Переславская Духовная семинария при епископе Амвросии
- Амвросий (Зертис-Каменский) - 1753-1761 гг. Епископ Переславский и Дмитровский.
Потеря Переславлем прежнего значения в Переславской епархии в сер. XVIII века
Содержание архиерейского дома Переславской Епархии
20-го марта 1753 года епископом Серапионом издан был указ об открытии в зданиях Троицкого Данилова монастыря Переславской семинарии. Связь Переславля с Троицкой лаврой была однако порвана не сразу после указа. Переславские семинаристы, в количестве 61 человека, обучались в Троице-Сергиевой семинарии по сентябрь месяц 1753 года, когда они переведены были в Переславский Данилов монастырь.
В последующий период существования Переславской епархии из детей ее священно-церковно-служителей в Троицкую семинарию попадали лишь отдельные единицы, каждый раз по особым вызовам администрации лаврской семинарии. Вызовы эти производились на основании Синодального указа от 6 сентября 1755 года, которым велено было «из всех ближних к Свято-Троицкой Сергиевой лавре епархий из Троицких вотчин от тех церквей, кои небольше 200 верст или ближе состоят, священно-церковно-служительских детей, российской грамоте читать и писать обученных и к наукам, способных, как ныне, так и впредь для обучения в семинарию отсылать без всякого прекословия постольку, поколику в числе имеемаго быть от оной лавры требования при тех церквах к обучению достойных сыскиваться может».
На практике приведенный Синодальный указ приводил часто Переславское епархиальное начальство в столкновение с Троицкой лаврой, так как она иногда командировала учителей для сбора детей в пределах Переславской епархии без сношения с местной епархиальной властью.
В 1758 году, во избежание разного рода недоразумений, Переславская консистория особой промеморией потребовала от Троицкой лавры, чтобы «впредь, когда востребуется нужда для набрания в Троицкую семинарию Переславских священно-церковно-служительских детей, Троицкая лавра заблаговременно, еще не чиня для набора посылки, уведомляла бы консисторию, с тем, чтобы консистория могла послать и с своей стороны какого-нибудь уполномоченного, дабы при набрании детей в семинарию не было противодействия со стороны священнослужителей, а равным образом и им не было бы какого-либо отягощения». Кроме сего консистория просила Троицкую лавру ежегодно о таких семинаристах доставлять ей ведомости по окончании вакаций, поелику эти семинаристы «ея епархиальные», а по окончании же полного учения присылать учеников при письменном сообщении, с показанием успехов в учении, непосредственно в Переславскую консисторию, а не увольнять «с апшитами».
По переводе семинаристов из Троицкой лавры в Переславль, семинария в первое время содержалась на тех же началах, какие выработаны были консисторией и вошли в жизнь с 1752 года, т.е. взималось с монастырей по одной деньге с ревизской мужской души, а с церквей по пяти коп. с десятины церковной земли, состоящей в посеве. Такой сбор дал в 1753 году 459 руб. 25 коп., в счет которых необходимо было содержать семинарию и выплачивать постепенно прежний долг Троицкой лавре. К началу 1754 года за Переславской епархией числилось Троицкой лавре долга еще 297 р. 79 коп.
В одном из своих докладов еп. Амвросию, подписанном 15 апреля 1754 года, консистория, произведя точный подсчет собранных на семинарию денег, прямо заявила, что «таковой суммы не только на выплату долгов, но ниже на содержание оной семинарии никак быть не может». Составляется новый проект обложения церквей и монастырей, который, по мнению консистории, должен был значительно повысить сумму семинарских средств. Консисторией на этот раз предположено было обложить все монастыри, кроме Горицкого, взносами по три копейки с души состоящих в подушном окладе крестьян. Применительно к такому обложению, монастыри должны были ежегодно выплачивать: Данилов (3153 д.) 94 р. 59 коп., Никитский (2038 д.) 61 р. 14 к., Никольский что на Болоте (276 д.) 8 р. 28 коп., Борисоглебский на Песках (48 д.) 1 р. 44 к., Борисоглебский на Горе (225 д.) 6 р. 75 к., Успенский девичий в Александрове (113 д.) 3 р. 39 к., Феодоровский девичий (1338 д.) 40 р. 14 к., Дмитровский Борисоглебский (1214 д.) 36 р. 42 коп., Верейский Спасский Входоиерусалимский (178 д.) 5 р. 34 коп., Волоколамский Иосифов (11422 д.) 342 р. 66 к., Возмицкий (502 д.) 15 р. 06 к., Варварский девичий (44 д.) 1 р. 32 коп., Можайский Лужецкий (2212 д.) 66 р. 36 к., Колоцкий (1069 д.) 32 р. 07 к., Петровский девичий (146 д.) 4 р. 38 коп. Итого со всех монастырей (23978 д.) 719 р. 34 коп.
К этим монастырям епископ Амвросий в своей резолюции присоединил и кафедральный Горицкий, «дабы одному монастырю пред другими не было изъятия и поноровки», и назначил взимать с него по 150 руб. в год.
С церквей и безвотчинных монастырей назначено было взимать по пяти копеек с десятины пахотной земли, да сверх того для уравнения сельских и городских священнослужителей по 1 ½ к. с каждого приходского двора. 4263 десятины, кои числились при всех градских и сельских церквах, должны были дать 213 руб. 15 коп. Всех приходских дворов в Переславской епархии считалось по исповедным ведомостям 1744 года 4534 двора, с которых таким образом имело поступить 668 руб. 01 коп. Кроме сего предполагалось с церковных бобылей (218 душ) собирать по рублю с каждой души.
Годовой взнос на семинарию при таких сборах определялся, следовательно, в 1968 р. 50 к. сумму вчетверо больше той, какая собрана была в 1753 году.
Правда, 1 декабря 1755 года преосвященный Амвросий, имея в виду обременительность семинарского налога, собираемого в таком размере, особенно для белого духовенства, несколько изменил условия взимания и приказал впредь «до будущаго по размежеванию церковных земель разсмотрения на содержание семинаристов собирать только по числу состоящих при церквах их приходских дворов, а с десятин пашенной земли, состоящей при церквах, на содержание семинаристов не собирать», тем не менее и, за вычетом этих 213 р. 15 коп., получалась немалая сумма, которая позволяла поставить дело содержания Переславской семинарии в довольно приличных условиях.
