Иеромонах Варсонофий, Иеродиакон Вассиан, Иеромонах Михаил
Иеромонах Варсонофий
Иеромонах Варсонофий скончался 9-го июля 1883 года на 65-м году от рождения. В отрочестве своем, под именем Василия Сотирова, он доучился только до высшего отделения Нижегородского Печерского Училища, хотя и эта невысокая степень образования в те годы (1834 г.) имела не малое значение: тогда зачастую она предоставляла не только диаконские, но и священнические места. Но, не увлекаясь заманчивостью мирской суеты, 15-летний мальчик, прямо из-за парты, направил стопы свои в одну из беднейших обителей Нижегородской Епархии — Троицкий Острово-Езерский монастырь. Одним из главных поводов к такой решимости был поразительный случай, о котором впоследствии старец рассказывал немногим, особенно близким к нему людям.
Раз, в летнюю пору, когда день стал вечереть и закатившееся солнце отбрасывало последний блеск золотистых лучей на сопровождающие его облака, Василий — пятилетний ребенок со старшим, только на один год, братом своим Дмитрием, сидел на бревнах неподалеку от убогой родительской причетнической хижины и вдруг оба они увидели по светлому облаку идущих со свечами друг за другом двух лиц, в длинных одеждах, подобных мантиям, как это впоследствии уразумели видевшие. Когда видение скрылось в облаках, дети поспешили в дом пролепетать о нем своим родителям, которые тогда, впрочем, не обратили на их рассказ особенного внимания. На деле же это явление, глубоко запавшее в сердца детей, оправдалось, спустя многие годы, тем, что тот и другой, видевшие его, причислились к ангельскому земному лику. Прожив в Островоезерском монастыре десять лет в качестве послушника, Василий в январе 1844 года перемещен был в число братства Оранского Богородицкого монастыря, где в июле 1845 года принял пострижение в монашество. Замечательно, что нет вводного послушания, которое не прошел бы Василий за 12 лет своего послушничества: он был звонарем, будильником, кучером, рыболовом, кузнецом, слесарем, дровосеком, столяром, сапожником, исполняя в то же время очередное чтение в церкви. Столь многосложные труды, выполняемые с примерном смирением, конечно, не могли на долгое время оставаться неусмотренными; и потому инок Варсонофий в январе 1846 года удостоен был рукоположения в иеродиакона, а в 1856 году — в иеромонаха. В священнослужительском сане на нем лежала преимущественная обязанность сопутствовать Владимирской иконе Богоматери по градам и весям Нижегородской Епархии дотоле, пока в 1868 году он, по прошению, не переместился в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь, где и привел его Бог встретить мирную кончину. Хотя в этой последней обители старец не был обременяем изнурительными, подобными прежним, трудами, но и не оставался бездеятельным. Так с 1878 года он был ризничим; и старанием его монастырская многосложная ризница была приведена в систематический порядок; на особенно замечательных, в археологическом, или историческом значении, предметах поставлены пояснительные надписи, весьма дорогие для иногородних посетителей, желающих ознакомиться с древностями. Отличительной, резкой чертой в характере Варсонофия было беспримерное смирение и еще то прекрасное душевное качество, которое отвлекало его от всякого вмешательства в дела монастырского управления, хотя на это он имел бы право. Нельзя также умолчать и о примерной нелюбостяжательности старца: при получении выдела из общих братских достояний, его душа как бы обременялась накоплением серебренников, что доказывается немалочисленными, в соразмерности с средствами, его пожертвованиями, а именно: в свой монастырь — 7 лампад к местным образам, к иконам Корсунской и Владимирской Божией Матери и к мощам преп. Евфимия на его средства возобновлена живопись в приделе Пр. Евфимия; сделаны две серебро-позлащенные ризы на иконы Корсунской Божией Матери и преп. Евфимия. Он жертвовал в Братство Св. Александра Невского во Владимире, в Общество восстановления христианства на Кавказе. Наконец он принес в новосозданную, при Суздальском духовном Училище, церковь во имя св. Мефодия и Кирилла серебро-позлащенное Евангелие, парчовое священно-служительское облачение, запрестольный крест, семисвечник и плащаницу. Это было последнее в его жизни