Феогност (Лебедев), архиепископ Владимирский и Суздальский
Георгий Иванович Лебедев, сын священника, родился в 1830 г. Среднее образование получил в Тверской духовной семинарии, высшее в С.-Петербургской Духовной Академии, курс которой окончил со степенью магистра богословия в 1853 году. Перед окончанием курса принял монашество и посвящен в сан иеродиакона, а 6 сентября того-же года возведен в сан иеромонаха духовно-учебную службу иеромонах Феогност начал в Кирилловском духовном училище Новгородской епархии в должности смотрителя, затем последовательно проходил должности профессора С.-Петербургской духовной семинарии, ректора Петербургского Александро-Невского училища, инспектора Новгородской семинарии, ректора Орловской и Подольской духовных семинарий. 24 октября 1858 г. был возведен в сан архимандрита, а 22 января 1867 года хиротонисан во епископа Валтского, Викария Подольской епархии. Через четыре года епископ Феогност переведен был на самостоятельную епископскую Кафедру в Астрахань; в 1874 г. снова переводится в Подольскую епархию, а в 1878 году назначен был епископом Владимирским и Суздальским.
С 9 декабря 1878 г. до 15 мая 1883 г. — епископ Владимирский и Суздальский.
С 15 мая 1883 г. до 21 ноября 1892 г. - архиепископ Владимирский и Суздальский
Феогност (Лебедев)
14 лет занимал Владимирскую кафедру маститый Архипастырь, Архиепископ Антоний (Павлинский), который умер 29-го апреля 1878 г. По его кончине, более 7 месяцев не был назначаем ему преемник, и епархиею управлял викарий Владимирской Епархии, Епископ Муромский Иаков (Кротков).
9-го декабря 1878 г. назначен был преемником Архиепископу Антонию — Епископ Подольский Феогност, а вскоре слух о том достиг Владимира. А епископ Иаков так и остался в викариях, не получив самостоятельного назначения.
23-го декабря 1878 г., в 2 часа по-полуночи прибыл, с почтовым поездом железной дороги, на станцию Владимир, назначенный на Владимирскую и Суздальскую кафедру преосвященный Феогност, бывший епископ Каменец Подольский и Брацлавский, в мае 1877 года вызванный оттуда в С.-Петербург для присутствования в Св. Синоде. На станции ожидали его следующие лица: викарий Владимирский, преосвящ. Иаков, еп. Муромский, представитель городского духовенства о. благочинный, а за ним ректор Семинарии и еще несколько лиц духовного и светского звания.
Преосвященнейший Феогност, преподавши благословение и обменявшись несколькими ласково-приветственными словами с лицами, встретившими его, сел в карету и отправился в архиерейский дом, где встречен был в крестовой церкви архиерейского дома монашествующею братией дома. Из церкви после обычного молитвословия преосвященный отправился в свои покои.
В субботу, после литургии представлялись ему члены Консистории и служащие в оной, Корпорации Семинарская и Училищная; а после посещения г. губернатором, представилось преосвященному городское общество и поднесло ему обычную хлеб-соль.
26-го декабря 1878 года, на другой день праздника Рождества Христова, в теплом храме Владимирского Кафедрального Успенского Собора, перед литургиею, ожидали прибытия на первое служение Епископа Феогноста. В воскресенье преосвященнейший епископ Феогност совершил в Успенском кафедральном соборе первую литургию, перед окончанием коей произнес слово к народу, а потом им же, в сослужении викария, Иакова епископа Муромского, совершено благодарственное молебствие в присутствии г. губернатора и прочих начальствующих лиц губернского управления, по случаю празднования совершившегося крещения Новорожденного Великого Князя Михаила, сына Государя Наследника Цесаревича Великого Князя Александра Александровича. Стечение народа было громадное.
«Помнится мне, как будто не очень много народа пришло к встрече Архипастыря; быть может, еще не знали граждане о прибытии его во Владимир. Я был тогда мальчиком близ 15 лет и находился в соборе. Вот затрезвонили. Вышло на встречу к дверям духовенство; напряженно было желание видеть нового Архипастыря. Вот двери растворили, и он вошел в храм худощавый, совсем еще не убеленной сединой, но с лицом сосредоточенным, говорившим о прошлых годах и перенесенных многих трудах. Ему было тогда 48 лет. Он четко, благоговейно крестился и низко кланялся, движения мне показались торопливыми, — и помню, в душе моей ярок был контраст его личности со внешностью убеленного сединой, величавого и плавного в движениях Архиепископа Антония. Позднее, близко видя службы Высокопреосвященнейшего Феогноста, я наблюдал, что во всех его движениях была грация, ровность и плавность, и особенно его благоговейность. Уже за первым служением Архипастыря напечатлелся в моей душе его высокий, распевный голос, выражавший благоговейность его и проникновенность в служении. Высокопреосвященнейший Феогност любил строгий порядок и чинность при своем служении, как и хорошее пение, которое, впрочем, всегда и ранее утешало владимирцев за Архиерейскими служениями. Но всего более, при служении Архипастыря, производила впечатление его собственная личность, — его благоговейный вид и его благоговейное служение. Как сейчас помню, один раз меня особенно тронуло его возглашение: «призри с небеси, Боже, и виждь и посети виноград сей, и утверди, егоже насади десница Твоя». Владыка, говоря сии слова, осенял народ крестом и дикирием, а в душе моей трогательно звучала мысль: «вот истинный добрый пастырь». Я был тогда, кажется, в 5 классе Семинарии, и мог, конечно, с достаточной сознательностью относиться к такого рода впечатлениям. Проповеди владыки Феогноста отличались простотой, ясностью, стройностью, содержательностью и полнотой раскрытия мысли, а главное, сердечностью. Но они не были обширны. Полнота раскрытия мыслей не переходила в излишнюю подробность. Кажется, любимым предметом Архипастыря была мысль о благодати Божией, обитающей в сердце христианина. Святитель опытно знал действия благодати Божией, знал ее необходимость и сладостность, посему так часто говорил о ней, и поучения его являлись искренними и сердечными» (Архимандрит Порфирий).