Но увеличение семинарского сбора, ставшего теперь довольно значительным, усилило на первых порах и противодействие со стороны тех лиц, которые этим сбором были обложены. Предварительно требовалось, конечно, составить необходимые и точные справочные ведомости. Для этого назначено было летнее время 1754 года. Но, как говорилось в одном из консисторских указов, «благоуспешное летнее время пришло в окончание, а требуемых ведомостей в консисторию ниоткуда не вступало». 25 августа подписан был вторичный указ «о всенепременной доставке в октябре месяце ведомостей и следуемых сборов».
А затем пошла обычная волокита, вызываемая утайкой дворов, земли, недоставкой денег. Посылались рассыльщики по инструкции, штрафовались не платившие упрямством денег и чинившие ослушание...
В том же 1754 году оштрафованы были, напр., священно-церковнослужители с. Нагорья, утаившие приходские дворы и землю. С них велено было взыскать на содержание семинаристов по числу укрытых дворов и десятин 8 руб. 29 ½ коп. В начале следующего года денежному штрафу за утайку дворов в с. Лучинском, Переславского уезда, подверглись не только священнослужители этого села, но и закащик, поп с. Сигори Михаил Никитин за то, что «неправильное о числе дворов свидетельство подписал». В 1758 году при производстве одного ставленнического дела обнаружилось, что причт с. Красного, Переславского уезда, утаил в ведомости 18 приходских дворов. Сделали подсчет, и оказалось, что за пять лет, начиная с 1754 года, причтом не додано было семинарских денег, применительно к этой утайке, 1 руб. 35 коп. Консистория постановила взыскать с причта с. Красного за учиненную утайку вдвое против показанного числа.
Вообще же, насколько можно видеть из сохранившихся дел, консистория, под воздействием епископа Амвросия, внимательно относившегося к вопросу о материальном содержании семинарии, действовала довольно решительно и старалась всеми мерами пресечь всякого рода проволочки в уплате денег и укрывательство. В таких случаях обычно виновные вызывались в консисторию или духовные правления для дачи показаний и, если замедляли явкой, то приводились силой. Когда в 1757 году поп с. Бородина Иосиф Васильев не явился в Можайское духовное правление, отговариваясь лихорадочною болезнью, консистория постановила: «не утверждаясь на таком его показании, присутствующим (духовного правления) осмотреть его в доме и что окажется репортовать». Верейское духовное правление, которое к сентябрю месяцу 1758 года не дослало за прошлый год семинарских денег 129 руб. 14 коп., из коих 78 руб. 09 коп. были не досланы еще за 1755 г., подверглось суровым взысканиям со стороны епископа Амвросия. Недосланные деньги были взысканы с присутствующего в правлении протопопа Алексея Семенова и подканцеляриста Петра Драгинского. Состав присутствующих для более исправного течения дел восполнен произведенным из семинаристов слушателем богословия священником Александром Сергеевым.
Наиболее неисправными в платеже семинарских денег оказались монастыри и, как это ни странно, но именно те из них, которые обладали более значительными материальными средствами. В конце 1758 года на Феодоровском девичьем монастыре числилась недоимка еще за 1756 год. На Иосифове Волоцком монастыре к августу 1761 года было в недоимке 359 руб. 59 коп. Посылались неоднократно указы, но Иосифов монастырь отговаривался тем, что «записавшиеся в Осташковское купечество и прочие крестьяне и служители тех денег не платили ослушанием». В 1761 году в монастырь послан был указ с нарочным солдатом. Солдату приказано было жить в монастыре до тех пор, пока доимка не будет выплачена и «настоять в платеже». С такими же полномочиями посланы были тогда солдаты и в другие места, за которыми числились недоимки.
Никитский и Данилов монастырь заплатили следуемые деньги только на один 1754 год. С 1755 по 1759 год отказались совершенно платить, ссылаясь на то, что вотчинные крестьяне ослушанием своим тех денег не платят. Посылались многочисленные указы, в которых разъяснялось, что этот налог не на крестьян, а на пашню, которую крестьяне пашут, но, монастыри, пользуясь привилегированным положением своих настоятелей, по этим указам исполнения не чинили. Никитский монастырь в 1761 году изъявил, наконец, согласие заплатить недоимку, но только часть ее и отказался платить сбор семинарский с тех крестьян, которые были в вотчинах заопределенных, ссылаясь на то, что монастырь с них никаких доходов не получал и не получает. Следуют новые указы консистории со ссылкой на определение епископа Амвросия, «которое консистория переменить не может и не должна». Данилов монастырь, за коим накопилось недоимочных денег 567 руб. 54 коп., на. один из угрозительных указов 1761 года ответил тем, что еще в 1753 году, в бытность Серапиона взято было из Данилова монастыря и отослано в Троицкую лавру на выплату семинарского долга 650 руб. Монастырь просил покрыть его долг в счет этих взятых у него заимообразно и не возвращенных денег. Просьба монастыря была удовлетворена, и семинарская недоимка, таким образом, монастырем не была покрыта.
Но все эти противодействия и проволочки были обычны в то время и в других епархиях. При всех таких противодействиях, консистория в правление епископа Амвросия, как уже говорилось выше, собирала семинарские деньги более тщательно и успешно, чем раньше, и, если принять во внимание, что самая величина сборов при Амвросии была значительно повышена, то станет понятным, почему Переславская семинария, пережив счастливо невзгоды первых годов существования, во весь период правления епископа Амвросия функционировала правильно и в учебно-воспитательном отношении стояла довольно высоко.
