Дело о незаконной торговле церковными свечами в г. Владимире и решение этого дела в Правительствующем Сенате
В мае 1860 г., в силу указа Святейшего Синода от 19-го января 1871 г., последовавшего по Высочайшему повелению, у нас, во Владимире, по примеру Московской, Нижегородской и др. Епархий, открылся Епархиальный свечной завод «для увеличения церковных доходов» (слова указа). Конечно, с устройством такого завода, открывшего в разных местах Епархии свои склады, частные торговцы и заводчики церковных свеч, не имея возможности конкурировать с таким крупным предприятием, особенно при точном исполнении закона не продавать в одни руки менее 20 фунтов, прикрыли свою торговлю, а Епархиальный завод стал постепенно расширять свои операции, и вместе с тем служить большой подмогой в средствах духовенству на его неотложные нужды. Так, на первом же году заводской практики продано было свеч 5683 пуда, во 2-м году—7569 пуд., в 3-м году—8042 пуда, в 4-м году—8505 пуд., в 5-м году—8849 пуд. и в 6-м году—9011 пуд.: а из прибылей завода выдано 3657 руб. 93 коп. на покрытие расходов духовных училищ, 14520 руб. на содержание параллельных классов и в пособие беднейшим ученикам Владимирской духовной семинарии, и 46626 руб. на постройку при ней общежития. Если прибавить к этому, что из тех же чистых прибылей завода, открытого, как известно, на чистом поле и без копейки денег, употреблено на устройство и обзаведение заводских зданий 16751 руб. 50 коп. и в то же время составлен оборотный заводский капитал во 126137 руб., то казалось бы, можно было питать не безосновательную надежду, что Владимирский Епархиальный свечной завод в самом недалеком будущем станет служить полным и неколеблющимся, а в то же время самым естественным и ближайшим источником, вместо новых налогов на церкви, к покрытию расходов по удовлетворению многих нужд. Ожидать этого можно было особенно потому, что добрая молва об успехах завода, со дня открытия своего вырабатывающего свечи исключительно из чистого пчелиного воска, постепенно проникая в сознание церковных старост и частных лиц Епархии—до крайних ее пределов, даже за пределами оной (Свечи Влад. Епарх. завода покупаются в Смоленскую, Костромскую и др. епархии и в четыре церкви С.-Петербурга.), с каждым годом привлекала к заводу новых покупателей и таким образом более всего содействовала развитию его операций. Но теперь, к сожалению, положение свечного дела в Епархии несколько изменилось, и не к лучшему! Оказывается, что та же добрая молва об успехах завода породила и недругов заводу, готовых создать тяжелые затруднения на пути дальнейшего развития его операций, в подрыв интересов Епархии, вопреки воле мудрого и благопопечительного Правительства.
С 1-го января 1887 г. является к нам во Владимир из Москвы Нижегородский цеховой И.Н. Блинов и открывает лавку с продажей восковых церковных свеч, в гостином ряду, не вдалеке от лавки свечного Епархиального завода. Все местные бывшие заводчики и торговцы восковыми церковными свечами не мало были удивлены таким явлением. Стали задавать вопрос: да как же будет вести Блинов конкуренцию с Епархиальным заводом, когда по ценам воска эта конкуренция немыслима?
Но новый торговец нашелся: кроме свеч из чистого пчелиного воска, он запасся в громадных размерах свечами из воска с примесью церезина (так называемого «минерального воска»). Это дало возможность Блинову понизить цену свеч против цены на Епархиальном заводе, и он начал бойко торговать, благодаря предварительной рассылке по Епархии целой массы печатных объявлений и приглашений, обращенных преимущественно к «почтеннейшим церковным старостам». Но этого мало, новый торговец не постеснялся и законом, который запрещает частным торговцам продавать в одни руки менее 20 фунтов, и стал производить розничную торговлю даже по свечкам. Дело пошло бойко, тем более, что открытие новой лавки было незадолго до 5-го января, когда, по случаю водоосвящения, бывает особенная потребность в свечах.
Пошла о практике нового торговца молва и ввиду ее, на основании закона 28-го августа 1808 г., безусловно запрещающего розничную продажу церковных свеч из частных не церковных лавок , и преследующего таковую продажу, как подлог , возбуждено было против Блинова преследование в порядке, который указан в упомянутом законе.
5-го января 1887 г. от председателя Правления Владимирского Епархиального завода, священника Знаменской города Владимира церкви Александра Альбицкого, как приходского священника ближайшей к лавке Блинова церкви, интересам которой всего более могла угрожать противозаконная розничная продажа свеч сего торговца, последовало заявление на имя Податного Инспектора 1-го участка Владимирской губернии, Н. А. Цветкова, о раздробительной, мелочной торговле из лавки Блинова церковными свечами, с просьбою о прекращении этой торговли, как производимой вопреки закона 28-го августа 1808 года. Вследствие этого заявления, сделанного священником Альбицким на основании 11 ст. вышеозначенного закона «о подлоге в продаже церковных свеч» (Где, по донесению церковного старосты или иным образом откроется и обличится подложная продажа церковных свеч, там действием полиции все найденное количество церковных свеч немедленно конфисковать и отослать в церковь того прихода, где подлог будет учинен, и сверх того в тоже время, в первый раз взыскать с виновного в пеню вдвое против того, что свечи стоят, и отослать в церковь того же прихода; во второй же раз, по надлежащей конфискации и взысканию, отсылать виновных к суду по законам. Свечи конфискованные и деньги взысканные причисляются к доходам церковным вносятся старостами в книги их особою статьей. /II ст. Зав. 1808 г./), Податной Инспектор, совместно с Торговой Депутацией и Полицейским Чиновником, того же 5-го января прибыли в лавку Блинова для осмотра свеч и поверки торговли. Допрошенные свидетели, запасно-отпускной уетер-офицер И. В. Богатырев и крестьянка С.Г. Захарова, показали, что они действительно покупали в лавке Блинова церковные свечи по мелочи, а именно: Богатырев покупал три раза, на 3-е, 4-е и 5-е января, в первый раз (3-е янв.) шесть свеч на 45 к. и ладану на 10 коп., во второй раз (4-е янв.) одну свечку в 15 коп. и в третий раз (5-е янв.) одну свечку в 15 к., а Захарова покупала один раз (5-го янв.) одну свечку в 10 коп.; оба свидетеля удостоверили, что купленные ими свечи покупались для церковного Богоявленского водоосвящения, совершаемого в церквах обыкновенно 5-го января. Заведующий торговлей в лавке Блинова прикащик, М.