приношение, к какому подвигнут он был памятованием о собственном воспитании в Училище. Неизгладимо хранилась на пожертвованном Евангелии собственноручная его надпись полууставом. За исчисленные добрые дела и за благочестную жизнь старец не был оставляем без внимания и от предержащих властей. Так от Св. Синода он двукратно был удостоен благословения, в последний раз в апреле 1883 года с выдачей установленной грамоты, дважды получал также благословение от Епархиального Архиерея, имел набедренник, бронзовый наперсный крест в память войны 1853—56 года, сопричислен к ордену св. равноапостольной Нины и состоял действительным членом Владимирского Братства св. Благоверного Князя Александра Невского. Как смиренно смотрел старец, при жизни своей, на земные преимущества, можно видеть из надписи на надгробной могильной дске, какую он завещал брату своему о. архимандриту Досифею в предсмертной с ним беседе за час до кончины: «Духовнии мои, братие и спостницы, не забудите мене, егда молитеся: но зряще мой гроб, поминайте мою любовь, и молите Христа, да учинит дух мой с праведными» (Тропарь из Церк. требн. при погребении монахов). Вся братия не только почтила достодолжно усопшего напутственными молитвами, в день погребения его; но и до сего часа редко проходит день, чтобы чередной священнослужитель, после Литургии, не совершил литии при могиле незабвенного собрата, добродушного, смиренного иеромонаха Варсонофия; и долго-долго будет чтима память праведного с похвалами.
Иеродиакон Вассиан
На другой день после отшествия о. Варсонофия в жизнь вечную, последовал за ним туда же иеродиакон Вассиан на 62-м году от рождения. Этот, будучи, по происхождению, селянином, возымел желание приспособить себя к монашеству на 38-м году своей жизни; и определясь в Спасо-Евфимиев монастырь на испытание себя, чрез три года, именно в 1860 г. определен был сюда штатным послушником, в 1862 г. посвящен в стихарь, а в 1864 г. — в иеродиакона. Он замечателен тем, что последние семь лет, подобно апокалипсическому семисвечнику, горел примерною жизнью в строгом, можно сказать, аскетическом уклонении от всех, даже мелочных вне монастырских привычек. Скончался, после совершения над ним церковных напутственных обрядов, в сидячем положении. Когда глаза его закатились и один из окружающих начал было произносить вслух молитву об усопшем, он, собрав силы, произнес: «погодите! еще не совсем», а чрез несколько секунд испустил последний вздох.
Иеромонах Михаил
Иеромонах и духовник четырех монастырей гор. Суздаля Михаил умер 25 ноября 1883 г. на 81-м году от рождения. Вместо его биографии, приводим здесь надгробное слово, произнесенное пред погребением досточтимого старца, собратом и духовным сыном усопшего, иеромонахом Фотием, так как оно вполне характеризует жизнь Михаила. «Поминайте наставники ваша, иже глаголаша вам слово Божие, ихже взирающе на скончание жительства, подражайте вере их (Евр. XIII, 7). Отцы, братия и сестры о Господе нашем Иисусе Христе, во святом храме сем, во обители преподобного и богоносного отца нашего Евфимия почто ныне сретостеся? Как богосветлыя светила, от Запада и Севера и Моря и Востока, вы от четырех обителей богохранимого града Суздаля совокупльшеся, притекли ко гробу в Бозе почившего старца Михаила. Несомненно, привлекло сюда всех единодушное святое сыновнее чувство и особенное благоговение к усопшему, потому что он был общий наш духовный отец, он был посредник между Отцом небесным и нами, он ответствующий перед Ним за нас. Стало быть, в лице усопшего, мы чтим нашего пастыря и Отца, который, в неизбежный для всех, судный день, по трубному гласу Архангела, воспрянет и явясь, вместе с нами к престолу Правосудного, скажет: се аз и дети мои, яже дал ecu мне, Господи. И отрадно и страшно слово сие: утешительна в нем надежда на споручничество за нас отца нашего духовного; но сердце содрогается при мысли о том, как приведется ему ответствовать за нас, обремененных грехи многими: кое убо зло не сотворихом, или кий грех не содеяхом? И вот предстателем и ходатаем за нас пред лицом Царя царствующих, Господа господствующих и Судии живых и мертвых, пред Которым трепещут все небесные силы, имеет быть сей, его же зрим безгласна и бездыханна предлежаща, — старец Михаил.