Владимирская паства, к сожалению, долго еще не познает своего нового архипастыря, как справедливо замечено Влад. Губ. Ведомостями, пребывание здесь преосв. Феогноста будет кратковременно: вскоре (около 15 января) он снова отправится в С.-Петербург, для присутствования в св. Синоде. Но и в такое непродолжительное пребывание в г. Владимире преосв. Феогност многим может порадовать Владимирскую паству. Так утешительным дли паствы может быть то, что преосвящ. епископ Феогност является неутомимым в отправлении богослужении и ревностным к проповеданию слова Божии. Со времени прибытия на Владимирскую кафедру, он неопустительно в каждый воскресный и праздничный день совершает божественную литургию и назидает молящихся устным словом. Служит Владыка в домовой архиерейской церкви и в Успенском соборе. Молящихся за его служением бывает всегда много.
Преосв. Феогност посетил Консисторию, Семинарию и духовные училища, обозревал городские церкви, посещал и духовенство. Еще месяца не прошло, как преосвящ. Феогност живет во Владимире, и в такое непродолжительное время он уже успел познакомиться со многими лицами гор. Владимира.
«Владимирские епархиальные ведомости» Неофициальная часть № 1 (1 января 1879 года).
Преосвященнейший Феогност 2-го июля 1879 г. отправившийся из Владимира для обозрения Епархии благополучно возвратился в гор. Владимир 20 июля.
Слово Епископа Феогноста к воспитанникам Семинарии в 1879 г.
В понедельник 20 августа сего 1879 года прошло переложение из деревянных в серебряные раки мощей суздальских святителей Феодора и Иоанна, открыто почивающих в Богородице — Рождественском соборе г. Суздаля.
Предложение Его Преосвященства, Преосвященнейшего Феогноста Владимирской Духовной Консистории (1879 г.):
Предлагаю Консистории сделать распоряжение: 1) чтобы прошения о разрешении браков в родстве были подаваемы к Епархиальному Начальству не иначе, как с точным описанием родства, которое должно быть сделано настоятелем прихода и утверждено подписан его и прочих членов причта с приложением церковной печати и 2) чтобы прошения о разрешении бракосочетания лиц, не достигших полного совершеннолетия, подаваемы были Епархиальному Начальству непременно с приложением метрических выписок о рождении лиц, не достигших полного совершеннолетия.
Феогност, Епископ Владимирский.
Пребывание Преосвященнейшего Феогноcта, Епископа Владимирского и Суздальского, в гор. Переславле 22 и 23-го сентября 1879 г.
«Один из оо. благочинных Владимирской Епархии, по случаю кражи денег из сельской церкви его ведомства, препроводил при своем рапорте одно только объявление, поданное ему местным священником и церковным старостою, но не объяснил Епархиальному Начальству, был ли он сам в том селе и осматривал ли церковь после совершенной кражи. В предупреждение на будущее время подобных при святотатствах опущений со стороны должностных лиц епархиального управления Консистория, с утверждения Преосвященного Феогноста, Епископа Владимирского и Суздальского, к сведению и руководству оо. благочинных, объявляет, что в подобных случаях оо. благочинные сами обязаны немедленно отправляться в те места, где совершены кражи из церквей, не ограничиваясь одним только принятием донесений от местных священников и представлением оных по начальству; прибывши на место, оо. благочинные обязаны осмотреть произведенные похитителями повреждения в церкви, проверить по книгам и описям церковное имущество и капиталы, собрать сведения, — есть ли при церкви сторож, где он помещается, благонадежен ли он и где во время совершения похищения находился, осмотреть укрепления в дверях и окнах церковных, и если при сем окажется что непрочным, поставить в обязанность кому следует непрочное исправить и для хранения церкви принять, в предупреждение покушений на святотатство, действительные меры, и обо всем этом подробно доносить Епархиальному Начальству» («Владимирские епархиальные ведомости» Официальная часть № 22, 15 ноября 1879 года).
В четверг, 22-го ноября 1879 г., в 12 часу утра во Владимирском кафедральном Успенском соборе, по случаю нового чудесного избавления в четвертый раз Государя Императора от грозившей Его Величеству опасности отслужено было благодарственное молебствие Преосвященнейшим Феогностом, Епископом Владимирским и Суздальским при участии Преосвященного Викария и всего градского духовенства…
Посещение города Шуи Феогностом, Епископом Владимирским и Суздальским 16-го сентября 1880 года. Освещение нового дома Шуйского духовного училища.
Посещение Гусевской фабрики Феогностом, Епископом Владимирским и Суздальским, в июле 1881 г.
Именным Высочайшим указом, данным Святейшему Синоду, 15-го мая 1883 г., Епископ Владимирский и Суздальский Феогност Всемилостивейше возведен в сан Архиепископа.
15-го мая Архипастырь был в Москве — куда он был вызван присутствовать при обряде священного Коронования Их Императорских Величеств — для принесения Ему поздравления с Высочайшею наградою. 24-го числа в 6-м часу пополудни Высокопреосвященнейший Феогност благополучно возвратился во Владимир, а 25-го почти все высшие лица местной администрации, духовенство и корпорации духовно-учебных заведений явились в дом Высокопреосвященного для принесения Ему поздравления с Высочайшею наградой.
Высокопреосвященный, видимо тронутый, в нескольких задушевных словах благодарил всех собравшихся приветствовать Его. После этих сочувственных благожеланий Архипастырю и оживленной в семейном кругу беседы, бывшие здесь посетители, получив благословение Архипастыря, простились с ним. Каждый из присутствовавших вынес, конечно, искреннее желание, да не прерывается никогда, и помимо подобных случаев, эта живая, назидательная связь пасомых с своим Архипастырем.
Высочайшей грамотой, 15-го мая 1883 г., Всемилостивейше сопричислен к ордену св. Владимира 2-й степени епископ муромский, викарий Владимирской епархии, Иаков.