Р. Маслеников заявил, что означенным лицам свеч не продавал, а продавал другим лицам, ему неизвестным, и притом не менее 20 фун. Но когда факт продажи и покупки свеч свидетелями, Богатыревым и Захаровой, подтвердил полицейский городовой, Иван Федоров Трофимов, который утром 5-го января стоял у лавки Блинова и видел, что вышеозначенные свидетели действительно купили свечи в лавке Блинова,—Маслеников на своем заявлении более не настаивал. Так как продажа церковных свеч производилась из лавки Блинова количествами менее 20 фун., то такая торговля, на основании циркуляра Департамента и Торговли Мануфактур от 8-го марта 1878 года, за № 1,363, признана Торговой Депутацией с Податным Инспектором незаконной, и вследствие этого было приступлено к конфискации свеч. Во время конфискации, в пустом подвале, непосредственно соединенном с лавкой Блинова, был найден одним из торговых депутатов, А. П. Белоглазовым, покрытый бумагой и потом сеном стол, в ящике коего оказалось несколько пачек свеч разного сорта, разбитых, несомненно, при раздробительной продаже их, так как все остальные, лежавшие на полках и в ящиках, свечи оказались в пачках цельных, непочатых. Стол этот был вынесен из лавки Блинова и спрятан в подвале, по всей вероятности, в то время, когда Податной Инспектор и Торговая Депутация ушли в лавочную конторку для составления акта. В самой конторке, между прочим, найдены печатные объявления Блинова об открытии им торговли восковыми свечами в гор. Владимире, из коих одно и было присоединено к акту дознания. Конфискованные свечи, на сумму семь тысяч четыреста девяносто шесть (7496) руб. 51 коп.(Оценку производил Суздальский мещанин Н.И. Фирсов и Владимирский мещанин В. П. Петров. Из общего количества свеч были вынуты при этом 22 фунта и запечатаны особо по одной и по несколько свеч, как образцы, для представления в Казенную Палату.), сданы были в Знаменскую градскую, как ближайшую, церковь на хранение впредь до распоряжения Казенной Палаты; самый акт, с опечатанными образцами свеч, представлен в оную Палату (Акт дознания Торговой Депутации от 5-го янв. 1887 г.).
9-го января Блинов обратился в Палату с прошением о допущении его осмотреть, в присутствии Палаты, представленные в оную Владимирской Торговой Депутацией образцы конфискованных из его лавки свеч, а равно и свечи, отобранные у покупателей, Богатырева и Захаровой. Вследствие означенного прошения, Блинову в присутствии Казенной Палаты предъявлены были взятые из его лавки:
1) пачка со свечами, представленными покупателями (№ 3-й); но уложенные в ней свечи он, Блинов, за свои не признал;
2) также не признал Блинов за свои и свечи в пачках под №№ 1, 2, 4 и 7;
3) пачки под 5 и 6 признал за свои и, наконец,
4) относительно венчальных свеч в коробке Блинов не дал никакого заключения.
Не лишне заметить, что Блинов весьма внимательно рассматривал представленные ему Палатой свечи, даже ломал их, растирая воск от них на руках и обоняя аромат его. После этого, все пачки были слова запечатаны печатями присутствовавших при осмотре членов Палаты.
12-го января Казенная Палата, препроводив обратно образцовые свечи Торговой Депутации, поручила последней, в личном присутствии самого Блинова или его поверенного, эксперта химика и депутата от Духовной Консистории, произвести сличение тождества препровождаемых свеч со свечами, конфискованными в лавке Блинова и переданными в Знаменскую церковь, как по наружному виду, так и по содержанию в тех и других свечах чистого пчелиного воска и других примесей (Отношение Владимирской Казенной Палаты, от 12-го января 1887 г. за № 167).
5-го февраля 1887 г. Владимирская Торговая Депутация, согласно предписанию Казенной Палаты от 12-го января того же года за № 167, в присутствии Податного Инспектора, депутата от Духовной Консистории, эксперта-провизора Баума, приглашенного Торговой Депутацией для содействия, полицейского чиновника; самого Блинова и его поверенного, кандидата прав С. М. Архангельского, представителя от причта и старосты Знаменской церкви, священника А. Альбицкого, известных уже свидетелей, Богатырева и Захаровой, и других посторонних свидетелей, производила сличение тождества образцов свеч, представленных в Казенную Палату, со свечами, конфискованными у Блинова и хранящимися в Знаменской церкви.
В самом начале г. экспертом было заявлено, что сличение тождества в свечах может быть произведено им в настоящее время только по наружному их виду, так как сличение по внутреннему содержанию требует времени и разных приспособлений, а потому может быть сделано только в лаборатории, и притом в течение не менее месяца, если найдется в свечах более 20-ти разновидностей. Затем была распечатана пачка № 3-й, в которой находились свечи, представленные свидетелями, Богатыревым и Захаровой. Блинов и поверенный его свеч этих за свои не признали, а потому Торговая Депутация признала нужным предъявить их Богатыреву и Захаровой, которые, по тщательном и внимательном осмотре свеч, признали их за те самые свечи, которые они купили у Блинова и представили Торговому Надзору. Кроме того, при осмотре свеч, хранившихся в Знаменской церкви, из числа конфискованных у Блинова, найдены были свечи совершенно тождественные со свечами, купленными свидетелями, что безусловно было признано и г. экспертом (тождественные свечи найдены в ящиках под №№ 52, 60 и в образцовой пачке № 7). Затем была распакована пачка № 1 и сличена с свечами, находившимися на хранении в Знаменской церкви, при чем эксперт нашел опять положительное тождество. После этого, Блинов и поверенный его, г. Архангельский, единогласно заявили, что они не желают дальнейшего сличения свеч с образцами, и признают все свечи, как в образцах, так и конфискованные и хранящиеся в Знаменской церкви, за принадлежащие Блинову, при чем сам Блинов, кроме того, заявил, что он, «при осмотре свеч в Казенной Палате, не признал их своими потому, что они были обернуты не в его бумагу». Таким образом, Торговая Депутация не нашла нужным производить дальнейшее сличение свеч, а обратилась к проверке, все ли сорта свеч попали в образцы. При этом оказалось, что некоторых сортов в образцах не было; а потому для полноты последующей экспертизы таковые еще двадцать два сорта выбраны, запечатаны тремя печатями Податного Инспектора и двух торговых депутатов и присоединены к прежним образцам в особой пачке, под № 8. Так как сличение свеч производилось в настоящее время по наружному виду, то депутат от Духовной Консистории счел необходимым прибавить и просил Торговую Депутацию занести это в акт, что все осмотренные свечи, по наружному их виду, имеют назначение - исключительно для церковного употребления, и для другого употребления предназначены быть не могут, так как означенные свечи оказались в следующем виде: 1) на крупных свечах для местных икон есть даже изображения Спасителя, Божией Матери и Креста, кроме обыкновенной уборки золотом и цветами; 2) свечи паникадильные, налепки, выносные украшены также позолотой и уборкой, что характеризует специально-церковное назначение их; 3) свечи среднего сорта и мелкие свечи - от ¼ ф. до 2-х ф. тоже с золотом и 4) свечи в 25, 30, 40, 100 и 120 на фунт приноровлены, как это видно из упаковки их и клейм на обертке, для церковной продажи, по установленным церковным обычаем ценам, а именно: 25 и 39 на фунт по 5 к., 4.1—до 3 коп., 60—по 2 коп., 100 и 120—по 1 коп. Акт этот подписан, наряду со всеми присутствовавшими при экспертизе, и поверенным Блинова, г. Архангельским, без всяких возражений (Акт 5-го февраля 1887 года).
