Протоиерей Григорий Петрович Крылов
Протоиерей Григорий Петрович Крылов, настоятель Сергиевской, города Владимира, церкви, родился в 1802 году в селе Абакумове, где отец его был диаконом. Образование Григорий Петрович получил во Владимиpской духовной семинаpии и кончил курс в 1824 году одним из первых студентов. По окончании курса он сначала думал поступить в Медикохирургическую Академию, но родители, и дядя, бывший Черниговский архиепископ Лаврентий, желая видеть его в духовном звании, отсоветовали ему. Отдохнув в каникулярное время, в сентябре того же года молодой студент отправился во Владимир, искать себе места, и, как лучший из кончивших курс воспитанников, в том же сентябре, 14 числа, определен был лектором греческого языка в низшее отделение Владимиpской духовной семинаpии, а 12 января 1826 г. поручено ему еще лекторство по французскому языку. Лекторами в прежнее время назывались помощники наставников. Служба, в качестве лектора, зачислялась в года действительной службы. Эта должность, будучи почетною для кончивших курс воспитанников, в тоже время считалась переходною. Бывшие питомцы Семинарии оставались на ней большею частью до открывающейся вакансии священнической или учительской. Григорий Петрович, прослужив четыре года лектором, в 1828 году, по его желанию, был назначен учителем первого класса Владимирского духовного приходского училища. В то время училища разделялись на приходские и уездные. Приходские были подготовительными к уездному; в них было два класса, с годичным курсом в каждом. Уездное училище состояло так же из двух классов: низшего и высшего отделений, с двухгодичным курсом в отделении. Учителя приходских училищ не имели уроков в уездном. Но если начальство находило педагогические способности в учителе и желание служить делу образования, то переводило такого в уездное училище. Так было и с Григорием Петровичем. Начальство заметило способности молодого учителя и в 1829 г. он был переведен в низшее отделение Владимирского духовного уездного училища, учителем по классам: катихизиса, арифметики и латинского языка. С любовью и знанием дела приступил он к преподаванию порученных ему предметов. Начальство, ценя способности и труды учителя, назначило его в 1830 году помощником инспектора училища. В этой должности Григорий Петрович состоял до 1846 года, когда сам пожелал оставить ее. Семинарское начальство, уважив просьбу, уволило его от должности помощника инспектора с выражением признательности за долговременную и усердную службу. В 1832 г. как награда за полезную службу назначено было Григорию Петровичу квартирное пособие.
В 1834 году, в октябре, частью исполняя желание родителей, частью по собственной склонности к духовному званию, Григорий Петрович подал прошение во священника, и 21 октября был рукоположен во священнический сан, с утверждением за ним места на его родине, в селе Абакумове. Однако начальство, и в особенности преосвященный Владимирский, архиепископ Парфений, ценя в Григории Петровиче отличного педагога, не желали терять его и оставили при училище, до будущего вакантного священнического места во Владимире. Не имея определенного прихода о. Григорий служил частью по назначению в церкви архиерейского дома, частью помогал другим священникам служа то ранние, то поздние литургии. После благодарности Семинарского Правления за полезную училищную службу выраженной в 1837 г., в 1838 г. о. Григорий перемещен в высшее отделение Владимирского духовного училища учителем по классам: греческого языка, географии и нотного пения.
В 1840 году, по смерти настоятеля Сергиевской, города Владимира, церкви, о. Иоанна Тумского, определен во священника к этой церкви. В 1841 году за ревностную службу и успешность в проповедывании слова Божия награжден набедренником, а в 1846 году скуфьею. Так первая священническая награда была дана через семь лет служения в священническом сане, а вторая через пять лет после первой, — промежуток очень значительный в сравнении с настоящим временем; особенно, если принять во внимание учительскую службу, на которой о. Григорий состоял с 1824 года. Отсюда выйдет, что первая награда последовала на семнадцатом году службы. Но это не должно нас удивлять. В то время во всех епархиях награды давались весьма редко и притом священникам заслуженным, или выдающимся по своей деятельности. Епархиальное начальство, сколько известно, руководствовалось в этом случае особым постановлением о наградах, отличным от настоящего. О. Григорий получил первые священнические награды, — одну через семь лет по посвящении, другую через пять лет после первой благодаря тому, что был учителем, а другие священники того времени и во всю жизнь не получали более этого.