Священнослужение в г. Владимире по случаю 25-летия служения Преосвященнейшего Феогноста, Архиепископа Владимирского и Суздальского, в Епископском сане 22-го января 1892 г. исполнилось 25 лет Архипастырской деятельности Высокопреосвященнейшего Феогноста и служения его в святительском сане. Последняя и большая половина этого периода в жизни Его Высокопреосвященства посвящена служению и деятельности на Владимирской кафедре. Поэтому духовенство Владимирской епархии и учреждения епархиального ведомства пожелали почтить и освятить день 25-летия святительства своего Архипастыря особо усердною молитвою о здравии и долгоденствии его.
В городе Владимире церковное торжество началось накануне означенного дня: с вечера совершено было всенощное богослужение во всех градских церквах, а в кафедральном соборе оно совершено было с особенною торжественностью Преосвященнейшим Александром, викарием Владимирской епархии, при многочисленном стечении народа и богатом освещении. 22-го числа литургию в соборе совершал Преосвященный Александр в сослужении ректора духовной семинарии, архимандрита Никона, и соборного духовенства. Собор наполнен был до тесноты народом, пришедшим помолиться за своего Архипастыря в такой знаменательный день его жизни. На молебен собралось не только все градское духовенство, но и множество прибывшего из епархии по случаю представления годовых отчетов и очередного съезда уполномоченных Владимирского училищного округа: всего вышло на молебен более 60 лиц — протоиереев и священников.
По окончании церковного богослужения в соборе, все участвовавшее в нем духовенство и усердствующие представители разных ведомств, вместе с хором Архиерейских певчих, собрались в покоях Его Высокопреосвященства. Здесь совершено было краткое молебствие и провозглашено многолетие Высокопреосвященнейшему Феогносту, Архиепископу Владимирскому и Суздальскому, со всею Его Богоспасаемою паствою. После чего тотчас же составлена была и отправлена в С.-Петербург на имя Его Высокопреосвященства следующая телеграмма: «Духовенство, начальники и наставники духовно-учебных заведений и светские лица, принесши горячую молитву Господу Богу о здравии Вашем и соборном храме, собрались приветствовать Вас с двадцатипятилетием Вашего служения в Епископском сане и поют Вам многая лета».
Независимо от сего, посланы были адресы Высокопреосвященнейшему Феогносту от разных учреждений епархиального ведомства и множество телеграмм — отдельно представительными лицами.
Скромное по внешности, но содержательное по внутреннему своему значению, Владимирское торжество нашло созвучный отклик в сердцах наших земляков в С.-Петербурге. При всем желании Высокопреосвященнейшего Феогноста уклониться в означенный день от торжественных поздравлений со стороны почитателей его, Владимирцы, служащие в С.-Петербурге, все-таки собрались на Митрофаниевское подворье и, дождавшись возвращения Его Высокопреосвященства из Св. Синода, принесли ему приветствие с знаменательным днем его служения и признательность за родную им епархию. Настоятель Владимирской церкви в С.-Петербурге, протоиерей Александр Николаевич Соколов, от лица собравшихся Владимирцев сказал Высокопреосвященнейшему Феогносту следующую речь:
«Ваше Высокопреосвященство! Мы, Владимирцы, собрались теперь к Вам, чтобы приветствовать Вас с исполнившимся двадцатипятилетием служения Вашего в сане Епископа. Из этих двадцати-пяти лет более половины Вы посвятили на служение во Владимирской епархии. Мы здесь далеко от Владимира; но, по любви к своей родной стороне, мы узнаем и слышим об ней и в ней доброе. Позвольте теперь свидетельствовать Вам, что Владимирская епархия счастлива, находясь под отечески-милостивым управлением Вашего Высокопреосвященства.
На память об нас и на молитву за нас примите от Владимирцев св. икону Владимирской Божией Матери! Не умолчу о случайности: Владимирский Владыка уже второй раз живет здесь в приходе церкви Владимирской Божией Матери, в которой настоятельствую и имею счастие приветствовать теперь Вас Владимирский уроженец.
Божия Матерь да сохранит Вас на многие годы на служение Церкви!»
(Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 4-й. 15-го февраля 1892 года).
30-го ноября 1892 г. получен был во Владимирской духовной консистории указ из Св. Синода о Высочайше утвержденном назначении Высокопреосвященнейшего Феогноста на Новгородскую кафедру. См. Проводы с Владимирской кафедры архиепископа Феогностав 1892 г.
Из воспоминаний о Феогносте, архиепископе Владимирском Скончавшийся 22 января 1903 г. в С.-Петербурге высокопреосвященнейший Феогност, митрополит Киевский, несомненно принадлежал к числу выдающихся архипастырей Русской церкви. Этот святитель за 35 лет своего архипастырства в епархиях: Подольской, Астраханской, Владимирской, Новгородской и Киевской сделал много хорошего и полезного для церкви. Его заботы о благолепии церковного служения, на что он смотрел, как на воспитательное средство народа, его заботы и труды по просвещению народа путем церковных школ, церковного проповедничества и разных собеседований, его попечение о духовно-учебных заведениях, о благоустройстве как внешнего, так и внутреннего их быта, его неутомимая энергия в борьбе с расколом и сектантством, труды по реставрации древних храмов — немногих памятников нашей седой старины, на что он тратил многие тысячи из своих собственных средств, — все это красными нитями проходило через всю жизнь маститого архипастыря и должно быть золотыми буквами начертано на страницах истории нашей церкви. И как человеке, Владыка митрополит несомненно везде, где служил, оставил по себе своею справедливостью, ласковостью и приветливостью в обращении, добротой и снисходительностью, любовью и милосердием к бедным и несчастным — самые лучшие, самые дорогие по себе воспоминания.
