нас, дорогой наставник, за все, чем мы по своему детскому неразумению, досадили Вам, и помолитесь за нас, чтобы Господь помог нам вырасти умными и добрыми. А мы, пока живы, будем помнить Вас и поминать в своих молитвах, Простите, дорогой наставник и благословите нас». Чин отпевания закончился во втором часу пополудни. Наступил трогательный момент прощания с любимым человеком. Жалко, что дальность расстояния не позволила Суздальскому дух. училищу in corpora собраться в эту минуту у смертных останков почившего и проститься со своим начальником.
Воздано последнее целование умершему, и открывается торжественное печальное шествие с бренными останками на городское кладбище, к месту их упокоения. Вот и кладбищенская церковь, а рядом с ней и могила. Раздались последние звуки погребальных напевов, жалобнее звонили колокола... Гробовая крышка закрылась, гроб опустился в объятия земли и скоро на месте могилы вырос холм, навеки скрывший под собою смертные останки почившего.
«Прости мне, дорогой о. Николай, что я, питомец Суздальского духовного училища и твой почитатель, решился своим словом нарушить твой блаженный покой. Твоя преждевременная кончина производит поистине удручающее впечатление; но мы верим, что Господь упокоит твою душу, идеже вси праведнии пребывают. Спи же сном праведника, неутомимый труженик, добрый и любящий человек; да пребудет добрая память твоя во веки незабвенной. Н. Лебедев (Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 12-13-й. 1915 г.).