Указом от 20 марта 1753 г. епископ Серапион распорядился, как мы видели выше, учредить в Троицком Даниловом монастыре семинарию. Настоятель этого монастыря архимандрит Панкратий переведен был в Иосифов Волоцкий монастырь на настоятельскую же должность. Перевод Панкратия из Данилова монастыря, кажется, не вызывался соображениями учебно-педагогического свойства. Епископ Серапион, как и архиеп. Арсений, ценил Панкратия довольно высоко и, вероятно, перевел его в Волоцкий монастырь по каким-нибудь основаниям экономического характера. На это дает некоторый намек и указ Серапиона в том месте, где говорится о переводе архимандрита Панкратия в Волоколамский монастырь. По его переводе долгое время в Данилов монастырь новый настоятель не назначался, а епископ Серапион стал хлопотать в то время о приискании для своей епаршей семинарии особого учителя. Содействие в этих поисках оказано было епископу Серапиону неким о. Вонифатием. В архиве Данилова монастыря сохранилась копия письма еп. Серапиона к этому Вонифатию, из которого видно, что первый учитель для Переславской семинарии был отыскан именно им, о. Вонифатием. Письмо датировано: «28 августа. 1753 г. Гор. Переславль». Оно имеет большое значение для выяснения условий вознаграждения, на которых приглашен был в Переславскую семинарию ее первый учитель.
«Преподобнейший отец Вонифатий! - писал епископ Серапион. Писание ваше получил я весьма благоприятно, в котором изволите писать, что учитель на риторику и пиитику сыскался господин Димитрий Феодорович Дьячков, котораго по моей семинарии и довольно и больше учителей не надобно, для того, что ретори ученики есть свои и школы меньшия могут совершенно учить. А ради прибытия ко мне в Переславль посылается дорожный прибор с сим же письмовручителем. При том объявить прошу господину учителю награждение за труды означенных школ риторики и пиитики, а именно в год круглый денег рублев сто, хлеба четвертей 20, ярового 10, а ржи десять же четвертей, на пиво солоду семь четвертей, мяса пуд десять, масла пуд пять, келья, дрова и истопник, коляска и пара лошадей ради рекреации в неучащиеся дни будет даваться, когда господин учитель востребует куда проездиться. Сие все объявить изволите ради знания контрактоваго его милости господину учителю, котораго прибытия и вашего свидания дожидаясь, с моею братскою любовию пребываю навсегда Преподобия вашего брата моего сердечного услужный архиерей смиренный Серапион епископ Переславский и Дмитровский».
Из других документов узнаем, что отысканный о. Вонифатием учитель обучался в Московской славяно-греко-латинской академии. Назначенное ему епископом Серапионом содержание значительно превышало тот денежный и хлебный трактамент, который отпускался учителям в половине XVIII столетия в других епархиях, в виду чего Димитрий Дьячков на сделанное предложение согласился. В сентябре месяце переведены были из Троицкой семинарии Переславские семинаристы, и начались в Даниловом монастыре правильные занятия.
Согласно распоряжению епископа Серапиона, в Даниловом монастыре составлена была приблизительная смета на содержание учителя и 30 семинаристов на первую четверть года (с 1 сентября по 1 декабря). Смета составлена была с таким расчетом, чтобы не превысить того скромного бюджета, в пределах которого должна была сводить в 1753 году свой годичный баланс Переславская семинария.
На жалованье и трактамент учителю предположено было издержать 37 руб. 51 ½ коп., а именно на жалованье — 25 руб.; хлеба печеного в неделю по одному пуду 30 фунтов (80 коп. четверть) 2 р. 30 коп.; солоду на пиво одна четверть 6 четвериков, по 80 коп. четверть, 1 р. 40 коп.; пшеницы 2 четверти 4 четверика по 1 р. 60 коп. четверть, 4 руб.; масла коровьего 24 фунта, по 4 к. фунт, 96 коп.; масла постного 26 фунтов, по 3 ½ к. фунт, 91 коп ; мяса бараньего 2 п. 22 ф., по 40 к. пуд, 1 р. 02 к.; соли 1 ½ пуда, по 35 к. пуд, 52 2/4 к.; свеч сальных 350, по 40 к. сотня, 1 р. 40 коп.
Содержание семинаристов за этот промежуток исчислено в 50 руб. 92 2/4 коп. Исчисление произведено в таких цифрах. Хлеба печеного 287 пудов, по 80 коп. четверть, 18 руб. 40 коп. На варение каши жидкой и густой овсяных круп 2 четверти 6 четвериков, по 1 р. 60 к. четверть, 4 руб. 40 коп. Гороху четверть 3 четверика, по 1 руб. 20 коп, четверть, 1 р. 65 коп. В воскресные и праздничные дни на печение короваев ситних муки ржаной две четверти 4 четверика, по 80 коп. четверть, 2 руб. Масла коровьего 2 пуда 15 ф., по 1 р. 60 к. пуд, 3 руб. 80 коп. Масла конопляного 1 п. 16 ф., по 1 р. 40 коп. пуд, 1 р. 96 коп. Мяса бараньего, по 40 коп. пуд, 4 руб. Мяса свиного, по 60 коп. пуд, 2 пуда 1 р. 20 к. Соли 3 ½ пуда 1 р. 22 2/4 коп. Семя конопляное на заливание штей и кашицы в постные дни 2 ½ четверика, по 15 к. четверик, 37 2/4 к. Солоду ржаного и яшного на квас 5 четвертей 6 четвериков, по 80 к. четверть, 4 р. 60 к. За починку обуви мастерам 69 коп. На мытье рубашек с порты и в баню мыла крепкого 1 руб. 34 коп. Свеч сальных на каждую ночь по 9, итого 684, по 30 коп. сотня, 2 руб. 05 2/4 коп. Бумаги писчей первого номера стопа и 5 дестей — 2 руб.; бумаги второго номера стопа - 90 коп.; чернил — 33 коп.
Все расходы на содержание учителя и 30 учеников в три месяца определились, таким образом, по смете в 88 руб. 44 коп.
Насколько можно видеть из приведенных цифр и наименования продуктов, смета по содержанию учеников рассчитана на довольно скромные и непритязательные требования. Сохранившееся в архиве Данилова монастыря прошение учеников, поданное вскоре по открытии занятий, говорит за то, что в действительности кормили еще хуже, чем предполагалось по смете.