Задача будущего биографа высокопреосвященнейшего Владыки Феогноста заключается в том, чтобы собрать о возможности все, что так или иначе связано с его именем и что может характеризовать его, как человека и архипастыря. В этих видах я и позволяю себе припомнить на страницах «Известий по С.-Петербургской епархии» некоторые случаи из жизни митрополита, когда он был архипастырем Владимирским (1878 — 1892 г.). Случаи эти интересны в том отношении, что по моему мнению проливают собою некоторый свет на обрисовку нравственного облика маститого владыки
В половине 70-х годов XIX столетия был во Владимирском духовном училище помощником смотрителя, или, как звали по старинному, инспектором некто И. М. В — цкий, протоиерей. При всех своих достоинствах, как иерея и наставника, это был однако человек суровый и при случае жестокий. Будучи всю жизнь бездетным, он едва ли имел любовь к ученикам, воспитание которых ему было вверено. Я сам отчасти воспитывался под его руководством, и у меня остался в памяти один случай, когда о. В — цкий показал себя настолько безжалостным и жестоким человеком, он так избил раз одного мальчика — моего товарища, что и сейчас сердце содрогается, когда вспоминаешь давнишнюю тяжелую сцену. За волосы драл о. В — цкий постоянно, за каждую провинность, за каждую шалость. И совершал он этот процесс вполне хладнокровно, на глазах у всех учеников, глядя в сторону и тихо произнося при этом нравоучение. Попятно, все ученики боялись его, как огня, и едва ли любили его. Когда прибыл на Владимирскую кафедру владыка Феогност, о. инспектор В — цкий к этому времени надо полагать всецело вошел в роль инспектора и молва о его строгости успела распространиться по епархии. Владыка может быть и знал это, но пока молчал. Но вот случился случай...
При обозрении как-то епархии владыка Феогност посетил дом священника в одном богатом селе О — е. У священника было много детей и в числе их мальчик девяти лет. Когда владыка благословлял детей, он остановил свое внимание на этом мальчике и спросил:
— Ныне в училище, в училище поступаешь?
Но к удивлению всех, и родителей, мальчик ответил:
— Нет, в гимназию; в училище боюсь Ивана Мартыныча.
Отец мальчика, не желая ронять репутацию о. инспектора, деликатно объяснил владыке, что это значить. Но владыка ответил:
— Знаю, знаю... — А потом, гладя по голове мальчика, сказал:
— Нет, ты поступай в училище, учись там прилежнее и не бойся Ивана Мартыныча. Я ему скажу и он будет ласков с тобою, не будет наказывать тебя. Так в училище поступишь, в училище?
Владыка имел привычку в разговорной речи одно и тоже слово, а иногда и целые фразы, повторять; и на этот раз слово в училище он повторял несколько раз.
Слыша ласковый голос архиерея, ребенок в этот момент всею душою проникся доверием ко владыке и восторженно уже воскликнул:— В училище!
Был слух, что владыка призывал к себе сурового и строгого о. инспектора...
А мальчик, которого родители прежде действительно решили было отдать для обучения в гимназию, поступил во Владимирское духовное училище, и за все время своего образования не только в училище, но и в семинарии, шел всегда первым учеником и своими бойкими и умными ответами на экзаменах часто доставлял присутствовавшему на них владыке Феогносту большое удовольствие.
Владыка отлично знал его и не раз, во время посещений семинарии, сам заставлял вызвать «Р — го».
Владыка отличался мирным и кротким характером и терпеть не мог ссор, распрей, кляузничества. Хороший человек всегда находил в нем покровителя и защитника, несмотря на оговоры и доносы, которым подвергался. В этом отношении любопытен следующий случай, ясно показывающий и то, как владыка относился к людям престарелым, добро потрудившимся для церкви Божией.
В одном богатом селе Л — ве был престарелый о. диакон, прослуживший здесь более сорока лет. Он был человек трезвый, по службе рачительный, но многосемейный. Этот о. диакон поступил в Л — во еще в то время, когда это было бедное, захудалое село, уже после разросшееся, сделавшееся одним из крупных промышленных центров и разбогатевшее. К несчастно, в этому времени о. диакон потерял уже свой голос и, как человек старый, не мог нравиться местным толстосумам, всю прелесть церковной службы полагающим в «апостоле», в «евангелии», в «многолетии», смотря потому, как и высоко ли кончит диакон. С другой стороны, в этом же селе Л — ве псаломщиком был молодой человек, с голосом и проныра. Задумал этот cantator psalmorum сместить о. диакона и сесть на его место. Сначала пошли какие-то анонимные на старика доносы, жалобы. Владыка спрашивал об о. диаконе у местного настоятеля, и благочинного, но худого ничего про него не услыхал. О. диакон наконец стал и лично известен владыке, когда в одну из своих поездок по епархии он посетил Л — во.
— Все еще служишь, диакон, служишь? - спросил его тогда владыка. Не трудно ли тебе, не трудно ли?
— С Божией помощию служу, преосвященнейший владыка, — отвечал смиренно о. диакон, — могу еще.
— Служи, служи, Бог не оставит тебя... служи.
Эти милостивые слова всполошили басистого претендента на диаконство в с. Л — ве и вот он начинает действовать по-другому. Он постарался склонить на свою сторону почетных и богатых прихожан своего прихода и церковного старосту, и вот последовало прошение о смещении старого и безголосого диакона в селе Л — ве, скрепленное многочисленными подписями, и о назначении на его место псаломщика этого же села. Явилась депутация ко владыке, состоявшая из трех лиц.
Терпеливо выслушал преосвященный просьбу Л — цев, а потом и говорит им:
— Зачем же вы хотите старика обижать? Зачем это?..
И много говорил им о том, как горько и обидно старцу будет расставаться с храмом, в котором прослужил он много лет, как трудно будет ему кормиться с своим семейством, прежде бедствовавшим и только недавно оправившимся, как грешно то, что задумали прихожане с. Л — ва, и т. д., и т. д.
Толстосумы стояли на своем.
— Да ведь какой уж это диакон, говорили? По нашему храму он не годится. Нам нужен голос, а это что за голос? Он только пищит, а не служит; ему в заштат пора.
И тут произошло нечто необычайное. Известно, что сам владыка Феогност обладал не твердым, несколько дребезжащим в служении тенором, принимавшим иногда пискливые ноты. Увидел ли он в последних словах бородачей-купцов обидный намек на себя самого, или дух его возмутился их настойчивостью и упорством, жаль ли ему стало бедного о. диакона, — вероятно все это вместе было причиной... Только вдруг он быстро подошел вплотную к купцам и в порыве гнева воскликнул:
— Вот и я пищу, так и мне за штат? Вот и я пищу, так и мне за штат?
А сам наседает на депутатов, нервно мнет бумагу, что подали ему, и все повторяет последние приведенные слова.