В 1852 году духовные училища были преобразованы: упразднены приходские, а вместо их образовано низшее отделение духовного уездного училища с двухгодичным курсом; прежнее низшее отделение переименовано в среднее; высшее осталось по прежнему. При этом преобразовании произошли некоторые перемены в распределении предметов. Тогда о. Григорий был назначен учителем по классам: священной истории, русской истории и греческого языка. Ревностное прохождение учительской службы, примерно честное священническое поведение и усердие в проповедывании слова Божия были слова поощрены последующими наградами: камилавкой в 1853 г. и наперсным крестом в 1859 г. Кроме того, о. Григорий не раз получал благодарность и похвальные отзывы за преподавание от Семинарского Правления, а в 1859 г. получил благодарность от Академического Правления Московской Академии.
В 1857 г. по случаю вызова на чреду ректора Владимиpской духовной семинаpии, архимандрита Леонтия, смотритель училища (называвшийся тогда ректором, потому что был магистр богословия), о. протоиерей Ф.М. Надеждин назначен был исправляющим должность ректора Семинарии, а о. Григорию поручено исправление должности смотрителя училища, в которой и состоял от 25 июня по 24 октября того же года. В 1860 году о. Григорий оставил училищную службу и долговременные труды его по образованию духовного юношества вознаграждены назначением ему пенсии. Таким образом училищная служба о. Григория продолжалась 36 лет.
Как учитель о. Григорий обладал полным знанием поручаемых ему предметов, серьезным отношением к учебному делу, способностью понимать детскую природу питомцев и действовать на каждого ученика сообразно его душевному складу, и, наконец, умением возбудить любознательность в своих учениках. Не мало пришлось о. Григорию вынести трудов, проходя должность учителя. Тогда, особенно до 50-х годов, нынешние методы обучения совсем не были известны в училищах, преподавание со стороны учителей ограничивалось часто назначением урока «от сих и до сих», без всяких объяснений. Самые учебники были или неполны или непонятны для учеников. Относясь к обучению весьма серьезно, о. Григорий следил за статьями по педагогике в светских и духовных, журналах того времени, и что в прочитанных статьях находил полезным и удобоисполнимым в своей деятельности, то прилагал на практике. Уроки его всегда отличались полнотой и точностью объяснения, так что каждый прилежный ученик выслушав объяснение учителя выходил из класса уже почти знающим урок; дома ему оставалось только просмотреть учебник и припомнить толкование учителя. В частности при начальном обучении арифметике о. Григорий часто употреблял наглядный метод, до его времени вовсе не практиковавшийся. При уроках географии употреблял преимущественно метод конструктивный, который, в начале 30-х годов, только что начал практиковаться за границей. Прибегнуть к этому методу заставила необходимость. Географических карт, как рассказывал сам о. Григорий, на первых порах был всего один экземпляр, да и тот ветхий. Тогда учитель, желая пользы ученикам, объяснил способ рисования карт по географической сетке. Ученики легко воспринимали этот способ, а учитель просматривал и исправлял их труды. При обучении нотному пению о. Григорий, будучи отчасти сам музыкантом, старался по возможности отделять дискантов и альтов. Обучив мальчиков первым основаниям церковной ноты и уверившись в твердом знании, он приучал их петь в два голоса, притом с выражением, т. е. употребляя, где следовало, legato, crescendo, piano и под. Выражению учил не означая его в обиходе знаками, а с голосу. Мальчикам нравилось такое пение и они охотно занимались обиходом. По священной и русской истории, латинскому и греческому языкам, в дополнение к учебникам, которые во многих местах были изложены весьма кратко, а в иных местах и неудобопонятно, о. Григорий составлял записки для учеников. Учившиеся в первом высшем отделении, конечно, помнят эти записки; помнят, конечно, и то, какою краткостью, полнотой и доступностью для понимания отличались эти дополнения и разъяснения к учебникам. Один из бывших преподавателей Владимирского училища Канаровский, сам учившийся у о. Григория, рассказывал, что употребляя при обучении греческому языку записки своего учителя, он в скорое время достигал больших результатов: ученики быстро усвояли сущность этимологии и синтаксиса, а усвоив сущность, им, конечно, легко уже было запоминать и подробности. Ученики о. Григория видя ревность учителя, учителя никогда не прибегавшего к телесным наказаниям, уважали и любили его как отца, и беспрекословно слушались его.
Состоя еще в должности учителя училища, о. Григорий, как примерный из священников, назначен был в 1858 году градским духовником. С того же 1858 г. по 1863 год он состоял членом-казначеем строительного комитета при постройке общежительного корпуса Владимиpской духовной семинаpии.