«Вашим архипастырским приказанием, писали ученики, повелено давать нам пищу добрую, а мы нижайшие получаем гнилой горох и в праздничные дни от мяса и в постные дни от рыбы ничего не получаем. Того ради Вашего Архипастырства слезно просим, дабы соблаговолено было Вашим Архипастырским указанием определить нам в праздничные и постные дни для нашего расходу рыбы, поскольку Ваше Преосвященство изволите, а в мясопустные баранины давать в училищном Даниловом монастыре из обретающихся баранов».
Епископ Серапион написал: «Не было бы ничего меньше от пищи и пития, как и братии, а в воскресения и двунадесятые и высокоторжественные праздники вместо рыбы по ½ фунта мяса на человека варить и в порцию давать. Октября 1 числа 1753».
Под прошением подписалось 32 человека. Этим определяется состав казеннокоштных воспитанников новооткрытой Переславской семинарии. Из дел, сохранившихся в архиве Данилова монастыря, известно, что, кроме этих 32 учеников, еще около 30 человек содержалось на своем коште.
Учебным занятиям в новооткрытой семинарии суждено было продолжаться недолго. Выбор первого учителя, как это было и во Владимирской семинарии, оказался неудачным. Дело началось с жалобы, поданной на него в консисторию со стороны учеников, так как высшего начальника с правами ректора в то время в Переславской семинарии не было. Текст самой жалобы не сохранился; имеется лишь определение консистории от 11 ноября 1753 г., составленное по поводу жалобы. Это определение дает возможность судить о характере провинностей первого учителя Переславской семинарии.
«Переславская консистория, слушав поданного сего ноября 10 дня в оную консисторию Переславского Данилова Троицкого училищного монастыря от семинариста Якима Дьякова доношения об учиненных тоя семинарии учителем Дмитрием Дьячковым непорядках, значившихся именно в том поданном доношении, по которому для повестки посылаем был к оному учителю, дабы он по тому доношению явился в консисторию, консисторский копиист Иван Струнин, который, возвратясь, доношением объявил, что оный учитель ему, Струнину, сказал: «до меня де консистории нужды нет, я де не иду и не слушаю»; того ради приказали: всех тех семинаристов, которые показаны в том доношении именами, также того монастыря банщика Димитрия Максакова сыскать в консисторию и против оного доношения, кого в чем подлежит, допросить, и буде по допросам дойдет, чьи именно девки в бане, (как о том в том же доношении значится) были, потому ж сыскать и допросить».
Кажется, эта жалоба учеников, подтвердившаяся последующими расследованиями духовной консистории, послужила некоторым поводом к назначению в семинарию особого ректора. 28 ноября 1753 года резолюцией епископа Амвросия таким ректором назначен был настоятель Никитского монастыря архимандрит Нифонт, которому, как говорилось раньше, велено было «и в Горицком доме над всеми вотчинными служителями и над церковным монастырским строением, а в Даниловом монастыре над семинариею до дальнейшаго разсмотрения быть правителем».
Архимандрит Нифонт (Червинский) произведен был 25 ноября 1753 года настоятелем Никитского монастыря из игуменов Можайского Колоцкого. Как упоминалось выше, Нифонт, вследствие болезни, не оправдал надежд, возлагавшихся на него епископом Амвросием. Не приобрел он расположения и в Никитском монастыре.
В июле месяце 1755 года выборные от крестьян Духовой слободки подали на него жалобу на незаконные поборы, а в 1757 году пожаловались на его «безчиния» монашествующие. «Вышеозначенный Никитского монастыря архимандрит Нифонт, писала братия, во время жительства своего во оном Никитском монастыре, имеет пьянственное пристрастие и в этом пьянстве чинит многия непорядочества»... Длинный перечень проступков, совершенных архимандритом Нифонтом, монашествующая братия заключала таким выразительным резюме: «И за вышеписанным оного архимандрита невоздержным пьянством и чинимыми в противность святых правил и государственных прав продерзостных проступков, сверх же того, что на келью его, архимандрита, употребляются расходы против прежних властей со излишеством, как о том из монастырских книг и счетов Переславская духовная консистория довольно усмотреть могла, святой Никицкой обители никакого добра, кроме всеконечного разорения, и приходящему для моления народу явных соблазнов и поношениев, ожидать никогда не надежно».
По этим жалобам наряжено было следствие, на время которого архимандрит Нифонт содержался под арестом в Горицком монастыре. 18 декабря 1757 года ему дозволено было опять жить в Никитском монастыре и «для умоления Бога о своих согрешениях во всю Четыредесятницу служить преждеосвященные литургии». Указом от 16 января 1758 года он переведен был в Дмитровский Борисоглебский монастырь. 17 апреля 1760 г. Нифонт скончался в том же монастыре.
Из этого краткого очерка жизни архимандрита Нифонта можно видеть, что новоназначенный епископом Амвросием первый ректор Переславской семинарии был мало пригоден для того, чтобы направить течение семинарской жизни в новооткрытом рассаднике по надлежащему руслу. Но и совершенно не отзываться на то, что творилось в то время в семинарии, он также, при всем своем «нерачении», не мог, потому что распоряжения нового учителя приводили учебную жизнь к последствиям нежелательным и для дальнейшей судьбы молодой школы небезопасным.
12 декабря 1753 года, неизвестно по каким побуждениям, учитель Дьячков отпустил всех учеников из семинарии по домам на праздник Рождества Христова; в семинарии осталось всего лишь несколько человек. Рождественские праздники прошли, а из отпущенных питомцев семинарии никто, конечно, не возвратился. 14-го января 1754 года архимандрит Нифонт донес епископу Амвросию, что «по его усмотрению, обретающийся в Переславском Троицком Даниловом монастыре семинарии учитель Димитрий Дьячков весьма безобразно пьянствует и семинаристов, имеющихся на казенном и отцев коштах, почти всех пораспущал в домы, а осталось оных из 58 человек на казенном пять, отцовском коштах четыре человека, и как де ныне, так и впредь от оного учителя учению быть, разве единых от оставших учеников шалостей, крайне ненадежно».