Опешили именитые прихожане, пятились, пятились к двери и вдруг бух в ноги владыке.
— Простите, что прогневили, — говорят. Мы и сами видим, как не хорошо поступили. Бог с ним, с отцом диаконом, служи он у нас до самой смерти...
Быстро прошел гнев владыки. Обласкал он неразумных просителей, благословил и отпустил с миром. А ни в чем неповинный старец. Л — ский о. диакон, прослужил после этого в Л — ве еще семь лет и мирно почил, сдав свое насиженное гнездо своей дочери.
Действия и распоряжения высокопреосвященного владыки Феогноста носили на себе всегда печать правды и справедливости. Между прочим это заметно было и в вопросе о назначении наград.
Нельзя не сознаться, что по духовному ведомству, иногда награды получают лица не по достоинствам своим, или заслугам, а просто потому, что они или близко стоят к ближайшему своему начальнику — о. благочинному, или хорошо знакомы с консисторией. Оттого и бывает, что нередко видишь еще очень молодого священника, а он уж идет с наперстным крестом на груди. Наоборот, есть много священников, уже пожилых, рассеянных по разным захолустьям епархии, которые с честью проходят подвиг пастырства, но так как не кричат о себе, не водят дружбы с начальством, то нередко почти всю жизнь свою остаются с непокрытыми головами. Так было и бывает везде. Так было и с отцом моим, священником одного из захудалых сел епархии.
Кажется, никто из архиереев (кроме викарных) не посещал мою родину до владыки Феогноста. Только этот неутомимый и ревностный архипастырь всюду желал проникнуть, везде побывать. И вот он в первый раз явился в мое село, затерявшееся среди лесов Судогодского уезда, кажется спустя 2 года по приезде во Владимир. Отец мой в этой время священствовал уже лет 20 слишком, но из наград имел лишь один набедренник. Обревизовав по обычаю храм, Владыка посетил дом моего отца и здесь к сопровождающему его о. благочинному обратился с таким недовольным вопросом:
- Почему это у о. Григория даже скуфьи нет, даже скуфьи нет?
- Я недавно только назначен, Ваше Высокопреосвященство,- политично ответил о. благочинный,- а предо мной был благочинным о. Елизаровский, из Воскресенья. Не знаю, почему он не представлял.
Владыка сделал какую-то отметку в своей записной книжке и в следующем же году отец мой получил скуфью.
Другой раз Владыка посетил мою родину года через четыре. Он вспомнил скуфью, которую покрыта было голова отца моего и, будучи в веселом настроении духа во время чая, ласково заметил отцу:
- Стара уж стала скуфья то у вас. Стара уж стала…
Скуфья действительно была вся порыжелая, и отец вслед за этой ревизией получил камилавку.
Отец мой был примерным священником и как служитель алтаря, и как пастырь. Но он ни у кого не заискивал, никого никогда не дарил. Все же он получил и наперстный крест, хотя опять таки непосредственно по представлению самого архипастыря Феогноста, а не через благочинных.
И отец мой не был единственной личностью в отношении получения наград непосредственно через самого высокопреосвященного Феогноста. За четырнадцать лет своего управления Владимирской епархией этот архипастырь, сам, каждое лето обозревая епархию, сумел узнать чуть ее всех иереев ее, и достойных из них и добре трудившихся сам отмечал, поощряя их наградами.
Но с другой стороны владыка был скуп на награды тем лицам, о которых принято говорить, что они из молодых да ранние. Он осторожно относился к ним далее и тогда, когда их представляло к наградам их непосредственное начальство. Здесь припоминается мне следующий случай. В 80-х годах столетия в нашей Владимирской семинарии был надзирателем некто Б — в, из студентов семинарии, человек молодой и энергичный. В смысле расследования какого-либо дела и отыскания виновника известного проступка это был незаменимый надзиратель. Но он был хорошим полицейским и плохим воспитателем. Как человека при том грубого, его воспитанники терпеть не могли. У ректора же пр. М. И. X — ва он был в большом фаворе. Так как этот Б — в оказывал ректору и некоторые личные услуги, то по истечении четырех лет службы его в семинарии, он был представлен о. ректором к ордену. На представлении ректора владыка Феогност не сделал никакой резолюции, но, пригласив ректора к себе, мягко, но настойчиво сказал ему о. Б — ве:
— Нет, не к моему благословению... К моему благословению. Довольно будет, довольно будет...
Так Б — ву за его деятельность и не дали ордена, а преподано было ему архипастырское благословение.
Владыка очень любил духовно-учебные заведения и в частности Владимирскую духовную семинарию. Посещать семинарию раз в месяц было для него законом, а на экзамены, особенно в шестой класс, он ездил каждый день. Он очень любил, когда ученики хорошо отвечали, а потому при нем вызывали всегда лучших. Я был одним из лучших учеников в шестом классе и потому мне всегда приходилось отвечать при владыке. И как бывало радуется он, как сияет, когда бойко и со смыслом отвечаешь! А если чуть запнулся, никогда не даст сконфузиться, сейчас или подскажет дальше, или даст вопрос не из учебника. Но случалось, что приходилось при нем отвечать и посредственным ученикам, и тогда наставник обыкновенно волновался. Но напрасно, ибо владыка всегда умел поддержать отвечавшего, внушить ему бодрость, — и тот отвечал сносно. — Раз, помню, отвечал при нем по гражданской истории ученик Никольский; отвечал плоховато. Преподаватель был сконфужен и заявил преосвященному, что этот ученик очень слаб и что на него вообще трудно надеяться.
Жаль владыке стало сконфуженного ученика. Желая ободрить его и утешить, он поспешно возразил преподавателю:
- Нет, нет, он только поленился, поленился, выучил нетвердо; но он повторит к следующему уроку, выучит... он выучит.
Так добр был и мягкосерд преосвященнейший владыка Феогност и так снисходителен к слабым!