По получении вышеозначенного акта Торговой Депутации, Казенная Палата, отношением от 7-го февраля за № 1,441, обратилась от, Владимирскую Духовную Консисторию за разъяснением, «допускаются ли, по церковным правилам, при церковном богослужении, свечи не из чистого пчелиного воска, а с другими примесями, и если допускаются, то в каком количестве могут быть допускаемы примеси к чистому пчелиному воску, указав количество примесей в процентах, и из чего могут состоять примеси».
Духовная Консистория отношением своим от 18-го февраля за № 1,543 уведомила Казенную Палату, что «со времени самого основания Христовой Церкви в святых храмах и везде во время совершаемого богослужения употребляемы были свечи из чистого пчелиного воска, без всякой примеси к нему других горючих материалов. И в настоящее время, в силу того же святого учреждения, везде при совершении богослужения должны быть употребляемы чистые восковые свечи; но, к прискорбию, нередко бывает, что при совершении богослужения и в самых святых храмах, наряду со свечами из чистого пчелиного воска, горят пред святыми иконами свечи имеющие примесь в воску из других горючих веществ. Эти свечи покупаются не в церквах и церковных лавках, а приобретаются приходящими в церковь богомольцами в лавках у частных торговцев церковными свечами. Так как приготовленные не из чистого пчелиного воска, а с примесью других подобных воску материалов, свечи бывают подделаны под образец чистых церковных свеч, нередко с украшениями на них из золота и даже с священными изображениями, то церковными старостами, не умеющими и не имеющими возможности во время богослужений, к которым приносятся свечи, производить испытания доброкачественности приносимых свеч, в виду совершенного сходства оных по их виду и форме с свечами из чистого пчелиного воска... не возбраняется (т.е. допускается, как неудобоотвратимое зло) и эти свечи фальшивые ставить перед святыней храмов наряду с чистыми, подобающими святыне, восковыми свечами, и они (старосты) примиряются с этим великим злом, будучи одушевляемы надеждою на искоренение оного содействием Гражданской Власти, могущей в силу закона запретить частным торговцам подделку церковных свеч и продажу оных».
По получении означенного сообщения Духовной Консистории, Палата дала знать Торговой Депутации предписанием от 21-го февраля, за № 1,948, что исследование свеч, отобранных у купца Блинова, должно быть произведено с разделением их на две категории: а) из чистого пчелиного воска и б) из пчелиного воска с примесями других горючих материалов, при чем Торговой Депутации поручено было исследовать особо свечи, отобранные от покупателей.
Актом 28-го февраля Торговая Депутация выделила из свеч Блинова, в присутствии его поверенного Архангельского, эксперта провизора Баума и депутата от Духовной Консистории, несколько частей воска, для производства исследования, посредством определения удельного веса,— в том числе и от свеч, взятых у покупателей. Из экспертизы, которой те и другие были подвергнуты, выяснилось, что белые свечи Блинова состояли не из чистого пчелиного воска, а заключали примесь минерального воска; свечи же желтые по удельному весу могут быть (Экспертизе относительно желтых свеч следовало по всей справедливости выразиться прямее и решительнее, употребив вместо могут быть призваны... пчелиного воска, должны быть признаны,— так как все отделенные экспертизой кусочки из образцовых желтых свеч, при погружении их в алкоголь соответствующего удельного веса, воочию всех, тотчас же опустились на дно пробирного сосуда, что несомненно указывало на выработку их из чистого пчелиного воска. Да иначе и быть не могло, так как означенные свечи были не машинные, а ручные; ручные же свечи из ненастоящего пчелиного воска сделать невозможно, что известно всякому, хоть сколько-нибудь знакомому с выработкой церковных свеч.) признаны сделанными из чистого пчелиного воска, но утверждать это экспертиза не решилась, в виду невозможности в короткое время произвести анализ. Депутат от Консистории, признавая экспертизу совершенно излишнею и напрасною, этого акта не подписал, заявив, что он подаст особое мнение.
Примечания: 1) В настоящее время, при выработке церковных свеч, многими заводчиками с большим успехом введены в употребление другие примеси, имеющие во многом одинаковые свойства с чистым пчелиным воском и весьма трудно узнаваемые. Эти примеси суть: растительный воск и так называемый минеральный горный воск или озокерит—церезин. Так как все сорта растительного воска по составу и свойствам сходны с пчелиным воском, то нет никакой возможности определить их присутствие не только по наружному виду свеч, но даже и путем анализа (Московск. Ведом. за 1881 год статья Ф. Попова).
2) Чистый пчелиный воск имеет удельный вес — 0,943, а минеральный желтый воск — 0,894 (Церковно-Общественный . Вестник № 123—1879 г.).
3) Присутствие церезина узнается погружением воска в алкоголь удельного веса от 0,945 до 0,950, в котором чистый воск тонет, а смешанный плавает (Москов. Ведом. № 46 — 1887 года).
Вдумавшись в примечание первое и сопоставивши между собой два последние, невольно убедишься, что Казенной Палатой дана была задача экспертизе не легкая, едва ли даже посильная, при примитивности тех приемов или способов, какими последняя владела, для определения внутреннего достоинства свеч Блинова. И в этом отношении не была ли экспертиза совершенно излишнею?