Но если он бездыханен и безгласен, то св. православная церковь за него витийствует благоглаголивыми устами: приидите, вещает она, вcu любящий мя и целуйте мя последним целованием, не к тому бо с вами похожду, или собеседую прочее, к Судии бо отхожду, идеже несть лицеприятия.
Грустно слышать сию песнь св. церкви, но вместе с тем и утешительно. А почему утешительно? На сей вопрос попросим ответа от св. Апостола Павла. Что же он глаголет? Не скорбите о умерших, вот что внушает облагодатствованный дарами Св. Духа! Если желаем, возлюбленные, обрести утешение в сердцах наших, то воспомянем праведное житие досточтимого отца нашего Михаила, на 81-м году от рождения, переселившегося в загробный мир. Изведал он, в юных и возмужалых летах своего возраста, незавидное и в мирской среде, состояние крепостного раба; в 1850 году, получив право и звание вольноотпущенного раба от земного, временного господина, удостоился сопричисления к сонму слуг и чад небесного, вечного Господа и Отца, приняв на себя смиренное послушание в обители преподобного Евфимия. Здесь, по немалолетнем испытании себя в послушаниях и трудах монастырских, он, за 30 лет пред сим, принял пострижение в монашество; и пребывая в сем Ангельском чине, как истый на земле созерцатель и служитель престола величествия на небесех, ровно за 14 лет пред днем отшествия ко Господу, избран был и поставлен от Епархиальной Власти Духовником лиц, населяющих четыре обители града Суздаля. Такой жребий выпал на старца не только потому, что дни лет его были ближе прочих к исходу, но ради того, что он был кроток и смирен сердцем, что представлял собою образец иноческого, строгого жития. Не найдется среди нас кто-либо, могущий упрекнуть блаженного Михаила в зависти, злобе и лукавстве; напротив каждый видел в нем ярко горящий светоч любви христианской, терпения и сострадания к нашим немощам душевным. Не строгим прещением, а смиренным молением сей наставник глаголал нам слово Божие, призывая нас к очищению совести покаянием. Несомненно веруем, что не укрылись и от очей Божиих добродетельная жизнь и благие деяния усопшего. За них то Господь даровал ему скончание живота в мире и покаянии, послал ему христианскую кончину безболезненну, непостыдную мирную, дарует ему и добрый ответ на страшном судищи Христове за себя и за нас. Вот в чем заключается наше утешение — в уповании на крепкое предстательство пред Богом за нас сего старца, который грехи наша носит. Но и при сем утешении, слышите ли братия, как святая церковь взывает к нам от лица усопшего? «Прошу всех и молю, непрестанно о мне молитеся Христу Богу, да неизведен буду по грехом моим на место мучения, но да вчинит мя, идеже свет животный!» Сим молением святая церковь напоминает нам библейское слово, что никто не может сам себя признавать и от других признаваться чистым от скверны, «аще и един день жития его на земли». Итак нам ничего иного не остается, кроме молитвенного памятования об усопшем Наставнике. Помолимся убо о нем, помолимся душами чистыми и нескверными устами, да упокоит Отец Небесный душу его, и да вселит ее в одну из многих, светлейших обителей своих. И благоговейно взирающе на скончание жительства Наставника нашего, постараемся подражать вере его, то есть оправдать и собственную нашу жизнь благими делами. А ты, почивший о Господе, праведный старец-молитвенник наш, не погнушайся принять от нас сию последнюю дань! Гряди же с миром на лоно Авраамле! Прости и благослови нас, чтущих память твою! Аминь. Л. Сахаров.
(Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 3-й. 1-го февраля 1884 года).
Владимирская епархия