В тех случаях, когда ученик отвечал урок совсем плохо, владыка прибегал к такому способу спрашивания, когда предложенный вопрос заключал сам в себе и ответь. По этому поводу существовал даже анекдот, что когда, преосвященный в епархиальном училище на уроке географии спрашивал плохую ученицу и когда та на несколько предложенных вопросов все молчала, он, не желая, чтобы у всех, как и у самой виновницы инцидента, оставалось дурное впечатление, наконец обратился к ней с такими словами:
— Ну, что же ты все молчишь? Ведь знаешь что-нибудь, знаешь? Ну, скажи: ведь город Владимир на Клязьме стоит, на Клязьме?
— На Клязьме, — ответила ученица.
— Ну, вот видишь, ведь знаешь кое-что, кое-что знаешь.
Для характеристики высокопреосвященнейшего владыки Феогноста вспоминаю здесь и следующий случай из жизни семинарии.
Помню, в третьем классе учился воспитанник С — ий Евлампий. Это был очень слабый по способностям человек, но замечательно прилежный, скромный и глубоко религиозный. Его религиозная настроенность часто выражалась в том, что он ни с того, по видимому, ни с сего вдруг начнет креститься, а то выберет какое-либо уединенное место и здесь усердно молится. Товарищи его хотя и подсмеивались над ним, но в существе дела искренно уважали в нем его горячую веру, а преподаватели снисходительно относились к нему на экзаменах. Но вот этот С — ский получил на экзамене по словесности неудовлетворительный балл и ему назначена была переэкзаменовка. Приехал он в августе за три дня до переэкзаменовки и все это время учил и молился. Накануне своего испытания вдруг он является в покои преосвященного и ждет приема на ряду с другими просителями. Когда дошла очередь до него, он упал владыке в ноги и сквозь слезы говорит:
— Помолитесь за меня, высокопреосвященнейший владыка: у меня завтра переэкзаменовка, боюсь — не выдержишь, а вашу молитву Бог услышит.
Владыка милостиво расспросил его обо всем, что относилось к делу, обласкал, благословил и напутствовал:
— Надейся, надейся, Бог поможет тебе; молись Ему, молись.
Владыке понравился поступок С — ского; он призвал к себе в этот же день ректора и рассказал ему об этом. Понятно, что на переэкзаменовке С — ский получил балл удовлетворительный.
Рассказанный случай характерен в том отношении, что помимо доброты и мягкосердия, он ясно свидетельствует и о той простоте и доступности высокопреосвященного Феогноста, по которым каждый без боязни мог идти к нему с своими нуждами.
В подтверждение последней мысли скажу здесь два-три слова про себя самого. В 1886 г. нас — владимирцев — кончило курс в духовных академиях человек двенадцать. Как раз в это время во Владимирской семинарии открылось место помощника инспектора. Стали проситься семь человек и все не по одному разу ходили ко владыке. Несмотря на то, что ректор просил в то время за своего кандидата, владыка отдал предпочтение мне, сказав мне:
— За тебя буду, за тебя буду ходатайствовать. Напиши прошение и отдай его мне, я сам пошлю, сам пошлю.
Я ушел и через час являюсь с прошением, на котором приложил марку.
— Вот марку то напрасно приложил, напрасно, — сказал мне владыка.
Так как в кармане у меня пе было ни копейки денег, а марка стоила восемь гривен, то зачем, думаю, марке пропадать? И я дерзновенно говорю:
— Позвольте, владыка святый, переписать мне прошение.
— Ну, перепиши, ну, перепиши, — сказал он, поняв мою мысль.
И я в один и тот же день в третий раз явился ко владыке и уже после приемных часов. И он не только не выразил какого-либо недовольства этим, но усадил меня, а потом узнав, что я пока отправляюсь на родину пешком за тридцать пять верст (а был октябрь месяц), вдруг поднялся и быстро говорит:
— Разве можно пешком теперь, разве можно? Вот погоди, — и, сходив к себе в кабинет, несет оттуда пятирублевую бумажку и подает мне ее со словами:
— Это возьми на дорогу себе, на дорогу. Найми лошадь, а пешком нельзя теперь, никак нельзя...
Со слезами умиления вспоминаю я этот день из своей жизни. Как к отцу родному ходил я тогда ко владыке Феогносту, ходил без страха и боязни, с одною любовью в сердце, а был я тогда еще юноша, с еле пробивающимся пушком на губах. И после, когда было нужно, владыка принимал меня как сына, с радушием, приветливостью и ласкою, и не только меня, а и всякого другого — и человека с высоким положением, и простого псаломщика, и великосветскую барышню, и захудалую дьячиху - просфорницу.
Как был добр, ласков и милостив высокопреосвященнейший владыка Феогност к бедным и слабым в доказательство этого не могу не привести здесь следующий трогательный случай.
За два года до ухода владыки из Владимира к нему явился как то священник села К., Суздальского уезда, о. Алексей X — в. Село К. — одно из беднейших сел уезда, а о. Алексей был обременен многочисленным семейством. Он явился с тем, чтобы просить у владыки перемещения на другое место, которое было бы получше и в смысле доходов, и в смысле близости расстояния от г. Владимира, так как у о. Алексея обучалось во Владимире чуть не пятеро детей. Вид у о. Алексея был жалкий и унылый, какой бывает у людей, которых гнетет судьба и которые не имеют надежды на выход из тяжелого положения. Ряса на нем была плохая, короткая, старая, полинялая и с заплатами, а сапоги — русские, неуклюжие, от которых пахло дегтем. Владыка, когда предстал пред ним о. Алексей, сначала подозрительно отнесся к нему. После того как о. X — в изложил ему свою просьбу, он с заметным недовольством и укоризною спросил его:
— Ну, как же ты являешься к архиерею, — и в такой рясе, в такой рясе?
— Владыка святый! Нет лучше-то, — с горечью ответил о. Алексей. Я вот на месте живу уж двадцать лет, а ряски нет, и сшить не на что. Эта то вот ряса, — потрогал он свою рясу, — от посвящения, в ней посвящался я, но уж износилась теперь: простите, лучшей не имею.
И должно быть много тоски и безысходного горя услышал владыка своим сердцем в этих простых и безыскусственных словах бедного священника. Заволновался он, слезы показались на глазах у него и он дрожащим голосом приказал о. Алексею посидеть, подождать, а сам быстро направился в свои отдаленные покои.