В особом своем отзыве депутат от Консистории, подробно изложив мотивы и историю законодательства о продаже церковных свеч, повторяет свое прежнее заявление о том, что экспертиза была произведена совершению напрасно, потому что актами 5-го января и 5-го февраля несомненно определилось как то, что все свечи, конфискованные в лавке Блинова,— свечи церковного характера, предназначены исключительно для церковного употребления, и ни для чего иного, ни для освещения комнат, ни на елки, ни на другие какие-либо надобности в общежитии, даже для продажи сектантам, покупающим обыкновенно свечи из самого лучшего подточного пчелиного воска, и приготовленные особо, именно сканные посолонь, - непригодны, с чем несомненно соглашался и поверенный Блинова, г. Архангельский, подписавший акт 5-го февраля, как замечено было выше, без всяких возражений: так и то, что теми же актами, самым обстоятельным, неопровержимым образом доказаны факты противозаконной раздробительной продажи сих свеч из лавки Блинова для церковного употребления, именно, для возжения при церковном Крещенском водоосвящении. В заключение своего отзыва, депутат высказался так: неужели Блинов, вопреки смыслу всех доныне действующих законоположений о торговле восковыми церковными свечами, имел и будет иметь право продавать безнаказанно, для церковного употребления, свои свечи поштучно потому только, что в них при экспертизе окажется примеси, положим, 1 фун. церезина на 39 фун. пчелиного воска, или, наоборот, на 39 фун. церезина 1 фун. пчелиного воска! После этого, всякому смышленому свечезаводчику стоит только положить несколько долей, даже золотников, пчелиного воска на пуд свеч из других горючих материалов,— и он, в силу подобной экспертизы, может считать себя в праве не только безнаказанно обходить закон, но и буквально глумиться над ним, продавая из своей лавки по свечке к церковной службе.
Получив отзыв экспертов, Палата вошла в обсуждение следующих вопросов: 1) была ли произведена продажа свеч из лавки Блинова, количествами менее 20 фун., для церковного богослужения, вопреки закона 28 августа 1808 г.;
2) какие именно свечи продавал Блинов, восковые ли, собственно церковные, или же такие, которые, по разъяснению в циркуляре Депар. Торг, и Мануф. от 8-го марта 1878 года № 1,563, идут «на разныя другия надобности в общежитии», например, для освещения комнат, и 3) для какой надобности исключительно предназначались свечи, конфискованные в лавке Блинова Торговой Депутацией и сданные на хранение в Знаменскую церковь?
Эти три вопроса Палата разрешила следующим образом: 1) что «из лавки Блинова свечи проданы были единственно для употребления при церковном богослужении и, притом в количестве менее 20 фун.»; 2) что «все свечи имеют безусловно вид свеч, исключительно употребляемых при церковном богослужении, как относительно формы, так и украшений изображениями Спасителя, Божией Матери, Креста, и прочих, и что такие свечи ни для освещения комнат, ни на другие какие надобности в общежитии не могли предназначаться и продаваться; но что по внутреннему своему содержанию эти свечи, как состоящие не из чистого пчелиного воска, не могут быть названы церковными восковыми свечами, как это разъяснил Правительствующий Сенат по делу фейерверкера Зворыкина» (1884 г. 18-го января № 1,067), и 3) что свечи Блинова неминуемо распространяются по святым храмам наравне с свечами из чистого пчелиного воска через покупку их старостами и богомольцами, не имеющими никакой возможности отличать поддельно-восковые свечи от настоящих». Последнее заключение выведено Палатой из отзывов Консистории и духовного депутата. Палата соглашалась с ними, что Блинов не только подрывает интересы церкви раздробительной продажей свеч вопреки закона 28-го августа 1808 г., но и нарушает святость самого учреждения, соглашалась, что от такого покушения церковь должна быть ограждена законной властью, и незаконный торговец должен быть привлечен к ответственности за продажу для употребления при церковном богослужении непригодных к тому свеч; но ограждение интересов церкви от наплыва поддельных свеч и привлечение незаконного торговца к ответственности падает, по ее мнению, уже на обязанность общих судебных мест. На этом основании Палата, руководствуясь 124 и 136 ст. Учр. Суд. У стан., возбужденное против Блинова преследование передала в ведение прокурора Владимирского Окружного Суда.
Г. прокурор на дело Блинова посмотрел по своему. В своем отношении в Палату он высказался, что в деле Блинова «обращает на себя внимание только одна 173 ст. Уст. о наказ, налаг. Мир. Суд., определяющая наказание за обман в качестве товара и относящаяся к преступлениям, называемым мошенничеством, под именем которого на основании 1,665 ст. Ул. о наказ, признается похищение чужого имущества, обманом учиненное. Принимая в соображение», продолжает прокурор, «1) что в данном случае Блинов хотя и торговал свечами, имевшими внешний вид церковных свечей, но при этом из дела не видно, чтобы он обманывал своих покупателей уверениями, что свечи эти приготовлены из чистого пчелиного воска, и 2) что хотя по правилам церкви при богослужении должны быть употребляемы свечи из чистого пчелиного воска, чего впрочем большинство прихожан и не знает, но при этом Указом Святейшего Правительствующего Синода, состоявшимся 10-го июня 1886 г. за № 11, воспрещается ограничение приема от прихожан пожертвований свечами, выделанными не из чистого пчелиного воска, а взамен того предлагается употреблять меры архипастырского воздействия к побуждению причтов, старост и прихожан приобретать церковные свечи не от частных торговцев, а из Епархиальных заводов, где они делаются из чистого воска,— оказывается, что покупатели восковых свеч, сделанных не из чистого воска, а с другими примесями, не вводятся этим в убыток, так как имеют возможность дать им именно то назначение, для которого они куплены, и следовательно не могут считаться обманутыми; для соблюдения же доходов церкви, должны быть употребляемы архипастырские воздействия». По изложенным соображениям, не усматривая в действиях Блинова признаков уголовного преступления и потому не признавая за собою права сделать распоряжение о возбуждении против Блинова судебного преследования, прокурор возвратил в Казенную Палату все производство по этому предмету и конфискованные свечи.