Епископ Амвросий 31 января 1754 года на докладе консистории написал резолюцию: «Переславской семинарии учитель Димитрий Дьячков житие имеет недобропорядочное, пьянственное, за которым пьянством и в семинарию не ходит... Оного учителя за оное его пьянство от семинарии отказать, из монастыря выслать и заслуженного денежного и хлебного жалованья не давать... а обретающихся в том монастыре семинаристов учением и смотрением впредь до указу поручить из тех же семинаристов Феодору Богородицкому — учеников школы пиитики, Семену Камкову — школы синтаксимы и грамматики, Исаю Елизаровскому — школы инфимы и фары, которым семинаристам велеть от бывшаго учителя той семинарии книги и прочее все в целости принять с роспискою».
Ученики, в силу консисторских распоряжений, были сысканы и, хотя не без затруднений, водворены в Даниловом монастыре. Но прерванное учение не могло уже скоро наладиться. Впоследствии об этом периоде семинарской жизни консисторский секретарь Гавриил Сокольский писал так:
«Находившийся в Переславской семинарии учитель, определенный преосвященным Серапионом, епископом бывым Переславским, Московской академии из студентов Димитрий Дьячков за пьянственные поступки от того звания по резолюции Его Преосвященства, а по докладу Переславской консистории генваря 31 дня оного 1754 года отрешен, а вместо его, за неотысканием здесь к тому способных людей, никто в учителя не определен с какого времени до вакационных 1754 года дней, хотя оные ученики в семинарии и находились, только без учителя в единой прежняго их учения репетиции упражнялись». На вакации 1754 года учеников отпустили по домам, а после вакации снова не собирали. Не собирали, во первых, потому, что учитель все еще не был отыскан, а затем «за неосновательным, как выражается секретарь консистории, прежним о содержании оной семинарии учреждением», т.е. вследствие недостаточного материального обеспечения, каким могла располагать семинария по проекту, составленному в правление еп. Серапиона.
Перерыв в занятиях продолжался целый год. Этот промежуток времени был употреблен епископом Амвросием на приискание новых учителей и на более правильную и продуктивную организацию епархиальных семинарских сборов. Лишь в июле 1755 года ученики собраны были в Данилов монастырь, и последовало как бы вторичное открытие занятий в Переславской семинарии, на этот раз более устойчивое.
Новые учители были отысканы из числа лиц, обучавшихся в Харьковском коллегиуме, студентов богословия. Дело произошло при следующих обстоятельствах.
Резолюцией епископа Амвросия от 10 января 1755 года положено было объявить в Харькове тем, кто «поохотится в учителя», что Его Преосвященства семинария имеет быть разделена на три класса: первый, второй и третий. В первом должно Преподаваться все то, что касается до грамматики; во втором - пиитика и риторика и при них древняя и новая историческая Целляриева география и история; в третьем — философия и богословия, при чем первого класса учителю назначается 80, второго — 100, третьего — 150 рублей жалованья и подъем из Харькова Его Преосвященства.
Для отыскания охочих людей вскоре после этой резолюции был отправлен в Харьков секретарь консистории Г. Сокольский. Он, прибыв в Харьков, за невозможностью отыскать учителей из духовных персон, обратился к студентам богословия Харьковского коллегиума. Изъявили согласие Дамиан Малышевский и Никифор Родович, которые 10 марта и представились в Москве преосвященному Амвросию. 19 июля, по резолюции епископа Амвросия, им выдано было в зачет будущего жалования, в поощрение трудов, по 40 руб.
В половине июля в Даниловом монастыре открыты были занятия с Переславскими семинаристами, а с 1 сентября ученики подразделены были на два класса. Труд обучения старших взял на себя Дамиан Малышевский.
Кроме классов грамматики и риторики, к тому времени в Даниловом монастыре открылся еще один класс, появление которого вызвано было безграмотностью, царившею тогда среди кандидатов в священно-церковнослужители. 23 ноября 1754 года епископ Амвросий приказал собрать всех священно-церковно-служительских возрастных детей в консисторию и Переславскую контору и здесь освидетельствовать в знании чтения, пения церковного, устава, письма и гражданской печати. Кто из них окажется в чем-нибудь неисправным, тех приказано было отослать в Переславский Данилов монастырь, где учреждался для них особый класс под руководством вызванного из Тверской епархии «греческого учителя» Ивана Евдокимова. Ивану Евдокимову определено было денег 50 руб. и пристойная при монастыре келья. Он обязывался ежемесячно представлять Амвросию ведомость об успехах порученных его заботам возрастных учеников, а затем на основании этих ведомостей должно было производиться определение на праздные священно-церковно-служительские места, «за крайнею нуждою до совершенного семинаристов обучения». Класс Евдокимова, наполненный взрослыми питомцами, представлял из себя школу, которая в других епархиях называлась «российским классом», и являлся самым низшим в отношении к открытым с 1 сентября классам грамматики и риторики.
С 1-го сентября по 25 октября 1755 г. занятия в Переславской семинарии шли непрерывно и сравнительно успешно. Учитель Дамиан Малышевский за это время обучал риторов «слагать периоды и надлежащаго к периодам в слогах, коммах и мембрах украшения, також и фигур», а пиитам «экспликовал латинскую грамматику и русския вирши слагать показывал». Всех учащихся в риторике числилось 26 человек. В первом классе одни из учеников обучались рудиментам латинской грамматики, другие латинским элементам, писать по-русски и латыни и третьи писать по-русски. В этой школе считалось 66 учащихся. Общий состав всех учеников, кроме русской школы, определился, таким образом, в 92 человека.
Новая остановка и перерыв в занятиях произошли в конце октября. До 20-го октября учители, кроме обещанного денежного жалованья, получали готовый трактамент из семинарских средств. Но 20 октября епископ Амвросий, найдя получаемое ими содержание слишком высоким, распорядился не отпускать им из Данилова монастыря никаких «съестных вещей, кроме хлеба да пива». После этого Д. Малышевский оставляет своих учеников в Переславле беспризорными, является в Новый Иерусалим и заявляет епископу Амвросию, что за глазною болезнью, угрожающею ему слепотой, он не может дальше продолжать учения, и просит об обратном отпуске в Харьков. Другой учитель Никифор Родович вступает в консисторию с доношением, написанным в резком тоне, в котором обвиняет высшую школьную администрацию в нарушении контрактовых условий, заключенных с ним при вступлении на Переславскую службу.