— Вот возьми себе эту рясу, — сказал он, возвратясь. Это моя, она уже мне не нужна, не нужна мне, а тебе годна будет; возьми, возьми ее.
О. Алексей не успел опомниться от поразившей его неожиданности, так как тем более ряса была шелковая и почти новая, он все еще глупо смотрел во все глаза на владыку, а тот из другой руки протягивает уже ему двадцатипятирублевый билет и, как бы конфузливо улыбаясь, продолжает:
— И это возьми, тебе нужно, нужда у тебя, возьми, не стесняйся.
Зарыдал бедняк от счастья...
— Не двадцать пять рублей и шелковая ряса тронули меня, — рассказывал после о. Алексей, — а великая любовь ко мне архипастыря, милостивого отца моего и владыки. Помилуйте, вы подумайте только: архиепископ, — и вдруг свою собственную рясу мне, а я всю жизнь ходил только в нагольном тулупе и в онучах... Нет, едва ли еще есть такие архиереи...
Владыка через несколько времени, как только освободилось место, перевел о. X — ва на лучший приход в том же уезде.
Вопрос о народном образовании путем церковных школ был с самого начала вступления преосвященнейшего Феогноста на Владимирскую кафедру одним из самых жгучих вопросов, волновавших его сердце. В дело народного образования он полагал всю свою душу и тогдашнее Владимирское братство св. Александра Невского, которое он основал и председателем которого был, всеми силами старалось как можно более насадить и утвердить церковных школ в епархии. Но в селах их мало было в то время и они были конечно далеко несовершенны. Помещались они большей частью в церковных сторожках, в кухнях священников; преподавали в них сами же священники, или их жены, не строго регулярно и приспособляясь лишь к той программе, которую выработало братство. Словом, систематической постановки дела обучения в школах не было, а потому и результаты получались не блестящие. Такая-то школа, которую основал мой отец, и была на моей родине в то время, когда во второй раз посетил ее владыка Феогност. Она помещалась в маленькой комнатке при церкви, рядом с сторожкой. Отец мой не решался показывать ее владыке, но все же на всякий случай ученикам велено было быть в сборе и смирно ждать, не посетит ли их владыка.
Окончив ревизию церкви, преосвященный в сопровождении благочинного, одного священника, ездившего вместе с ним, исправника и др. уже вышел из храма и направился в дом отца. Он был утомлен и измучен, так как была страшная жара, а переезд, сделанный им по пыльной дороге из соседнего села, равнялся двадцати верстам. Но на полпути от храма к дому вдруг он узнал от кого-то из сопровождавших, что здесь есть школа. Куда девался усталый вид владыки! Точно электрический ток остановил его.
— Что же вы мне не сказали, что же никто не показал мне? Где она, где она, — спрашивал он? А ученики где, в сборе ли?
И он быстро повернулся опять к церкви и шел так, что грузный о. благочинный едва поспевал за ним.
В школе владыка пробыл часа полтора, а учеников было всего человек пятнадцать. Произведенным экзаменом, хотя ученики отвечали и не бойко, он остался доволен и всех учеников одарил серебряными крестиками. За школу может быть преосвященный и представил отца моего к награде.
Этот случай вспоминаю, как иллюстрацию того, как близко сердцу владыки Феогноста было дело народного образования. Последующая жизнь его во Владимире ярко доказала это и он действительно много сделать для просвещения народа в духе православной церкви в нашей епархии.
Как изумительна была память владыки Феогноста, это известно всем, кто более или менее знал его.
Один мой товарищ, владимирец, явился к нему в Киеве принять благословение незадолго уже до его смерти. Со времени оставления владыкой Владимирской кафедры прошло уже десять лет. Казалось бы, что за этот период времени многое бы должно изгладиться из его памяти, по крайней мере незначительные явления, вещи, лица. Но мой товарищ поражен был, когда, быв ласково принят высокопреосвященным владыкой митрополитом, услышал из уста его и такие вещи:
— Я помню, при мне вы стояли на квартире за Красной церковью, а теперь все там же, все там же? — А у N жена все такая же, не исправилась она, не исправилась? — А преподаватель Л — я слышал — после меня женился на дочери протоиерея N — го? Я помню и ее, когда она училась, когда училась в училище... и т. д.
А однажды, когда мой покойный отец явился ко владыке по какому то делу, владыка в разговоре с ним вскользь коснулся и своего посещения моей родины, при чем говорил:
— Я помню, дом у вас выстроен из толстых, из толстых бревен; теперь не найдешь таких. Он одним углом стоит, ведь, на каменном столбе; так? А вот пол кривой, кривой у вас, покосился, пора бы переделать...
И все это была совершенная правда, а между тем владыка был в то время на родине только один раз и времени от его посещения прошло не менее трех лет.
И. Л – в.
13 Августа 1900 г. именным Высочайшим указом архиепископ Новгородский Феогност назначен митрополитом Киевским и Галицким. И здесь, уже на склоне дней своей жизни, Владыка обнаруживал ту же живую, энергичную деятельность, что и в более ранние годы; и здесь его непосредственныя заботы простирались на все стороны жизни.
С половины ноября 1902 г. Владыка жил в Петербурге, присутствуя, как постоянный член, на заседаниях Св. Синода; в последний раз он был на заседании 15 января 1903 г. После этого он почувствовал себя не совсем здоровым, у него оказался грипп, но до 20 января болезнь не имела угрожающего характера. В этот же день Владыка почувствовал себя дурно, врачи нашли у него острое воспаление легких и через два дня 22-го января в 10 часов утра он скончался, на своем подворье (14 линия Васильевского острова).