Таков был ход дела о незаконной торговле церковными свечами. К пояснению этого дела считаем не лишним предложить вниманию читателя следующее. Закон 28 августа 1808 года есть закон специальный, исключительный. В нем указаны: 1) особый административный порядок преследования лиц, виновных в «подложной» продаже церковных свеч, через чинов полиции и по Высочайшему утвержденному 9 февраля 1865 года положению о пошлинах за право торговли через лиц и учреждения, ведению коих подлежит наблюдение за правильностью торговли (Циркуляр Министерства Финансов от 8 марта 1878 года № 1363); 2) особое наказание виновных немедленною конфискацией свеч и взысканием двойной пени против стоимости последних в первый раз, а во второй, сверх того, отсылкой виновных к суду по законам (§ 11 зак. 28 августа 1808 г.). В виду таких ясных указаний закона, Казенная Палата сама обязана была обсудить, совершена ли Блиновым «подложная» продажа церковных свеч, и, если совершена, подвергнуть его взысканию, указанному в 11 § зак. 28 августа 1808 года. Признав дело не подлежащим своему ведению и направив оное к г. прокурору, Палата открыла себе возможность уклониться от надлежаще-полного обсуждения действий Блинова. Так, она признала не подлежащим сомнению факт продажи свеч из лавки Блинова менее 20 фунтов для употребления при церковном богослужении и пришла к заключению, что в данном случае «церковь должна быть ограждена надлежащею властью, а Блинов должен быть подвергнуть ответственности» (Определение Палаты от 26 марта). Между тем, своею властью церкви она не оградила и Блинова ответственности не подвергла, устранив себя от обсуждения действий Блинова под предлогом своей некомпетентности.
Вместе с тем Казенная Палата и по существу дела высказала суждение неправильное. Установив, что Блинов продавал в розницу, менее 20 фун., церковные свечи для употребления при церковном богослужении, Казенная Палата нашла, что в церквах должны употребляться свечи «из чистого пчелиного воска»; свечи же Блинова сделаны не из чистого пчелиного воска, а с примесью церезина и, следовательно, не могут называться «в буквальном смысле церковными восковыми свечами», за продажу которых, «в количестве менее 20 фун., виновные должны быть преследуемы по закону 28 августа 1808 года». Таким образом, Блинов, несомненно нарушивший закон 28 августа 1808 года, не подлежит, по мнению Казенной Палаты, взысканию по этому закону единственно благодаря тому, что свечи его не чистовосковые, и потому в буквальном смысле не подходят под действие того закона.
Но говоря о «буквальном» смысле закона, Палата должна была внимательнее отнестись именно к буквальному тексту закона, на котором основывает свое постановление: во всех 12 пунктах Высочайше утвержденного (28 авг. 1808 г.). Доклада Комиссии Духовных Училищ ни разу не употреблено выражение «восковыя церковныя свечи», а везде поставлено выражение «церковныя свечи» без слова «восковыя». Очевидно, то обстоятельство, что свечи Блинова не чисто восковые, буквальному смыслу закона не противоречит; существенно — то, что Блинов продавал церковный свечи, т. е. для употребления при церковном богослужении. Действительно, цель закона 28 августа 1808 года — оградить церковные доходы от «алчного корыстолюбия» посягающих на эти доходы частных лиц; и привилегия церкви заключается не в исключительном праве выделывать свечи из чистого пчелиного воска (это право и другим предоставлено), а в исключительном праве розничной продажи свеч для употребления при церковном богослужении. Поэтому-то факт розничной продажи свеч для употребления в церквах уже сам по себе составляет поступок, подлежащий каре по закону 28 августа 1808 года. Если же при таком нарушении закона, нарушители будут употреблять еще материал для свеч поддельный, то их должно тем более преследовать, рассматривая подделку материала, как увеличивающее вину обстоятельство. Толковать же закон иначе, в том смысле, как толкует его Казенная Палата в рассматриваемом случае, значит совсем отменить действие закона. Известно, что «церезин» значительно дешевле пчелиного воска, так что продавать вместо восковых свеч поддельные необыкновенно выгодно. Попятно, что стоит только объявить безнаказанность продажи поддельных свеч вместо восковых, и — закон 28 августа 1808 года будет «мертвым законом», а церковные интересы, вопреки воли Законодателя, будут отданы в жертву «алчному корыстолюбию» торговцев. Мнение Казенной Палаты таким образом не только не оправдывается законом 28 августа 1808 г., но прямо противоречит его буквальному содержанию и цели.
В оправдание своего решения Казенная Палата ссылается на указ Правительствующего Сената по делу фейерверкера Зворыкина от 18 января 1884 г., за № 1067-м. По мнению Палаты, Сенат освободил Зворыкина от взыскания, определенного законом 28 августа 1808 года, потому, что свечи Зворыкина оказались сделанными не из чистого пчелиного воска, а с примесью «церезина». Но содержание этого указа вовсе не позволяет сделать из него такой вывод. Сенат освободил Зворыкина от взыскания потому, что не доказано было нарушение Зворыкиным закона 28 августа 1808 года: мысль эта выражена в приведенных соображениях о том, что факт продажи Зворыкиным свеч для церковного употребления в розницу не доказан,— что свечи были в закрытых ящиках, что привезены они Зворыкиным проездом мимо в ярмарку, вместе с сальными свечами, что свечи Зворыкина были сделаны из «церезина» и назначались для домашнего употребления, на елки и т. п. Очевидно, указание Прав. Сенатом на материал свеч принято только, как одно из многих соображений оправдывающих показание Зворыкина, что он продавал свечи не для церковного употребления. Не говоря уже о том, что дело Зворыкина ничего не имеет общего с делом Блинова, бесспорно уличенного в розничной продаже свеч для употребления исключительно при церковном богослужении,— непонятно, как Палата, при таком содержании указа, могла выделить одно из второстепенных соображений вне связи с другими и приписать Сенату мысль о ненаказуемости продажи церковных свеч, в количестве менее 20 фунтов, на том единственно основании, что свечи не чисто восковые. Не понятно особенно потому, что Правительствующий Сенат, как высший блюститель правильного применения законов, не мог высказать такой мысли, которая бы в корне подрывала самое существование закона. Независимо от сказанного, Казенная Палата не имела данных для признания всех свеч Блинова поддельными. Экспертизой желтые свечи признаны сделанными из чистого воска; пусть экспертиза не утверждает этого положительно, но не доказано и противного. Таким образом желтые свечи, конфискованные у Блинова, должны быть признаны восковыми церковными свечами в «буквальном смысле». Еще менее основания имела Палата утверждать, что все белые свечи Блинова не из чистого пчелиного воска, так как едва ли и одна треть их была подвергнута экспертизе; остальные же все сорта остались не исследованными по внутреннему их содержанию, и, стало быть, сказать о них: восковые ли церковные те свечи «в буквальном смысле», или не восковые, Казенная Палата положительно уже не имела никакого основания.
Не меньше грешит и заключение г. прокурора. По мнению его, сепаратный указ Святейшего Синода 10-го июня 1886 года будто отменяет действие закона 28 августа 1808 года. Но рассуждая так, пришлось бы оправдывать какое угодно мошенничество и фальсификацию.