В 1862 году был временно присутствующим членом Владимирской духовной Консистории, а в 1863 г. определен членом Консистории. В этом звании о. Григорий состоял до учреждения штатов Консисторий в 1869 г. Тогда он сам, добровольно, пожелал оставить эту службу, и преосвященный Владимирский, архиепископ Антоний уволил его с выражением полной признательности епархиального начальства. Но и после того Епархиальное начальство два раза приглашало его для присутствования в Консистории в 1876 и 1878 годах.
В 1864 г. по определению Св. Синода о. Григорий возведен в сан протоиерея. В 1867 г. награжден орденом св. Анны 3-й степени. С сентября 1867 г. до января 1869 года, по избранию епархиального съезда, состоял членом педагогического и распорядительного собраний правления Владимирской Семинарии. В 1870 г. удостоен ордена св. Анны 2-й степени; в 1876 г. награжден от Св. Синода палицей; в 1879 году Всемилостивейше удостоен ордена св. равноапостольного князя Владимира 4-й степени; и по статуту ордена возведен Правительствующим Сенатом в звание потомственного дворянина Владимирской губернии.
Неоднократно епархиальное начальство назначало о. протоиерея членом ревизионных комитетов для проверки штатных сумм Консистории, попечительства, правления Семинарии, и поверки имуществ архиерейского дома, попечительства, кафедрального собора и нескольких монастырей, пустынь и соборов в уездных городах Владимирской епархии.
Как человек, о. протоиерей был человек простой, приветливый в обращении со всеми, доброжелательный, прямой, чуждый лести, искательности и в высшей степени честный. Все эти качества известны весьма многим лицам епархиального духовенства, из которых многие были учениками его, многие так или иначе встречались с ним, или имели отношение к нему как члену Консистории. Кроме того, это был человек весьма трудолюбивый. Разнообразен был жизненный труд его. Состоя учителем, он то проверял ученические работы и исправлял их, то составлял записки, как священник составлял проповеди, то занимался домашними работами; кроме того он много читал сочинений богословских и исторических, первые даже на латинском языке, которым он владел свободно, как изучавший в свое время предметы на латинском языке.
По оставлении учительской должности, после обычной церковной службы, любимым занятием о. протоиерея было чтение и труд в саду, на открытом воздухе. Только в последние два-три года физический труд стал ему не по силам.
Как пастырь, о. протоиерей был человек глубоко верующий и благочестивый, и слово его, проникнутое верою и согретое любовью, производило глубокое впечатление на духовных чад его. Службу Божию он совершал с особенным благоговением.
Не раз случалось нам видеть при совершении им Таинств Евхаристии какой-то особенный блеск в его глазах: в них светилась и глубокая вера, и молитвенная сосредоточенность, и как бы отрешимость от всею мирского, любовь к Богу и надежда на Него. Будучи глубоко верующим и благочестивым человеком, о. протоиерей был вместе с тем и строгим блюстителем уставов церкви и в особенности постов, так что и в этом отношении мог быть для своих духовных чад примером. Кроме дней, установленных церковью, т. е. среды и пятка, он, со времени своего вдовства, а именно с 1856 года, постился еще в понедельник.
Большинство прихожан, зная это, когда по случаю поминовений и подобных треб, приглашало своего батюшку и причт церковный благословить трапезу, никогда не решалось смущать совесть своего духовного отца предложением ему скоромного стола в понедельник. В дни своего говения и приготовления к очищению покаянием он принимал пищу один раз в сутки. Нам достоверно известно, как строго в прежнее время соблюдал он пост в первую и страстную седмицы св. четыредесятницы. На первой неделе от понедельника до среды он совсем не вкушал пищи, а в страстную седмицу от вечера четверга до Светлого Воскресения. Только в великую субботу, после причащения, употреблял небольшую просфору и не много теплоты, и это после строго проведенного великого поста, после ежедневных продолжительных служб. Так он поступал до 1860 года. В этом году постигла о. протоиерея болезнь, которая весьма ослабила его крепкие до того времени силы. С сожалением и грустью высказывал он потом, что не может так поститься, как прежде. Усердный и благоговейный в совершении служб церковных, он всегда с полной готовностью шел для исправления треб у прихожан, и не только у своих, но и у прихожан других церквей. Никакая погода, никакое время дня и ночи не останавливало о. протоиерея от совершения треб. Все это он делал по своей христианской доброте и любви к ближним. Укажем еще одно качество в о. протоиерее: он был весьма скромен, избегал похвал себе и как бы стыдился их.