Первую панихиду по почившем, в 2 часа дня, 22 января, совершал Первенствующий член Св. Синода, Высокопреосвященный Антоний, митрополит С.-Петербургский, соборне с митрополитом Московским и епископом Таврическим Николаем. На панихиде присутствовали преосвященные епископы — Иоанн Саратовский, Владимир Владикавказский и епископ Маркелл, обер-прокурор Св. Синода статс-секретарь К.П. Победоносцев, товарищ обер-прокурора сенатор Вл. К. Саблер и др. 22 января после всенощного бдения, совершенного епископом Нарвским Иннокентием (в мире Иван Беляев, окончивший курс во Владимирской семинарии в 1881 г., когда Владыка был на Владимирской кафедре), тело почившего Архипастыря было облачено в архиерейския одежды, положено в гроб и вынесено в церковь при подворье. Гроб поставлен среди церкви на катафалке, покрыт архиерейской мантией, в ногах установлены крест, рипиды и посох. 23 января всенощное бдение и вечернюю панихиду служил прибывший из Пскова епископ Сергий, бывший викарий покойного владыки.
24-го января тело почившего Митрополита Киевского перевезено было на Варшавский вокзал для отпевания и погребения в Киеве. Заупокойную литургию совершил Высокопреосвященный Антоний митрополит С.-Петербургский и Ладожский с преосвященными епископами — Владимиром Владикавказским и Моздокским и Сергием Псковским и Порховским в сослужении многочисленного духовенства. На панихиду вышли: высокопреосвященные митрополиты — Антоний С.-Петербугский и Владимир Московский, преосвященные епископы — Владимир Владикавказский, Иоанн Саратовский, Николай Таврический, Сергий Псковский, викарии здешней епархии — Иннокентий Нарвский, Сергий Ямбургский, ректор духовной академии, и Константин Гдовский, и присутствующий в Св. Синоде епископ Маркелл. Пел хор Исаакиевских певчих. На богослужении присутствовали: Обер-прокурор Св. Синода К. Победоносцев, председатель славянского благотворительного общества флиг.-ад. граф И. Игнатьев, помощник председателя Императорского человеколюбиваго общества, статс-секретарь А.И. Маркович, товарищ Синодального обер-прокурора сенатор В.К. Саблер и друг. По окончании панихиды, гроб с телом почившего был вынесен из церкви священнослужителями и установлен на колесницу. Траурная процессия следовала по Николаевской набережной, через Николаевский мост по Вознесенскому и Измайловскому проспектам. Впереди процессии шли Исаакиевские певчие, за ними в черных облачениях, многочисленное монашествующее и белое духовенство, псаломщики и диаконы столичных церквей, затем священники, протоиереи и архимандриты, по два в ряд, и, наконец, епископов: Иоанн Саратовский, Николай Таврический, Сергий Псковский, Иннокентий Нарвский и Константин Гдовский. Впереди гроба священнослужители несли митру покойного, клобук, посох и панагию, диакон нес крест, присвоенный Киевскому митрополиту, в преднесении котораго митрополит Киевский совершает богослужения; престарелый духовник покойного иеромонах Елпидифор шел пред гробом с иконой; по краям гроба шли иподиаконы с возженными свечами, рипидами, дикирием, хоругвеносцы несли хоругви; гроб накрыт был мантией. За гробом шли чины центральных учреждений Св. Синода и много посторонней публики. На пути следования процессии из церквей — в здании Св. Синода, Исаакиевского собора, церкви Вознесения, Троицкого собора выходило на встречу местное духовенство с хоругвями и иконами для совершения литий, которые совершал епископ Таврический Николай.
Процессия во все время следования сопровождалась колокольным звоном попутных церквей. На вокзале процессию встретили Высокопреосвященные митрополиты Антоний и Владимир, Товарищ обер-прокурора Св. Синода В.К. Саблер; митрополит Антоний совершил последнюю литию и гроб установлен был в траурный вагон. Тело Архипастыря сопровождают до Киева наместник Киево-Печерской лавры архимандрит Антоний, протоиерей Киевского кафедрального собора, о. Преображенский и несколько монашествующих лиц с подворья.
Гроб с телом почившего Киевского владыки прибыл в Киев 26 января и на вокзале был встречен преосвящ. Платоном, епископом Чигиринским, Агапитом, еп. Уманьским, и Антонием, еп. Волынским, четырьмя архимандритами, черным и белым духовенством, городским головой, представителями военного и гражданского ведомств. Печальная процессия направилась к Софийскому собору, на пути были расположены войско гарнизона, воспитанники учебных заведений; стояли военные оркестры, игравшие „Коль славен"; процессия двигалась при звоне колоколов и пении певчих. На паперти Софийского собора встретили гроб Высокопреосвященный Флавиан, архиепископ Харьковский, и Сильвестр епископ Каневский. По принесении гроба в собор, отслужена панихида. Погребение усопшего Владыки было совершено 28 янв. в Великой церкви Киево-Печерской лавры.
Первая весть о кончине Высокопреосвященнейшего Феогноста, оставившего по себе прекраснейшую память во Владимирской епархии, получена была во Владимире вечером 22 января и поразила всех своей неожиданностью, ибо никаких слухов о его тяжкой болезни не было. 24 января совершена была панихида по почившем в духовно-учебных заведениях г. Владимира; 25 января в Успенском соборе совершена была торжественная панихида Высокопреосвященнейшим Сергием, Архиепископом Владимирским, в сослужении с Преосвященным Платоном епископом Муромским, и всем городским духоврнством. На панихиде присутствовал и.д. начальника губернии вице-губернатор С.А. Хвостов, чины духовной консистории и др. лица.
Владимирские и Суздальские Виктор (Онисимов), 16 октября 1799 г. по 24 февраля 1800 г.
Ксенофонт (Троепольский) с 24 февраля 1800 г. по 3 июля 1821 г.
Парфений (Чертков) с 21 августа 1821 г. по 25 февраля 1850 г.
Иустин (Михайлов) с 25 февраля 1850 г. по 22 июля 1863 г.
Святитель Феофан (Говоров) с 22 июля 1863 г. по 17 июня 1866 г.
Антоний (Павлинский) с 17 июня 1866 г. по 29 апреля 1878 г.
Феогност (Лебедев) с 9 декабря 1878 г. по 21 ноября 1892 г.
Сергий (Спасский) с 21 ноября 1892 г. по 20 ноября 1904 г.
Никон (Софийский) с 27 ноября 1904 г. по 9 июня 1906 г.
Николай (Налимов) с 23 июня 1906 г. по 13 июля 1914 г. Архипастырь «правды и чести»
Владимиро-Суздальская епархия
|