При деле Блинова препровождено к г. прокурору найденное 5-го января, при конфисковании свеч, одно из объявлений Блинова. В этом объявлении, обращенном по преимуществу к почтеннейшим церковным старостам, торжественно возвещалось, что он, Блинов, открывает в гор. Владимире с 1-го января 1887 г. торговлю восковыми свечами по удешевленным ценам против прочих торговцев, потому что имеет собственный свечной восковой завод и торговлю в Москве и в Нижнем Новгороде. Обстоятельство, что по экспертизе, произведенной г. Баумом, в части восковых свеч Блинова оказалась примесь церезина, указывает на то, что при противозаконной торговле свечами Блинов допустил еще подлог, подделку в них, с преступною, корыстною целью. Блинов продавал эти свечи, как видно из приложенного объявления об открытой им торговле, за чисто—восковые, скрывая от покупателей, что в них имеется примесь худшего и малоценного материала - церезина, не позволительного по закону и правилам Церкви в восковых свечах, предназначаемых для церковного употребления,— продавал эти свечи по цене чисто восковых свеч, каковой стоимости, вследствие примеси в них церезина, они не могли иметь. Таким образом, получая через обман с покупателей плату большую, чем бы следовало, он, Блинов, обманным способом совершал похищение чужого имущества (в виде лишних денег) или, что тоже, мошенничество. Вследствие этого, Блинов, кроме объясненного выше взыскания за противозаконную торговлю церковными свечами, должен подлежать еще уголовному преследованию за мошенничество. Между тем г. прокурор не видит здесь, очевидного для всех, обмана, и в деянии Блинова не находит никаких признаков уголовного преступления. «Из дела не видно, говорит он, чтобы Блинов обманывал своих покупателей уверениями, что его свечи приготовлены из чистого пчелиного воска»: следовательно-де в его продаже поддельно-церковных свеч нет обмана и мошенничества. Но, во-первых, кто же, входя в лавку, например, за чаем, спрашивает удостоверения у торговца, что у него настоящий чай, а не чай-иван? Во-вторых, если закон, преследующий обман и мошенничество, не относится к деянию Блинова, то спрашивается, какие же деяния преследуются этим законом? Предположим, что торговец N начал продавать водку, не имея торгового свидетельства на эту продажу, и притом водку неустановленной крепости. Если смотреть на этот случай согласно с постановлением Владимирской Казенной Палаты от 26 марта и с заключением г. прокурора по делу Блинова, то и торговец N не может подлежать ответственности перед законом ни за отсутствие торгового свидетельства на продажу водки, так как свидетельство выдается на право торговать водкой непременно узаконенной крепости, ни за отсутствие этой крепости в его водке, так как он благоразумно умалчивает перед своими покупателями, что в продаваемой им водке только 30-ть вместо 40 градусов. Всякий здравомыслящий человек без сомнения понимает, что подобный торговец подлежит двойной ответственности, как за торговлю товаром, на продажу которого не имеет законного свидетельства и права, так и за обман в товаре. Естественно поэтому было ожидать, что в деянии Блинова г. прокурор строго разграничит двойное преступление,— и взыскание по одному, в силу закона 28 августа 1808 года, предоставит Казенной Палате, а за другое будет преследовать виновного уголовным порядком. Но возвратимся к ходу самого дела.
Казенная Палата, получив упомянутое выше отношение прокурора, определила конфискованные свечи, имевшиеся при деле, возвратить Блинову, а равно возвратить ему же и все свечи, которые были конфискованы в его лавке и которые по закону 1808 г. (§ 11) должны поступить в доход церкви. Последних, нужно заметить, было конфисковано около 300 пуд. на сумму, как сказано раньше, 7496 руб. 51 коп.
После всех рассказанных треволнений Блинов, покрытый ореолом славы в борьбе с законом, поспешил взять конфискованные у него свечи, и в своей вновь открытой лавке, прибавил только в прежней вывеске «Торговля восковыми свечами» мелким шрифтом: «из минерального воска». А за тем, на удивление и зависть всех прежних местных заводчиков и торговцев церковными свечами начал бойко продолжать прерванную торговлю оптом, и в розницу, и по-свечно.
Безнаказанный пример легкой и быстрой наживы Блинова, естественно, не мог остаться без множества подражателей. Так как за ходом дела Блилова зорко следили весьма многие его единомышленники, то почти единовременно с открытием его лавки открылись не только в г. Владимире, но и в других городах Епархии новые лавки с поддельными церковными свечами; стали торговать ими в лавках со смешанным товаром, продавать с полков, развозить, разносить по селам и деревням, торговать там, где самые торгаши доселе не имели понятия о такой торговле,— вообще стали эксплуатировать и растаскивать по миру церковное добро в небывалых доселе размерах, вопреки воле мудрого и благопопечительного Правительства, к глубокому оскорбленно религиозного чувства доверчивых покупателей и на изумление всех ревнителей закона. Напоминать в то время сим торгашам о существовании закона, преследующего и наказующего их преступный промысел,— значило обрекать себя на оскорбления всевозможного рода…
На постановление Казенной Палаты уполномоченным от Духовной Консистории своевременно принесена была жалоба в Правительствующий Сенат. В настоящее время воспоследовало решение Сената по сему делу, санкционированное Высочайшей Властью.
ВОТ РЕШЕНИЕ ЭТОГО ДЕЛА:
По Высочайшему повелению.
Указ Иго Императорского Величества Самодержца Всероссийского, из Правительствующего Сената, Обер-Прокурору Святейшего Синода.
По указу Его Императорского Величества, Правительствующий Сенат слушали: 1) предложение г. Министра Юстиции, от 13-го ноября 1894 года за № 31,170, следующего содержания:
Государь Император, по всеподданнейшему докладу его, Министра, в 9-й день ноября, Высочайше соизволил на приведение в исполнение определения Правительствующего Сената, состоявшегося 1-го декабря 1893 года по делу об уменьшении размера денежного взыскания с купца Блинова за продажу церковных свечей в розницу. О таковой Высочайшей воле он, Министр, предлагает Правительствующему Сенату к надлежащему исполнению, и 2) справку, по которой оказалось, что Правительствующий Сенат, рассмотрев дело по жалобе уполномоченного от Владимирской Духовной Консистории, священника Александра Альбицкого на Владимирскую Казенную Палату за освобождение купца Блинова от взыскания за продажу церковных свечей в розницу, нашел, что Нижегородский цеховой Иван Блинов, открыв в гор. Владимире в начале 1887 г. торговлю разными восковыми свечами, деревянным маслом, ладаном и уборными венчальными свечами, особыми печатными объявлениями, распространенными им по городу, довел до сведения торговцев, церковных старост и вообще покупателей, что продажу свечей он будет производить по удешевленным ценам против прочих торговцев.