Епископ Амвросий 29 ноября на консисторском определении положил резолюцию, выражающую порицание всему учащему персоналу Переславской семинарии. «Малышевского, как несостоятельного и к учению негодного, отпустить на прописанных здесь резонах (с пашепортом и известием в Белгородскую духовную консисторию о его непорядочных поступках), и вместо указного штрафа не взыскивать с него туне забранных денег, а зачесть ему для его возвращения в Харьков на его посрамление. На место его во второй класс определить прокуратора Герасима Иванова Гусельщикова на основании прежнего нашего определения. О третьем же и о четвертом, т.е. о Родовиче и Евдокимове, быть так, как здесь написано». А в определении консистории о них было записано: «Родовичу обучать по прежнему грамматику на таком жалованьи, какое ему объявлено было при выезде из Харькова, и впредь ничего не домогаться..., а учителю Евдокимову, призвав в Переславскую контору, учинить в собрании репремант, чтобы он так дерзновенно и ложно впредь не поступал»...
Таким образом, состав начальствующих и учащих к началу 1756 года определился, кроме ректора архимандрита Нифонта, тремя лицами: старшим учителем был Герасим Гусельщиков, учителем первого класса Никифор Родович и российского И. Евдокимов. Ректор семинарии архимандрит Нифонт, как мы уже видели, числился высшим начальником Переславской семинарии до 1757 года, хотя после цитированного выше доклада он, кажется, не принимал в семинарских делах никакого участия. Перемена в составе учащих и в распорядке преподаваемых ими предметов произошла лишь в конце 1757 года, в связи с состоявшимся незадолго пред этим Назначением нового ректора семинарии архимандрита Каллистрата.
Указом консистории от 2-го октября 1757 г. учителем первого класса назначался ученик риторики Семен Камков. Учителю Никифору Родовичу велено было преподавать пиитику, а учителю и прокуратору Герасиму Гусельщикову риторику и философию. Гусельщикову кроме того приказано было обучать учеников географии и истории, для каковой цели прислана была Целляриева латинская книга и Церениева русская и история, называемая Mellificium historicum. По этим книгам он имел обучать всех учеников, начиная от пиитики, «по рекреациальным дням» после обеда. Жалованье Родовичу и Гусельщикову назначено было по 100 р. «Хотя, говорилось в консисторском указе, Гусельщиков и более труда имеет, но в разсуждении оказанной ему Гусельщикову милости Его Преосвященства (коштом катедральным дом ему устроен) он должен быть жалованьем доволен». О жалованьи Семена Камкова в консисторском указе было сказано: «Так как он не настоящий учитель и за тот резон, что содержится на епархиальном коште, производить ему то, что будет достоин».
Время для обучения назначено 8-й, 9-й, 10-й час, а после обеда 2-й, 3-й, 4-й час, «как везде по школам водится, а не так ходить в класс, как кому хочется». Вечером после вечерни поручено было кафедральному священнику Ивану Макарьеву обучать учеников партесному пению.
«И во всем том, говорилось в заключение указа, над всеми учителями иметь благопристойное смотрение архимандриту Каллистрату и о состоянии семинарии присылать в консисторию для предложения Его Преосвященству недельные репорты и при них собранные с учеников экзерциции и оккупаций для усмотрения, с каким успехом обучение производимо будет».
В истории Переславской семинарии это первая регламентация учебных часов и учебных занятий и первый опыт строгого контроля над занятиями, путем поверки письменных ученических работ епархиальным архиереем.
Назначенный ректором семинарии архимандрит Каллистрат до 5-го ноября 1753 года числился наместником Воскресенского Новый Иерусалим монастыря, находившегося под управлением архимандрита Амвросия Зертис-Каменского, где Каллистрат состоял у церковного строения. С назначением Амвросия епископом Переславским и Каллистрат синодальным указом переведен был во Владимирскую епархию для произведения во архимандрита и определен здесь настоятелем Спасского Арзамасского монастыря. Но во Владимирской епархии он не ужился. В декабре 1756 года им подано было прошение епископу Амвросию о принятии в Переславскую епархию. В прошении он, между прочим, писал: «И как в епархии Владимирской, так и в помяненном Спасском Арзамасском монастыре за некоторыми приключившимися мне от Его Преосвященства притеснениями более жить не желаю». Епископ Амвросий с радостью принял своего прежнего знакомого и в апреле 1757 года определил его настоятелем Данилова монастыря, «а в катедре на месте престарелого игумена Иакова наместником и присутствующим как в катедральной конторе, так и в казенном приказе». Ему же поручено было «и над катедральным строением иметь смотрение» и высший надзор над Переславской семинарией.
Но вскоре епископу Амвросию пришлось раскаиваться в том великодушии, какое он проявил в отношении своего старого знакомого. 17 января следующего года Каллистрат переведен был в Никитский монастырь. Но здесь же вскоре (21 сентября) начался следственный процесс «о безпорядочном и безпутном производстве дела о корчемстве», который обнаружил разного рода другие провинности, связанные с большими полномочиями, данными архимандриту Каллистрату в Переславской конторе. Оказалось, что он «многократно и самолично в епископския дела мешался», а именно: «ко определенному не токмо ныне, но и от прежде бывых архиереев закащику собою другого присутствующаго определил; попа Якима, бывшаго в запрещении, разсуждениями своими к священно-служению, да еще в катедре Его Преосвященства допущал; церковника одного в другую епархию уволил, другого за небытие в высокоторжественные дни в своей приходской церкви у службы штрафовал; отбывающую 20-летнее время в девичьем монастыре и Богови обещавшуюся девку в градской суд за запретительным указом отослал; всякий церковные строении без благословения Его Преосвященства у себя в монастыре самолично производил; Феодоровский монастырь через отнятие уступленной прежними властьми по записи мельничной земли и отдачу тоя двум воеводам для покосу, а третьему Угримову для выстройки избы, жалованной имянным указом мельничной пользы лишил; и другим обиды чинил, Даниловского иеромонаха Иосифа в конторском собрании без ведома Его Преосвященства камилавки и клобука лишил и, через две недели содержа в Данилове уже монастыре, паки оные собою в противность Духовного Регламента возвратил».