В 1874 году, сентября 17-го совершался пятидесятилетний юбилей всей службы, о. протоиерея. Отслужив в этот день благодарственный молебен, он собрал небольшой круг родных и отпраздновал свой юбилей чисто семейным образом. Некоторые духовные дети его, зная, что в этом именно году должен быть юбилей, но не зная точно дня, спрашивали о. протоиерея: когда будет день пятидесятилетия? Я его уже отпраздновал, с добродушною улыбкой отвечал почтенный старец. Вообще он не любил юбилеев. К чему, говаривал о. протоиерей, эти ублажения при жизни? Насколько они искренни? Кажется, совестно выслушивать все те речи, которые говорятся на таких торжествах. Господь вознаградит на небесах того, кого найдет достойным награды за земное житие и служение.
В последние годы о. протоиерей не раз высказывал, что он теперь пришлец на земле, что приближается уже время его кончины. И действительно с 1880 года здоровье стало ослабевать; старец стал жаловаться на грудь, говаривал, что дыхание у него стало коротко. В конце 1881 года он стал чувствовать одышку, начали показываться опухоли на ногах. Это была уже старческая болезнь, зависевшая от окостенения артерий, как говорил пользовавший его врач. Сначала болезнь поддавалась лекарствам. Конец весны 1882 года и начало лета, здоровье было довольно удовлетворительно. Но в июне этого года вблизи дома о. протоиерея случился пожар, самый дом находился в крайней опасности, — ежеминутно ожидали, что он загорится. Каково было старцу, прожившему почти половину своей жизни в этом доме, старцу уже болезненному, видеть эту опасность, испытывать страх и ожидать скитания, почти на последних днях жизни, по квартирам? Господь сохранил для старца его жилище, но тревога душевная весьма повлияла на здоровье о. протоиерея, — чаще прежнего стали являться симптомы водяной болезни. Осенью 1882 года старцу стало тяжело совершать ежедневные службы; оставить служение и быть за штатом, после 48-ми летнего служения, служения, которое доставляло отраду и покой глубоко-верующей душе, — это было грустно, и о. протоиерей, по совету родных и духовника своего, с благословения Преосвященнейшего Феогноста, взял в помощники себе викария, о. Александра Боброва.
В декабре 1882 г. здоровье о. Григория внушало серьезные опасения, наука еще раз восторжествовала, — лекарства помогли, но помогли теперь не надолго. Скоро опять явились прежние симптомы болезни, силы были слабы. Видя, что здоровье день от дня ухудшается, что силы слабее чем были даже в осеннее время, старец решился оставить службу при Сергиевской церкви, и ожидал только последнего праздника св. трех Святителей, после которого и хотел подать прошение об увольнении. Но Господь воззвал его к Себе раньше этого праздника.
17 января, вечером, у о. протоиерея последовал разрыв одного из внутренних кровотечных сосудов; силы заметно ослабели и стали слабеть еще более. Больной, чувствуя приближение смерти, пожелал причаститься Св. Таин и пособороваться, что и было исполнено 19 января. 21 января вечером выслушал даже стоя на ногах, молитвы на исход души. 22 января в 10 с четвертью часов вечера о. протоиерей отошел в вечность.
Всей службы о протоиерея в священном сане было 48 лет и 3 месяца; при церкви св. преподобного Сергия 42 года и 4 месяца; а всей службы вообще 58 лет и 4 месяца. Он скончался на 81 году от рождения.
Тело о. протоиерея погребено по его желанию, с благословения архиепископа Владимирского Феогноста, при Сергиевской церкви, у алтаря на правой стороне.
NN.
(Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 9-й. 1-го мая 1883 года).
Речь при гробе о. Протоиерея Г.П. Крылова Как прекрасно идет это песнопение к личности в Бозе почившего о. протоиерея Григория Петровича!
Добродетели: вера, надежда, любовь, кротость и чистота были украшением его.
а) Свидетельством сему служит уже то, что покойный был избран духовным отцом — тех, что сами состоят пастырями и духовными отцами. Такой выбор, очевидно, был справедливою данью почтения к высоким христианским добродетелям отца протоиерея.
б) За тем служение — почти полустолетнее — при одном храме, — глубокое почтение пасомых к пастырю — свидетельствуют, что крепка была любовь почившего, к храму, — при котором судил ему Бог служить, — что крепок был союз духовного отца с своими духовными чадами. А такая любовь к храму, — такой твердый союз пастыря с пасомыми — утверждаются только — на высоких добродетелях христианских.