5-го января того же года от Председателя Правления Владимирского Епархиального свечного завода, священника Александра Альбицкого, было подано заявление о неправильной торговле из лавки Блинова церковными восковыми свечами количеством по 1 фун., ½ фун.,1/4 , фун. и даже поштучно, с просьбою прекратить эту незаконную торговлю, как производимую вопреки закона 28-го августа 1808 г., вследствие чего Торговая Депутация гор. Владимира, совместно с и. д. Податного Инспектора Цветковым, прибыли в лавку Блинова для осмотра свечей и поверки торговли. Покупатели свечей: запасно-отпускной унтер-офицер Иван Богатырев, крестьянка Степанида Захарова и вдова Мокеева показали, что они купили в лавке Блинова за время с 3-го по 5-е января включительно, первый — сначала шесть свечей — на 45 к., потом по одной свечке в 15 и 10 коп. каждая, а остальные — по одной свечке, причем все трое удостоверили, что свечи были ими куплены для церковного водоосвящения (совершаемого в церквах 5-го января). Продажу свечей вышеуказанными дробными количествами подтвердил городовой Иван Трофимов, заявив, что он видел, как Богатырев и Захарова купили в лавке Блинова две свечи 5-го января утром. Так как продажа церковных восковых свечей производилась из лавки Блинова количеством менее 20 фун., то Торговая Депутация признала эту торговлю, на основании циркуляра Департамента Торговли и Мануфактур от 8-го марта 1878 г., незаконною, и вследствие сего все свечи, в 66 ящиках, на сумму 7496 руб. 51 коп. были опечатаны и сданы в Знаменскую городскую церковь, а самый акт о сем, вместе с опечатанными образчиками свечей, был представлен во Владимирскую Казенную Палату.
За сим дальнейшим производством по делу были удостоверены, как розничная продажа свечей из лавки Блипова, так и то, что опечатанные восковые свечи были предназначены для церковного употребления; составленный о чем акт был подписан поверенным Блинова, кандидатом прав Архангельским, без возражений. Произведенною, по распоряжению Казенной Палаты, экспертизою взятых из магазина Блинова свечей установлено, что белые свечи сделаны не из чистого пчелиного воска, а с примесью парафина или церезина (минерального воска), что же касается желтых свечей, то эксперт-провизор Баум нашел, что по удельному весу, на основании старых руководств, скорее можно допустить, что свечи эти сделаны из чистого пчелиного воска, но, в виду новейших испытаний доктора Гагера и исследований, требующих продолжительного времени, положительного заключения о сем не высказал. По рассмотрении всех относящихся к делу данных, Владимирская Казенная Палата постановила следующие три вопроса: 1) была ли продажа из лавки Блинова свечей количеством менее 20 фун. для церковного богослужения, вопреки закона 28-го августа 1808 г.; 2) какие именно свечи продавались, т.е. восковые ли, собственно церковные свечи, или же такие, которые, как разъяснено в циркуляре Департамента Торговли и Мануфактур от 8-го марта 1878 года за 1,563, идут «на разныя другия надобности в общежитии», например: для освещения комнат, и 3) для какой надобности исключительно предназначены свечи, взятые из лавки Блинова Торговой Депутацией и сданные на хранение в Знаменскую церковь? Признав: а) что из лавки Блинова восковые свечи были проданы Богатыреву, Захаровой и Мокеевой единственно для употребления при церковном Богослужении, совершаемом 5-го января в христианских храмах, по случаю водоосвящения, и притом количествами менее 20 фун., и б) что по наружному виду, все свечи предназначены специально к употреблению при церковном богослужении, так как ни для освещения комнат, ни на какие другие надобности в общежитии они не пригодны, Казенная Палата, по 3-му ею постановленному вопросу, нашла, что отобранные в лавке Блинова свечи, по внутреннему своему содержанию, как сделанные из пчелиного воска с большими или меньшими примесями парафина или церезина, не могут назваться в буквальном смысле церковными восковыми свечами, за продажу которых количеством менее 20 фун., виновные должны быть преследуемы по закону 28-го августа 1808 г. Но с другой стороны оказывается несомненным, что свечи Блинова, будучи во всех отношениях, по наружному виду, церковными, восковыми свечами, продавались для употребления при церковном богослужении и ни к чему иному предназначены быть не могут, что удостоверено безусловно, как актом 5-го января, так и обстоятельствами дела; Богатыреву, Захаровой и Мокеевой проданы в лавке Блинова свечи за чисто церковные, восковые, для возжения (по показанию этих лиц) в церкви при водоосвящении 5-го января; самое приглашение Блинова, распространенное печатными объявлениями и обращенное, между прочим, к церковным старостам не могло не заключать в себе намерения на продажу в церкви поддельных свечей, так как в лавке его совсем не оказалось пригодных для церковного богослужения свечей. От этого церковь должна быть во всяком случае ограждена установленною властью, а Блинов должен быть привлечен к ответственности за действия, которые выразились в продаже, для употребления при церковном богослужении, непригодных к тону свечей.
При таких обстоятельствах, как ограждение интересов церкви от наплыва свечей не из чистого воска, а с примесями парафина или церезина, так и привлечение Блинова к ответственности, зависят уже от общих судебных мест. В виду сего Палата 26-го марта 1887 г., между прочим, постановила: согласно заявлению депутата от Духовной Консистории и на основании 124—136 ст. Учр. Суд. Уст. все производство по настоящему делу препроводить к Прокурору Владимирского Окружного Суда, для надлежащего направления дела, передав в ведение Прокурора и свечи, хранящиеся в Палате и в Знаменской церкви. С своей стороны Прокурор Владимирского Окружного Суда, не усмотрев в продаже Блиновым церковных свечей признаков уголовного преступления, так как последний хотя и продавал свои свечи за церковные, но не вводил покупателей в обман уверениями, что свечи эти из чистого пчелиного воска, и, не признав по сему за собою права на возбуждение против Блинова судебного преследования,— возвратил все производство в конфискованные свечи в Казенную Палату, а сия последняя, по постановлению 15-го апреля 1887 г., означенные свечи, а равно и те, которые были сданы на хранение в Знаменскую церковь, определила возвратить Блинову.