Кроме того архимандритом Каллистратом нанесены были и личные обиды Владыке, так как при разборе дела «подлинно оказалось, что он архимандрит Каллистрат о Его Преосвященстве пред знатными особами самое предосудительное сумнительство наводит».
Консистория обследовала дело и, приведя соответствующие указы, предложила на благоусмотрение епископа Амвросия: «отпустить Каллистрата из епархии по примеру покойного преосвященного Владимирского» (Платона Петрункевича). Епископ Амвросий 3 декабря 1759 года написал резолюцию: «Хорошо того по прописанным правилам штрафовать, кто указное штрафование во исправление себе приемлет, а архимандрит Каллистрат от его несходственных с указами проступок многократно уже, как по делам значит, и от нас, и от консистории нашей был удерживан, однако в своенравном своем упорстве и до днесь неисправно пробыл. Того ради, не чиня ему никакого штрафования, дабы не возмнил, что мы его за свою обиду штрафуем, из нашей епархии с честью на основании консисторского мнения отпустить».
По удалении из Переславской епархии, архимандрит Каллистрат возвратился снова в Арзамасский Спасский монастырь, настоятелем которого упоминается в 1761 -1767 гг.
По переводе Каллистрата из Данилова в Никитский монастырь, настоятелем Данилова монастыря 17 января 1758 года назначен был архимандрит Иакинф Карпинский, переведенный сюда из Дмитровского Борисоглебского монастыря. «Для твердейшаго и прочнейшаго Переславской семинарии содержания, как ученый, он определен быть и ректором оной семинарии». Но и на этот раз выбор начальника Переславской духовной школы оказался не совсем удачным.
Иакинф Карпинский родился около 1723 года; образование получил в Белгородской духовной семинарии в 1735—44 году, где прошел все курсы в числе трудолюбивых, прилежных, весьма понятливых и доброй надежды воспитанников. В 1744 году постригся в монашество в Харьковском Покровском училищном монастыре и занял должность учителя и префекта в Харьковском коллегиуме, каковые обязанности нес до 1757 года, когда определен был настоятелем Дмитровского Борисоглебского монастыря. Отсюда, как мы уже знаем, в начале 1758 года переведен в Переславский Данилов монастырь, где состоял настоятелем по 1761 год, а затем последовательно был настоятелем: Севского Спасо-Преображенского (1761—1767), Рыльского Николаевского (1767- 1771), Коломенского Голутвина (1771 — 1774), Новгородского Вяжицкого (1774), Кириллова Белозерского (1774—1792), Новгородского Юрьева (1792—1795), Московского Донского (1795—1797) и Новоспасского (1797—1798), в котором и скончался 23 ноября 1798 года. В соответствии с такими переменами настоятельских мест, он состоял ректором Переславской, Коломенской и Новгородской семинарии, председательствовал в местных духовных правлениях, а по переезде в Москву назначен членом Московской синодальной конторы. В ученом мире за превосходное знание латинского языка он известен был под именем Цицерона. Сочинение его «Compendium theologiae dogmatico-polemicae» долгое время служило в семинариях в качестве учебного руководства по догматическому богословию. Осталась после него и целая книга проповедей: «Поучительные слова, в разное время сказанные Кирилло-Белозерским архимандритом Иакинфом Карпинским» (издано в Лейпциге в 1786 г. и в Москве 1790 и 1810 гг.).
Частые перемещения архимандрита Иакинфа и то обстоятельство, что при своей почтенной учености он не был произведен во епископа, объясняются его неуживчивым, вздорным характером. При перемещении Иакинфа из Севского Спасского монастыря архиерей написал такую резолюцию: «не точию покоев, чести его достойных, но пропитания пристойного ему у нас нет,— дать ему из епархии нашей обыкновенное, куда пожелает, увольнение для приискания себе места». По этой причине он вынужден был оставить и Переславскую епархию.
Нерачительность архимандрита Иакинфа в отношении семинарии епископ Амвросий отметил вскоре же по определении его ректором,— именно, Иакинф не счел нужным выполнить архиерейское предписание, касавшееся подробных докладов о ходе учебного дела в семинарии; оккупации и экзерциции ученические им представлены были епископу Амвросию только один раз. «Между тем, по словам консистории, передававшей речь владыки, бывший пиитический учитель Родович уволен, и что он учил и семинаристам оставил, так равно, как бы его не было. Его Преосвященству неизвестно. По прочим же всем великороссийским семинариям о состоянии ее и о преподаваемых учениях епархиальным своим преосвященным архиереям неотменно о всем репортуется, как и должно, ибо без того, что учители делают и какой успех происходит, Его Преосвященству усмотрит не из чего. А понеже Его Преосвященство прежде и сам учителем с нижних школ даже до философии и богословии находиться изволил, и каким образом учение происходит и над учителями смотрение бывает, довольно Его Преосвященству известно, почему вышеписанное все, наипаче во отсутствии Его Преосвященства от Переславля, крайне потребно». В виду такого небрежения архимандрита Иакинфа, консистория, с утверждения епископа Амвросия, распорядилась: «1) что с вакации 1757 года по вакации сего года учителями — первым риторики и философии, вторым пиитическим, бывшим Родовичем, ученикам задавано и от оного Родовича оставлено, оное в какой возможно скорости отобрав, прислать для предложения Его Преосвященству в консисторию; буде же Родовичем готовых прежних заданных учений чего не оставлено, то от учеников, кои получше, списанные ими отобрать и прислать; 2) что впредь от учителей задаваться будет, считая с вакаций сего года, списывая копии, купно с семинарскими оккупациями и экзерцициями, присылать помесячно без всякого упущения, дабы Его Преосвященству прилежность учительскую с того усматривать было можно, а для письма употреблять семинаристов, кои исправнее пишут, и стараться заводить в письме оным добрый характер, ибо и в том крайняя нужда настоит». Вместе с тем архимандриту Иакинфу (Архимандрит Иакинф считался выдающимся проповедником. В том же году в царский день ему поручено было от епископа Амвросия сказать проповедь в Московском Успенском соборе. С этою проповедью ему приказано было предварительно явиться к преосвященному Амвросию.) приказано было представить в копии проповеди, сказанные в отсутствие Его Преосвященства в Переславле, и сведения о том, кто когда экспликовал с толкованием Св. Писание.