в) Самое служение ныне почившего отца протоиерея с первых и до последних дней обращало особое внимание начальства. Нам, — лично, служение покойного стало известно — в то время, как он и считался и был уже старцем. И долг справедливости заставляет засвидетельствовать, что ревность его к совершению служения, точность в исправлении обязанностей священства — служат примером достоподражаемым; но должно сознаться и в том, — что и молодым и сильным пастырям — трудно было подражать старцу. Превосходство его пред другими в исполнении долга священничества — не подлежит сомнению. Почти ежедневное отправление служб церковных, — неопустительность в исправлении различных треб в домах прихожан — и притом при болезненности, старости и обстановке покойного, — по истине, составляли — подвиг. И, — конечно, не было бы этого подвига, если бы не укрепляли духа покойного вера в Бога, надежда на то, что превечный Бог, Которому и работал он, Сам вчинит дух его в месте светле и красне, идеже праведши упокоеваются, если бы не горел дух его любовию к Богу и ближним.
г) Есть явные свидетельства кротости и долготерпения ныне умершего. Отец протоиерей кроме священнической должности проходил, между прочим, и должность учителя при духовных училищах. Сколько кротости и долготерпения нужно иметь учителю детей — малолетних и — в особенности таких невыдержанных, каковыми были дети за полстолетия пред сим, — попять могут — лучше других те лица, что сами состоять непосредственными учителями и воспитателями юношества. — Но и это трудное поприще прошел отец Григорий с честию и от начальства и от учащихся, — прошел долготерпеливо!
А то, что отец протоиерей, — в качестве духовного отца — принимал духовных чад своих во всякое время, — т. е. когда кому вздумалось придти и притом не только в церкви, но и на дому и при этом ни словом, ни намеком не давал понять, что тревожат его — особенно в последние дни великого поста — не благовременно и постоянно — не показывает ли высокой степени долготерпения старца? Но еще больше кротости высказывалось в том, что духовный отец — отечески смотрел на нас духовных чад своих, — О! Да воззрит и на него кротким оком Отец небесный и да удостоит блаженства обещанного кротким.
д) Благочестно пожил, приснопамятный, и в чистоте. Всем известно, что Господь возложил на раба своего — протоиерея Григория — тяжелый крест — вдовство. Не безызвестно и то, что не пал крестоносец под тяжестью креста и — благочестно пожил в чистоте — и священническом достоинстве. Величие сана священника — он, очевидно, помнил непрестанно и берегся чем бы то ни было запятнать его и для себя и в глазах лиц сторонних. Вот отсюда, — из высокого понятия о достоинстве священного сана, и произошли и добродетельная жизнь и образцовое, — достойное подражания служение ныне в Бозе почившего!
е) И вот Бог, Которому — работал приснопамятный о. протоиерей Григорий, — прославил его еще на земли. Так, — Господь ставил его некогда духовным судьей, — а через то дал возможность творить суд и правду в людях, — оказывать милость, которая хвалится на суде. И — верим, что найдутся молитвенники за усопшего и — из помилованных им и сильна будет молитва их пред Богом. Писано есть: Икос. «Аще помиловал ecu, человече, человека, той имать тамо помиловати тя: и аще которому сироте сострадал ecu, той избавит тя тамо от нужды».
ж) Господь обратил на раба Божия — протоиерея Григория милостивое внимание и благоволение и ближайшего и высшего начальства, и самого Монарха. Вот многочисленные знаки высокого благоволения, которыми украшен был и прославлен в среде собратий приснопамятный!
Веруем — (и по вере нашей да будет), веруем, что все, что воздал тебе, высокочтимый отец наш духовный, Господь Бог в жизни сей есть только начало Его милостей; там — на небе Он премилосердный удивит на тебе милости Свои, — залог сего — и самый верный — дал в том, что пред смертию сподобил тебя принять святыя тайны — во оставление грехов и в жизнь вечную!
Знаем, чего лишаемся погребая тебя, — как одного из приснопамятных старцев... Да, заметно редеет ряд богомудрых и высокочтимых старцев Владимирской церкви, скорбим, душевно скорбим об утрате. Но от всей души благодарим Господа за то, что в среде нас был такой досточтимый пастырь и — был нашим духовным отцом!
В вере, и надежде, и любви, и кротости, и чистоте и в священническом достоинстве, благочестно пожил еси, приснопамятне.
Тем же тя превечный Бог, ему же и работал еси, сам вчинить дух твой в месте светле и красне, идеже праведнии упокоеваются. И, получиши на суде Христове оставление и велию милость.
О сем паки и паки Господу помолимся и будем молиться всегда! Аминь.
Свящ. И. Альбицкий.
Крылов Василий Григорьевич (ум. 11-го июля 1896 г.) – преподаватель во Владимирской Духовной Семинарии и Епархиальном женском училище.
Сергиевская церковь
Крылов Александр Иванович (1892 - 1938) – протоиерей.
Храмы, монастыри города Владимира
|