На приведенные постановления Казенной Палаты от 26-го марта и 15-го апреля 1887 года уполномоченный Владимирской Духовной Консистории, священник Александр Альбицкий, жалуется Правительствующему Сенату и, указывая в жалобе своей на то, что Палата, установив и признав наличность всех данных, свидетельствующих о нарушении Блиновым закона 28-го августа 1808 года, тем не менее, потому только, что продаваемые им свечи не из чистого пчелиного воска, уклонилась от разрешения дела по существу и передала оное на усмотрение прокурорского надзора, просит обжалованные постановления Палаты отменить, признав Нижегородского цехового Ивана Блинова подлежащим взысканию, по силе § 11 закона 28-го августа 1808 г. за подложную продажу церковных свечей.
Рассмотрев обстоятельства настоящего дела, Правительствующий Сенат нашел, что Высочайше утвержденными 28-го августа 1808 г. докладом Комиссии духовных училищ и 26-го октября 1837 г. мнения Государственного Совета право розничной продажи церковных свечей присвоено исключительно Православной церкви, частным же лицам предоставлено производство только гуртовой продажи таковых (не менее 20 фунт, за раз в одни руки), и при том только с фабрик, из лавок, торгующих исключительно воском и восковыми свечами, и на ярмарках; виновные же в нарушении правил о торговле восковыми церковными свечами подлежат, сверх конфискации всего найденного у них количества свечей в местную приходскую церковь, взысканию пени в пользу церкви, в размере двойной стоимости найденных свечей. Из дела видно, что Блинов производил в 1887 г. из содержимой им в гор. Владимире лавки ровничную торговлю церковными свечами. Виновность Блинова в нарушении приведенного выше закона доказывается актом торгового надзора, коим удостоверен факт розничной продажи восковых церковных свечей из лавки Блинова с 3-го по 5-е января 1887 г. Богатыреву, Захаровой и Мокеевой в количестве от одной до шести свечей для церковного употребления. Хотя конфискованные свечи, как оказалось по произведенному анализу, изготовлены не из чистого пчелиного воска, а содержат в себе примесь церезина (минерального воска), то обстоятельство это не может иметь значения и послужить основанием к освобождению от ответственности за незаконную торговлю церковными свечами, так как в приведенных выше законоположениях не содержится изъятия от действия оных для церковных свечей не из чистого пчелиного воска, тем более, что найденные и задержанные в лавке Блинова восковые свечи по внешнему их виду относятся к разряду церковных восковых свечей и были предназначены для церковного употребления, как доказывается актом осмотра свечей, подписанным поверенным Блинова без возражений, и что объявление Блинова об открытии им с 1887 г. торговли восковыми свечами в городе Владимире было обращено к покупателям, торговцам и церковным старостам. На основании всего вышеизложенного Правительствующий Сенат признал, что Блинов должен был подлежать, по постановлению Казенной Палаты, взысканию в пользу местной церкви двойной стоимости найденных в его лавке восковых свечей с обращением таковых в ту же церковь, на основании Высочайше утвержденных 28-го августа 1808 г. доклада Комиссии духовных училищ и 26-го октября 1887 года мнения Государственного Совета, а потому постановление Владимирской Казенной Палаты 15-го апреля 1887 г. о возврате Блинову задержанных в его лавке восковых свечей оцененных в 7496 р. 51 коп. представляется неправильным и подлежит отмене. Но принимая во внимание, во-1-х, что обвиняемый, независимо от конфискации в пользу местной церкви всего количества найденных у него свечей, достигающего значительных размеров, подлежит еще взысканию штрафа в сумме двойной стоимости сих свечей—14993 руб. 2 коп.; во-2-х, что взыскание штрафа в столь значительном размере может оказаться или невозможным, или же повлечь за собой разорение торговца и невозможность продолжать вообще торговлю, и, в-3-х, что Высочайше утвержденными 14-го мая 1890 г. и 27-го мая 1891 г. мнениями Государственного Совета, признано возможным для дел о незаконной розничной торговле церковными свечами, возбужденных после издания первого из сих законов, ограничить и уменьшить в очень значительной степени, сравнительно с прежними законоположениями 1808 и 1837 гг., размер денежных взысканий в пользу церкви за производство такой торговли, с назначением высшего предела такового взыскания в 100 р. сверх конфискации найденных свечей (п. 7 закона 14-го мая 1890 г.).
Правительствующий Сенат нашел справедливым, в виду особых обстоятельств настоящего дела, применить к оному этот закон в отношении размера штрафа, а потому 1-го декабря 1893 г. определил: отменив постановление Владимирской Казенной Палаты по этому делу, взыскать с Блинова в пользу местной приходской церкви гор. Владимира стоимость найденных в его лавке свечей в сумме 7496 р. 51 к. и штраф в размере 100 р., применительно к закону 14-го мая 1890 г., и на приведение сего определения в исполнение испросить Высочайшее Его Императорского Величества соизволение, каковое, как это значится в вышеизложенном предложении г. Министра Юстиции, воспоследовало в 9-й день ноября сего 1894 года. Приказали:
О таковом Высочайшем повелении, с прописанием изложенного в справке определения Правительствующего Сената, состоявшегося по сему делу 1-го декабря 1893 г., для надлежащего исполнения и объявления просителю, а равно в разрешение рапорта от 1-го апреля 1888 года за № 2,965, Владимирской Казенной Палате послать указ, каковым уведомить и г. Обер-Прокурора Святейшего Синода. Февраля 28-го дня 1895 года № 2,477.
Владимирская Казенная Палата, по получении сего указа, сделала следующее заключение: о содержании указа Правительствующего Сената дав знать Владимирскому Городскому Полицейскому Управлению, поручить ему немедленно взыскать с Нижегородского цехового Ивана Блинова 7596 руб. 51 к. и передать деньги эти в Знаменскую гор. Владимира церковь. Независимо сего, о содержании этого указа, для объявления протоиерею Александру Альбицкому и для наблюдения за взысканием денег, уведомить Владимирскую Духовную Консисторию.
Нет сомнения, что таковое решение дела о незаконной торговле церковными свечами в городе Владимире будет иметь громадное значение не только для Владимирской Епархии, но и для других Епархий: с вышеприведенным решением этого дела связан вопрос о фактическом существовании самого закона, предоставляющего Православным церквам привилегию в обеспечение духовно-учебных заведений.
Протоиерей А. Альбицкий.
Продажа церковных свеч в XVIII веке
Епархиальный свечной завод
Владимирский Окружной Суд
Copyright © 2016 Любовь безусловная
|