Удаление архимандрита Иакинфа из Переславского Данилова монастыря связано было с жалобой, поданной на него экономом монастыря Аароном, определенным в Данилов монастырь с тем, чтобы быть в катедральном монастыре у присмотра при работах.
6 ноября 1760 г, иеромонах Аарон возвратился из кирпичных заводов и направился в свою келью. Иакинф встретил его на дороге и выразил в резкой форме неудовольствие по поводу его отлучек из монастыря. Аарон сослался на распоряжение епископа Амвросия. «Ты каналья не в архиерейской команде, а в моей», возразил архимандрит. «Нет, Ваше Высокопреподобие, сказал на это Аарон, я в команде архипастыря моего, а не вашей». Такой ответ вывел Иакинфа из себя, и он «ударил Аарона в голову тростью своею, которая при нем имелась, из своих рук три раза, приговаривая, вот де тебе командир архипастырь». Эконом побежал в келью, но архимандрит с келейниками и двумя другими человеками нагнал его и избил колом смертно, «и приказал, пишет эконом в обвинительном акте, принести цепь и наложить на меня, яко на мертваго, и долго стоял надо мною, яко над мертвым, и очувствовався я именованный стал ему архимандриту говорить: за что Ваше Высокопреподобие так немилосердно и смертно изволите бить напрасно?» Архимандрит в ответ на это приказал отвести Аарона в караульню. Эконом снова сделал попытку уйти в келью. «Но токмо я пошел было в келью с цепью и вошел на лестницу, как вышепоказанный келейный Никитин взбежал вперед меня и ударил меня по затылку, с котораго удара я упал с лестницы и потащили меня за цепь, и паки он архимандрит бил меня и за волосы и за бороду драл меня. И взяли за руки и за ноги и потащили меня по монастырю до караульной кельи, приказав трем солдатам меня стеречь во всю ночь со свечами»...
«Во всю ночь от которых его побой, заключает свою жалобу иеромонах. Аарон, харкал я кровью, о чем и свидетельствую караульными солдатами».
На допросе архимандрит Иакинф не отрицал совершенно того, что он бил Аарона, а старался оправдать свой образ действий слишком вызывающим поведением эконома, который будто бы первый затеял драку. Допрошены были свидетели и прикосновенные лица, в том числе один из учителей Переславской семинарии. Их показания были тоже не в пользу архимандрита Иакинфа.
Определением консистории на благоусмотрение епископа Амвросия предложено было: «архимандрита Иакинфа отставить и в другой монастырь без священнослужения под начал отослать». Кроме того за увечия и бесчестие он обязывался вознаградить иеромонаха Аарона. Епископ Амвросий наложил резолюцию: «Поступить по сему. А дабы от него не было такого пролазу, как от Каллистрата, то за известие о сем представить в Св. Синод». После такой резолюции архимандрит Иакинф обращается к епископу Амвросию и просит его об ослаблении наказания, ссылаясь на свою болезнь. Епископ Амвросий на прошении написал: «Когда монастырь игумену Иерониму при братии и приказных служителях по надлежащему сдаст, то его не за болезнию, но за оказавшиеся по следствию поступки в силу консисторского определения отпустить на обещание в Белоградскую епархию, не лишая архимандрической чести. Что ж касается до штрафу, о том должен не нас, но того, кого обидел, просить».
Иеромонах Аарон простил свою обиду, и 5 марта 1761 года архимандриту Иакинфу выдан пашепорт, с которым ему, архимандриту, по прибытии в Бел Град, велено было явиться «первее епархиальному преосвященному Иоасафу, епископу Белоградскому и Обоянскому, и о бытии в той епархии просить у Его Преосвященства благословения и определения».
Преемником архимандрита Иакинфа по управлению семинарией был ректор Александро-Невской семинарии иеромонах Сильвестр Страгородский, оставивший Петербург за болезнью, требовавшей перемены климата. По просьбе епископа Амвросия, Св. Синод благословил его произвести в архимандрита Переславской епархии в пристойный монастырь «яко по довольным его употребленным трудам достойного». 5 марта 1760 года епископ Амвросий, проживавший в то время в Москве, произвел Сильвестра в Московском Успенском соборе в архимандрита и настоятеля Никитского монастыря. 6-го февраля 1761 года, незадолго до перехода из Переславской епархии, епископ Амвросий сдал в консисторию для соответствующих распоряжений следующую свою помету: «Семинарию, что касается до обучения и надсмотрения учителей и учеников и определяемых расходчиков и приходчиков в их должностях, поручить Никитскому архимандриту Сильвестру, которому быть ректором, как бывал в Александроневской семинарии, и содержать Его Преосвященства Переславскую семинарию во всем таковом порядке, в каком оная Александроневская семинария за бытность Его Преосвященства учительскую бывала, а дабы за таковой труд не было без награждения, получать ему из неокладных Никитского монастыря доходов, буде сполна против Невского за чем невозможно, денежного в полы, т. е. полутораста в год рублев».
Высшая начальственная власть в семинарии переходит, таким образом, снова к настоятелю другого, а не Данилова монастыря. Но это не сопряжено было с какими-нибудь особенными неудобствами, так как семинария к тому времени, как увидим ниже, выведена была из Данилова монастыря и помещалась в покоях катедральных.
Архимандрит Сильвестр был последним ректором в правление епископа Амвросия и его ближайшим преемником по Переславской кафедре. Более подробно о нем будет сказано в следующем выпуске.
Таковы были высшие начальники Переславской семинарии в период управления Переславской кафедрой епископа Амвросия.
1. Переславская Духовная семинария при епископе Амвросии.
2. Воспитательное дело в Переславской Духовной Семинарии
Copyright © 2017 Любовь безусловная
|
